Раздольнов Глеб. Шипи и квакай, и пищи на весёлую луну !

   - Вы хотите сказать, - недоумевал капитан, - что позвонили ему из управления, назначили встречу... И справляли торжество похоти... в обмен на помощь в похищении Елены.
   - Ну да!..- София сложила губки обаятельным бантиком. Так она делала в управлении на службе, многие опера из-за этого голову теряли.
   - А коньяк? А труп Захарова?
   - Коньяк я прихватила для лейтенанта, он бедолага сутками дежурил, не просто работать городским бомжом, вот и захотелось человека порадовать?
   - Какая забота! - усмехнулся милиционер, - материнская!
   - А коньяк в тот вечер принес Голованный, слаб старик до коньячка... У него в подвалах целый склад чеченского "Вайнаха" хранился...
   Петр победно вздернул подбородок, происхождение хмельного напитка он установил верно. Ну почти верно.
   - Я торопилась в Москву, Захаров пообещал отогнать машину Крохобора подальше... и не успел. Я была уже в дороге, когда вот он - она кивнула на Арутюнова сообщил, что и Захаров мертв. Его убили подонки - ученики соседней школы. Увидели машину, бомжа, ну и ...
   - "Джип" они хотели угнать, но не сумели, а потом испугались - облили все бензином, тут я их и спугнул, - хмуро сообщил Арутюнов, - хотел сам все уладить, а появился старик пьяный, взял дурак и позвонил в комиссариат.
   - А взрывчатка? Откуда взрывчатка? - сипел огорошенный капитан.
   - Я на всякий случай заложил, - признался Маргел, - не хотел взрывать, а ты меня сам под локоть толкнул, оно и сработало... А там как раз девушка сидел!...
   Петр готов был умереть. Сердце толклось как лишнее между ребер. Ему стоило больших трудов собраться с силами. Сосредоточившись он решился на обвинительный приговор.
   - Госпожа Симон, - произнес он твердо, со сталью в звуке, - я обвиняю вас в покушении на Елену Симон и уничтожении...
   Обвиняемая зашлась в хохоте. Хохот полетел по залу, превращаясь в звон, захотелось заткнуть уши, такой он был пронзительный и противный. Даже Арутюнов поморщился.
   - Не торопись, капитан, - отсмеявшись говорила София, - ой, не торопись! Нет здесь преступников, повторяю, дорогой мой Петр, - естественный ход событий - причина неурядиц. А я может и больше всех пострадала. Я хотела перехитрить систему, но получилось, что, как говорят военные, вызвала огонь на себя!
   - Бред! - сказал Смоковницын, - не выкручивайтесь пожалуйста. Чистосердечное признание и все такое прочее..
   - Через людей Ивана Полтинного я проникла к президенту под видом своей сестры, - спокойно продолжала София, не обратив никакого внимания на замечание милиционера, - смогла убедить его передать мне бесценное яйцо. Ведь он боится за власть свою, трон под ним давно дрожит. Не начало века. А правит тот в России, у кого нехренаська за пазухой!
   - Матрица, блин! - высказался Веня.
   - Вовсе нет, гораздо хуже, в смысле круче, самая совершенная система управления и организации, какую я встречал, - прогремело сверху, - как операционщик заявляю, яйцо - не матрица. У него другой принцип действия. В данный момент я разгадываю его сущность, просчитано несколько сот сикстиллионов мегабайт, осталось еще тысяча...
   - Не путай, не путай, - замахал руками на компьютерного божка Смоковницын, - вращаешься себе и ладно. Дальше, Софья, дальше!..
   - Президент не догадался, что я - не она, - Софья кивнула на сестру, я хорошо сыграла роль. За яйцо, то бишь за власть, пообещала все зарубежные счета, землю, недвижимость. А ему только б вырваться из Кремля, он все готов отдать. Сделка выгодная. Ведь могут просто забрать нехренаську, а взамен фиг, как у нас принято.
   - Не верю! - заявил Смоковницын, - ведь он страну продал!
   - Ай, какая разница, - поморщилась София, - важно, что кто-то сдал нас его окружению. И был приказ - уничтожить Симон! Елену.
   - Лярвин знал об этом, догадывался, подозревал Полтинного - задумался капитан, - похоже, что Иван Исаевич играл двойную роль, и вам помогал, и другим подсоблял, да не вовремя скончался...
   - Не знаю, - сказала София, - у меня все прахом пошло. Я ехала в последней машине. Охрана была подкуплена, на трассе нас должны были поменять местами, а тут налет, трупы, Лярвин появляется... К ней подсаживают опера... В общем все у нас срывается. Пришлось идти на крайние меры, устраивать аварию. Мы сбиваем машину Симон, колем им анропототин, после него ничего не помнишь. Елену быстро прячут, пока Лярвин не сообразил что к чему... Вроде все выравнилось, прошло... А в Янске он меня распознал! Чего только я ему не обещала, чтоб замуж взял под видом Симон... ни в какую! Верни Ленку ему и все!
   - Я же тебе говорил, что он лубил ее, лубил! А ты не верил, не верил ехидно лопотал Арутюнов, - а устранить Елену там, - он поднял глаза к небу, точнее к белому потолку, - давным-давно решили. И министр обороны хотел, и наш шеф хотел, и командующий округом хотел, и министр МВД хотел, и даже министр культура хотел...
   - Почему? - совсем сник Петр, его проницательность больше ничего и никого не проницала.
   - Надоела, - сказал Маргел, - все плачет, все стонет, надоела.
   - Трудная та выдалась ночка, - вздохнула Симон, - Троим отдалась понапрасну, и вышла дуля голая. А ведь враз могла бы и красивой, и богатой со властью в кармане победно шествовать!
   - Так вы не думали делиться с президентом? - изумился Веня.
   - Ой, мальчишки, не знаю, думала - не думала. Сначала думала, потом перестала, как бомбы чуть ли не на голову посыпались. Какая разница! Все изменилось уже. Лярвин из-за той дуры, - кивнула в сторону сестры, - с Кремлем дерется. Яйцо есть, а что за сила в нем неизвестно... И что с вами со всеми делать, не знаю.
   - Значит, нас сюда сволокли по вашему приказу, - догадался Петр, - но кто? Люди Полтинного?
   - Ну зачем, для простых комбинаций у меня свои бандиты имеются. Вы капитан всех на роль Коленвала перепробовали, а про меня не подумали, улыбнулась София, - конечно, кто я для вас - незаметная девчушка, так секретутка... А я, ребята, атаманша!
   Маргел Юросович побледнел и упал. Вениамин бросился теперь приводить в чувство крепкого мужчину.
   - Боже мой! Боже мой! - схватился за голову Смоковницын, - немыслимо, невозможно, да как же это?..
   - Последний мегабайт информации, - громогласно сообщил Фова, последствия непредсказуемы.
   Хомопроцессорная машина завертелась еще быстрее. Мчащиеся мимо людские лица соединились в одну - единую белую полосу, постепенно трансофрмирующуюся в большое желтое пятно, свист и ветер выдавали чудовищную карусель, а взгляд уже не различал движения.
   - Где ваши люди? - прокричал Смоковницын, надорвав связки. Из-за невозможно возросшего шума человеческий голос звучал слабее комариного писка.
   - С Лярвиным! - крикнула в ответ София, порывы ветра трепали ее черную шевелюру, несмотря на утерянное сходство с принцессой мира, женщина выглядела очень привлекательно, Смоковницын даже растерялся от симпатичности преступницы, как это часто случалось с ним в управлении.
   - С Лярвиным, - продолжала кричать София, - он выступил в поход за Еленой, дурачинушка, а я помогла.
   "Коварство и любовь, - шептал Смоковницын, - коварство и любовь - вот естественный ход вещей!"
   С электронным богом творилось неладное. Он несколько раз пытался что-то сообщить, но рождал лишь хрипящие корявые звуки, дар речи его пропал, как не было. Вся полуживая суперконструкция содрогалась от внутренних ужасных толчков, головы продолжали нестись вокруг, но многие срывались с орбит и с выпученными глазами разлетались по зале. Находится поблизости с Фоваосом стало опасно, Веня пару раз едва успел отстраниться от сорванных с орбиты черепов, они просвистели совсем рядом как чугунные ядра, лопаясь с треском от ударов о стены.
   Люди с трудом удерживались на ногах. Шум перерос в грохот, а ветер в ураган. Тучи пыли поднялись в зале, дышать стало трудно. София пыталась остановить вышедший из-под контроля механизм, утерявший всякие божественные черты, и существом своим напоминающим более загулявшего дьявола. Ничего не вышло. Хакер стал неуправляем.
   - Где выход? - тряс Петр за плечи Софию, - куда идти?
   Но женщина упрямо молчала.
   - Мы погибли, - шептал Веня, - не спастись.
   Дочь чиновника заметалась по помещению, кричала, что дверь рядом, нужны ключи - карточки, которые куда-то унесло, но было поздно. Конструкция набухла, затряслась, внутри ее клокотало, бурлило, что-то трещало и лопалось, неистовый гуд нарастал, бесконечное эхо трепало барабанные перепонки так, что, казалось, вот-вот они разорвутся в клочья, постамент ходил ходуном, и наконец, рухнул. На миг востановилась редчайшая тишина. Будто все кончилось. Только черепок покатился где-то, постукивая.
   Взрыва потом никто не услышал. А картина предстала красочная. Не описать. Раздувшееся яйцо - нехренаська выкатилось, вибрируя, из-за пыльных туч, остановилось, как бы в нерешительности, и пыхнуло нестерпимыми лучами во все стороны. Исчезли твердые опоры, земля разверзлась, все-все исчезло, нахлынула пустота и пропали ощущения. Все кругом пропало.
   ***
   Четырнадцать зеленых лун летали в темноте попарно. Ломаные траектории были нелогичными и непредсказуемыми. Лунные пары то взлетали вверх, то устремлялись вниз, их мотало из стороны в сторону, без внятных закономерностей. Смоковницын долго наблюдал за движением странных объектов и пытался понять, жив ли сам иль мертв, и что ждать от снующих перед ним зеленых огоньков. Ощупал тело, значит жив. А страха не было. Нервная система, пережившая стресс, устала волноваться и андреаналин не вырабатывался.
   Петр попробовал рассуждать логически, но сосредоточиться не мог мешали веселящиеся в пространстве фонарики. Странное дело, милиционер отчего-то почувствовал к ним особое расположение. Изумрудные точки сновали в пространстве как малые дети, высыпавшие на улицу золотым весенним днем. "Это сон, - решил Петр, - сладкая дрема, я умираю, и умираю во сне..."
   Смешные комочки сулили ему приятную смерть, милиционер радостно улыбнулся и протянул руку на встречу милым огонькам.
   И тут же вскрикнул. В ладонь впились острые зубы. Но кожу не прокусили. Так кусает ученая собака, предупреждая, что шутки с ней плохи.
   - Петя... - услышал он слабый венин голос, - это ты? Где мы?
   - Не знаю.
   - А это что... летает?
   - Не знаю.
   Огоньки замерли. Казалось, что они прислушивались к разговору.
   - Эй! - едва живым голосом позвал Веня, - кто-нибудь...
   Никто не откликнулся.
   - Какая темень, - сказал стрингер, - хоть бы лучик какой, куда попали выяснить...
   Что-то впереди них, в расположении зеленых точек, громко хмыкнуло, зашуршало и вдруг произнесло отчетливо, понятно, но не по-человечески а как-то, полифонически, многомерно, так, будто звук рождался сразу везде, со всех сторон.
   - Мы находимся глубоко под землей. Несколько тысяч метров. Это итог моего рождения. Ситуация обычная. Бывали случаи еще больших провалов.
   Неизвестный замолчал. Смоковницына поразило не значение сказанного, а методичность речи. Сказанные правильные фразы, словно из... доклада были взяты, а интонация и характер произношения не походили на привычную человеческую речь.
   - Эт...то, вы кто? - запинаясь спросил Веня.
   Ответ не заставил себя долго ждать.
   - Фонет, - услышали приятели.
   - Кто? - переспросил Петр.
   - Фонет. Дракон.
   - Вот драконов нам еще не хватало, - воскликнул стрингер, - ну все было: убийцы, насильники, людоеды, боги недоделанные, а теперь дракон!.. Это что ж такое!
   - Вы нас кушать будете? - поинтересовался Петр.
   - А вы хотите? - спросил неразличимый дракон.
   Знаете, нет, почему-то! - съехидничал Вениамин, - не было такого
   желания.
   - Тогда не буду, - быстро согласился опасный собеседник.
   - Как мы здесь оказались? - решил уйти от нехорошей темы Петр.
   - Я объяснил, - сказал спокойно без всякого недовольства назвавшийся Фонетом, - итог моего рождения. Кто-то расшифровал код артефактного саркофага, система пришла в нестабильность и я родился на свет. Рождение драконов всегда связано с выделением огромного количества энергии. Чтобы не было пострадавших, энергия направляется в самую безопасную сторону. Мы находились в месте, где самое безопасное направление было - прямо вниз. Поэтому образовалась скважина, куда все мы и провалились. Энергии было много, больше расчетной, поэтому шахта вышла гигантской и нас засыпало. Скоро здесь кончится кислород и вы умрете.
   - А вы? - поинтересовался Веня.
   - А я - нет. Мне не нужен кислород. Я могу дышать, могу не дышать...
   - А зачем дышите тогда? - перебил его стрингер, - не дышите! Нам больше достанется!
   - Не имеет значения, - ответил добрый дракон, - Вы в безвыходном положении. А срок наступления смерти неважен. Раньше, позже. Нет разницы.
   - А вот для меня есть! - крикнул Веня, - ишь распорядился!
   - Слушайте-ка, как вас там, Фонет, что ли? - вопросил Петр, - вы ж тоже сдохнете, рано или поздно? Или нет? Будете ждать пока отроют?
   - Ожидать, пока меня отроют, я не буду. Зачем мне ждать того, что никогда не случится.
   - Логично, - заметил Петр.
   - Я улечу, - сказал дракон.
   - Куда? - рассмеялся стрингер, - куда вы полетите, если кругом земля, почва.
   - Мне все равно, где летать. Я летаю в любой субстанции, в том числе и в данной.
   - Хорошо бы осмотреться, - сказал Петр.
   - Осмотритесь, - согласился дракон, - ничего интересного.
   - Но темно, ничего не видно. Кроме мелькающих точек.
   - Вы не видите? - удивился Фонет, - я, извините, дракон молодой, многого не знаю. Я вижу хорошо. Переключитесь в инфракрасный спектр.
   - Мы не можем.
   - Плохо, - тембром недовольного учениками педагога произнес дракон, разговаривать с тем кого не видишь - дурной тон. Попробуем исправить положение.
   Приятели услышали протяжное шипение и продолжительный выдох. Вместе с выдохом перед ними вспыхнул розовый шарф пламени, который сначала растекся в пространстве широкой лентой, но тут же свернулся в светящийся шар и повис над ними нежной-лиловой люстрой.
   А рядом высилось громадное белое изваяние - фигура с очертаниями древнего динозавра, только гораздо более изящная, и о семи головах. Выяснилось происхождение и четырнадцати веселых точек - они оказались глазами дракона.
   Обоих поразили не размеры существа, и не фантастичность самого явления, и даже не количество голов, а внешнее добродушие знакомца, его выразительное дружелюбие, то что никак не могли они себе представить, но что ясно следовало из семи замечательных широких светлых и многозубых улыбок.
   - Кра-асавец! - услышали они. Обернулись. Позади них, у земляной стены пещеры, образованной взрывом, стояла София. Она плотоядно глядела на их недавнего знакомца и тоже улыбалась, только не добродушно, а по-хозяйски, потребительски, только губами. Серые глаза сдержанно молчали.
   - Так вот что должно было достаться Лярвину! - вырвалось у нее.
   И не успели мужчины осмыслить эти слова и отреагировать на них, как она враз оказалась у ног грандиозного существа и попыталась вскарабкаться на его спину. Дракону действия Софии не понравились, легким движением он стряхнул с себя нахальную красавицу.
   - Что это такое!!! - завопила последняя, - ты обязан слушаться меня! Это я тебя породила!
   - Извините?.. - не понял учтивый дракон.
   - Я дала тебе жизнь! Я почти - твоя мать!!! Родная! Я приказываю тебе...
   Договорить она не успела. Одна из голов, изящно изогнувшись, ловко и быстро приблизилась к новоявленной "праматери", схватила Симон посередине туловища, легко подкинула в воздухе и проглотила. Мужчины и охнуть не успели, зато заметили, как бедная жертва скользнула толстым бугром по длинной шее в туловище.
   - Ну-ка плюнь! - закричал Веня.
   - Не надо, - сказал дракон, - не надо мне приказывать!
   - Какой! - возмутился Веня, - ты зачем съел ее?
   - Не съел, проглотил, - пояснил Фонет, - процесс еды происходит у меня иначе. А проглотил я ее без всякого удовольствия, только лишь по необходимости. Мне нельзя приказывать, меня можно просить, а командовать мной нельзя. Дракон - существо тонкой организации, на приказы и командный тон обижается, и глотает виновных. Мы - существа абсолютной свободы, а она абсолютная свобода - заключается в сохранении абсолютного достоинства личности. А так же на совершенном самоуважении.
   - Так ты теперь всех, кто нагрубит тебе, будешь жрать без зазрения совести?.. - съязвил возмущенный Вениамин.
   - Я вас попрошу обращаться ко мне с почтением, не "тыкать", - спокойно поправил человека дракон, - не нужно запанибратских отношений. Вы мне не брат и вряд ли им станете. Драконы только братьям и сестрам говорят "ты".
   - Ишь, как! - изумился Петр.
   - Да так, - подтвердил чопорный собеседник, - а по дальнейшему замечу. Жрать всех, как вы выразились, я не буду. Есть другие средства воздействия на невоспитанных выскочек...
   На этих словах Петр потер еще болевшую руку, на которой оставались следы зубов просвещенного Фонета.
   -...Дама совершила немыслимое - она провозгласила себя моей мамой. А такого никто из нашего племени не прощает. Моя Прародительница - Вселенная и другой не дано. И имя ее, и сущность ее не надо оскорблять. Для нас любое осквернение имени Прародительницы - самое страшное преступление.
   - Плюнь...- взмолился Веня, но спохватившись добавил - ..те! Ну плюньте, пожалуйста! Она же не знала тонкостей вашей идеологии!
   - К сожалению невозможно, - заявил не такой уж, как определилось, добродушный великан, - если бы вы были осведомлены о моем содержании и физическом устройстве, то не стали бы обращаться с подобными невыполнимыми просьбами. То, что вы воспринимаете, как процесс первобытного и хищного поглощения, на самом деле гораздо более сложный и необъяснимый, но недоступный при вашем уровне образования, первозданный процесс преобразования материи. Нахальная дама уже перестала существовать в привычном для нее и для вас образе. Она воплощена в идеальное состояние и, вероятней всего, уже устраивается в новом для нее мире... Хотя там понятия времени не существенно, поэтому можно считать, что уже устроилась!
   - Он чего базарит-то? Глумится что ли? - набычился стрингер.
   - Да нет, - сказал Смоковницын, - похоже, что нет. Исчезла София, испарилась.
   - Ой, как хорошо! - зазвенел голосок Елены Симон, - ой, спасибо тебе, дорогой дракоша! Мне так неприятно ее присутствие было...
   - Без панибратства, я же просил! - неумолимо настаивал на почтительности Фонет.
   Вместе с Еленой пришел в себя и Арутюнов, и кособокая дщерь чиновника-убийцы.
   - Где брат мой? - заскулила она.
   - Это, извините, кто? - опешил дракон, - что за бедняжка?
   - Ай, - махнул рукой Веня, - одна заколдованная, увязалась.
   Фонет неожиданно приблизился к страхолюдине, всеми четырнадцатью зрачками заглянул ей в глаза, та от страха шмякнулась на задницу и мелко-мелко затряслась.
   Но дракон вовсе не собирался причинять ей вред. Он покачал-покачал головами, и обдал ее облаком горячего фиолетового пламени. И скромно отшел в сторону. Пламя быстро угасло. Вместо невозможно страшной кривобокой страшилки возникла, будто изваялась под набитой рукой скульптура из нелепых форм стройная, вполне симпатичная высокая шатенка.
   "А ничего, - решил Веня, - в таком варианте и ничего..."
   - Ну вот и хорошо, - провозгласил Фонет, - так-то оно поприличней выглядит, а то не по-людски, право!
   Девушка была на седьмом небе от счастья, а может и выше. Она смеялась и танцевала. Но вдруг остановилась. На гладенькое личико налетела серая туча.
   - А я чего? - спросила, - помру теперь?
   - Не сра-азу! - опять широко, во все семь пастей разулыбался дракон, не сра-зу, а постепенно - да!..
   - Ну вот, - огорчилась милашка, - обидно. А по другому-то нельзя было? Что бы внешний вид вернуть и бессмертие сохранить?
   Дракон был ошарашен. И не нашелся, что ответить. Тему закрыл Смоковницын. Он долго тер себе лоб и виски, что-то шептал про себя и вдруг спросил:
   - Фонет уважаемый, - такое обращение дракону, видимо, очень понравилось, он враз позабыл про девицу и обратился всеми головами к капитану, - ваше яйцо, саркофаг, чем оно обладает, какими свойствами?... Вы что-нибудь знаете?..
   Дракон похоже вопросу обрадовался. Он уселся в тучах пыли, на миг скрывших густой завесой его белое упитанное тело, весьма довольный, подняв толстый с гребнем хвост к верху и пустился в рассуждения.
   - Детально понять физическое устройство саркофага вы не сможете. Из-за малообразованности. Сожалею. Могу пояснить только общие черты. Драконы, и я в том числе, - здесь Фонет сделал легкую паузу, горделиво выгнул грудь, драконы - высшая организация материи. Наше зачатие, - хотя этот термин принципиально неверен, но иначе вам не понять, - происходит в глубинах наномира, на субатомном уровне. Микрочастица, которой суждено произвести на свет дракона, постепенно разрастается, поглощает окружающие атомы, становится центром, вокруг которого преобразуется материя...
   - Черные дыры! - сказал Веня, - я слышал о них, репортаж снимали... Они сжирают все вокруг!..
   - Неправильные у вас представления об окружающем мире, в корне ошибочные, - недовольно прокомментировал реплику стрингера Фонет, - яйца драконов не пожирают окружающее пространство, они поглощают лишнюю материю, приводя систему в равновесное состояние, но и не дают субъектам пространства окончательно покинуть систему. Вы же знаете законы тяготения и центробежных сил?
   Люди кивнули, да, мол, знаем.
   - Драконы зарождаются в нестабильных зонах. Точных данных относительно нашего появления на свет не существует. Ясно только то, что космические флуктуации влияют на рост субатомных элементарных частиц. В конечной фазе развития наша колыбель - атомный саркофаг- является мощным источникам психосоматической энергии.
   - Пока дракон развивается, - вдруг перебил собеседника Петр, - саркофаг предохраняет зародыш от нежелательных явлений? Так?
   - Совершенно верно, - подтвердил собеседник, - вы точно ухватили суть вопроса...
   - Значит, пока вы не предстали пред нами, вас охраняла некая сила, что не позволяла случайным катаклизмам вас уничтожить?
   Все семь голов согласно закивали и заулыбались. В широких улыбках беспроблемно прочитывалось: - да, вот, так уж, о нас заботятся!
   - Я чо-т не втерся, - нахмурился Вениамин, - Россия чего яйцом сильна?
   Ему никто не ответил. Смоковницын напряженно о чем-то размышлял, постукивая указательным пальцем по виску, дракон, устав сидеть, вальяжно разлегся перед обществом, игриво повертывал кончиком толстого хвоста, девушки перешептывались между собой, неподалеку от них в древнеиндийской позе лотоса, глупо глядя прямо перед собой, расположился Арутюнов.
   - По мере развития плода защитные силы уменьшаются, - продолжал разлагольствовать довольный пристальным вниманием к своей личности Фонет, но никогда они не исчезают полностью, значительно ослабляются перед самым рождением. Но когда дракон родится, сам дракон не знает. Я подозреваю, что защитное поле непостоянно, оно то слабнет, то вновь усиливается, а соответственно, то уменьшается, то увеличивается контролируемый объем. В случае прямой агрессии активность его возрастает до максимума. Если бы вы воздействовали на структуру саркофага не с помощью информационных технологий, а прямым физическим вторжением, то итог взаимодействия сил вполне бы мог привести к глобальным разрушениям, возможно и уничтожению всей планеты...
   - Значит, яйцо является центром, осью системы! - сказал Петр, прервав познавательную, но пространную лекцию, - точкой сращения физической и духовной силы!...
   - Да-да, - кивнул Фонет, - мы любим рождаться в намоленных местах... А вот после рождения...
   Но его никто не услышал. Взбудораженный Петр вдруг заметался среди измученных людей.
   -Дело закончено! - громогласно объявил он, - Покойница нас не обманула. Президент действительно принимает Софию за Елену! Он доверяет ей тайную миссию - вывезти за пределы Московии яйцо дракона, в просторечии, нехренаську. Но София-Раиса, ничего не знает о предназначении предмета, а решает использовать его в своих интересах! И не Лярвин ее узнает в Янске, а она сама раскрывает ему свою личность. Как все здесь присутствующие могли убедиться - различить двух девушек просто невозможно! А раскрывается Симон потому, что хочет заполучить губернатора в союзники. Ей необходим человек, знающий, что действительно скрывается под оболочкой яйца. Она и два месяца назад пыталась его склонить к союзу, правда в обличие Елены. Но Лярвин остался верен государственным интересам.
   - А зачем президенту яйца лишаться? - перебил его Веня, - в ём сила сущая, а она, как я понимаю, этнос удерживала. И еще, чего-то я не разобрался при чем здесь кащей?
   - Предательство, мой друг, элементарное предательство! - правильно и точно произнося русские звуки подал голос Арутюнов. Он закончил сеанс йоги и решил внести свою лепту в расследование совершенно запутанного, просто сказочно запутанного дела, - личные аппетиты довлеют над интересами державы. По совершенно верному замечанию коллеги, - фсбэшник ласково скосился в сторону Смоковницына, того от взгляда передернуло, - президент не знает, что Симон - не Симон, вручает ей сокровенный для власти предмет, взамен получает подписанные счета, векселя, доверенности и прочее, прочее, что в таких случаях подписывается. Вспомним, что все необходимые бумаги давно находились в руках чиновников.