Резников Анатолий. Дом в центре

такие фото на стенку или...
В дверь зазвонили. Я решил положиться на интуицию. Судя по рассказу
братца, Михаил Ильич - из породы неудачников. Вряд ли он побывает
когда-нибудь в гостях у настоящего режиссера. Такого обмануть - пара
пустяков.
Невысокий плотный мужчина с какими-то неуклюжими, словно наклеенными,
усиками щеточкой примостился на самом краешке огромного кресла и
восхищенно разглядывал комнату.
- Да садитесь вы нормально, чувствуйте себя как дома, - я попытался
выглядеть радушным хозяином. - Вот вам сок апельсиновый, журналы
интересные. Вы же на английском читаете? Вот и хорошо. А я пока гляну
ваше обоснование. Мало ли какие вопросы возникнут.
Заветная папка с покрытыми машинописью страницами, где возможно,
раскрывались тайны Дома, перекочевала в мои руки. Я принялся за чтение.
Разочарование появилось на третьей странице. Для большей уверенности
пришлось заглянуть в середину и в конец. Так и есть. Ни одной формулы или,
на худой конец, графика. Чистой воды беллетристика. Дальше я читал по
инерции, хотя и не без удовольствия.
Как сказал бы мой отец: "Факир был пьян, фокус не удался". Попытка
обмануть Дом не прошла. Да и были ли у меня шансы на успех? Не приходилось
сомневаться в искренности Бориса, назвавшего Михаила Ильича гением. Не
исключено, что он и был гением. Но тогда, чтобы понять Дом, требовался
гений в квадрате. Или в кубе? А может, и просто гений бы справился. Но не
на нынешнем уровне развития науки.
Удивляло и восхищало другое. Мой гость, неуклюже сидящий в кресле и
листающий "Ньюсуик", обладал незаурядными литературными способностями. Не
знаю, насколько хорош был слог, в этом я не специалист. А вот
содержание... Михаил Ильич написал изумительный трактат о Доме. Знал он
мало, очень мало, но отсутствие информации ему не помешало, скорее, пошло
на пользу. Это была философско-романтическая легенда, настолько же
красивая, насколько и бесполезная.
В самом начале автор сослался на восточный образ мышления, опирающийся на
философию дзэн. Человек, приведя себя в определенное состояние (душевной
гармонии, что ли?), мгновенно проникал мыслью в стоящую перед ним поблему
и получал ответ в результате озарения, а не долгой мыслительной работы,
основанной на логике. Опыт Японии и других бурно развивающихся стан Азии
подтверждал действенность подобных методов и их применимость в науке.
Михаил Ильич объяснил подобные чудеса тем, что отдельные личности умело
подключались к Сфере Разума (следовали ссылки на Вернадского и других,
неизвестных мне ученых). Далее автор отметал все попытки объяснить Дом с
помощью инопланетян и жителей Атлантиды, как банальные. Хотя, не
исключалось, что по древности Дом превосходит даже мифические Атлантиду с
Лемурией.
Мой скромный гость пришел к выводу, что уже упоминавшаяся Сфера Разума
может не только помогать людям в решении задач, но и награждать тех людей,
кто совершил наиболее выдающиеся изобретения и, таким образом, наполнял
Сферу Разума. Примеры: добывание огня, колесо и э-э-э... жилище. Награда,
разумеется, более чем царская, так как навеки распространяется на всех
потомков. Дом - награда первому строителю домов. Он просто не может быть
делом рук человеческих (или инопланетных), настолько велика сила создателя
Дома. Только гипотетическому уникальному сверхсуществу по плечу подобное.
У меня зачесался язык задать пару вопросов. Наверное, потомки первого
человека, добывшего огонь, владеют пирокинезом? Потомки изобретателя
колеса катаются по свету на суперавтомобилях с вечными двигателями? А
потомки первого человека, который догадался проложить дорогу? *
Я дочитал рукопись и рассказал о вариативной функции, якобы забытой
Борисом.
- Отлично! - Михаил Ильич аж засиял. - Это четко относит возникновение
Дома к самым диким временам. Во-первых, исторический поток был один, без
разветвления на варианты. Во-вторых, животные - это тотемы. Явный
первобытный строй. У каждого племени свой покровитель. Медведь там или
лев... Орел, змея, лось...
- А если не животные, а какие-нибудь знаки, узоры?
- Из той же оперы. Магические символы.
Чувствовалось, что гость не прочь поговорить о кинематографическом Доме,
но мне было не до разговоров. Интересный, конечно, он человек, Михаил
Ильич, много мудрого может рассказать, и все-таки... Уж больно странное
наследство мы получили. Не верю.
Я взял арес для пересылки гонорара. Расчет наличными выглядел слишком уж
подозрительно. "Консультант", похоже, так и не понял, пригодится его труд
или нет.

Отец лежал на диване и задумчиво разглядывал потолок. Седого рядом не
было. И именно Седой мог стать прекрасным поводом для разговора.
- Послушай, папа, ты знаешь, что в нашем мире пять миллиардов человек?
- Слышал что-то подобное. А какая тебе разница? Миллиардом больше,
миллиардом меньше...
- Есть разница. Ты мобилен, как никто в мире. Ты беспредельно богат.
Неужели среди пяти миллиардов ты не смог найти себе одного-двух
помощников? Ты только подумай, какое это огромное число: пять миллиардов.
Среди них есть люди с самыми невероятными способностями...
- Хватит. Я все понял. Тебе не нравится Седой. Это твое личное дело. Я
гарантирую, повторяю - гарантирую, что он именно тот человек, который нам
нужен. Всего не выразишь словами. Но один факт "за" перевесит тысячу
"против". Седой - не просто высококласснй рыцарь плаща и кинжала. Только
он один имеет опыт борьбы с агентами ОИР. А наши миллиардные толпы - нет.
- Так ты боишься этих агентов?
- Да, боюсь. Я ведь уже не раз каялся в трусости. Слишком хорошо я живу,
чтобы рисковать жизнью.
Отец, конечно, прибеднялся. Настоящий трус на его месте просто не думал бы
о Кардинале. Я решил сменить пластинку и предложил папе почитать рукопись
Михаила Ильича. Для меня тоже было кое-что приготовлено. Седой надиктовал
небольшую лекцию по истории своего варианта.

Яснее-ясного, что историк из контрразведчика никакой. Я снял наушники и
выключил плейер, когда отец только дочитал до середины. Можно было
спокойно обдумать услышанное. История наизнанку выглядела довольно
любопытно, несмотря на недостаток информации.
Расслоение вариантов появилось во времена киевского князя Святослава
Игоревича. В нашей истории он погиб совсем молодым, угодив в печенежскую
засаду. В варианте Медведя князь уцелел. Незадолго до несостоявшейся
засады он попал в плен (на довольно почетных условиях) и в плену на берегу
Каспия прожил около семи лет.
В Киев Святослав вернулся правоверным мусульманином и привел с собой
мощную мусульманскую дружину. В отсутствие Святослава Русь была поделена
между тремя его сыновьями. В Новгороде княжил Владимир. Святослав рьяно
принялся насаждать мусульманство, жестоко наказывая всех несогласных.
Новгородские земли Святославу одолеть не удалось, этому мешали самые
разные обстоятельства. Кроме того, Святослава не отпускала идея
уничтожения Византийской империи. Тут была замешана какая-то давняя обида,
возможно - отказ в сватовстве. Отдавая всего себя этой грандиозной мести,
князь временно смирился с присутствием в тылу языческого (а на самом деле
- стремительно христианизирующегося) Новгорода. Походы на юг должны были
вот-вот смениться походом на север. Но... Что-то все время мешало,
Владимир женился на дочери очень знатного варяжского вождя, сработали еще
какие-то механизмы исторического процесса, а в результате - объединенное
новгородско-варяжское войско разбило армию киевского князя, когда он,
наконец-то, выбрался, чтобы покарать непослушного сына. Дальше - больше.
Один из сыновей Владимира был призван для правления в Бирку, Новгородчина
практически безболезненно крестилась, наследник Святослава заключил с
Владимиром мир...
Можно еще раз повторить, что Седой не был историком. Отец хотел узнать,
как мир Седого стал таким, каков он сейчас, - пожалуйста. А вот
остальное... Как там у них было с татаро-монголами? А с немецкими
крестоносцами? Был ли кто-нибудь вроде Наполеона? Каким образом Израиль
возник почти пятьсот лет тому назад (это я усвоил из разговора с отцом в
Бирке)? Единственное, что перестало меня смущать (даже без лекции Седого),
- это само государство Балтийский Союз. Существовала же в нашем варианте
Австро-Венгерская империя! И долго существовала, и совсем не плохо жила.
Почему Балтийский Союз не может? В его идее даже больше логики.
- Красиво излагает, собака, - отец дочитал рукопись. - Кто такой, и
почему допущена утечка информации?
Я рассказал об авторе и о своей кинолегенде. Отец рассмеялся.
- Аферист! - сказал он. - На первый раз прощаю. Но еще что-нибудь этакое
вытворишь - морду набью. Не посмотрю на твои бицепсы.
- Почему? - я искренне удивился.
- Повторяю для идиотов, - каждое слово отца было веским, значимым. Словно
он инструкцию по выживанию читал. - Никогда не старайся понять Дом.
Пользуйся, еще раз пользуйся, обнаруживай новые возможности. Но не
задумывайся. Я не хочу знать, правда ли здесь написана. Это не поможет нам
ни на йоту. А помешать может. До сути вещей докапывайся в обыденной жизни.
Но не в Доме. Не хочу, чтобы мой сын на своей шкуре осознал это... как
его...: "От многого знания много скорби". Обитателю Дома, лишенному
поддержки Дома, придется тяжелее, чем рыбе, выброшенной на берег. Усек?
- Усек.
- Ты журналы научно-популярные читать любишь?
- Да как-то не до того... - Я мог ожидать чего угодно, но не этого вопроса.
- Ну и зря. Ты читай. Полезно это. И любопытство удовлетворишь, и на
уровне будешь. Не все же боевики с мордорбоем смотреть. Но вот что
касается Дома... Тут у тебя журнал один - "Незнание - сила", - для большей
убедительности отец потряс почему-то именно злосчастной рукописью.
Словно ставя точку в нашей беседе, зазвонил дверной звонок. Отец пошел
разбираться. Вернулся он секунд через двадцать.
- Иди, Сергей, это к тебе. Девушка.


12. Первый парень на деревне.


Как-то так получилось, что начиная с приобщения к Дому, моя жизнь стала
напоминать сценарий, сработанный ремесленником от творчества. Приключения
чередовались с сексом и умными разговорами, а по мере движения к развязке
(интересно, какой?) чередование становилось все более напряженным.
Направляясь к дверям, где меня ждала загадочная гостья, я мысленно
настроился на какой-то подвох. Сценарий обязывал. И так чередование
немного нарушилось. Между моими разговорами с Михаилом Ильичом и отцом
запросто уместилась бы небольшая драчка, погоня через несколько вариантов
или, на худой конец, перестрелка. Не шпионка ли Кардинала пришла ко мне со
спрятанной под юбкой гранатой?
Что касается юбка - тут я ошибся на все сто процентов. На гостье были
джинсы. Да и на шпионку она не тянула. Если посылают женщину, значит,
хотят мужика совратить. А тут... Джинсы мешковатые, линялые, рубашка
джинсовая навыпуск - еще более линялая и мешковатая. Никогда не
догадаешься, что там за фигура спрятана. Косметики никакой не видно. В чем
здесь подвох?
Решив, что знакомиться лучше в комнате, я пригласил девушку к себе. И, как
истинный джентльмен, у двери пропустил спутницу вперед. В результате
вместо своей комнаты попал в совсем другое помещение. Подвох не заставил
себя ждать.
Явной причины убегать не было. Комната как комната, сработана "под
дворец", притом дворец жилой. А незнакомка, надо понимать, тоже из Дома?
Гостья-хозяйка уверенно села в шикарное кресло и заговорила.
Все оказалось на удивление просто. Никакого шпионажа, никаких козней.
Проще таблицы умножения. У папиной знакомой с четвертого этажа была дочь,
Рута. От матери Рута узнала, что в Доме обитает молодой человек приятной
наружности. Так как о других мало-мальски молодых обитателях Дома у Руты
никакой информации не имелось, она решила познакомиться со мной. Нельзя
сказать, чтобы я был польщен. Это, получается, про меня сказано: " На
безрыбье и рак рыба"?
Но Рута не испытывала ни малейшей неловкости. Она говорила так много,
словно до сих пор подходящих собеседников у нее не было. Вначале я
выслушал аргументацию, почему Руте необходим парень именно из Дома.
Мужчины со стороны не выдерживали двух испытаний: "бедностью" и
"богатством". Первое заключалось в том, что при знакомстве девушка была
одета чрезвычайно скромно, неброско. И разговор вела от лица бедной, почти
убогой провинциалки, внимательно следя за реакцией собеседника.
Выдержавших экзамен Рута приглашала в гости. Через первый попавшийся дом
она приводила их к себе в комнату, где старалась поразить уму непостижимой
роскошью. На этом все ломались. В чем заключалась ломка, мой грубый
мужской ум понять не мог. А испытуемых, надо полагать, было совсем не мало.
На вопрос о несогласии случайных знакомых с Рутиными выводами об их
непригодности, девушка только рассмеялась.
- Кто может поймать обитателя Дома? - спросила она. - Ведь любая лестница
в мире для нас - мост через бездну. Бездну для других. А любая дверь из
моей комнаты может вывести гостя не в спальню, а на лестницу в
каком-нибудь нежилом доме.
Каждый развлекается как умеет. Девочка была совсем не глупа, но мне
немного претило ее отношение к людям, как к подопытным кроликам. А дальше
стало еще интереснее.
Рута пересела на диван, еще более роскошный, чем кресло. Я сел рядом, и
она стала просвещать меня во всем, что касается путешествий из варианта в
вариант. Я понял, что именно моя нетипичная для третьеэтажника способность
и вдохновила ее на знакомство. А уж в чем я был профан, так это во всем,
что касалось вариативной функции.
К сожалению, очень скоро выяснилось, что неглупая на первый взгляд
девчонка использовала Божий дар не совсем так, как это можно было делать.
Хотя, какая есть инструкция по эксплуатации, когда речь идет о чудесах?
Что интересовало Руту в других вариантах? История, научные открытия,
обычаи? Нет! С натяжкой можно было сказать о произведениях искусства. Но
каких!
Из варианта в вариант моя новая подруга ходила, чтобы посмотреть фильмы с
участием ее любимых актеров (каскад незнакомых имен) либо послушать тех
или иных певцов (еще десяток-другой имен). Там-то устраивали изумительные
дискотеки, а еще где-то каждую субботу развлекали народ мастерски
сделанными фейерверками.
Вся эта "полезная информация" моментально мне надоела. Я стал задавать
вопросы и кое-что узнал. Оказывается, варианты могли отличаться совсем не
сильно. Это было "зашифровано" в тотеме: та или иная порода собаки (в
нашем случае), либо - просто разное исполнение элементов. Рута особенно
далеко не забиралась, ей хватало Собаки, Волка, Шакала. Миры отличались не
очень сильно. Чем - значения не имело, девочку интересовали развлечения.
Хотя Рута вспомнила, что в каком-то из вариантов (Лисицы, что ли?) она не
удержалась, полюбопытствовала и сходила в библиотеку. Уж больно странное
ощущение она там испытала: с одной стороны - все очень родное и близкое, с
другой - как-то все не так. Из энциклопедии Рута узнала, что в том мире
после Октябрьской революции в стране установилась двухпартийная система.
Большевики и левые эсеры конкурировали почти так же, как в США
республиканцы и демократы. И Троцкий семь лет был министром иностранных
дел. А в тридцать каком-то году он же получил Нобелевскую премию по
литературе. За что - этого Рут не знала.
Мои расспросы могли вывести из равновесия и серьезного человека, а не
только легкомысленную девчонку. И Рута стала расспрашивать меня сама.
Конечно, не об истории. Ее интересовал я, моя жизнь, мои приключения.
Дошла очередь и до моей мускулатуры. Честно и откровенно я признался, что
именно Дом с помощью зеркала сумел сделать меня атлетом.
Рута задумалась и надолго замолчала, блуждая взглядом по лепке и
украшающим стены картинам, изредка поглядывая на меня. Я начал испытывать
некоторое смущение.
Девушка молча встала и подошла к настенному зеркалу в бронзовой раме. Она
долго изучала свое отражение, потом совершенно беззаботно, словно в пустой
комнате, через голову стащила с себя рубаху. Под рубахой никакой другой
одежды не было. Критический взгляд Руты явно относился к ее маленькой
груди. Поворот направо, поворот налево, приподняла грудь ладонью,
погладила...
Брошенный то в жар, то в холод, я натужно кашлянул. Рута никак не
отреагировала, продолжая самосозерцание.
- Ты меня пустым местом считаешь? - спросил я.
- Нет, - ответила Рута после долгой паузы.
- Или ты не из стеснительных?
- Я очень стеснительная, но я стесняюсь мужчин, а ты, похоже, человек
бесполый.
- Что?! - обвинение было более чем неожиданным.
- Конечно. Сидишь с девушкой тет-а-тет, обстановка самая располагающая, а
ты к ней ни малейшего внимания не проявляешь. Если ты не бесполый, то
может, просто неодушевленный? Таких тоже стесняться нечего. Кто портрета,
на стене висящего, стесняется? А ты - статуй, говорящий и двигающийся.
Чувствуя себя идиотом, я начал путано оправдываться: мы, мол, только
познакомились, Рута такая молоденькая... Но оправдания лишь усугубили
идиотизм ситуации. Так вот оправдываться - совсем не по-мужски. Подойти,
обнять ее, поцеловать, приласкать? Тоже глупо после напоминания. Как плохо
быть дураком!
Рута продефилировала по комнате. Комично же она смотрелась без рубашки, в
мешковатых джинсах, в тапочках каких-то!.. Грудь у нее маленькая, но
фигурка совсем не плоха. Личико приятное. И все-таки, у нее мания. Неужели
я должен кидаться на каждую оказавшуюся рядом женщину, если обстоятельства
располагают?
Весь мой миллион терзаний Рута разрешила сама. Она подошла ко мне, села на
колени и обняла за шею, сказав только два слова: "Истукан дубовый!"


13. Подкуп и шантаж


Общение с Рутой вырвало меня из заколдованного круга околоисламских
козней, игр с мафией и прочий, жутко актуальных, но до безобразия
надоевших реалий моей жизни. Шел Руте всего-навсего семнадцатый год. Домом
она пользовалась уже года два, и его невероятная сила вскружила девчонке
голову. Рута забросила школу и занялась поисками смысла жизни. Немного
почитала индийской религиозной литературы, немного пообщалась с системой
хиппи... Смысл жизнь все не находился, Бог был ее Домом, а Дом - Богом,
какие-то внутренние тормоза не пускали удариться в разгул (а тяга, надо
понимать, была). И тут, как дар небес, на горизонте появился Я. Без особых
недостатков и без корыстного расчета (власть над Домом у меня такая же).
Вот и упало созревшее яблочко на первого мало-мальски подходящего едока.
То ли бурный ход событий меня состарил, то ли четыре года в нашем в Рутой
возрастах - слишком большая разница, но я воспринимал свою подругу как
капризного ребенка. Потакание капризам таило в себе приятную новизну. Во
всем, что касалось любви, Рута обладала неплохим теоретическим багажом при
почти полном отсутствии опыта. Это тоже доставляло определенную
приятность.
Любовь людей, обладающих некоторыми из способностей богов, вряд ли можно
назвать божественной. С точки зрения физиологии мы, все-таки, люди. И,
рано или поздно, должно было наступить пресыщение. Тем более, что все
обитатели Дома по натуре - индивидуалисты, и всех нас тянет побыть в
одиночестве. А благовидных предлогов для расставания всегда в избытке.
Если подходить к знакомству с Рутой сверхпрагматично, то кое-какую пользу
я извлек. Перестали быть загадкой пятый, шестой и седьмой этажи. Даже мне,
с трудом постигшему вариативную функцию (шутка ли, побывать в разных
вариантах исторического развития Земли!), не очень верилось, что Рута
говорит правду. Словно какой-то всемогущий безумец захотел собрать в нашем
Доме всю тематику фантастических произведений. Легкость, с которой я узнал
целых три тайны (по штуке на этаж), тоже настраивала на определенное
недоверие.
Пятый этаж - путешествие во времени. С учетом всех прелестей четвертого
этажа - в любом варианте истории. Выходи, куда хочешь, делай, что хочешь.
Если очень постараешься, наследишь в истории, - окажешься в другом
варианте. И никаких хроноклазмов, никакой охоты за собственным
прадедушкой, как в книгах и в кино. Дешево и сердито.
Шестой этаж. Дверь на другие планеты. Далекие или из
параллельных-перпендикулярных миров? Рута не знала. Не знал пока и я. Если
учитывать багаж предыдущих этажей, то голове было от чего закружиться:
иные миры, иные времена, иные истории. Только сверхчеловеческий разум мог
найти дорогу в этом лабиринте.
Но седьмой этаж... Вот где жили истинные хозяева. Не Дома, нет. Хозяева
Вселенной, бесконечномерной Вселенной, в центре которой стояло неприметное
серое здание. И все мы: люди, народы, цивилизации, планеты - могли
оказаться плодами их воображения. Жильцы седьмого этажа создавали миры.
Как самые настоящие боги. Им было достаточно придумать и продумать в
деталях мир и, пожалуйста, выходи, пользуйся. Я, Рута, отец, Седой,
Кардинал, прохожие на улице - кто нас придумал? Стоим ли мы чего-нибудь
сами по себе, или чей-то вымысел нас питает? Страшные мысли... Из них
следовала головоломка: Вселенную, в которой существует Дом, придумал
кто-то, живущий на седьмом этаже. То есть, придумал сам себя, но как?
Вечный вопрос о курице и яйце, что было раньше?
Мрачные мысли не терхали меня особенно долго. Я получил прививку от
подобных потрясений, когда размышлял о хрупкости бытия у колонн Казанского
собора. Существование одного мира не мешает существованию другого. Пусть
кто-то с седьмого этажа начитается "Анны Карениной" и живет в мире,
созданном Толстым. Пусть любитель древней дальневосточной литературы
воплотит мир, где среди людей живут духи и оборотни. Пусть даже кто-нибудь
напишет роман, где я - главное действующее лицо. Но этот "кто-то" не
властен над моей волей! И в гостях у Анны Карениной, и в романе про самого
себя - только я хозяин своих поступков.

Я вышел из душа в прекрасном настроении. Планы были самые разнообразные.
Например: набрать петербургских городских пейзажей начала прошлого века,
подняться на пятый этаж и попытаться навестить Александра Сергеевича
Пушкина. Пусть это авантюра, но попытка не пытка. Подчинился же мне
четвертый этаж, может, и пятый подчиниться. О чем я буду говорить с
Пушкиным? А может, и не буду я ним говорить. Может, он в Болдино окажется
или в Михайловском. Я ведь не умею во времени ориентироваться. Короче
говоря, разберемся.
Я вошел в комнату и обмер. У письменного стола с бумагами стоял карлик и
что-то искал. Или не искал, а подкладывал. Неважно, что он делал, но рожа
у него!..
Увидев меня, карлик кинулся к стенке, толкнул ее. Открылась потайная
дверь. Я бросился следом, несмотря на свой комичный (махровый халат и
тапочки) вид. Главное, не дать ему закрыть дверь! С этой задачей я
справлялся успешно. Мы проскочили несколько комнат, между нами было не
больше двух метров, но ухватить эту тварь... Никак. Комнаты сменились
грязными лестницами, потом пошли извилистые коридоры казенного вида. Левая
тапочка повисла на большом пальце, но я сумел ногой перехватить ее в
полете. Карлик бежал, семеня короткими ножками. Мой шаг - три его шага.
Еще несколько комнат...
Погоня кончилась неожиданно. Нырнув вслед за карликом в очередную дверь, я
не нашел за ней того, за кем гнался. Зато "не карликов" там было в
избытке. По периметру вдоль стен плечом к плечу стояли крепкие молодые
ребята. "Живая изгородь" мгновенно сомкнулась за моей спиной, отрезав
доступ к двери. В центре комнаты за столом сидел молодой человек типично
бюрократического вида: аккуратная короткая стрижка, темно-серый
костюм-тройка, светлая рубашка, галстук, на столе лежала тонкая папка.
- С легким паром! - сказал хозяин кабинета, дав мне отдышаться.
То ли от погони, то ли от беспокойства, я взмок так, что мне впору было
обратно в душ. Добегался...
- Наивный ты парень, Серега, - продолжал "молодой бюрократ", - кто же так
за миражами гоняется? Неужели не разглядел, что лилипут киношный?
Я буркнул что-то нечленораздельное.
- Давай знакомиться. Тебя мы знаем, Сергей Кононов. А ты нас?
- Не знаю.
- Я - племянник Кардинала и его первый помощник.
Мое сердце скатилось в желудок, но не задержалось, а проследовало к
пяткам. Если я когда-то влип в жизни, то это именно сейчас.
- Да не пугайся ты так! - помощник Кардинала разглядел ужас в моих глазах.
- Мы не собираемся с тобой ссориться, наоборот, хотим подружиться. А эти
ребята у стен - для страховки. Иначе ты ведь до конца не дослушаешь,
вообразишь потайную дверь и сбежишь. Ведь сбежал бы?
Я пожал плечами. Разговор (с моей стороны) не клеился. Вполне хватало
жестов.
- Мне не понятен один момент в твоей биографии, Сергей. Ты рожден для
жизни сверхчеловека. Для тебя нет ничего недоступного в этом мире. Никого
из обитателей третьего этажа не трогают житейские проблемы. Почему ты
полез в наши дела? Отвечай.
- Телевизор, газеты... Не нравиться мне весь этот мусульманский терроризм.
- Я старался запутать след, увести его от отца.
- Врешь ты все. По телевизору про Кардинала ничего сказано не было. А тебя
даже на место его прогулок вывели.
Я вспомнил слова: "Мертвым не больно". Попробую свалить все на Атланта.
Пусть добрый старичок, даже находясь на том свете, сделает хорошее дело. И
я стал вдохновенно врать, как Атлант втянул меня в борьбу с Кардиналом.
Концовка этой истории была пересказана почти без вранья: месть мафии, чьих
людей я втянул в слежку, смерть Атланта. Племянник Кардинала слушал не
перебивая.
- Сделаем вид, что ты говорил правду, - резюмировал он. - Но ты хоть
понимаешь, что полез не в свое дело?
Я пожал плечами.
- Вот посоветовал бы тебе Атлант с колумбийской наркомафией бороться, ты
бы полез? Нет. Хотя, от наркотиков вред, а от истинной веры только польза.
Мудрые законы, проверенные временем, запрет на дурные привычки...
Я не был готов к антирелигиозной дискуссии. Особенно в такой обстановке.
Даже заключенным на допросе разрешают присесть, мне, почему-то, не
разрешили. Я приготовился согласиться с чем угодно, но моему собеседнику
нужно было не это. Такое впечатление, что он сдавал экзамен по ораторскому
искусству. Даже слушая его речь через слово, я узнал всю историю ислама,