Страница:
Кирк уставился на Маккоя словно на прокурора-обвинителя и заорал на него, не меньше своего друга удивившись такой своей реакции:
– Она совершеннолетняя, Боунз! Она знает, что делает. Ее планета не имеет ни оборонительной системы, ни военной истории. Они нуждаются во мне... в моем опыте... создать полицейские войска, показать им, как защитить себя, спасти их мир и их будущее!
– И ты думаешь, нет тысяч консультационных фирм в сотнях миров, которые лучше подготовлены для этого, чем ты? Тебе не приходило в голову, что Федерация могла бы ухватиться за этот шанс – устроить совместную миротворческую операцию вместе с клингонами и ромуланцами для улучшения отношений с ними?
– Есть и другие соображения, – настаивал Кирк.
– Уверен, что так. Ее соображения! – Маккой растопырил пальцы, и стал их загибать. – Твоя репутация. Твой престиж. Твой мгновенный доступ на любой вообразимый уровень правительственных и экономических кругов Федерации и почти в любом другом месте, какое ты мог бы вспомнить при желании.
Глаза Маккоя широко раскрылись от возмущения:
– Как долго, по-твоему, это будет продолжаться, прежде чем твоя маленькая подружка однажды ночью свернется клубочком в твоей постели и спросит, а не мог бы ты организовать совсем небольшую встречу между ней и какими-нибудь планетарными властями? Или предпринимателем, с которым она не смогла бы встретиться, веди она переговоры еще лет десять?
– А что в этом плохого? – требовательно спросил Кирк.
Маккой с сожалением покачал головой.
– Ты втрое старше ее.
– Это она заставила меня почувствовать, – Кирк глубоко вздохнул. Он не хотел, чтобы что-то из такого случилось. – Боунз, даже если все, что ты говоришь, правда, что в этом плохого?
Кирк протянул руку к своему другу, раздражение обернулось мольбой о понимании.
– Тейлани и я, мы оба взрослые люди. Мы идем к этому с широко открытыми глазами. Если я могу сделать пять шагов с ней, и упаду мертвым на шестом, по крайней мере эти пять шагов я пройду.
Кирк повернулся с Споку. Его вулканский друг ничем не выдавал, о чем думает.
– Спок, ты понимаешь, о чем я говорю.
– Я понимаю, – ответил Спок.
Наконец Кирк почувствовал надежду. Возможно, был способ избежать этого эмоционального взрыва.
– Тогда помоги мне. Помоги Боунзу понять, что я не ошибаюсь.
Но Спок покачал головой.
– Я не могу. В данный момент я нахожусь в уникальной позиции согласия со всем, что сказал Маккой.
Эти простые слова, сказанные так хладнокровно, потрясли Кирка больше, чем если бы Маккой поднялся и напрямую ударил его.
– Спок... нет.
– Если вы прислушаетесь к нам, капитан, то я должен сказать, что ваши действия, связанные с этой женщиной, нехарактерны, несоответствующи и губительны для вашей репутации и достижений.
Кирк пристально посмотрел на Спока. Оскорбленно. По своим вулканским понятиям, Спок только что накричал на него.
– Бросить Звездный Флот и карьеру для того, чтобы стать чуть больше чем просто наемником, определенно получающим плату в виде сексуальной благосклонности молодой женщины, о которой вы почти ничего не знаете, не является актом страсти.
– И что же это тогда? – горячо потребовал Кирк.
– Безрассудство. А безрассудство – эмоция, с которой я хорошо знаком.
Молчание в комнате было ощутимо, сквозь него можно было прорубаться как сквозь чащобу.
– Спок, – тихо сказал Кирк, – ты однажды спросил меня: "Что, если мы станем так стары, что переживем свою пригодность"...
– Времена изменились, капитан. Как и наши возможности. Наши задачи и наши цели должны измениться вместе с ними. Отказаться признать неизбежное – значит, сделать первый шаг к устареванию и вымиранию.
Внезапно Кирк ощутил пустоту. Не было необходимости контролировать свои эмоции. Он больше не чувствовал никаких эмоций.
– А что, если я не хочу меняться?
Его голос звучал слабо. Словно шел издалека.
– Это было бы... неудачно.
– Неудачно... – повторил Кирк.
Три десятилетия дружбы растворились в одном сказанном слове. В одном только решении. Кирк посмотрел в лицо Споку, затем Маккою, и это было словно смотреть в лицо незнакомцам. Неужели они знали его так хорошо?
Неужели он так плохо понимал их?
Спустя почти 30 лет, Кирк не мог поверить, что ему больше нечего сказать ни Споку, ни Маккою.
– Поздно, – сказал Кирк.
Он пристально смотрел на них обоих, стараясь запечатлеть их в своей памяти. Он думал, что никогда не увидит их снова.
– Я должен... заняться кое-какими недоконченными делами.
Спок и Маккой позволили ему идти. В молчании. Как если бы им больше нечего было сказать ему. Времена изменились. Кирк продолжил свое путешествие.
Один.
Глава 16
Глава 17
Глава 18
– Она совершеннолетняя, Боунз! Она знает, что делает. Ее планета не имеет ни оборонительной системы, ни военной истории. Они нуждаются во мне... в моем опыте... создать полицейские войска, показать им, как защитить себя, спасти их мир и их будущее!
– И ты думаешь, нет тысяч консультационных фирм в сотнях миров, которые лучше подготовлены для этого, чем ты? Тебе не приходило в голову, что Федерация могла бы ухватиться за этот шанс – устроить совместную миротворческую операцию вместе с клингонами и ромуланцами для улучшения отношений с ними?
– Есть и другие соображения, – настаивал Кирк.
– Уверен, что так. Ее соображения! – Маккой растопырил пальцы, и стал их загибать. – Твоя репутация. Твой престиж. Твой мгновенный доступ на любой вообразимый уровень правительственных и экономических кругов Федерации и почти в любом другом месте, какое ты мог бы вспомнить при желании.
Глаза Маккоя широко раскрылись от возмущения:
– Как долго, по-твоему, это будет продолжаться, прежде чем твоя маленькая подружка однажды ночью свернется клубочком в твоей постели и спросит, а не мог бы ты организовать совсем небольшую встречу между ней и какими-нибудь планетарными властями? Или предпринимателем, с которым она не смогла бы встретиться, веди она переговоры еще лет десять?
– А что в этом плохого? – требовательно спросил Кирк.
Маккой с сожалением покачал головой.
– Ты втрое старше ее.
– Это она заставила меня почувствовать, – Кирк глубоко вздохнул. Он не хотел, чтобы что-то из такого случилось. – Боунз, даже если все, что ты говоришь, правда, что в этом плохого?
Кирк протянул руку к своему другу, раздражение обернулось мольбой о понимании.
– Тейлани и я, мы оба взрослые люди. Мы идем к этому с широко открытыми глазами. Если я могу сделать пять шагов с ней, и упаду мертвым на шестом, по крайней мере эти пять шагов я пройду.
Кирк повернулся с Споку. Его вулканский друг ничем не выдавал, о чем думает.
– Спок, ты понимаешь, о чем я говорю.
– Я понимаю, – ответил Спок.
Наконец Кирк почувствовал надежду. Возможно, был способ избежать этого эмоционального взрыва.
– Тогда помоги мне. Помоги Боунзу понять, что я не ошибаюсь.
Но Спок покачал головой.
– Я не могу. В данный момент я нахожусь в уникальной позиции согласия со всем, что сказал Маккой.
Эти простые слова, сказанные так хладнокровно, потрясли Кирка больше, чем если бы Маккой поднялся и напрямую ударил его.
– Спок... нет.
– Если вы прислушаетесь к нам, капитан, то я должен сказать, что ваши действия, связанные с этой женщиной, нехарактерны, несоответствующи и губительны для вашей репутации и достижений.
Кирк пристально посмотрел на Спока. Оскорбленно. По своим вулканским понятиям, Спок только что накричал на него.
– Бросить Звездный Флот и карьеру для того, чтобы стать чуть больше чем просто наемником, определенно получающим плату в виде сексуальной благосклонности молодой женщины, о которой вы почти ничего не знаете, не является актом страсти.
– И что же это тогда? – горячо потребовал Кирк.
– Безрассудство. А безрассудство – эмоция, с которой я хорошо знаком.
Молчание в комнате было ощутимо, сквозь него можно было прорубаться как сквозь чащобу.
– Спок, – тихо сказал Кирк, – ты однажды спросил меня: "Что, если мы станем так стары, что переживем свою пригодность"...
– Времена изменились, капитан. Как и наши возможности. Наши задачи и наши цели должны измениться вместе с ними. Отказаться признать неизбежное – значит, сделать первый шаг к устареванию и вымиранию.
Внезапно Кирк ощутил пустоту. Не было необходимости контролировать свои эмоции. Он больше не чувствовал никаких эмоций.
– А что, если я не хочу меняться?
Его голос звучал слабо. Словно шел издалека.
– Это было бы... неудачно.
– Неудачно... – повторил Кирк.
Три десятилетия дружбы растворились в одном сказанном слове. В одном только решении. Кирк посмотрел в лицо Споку, затем Маккою, и это было словно смотреть в лицо незнакомцам. Неужели они знали его так хорошо?
Неужели он так плохо понимал их?
Спустя почти 30 лет, Кирк не мог поверить, что ему больше нечего сказать ни Споку, ни Маккою.
– Поздно, – сказал Кирк.
Он пристально смотрел на них обоих, стараясь запечатлеть их в своей памяти. Он думал, что никогда не увидит их снова.
– Я должен... заняться кое-какими недоконченными делами.
Спок и Маккой позволили ему идти. В молчании. Как если бы им больше нечего было сказать ему. Времена изменились. Кирк продолжил свое путешествие.
Один.
Глава 16
Без малейшего намека на гиперболу космопорт Сан-Франциско звался перекрестком Галактики. И вполне по праву.
Безбрежный центральный зал громадного комплекса был наполнен какофонией отдающихся эхом сообщений о торговых и гражданских рейсах, времени прибытия и отправления, объявлениями о потерявшихся детях и рекламными анонсами на всех языках Земли.
Даже воздух космопорта был переполнен невероятной смесью ароматов – от отчетливо-резкого отфильтрованного и кондиционированного воздуха до экзотических специй из киосков, торгующих едой для представителей десятков миров. К этому примешивался сложнейший узор из запахов и парфюмерии от толпящейся, спешащей в разные стороны толчеи из людей и представителей других рас – во всем многообразии их форм.
Когда Кирк впервые оказался здесь еще мальчишкой, чтобы увидеть отлет своего отца, звуки и образы этого перекрестка очаровали его. Стали для него магическими. Навсегда завладели его воображением и сердцем.
Выйди из любого из залов ожидания – и можешь на суборбитальном челноке меньше чем за час добраться до любого уголка Земли. Или на межпланетном лайнере до Луны – меньше чем за день. Или на Марсианские Колонии – меньше чем за неделю.
Или на сверхсветовом – к звездам. Настолько, насколько долго может продлиться само время.
Но сейчас, со всей его романтикой, многолюдный космопорт был для него не более чем непримечательной пересадочной станцией. Последней остановкой, еще одним финальным препятствием, которое нужно преодолеть, прежде чем он наконец начнет заниматься тем, чем должен.
Вместо магии, в этот день – его первый день вне Звездного Флота с тех пор, как сорок четыре года назад он был зачислен в Академию, – Кирк ощущал только бесцельность и растерянность.
Отрезанный от инфраструктуры Флота и орбитальной транспортерной сети, которые стали его второй натурой, Кирк чувствовал, что Земля стала почти чужой планетой.
Ему приходилось задумываться о том, как делать почти что все на свете. Без коммуникатора на поясе ему пришлось вспоминать свой персональный код для сообщений, как получить доступ к данным через серийный видеофон, и даже скрипя сердце выслушать рекламу, пока его запрос проносился по недрам глобальной компьютерной сети.
Чтобы что-то сделать, приходилось тратить в пять раз больше времени.
Даже чтобы покинуть Землю, потребуется несколько часов.
И космопорт, который когда-то ассоциировался у него с безграничными возможностями, стал не более чем досадной и раздражающей помехой.
Он знал, что находится за каждым из залов ожидания.
Он точно знал, куда именно ему хочется.
Но он больше не мог просто сказать "Одного на борт".
Джеймс Т. Кирк стал гражданским лицом.
И, как мог бы сказать некто, изучающий анахроничные языковые конструкции, чувствовал он себя фигово.
Наконец-то экран компьютера в публичном центре связи Космопорта, перед которым стоял Кирк, сменил цвет, показав, что его звонок принят.
Кирк взохнул. Время подошло. Он собрался с духом, готовясь к тому, что сейчас будет. Разговор, который он откладывал до последнего.
Но Кэрол Маркус не было дома.
Кирк почувствовал облегчение.
Кэрол никогда не была одним из его "недоделанных дел". Когда-то они любили друг друга. У них был сын. Только время и звезды могли разлучить их. Только большое горе и обстоятельства могли соединить их вновь. Воспоминания о том, что между ними было, все еще оставались. Однако для обоих уже стало ясно, что этих воспоминаний больше недостаточно.
Кирк определенно чувствовал, что Тейлани ничего не сделала для того, чтобы он пришел к такому пониманию – разве что ускорила осознание неизбежного. Пришло время ему и Кэрол продолжать свои собственные жизни. В противном случае оба рисковали скатиться в сводящую все на нет бездну привычек и близости – близости, которая притянула его к ней после его возвращения с Хитомера и последнего путешествия "Энтерпрайза".
Компьютер ждал, когда Кирк изъявит желание оставить сообщение или сделать другой звонок.
Кирк колебался. Кэрол заслуживала больше чем короткое прощание, какое он оставил для служащих в своем офисе в Академии. Но он не знал, способен ли он сейчас на что-то большее.
В конце концов инстинкт взял свое. Всякий раз, когда ощущение неуверенности возрастало слишком сильно, Кирк знал, что это сигнал к действию. Только так он мог двигаться вперед.
Кирк прикоснулся на экране к кнопке записи сообщения.
Компьютер проинформировал – запись пошла.
– Кэрол... Теперь я знаю, чего хочу.
Но как он сможет это ей объяснить?
– Я... э, ты помогла мне это понять.
Он ощутил волнение. Это было на него не похоже – с трудом подбирать слова. Но все его навыки, вся бравада, испарились когда пришло время встретиться лицом к лицу и объяснить свои побуждения.
– Спасибо тебе за... все, что ты дала мне. Что разделила со мной.
Он положил руку на экран, представив, как сегодня, спустя какое-то время, на другой стороне Кэрол прослушивает оставленные ей сообщения, и как ее пальцы прикасаются к призрачному экранному образу его собственных.
– Я всегда буду любить тебя, – произнес Кирк. Бездна чувств в этом простом обещании. Затем он отключился.
Может, как раз это и было всегда частью проблемы, подумал он. Он любил их всех. И всегда будет.
Внутреннее предчувствие заставило его остановиться и на несколько мгновений пристально и безмолвно посмотреть на терпеливо ждущий команды компьютерный экран. Не осталось вопросов о том, осознает ли он бесповоротность своих последующих действий. Что он оставляет позади. Кого оставляет. Навсегда.
Но он снова двигался вперед. Ожидание риска и хаоса, которыми может сопровождаться это путешествие, только наполняло его предвкушением, даже возбуждением.
С легкостью, которую он не чувствовал с момента своего возвращения, Кирк отвернулся от компьютера. Он направился в центральный зал космопорта.
Там его ждала Тейлани, стоя под голографическим дисплеем, показывающим время и даты на Земле, Луне и Марсе. Ее лицо озарилось, когда она увидела его, пробирающегося сквозь толпу.
Кирк заторопился, двигаясь к новой цели. Он чувствовал, что оживает, возвращаясь. Он понятия не имел, что случится в его жизни дальше.
Но сейчас здесь, на перекрестке Галактики, он больше не задавался вопросом, куда идти.
Кирк уже начинал думать, что ему следует воспринимать это как должное.
Дело повернулось так, что им не пришлось ждать несколько часов, чтобы в последнюю минуту успеть ухватить билет на рейс челнока. У Тейлани была личная яхта. Ждущая наготове, уже получившая разрешение на взлет.
Пройти таможенную и иммиграционную проверку оказалось не труднее, чем засунуть идентификационную карточку в считывающее устройство и получить подтверждение идентификации по отпечаткам пальцев.
Пока Кирк и Тейлани неслись на движущейся дорожке к стоянке частных яхт, она объяснила ему, что упрощенные процедуры были частью дипломатических привилегий, полагающихся к приглашению на прием адмирала Дрейка, состоявшийся неделей ранее. Эта деталь Кирка озадачила.
– Если твой мир такой отдаленный, считается таким непригодным, почему тогда Федерация решила пригласить кого-то с Чала? – спросил он.
– Мы небезызвестны Федерации, Джеймс. Мы годами устанавливали определенные торговые отношения с различными группами. У нас есть текущие счета в большинстве ключевых межзвездных обменных пунктов. – Она положила свою руку на его, держащуюся за бегущий вместе с дорожкой поручень. – И меня пригласили. Я уверена, что в Федеральной протокольной службе не стали задумываться дважды, согласиться или нет. Это был грандиозный прием, и приглашение делегатов с Чала рассматривалось бы как жест доброй воли. Сразу для Ромуланской и Клингонской империй.
Кирк повернул ладонь так, что ее рука оказалась в его. Они приближались к стоянке. Он почувствовал запах свежего воздуха, ворвавшегося в пересадочный туннель.
– Но ты не заговорила со мной на приеме, – сказал он, вспоминая свой первый мимолетный взгляд на Тейлани. Когда он впервые ощутил, что ему нужно быть с ней. Вот как сейчас.
– Я хотела. Но ты был со своими друзьями. И адмирал, – Тейлани пожала плечами.
Кирк заново пережил мгновение, когда Тейлани отвернулась от него – как раз в тот момент, когда адмирал Дрейк остановился около его столика.
– Ты знаешь адмирала Дрейка? – резко спросил он. Он не был уверен, но ему показалось, что он припомнил проблеск узнавания в ее глазах в ту ночь. Хотя три ромуланских эля все еще набрасывали пелену тумана на все воспоминания о том вечере. Но Тейлани сказала:
– Нет.
Дорожка замедлила ход, и они сошли с нее. Багажа у Тейлани не было. Кирк нес одну-единственную мягкую сумку. Внутри лежали две настоящие книги, несколько драгоценных компьютерных пластинок с образами друзей и семьи, и смена одежды. Содержимое сумки было всем, что он по-настоящему хотел взять с собой. Квинтэссенция всей жизни – меньше чем четыре килограмма неповторимо-своих, личных пожиток. Все остальное, что он еще собрал за годы, оставалось на длительное хранение. К его ощущению свободы прибавилась еще и перспектива сбежать от столь большого количества накопившихся жизненных обломков.
Они выбрались из туннеля на площадку перед ангаром.
Лоснящаяся яхта Тейлани была охвачена сетью прожекторных лучей. Ее гладкий белый корпус неистово сиял в ночи.
Глаза Кирка загорелись. Суда Звездного Флота проектировались для многозадачных применений, результатом чего был добротный, практичный дизайн. Но производители частных кораблей не подпадали под такие ограничения.
Яхта Тейлани не только могла путешествовать на первой сверхсветовой, она еще и выглядела так, что может. Агрессивный ряд двойных спиралей, закручивающихся вокруг окон кабины экипажа, плавно перетекал на удлиненные корпуса миниатюрных гондол сверхсветовых двигателей, очерчивая их по нижнему краю с каждой стороны.
– Мне это нравится, – сказал он с явным преуменьшением. Он пошел вокруг яхты, стоящей посреди площадки, по пилотской традиции делая предполетную визуальную проверку. Тейлани составила ему компанию. – Но я никогда не пилотировал ничего похожего.
– О, тебе не придется ее пилотировать, Джеймс.
Кирк застыл, проходя мимо кабины. Не из-за того, что сказала Тейлани, а из-за того, что увидел.
Один из нападавших с фермы.
Живой.
В ту же секунду Кирк отбросил Тейлани себе за спину.
Юноша, вздрогнув, посмотрел вверх. Он копался внутри открытой панели на корпусе яхты. Кирк кинулся вперед, спеша воспользоваться преимуществом неожиданности.
– Джеймс, нет! – завопила сзади Тейлани. – Он наш пилот!
Поднятый кулак Кирка замер на долю секунды. Достаточно долгую, чтобы Кирк вгляделся в черты своей жертвы.
Он был одним из гибридной расы Тейлани – ребристый лоб, заостренные уши. Молод, как и она. Как и два нападавших, пытавшихся убить его.
Но в ослепительном сиянии прожекторов он также увидел, что Тейлани права. Кирк никогда прежде не видел этого парня. Хотя пилот и напоминал нападавших настолько сильно, что Кирк призадумался, не ихний ли он родственник.
Обалдевший пилот протянул Кирку руку.
– Я Изис, – нервно сказал он. – Познакомиться с вами – великая честь, сэр.
Кирк медленно опустил кулак, и пожал предложенную руку.
– Я извиняюсь. У Тейлани и меня были некоторые...
– Нападение, сэр, – прервал Изис. – Да, она рассказала мне. Анархисты повсюду.
– Анархисты? – спросил Кирк.
Тейлани взяла Кирка под руку.
– Он имеет в виду людей, которые против нас. Это такое же хорошее название, как и любое другое. Они хотят разрушить нашу культуру, ничего не предлагая взамен.
Тейлани заметила тень улыбки, пробежавшей по лицу Кирка.
– Это тебя забавляет? – спросила она.
– Разные миры, разные пути, – произнес Кирк. – Я просто подумал – для Земли более традиционно, что именно молодежь вроде тебя на стороне анархии.
– На Чале, – сказала Тейлани, – мы все молодые. Ее глаза встретились с глазами Кирка и захватили их. – И ты будешь.
Улыбка Кирка угасла. Он не признался Споку и Маккою про эту часть истории Тейлани, потому что все еще не мог принять ее для себя. Потому что если все, что он наделал, познакомившись с Тейлани – бросил друзей, оставил Звездный Флот, обидел Кэрол, – было просто результатом отчаянного желания любой ценой вернуть молодость, тогда его друзья были абсолютно правы.
Джеймс Т.Кирк был бы не более чем самовлюбленным идиотом, который самонадеянно спустил все, что у него было дорогого в тщетной попытке отвергнуть и задержать неумолимый ход времени.
Кирк отказывался себя так называть. Он знал, что любит Тейлани. Он хотел – нуждался – в том, чтобы быть с ней рядом все оставшееся ему время.
Вот что привело его к тому, чтобы бросить все ради Чала.
Страсть. Не отчаяние.
Любовь. Не невозможная мечта о молодости, хотя и зовущая, хотя и реальная.
Однако Кирк так же знал, лучше чем кто-либо, о самом большом страхе каждого, кто был капитаном звездолета. Что в конце концов он точно такой же, как и все.
Полный надежд, отринув сомнения, Кирк крепко взял Тейлани за руку, и они поднялись на борт яхты.
Он принял решение.
Он выбрал будущее.
Безбрежный центральный зал громадного комплекса был наполнен какофонией отдающихся эхом сообщений о торговых и гражданских рейсах, времени прибытия и отправления, объявлениями о потерявшихся детях и рекламными анонсами на всех языках Земли.
Даже воздух космопорта был переполнен невероятной смесью ароматов – от отчетливо-резкого отфильтрованного и кондиционированного воздуха до экзотических специй из киосков, торгующих едой для представителей десятков миров. К этому примешивался сложнейший узор из запахов и парфюмерии от толпящейся, спешащей в разные стороны толчеи из людей и представителей других рас – во всем многообразии их форм.
Когда Кирк впервые оказался здесь еще мальчишкой, чтобы увидеть отлет своего отца, звуки и образы этого перекрестка очаровали его. Стали для него магическими. Навсегда завладели его воображением и сердцем.
Выйди из любого из залов ожидания – и можешь на суборбитальном челноке меньше чем за час добраться до любого уголка Земли. Или на межпланетном лайнере до Луны – меньше чем за день. Или на Марсианские Колонии – меньше чем за неделю.
Или на сверхсветовом – к звездам. Настолько, насколько долго может продлиться само время.
Но сейчас, со всей его романтикой, многолюдный космопорт был для него не более чем непримечательной пересадочной станцией. Последней остановкой, еще одним финальным препятствием, которое нужно преодолеть, прежде чем он наконец начнет заниматься тем, чем должен.
Вместо магии, в этот день – его первый день вне Звездного Флота с тех пор, как сорок четыре года назад он был зачислен в Академию, – Кирк ощущал только бесцельность и растерянность.
Отрезанный от инфраструктуры Флота и орбитальной транспортерной сети, которые стали его второй натурой, Кирк чувствовал, что Земля стала почти чужой планетой.
Ему приходилось задумываться о том, как делать почти что все на свете. Без коммуникатора на поясе ему пришлось вспоминать свой персональный код для сообщений, как получить доступ к данным через серийный видеофон, и даже скрипя сердце выслушать рекламу, пока его запрос проносился по недрам глобальной компьютерной сети.
Чтобы что-то сделать, приходилось тратить в пять раз больше времени.
Даже чтобы покинуть Землю, потребуется несколько часов.
И космопорт, который когда-то ассоциировался у него с безграничными возможностями, стал не более чем досадной и раздражающей помехой.
Он знал, что находится за каждым из залов ожидания.
Он точно знал, куда именно ему хочется.
Но он больше не мог просто сказать "Одного на борт".
Джеймс Т. Кирк стал гражданским лицом.
И, как мог бы сказать некто, изучающий анахроничные языковые конструкции, чувствовал он себя фигово.
Наконец-то экран компьютера в публичном центре связи Космопорта, перед которым стоял Кирк, сменил цвет, показав, что его звонок принят.
Кирк взохнул. Время подошло. Он собрался с духом, готовясь к тому, что сейчас будет. Разговор, который он откладывал до последнего.
Но Кэрол Маркус не было дома.
Кирк почувствовал облегчение.
Кэрол никогда не была одним из его "недоделанных дел". Когда-то они любили друг друга. У них был сын. Только время и звезды могли разлучить их. Только большое горе и обстоятельства могли соединить их вновь. Воспоминания о том, что между ними было, все еще оставались. Однако для обоих уже стало ясно, что этих воспоминаний больше недостаточно.
Кирк определенно чувствовал, что Тейлани ничего не сделала для того, чтобы он пришел к такому пониманию – разве что ускорила осознание неизбежного. Пришло время ему и Кэрол продолжать свои собственные жизни. В противном случае оба рисковали скатиться в сводящую все на нет бездну привычек и близости – близости, которая притянула его к ней после его возвращения с Хитомера и последнего путешествия "Энтерпрайза".
Компьютер ждал, когда Кирк изъявит желание оставить сообщение или сделать другой звонок.
Кирк колебался. Кэрол заслуживала больше чем короткое прощание, какое он оставил для служащих в своем офисе в Академии. Но он не знал, способен ли он сейчас на что-то большее.
В конце концов инстинкт взял свое. Всякий раз, когда ощущение неуверенности возрастало слишком сильно, Кирк знал, что это сигнал к действию. Только так он мог двигаться вперед.
Кирк прикоснулся на экране к кнопке записи сообщения.
Компьютер проинформировал – запись пошла.
– Кэрол... Теперь я знаю, чего хочу.
Но как он сможет это ей объяснить?
– Я... э, ты помогла мне это понять.
Он ощутил волнение. Это было на него не похоже – с трудом подбирать слова. Но все его навыки, вся бравада, испарились когда пришло время встретиться лицом к лицу и объяснить свои побуждения.
– Спасибо тебе за... все, что ты дала мне. Что разделила со мной.
Он положил руку на экран, представив, как сегодня, спустя какое-то время, на другой стороне Кэрол прослушивает оставленные ей сообщения, и как ее пальцы прикасаются к призрачному экранному образу его собственных.
– Я всегда буду любить тебя, – произнес Кирк. Бездна чувств в этом простом обещании. Затем он отключился.
Может, как раз это и было всегда частью проблемы, подумал он. Он любил их всех. И всегда будет.
Внутреннее предчувствие заставило его остановиться и на несколько мгновений пристально и безмолвно посмотреть на терпеливо ждущий команды компьютерный экран. Не осталось вопросов о том, осознает ли он бесповоротность своих последующих действий. Что он оставляет позади. Кого оставляет. Навсегда.
Но он снова двигался вперед. Ожидание риска и хаоса, которыми может сопровождаться это путешествие, только наполняло его предвкушением, даже возбуждением.
С легкостью, которую он не чувствовал с момента своего возвращения, Кирк отвернулся от компьютера. Он направился в центральный зал космопорта.
Там его ждала Тейлани, стоя под голографическим дисплеем, показывающим время и даты на Земле, Луне и Марсе. Ее лицо озарилось, когда она увидела его, пробирающегося сквозь толпу.
Кирк заторопился, двигаясь к новой цели. Он чувствовал, что оживает, возвращаясь. Он понятия не имел, что случится в его жизни дальше.
Но сейчас здесь, на перекрестке Галактики, он больше не задавался вопросом, куда идти.
* * *
И снова Тейлани его удивила.Кирк уже начинал думать, что ему следует воспринимать это как должное.
Дело повернулось так, что им не пришлось ждать несколько часов, чтобы в последнюю минуту успеть ухватить билет на рейс челнока. У Тейлани была личная яхта. Ждущая наготове, уже получившая разрешение на взлет.
Пройти таможенную и иммиграционную проверку оказалось не труднее, чем засунуть идентификационную карточку в считывающее устройство и получить подтверждение идентификации по отпечаткам пальцев.
Пока Кирк и Тейлани неслись на движущейся дорожке к стоянке частных яхт, она объяснила ему, что упрощенные процедуры были частью дипломатических привилегий, полагающихся к приглашению на прием адмирала Дрейка, состоявшийся неделей ранее. Эта деталь Кирка озадачила.
– Если твой мир такой отдаленный, считается таким непригодным, почему тогда Федерация решила пригласить кого-то с Чала? – спросил он.
– Мы небезызвестны Федерации, Джеймс. Мы годами устанавливали определенные торговые отношения с различными группами. У нас есть текущие счета в большинстве ключевых межзвездных обменных пунктов. – Она положила свою руку на его, держащуюся за бегущий вместе с дорожкой поручень. – И меня пригласили. Я уверена, что в Федеральной протокольной службе не стали задумываться дважды, согласиться или нет. Это был грандиозный прием, и приглашение делегатов с Чала рассматривалось бы как жест доброй воли. Сразу для Ромуланской и Клингонской империй.
Кирк повернул ладонь так, что ее рука оказалась в его. Они приближались к стоянке. Он почувствовал запах свежего воздуха, ворвавшегося в пересадочный туннель.
– Но ты не заговорила со мной на приеме, – сказал он, вспоминая свой первый мимолетный взгляд на Тейлани. Когда он впервые ощутил, что ему нужно быть с ней. Вот как сейчас.
– Я хотела. Но ты был со своими друзьями. И адмирал, – Тейлани пожала плечами.
Кирк заново пережил мгновение, когда Тейлани отвернулась от него – как раз в тот момент, когда адмирал Дрейк остановился около его столика.
– Ты знаешь адмирала Дрейка? – резко спросил он. Он не был уверен, но ему показалось, что он припомнил проблеск узнавания в ее глазах в ту ночь. Хотя три ромуланских эля все еще набрасывали пелену тумана на все воспоминания о том вечере. Но Тейлани сказала:
– Нет.
Дорожка замедлила ход, и они сошли с нее. Багажа у Тейлани не было. Кирк нес одну-единственную мягкую сумку. Внутри лежали две настоящие книги, несколько драгоценных компьютерных пластинок с образами друзей и семьи, и смена одежды. Содержимое сумки было всем, что он по-настоящему хотел взять с собой. Квинтэссенция всей жизни – меньше чем четыре килограмма неповторимо-своих, личных пожиток. Все остальное, что он еще собрал за годы, оставалось на длительное хранение. К его ощущению свободы прибавилась еще и перспектива сбежать от столь большого количества накопившихся жизненных обломков.
Они выбрались из туннеля на площадку перед ангаром.
Лоснящаяся яхта Тейлани была охвачена сетью прожекторных лучей. Ее гладкий белый корпус неистово сиял в ночи.
Глаза Кирка загорелись. Суда Звездного Флота проектировались для многозадачных применений, результатом чего был добротный, практичный дизайн. Но производители частных кораблей не подпадали под такие ограничения.
Яхта Тейлани не только могла путешествовать на первой сверхсветовой, она еще и выглядела так, что может. Агрессивный ряд двойных спиралей, закручивающихся вокруг окон кабины экипажа, плавно перетекал на удлиненные корпуса миниатюрных гондол сверхсветовых двигателей, очерчивая их по нижнему краю с каждой стороны.
– Мне это нравится, – сказал он с явным преуменьшением. Он пошел вокруг яхты, стоящей посреди площадки, по пилотской традиции делая предполетную визуальную проверку. Тейлани составила ему компанию. – Но я никогда не пилотировал ничего похожего.
– О, тебе не придется ее пилотировать, Джеймс.
Кирк застыл, проходя мимо кабины. Не из-за того, что сказала Тейлани, а из-за того, что увидел.
Один из нападавших с фермы.
Живой.
В ту же секунду Кирк отбросил Тейлани себе за спину.
Юноша, вздрогнув, посмотрел вверх. Он копался внутри открытой панели на корпусе яхты. Кирк кинулся вперед, спеша воспользоваться преимуществом неожиданности.
– Джеймс, нет! – завопила сзади Тейлани. – Он наш пилот!
Поднятый кулак Кирка замер на долю секунды. Достаточно долгую, чтобы Кирк вгляделся в черты своей жертвы.
Он был одним из гибридной расы Тейлани – ребристый лоб, заостренные уши. Молод, как и она. Как и два нападавших, пытавшихся убить его.
Но в ослепительном сиянии прожекторов он также увидел, что Тейлани права. Кирк никогда прежде не видел этого парня. Хотя пилот и напоминал нападавших настолько сильно, что Кирк призадумался, не ихний ли он родственник.
Обалдевший пилот протянул Кирку руку.
– Я Изис, – нервно сказал он. – Познакомиться с вами – великая честь, сэр.
Кирк медленно опустил кулак, и пожал предложенную руку.
– Я извиняюсь. У Тейлани и меня были некоторые...
– Нападение, сэр, – прервал Изис. – Да, она рассказала мне. Анархисты повсюду.
– Анархисты? – спросил Кирк.
Тейлани взяла Кирка под руку.
– Он имеет в виду людей, которые против нас. Это такое же хорошее название, как и любое другое. Они хотят разрушить нашу культуру, ничего не предлагая взамен.
Тейлани заметила тень улыбки, пробежавшей по лицу Кирка.
– Это тебя забавляет? – спросила она.
– Разные миры, разные пути, – произнес Кирк. – Я просто подумал – для Земли более традиционно, что именно молодежь вроде тебя на стороне анархии.
– На Чале, – сказала Тейлани, – мы все молодые. Ее глаза встретились с глазами Кирка и захватили их. – И ты будешь.
Улыбка Кирка угасла. Он не признался Споку и Маккою про эту часть истории Тейлани, потому что все еще не мог принять ее для себя. Потому что если все, что он наделал, познакомившись с Тейлани – бросил друзей, оставил Звездный Флот, обидел Кэрол, – было просто результатом отчаянного желания любой ценой вернуть молодость, тогда его друзья были абсолютно правы.
Джеймс Т.Кирк был бы не более чем самовлюбленным идиотом, который самонадеянно спустил все, что у него было дорогого в тщетной попытке отвергнуть и задержать неумолимый ход времени.
Кирк отказывался себя так называть. Он знал, что любит Тейлани. Он хотел – нуждался – в том, чтобы быть с ней рядом все оставшееся ему время.
Вот что привело его к тому, чтобы бросить все ради Чала.
Страсть. Не отчаяние.
Любовь. Не невозможная мечта о молодости, хотя и зовущая, хотя и реальная.
Однако Кирк так же знал, лучше чем кто-либо, о самом большом страхе каждого, кто был капитаном звездолета. Что в конце концов он точно такой же, как и все.
Полный надежд, отринув сомнения, Кирк крепко взял Тейлани за руку, и они поднялись на борт яхты.
Он принял решение.
Он выбрал будущее.
Глава 17
Яхта Тейлани взмыла в ночь так, словно шла на сверхсветовой скорости.
Кирк был не готов к перегрузке, которая отшвырнула его в кресло второго пилота.
– Что случилось с вашими инерционными амортизаторами? – спросил он, стараясь, чтобы голос не звучал так, словно он задыхается.
Изис бросил на него взгляд.
– О, извините, сэр. – Он пробежался пальцами по каким-то панелям управления.
Через мгновение ощущение движения исчезло, когда инерционные глушители поглотили и перенаправили всю энергию движения ускоряющегося корабля. Кирк передвинулся в кресле, благодарный, что снова может дышать.
Изис виновато пожал плечами:
– Я вроде как настроил амортизаторы послабее. Так я чувствую, что лечу.
Кирк кивнул, чувствуя себя глупо. Он и сам такое проделывал в Академии. Все молодые пилоты делали. Половина удовольствия от полетов на учебных космолетах состояла в том, чтобы увидеть, кто может установить свои амортизаторы на самый нижний уровень. В результате перегрузка и инерция вырывали неопытных пилотов из ремней безопасности их кресел и швыряли из стороны в сторону по тесным одноместным рейсовым кабинам, в идеале – не отключаясь, когда из головы пилота-храбреца хлестала кровь. Как же он забыл, на что это похоже – быть таким молодым?
Кирк почувствовал, что Тейлани положила руку ему на ладонь, подавшись вперед из пассажирского кресла за ним.
– Не совсем похоже на Звездный Флот?
– Точно так же, как в Звездном Флоте, – ответил Кирк.
В обзорном экране взлетно-посадочной палубы последние тающие облака были видны только из-за океана света Сан-Франциско, что театрально освещал их снизу.
Над головой засияли звезды. Когда яхта поднялась и атмосфера стала разреженной, они перестали мигать.
Не сводя глаз со звезд, Кирк почувствовал, как им овладело неожиданное, но знакомое чувство предвкушения. Он возвращался. В то место, частью которого он был.
Хотя способ, которым он это делал, не был привычным.
В этом путешествии Кирк был пассажиром. Тейлани все еще не поделилась с ним деталями предстоящей поездки. Потому что, по ее словам, она еще их дорабатывала.
Кирк развернул кресло, чтобы взглянуть на Тейлани.
– Твое судно такое же внушительное, как твоя яхта?
Она кивнула:
– Даже более, я бы сказала.
Она игриво улыбнулась. Кирк узнал ее достаточно хорошо, чтобы распознать это выражение. Она намеренно утаивала информацию, и ему приходилось поработать, чтобы получить ее. Приходилось вести словесные игры.
Ему нравилось в ней это. Он помнил, как проделывал то же самое, когда был в ее возрасте... "Нет!" – предупредил он себя. – "Не начинай так думать. Как только человек повзрослел, возраст не должен иметь значения."
Но внутренний голос в сознании – возможно, Спока, возможно, Маккоя, – сказал, что он не прав. И снова он его проигнорировал.
Он заметил, что Тейлани внимательно за ним наблюдала, словно и она могла узнать, что он чувствовал, по выражению его лица. Он подмигнул, а потом снова устроился в кресле, глядя вперед.
Изис ловко справлялся с панелью управления.
Звезды были хрупки и спокойны.
Кирк снова был в космосе.
С удовлетворением он наблюдал, как на обзорном экране над полетной консолью удалялось западное побережье Северной Америки. Сначала он предполагал, что они направились к низкой орбите для рандеву с кораблем Тейлани. Но они все еще поднимались.
Кирк произнес через плечо:
– Твой корабль на свободной орбите или в доке?
– В доке, – сказала Тейлани.
Кирк аккуратно скрестил руки на груди. Он пытался сосредоточиться на том, чтобы не думать, как бы он повел бы яхту, если бы управлял ею. Чал был на расстоянии в несколько недель на максимальной сверхсветовой скорости. Несомненно, судно Тейлани требовало предварительного обслуживания для рейса.
Но судя по тому, что они продолжали подниматься, Изис шел мимо уровня большинства коммерческих космических доков.
– Мы собираемся на Луну? – спросил Кирк. Там тоже были верфи, хотя они специализировались скорее на обработке лунных материалов, чем на обеспечении обслуживания и ремонта.
Он услышал по загадочному ответу Тейлани – "Нет", – что она забавлялась. Что бы ни случилось, она наслаждалась.
– Проходим терминатор, – объявил Изис. Звезды оказались за пределами обзорного порта, когда яхта изменила курс.
Кирк увидел внизу изгиб Земли, темное полушарие, окутанное пылающими нитями транспортных дорог. В большинстве центров и местах пересечения линий, смутно очерчивая форму континентов, на которых находились, собирались города – словно искрящаяся на паутине роса.
А над всем этим, в бледно-голубом сиянии начала проступать невозможно тонкая дуга атмосферы Земли. Яхта мчалась в сторону рассвета со скоростью тысяч километров в час.
– Заходим на стыковку, – сказал Изис. Его взгляд метался от панелей управления к обзорному порту и обратно. Кирк уставился прямо перед собой, не видя ничего.
На такой скорости он этого не ожидал. Как раз для этого существовали датчики.
Дуга атмосферы озарилась. Кирк искоса глянул на пылающую точку, что объявила, где появится солнце.
Потом тонкая воздушная завеса Земли загорелась алыми всполохами, вспыхнула голубым и белым, и перед ними появилось солнце.
И внезапно омытый этим искрящимся рассветом, Кирк наконец увидел пункт своего назначения.
Он задохнулся. Тейлани снова поразила его.
Кирк вернулся в то место, частью которого он был.
Кораблем Тейлани был "Энтерпрайз".
Кирк был не готов к перегрузке, которая отшвырнула его в кресло второго пилота.
– Что случилось с вашими инерционными амортизаторами? – спросил он, стараясь, чтобы голос не звучал так, словно он задыхается.
Изис бросил на него взгляд.
– О, извините, сэр. – Он пробежался пальцами по каким-то панелям управления.
Через мгновение ощущение движения исчезло, когда инерционные глушители поглотили и перенаправили всю энергию движения ускоряющегося корабля. Кирк передвинулся в кресле, благодарный, что снова может дышать.
Изис виновато пожал плечами:
– Я вроде как настроил амортизаторы послабее. Так я чувствую, что лечу.
Кирк кивнул, чувствуя себя глупо. Он и сам такое проделывал в Академии. Все молодые пилоты делали. Половина удовольствия от полетов на учебных космолетах состояла в том, чтобы увидеть, кто может установить свои амортизаторы на самый нижний уровень. В результате перегрузка и инерция вырывали неопытных пилотов из ремней безопасности их кресел и швыряли из стороны в сторону по тесным одноместным рейсовым кабинам, в идеале – не отключаясь, когда из головы пилота-храбреца хлестала кровь. Как же он забыл, на что это похоже – быть таким молодым?
Кирк почувствовал, что Тейлани положила руку ему на ладонь, подавшись вперед из пассажирского кресла за ним.
– Не совсем похоже на Звездный Флот?
– Точно так же, как в Звездном Флоте, – ответил Кирк.
В обзорном экране взлетно-посадочной палубы последние тающие облака были видны только из-за океана света Сан-Франциско, что театрально освещал их снизу.
Над головой засияли звезды. Когда яхта поднялась и атмосфера стала разреженной, они перестали мигать.
Не сводя глаз со звезд, Кирк почувствовал, как им овладело неожиданное, но знакомое чувство предвкушения. Он возвращался. В то место, частью которого он был.
Хотя способ, которым он это делал, не был привычным.
В этом путешествии Кирк был пассажиром. Тейлани все еще не поделилась с ним деталями предстоящей поездки. Потому что, по ее словам, она еще их дорабатывала.
Кирк развернул кресло, чтобы взглянуть на Тейлани.
– Твое судно такое же внушительное, как твоя яхта?
Она кивнула:
– Даже более, я бы сказала.
Она игриво улыбнулась. Кирк узнал ее достаточно хорошо, чтобы распознать это выражение. Она намеренно утаивала информацию, и ему приходилось поработать, чтобы получить ее. Приходилось вести словесные игры.
Ему нравилось в ней это. Он помнил, как проделывал то же самое, когда был в ее возрасте... "Нет!" – предупредил он себя. – "Не начинай так думать. Как только человек повзрослел, возраст не должен иметь значения."
Но внутренний голос в сознании – возможно, Спока, возможно, Маккоя, – сказал, что он не прав. И снова он его проигнорировал.
Он заметил, что Тейлани внимательно за ним наблюдала, словно и она могла узнать, что он чувствовал, по выражению его лица. Он подмигнул, а потом снова устроился в кресле, глядя вперед.
Изис ловко справлялся с панелью управления.
Звезды были хрупки и спокойны.
Кирк снова был в космосе.
С удовлетворением он наблюдал, как на обзорном экране над полетной консолью удалялось западное побережье Северной Америки. Сначала он предполагал, что они направились к низкой орбите для рандеву с кораблем Тейлани. Но они все еще поднимались.
Кирк произнес через плечо:
– Твой корабль на свободной орбите или в доке?
– В доке, – сказала Тейлани.
Кирк аккуратно скрестил руки на груди. Он пытался сосредоточиться на том, чтобы не думать, как бы он повел бы яхту, если бы управлял ею. Чал был на расстоянии в несколько недель на максимальной сверхсветовой скорости. Несомненно, судно Тейлани требовало предварительного обслуживания для рейса.
Но судя по тому, что они продолжали подниматься, Изис шел мимо уровня большинства коммерческих космических доков.
– Мы собираемся на Луну? – спросил Кирк. Там тоже были верфи, хотя они специализировались скорее на обработке лунных материалов, чем на обеспечении обслуживания и ремонта.
Он услышал по загадочному ответу Тейлани – "Нет", – что она забавлялась. Что бы ни случилось, она наслаждалась.
– Проходим терминатор, – объявил Изис. Звезды оказались за пределами обзорного порта, когда яхта изменила курс.
Кирк увидел внизу изгиб Земли, темное полушарие, окутанное пылающими нитями транспортных дорог. В большинстве центров и местах пересечения линий, смутно очерчивая форму континентов, на которых находились, собирались города – словно искрящаяся на паутине роса.
А над всем этим, в бледно-голубом сиянии начала проступать невозможно тонкая дуга атмосферы Земли. Яхта мчалась в сторону рассвета со скоростью тысяч километров в час.
– Заходим на стыковку, – сказал Изис. Его взгляд метался от панелей управления к обзорному порту и обратно. Кирк уставился прямо перед собой, не видя ничего.
На такой скорости он этого не ожидал. Как раз для этого существовали датчики.
Дуга атмосферы озарилась. Кирк искоса глянул на пылающую точку, что объявила, где появится солнце.
Потом тонкая воздушная завеса Земли загорелась алыми всполохами, вспыхнула голубым и белым, и перед ними появилось солнце.
И внезапно омытый этим искрящимся рассветом, Кирк наконец увидел пункт своего назначения.
Он задохнулся. Тейлани снова поразила его.
Кирк вернулся в то место, частью которого он был.
Кораблем Тейлани был "Энтерпрайз".
Глава 18
Могучий корабль все еще нес на себе отметины своего последнего сражения у Хитомера. Злобные ожоги портили основной и инженерный корпусы. В основном корпусе раскрывала свой зев двойная пробоина в том месте, куда попала торпеда генерала Чанга.
Кроме боевых ран можно было заметить пустые места в его основных сенсорных антеннах, там, где флотские инженеры удалили самое современное оборудование, не доступное на гражданском рынке.
Его имя исчезло также. Выжженное с его корпуса частичным гравировальным лучом вместе с его регистрационными номерами и символами Звездного Флота.
Но ничто не могло скрыть личность этого корабля перед Кирком.
В его глазах он все еще был прекрасен.
Сверкающий белизной в орбитальном рассвете.
Удивительный конь, благородно возвышающийся на вершине, жаждущий возобновить свой путь.
– Как...? – начал Кирк, но его грудь, его сердце, были настолько переполнены эмоциями, что он не мог произнести ни слова.
Тейлани поднялась со своего места и опустилась на колени возле Кирка.
– Моя планета договорилась о нем, Джеймс.
– Но... его же должны были использовать в военных играх.
В блеске славы, как сказал ему Дрейк.
– Жест доброй воли со стороны Федерации. Он должен стать первым кораблем в группе обороны Чала, – Тейлани коснулась губами щеки Кирка, в то время когда он любовался видом, организованным ею для него.
Кирк едва чувствовал прикосновение Тейлани, пока Изис вел яхту вокруг "Энтерпрайза". На некоторых палубах виднелся свет, хотя его летные огни и сенсорные антенны были погашены.
Кроме боевых ран можно было заметить пустые места в его основных сенсорных антеннах, там, где флотские инженеры удалили самое современное оборудование, не доступное на гражданском рынке.
Его имя исчезло также. Выжженное с его корпуса частичным гравировальным лучом вместе с его регистрационными номерами и символами Звездного Флота.
Но ничто не могло скрыть личность этого корабля перед Кирком.
В его глазах он все еще был прекрасен.
Сверкающий белизной в орбитальном рассвете.
Удивительный конь, благородно возвышающийся на вершине, жаждущий возобновить свой путь.
– Как...? – начал Кирк, но его грудь, его сердце, были настолько переполнены эмоциями, что он не мог произнести ни слова.
Тейлани поднялась со своего места и опустилась на колени возле Кирка.
– Моя планета договорилась о нем, Джеймс.
– Но... его же должны были использовать в военных играх.
В блеске славы, как сказал ему Дрейк.
– Жест доброй воли со стороны Федерации. Он должен стать первым кораблем в группе обороны Чала, – Тейлани коснулась губами щеки Кирка, в то время когда он любовался видом, организованным ею для него.
Кирк едва чувствовал прикосновение Тейлани, пока Изис вел яхту вокруг "Энтерпрайза". На некоторых палубах виднелся свет, хотя его летные огни и сенсорные антенны были погашены.