Райс Патриция. Обманутая любовь

   Когда за окнами стемнело и подошло время ужина, девушка встревожилась, хотя отсутствие янки на время избавило ее от страха, не проходившего с той роковой ночи. Однако, зная, что Дамиан скоро вернется, она снова почувствовала страх.
   Кристина очень удивилась, когда миссис Дуглас с лучезарной улыбкой появилась на пороге ее спальни. До сих пор девушка ни разу не видела, чтобы суровая шотландка улыбалась. Экономка жестом указала на коробку, стоявшую у кровати.
   – Это недавно принесли для вас. Вы позволите помочь вам примерить его?
   – Примерить? – Охваченная дурным предчувствием, Кристина сняла с коробки крышку.
   Внутри лежало легкое муслиновое платье и кружевной платочек, предназначенный для того, чтобы задрапировать глубокое декольте. Платье было простым, но необычайно изысканным. Крошечные фиалки, рассыпанные по белому фону, прекрасно гармонировали с голубыми лентами и отделкой.
   Ни один мужчина не выбрал бы такое платье для любовницы. Зато оно великолепно подошло бы молодой девушке для первого появления в лондонском свете, а тем более женщине, гостившей в доме лорда Уэстшипхэма. Никто и не заподозрил бы, что этот наряд его светлость подарил своей любовнице.
   Кристине хотелось заплакать от горечи и унижения, но присутствие экономки не позволило дать волю слезам. Попросив миссис Дуглас приготовить ванну, девушка разрыдалась, как только экономка ушла.
   Никто, кроме отца, прежде не покупал ей платьев. Никому, кроме мужа и матери, она не позволит покупать их впредь. Больная Элеонор не могла этого сделать, а замуж Кристина никогда не выйдет. Так почему бы не принять этот роскошный подарок?
   Девушка точно знала ответ, но ей недоставало твердости. Приложив платье к себе, она ощутила, как великолепная ткань мягко струится по бедрам. Корсаж был ей впору. Казалось, это платье сшито специально для нее.
   Тщательно вымывшись, высушив перед камином и расчесав волосы, Кристина снова посмотрела на прекрасное платье.
   Решив, что, пока она не вырвалась из сетей лорда, разумнее всего выполнять его капризы, Кристина надела платье. Не смея появиться перед матерью в таком дорогом наряде, она позвонила в колокольчик и вызвала миссис Дуглас.
   Волнуясь, Кристина объяснила экономке, как хочет уложить локоны. Сделав девушке самую элегантную прическу, миссис Дуглас с удовлетворением оглядела творение своих рук. Кристина же, чуть отступив от зеркала, залюбовалась своим отражением. Ее янтарные глаза светились от удовольствия.
   Каскад золотистых локонов струился по матовым плечам, но не падал на щеки благодаря голубой ленте, обвивавшей голову. Крошечные завитки возле ушей придавали лицу особое очарование. Прическа подчеркивала красоту больших янтарных глаз и привлекала внимание к стройной шее, не позволяя сосредоточиться на соблазнительном декольте. Молодая женщина, смотревшая на Кристину из зеркала, была восхитительна.
   – Ох уж этот Дамиан… Его светлость знает, как угодить даме. – Миссис Дуглас вздохнула.
   То, что экономка назвала лорда по имени, удивило Кристину. Впрочем, он никогда не предполагал, что унаследует титул. Поэтому и звался Дамианом Дрейтоном. Но кем бы ни был этот человек на самом деле, Кристина считала его чудовищем. Теперь же ей предстояло не только идти к нему, еще и принарядиться по такому случаю.
   – Его светлость не оставлял для меня каких-либо указаний? – спросила Кристина.
   – Нет, мисс. Только предлагал вам ознакомиться с библиотекой до его возвращения. Забыв, конечно, о том, что там все в пыли, – насмешливо добавила миссис Дуглас.
   Глаза Кристины радостно вспыхнули. Через несколько минут она уже погрузилась в чтение.
   За этим занятием Дамиан и застал ее по возвращении. Освещенная пламенем свечи эфемерная фигурка, облаченная в нечто светлое и воздушное, сидела в старом кожаном кресле перед маленьким камином с тлеющими в нем углями. Если бы не голоса друзей, доносившиеся из гостиной, лорд не стал бы беспокоить девушку, но они напомнили ему о долге, и он тихо кашлянул.
   Книга выпала из рук Кристины. Она взглянула на графа темными, широко открытыми от страха глазами.
   – Я вовсе не хотел напугать вас, мисс Мактавиш, – сказал Дамиан. – Однако мы уже прибыли и просим вас присоединиться к нам.
   Трое молодых джентльменов расположились в гостиной, потягивая из бокалов вино и поджидая их появления. Когда церемония знакомства окончилась, Кристине показалось, что лица мужчин слились в одно большое пятно, но постепенно, в процессе разговора, она стала различать их.
   Самый молодой из мужчин, темноволосый виконт, делал Кристине изысканные комплименты. Старшему из гостей было, видимо, за тридцать. Он так и сыпал скабрезностями, отчего янки недовольно нахмурился. Третий гость слегка заикался, но был обаятелен.
   – Джереми, мисс Мактавиш только что прибыла из провинции, населенной молодыми оболтусами и старыми скрягами. Вам незачем пускать в ход ваше обаяние, чтобы завоевать ее расположение.
   Светловолосый и голубоглазый младший сын маркиза пропустил мимо ушей замечание хозяина дома.
   – Забавно, Дрейтон, но муж-жчины становятся особенно эггоистичны, когда в их обществе появляется такая красивая девушка. Н-надеюсь, со временем ты станешь нак-конец добрее.
   – Или глупее, – пробормотал сероглазый Бодуэлл и проворно занял место по правую сторону от Кристины, хотя Джереми пытался опередить его.
   – Джентльмены, прошу вас не переходить на личности, иначе мне придется покинуть ваше общество. – Услышав замечание Бодуэлла, Кристина благоразумно приняла сторону хозяина дома. Хотя она и выросла в провинции, но умела достойно держаться даже в избранном кругу. – Милорд, полагаю, ужин уже готов. Его подадут, как только вы пожелаете, – обратилась Кристина к Дамиану.
   Как только ужин закончился, Кристина хотела извиниться и уйти, но Дамиан разрушил ее планы:
   – Мисс Мактавиш, побудьте с нами еще немного. Ваша матушка упоминала о том, что вы играете на клавесине. Окажите любезность, развлеките немного меня и моих гостей перед тем, как мы отправимся на званый вечер.
   Подавив ярость, Кристина кивнула, бросила презрительный взгляд на янки и, шурша юбками, вышла из комнаты. Как полагалось истинной леди, Кристина умела играть на музыкальных инструментах, хотя и не имела особого таланта.
   Тем не менее, мужчины слушали ее с большим интересом и даже с видимым удовольствием подпевали. Впервые за несколько месяцев девушка воспрянула духом. Она любила музыку, но нечто большее, чем это, позволяло ей ощущать благополучие. Вступив в неведомый и пугающий мир, девушка почувствовала себя как дома. Она могла бы завести здесь много друзей, если бы захотела. Поняв это, Кристина бросила на заносчивого лорда торжествующий взгляд и заиграла короткий припев насмешливой песенки «Глупый янки».
   Дамиан облокотился на каминную доску и безмятежно взирал на Кристину. Уловив насмешку, он слегка приподнял бровь, но не двинулся с места.
   Исчерпав свой репертуар, девушка поднялась со стула, а затем присела в реверансе перед хозяином дома.
   – Милорд, уже поздно, и матушка ждет меня. Позвольте мне откланяться.
   Бодуэлл усмехнулся, а Джереми, не дав лорду ответить, обратился к Кристине:
   – Прежде чем уйти, пообещайте, что в ближайшее время навестите меня и мою сестру. Вы не должны заточить себя в этих мрачных стенах на весь сезон^[3].
   Бросив на Дамиана встревоженный взгляд, Кристина перевела глаза на молодого лорда. Девушке никогда не приходило в голову, что ее примут за равную в столь изысканном обществе. А может, янки нарочно подстроил это? Не зная, как истолковать его скучающий взгляд, Кристина ответила:
   – Буду рада встретиться с вашей сестрой, милорд, но боюсь, что задержусь здесь ровно столько, сколько потребует здоровье моей матушки. Вы окажете мне большую любезность, если заглянете при случае.
   – Полагаю, это приглашение относится и ко мне, мисс Мактавиш? – насмешливо осведомился Бодуэлл.
   – Только в том случае, если вы приведете с собой сестру, мистер Бодуэлл, – беззаботно отозвалась Кристина и, приняв учтиво предложенную Дамианом руку, направилась с ним к двери.
   Обернувшись, лорд слегка поклонился гостям:
   – Джентльмены, у входа нас ждет карета. С вашего позволения, я лишь провожу мисс Мактавиш и пожелаю доброй ночи ее матушке.
   Дождавшись, когда молодые люди уйдут, лорд прикрыл дверь гостиной. Теперь он остался наедине с Кристиной.
   – Вы вели себя лучше, чем я смел, надеяться, мисс Мактавиш.
   – Вы все еще считаете меня поломойкой, – язвительно парировала она.
   – Вы отлично сыграли свою роль, – продолжал Дамиан. – В доме дяди я ожидал найти лишь любовницу, но вовсе не женщину, достойную лондонского света. Несомненно, вы лучшее, что я видел с тех пор, как ступил на эти берега.
   – Негодяй! – воскликнула Кристина. Она так старалась доказать ему, чего стоит на самом деле, а он по-прежнему считал ее девкой! Не долго думая, Кристина замахнулась, чтобы отвесить ему пощечину, но Дамиан перехватил ее руку.
   Он прижал девушку к своей широкой груди, и его теплое, пахнущее вином дыхание обожгло ей щеку. В тот же миг горячие губы Дамиана приникли к ее устам.
   Издав вопль негодования, Кристина попыталась отвернуться, но он крепко прижимал ее к себе, осыпая жадными поцелуями. От его тела исходил жар; он возмутительно-тесно прижался своими чреслами к ее животу, и Кристина почувствовала себя в западне. Надежды вырваться рухнули.
   Прикосновения Дамиана привели ее в трепет, но Кристина, сосредоточившись на борьбе, изо всех сил старалась подавить в себе страсть. Она мысленно проклинала этого дьявола во плоти, пробудившего в ней такие чувства.
   Едва Дамиан ослабил хватку, Кристина вырвала руку, и эхо звонкой пощечины отозвалось в пустой гостиной.
   – Не смейте считать меня вашей любовницей! – закричала она и стремглав вылетела из комнаты.
   – Вы скоро будете ею! – пророкотал он вслед Кристине, но она даже не обернулась.
   Взбешенный, Дамиан приложил руку к щеке. «Следует вести себя осмотрительнее с молодыми девственницами, – подумал он. – Зрелая женщина почла бы за счастье мои ухаживания». Но то, что было нужно Дамиану, совершенно не совпадало с тем, чего он страстно желал.
   Вспоминая вкус ее медовых губ, лорд постепенно успокоился. Чувство долга не позволяло ему свернуть с некогда избранной дороги. Однако Дамиан не собирался отказываться от Кристины. Он получит ее, чего бы это ему ни стоило. Дамиан твердо решил, что выполнит в Англии свою миссию и уедет, оставив Кристину более приспособленной к жизни, чем прежде.
   Убеждая себя в этом, он пытался усыпить свою совесть, но при этом знал, что сейчас они оба в равной степени нужны друг другу.
   Фокус был в том, чтобы не дать Кристине этого понять.

Глава 7

   Даже удостоверившись в том, что не носит под сердцем ребенка лорда, Кристина не избавилась от дурного настроения. После бессонной ночи у нее остались темные круги под глазами, и она решила не выходить из спальни, пока не узнает, что этого чудовища нет дома.
   Однако эта предосторожность ничего не дала Кристине. Каждая комната, в которую она заходила, носила следы его присутствия: забытые на каминной доске сигары, графин с вином на буфете, книга, небрежно оставленная на стуле. Даже слуги умудрялись ежеминутно упоминать его имя. И вскоре Кристина готова была убить каждого, кто позволял себе произнести «его светлость».
   Еще один сюрприз, приготовленный ей лордом, почти лишил девушку дара речи.
   В своей комнате Кристина застала миссис Дуглас за весьма странным занятием: экономка перебирала ее платья. Лучшие из них лежали на кровати. Когда Кристина вошла, шотландка критически разглядывала ее очередной наряд.
   Ничуть не смутившись, экономка повернулась к Кристине и показала ей платье:
   – Вы уже выросли из него, не так ли? Отдать его служанкам или отослать вместе с остальными?
   Растерявшись, Кристина уставилась на отложенные в сторону платья.
   – Что вы с ними делаете?
   – Этот мужчина весьма благоразумен. Разве он не сказал вам?
   Кристина молча покачала головой.
   – Его светлость пригласил швею и велел расставить их, поскольку вы не позволили ему купить новые. И поступили совершенно правильно – следует улучшить то, что у вас уже есть. Прекрасные платья, и если добавить немного кружев и отделки… – Заметив, что Кристина нахмурилась, миссис Дуглас осведомилась: – Надеюсь, вы не возражаете? Нельзя же принимать гостей его светлости в том, что не подходит даже служанкам.
   Кристина посмотрела на коричневое шерстяное платье, которое надела с утра, и поморщилась. Она и не подозревала о том, до какой степени стесняется этого платья и как дорожит красивыми нарядами, до тех пор пока янки не дал ей почувствовать себя женщиной. Вспомнив, что лорд Джереми обещал заглянуть в гости, Кристина скрепя сердце разрешила швее приступить к работе.
   Как же она ненавидела лорда! Эта ненависть усиливалась всякий раз, когда он демонстрировал ей свои намерения. Дамиан заставил Кристину задуматься о том, что она не только леди, но и женщина, и это возмущало ее до глубины души. Кристина предпочла бы навсегда остаться в Корнуолле со своими книжками и дневниками, смирившись с одиночеством и бедностью. Но он и не думал оставлять ее в покое. Нарядив Кристину в лучшие платья, представив своим знакомым и обращаясь с ней как со взрослой женщиной, лорд шаг за шагом добивался своей цели, а она почему-то подчинялась ему.
   Дамиан, видимо, надеялся, что Кристина не захочет вернуться в Корнуолл, однако сильно ошибался на ее счет. Она решила принимать от него подарки и наслаждаться короткой передышкой, но, как только здоровье матери улучшится, немедленно вернуться домой. Мысль о том, чтобы покориться этому чудовищу, была нестерпима для нее. Однако Кристина сознавала, что, если тайна откроется, это убьет ее мать.
   Размышляя обо всем этом, девушка примеряла золотистое платье, расставленное швеей и украшенное контрастной вставкой из французского батиста.
   – Оно очень идет вам, хотя ваши глаза кажутся несколько темнее обычного, – неожиданно прозвучал мужской голос. – Вы плохо себя чувствуете?
   Дамиан поднялся по лестнице и встал рядом с Кристиной, поняв, что она не собирается спускаться. Он внимательно вглядывался в ее прелестное лицо.
   – Впервые за много дней я чувствую себя превосходно, спасибо. – Она не предполагала, что лорд вернется так рано.
   – Что вы хотите этим сказать? Мне казалось, вы были вполне здоровы.
   Что-то в ее пронзительном взгляде подсказало ему ответ на вопрос, и впервые с тех пор, как Кристина узнала его, улыбка чуть тронула уголки тонких губ.
   – Вы имели в виду наше первое… знакомство? Вам не следовало беспокоиться. Я принял меры предосторожности, как только обнаружил свою непростительную ошибку. Вы не должны расплачиваться за мою вину, ваша невинность так трогательна. – Улыбка Дамиана стала шире, когда он заметил, что его слова произвели на нее впечатление.
   Покраснев до корней волос, Кристина направилась к лестнице.
   Не успела она сделать и двух шагов, как Дамиан схватил ее за руку.
   – Я знаю вас лучше, чем вы полагаете, Кристина Мактавиш. Вас воспитывали как леди, но вы слишком много унаследовали от отца, и это не позволяет вам быть такой, какой вы хотели бы казаться. А теперь объявим перемирие и поедем кататься. Я покажу вам парк.
   – Вы были знакомы с моим отцом? – спросила она.
   – Отчасти – да, но большего я сказать не могу. Возьмите накидку – на улице прохладно, а экипаж открытый.
   Будь он проклят! Презренный, самонадеянный, скрытный мерзавец! Однако Дамиан что-то знал о ее отце, и любопытство возобладало над осторожностью.
   Двухколесным экипажем, рассчитанным на двоих, янки управлял со сноровкой заправского кучера. Кристина пыталась сосредоточиться на видах и звуках Лондона, но Дамиан не давал ей покоя.
   – Мне не удастся упрочить репутацию повесы, если та, кого считают моей любовницей, будет сидеть с таким видом, будто готова разрыдаться. Буду весьма признателен, если вы улыбнетесь или хотя бы сделаете вид, что с восторгом внимаете мне.
   Кристина огляделась. Лорд мрачно улыбнулся:
   – Ну вот, мне уже удалось завладеть вашим вниманием. Ничего, постараемся научиться улыбаться друг другу в процессе прогулки.
   – Будьте вы прокляты, милорд! Я не желаю изображать вашу любовницу. Советую подыскать себе более подходящую спутницу, способную разделить с вами стремление к порочной жизни. – Большие янтарного цвета глаза гневно блеснули на него из-под шляпки.
   Дамиан неотступно думал о Кристине, хотя его черные непроницаемые глаза были прикованы к лошадям. Наконец экипаж свернул к подъездной дорожке, ведущей в парк.
   – Признаться, вы подходите мне гораздо больше, чем я предполагал, мисс Мактавиш. Жаль, что наши отношения имели для вас столь неприятное начало. И все же уверен, что могу предложить вам значительно больше, чем бедность и уныние, которые неминуемо ждут вас в Корнуолле. Вы привыкли к роскоши, и я готов предложить вам ее. Вы не созданы для той жалкой жизни, которую оставили позади.
   – Я привыкла жить по совести. А вы толкаете меня на путь порока. Не вижу смысла спорить об этом далее. Кстати, почему вы хотите казаться повесой?
   Дамиан мельком взглянул на нее, затем поднял кнут, приветствуя экипаж, катившийся по дороге. Пара, сидевшая в нем, помахала в ответ, пристально разглядывая Кристину, и карета, не останавливаясь, проехала мимо. Янки довольно усмехнулся:
   – На вас обращают внимание. Если бы вы сняли свою ужасную шляпу, то они лишились бы дара речи. Да, я не хочу быть повесой, мисс Мактавиш, я хочу им казаться. А это, согласитесь, не одно и то же.
   – Весьма спорное утверждение, милорд, но ради того, чтобы услышать ответ на свой вопрос, я соглашусь с вами. Почему же вы хотите казаться повесой?
   Кнут взвился над головами лошадей, опасно ускоряя их бег. Лорд, казалось, не замечал возмущенных взглядов степенно прогуливавшихся пар.
   – Вы не поверите, но я ищу мира и справедливости, достижимых лишь при помощи строжайшей конспирации. Более мне нечего добавить провинциальной мисс, которая отказывается открыто смотреть на окружающий мир. А теперь попробуйте улыбнуться – хотя бы из благодарности за мое гостеприимство.
   То, что лорд всегда так стремительно менял темы, неизменно изумляло Кристину, но на этот раз его слова просто ошеломили ее. Мир и справедливость? И это говорит он?! Никогда в жизни она не слышала ничего более нелепого.
   – Вы хотите обсудить последние новости, милорд? – с нарочитой любезной улыбкой осведомилась Кристина. – Что, лорд-адмирал отпустил еще одну меткую остроту о состоянии военно-морского флота Британии? Или вы имели в виду дурацкую войну с колонией дикарей?
   Дамиан бросил на нее презрительный взгляд.
   – То, что ваш отец был шотландским помещиком, а мать принадлежит к благородному роду, ведущему начало со времен норманнского завоевания, не дает вам оснований называть меня и моих соотечественников дикарями. Я заметил, как вас коробит мой акцент и с какой брезгливостью вы отзываетесь о янки. Неужели место рождения важнее, чем титул?
   Его резкий, обличительный тон не слишком удивил Кристину; она удивилась бы сильнее, если бы он ласково обратился к ней. Однако осведомленность лорда в том, что касалось ее семьи, ошеломила Кристину. Вздернув подбородок, она настороженно покосилась на графа.
   – Вы много знаете о моей семье. И, тем не менее, посмели так грубо обращаться со мной! Я имею полное право называть вас дикарем, поскольку вы ведете себя как настоящий дикарь!
   Дамиан фыркнул:
   – А чего вы от меня ждали? Вы были бы довольны, если бы я бросил вам мешок золота и оставил на растерзание вашему фермеру и его дружкам? В этой стране для женщины, оказавшейся в вашем положении, существует лишь два пути: стать гувернанткой или компаньонкой в богатом доме либо пойти в содержанки. Более всего это касается таких красивых и не имеющих в жизни опоры женщин, как вы. С вашими манерами и безукоризненным произношением вы не найдете другого места. Никто не возьмет вас в служанки или посудомойки в таверне. Зато в колониях женщины с любыми манерами могут работать где угодно. Нанимая их на работу, о них не судят по одежде, произношение не мешает им стать ни белошвейкой, ни хозяйкой сети собственных магазинов. И вы еще называете меня дикарем!
   – Если бы я была дочерью герцога, а не торговца, вам бы пришлось жениться на мне! И не читайте мне проповедь о классовых различиях! – Кристина не представляла себе страну, где леди владели бы тавернами, и не верила в то, что лорд дважды взглянул бы на такую женщину. Мужчины женятся ради богатства и титулов, мужчина же, обладавший богатством и титулом лорда Уэстшипхэма, мог жениться только затем, чтобы упрочить свой род и дать жизнь еще более благородным и титулованным сыновьям.
   – Я бы не женился на вас, будь вы королевой Англии! Вы получили то, о чем просили, и хотя я очень сожалею о своем поступке, но не намерен жениться ни на вас, ни на какой-либо другой женщине. Я уже пытался объяснить вам, что предлагаю единственно приемлемый для меня способ загладить вину. Женитьба будет для вас наказанием, которого вы не заслуживаете.
   Кристина, похолодев от этих слов, плотнее запахнула на себе накидку. Она была вполне согласна с тем, что женитьба стала бы для него наказанием. Однако Кристина не улавливала в его речах логики: Дамиан то называл ее красивой, то вдруг принимался яростно утверждать, что никогда не женится на ней.
   – Я рада, что мы сошлись во мнении хотя бы по одному вопросу, милорд, – язвительно бросила она.
   Заметив, что девушка замерзла, Дамиан поворотил лошадей к выходу.
   – Я вовсе не надеюсь, что мне удастся доказать вам мою точку зрения по всем вопросам, мисс Мактавиш. Но хорошо бы убедить вас в том, что имеет для меня большое значение.
   Она скептически посмотрела на него. Оставшийся до дома путь они проехали молча.
   В этот вечер Дамиан отбыл из дома довольно рано, благодаря чему Кристина отужинала относительно спокойно. Состояние Элеонор постепенно улучшалось. Лорд, верный своему слову, не домогался Кристины. Она отправила дяде еще одно письмо, указав свой новый адрес.
   Кристина уже давно была в постели, когда высокие напольные часы пробили пять утра. Со стороны лестницы послышались тяжелые крадущиеся шаги. Девушка затаила дыхание и прислушалась. Человек тихо продолжил свой путь. Лорд явно не оставлял надежды стать настоящим повесой.
   Утром следующего дня Кристина занялась своими делами, не выясняя, где Дамиан. Она устала жить в постоянном страхе. Если его слово чего-то стоит, ей нечего опасаться. При появлении Дамиана ее сердце неизменно уходило в пятки, а дыхание перехватывало, однако это отнюдь не означало, что на то были веские причины. Тело подводило Кристину и прежде, поэтому она не слишком полагалась на него.
   Девушка примеряла одно из своих перешитых шелковых платьев, когда в комнату вошла миссис Дуглас с серебряным подносом, на котором лежала визитная карточка лорда Джереми.
   – Лорд и его сестра ждут вас внизу. По словам лорда, вы не назначали ему конкретного часа для визита, и поэтому, пользуясь случаем, он заехал к вам без приглашения. Сказать ему, что вас нет дома?
   Миссис Дуглас с явным интересом наблюдала за Кристиной. Она лучше, чем другие слуги, знала характер Дамиана Дрейтона и ничуть не верила в то, что он не проявляет никакого интереса к белокурой красавице с янтарными глазами, которую пригласил погостить в свой дом. Однако лорд не делал попыток ухаживать за девушкой, разговаривал с ней свысока и не возражал, чтобы она развлекалась с гостями. По крайней мере, пока не возражал.
   Кристина посмотрела на изысканно украшенную вензелями карточку и, бросив мимолетный взгляд на свое отражение в зеркале, поспешила к лестнице.
   Лорд Джереми вскочил при ее появлении, и его белозубая улыбка осветила мрачную комнату. Он был не так высок, как Дамиан, но значительно выше Кристины. Держался Джереми легко и непринужденно.
   – П-позвольте п-представить вам мою сестру, Сера-фину, – произнес он, взяв Кристину за руку.
   Молодой лорд нарушил правила светского этикета, однако ни одна из девушек не обратила на это внимания, поскольку они внимательно приглядывались друг к другу.
   Кристина боялась чопорности, свойственной молодым аристократкам, но леди Серафина не придавала особого значения этикету, как и ее брат. Молодые люди вели себя с милым изяществом, врожденное благородство сквозило в каждом их движении. Оба сразу же завоевали симпатии Кристины.
   Удобно устроившись в кресле, Джереми не спускал с Кристины восхищенных глаз, чем вогнал ее в краску.
   Когда подали чай и пирожные, все трое уже вели оживленную беседу. Им явно было хорошо вместе, поэтому никто из них не чувствовал скованности. Звонкий смех разносился по комнатам, давно отвыкшим от таких звуков.
   Однако вскоре дворецкий лорда Уэстшипхэма, флегматичный и крупный мужчина, сообщил о прибытии мистера Бодуэлла.
   – Бодуэлл? Проклятие, что здесь понадобилось этому повесе? Прошу прощения, дамы, – поспешно добавил Джереми, заметив укоризненный взгляд сестры, – но не понимаю, зачем Дамиан позволяет этому человеку появляться в своем доме. Позвольте, я выставлю его, мисс Мактавиш?