Страница:
– Павел, ты горячишься. В то время как вы были на "Темной Зоне", мне пришлось держать "Эксельсиор" в сорока тысячах километров, в максимальном диапазоне действия транспортера.
Чехов напал. Сулу парировал.
– Мне пришлось держать наши сенсоры на самом низком уровне, чтобы Корт их не обнаружил.
Ухура снова попробовала встать между ними.
– Хватит, Павел. Послушай его.
Сулу воспользовался вмешательством Ухуры, чтобы развить свой аргумент. Он быстро заговорил через ее плечо:
– Датчики показали вас двоих и Джейд, встретившихся с Кортом и его андорианцами в грузовом отсеке. Они показали эмиссию фазера. Но это было до того, как другие ушли, так что я знал, что вы остались. И даже тогда, из-за того что получал от вас сигналы признаков жизни, я не мог быть уверенным, что это не часть некоторого плана, который вы придумали. Пока двери отсека не начали открываться.
– Вот видишь? – спросила Чехова Ухура.
Часть убийственного гнева Чехова начала уменьшаться.
Но не совсем.
– У меня были приказы, – сказал Сулу. – Я мог вмешаться только если бы посчитал, что вы находитесь в непосредственно смертельной опасности и можете быть убиты.
Ухура положила свои руки на плечи Чехова, придерживая его.
– Он вытащил нас, Павел. Он вытащил нас так быстро, как только смог.
– Мы на одной стороне, – сказал Сулу. – Кто-то пытался убить вас. Давайте что-то с этим делать.
Чехов не мог говорить. Ему хотелось кулаком продырявить переборку.
– Это была Джейд, – сказала Ухура.
Сулу выглядел ошеломленным.
– Но это была ее операция. Она, как предполагается, является одним из лучших агентов в системе безопасности Звездного Флота.
Он вытер кровь, льющуюся из носа. Его лицо выдавало удивление – как здесь всего много, оказывается.
– Корт предложил ей кое-что, от чего она не могла отказаться, – мрачно сказала Ухура. Она подтолкнула Чехова в спину.
– Сделай парочку глубоких вдохов, – посоветовала она.
Чехов разжал кулаки. Он чувствовал, как все его тело дрожит. В течение шести месяцев он полагал, что Ухура и он жили под угрозой мгновенной смерти. Все потому, что Сулу имел приказы.
Он оставался тихим и угрюмым, пока Ухура рассказывала Сулу о загадочном обмене фразами между Кортом и Джейд в грузовом отсеке. Когда она закончила, Сулу обошел вокруг пульта транспортера, давая Чехову место. Он нажал на панель управления.
– Компьютер, идентифицировать клингонскую организацию, обозначенную как "Имперские Прогнозисты".
Без малейшей задержки характерный голос компьютера ответил из громкоговорителя пульта:
– "Имперские Прогнозисты" были подразделением клингонского Бюро Стратегических Операций.
– Что входило в их обязанности? – спросил Сулу.
– Используя усовершенствованные военные учения и методы моделирования, они предсказывали вероятные результаты военных сценариев.
Чехов пожал плечами.
– Что ж, они были военными стратегами. Клингонская Империя – воинственная культура.
Но Сулу еще закончил:
– Компьютер, в контексте "Имперских Прогнозистов", какое значение имел малиновый уровень?
– Эта классификация соответствует классификации безопасности Звездного Флота "сверхсекретно".
Сулу поглядел на Чехова и Ухуру.
– Это уже становится интересным. – Он обратился к компьютеру снова. – За какие аспекты военного планирования отвечал малиновый уровень?
Снова компьютер не колебался.
– Сценарии Судного Дня.
Чехов услышал, как резко вдохнула Ухура. Он начал обращать внимание на то, что говорил компьютер.
– Определить, – сказал Сулу.
Компьютер подчинился.
– Сценарии, касающиеся влияния межпланетного голода, чумы и естественных бедствий на способностях колониальных миров клингонов и протекторатов поддерживать Империю. Сценарии относительно влияния политического переворота на способности Высокого Совета эффективно управлять Империей. Сценарии, касающиеся влияния военного поражения и покорения Империи ее врагами на способности выживания клингонской расы.
– Определенно материал высокого уровня, – сказала Ухура. – Не думаю, что хотела бы знать ответ клингонов на поражение Империи.
Сулу пальцем постукивал по пульту.
– В этом контексте, какое значение имеют следующие фразы: "тропа дозорного дракона ранга четыре" и "светом Праксиса в свой час все же прибудет"?
– Это строки из предсмертной поэмы Молора.
Прежде чем Сулу смог задать другой вопрос, Ухура произнесла:
– Эта поэма была у меня на курсах повышения квалификации. Приблизительно пятнадцать сотен лет назад, Калесс Незабываемый победил тирана Молора, чтобы основать то, что стало называться Клингонской Империей. Это классика.
Чехов подошел к пульту. Он чувствовал себя уставшим. Ему не хотелось смотреть на Сулу.
– Корт упомянул стихи как код, – сказал он.
Сулу не ответил Чехову. Вместо этого он смотрел через пульт на Ухуру.
– Ухура, скажите компьютеру клингонскую фразу, которую Джейд нашла столь интересной. Я никогда не произнесу ее.
Ухура откашлялась.
– Компьютер, переведи клингонскую фразу "чалчадж' кмей".
Компьютер подчинился сразу.
– Буквально фраза переводится как архаичная форма "потомок неба".
– Это близко к тому, о чем я подумала, – сказала Ухура.
Но компьютер продолжал:
– В контексте предсмертной поэмы Молора, фраза переводится как "дети небес" и относится к тем, кто унаследовал бы земли, разрушенные Молором во время его последней войны против Калесса и его последователей.
Сулу покачал головой:
– Еще кодовые слова?
Чехов нахмурился. Капитан "Эксельсиора" не улавливал сути дела.
– Компьютер. Что означает фраза "дети небес" в контексте "Имперских Прогнозистов" и малинового уровня?
На сей раз компьютер помедлил.
– Эта информация ограничена в доступе.
Сулу одарил Чехова сардонической улыбкой.
– Компьютер, это капитан Хикару Сулу. Подтвердить идентификацию по голосу.
– Идентификация по голосу подтверждена.
– Код доступа Сулу альфа-альфа-омикрон-альфа. Идентифицируйте фразу.
Снова задержка.
– Эта информация ограничена в доступе.
Теперь подошла очередь Чехова улыбаться. Сулу в негодовании уставился на пульт.
– Компьютер, я – капитан звездолета. У меня тринадцатый уровень доступа.
– Эта информация ограничена доступом семнадцатого уровня.
Сулу в изумлении взглянул вверх.
– Я думал, что было только пятнадцать уровней безопасности во всем Звездном Флоте!
– Эта информация ограничена в доступе, – ответил компьютер.
Сулу бессознательно ткнул пальцем в нос, погрузившись в мысли. Чехов наслаждался зрелищем – похоже, что это оказалось уязвимое место.
– Клингон, который был когда-то вовлечен в планирование сценариев Судного Дня для Империи... – Сулу размышлял вслух. – Предлагает поделиться чем-то настолько секретным, что это классифицируется на одном из самых высоких уровней Звездного Флота... с тем, кто по его понятиям незаконный дилер оружия.
Чехов сказал очевидное, удивляясь, почему этого не видит Сулу.
– Это должно быть оружие.
– Что-то экзотическое, – добавила Ухура.
Сулу кивнул.
– И настолько ужасное, что это использовалось бы в случае поражения Империи.
Чехов не любил двусмысленностей.
– Найдутся такие, кто скажет, что данное текущее положение Империи – это уже поражение. Не ее врагами, а историей.
По выражению лица Сулу было видно, что он также не любит двусмысленности. Впервые с начала драки он посмотрел на Чехова. Напряжение все еще было между ними.
– Хочешь сказать, что может быть кто-то, кто решит использовать это оружие? Чем бы это ни было?
– Я думаю, что это очевидно, джентльмены, – сказала Ухура, стараясь удержать этих двоих от новых проблем – Каким бы видом оружия не являлись "Дети Небес", этого было достаточно для того, чтобы заставить лучшего агента разведки Звездного Флота убить двух других агентов. Так она смогла бы заполучить этот секрет для себя.
– Агент-изменник с клингонским оружием Судного Дня, – пробормотал Чехов. – Это далеко выходит за рамки нашей миссии.
– Я согласен, – сказал Сулу. – Вы двое должны будете немедленно предоставить полный отчет.
– Отведи нас к безопасной коммуникационной станции, – сказал Чехов. Он пошел по направлению к дверям комнаты транспортера.
– Нет, – сказал Сулу.
Чехов повернулся к нему лицом, готовый, если понадобится снова ринуться в драку.
– Что ты имеешь в виду – "нет"?
Шесть месяцев жизни в образе преступника возымели на него эффект.
Сулу оставался спокойным.
– Не субпространственной связью. Я думаю, что мы должны принять во внимание, что агент разведки Звездного Флота, подобный Джейд имеет полный доступ к текущим кодам. Должно быть, будет лучше, если она будет думать что вы двое действительно мертвы. Иначе она сможет принять дополнительные предосторожности к тому, чтобы Звездный Флот уж точно не смог найти ее.
– Ты хочешь, чтобы мы рапортовали лично? – спросила Ухура.
– Я даже предполагать не хочу, на что может быть способно клингонское оружие Судного Дня, – сказал Сулу. – Их стандартное вооружение и так достаточно серьезно.
Он дотронулся до другой кнопки на пульте.
– Капитан – мостику.
Ответила офицер по науке.
– Мостик, капитан.
– Ложитесь на курс к Земле. Максимальная скорость. И держите коммуникационный штиль. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что мы летим, пока не прибудем.
Офицер по науке подтвердила его распоряжения.
– Конец связи.
– Так серьезно? – спросила Ухура.
– Так серьезно, – подтвердил Сулу. – Мы должны будем доставить это непосредственно адмиралу Эндроверу Дрейку.
– Адмиралу Эндроверу Дрейку? – с недоверчивым отвращением Чехов впился взглядом в Сулу.
Голос Сулу выдал, что он не был готов к такой реакции Чехова.
– Звездный Флот нуждался в новом главнокомандующем, чтобы сменить действующего руководителя, Картрайта.
Чехов подошел к пульту транспортера и прислонился к нему, чтобы не упасть. Это меняло все.
Необходимость замены адмирала Картрайта была вчерашней новостью. Благодаря Капитану Кирку и его команде Картрайт был арестован в лагере Хитомер. Он был участником заговора, чтобы повторно начать военные действия между Федерацией и Клингонской Империей.
После этого ареста Звездный Флот был потрясен до основания. Картрайт считался одним из самых способных лидеров. Чтобы кто-то с его репутацией и достижениями, повышением в должности до абсолютных полномочий, в то же самое время работал против всего, на чем основывалась Федерация и Звездный Флот, – это был гнетущий пример того, как далеко все еще может зайти человеческая природа. Двадцать третье столетие явно не было столь совершенно, как некоторые желали верить.
– Что это все значит? – Сулу спросил осторожно, очевидно стараясь не провоцировать Чехова снова.
Чехов тщательно подбирал слова.
– Дрейк не... тот, кто подходит для главнокомандующего. – Вот все, что он смог сказать.
Сулу в замешательстве нахмурил брови.
– Что ты такого знаешь, чего не знает Совет Федерации?
Но Чехов не ответил. Он не мог ответить.
Он боялся, что, несмотря на годы, что они провели на "Энтерпрайзе", между ним и Сулу возникла пропасть.
Чехов не мог распространяться о Дрейке, потому что Кирк взял с него клятву держать это в тайне.
А лояльность Чехова к Кирку была абсолютна.
Но Сулу теперь был капитаном звездолета.
Он был готов рисковать жизнями своих друзей, чтобы следовать распоряжениям до последней буквы. Кирк никогда не сделал бы этого.
Для Чехова это означало, что Сулу потерял способность думать самостоятельно, сомневаться в авторитетах. Что сделало его просто типом офицера, который слепо следует распоряжениям преступников, подобных адмиралу Дрейку.
Чехов ушел из комнаты транспортера, ничего больше не сказав.
Насколько он понимал, Сулу доверять больше нельзя.
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Чехов напал. Сулу парировал.
– Мне пришлось держать наши сенсоры на самом низком уровне, чтобы Корт их не обнаружил.
Ухура снова попробовала встать между ними.
– Хватит, Павел. Послушай его.
Сулу воспользовался вмешательством Ухуры, чтобы развить свой аргумент. Он быстро заговорил через ее плечо:
– Датчики показали вас двоих и Джейд, встретившихся с Кортом и его андорианцами в грузовом отсеке. Они показали эмиссию фазера. Но это было до того, как другие ушли, так что я знал, что вы остались. И даже тогда, из-за того что получал от вас сигналы признаков жизни, я не мог быть уверенным, что это не часть некоторого плана, который вы придумали. Пока двери отсека не начали открываться.
– Вот видишь? – спросила Чехова Ухура.
Часть убийственного гнева Чехова начала уменьшаться.
Но не совсем.
– У меня были приказы, – сказал Сулу. – Я мог вмешаться только если бы посчитал, что вы находитесь в непосредственно смертельной опасности и можете быть убиты.
Ухура положила свои руки на плечи Чехова, придерживая его.
– Он вытащил нас, Павел. Он вытащил нас так быстро, как только смог.
– Мы на одной стороне, – сказал Сулу. – Кто-то пытался убить вас. Давайте что-то с этим делать.
Чехов не мог говорить. Ему хотелось кулаком продырявить переборку.
– Это была Джейд, – сказала Ухура.
Сулу выглядел ошеломленным.
– Но это была ее операция. Она, как предполагается, является одним из лучших агентов в системе безопасности Звездного Флота.
Он вытер кровь, льющуюся из носа. Его лицо выдавало удивление – как здесь всего много, оказывается.
– Корт предложил ей кое-что, от чего она не могла отказаться, – мрачно сказала Ухура. Она подтолкнула Чехова в спину.
– Сделай парочку глубоких вдохов, – посоветовала она.
Чехов разжал кулаки. Он чувствовал, как все его тело дрожит. В течение шести месяцев он полагал, что Ухура и он жили под угрозой мгновенной смерти. Все потому, что Сулу имел приказы.
Он оставался тихим и угрюмым, пока Ухура рассказывала Сулу о загадочном обмене фразами между Кортом и Джейд в грузовом отсеке. Когда она закончила, Сулу обошел вокруг пульта транспортера, давая Чехову место. Он нажал на панель управления.
– Компьютер, идентифицировать клингонскую организацию, обозначенную как "Имперские Прогнозисты".
Без малейшей задержки характерный голос компьютера ответил из громкоговорителя пульта:
– "Имперские Прогнозисты" были подразделением клингонского Бюро Стратегических Операций.
– Что входило в их обязанности? – спросил Сулу.
– Используя усовершенствованные военные учения и методы моделирования, они предсказывали вероятные результаты военных сценариев.
Чехов пожал плечами.
– Что ж, они были военными стратегами. Клингонская Империя – воинственная культура.
Но Сулу еще закончил:
– Компьютер, в контексте "Имперских Прогнозистов", какое значение имел малиновый уровень?
– Эта классификация соответствует классификации безопасности Звездного Флота "сверхсекретно".
Сулу поглядел на Чехова и Ухуру.
– Это уже становится интересным. – Он обратился к компьютеру снова. – За какие аспекты военного планирования отвечал малиновый уровень?
Снова компьютер не колебался.
– Сценарии Судного Дня.
Чехов услышал, как резко вдохнула Ухура. Он начал обращать внимание на то, что говорил компьютер.
– Определить, – сказал Сулу.
Компьютер подчинился.
– Сценарии, касающиеся влияния межпланетного голода, чумы и естественных бедствий на способностях колониальных миров клингонов и протекторатов поддерживать Империю. Сценарии относительно влияния политического переворота на способности Высокого Совета эффективно управлять Империей. Сценарии, касающиеся влияния военного поражения и покорения Империи ее врагами на способности выживания клингонской расы.
– Определенно материал высокого уровня, – сказала Ухура. – Не думаю, что хотела бы знать ответ клингонов на поражение Империи.
Сулу пальцем постукивал по пульту.
– В этом контексте, какое значение имеют следующие фразы: "тропа дозорного дракона ранга четыре" и "светом Праксиса в свой час все же прибудет"?
– Это строки из предсмертной поэмы Молора.
Прежде чем Сулу смог задать другой вопрос, Ухура произнесла:
– Эта поэма была у меня на курсах повышения квалификации. Приблизительно пятнадцать сотен лет назад, Калесс Незабываемый победил тирана Молора, чтобы основать то, что стало называться Клингонской Империей. Это классика.
Чехов подошел к пульту. Он чувствовал себя уставшим. Ему не хотелось смотреть на Сулу.
– Корт упомянул стихи как код, – сказал он.
Сулу не ответил Чехову. Вместо этого он смотрел через пульт на Ухуру.
– Ухура, скажите компьютеру клингонскую фразу, которую Джейд нашла столь интересной. Я никогда не произнесу ее.
Ухура откашлялась.
– Компьютер, переведи клингонскую фразу "чалчадж' кмей".
Компьютер подчинился сразу.
– Буквально фраза переводится как архаичная форма "потомок неба".
– Это близко к тому, о чем я подумала, – сказала Ухура.
Но компьютер продолжал:
– В контексте предсмертной поэмы Молора, фраза переводится как "дети небес" и относится к тем, кто унаследовал бы земли, разрушенные Молором во время его последней войны против Калесса и его последователей.
Сулу покачал головой:
– Еще кодовые слова?
Чехов нахмурился. Капитан "Эксельсиора" не улавливал сути дела.
– Компьютер. Что означает фраза "дети небес" в контексте "Имперских Прогнозистов" и малинового уровня?
На сей раз компьютер помедлил.
– Эта информация ограничена в доступе.
Сулу одарил Чехова сардонической улыбкой.
– Компьютер, это капитан Хикару Сулу. Подтвердить идентификацию по голосу.
– Идентификация по голосу подтверждена.
– Код доступа Сулу альфа-альфа-омикрон-альфа. Идентифицируйте фразу.
Снова задержка.
– Эта информация ограничена в доступе.
Теперь подошла очередь Чехова улыбаться. Сулу в негодовании уставился на пульт.
– Компьютер, я – капитан звездолета. У меня тринадцатый уровень доступа.
– Эта информация ограничена доступом семнадцатого уровня.
Сулу в изумлении взглянул вверх.
– Я думал, что было только пятнадцать уровней безопасности во всем Звездном Флоте!
– Эта информация ограничена в доступе, – ответил компьютер.
Сулу бессознательно ткнул пальцем в нос, погрузившись в мысли. Чехов наслаждался зрелищем – похоже, что это оказалось уязвимое место.
– Клингон, который был когда-то вовлечен в планирование сценариев Судного Дня для Империи... – Сулу размышлял вслух. – Предлагает поделиться чем-то настолько секретным, что это классифицируется на одном из самых высоких уровней Звездного Флота... с тем, кто по его понятиям незаконный дилер оружия.
Чехов сказал очевидное, удивляясь, почему этого не видит Сулу.
– Это должно быть оружие.
– Что-то экзотическое, – добавила Ухура.
Сулу кивнул.
– И настолько ужасное, что это использовалось бы в случае поражения Империи.
Чехов не любил двусмысленностей.
– Найдутся такие, кто скажет, что данное текущее положение Империи – это уже поражение. Не ее врагами, а историей.
По выражению лица Сулу было видно, что он также не любит двусмысленности. Впервые с начала драки он посмотрел на Чехова. Напряжение все еще было между ними.
– Хочешь сказать, что может быть кто-то, кто решит использовать это оружие? Чем бы это ни было?
– Я думаю, что это очевидно, джентльмены, – сказала Ухура, стараясь удержать этих двоих от новых проблем – Каким бы видом оружия не являлись "Дети Небес", этого было достаточно для того, чтобы заставить лучшего агента разведки Звездного Флота убить двух других агентов. Так она смогла бы заполучить этот секрет для себя.
– Агент-изменник с клингонским оружием Судного Дня, – пробормотал Чехов. – Это далеко выходит за рамки нашей миссии.
– Я согласен, – сказал Сулу. – Вы двое должны будете немедленно предоставить полный отчет.
– Отведи нас к безопасной коммуникационной станции, – сказал Чехов. Он пошел по направлению к дверям комнаты транспортера.
– Нет, – сказал Сулу.
Чехов повернулся к нему лицом, готовый, если понадобится снова ринуться в драку.
– Что ты имеешь в виду – "нет"?
Шесть месяцев жизни в образе преступника возымели на него эффект.
Сулу оставался спокойным.
– Не субпространственной связью. Я думаю, что мы должны принять во внимание, что агент разведки Звездного Флота, подобный Джейд имеет полный доступ к текущим кодам. Должно быть, будет лучше, если она будет думать что вы двое действительно мертвы. Иначе она сможет принять дополнительные предосторожности к тому, чтобы Звездный Флот уж точно не смог найти ее.
– Ты хочешь, чтобы мы рапортовали лично? – спросила Ухура.
– Я даже предполагать не хочу, на что может быть способно клингонское оружие Судного Дня, – сказал Сулу. – Их стандартное вооружение и так достаточно серьезно.
Он дотронулся до другой кнопки на пульте.
– Капитан – мостику.
Ответила офицер по науке.
– Мостик, капитан.
– Ложитесь на курс к Земле. Максимальная скорость. И держите коммуникационный штиль. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что мы летим, пока не прибудем.
Офицер по науке подтвердила его распоряжения.
– Конец связи.
– Так серьезно? – спросила Ухура.
– Так серьезно, – подтвердил Сулу. – Мы должны будем доставить это непосредственно адмиралу Эндроверу Дрейку.
– Адмиралу Эндроверу Дрейку? – с недоверчивым отвращением Чехов впился взглядом в Сулу.
Голос Сулу выдал, что он не был готов к такой реакции Чехова.
– Звездный Флот нуждался в новом главнокомандующем, чтобы сменить действующего руководителя, Картрайта.
Чехов подошел к пульту транспортера и прислонился к нему, чтобы не упасть. Это меняло все.
Необходимость замены адмирала Картрайта была вчерашней новостью. Благодаря Капитану Кирку и его команде Картрайт был арестован в лагере Хитомер. Он был участником заговора, чтобы повторно начать военные действия между Федерацией и Клингонской Империей.
После этого ареста Звездный Флот был потрясен до основания. Картрайт считался одним из самых способных лидеров. Чтобы кто-то с его репутацией и достижениями, повышением в должности до абсолютных полномочий, в то же самое время работал против всего, на чем основывалась Федерация и Звездный Флот, – это был гнетущий пример того, как далеко все еще может зайти человеческая природа. Двадцать третье столетие явно не было столь совершенно, как некоторые желали верить.
– Что это все значит? – Сулу спросил осторожно, очевидно стараясь не провоцировать Чехова снова.
Чехов тщательно подбирал слова.
– Дрейк не... тот, кто подходит для главнокомандующего. – Вот все, что он смог сказать.
Сулу в замешательстве нахмурил брови.
– Что ты такого знаешь, чего не знает Совет Федерации?
Но Чехов не ответил. Он не мог ответить.
Он боялся, что, несмотря на годы, что они провели на "Энтерпрайзе", между ним и Сулу возникла пропасть.
Чехов не мог распространяться о Дрейке, потому что Кирк взял с него клятву держать это в тайне.
А лояльность Чехова к Кирку была абсолютна.
Но Сулу теперь был капитаном звездолета.
Он был готов рисковать жизнями своих друзей, чтобы следовать распоряжениям до последней буквы. Кирк никогда не сделал бы этого.
Для Чехова это означало, что Сулу потерял способность думать самостоятельно, сомневаться в авторитетах. Что сделало его просто типом офицера, который слепо следует распоряжениям преступников, подобных адмиралу Дрейку.
Чехов ушел из комнаты транспортера, ничего больше не сказав.
Насколько он понимал, Сулу доверять больше нельзя.
Глава 9
Едва выделившись из луча транспортера, Кирк осознал, что проиграл. Опять. Он не привык к этому слову, он всегда сопротивлялся проигрышам. Мысль о том, что это, может быть, единственная его черта, которая никогда не изменится, успокаивала его.
Он провел ботинком по раскаленной пыли. Он вдыхал жару, слышал окружающую его тишину, чувствовал ее давление. Он едва поборол в себе желание схватить коммуникатор и запросить немедленную транспортировку обратно.
В голографическом эмуляторе окружающей среды он понял, что прошлое – не выход для него.
Найдя пристанище в объятиях Кэрол Маркус, он понял, что уют и забытье также не для него.
Его обязанности в Звездном Флоте были не многим более чем рутина – они наполняли его дни мелочами, которые он, в конечном счете, ни во что не ставил.
Его друзья знали его достаточно, чтобы поддержать в трудную минуту, но ни один из них не мог дать ему цели.
Поэтому он пришел сюда. И это была последняя остановка на его бесплодном пути. И опять его ждала лишь пустота. Он мог бы с тем же успехом ступить на выжженную почву чужого безжизненного мира. Но он был в Айове. На ферме. Той самой ферме, где он родился. Где отец впервые протянул руку к летнему небу и указал ему на звезды, среди которых он найдет свое главное предназначение.
Жестокая интуиция подсказывала Кирку, что он не принадлежал и к этому месту. Уже много лет, как не принадлежал. Не принадлежал он и ни к одному из встреченных им за долгие путешествия миров. Не было места, куда можно было бы вернуться в конце всего. У него не было дома.
Кирк глубоко вдохнул, прогоняя прошлое если не из сердца, то из головы. Он часто думал, что мог бы научить Спока кое-чему о сдерживании эмоций.
Он отстегнул отворот униформы в тщетной попытке спастись от жары. Он пошел к дому, пытаясь не вспоминать, как когда-то бежал к нему босиком, по колено в пыли или грязи, в зависимости от погоды.
Его сапоги глухо стучали по затертым деревянным ступеням крыльца. Он пытался не вспоминать, как однажды сломя голову примчался к этому крыльцу, на четвереньках взобравшись по ступеням в головокружительном восторге, а рядом мчался его брат Сэм – их отец только что вернулся из космоса.
Он приложил руку к кварцевому экрану замка парадной двери. Сканирующий механизм был вековой давности, да и остальная техника в доме была не менее древней. Но она работала.
Щелкнул замок. Кирк вошел в прихожую. Его шаги отдавались эхом. Дом был пуст, всю мебель уже давно раздали родственникам. Кирк улыбнулся. Трехсотлетнее эмишево кресло-качалка его матери теперь стояло в доме племянника Питера на Деневе. Могли ли подумать мастера, изготовившие кресло, что в итоге их творение окажется в сотнях световых лет от места создания?
Кирк огляделся. В старом доме стояла неестественная тишина. Он думал о своей работе, своем деле. Если он оставит Звездный Флот, у него не будет и этого.
Лучи летнего солнца заливали комнату светом. Он опять попытался отмахнуться от воспоминаний о тех летних днях, когда дом жил надеждой и обещаниями. Он поднялся наверх, в свою комнату, которая оказалась гораздо меньше, чем он ее помнил. На двери сохранились зарубки, которые делал его старший брат, отмеряя рост маленького Кирка. Кирк провел по ним пальцами, вспоминая, как Сэм вырезал их перочинным ножом. Каждая новая отметка встречала протест со стороны родителей, но Джордж Кирк так никогда и не стер их. Его отец знал. Он знал, что воспоминания – это зарубки на жизненном пути. Надо знать откуда ты, только тогда можно понять, куда ты идешь.
Кирк провел рукой по гладкому дереву сверху, где не было зарубок. Он знал куда идет. Все люди знают. Вопрос в том, как он туда попадет. Что еще ему предстоит пережить до наступления неизбежного?
Внизу скрипнула половица. Кирк замер, не дыша. Еще раз, еле различимо, на первом этаже. Воздух в старом доме был уже немного другим. В доме был кто-то еще. Рука инстинктивно потянулась к поясу, за фазером, но его там, конечно же, не оказалось. В оружии не было нужды на этой совершенной Земле.
Он быстро перебрал в голове возможные варианты действия. Проникшие в дом (как быстро он начал думать как капитан звездолета), скорее всего, были адвокатами, которые распоряжались имением его родителей. За этим, собственно, Кирк и пришел сюда. Последний визит, прежде чем решить, стоит ли продавать дом, или нет. Но адвокат уже прокричал бы приветствие. Адвокат не пытался бы двигаться бесшумно, ему нечего скрывать. Быстро и бесшумно Кирк пробрался к лестнице. Он знал, где находится каждая скрипящая половица. В каждом его шаге сквозила огромная работа, проделанная им с мастерами клингонских боевых искусств и вулканийского стиля самообороны. Он овладел всеми приемами, кроме этого проклятого защемления нерва.
Коридор был пуст. Тише вулканца он проскользнул на первый этаж. Под его ногами не шелохнулась ни пылинка. В коридоре мелькнула тень, на долю секунды затмив солнце. Незваный гость был на кухне. Кирк ощущал каждый нерв, сердце билось ровно, дыхание было ровное. Но он был готов сделать молниеносный рывок. Стать тем, чем его учили быть, чем он родился быть. Как туман он просочился через коридор своего дома в кухню. Руки подняты в первой клингонской защитной позиции, тело напряжено, готовое принять удар. Он был готов ко всему.
Кроме того, что увидел.
Он провел ботинком по раскаленной пыли. Он вдыхал жару, слышал окружающую его тишину, чувствовал ее давление. Он едва поборол в себе желание схватить коммуникатор и запросить немедленную транспортировку обратно.
В голографическом эмуляторе окружающей среды он понял, что прошлое – не выход для него.
Найдя пристанище в объятиях Кэрол Маркус, он понял, что уют и забытье также не для него.
Его обязанности в Звездном Флоте были не многим более чем рутина – они наполняли его дни мелочами, которые он, в конечном счете, ни во что не ставил.
Его друзья знали его достаточно, чтобы поддержать в трудную минуту, но ни один из них не мог дать ему цели.
Поэтому он пришел сюда. И это была последняя остановка на его бесплодном пути. И опять его ждала лишь пустота. Он мог бы с тем же успехом ступить на выжженную почву чужого безжизненного мира. Но он был в Айове. На ферме. Той самой ферме, где он родился. Где отец впервые протянул руку к летнему небу и указал ему на звезды, среди которых он найдет свое главное предназначение.
Жестокая интуиция подсказывала Кирку, что он не принадлежал и к этому месту. Уже много лет, как не принадлежал. Не принадлежал он и ни к одному из встреченных им за долгие путешествия миров. Не было места, куда можно было бы вернуться в конце всего. У него не было дома.
Кирк глубоко вдохнул, прогоняя прошлое если не из сердца, то из головы. Он часто думал, что мог бы научить Спока кое-чему о сдерживании эмоций.
Он отстегнул отворот униформы в тщетной попытке спастись от жары. Он пошел к дому, пытаясь не вспоминать, как когда-то бежал к нему босиком, по колено в пыли или грязи, в зависимости от погоды.
Его сапоги глухо стучали по затертым деревянным ступеням крыльца. Он пытался не вспоминать, как однажды сломя голову примчался к этому крыльцу, на четвереньках взобравшись по ступеням в головокружительном восторге, а рядом мчался его брат Сэм – их отец только что вернулся из космоса.
Он приложил руку к кварцевому экрану замка парадной двери. Сканирующий механизм был вековой давности, да и остальная техника в доме была не менее древней. Но она работала.
Щелкнул замок. Кирк вошел в прихожую. Его шаги отдавались эхом. Дом был пуст, всю мебель уже давно раздали родственникам. Кирк улыбнулся. Трехсотлетнее эмишево кресло-качалка его матери теперь стояло в доме племянника Питера на Деневе. Могли ли подумать мастера, изготовившие кресло, что в итоге их творение окажется в сотнях световых лет от места создания?
Кирк огляделся. В старом доме стояла неестественная тишина. Он думал о своей работе, своем деле. Если он оставит Звездный Флот, у него не будет и этого.
Лучи летнего солнца заливали комнату светом. Он опять попытался отмахнуться от воспоминаний о тех летних днях, когда дом жил надеждой и обещаниями. Он поднялся наверх, в свою комнату, которая оказалась гораздо меньше, чем он ее помнил. На двери сохранились зарубки, которые делал его старший брат, отмеряя рост маленького Кирка. Кирк провел по ним пальцами, вспоминая, как Сэм вырезал их перочинным ножом. Каждая новая отметка встречала протест со стороны родителей, но Джордж Кирк так никогда и не стер их. Его отец знал. Он знал, что воспоминания – это зарубки на жизненном пути. Надо знать откуда ты, только тогда можно понять, куда ты идешь.
Кирк провел рукой по гладкому дереву сверху, где не было зарубок. Он знал куда идет. Все люди знают. Вопрос в том, как он туда попадет. Что еще ему предстоит пережить до наступления неизбежного?
Внизу скрипнула половица. Кирк замер, не дыша. Еще раз, еле различимо, на первом этаже. Воздух в старом доме был уже немного другим. В доме был кто-то еще. Рука инстинктивно потянулась к поясу, за фазером, но его там, конечно же, не оказалось. В оружии не было нужды на этой совершенной Земле.
Он быстро перебрал в голове возможные варианты действия. Проникшие в дом (как быстро он начал думать как капитан звездолета), скорее всего, были адвокатами, которые распоряжались имением его родителей. За этим, собственно, Кирк и пришел сюда. Последний визит, прежде чем решить, стоит ли продавать дом, или нет. Но адвокат уже прокричал бы приветствие. Адвокат не пытался бы двигаться бесшумно, ему нечего скрывать. Быстро и бесшумно Кирк пробрался к лестнице. Он знал, где находится каждая скрипящая половица. В каждом его шаге сквозила огромная работа, проделанная им с мастерами клингонских боевых искусств и вулканийского стиля самообороны. Он овладел всеми приемами, кроме этого проклятого защемления нерва.
Коридор был пуст. Тише вулканца он проскользнул на первый этаж. Под его ногами не шелохнулась ни пылинка. В коридоре мелькнула тень, на долю секунды затмив солнце. Незваный гость был на кухне. Кирк ощущал каждый нерв, сердце билось ровно, дыхание было ровное. Но он был готов сделать молниеносный рывок. Стать тем, чем его учили быть, чем он родился быть. Как туман он просочился через коридор своего дома в кухню. Руки подняты в первой клингонской защитной позиции, тело напряжено, готовое принять удар. Он был готов ко всему.
Кроме того, что увидел.
Глава 10
Она.
С приема.
Брови клингона, уши ромуланца.
На ней был черный комбинезон, такой облегающий, какие всегда доставляли беспокойство Маккою. Это была не девушка, но женщина – с идеальной, атлетически сложенной фигурой. Тем не менее, хотя костюм казался созданным специально для нее, Кирк думал, что это все же некий тип униформы. Если Кирк вообще способен был думать.
Но его единственная реакция на нее, как и на приеме, была интуитивной.
Она взорвала его чувства.
– Наконец-то, – сказала она. Ее голос, глубокий, низкий, заполнял всю кухню, полностью завладевая вниманием Кирка.
Ему смутно казалось, что он должен что-нибудь сказать.
– Кто...? – попытался произнести он. Но это не имело смысла. Его надломленный голос словно не использовался годами. Как если бы слова были не нужны.
Ее лицо озарила мимолетная улыбка. Он будто знал ее всегда. Будто это было воссоединение, а не первая встреча.
Она медленно приближалась, пока не оказалась так близко, что он смог почувствовать жар, исходящий от нее.
– Тейлани, – сказала она.
В ее дыхании он уловил аромат цветов и прикосновение теплого ветерка, разгоняющих духоту пустого дома. Сердце гулко стучало у Кирка в груди. Он попытался заговорить снова.
Она коснулась рукой его лица.
– Ш-ш-ш, – предупредила она его.
Ее прикосновение было потрясающим: таким мягким и в то же самое время жаляще-электрическим. Кухня так и заплясала вокруг него.
Ее руки сомкнулись вокруг него, одна легла ему на спину, а вторая повлекла его голову вниз; их губы встретились.
Он не замечал ничего, кроме веса ее тела рядом с собой. Он ощущал податливую влажность ее губ, прильнувших к его губам. И ее вкус. И ее запах.
Он поцеловал ее со страстью, которую уже не знал в пожилом возрасте, прижимая ее к себе, ближе и ближе, чувствуя ее выгнувшуюся в ответ аркой спину, сгорая от нетерпения и понимания единственности того, чем эти пылкие объятия могли закончиться. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы полностью осознать, что он делает. Его сознанию, чтобы догнать чувства.
Прекрасно сознавая, что он, возможно, будет сожалеть об этом всю жизнь, Кирк оттолкнул ее.
– Нет, – сказал он.
Он почувствовал ее удивление. Ее темные глаза, казалось, засверкали от силы ее гнева. Или в них отразилось солнце, глянувшее из окна кухни?
– Но, Джим, на приеме... я видела это в твоих глазах.
– Кто ты? – спросил он, держа ее за плечи на некотором расстоянии от себя, борясь с искушением снова быть побежденным.
– Тейлани, – повторила она свое имя, как будто только это одно уже объясняло ее существование.
– Нет, – сказал Кирк. – Кто ты? Откуда? Что ты делаешь в доме моих родителей?
Она подступила ближе.
– Почему ты сопротивляешься зову своего сердца?
Кирка влекло к ней. Он обманывал себя не больше, чем обманывал ее.
Он давным-давно уже понял, что нельзя позволить желаниям управлять своей жизнью.
Ему не нужен был Спок, чтобы преподать ему урок о необходимости соблюдения равновесия во всем. Это было в его характере.
Он отпустил ее плечи и отступил на шаг.
– Откуда ты знаешь меня?
Она засмеялась волнующим, экзотическим смехом.
– Вся галактика знает тебя, – просто ответила она, как будто объясняя что-то любимому ребенку.
Кирк чувствовал легкое головокружение, опьянение. Он заставил себя думать об аромате феромонов. О подзвуковых областях, которые могли бы воздействовать на его мыслительный процесс. О любых из множества возможных технологических вариантов объяснения того, что с ним произошло. О том, что он чувствует.
У него в ушах звучал голос Маккоя. Его слова все еще обладали той едкостью. "Ты достаточно стар, чтобы быть ее дедушкой."
– Ты не ответила на мои вопросы, – сказал он.
Она разглядывала его сквозь полуприкрытые глаза. Изящный кончик ее языка играл между губ, дразня напрасными надеждами. Их поверхность блестела. Она положила руку на воротничок комбинезона, к миниатюрному переключателю тканевого изолятора.
– Достаточно разговоров, позже, – сказала она, не оставляя сомнений в том, что она ожидала.
Она нажала пальцем на контроль. Ткань комбинезона разделилась на шее. Она продвинула палец выше, держа его в равновесии, готовая расстегнуть ее дальше.
Кирк заставил себя не смотреть на нее.
– Это будет не раньше, – сказал он, – чем ты ответишь мне.
И тут же все изменилось.
Улыбка Тейлани была на сей раз такой, что поощряет дружбу, а не страсть. Она еще раз потянула воротник довольно необычным жестом, хотя комбинезон ее оставался расстегнутым. Непреднамеренный вид, не обязательно провоцирующий.
"Дьявол, – подумал Кирк. – она соблазнительна, когда стоит в такой позе."
– Спрашивай обо всем, что хочешь узнать, Джеймс. У меня не может быть секретов от тебя.
Затем она повернулась к нему спиной и подошла к окну, располагающемуся над раковиной. Зрачки Кирка автоматически расширились, когда его взгляд скользнул по плавной линии комбинезона на спине, вниз по ногам, повторяя каждый явный изгиб. Но он отвернулся. Сейчас не время для безумия.
Он отошел в другой конец кухни, прислонился к стойке. Солнечный свет, льющийся в окно, окутал ее волосы в гипнотическом взаимодействии света и тени.
"Ореол", – подумал Кирк, как будто его посетительница была неким мифическим существом, спустившимся с небес.
– Почему ты была на приеме? – спросил он, мысленно игнорируя то, что он видел. Вопрос казался таким прозаичным для такого неземного существа.
– Меня пригласили.
Она снова улыбнулась, и на этот раз он ответил тем же, немного расслабившись. Это должно быть игра, решил он с облегчением. Он мог принять в ней участие. Даже получить удовольствие. Правила дали бы ему крайне необходимую концентрацию.
– И почему тебя пригласили?
– Чтобы отпраздновать назначение нового главнокомандующего Звездного Флота.
– Это не то, что я имел в виду, – сказал Кирк. – Приглашения рассылались персоналу Звездного Флота, дипломатам, лидерам промышленности Федерации:
– И Клингонской Империи, – продолжила она, – Ромуланской Звездной Империи, Первой Федерации, Неприсоединившимся мирам...
– И откуда ты?
Она глянула на мгновение вниз, как будто этот вопрос был труден и требовал размышления.
– Из неприсоединившихся, – сказала она. – Пока.
Кирк ничего не понимал. Ее наследственность – брови и уши – ясно говорили, что она была или из Клингонской, или из Ромуланской Империи.
– Но твои... родители... – сказал Кирк, не уверенный в том, насколько грубо это прозвучит.
Несмотря на логику Спока, одним из ее родителей мог быть даже вулканец. Тейлани обвела пальцем изгиб изящно заостренного ушка.
– Некогда мой мир был колонией.
Она забыла упомянуть, какой именно империи.
– Мы выбрали этот путь ради... независимости много лет назад.
Инстинкт Кирка немедленно подсказал ему, что ее заявление лишь начало истории. Ее первоначальный, ослепляющий сознание подход был неким родом дымовой завесы. Она что-то хотела ему сообщить. Что-то хотела от него.
Он был доволен, что отклонил ее предложение, увидев насквозь ее игру даже прежде, чем он понял, что это игра. Хорошая интуиция, решил он. По крайней мере, она еще работает. Полдень оказался куда более полезным, чем он рассчитывал поначалу, когда прибыл.
– Расскажи мне, Тейлани, – начал Кирк. – Почему...
И тут началась атака.
С приема.
Брови клингона, уши ромуланца.
На ней был черный комбинезон, такой облегающий, какие всегда доставляли беспокойство Маккою. Это была не девушка, но женщина – с идеальной, атлетически сложенной фигурой. Тем не менее, хотя костюм казался созданным специально для нее, Кирк думал, что это все же некий тип униформы. Если Кирк вообще способен был думать.
Но его единственная реакция на нее, как и на приеме, была интуитивной.
Она взорвала его чувства.
– Наконец-то, – сказала она. Ее голос, глубокий, низкий, заполнял всю кухню, полностью завладевая вниманием Кирка.
Ему смутно казалось, что он должен что-нибудь сказать.
– Кто...? – попытался произнести он. Но это не имело смысла. Его надломленный голос словно не использовался годами. Как если бы слова были не нужны.
Ее лицо озарила мимолетная улыбка. Он будто знал ее всегда. Будто это было воссоединение, а не первая встреча.
Она медленно приближалась, пока не оказалась так близко, что он смог почувствовать жар, исходящий от нее.
– Тейлани, – сказала она.
В ее дыхании он уловил аромат цветов и прикосновение теплого ветерка, разгоняющих духоту пустого дома. Сердце гулко стучало у Кирка в груди. Он попытался заговорить снова.
Она коснулась рукой его лица.
– Ш-ш-ш, – предупредила она его.
Ее прикосновение было потрясающим: таким мягким и в то же самое время жаляще-электрическим. Кухня так и заплясала вокруг него.
Ее руки сомкнулись вокруг него, одна легла ему на спину, а вторая повлекла его голову вниз; их губы встретились.
Он не замечал ничего, кроме веса ее тела рядом с собой. Он ощущал податливую влажность ее губ, прильнувших к его губам. И ее вкус. И ее запах.
Он поцеловал ее со страстью, которую уже не знал в пожилом возрасте, прижимая ее к себе, ближе и ближе, чувствуя ее выгнувшуюся в ответ аркой спину, сгорая от нетерпения и понимания единственности того, чем эти пылкие объятия могли закончиться. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы полностью осознать, что он делает. Его сознанию, чтобы догнать чувства.
Прекрасно сознавая, что он, возможно, будет сожалеть об этом всю жизнь, Кирк оттолкнул ее.
– Нет, – сказал он.
Он почувствовал ее удивление. Ее темные глаза, казалось, засверкали от силы ее гнева. Или в них отразилось солнце, глянувшее из окна кухни?
– Но, Джим, на приеме... я видела это в твоих глазах.
– Кто ты? – спросил он, держа ее за плечи на некотором расстоянии от себя, борясь с искушением снова быть побежденным.
– Тейлани, – повторила она свое имя, как будто только это одно уже объясняло ее существование.
– Нет, – сказал Кирк. – Кто ты? Откуда? Что ты делаешь в доме моих родителей?
Она подступила ближе.
– Почему ты сопротивляешься зову своего сердца?
Кирка влекло к ней. Он обманывал себя не больше, чем обманывал ее.
Он давным-давно уже понял, что нельзя позволить желаниям управлять своей жизнью.
Ему не нужен был Спок, чтобы преподать ему урок о необходимости соблюдения равновесия во всем. Это было в его характере.
Он отпустил ее плечи и отступил на шаг.
– Откуда ты знаешь меня?
Она засмеялась волнующим, экзотическим смехом.
– Вся галактика знает тебя, – просто ответила она, как будто объясняя что-то любимому ребенку.
Кирк чувствовал легкое головокружение, опьянение. Он заставил себя думать об аромате феромонов. О подзвуковых областях, которые могли бы воздействовать на его мыслительный процесс. О любых из множества возможных технологических вариантов объяснения того, что с ним произошло. О том, что он чувствует.
У него в ушах звучал голос Маккоя. Его слова все еще обладали той едкостью. "Ты достаточно стар, чтобы быть ее дедушкой."
– Ты не ответила на мои вопросы, – сказал он.
Она разглядывала его сквозь полуприкрытые глаза. Изящный кончик ее языка играл между губ, дразня напрасными надеждами. Их поверхность блестела. Она положила руку на воротничок комбинезона, к миниатюрному переключателю тканевого изолятора.
– Достаточно разговоров, позже, – сказала она, не оставляя сомнений в том, что она ожидала.
Она нажала пальцем на контроль. Ткань комбинезона разделилась на шее. Она продвинула палец выше, держа его в равновесии, готовая расстегнуть ее дальше.
Кирк заставил себя не смотреть на нее.
– Это будет не раньше, – сказал он, – чем ты ответишь мне.
И тут же все изменилось.
Улыбка Тейлани была на сей раз такой, что поощряет дружбу, а не страсть. Она еще раз потянула воротник довольно необычным жестом, хотя комбинезон ее оставался расстегнутым. Непреднамеренный вид, не обязательно провоцирующий.
"Дьявол, – подумал Кирк. – она соблазнительна, когда стоит в такой позе."
– Спрашивай обо всем, что хочешь узнать, Джеймс. У меня не может быть секретов от тебя.
Затем она повернулась к нему спиной и подошла к окну, располагающемуся над раковиной. Зрачки Кирка автоматически расширились, когда его взгляд скользнул по плавной линии комбинезона на спине, вниз по ногам, повторяя каждый явный изгиб. Но он отвернулся. Сейчас не время для безумия.
Он отошел в другой конец кухни, прислонился к стойке. Солнечный свет, льющийся в окно, окутал ее волосы в гипнотическом взаимодействии света и тени.
"Ореол", – подумал Кирк, как будто его посетительница была неким мифическим существом, спустившимся с небес.
– Почему ты была на приеме? – спросил он, мысленно игнорируя то, что он видел. Вопрос казался таким прозаичным для такого неземного существа.
– Меня пригласили.
Она снова улыбнулась, и на этот раз он ответил тем же, немного расслабившись. Это должно быть игра, решил он с облегчением. Он мог принять в ней участие. Даже получить удовольствие. Правила дали бы ему крайне необходимую концентрацию.
– И почему тебя пригласили?
– Чтобы отпраздновать назначение нового главнокомандующего Звездного Флота.
– Это не то, что я имел в виду, – сказал Кирк. – Приглашения рассылались персоналу Звездного Флота, дипломатам, лидерам промышленности Федерации:
– И Клингонской Империи, – продолжила она, – Ромуланской Звездной Империи, Первой Федерации, Неприсоединившимся мирам...
– И откуда ты?
Она глянула на мгновение вниз, как будто этот вопрос был труден и требовал размышления.
– Из неприсоединившихся, – сказала она. – Пока.
Кирк ничего не понимал. Ее наследственность – брови и уши – ясно говорили, что она была или из Клингонской, или из Ромуланской Империи.
– Но твои... родители... – сказал Кирк, не уверенный в том, насколько грубо это прозвучит.
Несмотря на логику Спока, одним из ее родителей мог быть даже вулканец. Тейлани обвела пальцем изгиб изящно заостренного ушка.
– Некогда мой мир был колонией.
Она забыла упомянуть, какой именно империи.
– Мы выбрали этот путь ради... независимости много лет назад.
Инстинкт Кирка немедленно подсказал ему, что ее заявление лишь начало истории. Ее первоначальный, ослепляющий сознание подход был неким родом дымовой завесы. Она что-то хотела ему сообщить. Что-то хотела от него.
Он был доволен, что отклонил ее предложение, увидев насквозь ее игру даже прежде, чем он понял, что это игра. Хорошая интуиция, решил он. По крайней мере, она еще работает. Полдень оказался куда более полезным, чем он рассчитывал поначалу, когда прибыл.
– Расскажи мне, Тейлани, – начал Кирк. – Почему...
И тут началась атака.
Глава 11
Увиденное Кирком было подобно замедленному воспроизведению голопроекции.
Окно кухни позади Тейлани разлетелось на мелкие сверкающие осколки, как будто взорвалась звезда. Блики и отсветы солнечных лучей на осколках разорвали темноту перед его глазами.
Окно кухни позади Тейлани разлетелось на мелкие сверкающие осколки, как будто взорвалась звезда. Блики и отсветы солнечных лучей на осколках разорвали темноту перед его глазами.