Страница:
ФХ-7 откатил носилки. К тому времени, как Зан закончил менять перчатки, перед ним лежало следующее тело.
– Далеко не отходи, – окликнул он Баррисс. – Там, откуда он появился, – таких полно.
Устроившись на барном табурете, опираясь левой ногой на перекладину – так, что она оказалась выше правой, Зан подкручивал колки своей кветарры, настраивая струны в лад. Таковых на инструменте было восемь – натянутые полосы разного диаметра и фактуры, на три больше, чем пальцев на руке Зана. Впервые увидев, как играет его друг, Джос был поражен. Пальцы забрака легко порхали вверх и вниз по струнам, а время от времени он склонялся к инструменту, зажимая подбородком лады. Кветарра была пустой внутри, богато украшенной коробкой из дерева, отполированного до тусклого блеска, с несколькими отверстиями, вырезанными в подобие вычурной восьмерки. Плоский гриф выдавался из корпуса, и на его закругленном конце располагались восемь колков, сцепленных со струнами.
Вереница изломанных войной тел, наконец, закончилась – примерно через пять часов после того, как прибыл последний эвакуатор. Под конец разразилась очередная гроза – жестокая, с молниями, бьющими совсем рядом с лагерем. Весь район, конечно, был укрыт щитом от электричества, но об этом трудно помнить, когда гром грохочет так, что трясется здание, внезапные вспышки света за окнами оставляют фиолетовые отпечатки в глазах, а острый запах озона заполняет воздух, перебивая даже вонь обожженной войной плоти.
Но шторм прошел так же быстро, как и налетел, и по безмолвному соглашению все отправились в кантину. Джос пришел, опоздав на несколько минут, и удивлялся относительной тишине внутри, пока не увидел Зана.
Ожидание в воздухе было почти таким же резким, как недавно – запах озона. Посетители потягивали выпивку, вдыхали дым или жевали пластинки спайса и смотрели, как Зан настраивает кветарру. Никто даже и не глядел в сторону безмолвной квадратной коробки, из которой обычно гремела музыка. Притушенные светильники испускали мягкий, ровный свет. Мелодичные звуки раздавались, когда Зан поворачивал ключи, регулируя натяжение до тех пор, пока разнобой нот не начал сливаться именно так, как нужно. Наконец, он удовлетворенно вздохнул, слегка выпрямился на табурете, устроил инструмент на колене и кивнул зрителям.
– Я собираюсь попробовать пару коротких этюдов. Первый – прелюдия Борра Чамбо к его сочинению "Падение самонадеянности". Второй – фуга из "Человеческой бесчувственности" Тиккал Ремба.
Зан коснулся струн, и музыка, рожденная от этого союза струн и пальцев, наполнила кантину завораживающей мелодией, которая, сочетаясь с басовыми тонами, просто-таки увлекла Джоса в свои объятия, несмотря на его открытую нелюбовь к классическим работам.
Без сомнения, Зан был великим музыкантом. Ему следовало бы выступать в концертном зале на какой-нибудь мирной, цивилизованной планете, где разумные существа знают толк в искусстве, где его талантливые руки создавали бы красоту вместе с горнами Клоо и синтезаторами, вместо того чтобы возиться с виброскальпелями и перевязками.
Война, подумал Джос. Ради чего она? Уж точно не ради искусства. Хотел бы он знать – сколько других таких же, как Зан, талантов было растрачено в боях по всей галактике. Потом он выбросил эти мрачные мысли из головы и просто стал слушать музыку. В этом мире так мало красоты – напомнил он себе – и нужно наслаждаться ей, пока она есть.
Посетители вокруг него сидели или стояли, не издавая ни звука, пойманные в музыкальную паутину, которую сплетал Зан. Никто не гремел тарелками и не звенел стаканами. Тишину нарушали лишь далекие раскаты грома и звуки кветарры Зана.
Джос оглянулся по сторонам и заметил Кло Мерита. Впрочем, не заметить экванийца было трудно – он возвышался над остальными посетителями на целую голову. Бледно-серый мех и усы тоже выделяли Мерита из толпы. Джос рад был встретить здесь психолога Ремсо. Экванийцы – те немногие, что остались после того, как солнечная вспышка выжгла их родной мир – были чувствительными эмпатами, способными понимать и анализировать психологию почти любых известных разумных рас. Джос знал, что Мерит, в каком-то смысле, несет эмоциональную ношу всего лагеря на своих лоснящихся широких плечах. Сейчас, впрочем, он казался таким же, как все – зачарованным заклинанием, которое сплетал Зан.
"Это хорошо", – подумал Джос. Он вспомнил цитату из Бахм Гилиада, который пять тысяч лет назад, во времена Великого Гиперпространственного Конфликта, сформулировал права и обязанности его профессии: "Больным и раненым всегда найдется целитель, что будет врачевать их раны, но к кому идти целителю?"
Пока Зан играл, легко было не думать о войне, о том, как он устал, сколько осколков он вытащил или же сколько пробитых органов заменил за последние часы. Музыка уносила в бездны, возносила ввысь и освежала, как добрая неделя отдыха. Он понял, что в каком-то смысле его друг делал для врачей и санитаров Ремсо-7 то же, что джедай сделала для раненого клон-солдата – он исцелял их.
Время как будто застыло.
Но вот Зан добрался до финала. Отзвенела последняя нота, и тишина стала почти абсолютной. Затем посетители кантины зааплодировали, засвистели и застучали пустыми кружками по столам. Зан улыбнулся, встал и поклонился.
– Ваш приятель великолепен, – сказал Ден Дхур. Джос и не заметил, как репортер оказался рядом. – Он мог бы заработать бешеные кредитки, устроив турне и выступая с классикой.
Джос кивнул.
– Наверное, и выступал бы, – сказал он, – если бы не маленькая проблема, под названием "межзвездная война".
– Ну, да… – Дхур замялся. – Позвольте, я куплю вам выпивки, док.
– Позвольте мне вам позволить.
Они подошли к стойке. Ден махнул бармену, который, переваливаясь, направился к ним.
– Два Корускантских Холодка.
Пока они ждали питье, Дхур поинтересовался:
– Что вы думаете про Фильбу?
Джос пожал плечами.
– Он сержант снабжения. Исполняет заказы, переправляет их к вышестоящим и прочее в этом роде. Пахнет так, словно обрызгался болотом вместо одеколона. Кроме этого, в общем-то, ничего. Кто может сказать, что знает что-то про хатта? А почему вы спрашиваете?
– Инстинкт репортера. Хатты часто создают темы для новостей. К тому же мы с Фильбой пересекались в прошлом. Не хочу быть расистом или кем-то в этом духе, но вы знаете старую поговорку? "Как узнать, что хатт врет? Его…"
– … губы шевелятся, – закончил Джос. – Ага, эту я слышал. Они говорят то же самое про неймодианцев.
– А также ринов, ботанов и тойдарианцев. Галактика сурова – так я слышал, – Ден ухмыльнулся Джосу, и тот усмехнулся в ответ. Несмотря на всю вспыльчивость и саркастичность в этом маленьком, дерганом репортере было что-то симпатичное.
Бармен принес их стаканы. Дхур кинул кредитку на стойку.
– Не хочу тебя разочаровывать, но я слышал ее и про людей.
Джос осушил стакан.
– Я потрясен и оскорблен до глубины души. От лица всех людей в галактике я требую еще порцию, – он махнул бармену, потом добавил. – У Фильбы может быть масса пороков, но свою работу он делает хорошо. Можно даже сказать "работы". Он запустил свои маленькие жирные пальцы буквально во все. На его попечении даже перевозка боты.
Дхур как раз примеривался ко второй порции; он замер и поднял бровь вместо стакана.
– Прошу прощения?
– Как я слышал, Блейд дал ему полный контроль над выращиванием, сбором и отправкой.
– Подумать только, – Дхур явно занервничал. – Да, а ты слышал начет Эпоха Требора и его голонетовского развлекательного тура? Похоже, что Дронгар есть в их списке.
– Ты не расстроишься, если я не стану биться в экстазе прямо сейчас?
Джос не был большим поклонником известной звезды голонета, хотя, судя по рейтингам Эпоха, он оставался в меньшинстве. Он все еще думал про интерес Дхура к Фильбе, но прежде чем он смог сказать что-то еще, саллюстианин осушил свой стакан и проговорил:
– Сочтемся после, док. Спасибо за выпивку.
– Ты за нее платил, – напомнил ему Джос.
– А, верно, я, – отмахнулся Дхур. – Ну, значит с тебя – в следующий заход, – и тут же направился к двери настолько быстро, насколько его могли нести короткие ноги.
Джос огляделся, прикидывая, не явился ли сюда Фильба, пока они разговаривали. Но он его не увидел – а не заметить хата было бы проблемой в любой толпе.
Он нахмурился. Дхур явно что-то выловил в шуме кантины своими ушами и это что-то, похоже, было связано с Фильбой. Базу ожидало несколько часов относительного покоя и тишины, перед тем как прибудет следующая волна раненых; кроме того – всегда существует вероятность аварийной эвакуации от линии фронта. Джос намеревался провести это время с большой пользой – поспать. Сон в этом мире был еще ценнее, чем бота. Хотя, может быть, он заглянет в дом снабженца, узнать как дела у Фильбы.
Но сначала он допьет свою порцию.
Глава 7
Глава 8
– Далеко не отходи, – окликнул он Баррисс. – Там, откуда он появился, – таких полно.
***
Устроившись на барном табурете, опираясь левой ногой на перекладину – так, что она оказалась выше правой, Зан подкручивал колки своей кветарры, настраивая струны в лад. Таковых на инструменте было восемь – натянутые полосы разного диаметра и фактуры, на три больше, чем пальцев на руке Зана. Впервые увидев, как играет его друг, Джос был поражен. Пальцы забрака легко порхали вверх и вниз по струнам, а время от времени он склонялся к инструменту, зажимая подбородком лады. Кветарра была пустой внутри, богато украшенной коробкой из дерева, отполированного до тусклого блеска, с несколькими отверстиями, вырезанными в подобие вычурной восьмерки. Плоский гриф выдавался из корпуса, и на его закругленном конце располагались восемь колков, сцепленных со струнами.
Вереница изломанных войной тел, наконец, закончилась – примерно через пять часов после того, как прибыл последний эвакуатор. Под конец разразилась очередная гроза – жестокая, с молниями, бьющими совсем рядом с лагерем. Весь район, конечно, был укрыт щитом от электричества, но об этом трудно помнить, когда гром грохочет так, что трясется здание, внезапные вспышки света за окнами оставляют фиолетовые отпечатки в глазах, а острый запах озона заполняет воздух, перебивая даже вонь обожженной войной плоти.
Но шторм прошел так же быстро, как и налетел, и по безмолвному соглашению все отправились в кантину. Джос пришел, опоздав на несколько минут, и удивлялся относительной тишине внутри, пока не увидел Зана.
Ожидание в воздухе было почти таким же резким, как недавно – запах озона. Посетители потягивали выпивку, вдыхали дым или жевали пластинки спайса и смотрели, как Зан настраивает кветарру. Никто даже и не глядел в сторону безмолвной квадратной коробки, из которой обычно гремела музыка. Притушенные светильники испускали мягкий, ровный свет. Мелодичные звуки раздавались, когда Зан поворачивал ключи, регулируя натяжение до тех пор, пока разнобой нот не начал сливаться именно так, как нужно. Наконец, он удовлетворенно вздохнул, слегка выпрямился на табурете, устроил инструмент на колене и кивнул зрителям.
– Я собираюсь попробовать пару коротких этюдов. Первый – прелюдия Борра Чамбо к его сочинению "Падение самонадеянности". Второй – фуга из "Человеческой бесчувственности" Тиккал Ремба.
Зан коснулся струн, и музыка, рожденная от этого союза струн и пальцев, наполнила кантину завораживающей мелодией, которая, сочетаясь с басовыми тонами, просто-таки увлекла Джоса в свои объятия, несмотря на его открытую нелюбовь к классическим работам.
Без сомнения, Зан был великим музыкантом. Ему следовало бы выступать в концертном зале на какой-нибудь мирной, цивилизованной планете, где разумные существа знают толк в искусстве, где его талантливые руки создавали бы красоту вместе с горнами Клоо и синтезаторами, вместо того чтобы возиться с виброскальпелями и перевязками.
Война, подумал Джос. Ради чего она? Уж точно не ради искусства. Хотел бы он знать – сколько других таких же, как Зан, талантов было растрачено в боях по всей галактике. Потом он выбросил эти мрачные мысли из головы и просто стал слушать музыку. В этом мире так мало красоты – напомнил он себе – и нужно наслаждаться ей, пока она есть.
Посетители вокруг него сидели или стояли, не издавая ни звука, пойманные в музыкальную паутину, которую сплетал Зан. Никто не гремел тарелками и не звенел стаканами. Тишину нарушали лишь далекие раскаты грома и звуки кветарры Зана.
Джос оглянулся по сторонам и заметил Кло Мерита. Впрочем, не заметить экванийца было трудно – он возвышался над остальными посетителями на целую голову. Бледно-серый мех и усы тоже выделяли Мерита из толпы. Джос рад был встретить здесь психолога Ремсо. Экванийцы – те немногие, что остались после того, как солнечная вспышка выжгла их родной мир – были чувствительными эмпатами, способными понимать и анализировать психологию почти любых известных разумных рас. Джос знал, что Мерит, в каком-то смысле, несет эмоциональную ношу всего лагеря на своих лоснящихся широких плечах. Сейчас, впрочем, он казался таким же, как все – зачарованным заклинанием, которое сплетал Зан.
"Это хорошо", – подумал Джос. Он вспомнил цитату из Бахм Гилиада, который пять тысяч лет назад, во времена Великого Гиперпространственного Конфликта, сформулировал права и обязанности его профессии: "Больным и раненым всегда найдется целитель, что будет врачевать их раны, но к кому идти целителю?"
Пока Зан играл, легко было не думать о войне, о том, как он устал, сколько осколков он вытащил или же сколько пробитых органов заменил за последние часы. Музыка уносила в бездны, возносила ввысь и освежала, как добрая неделя отдыха. Он понял, что в каком-то смысле его друг делал для врачей и санитаров Ремсо-7 то же, что джедай сделала для раненого клон-солдата – он исцелял их.
Время как будто застыло.
Но вот Зан добрался до финала. Отзвенела последняя нота, и тишина стала почти абсолютной. Затем посетители кантины зааплодировали, засвистели и застучали пустыми кружками по столам. Зан улыбнулся, встал и поклонился.
– Ваш приятель великолепен, – сказал Ден Дхур. Джос и не заметил, как репортер оказался рядом. – Он мог бы заработать бешеные кредитки, устроив турне и выступая с классикой.
Джос кивнул.
– Наверное, и выступал бы, – сказал он, – если бы не маленькая проблема, под названием "межзвездная война".
– Ну, да… – Дхур замялся. – Позвольте, я куплю вам выпивки, док.
– Позвольте мне вам позволить.
Они подошли к стойке. Ден махнул бармену, который, переваливаясь, направился к ним.
– Два Корускантских Холодка.
Пока они ждали питье, Дхур поинтересовался:
– Что вы думаете про Фильбу?
Джос пожал плечами.
– Он сержант снабжения. Исполняет заказы, переправляет их к вышестоящим и прочее в этом роде. Пахнет так, словно обрызгался болотом вместо одеколона. Кроме этого, в общем-то, ничего. Кто может сказать, что знает что-то про хатта? А почему вы спрашиваете?
– Инстинкт репортера. Хатты часто создают темы для новостей. К тому же мы с Фильбой пересекались в прошлом. Не хочу быть расистом или кем-то в этом духе, но вы знаете старую поговорку? "Как узнать, что хатт врет? Его…"
– … губы шевелятся, – закончил Джос. – Ага, эту я слышал. Они говорят то же самое про неймодианцев.
– А также ринов, ботанов и тойдарианцев. Галактика сурова – так я слышал, – Ден ухмыльнулся Джосу, и тот усмехнулся в ответ. Несмотря на всю вспыльчивость и саркастичность в этом маленьком, дерганом репортере было что-то симпатичное.
Бармен принес их стаканы. Дхур кинул кредитку на стойку.
– Не хочу тебя разочаровывать, но я слышал ее и про людей.
Джос осушил стакан.
– Я потрясен и оскорблен до глубины души. От лица всех людей в галактике я требую еще порцию, – он махнул бармену, потом добавил. – У Фильбы может быть масса пороков, но свою работу он делает хорошо. Можно даже сказать "работы". Он запустил свои маленькие жирные пальцы буквально во все. На его попечении даже перевозка боты.
Дхур как раз примеривался ко второй порции; он замер и поднял бровь вместо стакана.
– Прошу прощения?
– Как я слышал, Блейд дал ему полный контроль над выращиванием, сбором и отправкой.
– Подумать только, – Дхур явно занервничал. – Да, а ты слышал начет Эпоха Требора и его голонетовского развлекательного тура? Похоже, что Дронгар есть в их списке.
– Ты не расстроишься, если я не стану биться в экстазе прямо сейчас?
Джос не был большим поклонником известной звезды голонета, хотя, судя по рейтингам Эпоха, он оставался в меньшинстве. Он все еще думал про интерес Дхура к Фильбе, но прежде чем он смог сказать что-то еще, саллюстианин осушил свой стакан и проговорил:
– Сочтемся после, док. Спасибо за выпивку.
– Ты за нее платил, – напомнил ему Джос.
– А, верно, я, – отмахнулся Дхур. – Ну, значит с тебя – в следующий заход, – и тут же направился к двери настолько быстро, насколько его могли нести короткие ноги.
Джос огляделся, прикидывая, не явился ли сюда Фильба, пока они разговаривали. Но он его не увидел – а не заметить хата было бы проблемой в любой толпе.
Он нахмурился. Дхур явно что-то выловил в шуме кантины своими ушами и это что-то, похоже, было связано с Фильбой. Базу ожидало несколько часов относительного покоя и тишины, перед тем как прибудет следующая волна раненых; кроме того – всегда существует вероятность аварийной эвакуации от линии фронта. Джос намеревался провести это время с большой пользой – поспать. Сон в этом мире был еще ценнее, чем бота. Хотя, может быть, он заглянет в дом снабженца, узнать как дела у Фильбы.
Но сначала он допьет свою порцию.
Глава 7
Шпион пробыл на этом жарком, пропитанном водой комке грязи больше двух стандартных месяцев и уже страшно устал от него. Два месяца с тех пор, как агенты в высших эшелонах власти республиканской армии устроили его перевод в этот Ремсо. Два месяца на жаре и под солнцем, постоянно в осаде всевозможных летающих тварей… и эти споры! Омерзительные споры, вечно все забивающие. Были дни, когда маска-фильтр становилась необходимостью, или же он просто задохнулся бы, пройдясь по базе.
Шпиона отчаянно донимала тоска по дому. Мягкая погода, океанский бриз, нежные запахи папоротниковых деревьев… пришлось встряхнуть головой и зарычать, отгоняя боль ностальгии. Нет смысла ворошить прошлое. Тут есть работа, которую надо делать; и, в конце концов, семена, брошенные больше года назад, наконец, начинают приносить плоды.
Хотя истинная суть интриг, с помощью которых Граф Дуку создал эту сложную комбинацию, оставалась неясной, это уже было неважно. Кроме того, лучше оставаться в неведении – тогда, если тебя поймают, даже наркотики и гипносканирование не вытянут правды.
Не то чтобы разоблачения стоило всерьез опасаться… новая личность была впечатляюще документирована, а положение в цепочке командования – достаточно высоко, чтобы контролировать почти каждый бит важной информации. Конфедерация заложила отличный фундамент.
Шпион взглянул на настенные часы, затем уселся за широкий солидный стол. Дисплей, встроенный в крышку стола, показывал разнообразные виды: строения Ремсо, ангар для транспортников, станции обработки боты. На самом деле не так уж и много. Все вместе взятое не заслуживало бы и одной протонной торпеды, если б не одна деталь – бота.
Виды, мелькающие на дисплее, свидетельствовали, что жизнь течет как обычно. Но очень скоро это изменится – через несколько минут, если быть точным.
Нажатие кнопки остановило экран на "космодоке" – чересчур звучное название для выложенного феррокритом квадрата десять на десять метров – где шатл, загруженный партией обработанной боты, уже готовился взлететь. Шпион смотрел, как транспорт бесшумно поднялся на невидимых волнах репульсоров. Он взлетал, быстро набирая скорость – чтобы проскочить сквозь основной слой спор с минимальными повреждениями. Челнок добрался до высоты в тысячу метров за считанные секунды, уменьшившись до почти совсем невидимой точки.
Затем точка внезапно расцвела слепяще-белым, став на секунду ярче Дронгар-Прайма.
Несколькими секундами позже грохот взрыва прокатился по базе, словно рассыпавшаяся куча бочек.
Шпион не чувствовал никакого удовольствия от содеянного. В результате погибли люди, но это было необходимо. Нужно свыкнуться с этим. Все это – часть далекой, но важной цели. Он всегда должен об этом помнить.
Ден Дхур напряженно размышлял. Приближалось время, когда он пойдет в свою комнату и вытащит маленькое, но мощное комм-устройство, которое он купил на черном рынке для своих военных командировок. Оно обошлось ему в кучу кредиток, но стоило потраченных денег. Замаскированное под переносную развлекательную станцию, оно могло посылать пакеты голосообщений сквозь гиперпространство на частотах, которые не обнаруживались ни республиканскими, ни конфедеративными следящими станциями.
Проблема была в том, что ему не о чем сообщать. То, что дронгарские стычки касаются в основном контроля над полями боты, было не слишком известно, но не стало бы сенсацией. Так что основная проблема Дхура на данный момент заключалась в том, что у него не было истории, которую можно раскрутить.
Но эта проблема продержалась недолго.
Ден бродил по базе, когда его тень на долю секунды стала кромешно-черной. Он обернулся и осторожно посмотрел вверх, прищурившись в дополнение к своим поляризационным линзам. Даже расплываясь и угасая, яркое белое пятно в небе затмевало солнце. На какую-то пугающую секунду он подумал, что какая-то из близких звезд стала сверхновой. Это было бы сочной, горяченькой историей… если не считать того, что ему про нее уже не доложить.
Вокруг слышалась брань, крики тревоги и растерянности. Кто-то остановился позади него, глядя вверх – Толк, лоррдианская медсестра.
– Что случилось? – спросила она.
– Похоже, что транспорт с ботой взорвался.
Словно подтверждая его слова, сверху обрушился звук взрыва, пробирая до костей тех, у кого были скелеты. Ден почувствовал, как его зубы лязгнули в такт низкочастотным волнам.
Клон рядом – лейтенант, судя по синим полосам, – задумчиво присвистнул.
– Ого. Похоже, их поля накрылись. Наверное, замкнуло сверхпроводники.
– Ничего подобного, – возразил иши'тиб, инженер-техник. Ден узнал его – он танцевал в кантине во время дождя в первый день Дхура на планете. – Моя команда смотрела кожухи этим утром, – продолжил техник. – Проверили герметизацию три раза – их вакуумные камеры были в порядке. Через уплотнения и намыленное нейтрино не проскочило бы.
Солдат пожал плечами.
– Ладно, ладно. Кто там был?
– Два грузчика, – ответил человек, которого Ден не знал. – И пилот.
Солдат тряхнул головой и отвернулся.
– Как не повезло.
"Это ты верно сказал", – Ден огляделся вокруг. Открытое пространство теперь было полно зевак; все, прищурившись, уставились вверх, хотя смотреть уже было не на что.
– А обломки? – нервно спросил санитар-каамаси.
– Обломки? – иши'тиб коротко хмыкнул. – Единственные "обломки" после такого – гамма-лучи, – он покрутил рукой над головой, указывая на небо прямо над базой. – Не волнуйся, над всей базой защитное поле, помнишь?
Остальные начали выдавать свои мнения по поводу того, что же случилось с транспортом. Ден пошел прочь, размышляя на ходу.
В одном можно быть уверенным – Фильба будет искать свою выгоду в произошедшем, если, конечно, уже не нашел. Ден задумчиво поджал губы и развернулся в обратном направлении.
К административному зданию, служившему одновременно складом и станцией связи, Ден приближался с некоторым беспокойством. На Дронгаре он провел всего несколько дней – но Фильбу знал давно. Впервые они перешли друг другу дорогу на дождливом мире Джабиим, во время одной из последних тамошних операций республиканской армии. Ден вел репортаж с поля боя, а хатт был офицером-снабженцем, пытавшимся пролезть на черный рынок оружия. Фильба, как и большинство представителей его расы, охотно использовал чужие спины как мишень для виброножей, и едва не прикончил Дена, пытаясь втереться в доверие к мятежникам Альто Стратуса.
Щеки Дена напряглись при этом воспоминании. Фильба был трусливым слизняком, мечтающим стать криминальным боссом – таким, как его кумир Джабба. Судя по некоторым оговоркам, допущенным хаттом в подвыпившем состоянии, в своих мечтах он замахивался даже на виго Черного солнца. Ден считал, что у хатта не было особых шансов стать большой шишкой в преступном мире. Все хатты беспозвоночные, но вот для Фильбы хоть какое-то подобие хребта было насущной необходимостью. Несмотря на всю свою грозность, Фильба первым оказался бы под столом услышав "ложись!"… и учитывая размеры – подумал Ден – скорее всего и единственным.
По основной должности Фильба был интендантом. И в этом качестве он отвечал за заказы и учет всяческого медицинского оборудования, наркотиков, инструментов и материалов, растворов, электроники, дроидов, сенсоров и коммуникационного добра, запчастей для транспорта, еды, самых свежих противоспоровых химикатов, которые придумает Республика, а также емкостей в которых они поступают – и это лишь та работа, о которой Ден знал. Вдобавок хатт курировал комм-станцию, посылал и получал приказы и сообщения – обычно между адмиралом Блейдом и полковником Ваэтесом, но время от времени и боевые инструкции от флот-адмирала к командирам клон-солдат. Этой работы было бы более чем достаточно для шести любых других существ, но, похоже, что хатт напросился еще и на присмотр за добычей и перевозкой боты. Дену было любопытно – где Фильба находит время на сон.
"Если я знаю Фильбу, – подумал репортер, – а я его знаю, мама дорогая – его интерес к боте немножко больше, чем просто рабочий…"
Офис Фильбы был именно таким, каким Дхур его и представлял: чистым и деловым, но при этом заставленным до потолка полками, коробками и ящиками. Они, в свою очередь, были забиты самыми разными вещами, но в основном это были разные носители информации. Ден увидел стойку голокубов, настенные экраны, рулоны с пометками… и почувствовал, как чешутся руки от непреодолимого желания немедленно покопаться во всей этой информации.
Хатт, уставившись в голопроектор, с кем-то разговаривал. Ден успел заметить это прежде, чем перед ним вырос солдат с бластерным ружьем наперевес.
– Назовите ваше имя и дело, – потребовал он.
Клон был из небоевых, без сомнения – приписанный к охране Фильбы. Броня у него была белая и чистая.
– Если у вас нет веской причины здесь находиться – проходите мимо.
– Ден Дхур, репортер "Галактической Волны". Просто хочу встретиться с Фильбой чтобы взять у него…
Туша хатта выросла позади клона-охранника.
– Все в порядке, – объявил он.
Охранник кивнул и отступил в сторону. Фильба смерил саллюстианца взглядом, поднялся во весь свой громадный – для Дена – рост. Позади, успел заметить Ден, куда-то исчез голопроектор, по которому хатт разговаривал.
– Что тебе надо? – рыкнул Фильба
– Не пытайся меня пугать, червелицый, или я выпущу из тебя немного горячего воздуха.
Ден заранее вытащил из кармана записывающий стержень, чтобы ловить слова Фильбы; теперь он ткнул им в брюхо хата для пущей убедительности и немедленно пожалел об этом – когда стержень вернулся обратно в тягучих нитях слизи.
Фильба резко отодвинулся на полметра. Похоже – если Ден верно прочитал выражение на широком жабьем лице – он сильно нервничал. Репортер потянул носом и отметил, что телесные выделения хатта теперь запахли кислятиной.
– Я только что говорил с адмиралом Блейдом, – сказал Фильба. – Или, вернее, я слушал, пока он говорил. Он говорил очень громко и недолго.
– Дай догадаюсь. Он не был счастлив оттого, что испарился транспорт.
– И я тоже, – Фильба заломил руки; его пальцы выглядели, как мокрые желтые губкочерви с Камино. – Больше семидесяти килограммов боты пропало.
– И три жизни к тому же, – напомнил ему Ден. – Как вы это называете? Ах да: "сопутствующий ущерб".
Язвительный тон вынудил Фильбу пристально взглянуть на репортера. Хатт вздернул себя вверх, потом назад, оставив широкую блестящую дорожку слизистого секрета. Ден обрадовался, что между ним и Фильбой появилось свободное место – от запахов жирного брюхонога его начинало тошнить.
– На войне люди умирают, репортер. Чего тебе надо? – тон Фильбы был холоден, хатт явно жалел, что саллюстианец застал его в момент слабости.
– Просто цитата, – примирительно сказал Ден. Больше нет смысла давить на него; Фильба, может, и трус, но его положение в отделах снабжения, транспорта и связи Ремсо-7 делают его влиятельной и могущественной фигурой – и опасным врагом, к которому не стоит поворачиваться спиной. – Что думают официальные лица по поводу катастрофы? Пару слов для моего репортажа.
– Репортажа? – большие желтые глаза подозрительно сузились. – Какого репортажа?
– Я собираюсь упомянуть это в моем следующем отчете. Я военный корреспондент. Это часть моей работы, – Ден заметил, что начал говорить с нотками оправдания, и захлопнул рот.
– Я не могу этого позволить, – с важностью ответил Фильба. – Это может повредить боевому духу.
Ден уставился на него
– Чьему духу? Солдат? Им на все плевать: отруби им обе руки – они запинают тебя до смерти. А если ты говоришь про персонал базы, так любой, кто не в коме или бакта-камере, уже все знает. Взрыв, знаешь ли, трудно было не заметить.
– Разговор окончен, – оборвал Фильба, уползая по своему слизевому следу. – Ты не напишешь никакого репортажа про этот случай.
Он махнул рукой, и Ден внезапно взлетел в воздух. Клон-охранник поднял репортера за шкирку и теперь тащил его, болтающего ногами, прочь из кабинета.
Сразу за дверью охранник поставил Дена на землю – не швырнул, но и не слишком нежничал.
– Больше не появляйся без заявки, – сообщил он Дену. – Приказ Фильбы.
Дена трясло от злости.
– Скажи Фильбе… – прошипел он, -… что он может взять свои приказы, и… – он в подробностях описал, как хатт может использовать свой задний проход для хранения документов. Но Клон-охранник не стал его слушать, просто ушел в здание.
Ден развернулся и зашагал к своему домику, едва замечая, что за ним наблюдают несколько клонов-солдат и пара офицеров разных рас. Кое-кто улыбался.
"Ты не напишешь никакого репортажа про этот случай".
– Врешь, – пробормотал Ден. – Еще посмотрим.
Шпиона отчаянно донимала тоска по дому. Мягкая погода, океанский бриз, нежные запахи папоротниковых деревьев… пришлось встряхнуть головой и зарычать, отгоняя боль ностальгии. Нет смысла ворошить прошлое. Тут есть работа, которую надо делать; и, в конце концов, семена, брошенные больше года назад, наконец, начинают приносить плоды.
Хотя истинная суть интриг, с помощью которых Граф Дуку создал эту сложную комбинацию, оставалась неясной, это уже было неважно. Кроме того, лучше оставаться в неведении – тогда, если тебя поймают, даже наркотики и гипносканирование не вытянут правды.
Не то чтобы разоблачения стоило всерьез опасаться… новая личность была впечатляюще документирована, а положение в цепочке командования – достаточно высоко, чтобы контролировать почти каждый бит важной информации. Конфедерация заложила отличный фундамент.
Шпион взглянул на настенные часы, затем уселся за широкий солидный стол. Дисплей, встроенный в крышку стола, показывал разнообразные виды: строения Ремсо, ангар для транспортников, станции обработки боты. На самом деле не так уж и много. Все вместе взятое не заслуживало бы и одной протонной торпеды, если б не одна деталь – бота.
Виды, мелькающие на дисплее, свидетельствовали, что жизнь течет как обычно. Но очень скоро это изменится – через несколько минут, если быть точным.
Нажатие кнопки остановило экран на "космодоке" – чересчур звучное название для выложенного феррокритом квадрата десять на десять метров – где шатл, загруженный партией обработанной боты, уже готовился взлететь. Шпион смотрел, как транспорт бесшумно поднялся на невидимых волнах репульсоров. Он взлетал, быстро набирая скорость – чтобы проскочить сквозь основной слой спор с минимальными повреждениями. Челнок добрался до высоты в тысячу метров за считанные секунды, уменьшившись до почти совсем невидимой точки.
Затем точка внезапно расцвела слепяще-белым, став на секунду ярче Дронгар-Прайма.
Несколькими секундами позже грохот взрыва прокатился по базе, словно рассыпавшаяся куча бочек.
Шпион не чувствовал никакого удовольствия от содеянного. В результате погибли люди, но это было необходимо. Нужно свыкнуться с этим. Все это – часть далекой, но важной цели. Он всегда должен об этом помнить.
***
Ден Дхур напряженно размышлял. Приближалось время, когда он пойдет в свою комнату и вытащит маленькое, но мощное комм-устройство, которое он купил на черном рынке для своих военных командировок. Оно обошлось ему в кучу кредиток, но стоило потраченных денег. Замаскированное под переносную развлекательную станцию, оно могло посылать пакеты голосообщений сквозь гиперпространство на частотах, которые не обнаруживались ни республиканскими, ни конфедеративными следящими станциями.
Проблема была в том, что ему не о чем сообщать. То, что дронгарские стычки касаются в основном контроля над полями боты, было не слишком известно, но не стало бы сенсацией. Так что основная проблема Дхура на данный момент заключалась в том, что у него не было истории, которую можно раскрутить.
Но эта проблема продержалась недолго.
Ден бродил по базе, когда его тень на долю секунды стала кромешно-черной. Он обернулся и осторожно посмотрел вверх, прищурившись в дополнение к своим поляризационным линзам. Даже расплываясь и угасая, яркое белое пятно в небе затмевало солнце. На какую-то пугающую секунду он подумал, что какая-то из близких звезд стала сверхновой. Это было бы сочной, горяченькой историей… если не считать того, что ему про нее уже не доложить.
Вокруг слышалась брань, крики тревоги и растерянности. Кто-то остановился позади него, глядя вверх – Толк, лоррдианская медсестра.
– Что случилось? – спросила она.
– Похоже, что транспорт с ботой взорвался.
Словно подтверждая его слова, сверху обрушился звук взрыва, пробирая до костей тех, у кого были скелеты. Ден почувствовал, как его зубы лязгнули в такт низкочастотным волнам.
Клон рядом – лейтенант, судя по синим полосам, – задумчиво присвистнул.
– Ого. Похоже, их поля накрылись. Наверное, замкнуло сверхпроводники.
– Ничего подобного, – возразил иши'тиб, инженер-техник. Ден узнал его – он танцевал в кантине во время дождя в первый день Дхура на планете. – Моя команда смотрела кожухи этим утром, – продолжил техник. – Проверили герметизацию три раза – их вакуумные камеры были в порядке. Через уплотнения и намыленное нейтрино не проскочило бы.
Солдат пожал плечами.
– Ладно, ладно. Кто там был?
– Два грузчика, – ответил человек, которого Ден не знал. – И пилот.
Солдат тряхнул головой и отвернулся.
– Как не повезло.
"Это ты верно сказал", – Ден огляделся вокруг. Открытое пространство теперь было полно зевак; все, прищурившись, уставились вверх, хотя смотреть уже было не на что.
– А обломки? – нервно спросил санитар-каамаси.
– Обломки? – иши'тиб коротко хмыкнул. – Единственные "обломки" после такого – гамма-лучи, – он покрутил рукой над головой, указывая на небо прямо над базой. – Не волнуйся, над всей базой защитное поле, помнишь?
Остальные начали выдавать свои мнения по поводу того, что же случилось с транспортом. Ден пошел прочь, размышляя на ходу.
В одном можно быть уверенным – Фильба будет искать свою выгоду в произошедшем, если, конечно, уже не нашел. Ден задумчиво поджал губы и развернулся в обратном направлении.
***
К административному зданию, служившему одновременно складом и станцией связи, Ден приближался с некоторым беспокойством. На Дронгаре он провел всего несколько дней – но Фильбу знал давно. Впервые они перешли друг другу дорогу на дождливом мире Джабиим, во время одной из последних тамошних операций республиканской армии. Ден вел репортаж с поля боя, а хатт был офицером-снабженцем, пытавшимся пролезть на черный рынок оружия. Фильба, как и большинство представителей его расы, охотно использовал чужие спины как мишень для виброножей, и едва не прикончил Дена, пытаясь втереться в доверие к мятежникам Альто Стратуса.
Щеки Дена напряглись при этом воспоминании. Фильба был трусливым слизняком, мечтающим стать криминальным боссом – таким, как его кумир Джабба. Судя по некоторым оговоркам, допущенным хаттом в подвыпившем состоянии, в своих мечтах он замахивался даже на виго Черного солнца. Ден считал, что у хатта не было особых шансов стать большой шишкой в преступном мире. Все хатты беспозвоночные, но вот для Фильбы хоть какое-то подобие хребта было насущной необходимостью. Несмотря на всю свою грозность, Фильба первым оказался бы под столом услышав "ложись!"… и учитывая размеры – подумал Ден – скорее всего и единственным.
По основной должности Фильба был интендантом. И в этом качестве он отвечал за заказы и учет всяческого медицинского оборудования, наркотиков, инструментов и материалов, растворов, электроники, дроидов, сенсоров и коммуникационного добра, запчастей для транспорта, еды, самых свежих противоспоровых химикатов, которые придумает Республика, а также емкостей в которых они поступают – и это лишь та работа, о которой Ден знал. Вдобавок хатт курировал комм-станцию, посылал и получал приказы и сообщения – обычно между адмиралом Блейдом и полковником Ваэтесом, но время от времени и боевые инструкции от флот-адмирала к командирам клон-солдат. Этой работы было бы более чем достаточно для шести любых других существ, но, похоже, что хатт напросился еще и на присмотр за добычей и перевозкой боты. Дену было любопытно – где Фильба находит время на сон.
"Если я знаю Фильбу, – подумал репортер, – а я его знаю, мама дорогая – его интерес к боте немножко больше, чем просто рабочий…"
Офис Фильбы был именно таким, каким Дхур его и представлял: чистым и деловым, но при этом заставленным до потолка полками, коробками и ящиками. Они, в свою очередь, были забиты самыми разными вещами, но в основном это были разные носители информации. Ден увидел стойку голокубов, настенные экраны, рулоны с пометками… и почувствовал, как чешутся руки от непреодолимого желания немедленно покопаться во всей этой информации.
Хатт, уставившись в голопроектор, с кем-то разговаривал. Ден успел заметить это прежде, чем перед ним вырос солдат с бластерным ружьем наперевес.
– Назовите ваше имя и дело, – потребовал он.
Клон был из небоевых, без сомнения – приписанный к охране Фильбы. Броня у него была белая и чистая.
– Если у вас нет веской причины здесь находиться – проходите мимо.
– Ден Дхур, репортер "Галактической Волны". Просто хочу встретиться с Фильбой чтобы взять у него…
Туша хатта выросла позади клона-охранника.
– Все в порядке, – объявил он.
Охранник кивнул и отступил в сторону. Фильба смерил саллюстианца взглядом, поднялся во весь свой громадный – для Дена – рост. Позади, успел заметить Ден, куда-то исчез голопроектор, по которому хатт разговаривал.
– Что тебе надо? – рыкнул Фильба
– Не пытайся меня пугать, червелицый, или я выпущу из тебя немного горячего воздуха.
Ден заранее вытащил из кармана записывающий стержень, чтобы ловить слова Фильбы; теперь он ткнул им в брюхо хата для пущей убедительности и немедленно пожалел об этом – когда стержень вернулся обратно в тягучих нитях слизи.
Фильба резко отодвинулся на полметра. Похоже – если Ден верно прочитал выражение на широком жабьем лице – он сильно нервничал. Репортер потянул носом и отметил, что телесные выделения хатта теперь запахли кислятиной.
– Я только что говорил с адмиралом Блейдом, – сказал Фильба. – Или, вернее, я слушал, пока он говорил. Он говорил очень громко и недолго.
– Дай догадаюсь. Он не был счастлив оттого, что испарился транспорт.
– И я тоже, – Фильба заломил руки; его пальцы выглядели, как мокрые желтые губкочерви с Камино. – Больше семидесяти килограммов боты пропало.
– И три жизни к тому же, – напомнил ему Ден. – Как вы это называете? Ах да: "сопутствующий ущерб".
Язвительный тон вынудил Фильбу пристально взглянуть на репортера. Хатт вздернул себя вверх, потом назад, оставив широкую блестящую дорожку слизистого секрета. Ден обрадовался, что между ним и Фильбой появилось свободное место – от запахов жирного брюхонога его начинало тошнить.
– На войне люди умирают, репортер. Чего тебе надо? – тон Фильбы был холоден, хатт явно жалел, что саллюстианец застал его в момент слабости.
– Просто цитата, – примирительно сказал Ден. Больше нет смысла давить на него; Фильба, может, и трус, но его положение в отделах снабжения, транспорта и связи Ремсо-7 делают его влиятельной и могущественной фигурой – и опасным врагом, к которому не стоит поворачиваться спиной. – Что думают официальные лица по поводу катастрофы? Пару слов для моего репортажа.
– Репортажа? – большие желтые глаза подозрительно сузились. – Какого репортажа?
– Я собираюсь упомянуть это в моем следующем отчете. Я военный корреспондент. Это часть моей работы, – Ден заметил, что начал говорить с нотками оправдания, и захлопнул рот.
– Я не могу этого позволить, – с важностью ответил Фильба. – Это может повредить боевому духу.
Ден уставился на него
– Чьему духу? Солдат? Им на все плевать: отруби им обе руки – они запинают тебя до смерти. А если ты говоришь про персонал базы, так любой, кто не в коме или бакта-камере, уже все знает. Взрыв, знаешь ли, трудно было не заметить.
– Разговор окончен, – оборвал Фильба, уползая по своему слизевому следу. – Ты не напишешь никакого репортажа про этот случай.
Он махнул рукой, и Ден внезапно взлетел в воздух. Клон-охранник поднял репортера за шкирку и теперь тащил его, болтающего ногами, прочь из кабинета.
Сразу за дверью охранник поставил Дена на землю – не швырнул, но и не слишком нежничал.
– Больше не появляйся без заявки, – сообщил он Дену. – Приказ Фильбы.
Дена трясло от злости.
– Скажи Фильбе… – прошипел он, -… что он может взять свои приказы, и… – он в подробностях описал, как хатт может использовать свой задний проход для хранения документов. Но Клон-охранник не стал его слушать, просто ушел в здание.
Ден развернулся и зашагал к своему домику, едва замечая, что за ним наблюдают несколько клонов-солдат и пара офицеров разных рас. Кое-кто улыбался.
"Ты не напишешь никакого репортажа про этот случай".
– Врешь, – пробормотал Ден. – Еще посмотрим.
Глава 8
Взрыв выдернул Джоса из кантины, как и остальных посетителей. Его зрение слегка туманилось – те два стакана загадочно превратились в четыре – но дезинтеграция транспорта ошеломляющим образом помогла ему протрезветь.
Он увидел Зана и еще одного хирурга, тви'лека по имени Кардаш Джосен, и подошел к ним – как и все на базе, они обсуждали причину катастрофы. Господствующей версией была та, что споры мутировали во что-то, способное вызвать неуправляемую реакцию в подъемных двигателях. И это была не слишком приятная мысль…
Они продолжали трепаться, когда Джос заметил Дена, несущегося в направлении своего балка; его щеки тряслись от злости и возмущения. Джос, заинтригованный, двинулся ему наперерез. Репортер что-то бормотал себе под нос и, скорее всего, промчался бы мимо Джоса, не заметив, если б тот не преградил ему дорогу.
– Какие-то проблемы? Я могу помочь? – спросил он, чувствуя внезапный прилив симпатии к малышу – все-таки тот познакомил его с "Корускантским Холодком".
– Посторонись, Вондар. Я покажу ему, с кем он связался.
– Стоп-стоп, – Джос отступал под натиском саллюстианина, пока тот, наконец, не остановился. – "Он" – это кто?
– Этот ползучий кусок ранкорьей слизи, вот кто! Этот надменный чиновный морской червяк! Этот…
– А, – хмыкнул Джос. – Звучит так, будто ты и наш досточтимый интендант не сошлись характерами.
– Когда я с ним разберусь, он отправится в долгий отпуск на обратной стороне Раксус-прайма или еще куда похуже, если я припомню такое место, – щеки Дхура тряслись так, что Джос почти что чувствовал ветерок.
– Слушай, – предложил он. – Я тут старший мед-офицер, а ты наш гость. Если у тебя проблемы с Фильбой или кем еще…
– Это у Фильбы проблемы, док, просто он этого еще не понял, – Дхур обошел Джоса. – А теперь извини, у меня есть работа.
Он скрылся в своем домике.
Джос чуть растерянно поглядел ему вслед. Пусть Фильба и был не самым приятным в общении существом, Джосу не приходилось видеть, чтобы хатт довел кого-нибудь до такой ярости. Обычно Фильба вызывал разве что раздражение. Интересно, нет ли здесь связи со странным поведением Дена в кантине…
Джос решил выяснить у хатта его взгляд на вещи. Обычно в таких случаях он предпочитал предоставить участникам возможность самим выяснять отношения – как врач, он очень быстро понял, что часто лучший способ помочь лечению – просто отойти в сторону и дать природе, Силе – или что там еще влияет на исход событий – делать свою работу. Но как он и говорил Дхуру, в его обязанности входила помощь Ваэтесу в поддержании спокойствия.
Он уже повернулся к логову Фильбы, когда заметил джедая-целительницу, появившуюся из своего домика. Он сменил курс.
– Похоже, не самое доброе утро, а? – поинтересовался Джос, подойдя ближе.
Девушка взглянула на него из-под капюшона, и он был потрясен ее бледностью.
– Падаван Оффи, не хочу вас обидеть, но выглядите вы так, словно только что видели привидение или сами им стали. Вам надо бы укольчик раствора кордразина…
– Я в порядке, – отозвалась Баррисс. – Это кратковременная реакция, – она криво улыбнулась. – Ваш полковник был прав – ко всему этому быстро привыкаешь. Чересчур быстро.
Недоумение Джоса, должно быть, отразилось на его лице, потому что джедай добавила:
– Я… почувствовала гибель. Через Силу. Не агонию перед смертью – все произошло мгновенно. Но отдача в Силе, реакция на то, что было причиной этого гнусного события – она была… бурной.
– "Гнусного"? Хотите сказать, что случившееся с транспортом не было несчастным случаем?
Он увидел Зана и еще одного хирурга, тви'лека по имени Кардаш Джосен, и подошел к ним – как и все на базе, они обсуждали причину катастрофы. Господствующей версией была та, что споры мутировали во что-то, способное вызвать неуправляемую реакцию в подъемных двигателях. И это была не слишком приятная мысль…
Они продолжали трепаться, когда Джос заметил Дена, несущегося в направлении своего балка; его щеки тряслись от злости и возмущения. Джос, заинтригованный, двинулся ему наперерез. Репортер что-то бормотал себе под нос и, скорее всего, промчался бы мимо Джоса, не заметив, если б тот не преградил ему дорогу.
– Какие-то проблемы? Я могу помочь? – спросил он, чувствуя внезапный прилив симпатии к малышу – все-таки тот познакомил его с "Корускантским Холодком".
– Посторонись, Вондар. Я покажу ему, с кем он связался.
– Стоп-стоп, – Джос отступал под натиском саллюстианина, пока тот, наконец, не остановился. – "Он" – это кто?
– Этот ползучий кусок ранкорьей слизи, вот кто! Этот надменный чиновный морской червяк! Этот…
– А, – хмыкнул Джос. – Звучит так, будто ты и наш досточтимый интендант не сошлись характерами.
– Когда я с ним разберусь, он отправится в долгий отпуск на обратной стороне Раксус-прайма или еще куда похуже, если я припомню такое место, – щеки Дхура тряслись так, что Джос почти что чувствовал ветерок.
– Слушай, – предложил он. – Я тут старший мед-офицер, а ты наш гость. Если у тебя проблемы с Фильбой или кем еще…
– Это у Фильбы проблемы, док, просто он этого еще не понял, – Дхур обошел Джоса. – А теперь извини, у меня есть работа.
Он скрылся в своем домике.
Джос чуть растерянно поглядел ему вслед. Пусть Фильба и был не самым приятным в общении существом, Джосу не приходилось видеть, чтобы хатт довел кого-нибудь до такой ярости. Обычно Фильба вызывал разве что раздражение. Интересно, нет ли здесь связи со странным поведением Дена в кантине…
Джос решил выяснить у хатта его взгляд на вещи. Обычно в таких случаях он предпочитал предоставить участникам возможность самим выяснять отношения – как врач, он очень быстро понял, что часто лучший способ помочь лечению – просто отойти в сторону и дать природе, Силе – или что там еще влияет на исход событий – делать свою работу. Но как он и говорил Дхуру, в его обязанности входила помощь Ваэтесу в поддержании спокойствия.
Он уже повернулся к логову Фильбы, когда заметил джедая-целительницу, появившуюся из своего домика. Он сменил курс.
– Похоже, не самое доброе утро, а? – поинтересовался Джос, подойдя ближе.
Девушка взглянула на него из-под капюшона, и он был потрясен ее бледностью.
– Падаван Оффи, не хочу вас обидеть, но выглядите вы так, словно только что видели привидение или сами им стали. Вам надо бы укольчик раствора кордразина…
– Я в порядке, – отозвалась Баррисс. – Это кратковременная реакция, – она криво улыбнулась. – Ваш полковник был прав – ко всему этому быстро привыкаешь. Чересчур быстро.
Недоумение Джоса, должно быть, отразилось на его лице, потому что джедай добавила:
– Я… почувствовала гибель. Через Силу. Не агонию перед смертью – все произошло мгновенно. Но отдача в Силе, реакция на то, что было причиной этого гнусного события – она была… бурной.
– "Гнусного"? Хотите сказать, что случившееся с транспортом не было несчастным случаем?