Жаклин Рединг
Похищенный рай
Мы хорошо помним лишь то, что лучше забыть.
Бальтасар Грасиан
Глава 1
Адамли-Хаус, Мэйден-лейн,
Лондон, 1666 год
Кто-то горячо и тяжело задышал ей в ухо. Именно от этого Джиллиан проснулась.
Поначалу показалось, что это ей снится. С минуту примерно она балансировала на грани сна и реальности. Но тут кто-то снова дохнул на нее. Окончательно придя в себя, она резко поджала колени к животу, инстинктивно пытаясь установить безопасную дистанцию между собой и тем неизвестным, кто проник в ее спальню. Впрочем, стоило ей шевельнуться, как чьи-то руки в перчатках схватили ее за ноги и рванули обратно. В то же мгновение кто-то другой вновь надсадно задышал ей в ухо.
Она поняла, что непрошеных гостей двое. Только Джиллиан открыла рот, чтобы закричать, как рука в перчатке грубо накрыла ей лицо. На нее пахнуло чем-то острым, едким.
— Здравствуйте, Джиллиан, — услышала она низкий мужской голос, от которого кровь застыла у нее в жилах.
Девушку охватил ужас. Она боялась теперь не только пошевелиться, но даже вздохнуть. Лицо незнакомца приблизилось настолько, что она ощутила запах перегара. Второй тем временем крепче ухватил ее за ноги.
Джиллиан судорожно вцепилась в простыню. Она была полностью во власти этих негодяев. Что им от нее нужно? Почему они здесь? Кто они такие?
Тот, что находился у нее в ногах, неожиданно чихнул.
— Заткнись ты, идиот! — прошипел его сообщник. Он убрал свою ладонь с лица Джиллиан, но прежде чем та успела издать хоть звук, сунул ей в рот какую-то тряпку.
— Не сопротивляйтесь, Джиллиан. Вам же лучше будет. Бежать вам от нас некуда. Попытайтесь смириться.
Зачем им это нужно?
Джиллиан стала вертеть головой, пытаясь в темноте увидеть их лица. Огонь в камине потух, и комната была погружена во мрак. Только через распахнутую дверь балкона пробивались тусклые лучи лунного света, и по стенам бродили странные тени.
Почувствовав, что они связывают ей ноги и руки, Джиллиан вновь стала отчаянно сопротивляться, только это не помогло. Грубая веревка больно врезалась в кожу, к тому же из-за кляпа и охватившего ее страха она почти не могла дышать. Вдобавок, прежде чем стащить ее с постели, они набросили ей на голову мешок из какой-то грубой ткани. Мешок был влажный и вонял плесенью.
— На выход.
Джиллиан задыхалась в вонючем мешке и ничего не видела, но жажда сопротивления в ней не угасла. И вообще, она не относилась к числу тех людей, которые привыкли отдаваться неизбежности без борьбы. Поэтому, выждав минуту, она неожиданно лягнула воздух обеими ногами, надеясь попасть по одному из похитителей. Ей не повезло, она промахнулась. В следующее мгновение один из них просто перекинул ее через плечо вниз головой. И все же Джиллиан не сдавалась. Она стала изо всех сил рваться в стороны, но все закончилось тем, что незнакомец больно вонзил свои ногти в нежное место у нее под коленкой.
— То, что я скажу вам сейчас, Джиллиан, я повторять больше не буду. Так что слушайте меня внимательно. Уймитесь! Ваше сопротивление бессмысленно. Нас двое мужчин, а вы слабая девушка. Мы сейчас переправим вас наружу тем же путем, каким вошли сюда, то есть через балкон, который выходит в сад. Если вы не перестанете дергаться, я уроню вас, и все закончится тем, что вы свернете себе шею. А утром вас найдут под балконом ваши родные, и не думаю, что они очень обрадуются. Вы меня понимаете?
Джиллиан взвесила его слова. Из-за мешка, накинутого ей на голову, она ничего не видела. Руки и ноги были связаны. Если она упадет с балкона в таком состоянии, то запросто может сломать себе шею. И утром все будет именно так, как описал незнакомец. Джиллиан подобная перспектива не улыбалась, поэтому она утвердительно кивнула.
— Ну вот, умница, — проговорил похититель, и знакомая интонация, с которой были произнесены эти слова, резанула слух Джиллиан.
«Боже мой, откуда я знаю этот голос?»
Он понес ее к балкону, а она лихорадочно пыталась сообразить, где раньше могла слышать его голос. Судя по тому, как он обращался к ней, они были знакомы. Зачем он это делает?
Одно ей стало ясно: они пришли не для того, чтобы убить ее. Это можно было легко сделать, пока она спала или же сразу после того, как проснулась. Нет, она была нужна этим людям живой. Они хотели ее как-то использовать, но как и для чего? Ради денег? Может быть, ради выкупа? Да, похоже на то. Всем хорошо известно, что ее отец богат как Плутос *. Маркиз владел собственностью в Англии и Шотландии и был участником множества прибыльных деловых начинаний. По крайней мере, Джиллиан неоднократно удавалось подслушать, как об этом говорили между собой разные люди на балах.
* в греческой мифологии бог богатства — здесь и далее примеч. пер.
Эти двое также знают об этом, потому и похитили ее. Теперь они потребуют с отца выкуп за ее возвращение живой и невредимой. И Джиллиан нисколько не сомневалась в том, что тот отдаст деньги без колебаний. Отец любит ее и не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Он выполнит все поставленные условия, а потом, когда Джиллиан вернется домой, пошлет трех ее братьев, которые из-под земли достанут этих мерзавцев и накажут их.
Все это обернется настоящим приключением, ничем не уступающим тем, про которые она читала в романтических книжках, где девушку от злодея всегда спасает красавец герой. Только в данном случае злодеев целых двое, а красавца героя не будет. Похитители переправят ее в укромное место, возможно, в какой-нибудь заброшенный замок в сельской глуши, где в радиусе многих миль не будет никакого другого жилья. А после того как отец отдаст назначенный выкуп, она спокойно вернется домой.
Да, все будет именно так. Другого варианта она не видела.
Господи, только бы побыстрее! Она висела на плече у одного из похитителей головой вниз, кровь прилила к мозгу, и это породило весьма и весьма неприятные ощущения. Словно у нее в голове оглушительно били барабаны.
— Давай ты первый. Я тебе спущу ее, — вновь послышался этот чем-то знакомый голос. Похититель, судя по всему, обращался к своему сообщнику.
— Почему я? Я первый поднимался, теперь твоя очередь.
— Послушай меня, дуралей, — нетерпеливо отозвался тот, — Джиллиан — хрупкая девушка, но все же я сомневаюсь, что у тебя достанет сил удержать ее. За всю жизнь ты не держал в своих руках ничего тяжелее кружки эля, да и то едва доносил ее от стола до рта.
— А ты Геркулес, можно подумать!
— По крайней мере, я всегда мог поднять две кружки, и потом, я вот уже несколько минут стою с ней и ничего, как видишь, не упал пока. Хватит пререкаться. Главное мы уже сделали, теперь будет легче. Перестань ворчать, как старая склочница, и перелезай через перила.
Джиллиан услышала, как тот, второй, перебрался через перила балкона и спрыгнул вниз. Приземлившись, он отозвался снизу:
— У меня все нормально. Я готов — опускай.
Похититель наклонился, и Джиллиан соскользнула с его плеча. Почувствовав под ногами плитку балкона, она выпрямилась, но со связанными ногами удержать равновесие было нелегко. На голове ее по-прежнему был мешок, и она не могла видеть лица своего главного похитителя, у которого такой знакомый голос. В том, что он заправлял всей операцией, она уже не сомневалась. Кто он? И кто его напарник? Боже, ну откуда она знает этот голос?
В следующее мгновение похититель схватил Джиллиан за руку. Она покачнулась.
— Слушайте меня очень внимательно, — неожиданно близко прозвучал его голос. — Хотя я понимаю, что вам трудно будет это сделать, ибо вы всегда считали, что ничего стоящего от меня не услышать. И все же… Теперь вы в моей власти и потому будьте благоразумны. Я возьму вас за руки и начну опускать вниз. Для этого мне придется свеситься с балкона. Я уже закрепил себя веревкой, так что со мной ничего не будет. Вас же будут держать только мои руки. Если вы начнете дергаться, Джиллиан, мне придется отпустить вас. И хотя до земли не так высоко, учитывая то, что вы связаны по рукам и ногам, да еще и с капюшоном на голове, не думаю, что вам удастся приземлиться удачно. В лучшем случае отделаетесь переломом ноги или даже обеих ног. Но не исключена также вероятность того, что вы свернете себе шею. Словом, ведите себя благоразумно, и все обойдется.
Джиллиан повиновалась. Только ее тело сильно напряглось, когда она почувствовала, что он поднял ее и посадил на перила. Связанные ноги девушки свободно висели в воздухе. Она с опаской ждала, когда он начнет ее опускать, боясь загадывать, что случится, если этот человек, который, по его собственному признанию, не поднимал в жизни ничего тяжелее двух кружек эля, не удержит ее…
Он зашел сзади и обнял ее. Его руки легли ей на грудь. Через тонкую ткань ночной рубашки она почувствовала его пальцы и инстинктивно отпрянула.
— Я же предупреждал вас, Джиллиан.
Джиллиан зажмурила глаза. Если бы не эта отвратительная тряпка во рту, она послала бы его ко всем чертям. Но… Вместо этого она дала себе клятву заехать по его гнусной роже, как только представится первая возможность это сделать. Так, как учил ее Арчи.
Слава Богу, что у нее есть старшие братья. Он начал медленно опускать ее. Казалось, эта пытка продлится целую вечность. Но, наконец, стоявший внизу сообщник крепко ухватил ее за ноги. Почувствовав это, похититель, стоявший на балконе, отпустил Джиллиан. Как только это произошло, сообщник покачнулся, и в следующее мгновение Джиллиан спиной упала на влажную землю. Тот, со знакомым голосом, оказался прав. Его напарник не удержал Джиллиан. Девушка попыталась подняться сама, но тут кто-то рванул ее за руки на себя, и она услышала:
— Я держу ее!
— Закрой пасть! — прошипел тот, что был на балконе. — Или ты хочешь перебудить весь дом? У Джиллиан, между прочим, три брата, и каждый из них сильнее любого из нас. Если они что-нибудь услышат, то спустятся сюда и, будь покоен, вышибут из нас дух!
Джиллиан пришло в голову попытаться как-то привлечь внимание своих родных, но во рту у нее был кляп, а на голове вонючий мешок. Шансы были, прямо сказать, невелики. Вокруг стояла мертвая тишина. Судя по тому, что огонь в камине ее спальни угас, час был поздний. Родные крепко спали и даже не подозревали о том, что в эту самую минуту их дочь и сестру выволакивают из ее спальни со связанными руками и ногами и с тряпкой во рту какие-то негодяи.
Раздался глухой удар, и Джиллиан поняла, что это спрыгнул с балкона второй похититель, тот, от которого разило чем-то острым.
— Ну хорошо, — подал он голос, — бери ее за ноги, я возьмусь за руки — и к карете.
Похитители подхватили Джиллиан и понесли. Они дважды успели уронить ее, прежде чем, наконец, остановились.
— Погоди, — прошептал тот, чей голос был так знаком. — Я слышу, кто-то едет.
Джиллиан напрягла слух. По мостовой катил экипаж. Она изо всех сил замычала, но один из похитителей тут же закрыл ей лицо ладонью. В нос сильнее ударила гнилая вонь мешка.
Когда цокот лошадиных копыт и перестук колес стихли вдали, похититель грубо встряхнул Джиллиан:
— Еще одна такая выходка, дорогая, и мне придется примерно наказать вас. Чтобы впредь вы были послушнее.
Наступила пауза.
— Ладно, — вновь заговорил он, обращаясь к своему сообщнику, который все еще держал девушку за ноги. — Уехали. Мы почти дошли. Карета за углом.
Они вновь тронулись с места и скоро добрались до поджидавшего их экипажа. Один залез внутрь и стал затаскивать Джиллиан. Второй помогал ему снаружи. Наконец похитители занесли ее, и сами забрались следом. Хлопнула дверца.
— Пошел! — крикнул один из них, постучав по крыше экипажа.
Карета сильно качнулась и тронулась с места. Джиллиан едва не полетела на пол, с трудом удержав равновесие.
— А ты уверен, что он знает, куда везти?
— Уверен. Я приказал ему держаться темных переулков на восток, а на перепутье свернуть на Северную дорогу и гнать в Шотландию.
Джиллиан внимательно прислушивалась к их разговору. В Шотландию?! Зачем им ради выкупа везти ее так далеко? Неужели нельзя было найти местечка поближе?
— Ну что ж… в целом неплохая работа, дружище, — после долгой паузы проговорил главный и добавил — По-моему, пришло самое время снять с нее капюшон.
С этими словами он собственноручно стянул с головы Джиллиан вонючий мешок. На нее дохнуло ночной свежестью. В карете было темно, и она лишь смутно различала силуэты своих похитителей, сидевших напротив. Впрочем, рассмотреть их лица было невозможно.
Один из них наклонился к ней и вынул кляп у нее изо рта.
— Итак, дорогая, теперь послушаем вас. Джиллиан в первую минуту не могла произнести ни звука. В горле у нее сильно пересохло. Но, наконец, она гордо вздернула подбородок и как можно более спокойно произнесла:
— Мне нечего сказать вам, сэр. Я даже не знаю, как к вам обращаться.
Он скрипуче хохотнул, и Джиллиан невольно содрогнулась от этого звука.
— Выходит, леди Джиллиан так до сих пор и не поняла, кто мы такие. Впрочем, этого следовало ожидать. Она всегда обращала на нас весьма мало внимания.
Он протянул руку и отдернул небольшую занавеску на окне. Лица похитителей тут же осветились лунным светом.
— Вы поступили в высшей степени дурно, — проговорила Джиллиан, узнав их. — Оба.
— Ой, кажется, я ошибся, — проговорил один из них. — Она все-таки знает, кто мы такие. — Гаррик Фитцуильям глянул на своего сообщника и вновь усмехнулся. — С тебя пять соверенов, Оззи.
— Ага, — отозвался второй и полез в карман своего камзола. — Учитывая, что я заплатил за кучера, это последнее, что у меня осталось от моего трехмесячного содержания.
Буркнув это, сэр Озвел Гилхули поскреб прикрытый париком затылок.
— Не беспокойся, дружище, — ухмыльнулся Гаррик. — Как только мы с леди Джиллиан поженимся… А я уж поработаю над ней недельки две так, чтобы она забеременела… Наши с тобой карманы быстро наполнятся драгоценными гинеями ее папаши.
— Поженимся?! — воскликнула Джиллиан и едва не рассмеялась, настолько абсурдной показалась ей эта мысль. Впрочем, ее связанные руки и ноги говорили скорее о том, что Гаррик не шутит. — Вы первый идиот во всей Англии, сэр! Разумеется, я не выйду за вас замуж! Ни за что!
— Ай-ай-ай, моя дорогая. Я не позволю, чтобы моя невеста так выражалась. Хорош же я буду муж, если позволю!
Джиллиан потрясенно уставилась на него. Он сверкнул на нее своими темными глазами. Потом наклонился вперед, и его лицо, которое всегда казалось девушке похожим на морду трусливой и гадкой портовой крысы, полностью осветилось лунным светом. Выбившаяся прядь волос нависла над правым глазом. Он пристально взглянул на Джиллиан, и у нее холодок пробежал по коже.
— Могу вас заверить, Джиллиан: вы станете моей женой, хотите вы того или нет.
Он сказал это таким уверенным тоном, что Джиллиан в первую минуту не нашлась что ответить. Она поняла: Гаррик говорит это всерьез. Он похитил ее среди ночи из отчего дома для того, чтобы силой отвести под венец. Не будет ни заброшенного замка, ни выкупа. И никакого романтического приключения, если уж на то пошло.
— Может быть, вы объясните мне, каким образом намереваетесь сделать меня своей женой без моего… — Джиллиан не договорила.
Шотландия!..
Сэр Озвел несколько минут назад сказал, что они едут в Шотландию. Все ясно. Гаррик похищал ее не ради выкупа, а ради тайного венчания без соблюдения обычных формальностей. В Шотландии браки заключаются с такой же легкостью, как покупка пары лайковых перчаток. И так же дешевы. Не будет ни помолвки, ни ожидания разрешения. Всего лишь коротенькая немудреная процедура, после которой они станут мужем и женой.
Джиллиан стало дурно.
— Судя по выражению вашего милого, но, впрочем, вполне земного личика, дорогая Джиллиан, вы сами ответили на свой вопрос. Впрочем, — продолжал Гаррик, доставая из кармана камзола небольшой темный пузырек, — я нанес визит к аптекарю. Если вы вздумаете закатить какую-нибудь сцену, как в сентиментальном романе, мне придется прибегнуть к воздействию вот этого.
— Мы об этом не договаривались, Гаррик… — вмешался сэр Озвел.
— А ты полагаешь, что она добровольно даст свое согласие? Из одного страха? Конечно, любая другая придворная овечка именно так и поступила бы. Но не Джиллиан. Она слишком упряма. А учитывая это, мне не до церемоний. Или ты предлагаешь облачиться в корсет своей сестры, нарумяниться, припудриться и заменить Джиллиан перед алтарем?
Джиллиан нахмурилась.
— Боже, я и не предполагала, что вы можете пасть так низко! Если бы ваша мать знала обо всем этом, ей было бы очень стыдно за вас.
Гаррик откинулся на спинку сиденья и цинично усмехнулся:
— Верно. Но моя мать скончалась при родах, пытаясь дать жизнь очередному своему неблагодарному отпрыску — десятому по счету. Сама умерла и ребенка взяла с собой. Отец ей этого, между прочим, не простил. Много сыновей — это хорошо, но тут главное знать меру. Вам это нужно особенно иметь в виду, ибо я собираюсь помочь вам в первые же десять лет нашего супружества произвести на свет пять-шесть ребятишек. Между прочим, Джиллиан, возможно, вам следует винить во всем происшедшем именно мою мать. Вот если бы я родился первым сыном, а не пятым, как это произошло на самом деле, я унаследовал бы отцовский титул, доставшийся моему братцу Алистеру, который его совершенно не заслуживает. Так вот, если бы я был старшим сыном, мне не составило бы труда найти себе богатую женушку. И девушки вроде вас, Джиллиан, не пренебрегали бы мной, имей я титул. Наконец, я получил бы достойное воспитание, которое не позволило бы мне совершить такой некрасивый поступок по отношению к вам. Но мать, со всеми ее добродетелями и святостью, находилась далеко, зато близко был отец с его жизненным правилом: «Лезь вперед, не останавливаясь на этом пути ни перед чем». Именно этому совету я и последовал в данном случае. Если честно, я задумал провернуть это дельце, Джиллиан, уже давно. Я следил за вами и узнал вас настолько хорошо, что под конец с легкостью мог предугадать любой ваш шаг, еще прежде чем вы его делали.
У Джиллиан презрительно сузились глаза.
— Что вы можете знать обо мне?
— Вы всегда следуете своим привычкам, милая Джиллиан, и оттого ваша жизнь легко предсказуема. Шоколад и булочки на завтрак в восемь утра. Завтракаете вы обычно на южной веранде, где солнце, всегда в одиночестве, если не считать очередного дурацкого французского романчика, к которым вы так пристрастились. Вообще-то я всегда считал вас умной, незаурядной девушкой, Джиллиан, и, если честно, вам больше пошло бы чтение какого-нибудь научного трактата. Джиллиан бросила на него хмурый взгляд.
— Прошу прощения за то, что разочаровала вас. Гаррик весело ухмыльнулся.
— Остаток утра вы проводите в визитах. Идете с матерью по знакомым или убиваете время с женушкой одного из ваших братцев. Или, наконец, сидите у себя в комнате, разбираясь с почтой. Вы очень любите писать письма, Джиллиан. Затем легкий обед с чаем. Обычно около часа. Временами в руках у вас можно заметить кисть, хотя, признаться, рисуете вы неважно. Зато к вышивке вы не приближались ни разу.
— Меня это не занимает.
— Вам повезло, ибо я собираюсь простить вам этот маленький недостаток.
— Как это любезно с вашей стороны. Гаррик хохотнул и продолжил дальше:
— Дневные часы, Джиллиан, вы отдаете музыке. В понедельник и вторник у вас клавесин, в среду и четверг флейта, а в пятницу и субботу — что, на мой взгляд, весьма странно — бас-виола. Честно говоря, я и не предполагал раньше, что это женский музыкальный инструмент. Ведь как разместишь его, если юбки мешают?.. Скажите, Джиллиан, — проникновенно заговорил он, проводя пальцем по ее колену, — как вам удается поставить столь громоздкую вещь между ваших ножек?
Джиллиан оттолкнула его руку.
— Мне нравится ее звучание. Рассмеявшись, он продолжал:
— Ужинаете всегда с семьей. Садитесь все вместе, включая детей, ровно в семь. После ужина идете на вечер, который считаете достойным своего присутствия. Разумеется, в сопровождении матери или одной из жен ваших братьев. Должен сказать, что в этом смысле вы весьма щепетильны. Мне было нелегко подготовить ваше похищение, но, как видите, подготовил. В спальню вы удаляетесь между полуночью и двумя часами ночи, а наутро все повторяется заново. Может быть, я что-то упустил из виду?
Джиллиан потрясенно смотрела на него. Ей даже стало немного страшно.
Каким образом Гаррику удалось так много узнать о ней? Многое она сама не замечала за собой до тех пор, пока он не указал на это. Должно быть, он прятался в кустах руты, которые росли вокруг дома. А если… в самом доме? Как так вышло, что она ни разу не заметила его? Неужели она была настолько занята собой, что даже не заметила приближения опасности?
— Таким образом, как вы видите, я все просчитал, Джиллиан. Будьте покойны, отвертеться вам не удастся.
Джиллиан не двигалась. Действительно, что она могла сделать в такой ситуации?
Сиденье скрипнуло под тяжестью Гаррика, когда он вновь откинулся на спинку. Его всего распирало от самоуверенности.
— А теперь располагайтесь поудобнее, ибо вам придется провести здесь всю дорогу до Шотландии. Там мы поженимся и проведем медовый месяц в гостях у моего доброго друга сэра Озвела. Затем мы вернемся в Лондон уже как муж и жена. И с надлежащей торжественностью.
Джиллиан тоже откинулась на спинку сиденья, но вовсе не потому, что ей посоветовал это сделать Гаррик: последних его слов она даже не слышала. Джиллиан уже начала продумывать план побега.
Выйти за Гаррика Фитцуильяма? Абсурд! Просто смешно! Никогда этого не будет, пока она жива… Гаррик может думать что угодно. На самом деле он просто физически не мог все предусмотреть и обо всем позаботиться. Выход всегда найдется. Ведь и в приключенческих романах злодей всегда уверен в себе, но в итоге терпит жестокое поражение. Джиллиан не сомневалась в том, что ей удастся найти способ спастись. До Шотландии еще по меньшей мере две недели пути, если не дольше, учитывая, что по мере приближения к месту дороги пойдут хуже. А им ведь нужно будет где-то питаться, и давать отдых лошадям. Наконец, справлять нужду. Надеюсь, он не будет стоять в такие минуты рядом? А если будет?.. Ничего, возможность обязательно представится. Этот негодяй Гаррик Фитцуильям и сообразить ничего не успеет.
И когда это произойдет, Джиллиан будет наготове и не упустит свой шанс. Они и глазом моргнуть не успеют.
Лондон, 1666 год
Кто-то горячо и тяжело задышал ей в ухо. Именно от этого Джиллиан проснулась.
Поначалу показалось, что это ей снится. С минуту примерно она балансировала на грани сна и реальности. Но тут кто-то снова дохнул на нее. Окончательно придя в себя, она резко поджала колени к животу, инстинктивно пытаясь установить безопасную дистанцию между собой и тем неизвестным, кто проник в ее спальню. Впрочем, стоило ей шевельнуться, как чьи-то руки в перчатках схватили ее за ноги и рванули обратно. В то же мгновение кто-то другой вновь надсадно задышал ей в ухо.
Она поняла, что непрошеных гостей двое. Только Джиллиан открыла рот, чтобы закричать, как рука в перчатке грубо накрыла ей лицо. На нее пахнуло чем-то острым, едким.
— Здравствуйте, Джиллиан, — услышала она низкий мужской голос, от которого кровь застыла у нее в жилах.
Девушку охватил ужас. Она боялась теперь не только пошевелиться, но даже вздохнуть. Лицо незнакомца приблизилось настолько, что она ощутила запах перегара. Второй тем временем крепче ухватил ее за ноги.
Джиллиан судорожно вцепилась в простыню. Она была полностью во власти этих негодяев. Что им от нее нужно? Почему они здесь? Кто они такие?
Тот, что находился у нее в ногах, неожиданно чихнул.
— Заткнись ты, идиот! — прошипел его сообщник. Он убрал свою ладонь с лица Джиллиан, но прежде чем та успела издать хоть звук, сунул ей в рот какую-то тряпку.
— Не сопротивляйтесь, Джиллиан. Вам же лучше будет. Бежать вам от нас некуда. Попытайтесь смириться.
Зачем им это нужно?
Джиллиан стала вертеть головой, пытаясь в темноте увидеть их лица. Огонь в камине потух, и комната была погружена во мрак. Только через распахнутую дверь балкона пробивались тусклые лучи лунного света, и по стенам бродили странные тени.
Почувствовав, что они связывают ей ноги и руки, Джиллиан вновь стала отчаянно сопротивляться, только это не помогло. Грубая веревка больно врезалась в кожу, к тому же из-за кляпа и охватившего ее страха она почти не могла дышать. Вдобавок, прежде чем стащить ее с постели, они набросили ей на голову мешок из какой-то грубой ткани. Мешок был влажный и вонял плесенью.
— На выход.
Джиллиан задыхалась в вонючем мешке и ничего не видела, но жажда сопротивления в ней не угасла. И вообще, она не относилась к числу тех людей, которые привыкли отдаваться неизбежности без борьбы. Поэтому, выждав минуту, она неожиданно лягнула воздух обеими ногами, надеясь попасть по одному из похитителей. Ей не повезло, она промахнулась. В следующее мгновение один из них просто перекинул ее через плечо вниз головой. И все же Джиллиан не сдавалась. Она стала изо всех сил рваться в стороны, но все закончилось тем, что незнакомец больно вонзил свои ногти в нежное место у нее под коленкой.
— То, что я скажу вам сейчас, Джиллиан, я повторять больше не буду. Так что слушайте меня внимательно. Уймитесь! Ваше сопротивление бессмысленно. Нас двое мужчин, а вы слабая девушка. Мы сейчас переправим вас наружу тем же путем, каким вошли сюда, то есть через балкон, который выходит в сад. Если вы не перестанете дергаться, я уроню вас, и все закончится тем, что вы свернете себе шею. А утром вас найдут под балконом ваши родные, и не думаю, что они очень обрадуются. Вы меня понимаете?
Джиллиан взвесила его слова. Из-за мешка, накинутого ей на голову, она ничего не видела. Руки и ноги были связаны. Если она упадет с балкона в таком состоянии, то запросто может сломать себе шею. И утром все будет именно так, как описал незнакомец. Джиллиан подобная перспектива не улыбалась, поэтому она утвердительно кивнула.
— Ну вот, умница, — проговорил похититель, и знакомая интонация, с которой были произнесены эти слова, резанула слух Джиллиан.
«Боже мой, откуда я знаю этот голос?»
Он понес ее к балкону, а она лихорадочно пыталась сообразить, где раньше могла слышать его голос. Судя по тому, как он обращался к ней, они были знакомы. Зачем он это делает?
Одно ей стало ясно: они пришли не для того, чтобы убить ее. Это можно было легко сделать, пока она спала или же сразу после того, как проснулась. Нет, она была нужна этим людям живой. Они хотели ее как-то использовать, но как и для чего? Ради денег? Может быть, ради выкупа? Да, похоже на то. Всем хорошо известно, что ее отец богат как Плутос *. Маркиз владел собственностью в Англии и Шотландии и был участником множества прибыльных деловых начинаний. По крайней мере, Джиллиан неоднократно удавалось подслушать, как об этом говорили между собой разные люди на балах.
* в греческой мифологии бог богатства — здесь и далее примеч. пер.
Эти двое также знают об этом, потому и похитили ее. Теперь они потребуют с отца выкуп за ее возвращение живой и невредимой. И Джиллиан нисколько не сомневалась в том, что тот отдаст деньги без колебаний. Отец любит ее и не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Он выполнит все поставленные условия, а потом, когда Джиллиан вернется домой, пошлет трех ее братьев, которые из-под земли достанут этих мерзавцев и накажут их.
Все это обернется настоящим приключением, ничем не уступающим тем, про которые она читала в романтических книжках, где девушку от злодея всегда спасает красавец герой. Только в данном случае злодеев целых двое, а красавца героя не будет. Похитители переправят ее в укромное место, возможно, в какой-нибудь заброшенный замок в сельской глуши, где в радиусе многих миль не будет никакого другого жилья. А после того как отец отдаст назначенный выкуп, она спокойно вернется домой.
Да, все будет именно так. Другого варианта она не видела.
Господи, только бы побыстрее! Она висела на плече у одного из похитителей головой вниз, кровь прилила к мозгу, и это породило весьма и весьма неприятные ощущения. Словно у нее в голове оглушительно били барабаны.
— Давай ты первый. Я тебе спущу ее, — вновь послышался этот чем-то знакомый голос. Похититель, судя по всему, обращался к своему сообщнику.
— Почему я? Я первый поднимался, теперь твоя очередь.
— Послушай меня, дуралей, — нетерпеливо отозвался тот, — Джиллиан — хрупкая девушка, но все же я сомневаюсь, что у тебя достанет сил удержать ее. За всю жизнь ты не держал в своих руках ничего тяжелее кружки эля, да и то едва доносил ее от стола до рта.
— А ты Геркулес, можно подумать!
— По крайней мере, я всегда мог поднять две кружки, и потом, я вот уже несколько минут стою с ней и ничего, как видишь, не упал пока. Хватит пререкаться. Главное мы уже сделали, теперь будет легче. Перестань ворчать, как старая склочница, и перелезай через перила.
Джиллиан услышала, как тот, второй, перебрался через перила балкона и спрыгнул вниз. Приземлившись, он отозвался снизу:
— У меня все нормально. Я готов — опускай.
Похититель наклонился, и Джиллиан соскользнула с его плеча. Почувствовав под ногами плитку балкона, она выпрямилась, но со связанными ногами удержать равновесие было нелегко. На голове ее по-прежнему был мешок, и она не могла видеть лица своего главного похитителя, у которого такой знакомый голос. В том, что он заправлял всей операцией, она уже не сомневалась. Кто он? И кто его напарник? Боже, ну откуда она знает этот голос?
В следующее мгновение похититель схватил Джиллиан за руку. Она покачнулась.
— Слушайте меня очень внимательно, — неожиданно близко прозвучал его голос. — Хотя я понимаю, что вам трудно будет это сделать, ибо вы всегда считали, что ничего стоящего от меня не услышать. И все же… Теперь вы в моей власти и потому будьте благоразумны. Я возьму вас за руки и начну опускать вниз. Для этого мне придется свеситься с балкона. Я уже закрепил себя веревкой, так что со мной ничего не будет. Вас же будут держать только мои руки. Если вы начнете дергаться, Джиллиан, мне придется отпустить вас. И хотя до земли не так высоко, учитывая то, что вы связаны по рукам и ногам, да еще и с капюшоном на голове, не думаю, что вам удастся приземлиться удачно. В лучшем случае отделаетесь переломом ноги или даже обеих ног. Но не исключена также вероятность того, что вы свернете себе шею. Словом, ведите себя благоразумно, и все обойдется.
Джиллиан повиновалась. Только ее тело сильно напряглось, когда она почувствовала, что он поднял ее и посадил на перила. Связанные ноги девушки свободно висели в воздухе. Она с опаской ждала, когда он начнет ее опускать, боясь загадывать, что случится, если этот человек, который, по его собственному признанию, не поднимал в жизни ничего тяжелее двух кружек эля, не удержит ее…
Он зашел сзади и обнял ее. Его руки легли ей на грудь. Через тонкую ткань ночной рубашки она почувствовала его пальцы и инстинктивно отпрянула.
— Я же предупреждал вас, Джиллиан.
Джиллиан зажмурила глаза. Если бы не эта отвратительная тряпка во рту, она послала бы его ко всем чертям. Но… Вместо этого она дала себе клятву заехать по его гнусной роже, как только представится первая возможность это сделать. Так, как учил ее Арчи.
Слава Богу, что у нее есть старшие братья. Он начал медленно опускать ее. Казалось, эта пытка продлится целую вечность. Но, наконец, стоявший внизу сообщник крепко ухватил ее за ноги. Почувствовав это, похититель, стоявший на балконе, отпустил Джиллиан. Как только это произошло, сообщник покачнулся, и в следующее мгновение Джиллиан спиной упала на влажную землю. Тот, со знакомым голосом, оказался прав. Его напарник не удержал Джиллиан. Девушка попыталась подняться сама, но тут кто-то рванул ее за руки на себя, и она услышала:
— Я держу ее!
— Закрой пасть! — прошипел тот, что был на балконе. — Или ты хочешь перебудить весь дом? У Джиллиан, между прочим, три брата, и каждый из них сильнее любого из нас. Если они что-нибудь услышат, то спустятся сюда и, будь покоен, вышибут из нас дух!
Джиллиан пришло в голову попытаться как-то привлечь внимание своих родных, но во рту у нее был кляп, а на голове вонючий мешок. Шансы были, прямо сказать, невелики. Вокруг стояла мертвая тишина. Судя по тому, что огонь в камине ее спальни угас, час был поздний. Родные крепко спали и даже не подозревали о том, что в эту самую минуту их дочь и сестру выволакивают из ее спальни со связанными руками и ногами и с тряпкой во рту какие-то негодяи.
Раздался глухой удар, и Джиллиан поняла, что это спрыгнул с балкона второй похититель, тот, от которого разило чем-то острым.
— Ну хорошо, — подал он голос, — бери ее за ноги, я возьмусь за руки — и к карете.
Похитители подхватили Джиллиан и понесли. Они дважды успели уронить ее, прежде чем, наконец, остановились.
— Погоди, — прошептал тот, чей голос был так знаком. — Я слышу, кто-то едет.
Джиллиан напрягла слух. По мостовой катил экипаж. Она изо всех сил замычала, но один из похитителей тут же закрыл ей лицо ладонью. В нос сильнее ударила гнилая вонь мешка.
Когда цокот лошадиных копыт и перестук колес стихли вдали, похититель грубо встряхнул Джиллиан:
— Еще одна такая выходка, дорогая, и мне придется примерно наказать вас. Чтобы впредь вы были послушнее.
Наступила пауза.
— Ладно, — вновь заговорил он, обращаясь к своему сообщнику, который все еще держал девушку за ноги. — Уехали. Мы почти дошли. Карета за углом.
Они вновь тронулись с места и скоро добрались до поджидавшего их экипажа. Один залез внутрь и стал затаскивать Джиллиан. Второй помогал ему снаружи. Наконец похитители занесли ее, и сами забрались следом. Хлопнула дверца.
— Пошел! — крикнул один из них, постучав по крыше экипажа.
Карета сильно качнулась и тронулась с места. Джиллиан едва не полетела на пол, с трудом удержав равновесие.
— А ты уверен, что он знает, куда везти?
— Уверен. Я приказал ему держаться темных переулков на восток, а на перепутье свернуть на Северную дорогу и гнать в Шотландию.
Джиллиан внимательно прислушивалась к их разговору. В Шотландию?! Зачем им ради выкупа везти ее так далеко? Неужели нельзя было найти местечка поближе?
— Ну что ж… в целом неплохая работа, дружище, — после долгой паузы проговорил главный и добавил — По-моему, пришло самое время снять с нее капюшон.
С этими словами он собственноручно стянул с головы Джиллиан вонючий мешок. На нее дохнуло ночной свежестью. В карете было темно, и она лишь смутно различала силуэты своих похитителей, сидевших напротив. Впрочем, рассмотреть их лица было невозможно.
Один из них наклонился к ней и вынул кляп у нее изо рта.
— Итак, дорогая, теперь послушаем вас. Джиллиан в первую минуту не могла произнести ни звука. В горле у нее сильно пересохло. Но, наконец, она гордо вздернула подбородок и как можно более спокойно произнесла:
— Мне нечего сказать вам, сэр. Я даже не знаю, как к вам обращаться.
Он скрипуче хохотнул, и Джиллиан невольно содрогнулась от этого звука.
— Выходит, леди Джиллиан так до сих пор и не поняла, кто мы такие. Впрочем, этого следовало ожидать. Она всегда обращала на нас весьма мало внимания.
Он протянул руку и отдернул небольшую занавеску на окне. Лица похитителей тут же осветились лунным светом.
— Вы поступили в высшей степени дурно, — проговорила Джиллиан, узнав их. — Оба.
— Ой, кажется, я ошибся, — проговорил один из них. — Она все-таки знает, кто мы такие. — Гаррик Фитцуильям глянул на своего сообщника и вновь усмехнулся. — С тебя пять соверенов, Оззи.
— Ага, — отозвался второй и полез в карман своего камзола. — Учитывая, что я заплатил за кучера, это последнее, что у меня осталось от моего трехмесячного содержания.
Буркнув это, сэр Озвел Гилхули поскреб прикрытый париком затылок.
— Не беспокойся, дружище, — ухмыльнулся Гаррик. — Как только мы с леди Джиллиан поженимся… А я уж поработаю над ней недельки две так, чтобы она забеременела… Наши с тобой карманы быстро наполнятся драгоценными гинеями ее папаши.
— Поженимся?! — воскликнула Джиллиан и едва не рассмеялась, настолько абсурдной показалась ей эта мысль. Впрочем, ее связанные руки и ноги говорили скорее о том, что Гаррик не шутит. — Вы первый идиот во всей Англии, сэр! Разумеется, я не выйду за вас замуж! Ни за что!
— Ай-ай-ай, моя дорогая. Я не позволю, чтобы моя невеста так выражалась. Хорош же я буду муж, если позволю!
Джиллиан потрясенно уставилась на него. Он сверкнул на нее своими темными глазами. Потом наклонился вперед, и его лицо, которое всегда казалось девушке похожим на морду трусливой и гадкой портовой крысы, полностью осветилось лунным светом. Выбившаяся прядь волос нависла над правым глазом. Он пристально взглянул на Джиллиан, и у нее холодок пробежал по коже.
— Могу вас заверить, Джиллиан: вы станете моей женой, хотите вы того или нет.
Он сказал это таким уверенным тоном, что Джиллиан в первую минуту не нашлась что ответить. Она поняла: Гаррик говорит это всерьез. Он похитил ее среди ночи из отчего дома для того, чтобы силой отвести под венец. Не будет ни заброшенного замка, ни выкупа. И никакого романтического приключения, если уж на то пошло.
— Может быть, вы объясните мне, каким образом намереваетесь сделать меня своей женой без моего… — Джиллиан не договорила.
Шотландия!..
Сэр Озвел несколько минут назад сказал, что они едут в Шотландию. Все ясно. Гаррик похищал ее не ради выкупа, а ради тайного венчания без соблюдения обычных формальностей. В Шотландии браки заключаются с такой же легкостью, как покупка пары лайковых перчаток. И так же дешевы. Не будет ни помолвки, ни ожидания разрешения. Всего лишь коротенькая немудреная процедура, после которой они станут мужем и женой.
Джиллиан стало дурно.
— Судя по выражению вашего милого, но, впрочем, вполне земного личика, дорогая Джиллиан, вы сами ответили на свой вопрос. Впрочем, — продолжал Гаррик, доставая из кармана камзола небольшой темный пузырек, — я нанес визит к аптекарю. Если вы вздумаете закатить какую-нибудь сцену, как в сентиментальном романе, мне придется прибегнуть к воздействию вот этого.
— Мы об этом не договаривались, Гаррик… — вмешался сэр Озвел.
— А ты полагаешь, что она добровольно даст свое согласие? Из одного страха? Конечно, любая другая придворная овечка именно так и поступила бы. Но не Джиллиан. Она слишком упряма. А учитывая это, мне не до церемоний. Или ты предлагаешь облачиться в корсет своей сестры, нарумяниться, припудриться и заменить Джиллиан перед алтарем?
Джиллиан нахмурилась.
— Боже, я и не предполагала, что вы можете пасть так низко! Если бы ваша мать знала обо всем этом, ей было бы очень стыдно за вас.
Гаррик откинулся на спинку сиденья и цинично усмехнулся:
— Верно. Но моя мать скончалась при родах, пытаясь дать жизнь очередному своему неблагодарному отпрыску — десятому по счету. Сама умерла и ребенка взяла с собой. Отец ей этого, между прочим, не простил. Много сыновей — это хорошо, но тут главное знать меру. Вам это нужно особенно иметь в виду, ибо я собираюсь помочь вам в первые же десять лет нашего супружества произвести на свет пять-шесть ребятишек. Между прочим, Джиллиан, возможно, вам следует винить во всем происшедшем именно мою мать. Вот если бы я родился первым сыном, а не пятым, как это произошло на самом деле, я унаследовал бы отцовский титул, доставшийся моему братцу Алистеру, который его совершенно не заслуживает. Так вот, если бы я был старшим сыном, мне не составило бы труда найти себе богатую женушку. И девушки вроде вас, Джиллиан, не пренебрегали бы мной, имей я титул. Наконец, я получил бы достойное воспитание, которое не позволило бы мне совершить такой некрасивый поступок по отношению к вам. Но мать, со всеми ее добродетелями и святостью, находилась далеко, зато близко был отец с его жизненным правилом: «Лезь вперед, не останавливаясь на этом пути ни перед чем». Именно этому совету я и последовал в данном случае. Если честно, я задумал провернуть это дельце, Джиллиан, уже давно. Я следил за вами и узнал вас настолько хорошо, что под конец с легкостью мог предугадать любой ваш шаг, еще прежде чем вы его делали.
У Джиллиан презрительно сузились глаза.
— Что вы можете знать обо мне?
— Вы всегда следуете своим привычкам, милая Джиллиан, и оттого ваша жизнь легко предсказуема. Шоколад и булочки на завтрак в восемь утра. Завтракаете вы обычно на южной веранде, где солнце, всегда в одиночестве, если не считать очередного дурацкого французского романчика, к которым вы так пристрастились. Вообще-то я всегда считал вас умной, незаурядной девушкой, Джиллиан, и, если честно, вам больше пошло бы чтение какого-нибудь научного трактата. Джиллиан бросила на него хмурый взгляд.
— Прошу прощения за то, что разочаровала вас. Гаррик весело ухмыльнулся.
— Остаток утра вы проводите в визитах. Идете с матерью по знакомым или убиваете время с женушкой одного из ваших братцев. Или, наконец, сидите у себя в комнате, разбираясь с почтой. Вы очень любите писать письма, Джиллиан. Затем легкий обед с чаем. Обычно около часа. Временами в руках у вас можно заметить кисть, хотя, признаться, рисуете вы неважно. Зато к вышивке вы не приближались ни разу.
— Меня это не занимает.
— Вам повезло, ибо я собираюсь простить вам этот маленький недостаток.
— Как это любезно с вашей стороны. Гаррик хохотнул и продолжил дальше:
— Дневные часы, Джиллиан, вы отдаете музыке. В понедельник и вторник у вас клавесин, в среду и четверг флейта, а в пятницу и субботу — что, на мой взгляд, весьма странно — бас-виола. Честно говоря, я и не предполагал раньше, что это женский музыкальный инструмент. Ведь как разместишь его, если юбки мешают?.. Скажите, Джиллиан, — проникновенно заговорил он, проводя пальцем по ее колену, — как вам удается поставить столь громоздкую вещь между ваших ножек?
Джиллиан оттолкнула его руку.
— Мне нравится ее звучание. Рассмеявшись, он продолжал:
— Ужинаете всегда с семьей. Садитесь все вместе, включая детей, ровно в семь. После ужина идете на вечер, который считаете достойным своего присутствия. Разумеется, в сопровождении матери или одной из жен ваших братьев. Должен сказать, что в этом смысле вы весьма щепетильны. Мне было нелегко подготовить ваше похищение, но, как видите, подготовил. В спальню вы удаляетесь между полуночью и двумя часами ночи, а наутро все повторяется заново. Может быть, я что-то упустил из виду?
Джиллиан потрясенно смотрела на него. Ей даже стало немного страшно.
Каким образом Гаррику удалось так много узнать о ней? Многое она сама не замечала за собой до тех пор, пока он не указал на это. Должно быть, он прятался в кустах руты, которые росли вокруг дома. А если… в самом доме? Как так вышло, что она ни разу не заметила его? Неужели она была настолько занята собой, что даже не заметила приближения опасности?
— Таким образом, как вы видите, я все просчитал, Джиллиан. Будьте покойны, отвертеться вам не удастся.
Джиллиан не двигалась. Действительно, что она могла сделать в такой ситуации?
Сиденье скрипнуло под тяжестью Гаррика, когда он вновь откинулся на спинку. Его всего распирало от самоуверенности.
— А теперь располагайтесь поудобнее, ибо вам придется провести здесь всю дорогу до Шотландии. Там мы поженимся и проведем медовый месяц в гостях у моего доброго друга сэра Озвела. Затем мы вернемся в Лондон уже как муж и жена. И с надлежащей торжественностью.
Джиллиан тоже откинулась на спинку сиденья, но вовсе не потому, что ей посоветовал это сделать Гаррик: последних его слов она даже не слышала. Джиллиан уже начала продумывать план побега.
Выйти за Гаррика Фитцуильяма? Абсурд! Просто смешно! Никогда этого не будет, пока она жива… Гаррик может думать что угодно. На самом деле он просто физически не мог все предусмотреть и обо всем позаботиться. Выход всегда найдется. Ведь и в приключенческих романах злодей всегда уверен в себе, но в итоге терпит жестокое поражение. Джиллиан не сомневалась в том, что ей удастся найти способ спастись. До Шотландии еще по меньшей мере две недели пути, если не дольше, учитывая, что по мере приближения к месту дороги пойдут хуже. А им ведь нужно будет где-то питаться, и давать отдых лошадям. Наконец, справлять нужду. Надеюсь, он не будет стоять в такие минуты рядом? А если будет?.. Ничего, возможность обязательно представится. Этот негодяй Гаррик Фитцуильям и сообразить ничего не успеет.
И когда это произойдет, Джиллиан будет наготове и не упустит свой шанс. Они и глазом моргнуть не успеют.
Глава 2
Дербишир, Англия
Дант Тремейн, третий граф Морган и пятый виконт Уайлдвуд, молча смотрел в узкий просвет между занавесками, закрывавшими окно кареты. Дул порывистый ветер, и шел дождь. Не просто дождь, а настоящий ливень, скрывавший все плотной, непроницаемой завесой и ожесточенно молотивший по стеклу. Ночь стояла мрачная. Луна укрывалась за плотными тучами, словно давала понять, что и она не очень-то рада Данту. Впрочем, время от времени луна выходила из своего укрытия, на мгновение освещала дорогу и показывала, что карета все еще катит по ней, а не затерялась на бескрайних болотах, поросших вереском.
Весь последний час, если не больше, они вынуждены были плестись еле-еле. Дождь превратил дорогу в грязное месиво, и колеса все глубже проваливались в тестообразную жижу. Равнинная местность осталась позади, и теперь они ехали вдоль подножия Пен-нинских гор. Дант чувствовал, что до полуночи ему точно не видать Уайлдвуда как своих ушей.
Будь проклята эта погода!
Дант ссутулился на скрипучем кожаном сиденье, уперев ногу в ботфорте в противоположную лавку, рассеянно прислушивался к мерному стуку дождя по крыше кареты и чувствовал глухое раздражение. Его подбородок, заросший трехдневной щетиной, покоился на кулаке. Дант был задумчив и размышлял о том, какая все-таки скверная выпала погодка и какое все-таки скверное у него расположение духа.
Дожди он ненавидел всем сердцем. Как-то так вышло, что всякий раз, когда его преследовали неудачи, это сопровождалось дождями. Пока что он прожил на этом свете тридцать два года и уже подметил эту прямую зависимость. В пятьдесят девятом году на его долю выпало особенно много испытаний. Сначала умер его брат, затем отец, И что же? На Англию обрушились такие ливни, которые впору было сравнить с Великим потопом. Чего же другого он мог ожидать сейчас, во время своего возвращения в Англию к могиле матери?
Дант, разумеется, не мог знать, был ли дождь в тот день, когда умерла его мать. Его не было дома, ибо он находился во Франции, где последние три года провел в праздности при дворе короля Солнце Людовика XIV. А в Париже было ясно и солнечно в тот день в конце августа, когда его мать, Хелена, пала жертвой чумы. В последние ее часы от несчастной все сбежали, кроме нескольких самых преданных и верных слуг. Зато Дант отлично помнил, что в тот день, когда он получил письмо, извещавшее его о смерти матери, за окном лил проливной дождь.
В последние двенадцать месяцев — а точнее, в последние триста пятьдесят два дня — погода вела себя весьма странно и загадочно.
Вместо того чтобы сразу же примчаться домой, в Англию, куда он рвался всей душой, где было его место, Данту пришлось задержаться в Париже, ожидая высочайшего позволения от Карла II. В тот день, когда в дверь Данта постучался королевский курьер, погода стояла замечательная. Дант хорошо запомнил, что тогда в ясном небе не было ни облачка.
Дант Тремейн, третий граф Морган и пятый виконт Уайлдвуд, молча смотрел в узкий просвет между занавесками, закрывавшими окно кареты. Дул порывистый ветер, и шел дождь. Не просто дождь, а настоящий ливень, скрывавший все плотной, непроницаемой завесой и ожесточенно молотивший по стеклу. Ночь стояла мрачная. Луна укрывалась за плотными тучами, словно давала понять, что и она не очень-то рада Данту. Впрочем, время от времени луна выходила из своего укрытия, на мгновение освещала дорогу и показывала, что карета все еще катит по ней, а не затерялась на бескрайних болотах, поросших вереском.
Весь последний час, если не больше, они вынуждены были плестись еле-еле. Дождь превратил дорогу в грязное месиво, и колеса все глубже проваливались в тестообразную жижу. Равнинная местность осталась позади, и теперь они ехали вдоль подножия Пен-нинских гор. Дант чувствовал, что до полуночи ему точно не видать Уайлдвуда как своих ушей.
Будь проклята эта погода!
Дант ссутулился на скрипучем кожаном сиденье, уперев ногу в ботфорте в противоположную лавку, рассеянно прислушивался к мерному стуку дождя по крыше кареты и чувствовал глухое раздражение. Его подбородок, заросший трехдневной щетиной, покоился на кулаке. Дант был задумчив и размышлял о том, какая все-таки скверная выпала погодка и какое все-таки скверное у него расположение духа.
Дожди он ненавидел всем сердцем. Как-то так вышло, что всякий раз, когда его преследовали неудачи, это сопровождалось дождями. Пока что он прожил на этом свете тридцать два года и уже подметил эту прямую зависимость. В пятьдесят девятом году на его долю выпало особенно много испытаний. Сначала умер его брат, затем отец, И что же? На Англию обрушились такие ливни, которые впору было сравнить с Великим потопом. Чего же другого он мог ожидать сейчас, во время своего возвращения в Англию к могиле матери?
Дант, разумеется, не мог знать, был ли дождь в тот день, когда умерла его мать. Его не было дома, ибо он находился во Франции, где последние три года провел в праздности при дворе короля Солнце Людовика XIV. А в Париже было ясно и солнечно в тот день в конце августа, когда его мать, Хелена, пала жертвой чумы. В последние ее часы от несчастной все сбежали, кроме нескольких самых преданных и верных слуг. Зато Дант отлично помнил, что в тот день, когда он получил письмо, извещавшее его о смерти матери, за окном лил проливной дождь.
В последние двенадцать месяцев — а точнее, в последние триста пятьдесят два дня — погода вела себя весьма странно и загадочно.
Вместо того чтобы сразу же примчаться домой, в Англию, куда он рвался всей душой, где было его место, Данту пришлось задержаться в Париже, ожидая высочайшего позволения от Карла II. В тот день, когда в дверь Данта постучался королевский курьер, погода стояла замечательная. Дант хорошо запомнил, что тогда в ясном небе не было ни облачка.