Страница:
Но Джиллиан… «У нее это прекрасно получается», — подумал он, исподволь наблюдая за Джиллиан. Вот и с Фебой она сошлась на удивление быстро. Да и с этими детьми тоже. По-видимому, она обладала каким-то сверхъестественным даром проникаться детскими чувствами и придавала такое же значение их словам, как и словам взрослых. Это явно отличало ее от многих людей, среди которых большинство считало, что не стоит обращать внимания на то, что говорит ребенок. Дант тут же вспомнил своего отца, который был уверен, что детям позволительно подавать голос лишь тогда, когда их об этом попросят.
— На пару слов, Морган.
Дант очнулся и оглянулся на старого маркиза. Тот кивнул в сторону боковой двери и направился туда.
Дант последовал за ним.
— Дант? — Голос Джиллиан остановил его уже у самой двери. Он обернулся. — Вы уходите?
Это был не просто вопрос, а напоминание об обещании не бросать ее в этом доме одну. Поэтому Дант покачал головой, давая понять, что ей не о чем беспокоиться.
— Просто у нас с вашим отцом… — он вновь оглянулся на маркиза, — одно дело. Не думаю, что это отнимет много времени. Не правда ли, милорд?
Отец Джиллиан недовольно поморщился:
— Мне нужно кое-что обсудить с Морганом. Выражение тревоги тут же исчезло с лица девушки, и она улыбнулась:
— Увидимся, когда вы закончите. Дант кивнул, улыбнулся в ответ и скрылся за дверью, ведущей в кабинет.
— Бренди? — предложил маркиз, когда они зашли в комнату и закрыли за собой дверь. Сегодня он был явно гостеприимнее, чем накануне.
— Нет, благодарю вас, милорд.
Дант опустился на предложенный ему стул и приготовился слушать.
Лорд Адамли заговорил не сразу. Он достал из кармана камзола ключ, отпер им верхний ящик бюро, достал оттуда конверт и швырнул его через стол Данту. Это было какое-то письмо. На печати был герб Адамли.
— Что это? — спросил Дант, не притрагиваясь к конверту, чего явно ждал от него маркиз.
— Это письмо моему адвокату, Морган, в котором я даю указание выдать тебе двадцать тысяч фунтов стерлингов.
Дант внимательно посмотрел на маркиза. Письмо он не взял.
— Солидная сумма, милорд. Могу я спросить, за что мне такой щедрый подарок? Как джентльмен, я не рассчитывал на награду за то, что вернул вашу дочь в родительский дом.
— Это не награда, Морган. Сейчас ты дашь мне слово, что уйдешь из моего дома и не будешь пытаться увидеться с Джиллиан еще раз. А деньги… Считай их своего рода компенсацией за это обещание и гарантией того, что ты его не нарушишь.
— Другими словами, вы хотите, чтобы я делал вид, что этого знакомства с Джиллиан как бы никогда и не было?
Маркиз утвердительно кивнул:
— Именно.
— А почему вы решили, что я приму эти условия? С чего вы взяли, что я могу вот так запросто забыть о Джиллиан?
Старый маркиз расхохотался:
— С чего я взял? А с того, Морган, что прекрасно знаю, кто ты такой. Дант Тремейн, граф Повеса! Уже одна твоя репутация говорит о том, что тебе будет нетрудно расстаться с ней. Ты примешь мои условия, Морган, и возьмешь этот действительно щедрый подарок. У тебя нет выбора, ибо в противном случае…
— Что же?
— Ибо в противном случае я обвиню тебя в похищении моей дочери. И плевать мне на скандал, который разразится в связи с этим. Я всем дам знать, включая короля, что моя Джиллиан была насильно увезена из отчего дома среди ночи вскоре после того, как ты вернулся из французской ссылки. И я скажу, что таким образом ты пытался отомстить моей семье за ущерб, который принесла твоему положению при дворе та давняя история с Реджинальдом и его распутной женой. Как ты думаешь, кому из нас поверят больше, учитывая твою всем известную репутацию, а? Тебе еще повезет, если его величество просто сошлет тебя на другой конец земли, а не сгноит в Тауэре!
Дант молча слушал лорда Адамли, но в какой-то момент насторожился. Ему показалось, что старик пытается что-то скрыть за всеми этими оскорблениями. Что он боится касаться какой-то темы.
— У меня к вам будет один-единственный вопрос, милорд. Скажите, почему вы все-таки не заявили властям об исчезновении Джиллиан?
Лорд Адамли шумно вздохнул.
— А вот это, Морган, не твоего ума дело.
— Вы вроде бы склонялись к тому, что Джиллиан похитили. Сами говорили: насильно увезли из родительского дома. И все же вы не забили тревогу. И никого не послали на ее поиски, если не считать того, судя по всему, бестолкового сыщика. Непонятно!
— Вдогонку было послано с десяток людей, агентов моего человека, которых он задействовал в этом деле. Просто, как выяснилось, они не там искали. И потом… хочешь верь, хочешь нет, но я уже собирался известить власти о случившемся. Черт возьми, Морган, я же не знал, с кем имею дело! Не знал, что и подумать. С одной стороны, я допускал, что Джиллиан сама сбежала, с другой — не исключал, что ее похитили. А, следовательно, я должен был тихо ждать, пока негодяи выставят свои условия. У меня много врагов: у какого политика их нет, скажи? И я не мог поручиться за то, что это не кто-нибудь из них таким варварским способом решил уничтожить меня. Когда же прошло время, а о выкупе я так и не услышал, вот тогда мне по-настоящему стало страшно. И я понял, что совершил ошибку, избрав выжидательную тактику.
— Как вы объяснили вашим знакомым отсутствие Джиллиан?
— У нее есть тетушка, с которой они очень близки. Так вот, эта тетушка неожиданно захворала. Джиллиан немедленно уехала к ней в Дорсет. И… только недавно вернулась.
Дант покачал головой и усмехнулся:
— Вы хорошо все продумали, лихо подстраховались. И в результате, несмотря на случившееся, ваша политическая карьера не пострадала.
Маркиз побагровел. Вид у него был такой, как будто он сейчас лопнет от распиравшей его ярости.
— Да, я молчал, но делал это не столько ради себя, сколько ради Джиллиан! А теперь, когда мне стало известно, с кем она провела эти две недели, Морган, я даже рад тому, что не стал поднимать шум! Черт возьми, ведь тебе прекрасно известно, что сталось бы с ее добрым именем, если бы при дворе узнали, что она жила все это время у Повесы! Тогда на будущем Джиллиан можно было бы сразу поставить крест. А моя семья не может себе позволить еще один скандал, подобный тому, который ты обрушил на нас пять лет назад. Мы едва оправились после той гнусной истории. Я просто отец, который всеми силами стремится уберечь репутацию своей дочери. Скажи мне, кто согласится взять ее в жены, если узнает, что она побывала в твоих руках?!
Несмотря на поток гневных оскорблений, которыми маркиз явно пытался отвлечь внимание от собственного постыдного поведения, Дант не мог не понимать, что в словах старика есть доля истины.
Дант не воспользовался тем, что девушка находилась в полной его власти в течение двух недель. Она вернулась домой такой же чистой, какой была до того, как исчезла. Но Дант знал: никто в это не поверит, и все сочтут, что он ее обесчестил.
«Боже, да ведь ее семья уже уверена в этом!» В конце концов, он действительно был повесой. Он понимал, что со стариком маркизом согласятся все, кто хоть немного слышал о его репутации. И никто не вспомнит о том, что именно Дант вернул девушку домой. Разразится скандал, не идущий ни в какое сравнение со всеми прошлыми. Репутация у Данта настолько плоха, что он лично не понесет никаких потерь.
Основной удар придется именно по Джиллиан. Маркиз прав: жизнь ее будет сломана. Ни один порядочный человек не согласится взять ее в жены, и, куда бы она ни пошла, за ее спиной будут шептаться о том, что ее соблазнил Повеса… Впрочем… Дант отодвинул от себя нераспечатанный конверт:
— Меня не заинтересовало ваше предложение.
Адамли сурово взглянул на него:
— Тебе мало? Скажи, сколько ты хочешь?
— Дело не в этом, милорд. Я хотел бы договориться с вами на принципиально иных условиях.
— Иные условия? Что ты задумал?
— Все очень просто, милорд, — не спуская с него глаз, проговорил Дант. — Вместо того чтобы взять эти деньги, я прошу у вас руки вашей дочери.
Глава 18
— На пару слов, Морган.
Дант очнулся и оглянулся на старого маркиза. Тот кивнул в сторону боковой двери и направился туда.
Дант последовал за ним.
— Дант? — Голос Джиллиан остановил его уже у самой двери. Он обернулся. — Вы уходите?
Это был не просто вопрос, а напоминание об обещании не бросать ее в этом доме одну. Поэтому Дант покачал головой, давая понять, что ей не о чем беспокоиться.
— Просто у нас с вашим отцом… — он вновь оглянулся на маркиза, — одно дело. Не думаю, что это отнимет много времени. Не правда ли, милорд?
Отец Джиллиан недовольно поморщился:
— Мне нужно кое-что обсудить с Морганом. Выражение тревоги тут же исчезло с лица девушки, и она улыбнулась:
— Увидимся, когда вы закончите. Дант кивнул, улыбнулся в ответ и скрылся за дверью, ведущей в кабинет.
— Бренди? — предложил маркиз, когда они зашли в комнату и закрыли за собой дверь. Сегодня он был явно гостеприимнее, чем накануне.
— Нет, благодарю вас, милорд.
Дант опустился на предложенный ему стул и приготовился слушать.
Лорд Адамли заговорил не сразу. Он достал из кармана камзола ключ, отпер им верхний ящик бюро, достал оттуда конверт и швырнул его через стол Данту. Это было какое-то письмо. На печати был герб Адамли.
— Что это? — спросил Дант, не притрагиваясь к конверту, чего явно ждал от него маркиз.
— Это письмо моему адвокату, Морган, в котором я даю указание выдать тебе двадцать тысяч фунтов стерлингов.
Дант внимательно посмотрел на маркиза. Письмо он не взял.
— Солидная сумма, милорд. Могу я спросить, за что мне такой щедрый подарок? Как джентльмен, я не рассчитывал на награду за то, что вернул вашу дочь в родительский дом.
— Это не награда, Морган. Сейчас ты дашь мне слово, что уйдешь из моего дома и не будешь пытаться увидеться с Джиллиан еще раз. А деньги… Считай их своего рода компенсацией за это обещание и гарантией того, что ты его не нарушишь.
— Другими словами, вы хотите, чтобы я делал вид, что этого знакомства с Джиллиан как бы никогда и не было?
Маркиз утвердительно кивнул:
— Именно.
— А почему вы решили, что я приму эти условия? С чего вы взяли, что я могу вот так запросто забыть о Джиллиан?
Старый маркиз расхохотался:
— С чего я взял? А с того, Морган, что прекрасно знаю, кто ты такой. Дант Тремейн, граф Повеса! Уже одна твоя репутация говорит о том, что тебе будет нетрудно расстаться с ней. Ты примешь мои условия, Морган, и возьмешь этот действительно щедрый подарок. У тебя нет выбора, ибо в противном случае…
— Что же?
— Ибо в противном случае я обвиню тебя в похищении моей дочери. И плевать мне на скандал, который разразится в связи с этим. Я всем дам знать, включая короля, что моя Джиллиан была насильно увезена из отчего дома среди ночи вскоре после того, как ты вернулся из французской ссылки. И я скажу, что таким образом ты пытался отомстить моей семье за ущерб, который принесла твоему положению при дворе та давняя история с Реджинальдом и его распутной женой. Как ты думаешь, кому из нас поверят больше, учитывая твою всем известную репутацию, а? Тебе еще повезет, если его величество просто сошлет тебя на другой конец земли, а не сгноит в Тауэре!
Дант молча слушал лорда Адамли, но в какой-то момент насторожился. Ему показалось, что старик пытается что-то скрыть за всеми этими оскорблениями. Что он боится касаться какой-то темы.
— У меня к вам будет один-единственный вопрос, милорд. Скажите, почему вы все-таки не заявили властям об исчезновении Джиллиан?
Лорд Адамли шумно вздохнул.
— А вот это, Морган, не твоего ума дело.
— Вы вроде бы склонялись к тому, что Джиллиан похитили. Сами говорили: насильно увезли из родительского дома. И все же вы не забили тревогу. И никого не послали на ее поиски, если не считать того, судя по всему, бестолкового сыщика. Непонятно!
— Вдогонку было послано с десяток людей, агентов моего человека, которых он задействовал в этом деле. Просто, как выяснилось, они не там искали. И потом… хочешь верь, хочешь нет, но я уже собирался известить власти о случившемся. Черт возьми, Морган, я же не знал, с кем имею дело! Не знал, что и подумать. С одной стороны, я допускал, что Джиллиан сама сбежала, с другой — не исключал, что ее похитили. А, следовательно, я должен был тихо ждать, пока негодяи выставят свои условия. У меня много врагов: у какого политика их нет, скажи? И я не мог поручиться за то, что это не кто-нибудь из них таким варварским способом решил уничтожить меня. Когда же прошло время, а о выкупе я так и не услышал, вот тогда мне по-настоящему стало страшно. И я понял, что совершил ошибку, избрав выжидательную тактику.
— Как вы объяснили вашим знакомым отсутствие Джиллиан?
— У нее есть тетушка, с которой они очень близки. Так вот, эта тетушка неожиданно захворала. Джиллиан немедленно уехала к ней в Дорсет. И… только недавно вернулась.
Дант покачал головой и усмехнулся:
— Вы хорошо все продумали, лихо подстраховались. И в результате, несмотря на случившееся, ваша политическая карьера не пострадала.
Маркиз побагровел. Вид у него был такой, как будто он сейчас лопнет от распиравшей его ярости.
— Да, я молчал, но делал это не столько ради себя, сколько ради Джиллиан! А теперь, когда мне стало известно, с кем она провела эти две недели, Морган, я даже рад тому, что не стал поднимать шум! Черт возьми, ведь тебе прекрасно известно, что сталось бы с ее добрым именем, если бы при дворе узнали, что она жила все это время у Повесы! Тогда на будущем Джиллиан можно было бы сразу поставить крест. А моя семья не может себе позволить еще один скандал, подобный тому, который ты обрушил на нас пять лет назад. Мы едва оправились после той гнусной истории. Я просто отец, который всеми силами стремится уберечь репутацию своей дочери. Скажи мне, кто согласится взять ее в жены, если узнает, что она побывала в твоих руках?!
Несмотря на поток гневных оскорблений, которыми маркиз явно пытался отвлечь внимание от собственного постыдного поведения, Дант не мог не понимать, что в словах старика есть доля истины.
Дант не воспользовался тем, что девушка находилась в полной его власти в течение двух недель. Она вернулась домой такой же чистой, какой была до того, как исчезла. Но Дант знал: никто в это не поверит, и все сочтут, что он ее обесчестил.
«Боже, да ведь ее семья уже уверена в этом!» В конце концов, он действительно был повесой. Он понимал, что со стариком маркизом согласятся все, кто хоть немного слышал о его репутации. И никто не вспомнит о том, что именно Дант вернул девушку домой. Разразится скандал, не идущий ни в какое сравнение со всеми прошлыми. Репутация у Данта настолько плоха, что он лично не понесет никаких потерь.
Основной удар придется именно по Джиллиан. Маркиз прав: жизнь ее будет сломана. Ни один порядочный человек не согласится взять ее в жены, и, куда бы она ни пошла, за ее спиной будут шептаться о том, что ее соблазнил Повеса… Впрочем… Дант отодвинул от себя нераспечатанный конверт:
— Меня не заинтересовало ваше предложение.
Адамли сурово взглянул на него:
— Тебе мало? Скажи, сколько ты хочешь?
— Дело не в этом, милорд. Я хотел бы договориться с вами на принципиально иных условиях.
— Иные условия? Что ты задумал?
— Все очень просто, милорд, — не спуская с него глаз, проговорил Дант. — Вместо того чтобы взять эти деньги, я прошу у вас руки вашей дочери.
Глава 18
Маркиз пораженно уставился на Данта. Примерно с минуту он молчал. Кожаное кресло скрипнуло, когда он поднялся из-за стола и отошел к распахнутому окну, повернувшись к Данту спиной. В кабинете было тихо, только тикали на столе часы в медном корпусе. За окном по мостовой простучали конские копыта, и проехала карета.
Дант ждал.
Ждать пришлось не очень долго.
Маркиз резко развернулся, упер широко расставленные руки в стол и со злостью закричал:
— Будь ты проклят, Морган! Будь прокляты твои бесстыжие глаза! Будь проклят твой язык! Будь проклята ваша фамильная наглость! Как ты посмел даже подумать о том, что я могу согласиться на такое?! Кто ты такой вообще? Погоди, я сам тебе скажу! Ты — Повеса Морган! Человек, который обесчестил бессчетное число женщин! Уж не думаешь ли ты, что я поверю в то, что три года ссылки изменили тебя? И чтобы моя Джиллиан стала твоей женой? Да пусть уж лучше она вообще никогда не выйдет замуж, пусть она до конца жизни останется старой девой, но я никогда не обреку ее на кошмарное существование рядом с тобой! Чтобы моя дочь вышла за тебя? Ты спятил, Морган!
Дант решил не обращать внимания на этот поток брани. Но старик, похоже, и не собирался успокаиваться:
— Впрочем, нет, ты не дурак. Тебе, конечно, известно, что за Джиллиан я даю весьма солидное приданое. Поэтому ты и не хочешь брать те двадцать тысяч, которые я предлагаю за то, чтобы навсегда избавиться от тебя! Ты решил выждать и заполучить кусок пожирнее!
Терпение Данта почти иссякло. Его можно было обвинить во многом, в частности и в нахальстве, но охотником за богатыми невестами он никогда не был. Пытаясь удержать себя в руках, Дант вобрал в легкие побольше воздуха, медленно выпустил его и негромко проговорил:
— Я не прошу у вас приданого, милорд. Мне оно не нужно. Более того, я готов сам заплатить вам те же двадцать тысяч, чтобы вы ответили согласием на мое предложение.
— Значит, дело вовсе не в деньгах? В чем же тогда? Ага, кажется, я знаю! Похоже, ты задумал с помощью моей дочери купить себе репутацию порядочного человека. Не так ли, Морган? Ну, так вот что я тебе скажу: плевать я хотел на твои деньги. Ищи дурака! Тебе меня не подкупить, и я не собираюсь приносить свою дочь в жертву твоим гнусным планам. У тебя был шанс сделать себе честное имя. Когда умер твой отец, ты должен был спокойно принять его титул и, остепенившись, зажить так, как живем все мы. У тебя была возможность доказать всем нам, что ты не хуже других. Уверяю тебя, в этом случае все твои прошлые проделки были бы забыты. Но ты не пожелал перемениться и в итоге зашел слишком далеко. Это же надо, встал на пути у самого короля! Связался с его любовницей! Что ж, по крайней мере, за этот фокус тебе пришлось дорого расплачиваться. Ты получил по заслугам. А теперь в тебе, видите ли, заговорила совесть! Так вот, дочь я тебе не отдам. Она выйдет замуж — если, конечно, вообще когда-нибудь выйдет — только за человека, который полюбит ее и окружит уважением, которого она достойна. Я не допущу, чтобы мою Джиллиан жалели и смеялись над ней, чтобы у нее за спиной шептались все твои прежние подстилки. Не бывать этому!
Дант молча смотрел на маркиза. Уж в чем в чем, а в том, что старик не заботится о благополучном будущем своей дочери, его никак нельзя было заподозрить. Дант его даже в чем-то понял, ибо сам недавно в полной мере ощутил груз отцовской ответственности.
— Но почему вы думаете, что я не оценю Джиллиан по достоинству? Почему вы думаете, что я не смогу окружить ее нежностью и заботой?
— Почему? Да потому что мне хорошо известно, кто ты такой. Прости за прямоту, Морган, но ты просто не способен привязаться к женщине. Даже к дюжине женщин! Нет, я не отдам тебе дочь.
— Почему бы нам не спросить об этом ее саму?
— Спросить? Ее?
— Да. Давайте сейчас пригласим сюда Джиллиан и спросим, хочет ли она быть моей женой, а? Предоставим ей право решать, выйдет из меня хороший муж или нет. В конце концов, речь-то о ней, ведь именно Джиллиан придется быть жертвой, как вы изволили выразиться. По-моему, именно она должна выбирать свою судьбу.
Маркиз смерил его яростным взглядом:
— Если бы Джиллиан была сейчас в себе, я, возможно, и позвал бы ее, Морган. Данное Джиллиан воспитание позволяет ей по любому вопросу иметь свое собственное здравое суждение. Она умеет отличать зерна от плевел. Но я прекрасно видел, что творилось в той комнате, и был бы последним дураком, если бы стал сейчас полагаться на ее мнение. От меня не укрылось, какими глазами она смотрела на тебя, с каким благоговейным трепетом жалась к тебе в продолжение всего разговора. Не знаю, что ты с ней сделал, Морган, но она тебя почитает за святого. Ей необходимо отделаться от наваждения, а для этого побыть со своей семьей и выйти из-под твоего пагубного влияния. Так что возьмешь ты эти деньги или нет — уже не важно. Важно, чтобы ты убрался из моего дома, и побыстрее. Один!
— Боюсь, это будет невозможно сделать, милорд. Видите ли, я дал обещание Джиллиан, что не уйду без нее, если она сама меня об этом не попросит. И я собираюсь сдержать свое слово.
Маркиз ухмыльнулся, и в этой его ухмылочке Дант почуял для себя что-то нехорошее.
— Жаль, что придется разочаровать тебя, Морган, но у тебя нет выбора. В настоящий момент наша Джиллиан находится уже далеко отсюда. Помнишь, несколько минут назад за окном проехала карета? В ней была Джиллиан. Она уехала, и поэтому задерживаться тебе здесь просто нет смысла.
Дант молча поднялся и распахнул дверь в гостиную. Лорд Адамли не обманул его: комната была пуста.
— Негодяй, — пробормотал Дант не оборачиваясь.
— Это уж как тебе будет угодно. Дант устремил на него гневный взгляд.
— Вы хоть понимаете, что тем самым рискуете ее здоровьем? Вы, конечно, думаете, что действуете в интересах своей дочери, но из-за этой вашей идиотской выходки она может навсегда лишиться памяти, понимаете? И как вы после этого будете мириться со своей совестью?
Маркиз лишь отмахнулся:
— Вздор! Я разговаривал с нашим лекарем, и он заверил меня, что Джиллиан сейчас нужен только покой и отдых, знакомая с детства обстановка и окружение людей, которые ее любят. Я настаиваю на том, чтобы ты убрался из моего дома и больше не предпринимал попыток встретиться с ней, и, поверь, я требую этого именно ради ее здоровья. Ты с ней больше не увидишься, не заговоришь. И не пиши, ибо я распорядился, чтобы Ньюпорт уничтожал все конверты с твоей печатью. А если ты, Морган, не пожелаешь прислушаться к моему совету, я невзирая ни на какие скандалы, обвиню тебя в похищении. Да еще и в колдовстве, так как все говорит о том, что ты напустил на мою дочь какие-то темные чары. А тебе известно, как в наши времена поступают в Англии с чернокнижниками. Если ты не оставишь мою дочь в покое, я позабочусь о том, чтобы его величество услал тебя так далеко, откуда ты до конца жизни не смог бы вернуться.
Зачем они пришли сюда?
Джиллиан в очередной раз задавала себе этот вопрос, пока они сидели в небольшой гостиной мадам Ольги. Ей уже трудно было скрывать свое нетерпение. Дорри и Клер удалось уговорить ее поехать с ними только потому, что они заверили Джиллиан, что это ненадолго. Они сказали, что вернутся в Адамли-Хаус раньше, чем Дант закончит свой разговор с маркизом.
Однако сколько уже времени прошло, а они все сидят и сидят здесь. И служанка вновь наполняет их чашки жасминным чаем. Дорри пришла сюда за заказанным платьем. По крайней мере, она так сказала. Но его что-то все не несут и не несут. От нечего делать Джиллиан принялась изучать лица своих невесток, которые просматривали рисунки с выкройками, разложенные по золоченому столику на тонких и изящных ножках. Джиллиан пристально вглядывалась в обеих женщин, пытаясь вспомнить, какие у нее были с ними отношения в прежней жизни.
Дорри была очень хорошенькой. Как и Джиллиан, она была невысокого роста и миниатюрна. Пепельного оттенка светлые волосы прекрасно гармонировали с большими и удивительно голубыми, словно колокольчики, глазами, которые светились теплом и добротой. Причем беременность только подчеркивала это.
Клер была ее полной противоположностью. Высокая, статная, с темными волосами, забранными наверх, чтобы полностью открыть ее лицо с классическими чертами. Высокие аристократические скулы, прямой изящный нос и темные глаза, взгляд которых, казалось, пронизывал человека насквозь. С самой первой минуты у Джиллиан сложилось впечатление, что Клер ее недолюбливает. И вообще похоже было, что она довольно прохладно относится ко всем членам семьи и особенное презрение питает к мужу Реджинальду.
Вот она оторвалась от рисунков и взглянула Джиллиан прямо в глаза. Девушка смутилась и отвернулась.
— Расскажи нам, милая, что ты делала, пока жила одна у лорда Моргана?
Джиллиан заметила в глазах Клер какой-то странный блеск.
— Да что рассказывать? После того как Дант нашел меня тогда на дороге, мы поехали в его имение Уайлдвуд в Дербишире. О, это очень красивое место. Дом окружен высокими густыми деревьями и горами, верхушки которых прячутся в облаках. Но мы там были вовсе не одни. В Уайлдвуде много прислуги, а через некоторое время к Данту приехала его подруга маркиза Сигрейв. Леди Сигрейв — очень приятная и милая женщина.
Клер неискренне улыбнулась, и от этой ее улыбки Джиллиан стало еще больше не по себе.
— Ах да, ну конечно… наша славная добрая Кассия. А тебе известно, что в свое время ее обвинили в убийстве родного отца?
— Клер! — воскликнула Дорри, едва не подавившись чаем. — Ты же отлично знаешь, что леди Сигрейв давным-давно признали невиновной в этом.
— Да, так говорили. Но ведь Кассия находится в дружеских отношениях с королем Карлом. О, они очень близки. Так что как знать, может быть, он нарочно вместо нее повесил того незадачливого герцога?
Дорри покачала головой:
— Его величество не казнит человека, если наверняка не уверен в том, что тот виноват. И потом, не забывай, что Кассия также дружна и с королевой Екатериной. Она даже помогла спасти жизнь ее величеству, когда та захворала несколько лет назад.
— О да, еще бы, милая Доротея. Ходили слухи, что королеву Екатерину отравили чаем. Но она не умерла. И тогда Кассия помогла поставить ее на ноги. Чем не прекрасный способ отвести от себя угрозу возможных подозрений? Я не сомневаюсь, что после того случая их дружба стала еще крепче. Кассии это на руку. Кто же заподозрит свою спасительницу в том, что она обманывает тебя с твоим мужем?
Джиллиан не верила своим ушам. Убийца? Любовница короля? Но Кассия показалась ей такой доброй, внимательной. И было видно, как сильно она любит своего мужа Рольфа. Нет, Джиллиан не могла поверить во все те ужасные вещи, о которых рассказывала Клер. Этого просто не может быть!
— А лорд Морган был к тебе добр? — вдруг спросила Клер, вновь глядя девушке прямо в глаза.
— Да, очень. Он приносил мне по утрам чай, бисквиты и джем из кухни и не вставал с моей постели до тех пор, пока я все не съедала.
Клер всем телом подалась вперед:
— Ты хочешь сказать, что он сидел у тебя на постели? Ты хочешь сказать, что лорд Морган видел тебя по утрам, когда ты была deshabille (раздета (фр.))?
Джиллиан растерянно посмотрела на невесток, чувствуя уже, что сказала что-то такое, чего не следовало говорить. Обе женщины даже привстали со своих мест и напряженно ждали ее ответа.
— Между нами не было ничего неприличного, если вы об этом подумали. Дант просто следил за тем, чтобы я съедала свой завтрак. Мне это нужно было для скорейшего восстановления сил. Дант показал себя образцовым джентльменом.
— А, ну разумеется, — усмехнулась Клер.
— На твоем месте я ни за что не стала бы повторять отцу то, что ты нам только что рассказала, Джиллиан, — посоветовала Дорри. — Ему это очень не понравится. Особенно в свете той истории…
— Какой истории?
Дорри покачала головой, уже жалея, что заговорила об этом.
— Да так, ничего. Ты тогда была еще слишком юной, и тебе ничего не говорили. Нечего и сейчас вспоминать.
— Как же нечего, Доротея? — вмешалась Клер. — Ты уж давай расскажи. По-моему, Джиллиан следует знать всю правду о ее так называемом «образцовом джентльмене», Данте Тремейне.
— Право же, Клер, все это в прошлом, и, думаю, не стоит сейчас…
— Мы с лордом Морганом одно время были любовниками, — объявила Клер, не обращая внимания на протесты Дорри.
Джиллиан потрясение уставилась на нее. Судя по выражению лица Клер, та весьма гордилась сказанным.
— Вы были любовницей Данта?
— Да, впрочем, если быть совсем точной, он меня соблазнил. Это было пять лет назад. Тогда я была совсем как ты сейчас: молоденькая и впечатлительная. С братом твоим у нас что-то не ладилось. Реджинальд предпочитал проводить время за карточным столом, а не со мной. Я очень страдала, остро ощущала свою ненужность, и лорд Морган, то есть Дант, хорошо понял это. О, он большой мастер в деле соблазнения женщин. Спроси любого в Уайтхолле. Он даже сделал себе на этом имя. Знаешь, как его называют при дворе? Джиллиан нахмурилась:
— Нет, не знаю.
— Граф Повеса, соблазнитель женщин. Ухаживать он умеет. Знает, что нужно говорить девушке. Мне он говорил, что я красавица, говорил, что любит меня. А я верила. Только тогда я еще не знала, что те же самые слова он нашептывает и другим. А когда я однажды спросила его об этом, он тут же бросил меня. Но к тому моменту моя репутация была уже запятнана.
— Хватит, Клер, — сказала Дорри.
— Я просто хотела рассказать Джиллиан правду о Данте Тремейне. — Она похлопала девушку по руке. — А иначе, как ты думаешь, откуда у человека может взяться такое прозвище? Повеса! Он сделал себе при дворе целую карьеру на соблазнении несчастных женщин. Сначала он бесчестит их, ломает им жизнь, порочит их честное имя, а потом забывает о них, как о надоевших игрушках.
Джиллиан окончательно смутилась.
— Но Дант говорил мне, что долго находился во Франции и вернулся домой, когда узнал о смерти матери.
— Это верно, — сказала Клер, делая глоток чая. — Но о том, как он оказался во Франции, Дант, конечно же, не рассказывал? Он ведь не говорил о том, что его туда отправил в ссылку на три года его величество король? А теперь он вернулся только потому, что у него умерла мать. Король не мог, конечно, лишить его возможности попрощаться с ней.
— Клер… — вновь начала Дорри, но та не обращала на нее внимания и продолжала:
— А тебе известно, почему его вдруг занесло во Францию? Да потому, что в один прекрасный день он зашел в своих похождениях слишком далеко. Дант соблазнил одну из любовниц короля. Смелый, но вместе с тем и глупый шаг. Правда в том, Джиллиан, что Дант Тремейн — негодяй и мошенник, и ты должна радоваться, что ваше знакомство закончилось. Теперь, когда он понял, что ты ему больше не нужна, он, конечно, уже забыл о тебе и ушел из твоей жизни.
В чем мы и убедимся, все вместе, когда вернемся в Адамли-Хаус.
— Дант не бросит меня. Он обещал. Клер рассмеялась:
— Обещания для него ничего не значат, Джиллиан. Впрочем, сама увидишь.
Джиллиан не хотелось верить Клер, но она говорила таким уверенным тоном… Да и Дорри как будто не пыталась возражать сказанному. Дант и Клер? Любовники? Не может быть. Это какая-то ошибка. Но с другой стороны, как же мать Фебы — Элиза? Ведь она тоже была чужой женой. И потом, Дант сам как-то говорил Джиллиан, что он совершал в прошлом поступки, за которые ему стыдно…
Все же у любой медали есть две стороны. В одном Джиллиан была уверена: в честности Данта. Он говорил, что всегда честен с ней. Она просто спросит его обо всем, когда они вернутся в Адамли-Хаус. Он там будет, обязательно будет. Она знала. И даже если слова Клер насчет ее связи с Дантом подтвердятся, это еще ничего не значит. В конце концов, это старая история, тогда они с Дантом еще не были знакомы. Если Дант раньше и был таким, как его описала Клер, то сейчас он точно изменился. И Джиллиан лишний раз убедится в этом, как только они вернутся в Адамли-Хаус. Она не сомневалась, что Дант ждет ее там. Потому что он обещал.
А Дант никогда не лгал.
Все подтвердилось. По крайней мере, большая часть из сказанного Клер. Это выяснилось, когда они вернулись в Адамли-Хаус.
Первым тревожным симптомом было отсутствие кареты Данта перед домом на улице. Клер не преминула обратить на это внимание Джиллиан, когда они подъезжали. Сама она очень этому обрадовалась. Джиллиан же не сдавалась и по-прежнему надеялась на данное Дантом обещание. Надежды рухнули, когда она увиделась с отцом, который сказал, что Дант уехал тотчас же после разговора с ним.
Он сделал то, чего обещал не делать. Он нарушил свое обещание…
Целый час Джиллиан слушала отца, который обвинял Данта во всех смертных грехах. Он расписал по порядку все его проступки, о которых ему было известно. А у Джиллиан было ощущение, что речь идет о двух совершенно разных людях. Его Дант был жесток и расчетлив, распущен и бесчестен. Дант же, которого знала она, напротив, был добрым, открытым и великодушным. Он спас ей жизнь, и, несмотря на все сказанные отцом слова, на все оскорбления, Джиллиан не могла выбросить из головы свой образ этого человека — человека, которого, как она уже успела понять, полюбила.
Джиллиан покинула отцовский кабинет, пребывая в полном смятении. И она пошла к тому, кто, как она чувствовала, скажет ей правду.
Дант ждал.
Ждать пришлось не очень долго.
Маркиз резко развернулся, упер широко расставленные руки в стол и со злостью закричал:
— Будь ты проклят, Морган! Будь прокляты твои бесстыжие глаза! Будь проклят твой язык! Будь проклята ваша фамильная наглость! Как ты посмел даже подумать о том, что я могу согласиться на такое?! Кто ты такой вообще? Погоди, я сам тебе скажу! Ты — Повеса Морган! Человек, который обесчестил бессчетное число женщин! Уж не думаешь ли ты, что я поверю в то, что три года ссылки изменили тебя? И чтобы моя Джиллиан стала твоей женой? Да пусть уж лучше она вообще никогда не выйдет замуж, пусть она до конца жизни останется старой девой, но я никогда не обреку ее на кошмарное существование рядом с тобой! Чтобы моя дочь вышла за тебя? Ты спятил, Морган!
Дант решил не обращать внимания на этот поток брани. Но старик, похоже, и не собирался успокаиваться:
— Впрочем, нет, ты не дурак. Тебе, конечно, известно, что за Джиллиан я даю весьма солидное приданое. Поэтому ты и не хочешь брать те двадцать тысяч, которые я предлагаю за то, чтобы навсегда избавиться от тебя! Ты решил выждать и заполучить кусок пожирнее!
Терпение Данта почти иссякло. Его можно было обвинить во многом, в частности и в нахальстве, но охотником за богатыми невестами он никогда не был. Пытаясь удержать себя в руках, Дант вобрал в легкие побольше воздуха, медленно выпустил его и негромко проговорил:
— Я не прошу у вас приданого, милорд. Мне оно не нужно. Более того, я готов сам заплатить вам те же двадцать тысяч, чтобы вы ответили согласием на мое предложение.
— Значит, дело вовсе не в деньгах? В чем же тогда? Ага, кажется, я знаю! Похоже, ты задумал с помощью моей дочери купить себе репутацию порядочного человека. Не так ли, Морган? Ну, так вот что я тебе скажу: плевать я хотел на твои деньги. Ищи дурака! Тебе меня не подкупить, и я не собираюсь приносить свою дочь в жертву твоим гнусным планам. У тебя был шанс сделать себе честное имя. Когда умер твой отец, ты должен был спокойно принять его титул и, остепенившись, зажить так, как живем все мы. У тебя была возможность доказать всем нам, что ты не хуже других. Уверяю тебя, в этом случае все твои прошлые проделки были бы забыты. Но ты не пожелал перемениться и в итоге зашел слишком далеко. Это же надо, встал на пути у самого короля! Связался с его любовницей! Что ж, по крайней мере, за этот фокус тебе пришлось дорого расплачиваться. Ты получил по заслугам. А теперь в тебе, видите ли, заговорила совесть! Так вот, дочь я тебе не отдам. Она выйдет замуж — если, конечно, вообще когда-нибудь выйдет — только за человека, который полюбит ее и окружит уважением, которого она достойна. Я не допущу, чтобы мою Джиллиан жалели и смеялись над ней, чтобы у нее за спиной шептались все твои прежние подстилки. Не бывать этому!
Дант молча смотрел на маркиза. Уж в чем в чем, а в том, что старик не заботится о благополучном будущем своей дочери, его никак нельзя было заподозрить. Дант его даже в чем-то понял, ибо сам недавно в полной мере ощутил груз отцовской ответственности.
— Но почему вы думаете, что я не оценю Джиллиан по достоинству? Почему вы думаете, что я не смогу окружить ее нежностью и заботой?
— Почему? Да потому что мне хорошо известно, кто ты такой. Прости за прямоту, Морган, но ты просто не способен привязаться к женщине. Даже к дюжине женщин! Нет, я не отдам тебе дочь.
— Почему бы нам не спросить об этом ее саму?
— Спросить? Ее?
— Да. Давайте сейчас пригласим сюда Джиллиан и спросим, хочет ли она быть моей женой, а? Предоставим ей право решать, выйдет из меня хороший муж или нет. В конце концов, речь-то о ней, ведь именно Джиллиан придется быть жертвой, как вы изволили выразиться. По-моему, именно она должна выбирать свою судьбу.
Маркиз смерил его яростным взглядом:
— Если бы Джиллиан была сейчас в себе, я, возможно, и позвал бы ее, Морган. Данное Джиллиан воспитание позволяет ей по любому вопросу иметь свое собственное здравое суждение. Она умеет отличать зерна от плевел. Но я прекрасно видел, что творилось в той комнате, и был бы последним дураком, если бы стал сейчас полагаться на ее мнение. От меня не укрылось, какими глазами она смотрела на тебя, с каким благоговейным трепетом жалась к тебе в продолжение всего разговора. Не знаю, что ты с ней сделал, Морган, но она тебя почитает за святого. Ей необходимо отделаться от наваждения, а для этого побыть со своей семьей и выйти из-под твоего пагубного влияния. Так что возьмешь ты эти деньги или нет — уже не важно. Важно, чтобы ты убрался из моего дома, и побыстрее. Один!
— Боюсь, это будет невозможно сделать, милорд. Видите ли, я дал обещание Джиллиан, что не уйду без нее, если она сама меня об этом не попросит. И я собираюсь сдержать свое слово.
Маркиз ухмыльнулся, и в этой его ухмылочке Дант почуял для себя что-то нехорошее.
— Жаль, что придется разочаровать тебя, Морган, но у тебя нет выбора. В настоящий момент наша Джиллиан находится уже далеко отсюда. Помнишь, несколько минут назад за окном проехала карета? В ней была Джиллиан. Она уехала, и поэтому задерживаться тебе здесь просто нет смысла.
Дант молча поднялся и распахнул дверь в гостиную. Лорд Адамли не обманул его: комната была пуста.
— Негодяй, — пробормотал Дант не оборачиваясь.
— Это уж как тебе будет угодно. Дант устремил на него гневный взгляд.
— Вы хоть понимаете, что тем самым рискуете ее здоровьем? Вы, конечно, думаете, что действуете в интересах своей дочери, но из-за этой вашей идиотской выходки она может навсегда лишиться памяти, понимаете? И как вы после этого будете мириться со своей совестью?
Маркиз лишь отмахнулся:
— Вздор! Я разговаривал с нашим лекарем, и он заверил меня, что Джиллиан сейчас нужен только покой и отдых, знакомая с детства обстановка и окружение людей, которые ее любят. Я настаиваю на том, чтобы ты убрался из моего дома и больше не предпринимал попыток встретиться с ней, и, поверь, я требую этого именно ради ее здоровья. Ты с ней больше не увидишься, не заговоришь. И не пиши, ибо я распорядился, чтобы Ньюпорт уничтожал все конверты с твоей печатью. А если ты, Морган, не пожелаешь прислушаться к моему совету, я невзирая ни на какие скандалы, обвиню тебя в похищении. Да еще и в колдовстве, так как все говорит о том, что ты напустил на мою дочь какие-то темные чары. А тебе известно, как в наши времена поступают в Англии с чернокнижниками. Если ты не оставишь мою дочь в покое, я позабочусь о том, чтобы его величество услал тебя так далеко, откуда ты до конца жизни не смог бы вернуться.
Зачем они пришли сюда?
Джиллиан в очередной раз задавала себе этот вопрос, пока они сидели в небольшой гостиной мадам Ольги. Ей уже трудно было скрывать свое нетерпение. Дорри и Клер удалось уговорить ее поехать с ними только потому, что они заверили Джиллиан, что это ненадолго. Они сказали, что вернутся в Адамли-Хаус раньше, чем Дант закончит свой разговор с маркизом.
Однако сколько уже времени прошло, а они все сидят и сидят здесь. И служанка вновь наполняет их чашки жасминным чаем. Дорри пришла сюда за заказанным платьем. По крайней мере, она так сказала. Но его что-то все не несут и не несут. От нечего делать Джиллиан принялась изучать лица своих невесток, которые просматривали рисунки с выкройками, разложенные по золоченому столику на тонких и изящных ножках. Джиллиан пристально вглядывалась в обеих женщин, пытаясь вспомнить, какие у нее были с ними отношения в прежней жизни.
Дорри была очень хорошенькой. Как и Джиллиан, она была невысокого роста и миниатюрна. Пепельного оттенка светлые волосы прекрасно гармонировали с большими и удивительно голубыми, словно колокольчики, глазами, которые светились теплом и добротой. Причем беременность только подчеркивала это.
Клер была ее полной противоположностью. Высокая, статная, с темными волосами, забранными наверх, чтобы полностью открыть ее лицо с классическими чертами. Высокие аристократические скулы, прямой изящный нос и темные глаза, взгляд которых, казалось, пронизывал человека насквозь. С самой первой минуты у Джиллиан сложилось впечатление, что Клер ее недолюбливает. И вообще похоже было, что она довольно прохладно относится ко всем членам семьи и особенное презрение питает к мужу Реджинальду.
Вот она оторвалась от рисунков и взглянула Джиллиан прямо в глаза. Девушка смутилась и отвернулась.
— Расскажи нам, милая, что ты делала, пока жила одна у лорда Моргана?
Джиллиан заметила в глазах Клер какой-то странный блеск.
— Да что рассказывать? После того как Дант нашел меня тогда на дороге, мы поехали в его имение Уайлдвуд в Дербишире. О, это очень красивое место. Дом окружен высокими густыми деревьями и горами, верхушки которых прячутся в облаках. Но мы там были вовсе не одни. В Уайлдвуде много прислуги, а через некоторое время к Данту приехала его подруга маркиза Сигрейв. Леди Сигрейв — очень приятная и милая женщина.
Клер неискренне улыбнулась, и от этой ее улыбки Джиллиан стало еще больше не по себе.
— Ах да, ну конечно… наша славная добрая Кассия. А тебе известно, что в свое время ее обвинили в убийстве родного отца?
— Клер! — воскликнула Дорри, едва не подавившись чаем. — Ты же отлично знаешь, что леди Сигрейв давным-давно признали невиновной в этом.
— Да, так говорили. Но ведь Кассия находится в дружеских отношениях с королем Карлом. О, они очень близки. Так что как знать, может быть, он нарочно вместо нее повесил того незадачливого герцога?
Дорри покачала головой:
— Его величество не казнит человека, если наверняка не уверен в том, что тот виноват. И потом, не забывай, что Кассия также дружна и с королевой Екатериной. Она даже помогла спасти жизнь ее величеству, когда та захворала несколько лет назад.
— О да, еще бы, милая Доротея. Ходили слухи, что королеву Екатерину отравили чаем. Но она не умерла. И тогда Кассия помогла поставить ее на ноги. Чем не прекрасный способ отвести от себя угрозу возможных подозрений? Я не сомневаюсь, что после того случая их дружба стала еще крепче. Кассии это на руку. Кто же заподозрит свою спасительницу в том, что она обманывает тебя с твоим мужем?
Джиллиан не верила своим ушам. Убийца? Любовница короля? Но Кассия показалась ей такой доброй, внимательной. И было видно, как сильно она любит своего мужа Рольфа. Нет, Джиллиан не могла поверить во все те ужасные вещи, о которых рассказывала Клер. Этого просто не может быть!
— А лорд Морган был к тебе добр? — вдруг спросила Клер, вновь глядя девушке прямо в глаза.
— Да, очень. Он приносил мне по утрам чай, бисквиты и джем из кухни и не вставал с моей постели до тех пор, пока я все не съедала.
Клер всем телом подалась вперед:
— Ты хочешь сказать, что он сидел у тебя на постели? Ты хочешь сказать, что лорд Морган видел тебя по утрам, когда ты была deshabille (раздета (фр.))?
Джиллиан растерянно посмотрела на невесток, чувствуя уже, что сказала что-то такое, чего не следовало говорить. Обе женщины даже привстали со своих мест и напряженно ждали ее ответа.
— Между нами не было ничего неприличного, если вы об этом подумали. Дант просто следил за тем, чтобы я съедала свой завтрак. Мне это нужно было для скорейшего восстановления сил. Дант показал себя образцовым джентльменом.
— А, ну разумеется, — усмехнулась Клер.
— На твоем месте я ни за что не стала бы повторять отцу то, что ты нам только что рассказала, Джиллиан, — посоветовала Дорри. — Ему это очень не понравится. Особенно в свете той истории…
— Какой истории?
Дорри покачала головой, уже жалея, что заговорила об этом.
— Да так, ничего. Ты тогда была еще слишком юной, и тебе ничего не говорили. Нечего и сейчас вспоминать.
— Как же нечего, Доротея? — вмешалась Клер. — Ты уж давай расскажи. По-моему, Джиллиан следует знать всю правду о ее так называемом «образцовом джентльмене», Данте Тремейне.
— Право же, Клер, все это в прошлом, и, думаю, не стоит сейчас…
— Мы с лордом Морганом одно время были любовниками, — объявила Клер, не обращая внимания на протесты Дорри.
Джиллиан потрясение уставилась на нее. Судя по выражению лица Клер, та весьма гордилась сказанным.
— Вы были любовницей Данта?
— Да, впрочем, если быть совсем точной, он меня соблазнил. Это было пять лет назад. Тогда я была совсем как ты сейчас: молоденькая и впечатлительная. С братом твоим у нас что-то не ладилось. Реджинальд предпочитал проводить время за карточным столом, а не со мной. Я очень страдала, остро ощущала свою ненужность, и лорд Морган, то есть Дант, хорошо понял это. О, он большой мастер в деле соблазнения женщин. Спроси любого в Уайтхолле. Он даже сделал себе на этом имя. Знаешь, как его называют при дворе? Джиллиан нахмурилась:
— Нет, не знаю.
— Граф Повеса, соблазнитель женщин. Ухаживать он умеет. Знает, что нужно говорить девушке. Мне он говорил, что я красавица, говорил, что любит меня. А я верила. Только тогда я еще не знала, что те же самые слова он нашептывает и другим. А когда я однажды спросила его об этом, он тут же бросил меня. Но к тому моменту моя репутация была уже запятнана.
— Хватит, Клер, — сказала Дорри.
— Я просто хотела рассказать Джиллиан правду о Данте Тремейне. — Она похлопала девушку по руке. — А иначе, как ты думаешь, откуда у человека может взяться такое прозвище? Повеса! Он сделал себе при дворе целую карьеру на соблазнении несчастных женщин. Сначала он бесчестит их, ломает им жизнь, порочит их честное имя, а потом забывает о них, как о надоевших игрушках.
Джиллиан окончательно смутилась.
— Но Дант говорил мне, что долго находился во Франции и вернулся домой, когда узнал о смерти матери.
— Это верно, — сказала Клер, делая глоток чая. — Но о том, как он оказался во Франции, Дант, конечно же, не рассказывал? Он ведь не говорил о том, что его туда отправил в ссылку на три года его величество король? А теперь он вернулся только потому, что у него умерла мать. Король не мог, конечно, лишить его возможности попрощаться с ней.
— Клер… — вновь начала Дорри, но та не обращала на нее внимания и продолжала:
— А тебе известно, почему его вдруг занесло во Францию? Да потому, что в один прекрасный день он зашел в своих похождениях слишком далеко. Дант соблазнил одну из любовниц короля. Смелый, но вместе с тем и глупый шаг. Правда в том, Джиллиан, что Дант Тремейн — негодяй и мошенник, и ты должна радоваться, что ваше знакомство закончилось. Теперь, когда он понял, что ты ему больше не нужна, он, конечно, уже забыл о тебе и ушел из твоей жизни.
В чем мы и убедимся, все вместе, когда вернемся в Адамли-Хаус.
— Дант не бросит меня. Он обещал. Клер рассмеялась:
— Обещания для него ничего не значат, Джиллиан. Впрочем, сама увидишь.
Джиллиан не хотелось верить Клер, но она говорила таким уверенным тоном… Да и Дорри как будто не пыталась возражать сказанному. Дант и Клер? Любовники? Не может быть. Это какая-то ошибка. Но с другой стороны, как же мать Фебы — Элиза? Ведь она тоже была чужой женой. И потом, Дант сам как-то говорил Джиллиан, что он совершал в прошлом поступки, за которые ему стыдно…
Все же у любой медали есть две стороны. В одном Джиллиан была уверена: в честности Данта. Он говорил, что всегда честен с ней. Она просто спросит его обо всем, когда они вернутся в Адамли-Хаус. Он там будет, обязательно будет. Она знала. И даже если слова Клер насчет ее связи с Дантом подтвердятся, это еще ничего не значит. В конце концов, это старая история, тогда они с Дантом еще не были знакомы. Если Дант раньше и был таким, как его описала Клер, то сейчас он точно изменился. И Джиллиан лишний раз убедится в этом, как только они вернутся в Адамли-Хаус. Она не сомневалась, что Дант ждет ее там. Потому что он обещал.
А Дант никогда не лгал.
Все подтвердилось. По крайней мере, большая часть из сказанного Клер. Это выяснилось, когда они вернулись в Адамли-Хаус.
Первым тревожным симптомом было отсутствие кареты Данта перед домом на улице. Клер не преминула обратить на это внимание Джиллиан, когда они подъезжали. Сама она очень этому обрадовалась. Джиллиан же не сдавалась и по-прежнему надеялась на данное Дантом обещание. Надежды рухнули, когда она увиделась с отцом, который сказал, что Дант уехал тотчас же после разговора с ним.
Он сделал то, чего обещал не делать. Он нарушил свое обещание…
Целый час Джиллиан слушала отца, который обвинял Данта во всех смертных грехах. Он расписал по порядку все его проступки, о которых ему было известно. А у Джиллиан было ощущение, что речь идет о двух совершенно разных людях. Его Дант был жесток и расчетлив, распущен и бесчестен. Дант же, которого знала она, напротив, был добрым, открытым и великодушным. Он спас ей жизнь, и, несмотря на все сказанные отцом слова, на все оскорбления, Джиллиан не могла выбросить из головы свой образ этого человека — человека, которого, как она уже успела понять, полюбила.
Джиллиан покинула отцовский кабинет, пребывая в полном смятении. И она пошла к тому, кто, как она чувствовала, скажет ей правду.