Страница:
– Бывает и так. – Марк глянул на нее исподлобья. – Говорят, вы убили своего мужа.
– Я не убивала. Марк, даю тебе честное слово. Я его не убивала.
– Кое-кто говорит даже, что вашего мужа убил мой отец.
– И он ни в чем не виноват. Это невозможно. Он был тогда в Калифорнии.
– Так он говорит.
– Марк, ты должен ему верить. И не судить его слишком строго. Его ошибка лишь в том, что он полюбил меня. Да и в этом не он виноват.
Марк оглядел ее: рыжие волосы, собранные в хвостик, изящную фигуру, босые ноги.
– Да, – со вздохом признал он, – я допускаю, что он не смог устоять.
Ронни улыбнулась ему.
– Спасибо, Марк.
– Ладно, пусть даже вы не так виноваты, как все вокруг твердят. Но я не собираюсь возвращаться в школу, где мне будут тыкать в нос этими фотографиями.
Ронни сочувственно кивнула:
– Да, я тебя понимаю. Ты, наверное, догадался, что на ферме у твоей бабушки я скрываюсь от всех.
– Отец даже не сказал мне, что вы здесь.
– Конечно. Это держится в тайне.
– Так мне и бабушка твердила. Пресса, мол, готова душу из вас вынуть.
– Правильно.
Марк заметно повеселел.
– Папа меня, наверное, убьет. Я уехал на его машине.
Ронни усмехнулась, хотя изо всех сил старалась удержаться. На самом деле ей захотелось расхохотаться, когда она вообразила, как Том голосует где-нибудь на шоссе.
– А сам он где был?
– У моей мамы. – Марк вновь сделался мрачным. – Она позвонила ему, когда я сегодня утром отказался идти в школу. И попросила его “поруководить моим поведением”.
Ронни в изумлении воззрилась на него.
– Значит, он и твоим поведением “руководит”?
– Ну да.
– Мне это знакомо, – сказала Ронни с чувством.
– Что-о? Он пытался помыкать вами?
– Конечно! С самого первого дня. Когда я чувствую, что он мной “руководит”, мне хочется сразу же сделать что-нибудь ему наперекор.
– Мне тоже.
Они посмотрели друг на друга – уже менее враждебно, скорее как товарищи по несчастью. А затем Ронни бросила взгляд через плечо Марка на подъездную дорогу, и на лице ее отразилось беспокойство.
– Марк, не хочется тебя расстраивать, но сюда едет твой отец.
Марк оглянулся и в огорчении сплюнул. Кажущаяся отсюда крошечной фигурка взбежала по ступенькам на крыльцо и скрылась в доме. Седан цвета шампанского остался перед входом, рядом с собственной машиной Тома.
– Чья это машина? – поинтересовалась Ронни.
– Моей мамы. – Марк с отвращением поморщился. – Она тоже готова меня убить. Она ненавидит меня в те моменты, когда ей приходится звонить отцу и просить воздействовать на меня.
Том опять появился на крыльце и огляделся по сторонам.
– Может, помашешь ему? – предложила Ронни. – Или лучше я?
– Да ладно, – сердито отмахнулся Марк. – Сейчас он вас увидит. Думаете, он не заметит вашу зеленую майку?
Через долю секунды взгляд Тома остановился на ней. Марк оказался прав, махать и в самом деле не пришлось. В отличие от самой Ронни и Марка, Том не стал огибать забор, отделявший двор от поля. Он просто перемахнул через него и торопливо зашагал к тополю, под которым сидела Ронни.
– Видно, что его достали, – злорадно сказал Марк.
– Да.
Если походка человека может свидетельствовать о чем-либо, то Марк был прав. Том мерил поле широкими шагами, и каждое его движение излучало гнев.
– Вы когда-нибудь видели отца разъяренным? – осведомился Марк.
– Один раз. Может, два.
– Тогда приготовьтесь к третьей попытке.
– Послушай, что ты такое сказал, когда садился в его машину?
Марк смущенно взглянул на нее и покачал головой.
– Ничего особенного.
– Что-нибудь гадкое обо мне?
– Ну, вроде того.
– Ничего страшного, Марк. Я на тебя не сержусь. Я все понимаю. Кстати, как там Лорен?
– Я теперь встречаюсь с Эми Рубенс.
– Рада за тебя.
Для дальнейшей беседы у них уже не оставалось времени. Том стремительно приближался.
В последний раз Ронни видела его при свете дня в кабинете у Дэна Осборна, а после этого еще трижды, но по ночам. Он появлялся в ее спальне после полуночи и уходил до рассвета. После этого она спала сном младенца, а он, вероятно, нет. Ронни уже приходило в голову, что он является к ней, как вампир – исключительно под покровом ночи.
Сейчас он слегка пошатывался, пересекая поле, и Ронни подумала, что это, вероятно, из-за хронического недосыпания. Еще ей очень хотелось знать, известно ли Салли о ночных визитах сына в дом. Во всяком случае, самой Ронни старая дама не говорила ни слова.
Теперь Тома отделял от Ронни и Марка только ручей. Он весело журчал и сверкал на солнце. Легкий ветерок колыхал крону тополя, и неумолчный шорох листьев сливался с журчанием прозрачной воды. День был теплый и ясный. От палящего августовского зноя остались только воспоминания. Листва тополя уже начинала желтеть.
Приблизившись, Том замедлил шаг. Он смотрел на сына и Ронни исподлобья. По лицу его было ясно, что он зол до крайней степени.
Ронни решилась нарушить молчание первой:
– Привет, Том.
Марк насупился и молчал. Том остановился возле самого ручья. Он бросил еще один быстрый взгляд на Ронни и обратился к сыну. Две пары одинаковых голубых глаз вступили в молчаливый поединок.
Ронни чувствовала, что вот-вот разразится буря. Поэтому она легко поднялась с земли, перескочила ручей, оказалась рядом с Томом, положила руку ему на плечо и поцеловала в щеку. Щека была теплой, гладко выбритой, и от нее исходил приятный запах хорошего одеколона.
– Привет, Том, – повторила она чуть более серьезно.
Том повернул голову. Выражение его лица немного смягчилось, и он улыбнулся.
– Привет, Ронни.
Он обнял ее и слегка прижал к себе, но не поцеловал. Он опять смотрел на Марка, а тот отвечал ему таким же исполненным враждебности взором. Ронни подумала, что через несколько лет, когда Марк окончательно возмужает, он станет почти точной копией отца.
– Если мой сын наговорил грубостей, прошу извинения за него, – сказал Том, не сводя глаз с Марка. – Он обязательно тоже извинится. Позже.
– У нас обошлось без грубостей, – поспешила возразить Ронни и прижалась к Тому.
Никаких нежностей под пристальным взглядом Марка она не могла себе позволить. Ей хотелось перебороть недоброжелательство Марка, а не наживать врага в его лице.
– Мы просто поговорили. Том, Марк кое в чем прав. Мы все оказались в неловком положении. Нам есть от чего краснеть. А ему?
– Мне жаль его, но он обязан вернуться в школу. Ему придется научиться с этим жить. По крайней мере в ближайшее время он от них никуда не денется.
– А что, шумиха не утихает?
С тех пор как она переехала на ферму, единственный раз скандал непосредственно коснулся ее только во время похоронной церемонии. Ронни неожиданно поняла, что здесь, в доме Салли, она ни разу не держала в руках газеты и даже не смотрела телевизор. Ясно, ее оберегали от всего этого кошмара.
– Пока нет.
Отрывистый ответ Тома ясно дал ей понять, что положение по-прежнему скверно. Она вздрогнула.
– Хорошо. Я прошу прощения. – Марк обращался к отцу. Голос его все еще был мрачен. – Беру назад все, что я сказал насчет… Ну, ты понимаешь.
Ронни улыбнулась Марку. Вовсе не трудно было догадаться, что он имел в виду.
– Вот так. – Том сразу же расслабился. – Но если ты еще раз возьмешь без разрешения мою машину, я спущу с тебя три шкуры.
– Извини. Я погорячился.
– Точно.
Отец и сын обменялись настороженными взглядами.
Ронни решила, что настала пора вмешаться.
– Раз уж ты приехал, – сказала она, – может, мы поедим? Лично я умираю с голоду.
Том повернулся к ней. Улыбка тронула его губы. Разумеется, он разгадал маневр Ронни.
– Я тоже. – Теперь он окончательно успокоился. – Марк, идем обедать.
Марк кивнул и перешагнул через ручей.
ГЛАВА 44
– Я открою! – крикнул он и сунул ноги в туфли.
Стук повторился.
Сейчас на Джерри была темно-синяя форма охранника, и он очень походил на того полицейского Джерри, который задержал когда-то Марлу в Билокси. Она уже говорила ему, что ей нравятся мужчины в форме. В общем-то, это признание и привело их в постель.
Одеваясь, Марла слышала стук двери и приглушенные мужские голоса. Этот визит даже не вызвал у нее любопытства. Она уже привыкла к монотонному существованию в доме Джерри. Но ей нужно было пройти в ванную, а Джерри, судя по всему, впустил гостя в дом.
Марла прошла в ванную, задержалась там, а потом, выходя, посмотрела в сторону открытой двери гостиной.
Джерри разговаривал с человеком в полицейской форме. Полицейский стоял к Марле спиной.
– Наверное, звонила моя знакомая, – сказал Джерри.
– Понимаете, начальство требует от нас особого внимания к этому делу, – ответил полицейский. – Погибла дочь Чарли Кея Мартина, и он использует все свои связи, чтобы оказать давление на департамент полиции. Требует, чтобы мы нашли убийцу как можно скорее. Если вашей знакомой что-либо известно, а она именно так заявила адвокату, я был бы очень признателен, если бы она поделилась информацией со мной.
– Хорошо, я думаю, вы можете с ней поговорить. – Тут Джерри заметил Марлу. – Марла…
Полицейский резко повернулся, и Марла увидела его серые глаза на лице, которое навсегда врезалось в ее память.
Этот человек что-то искал в ее квартире. Этот человек пришел за ней в гостиницу. В ее глазах Фредди Крюгер[17] был ангелом по сравнению с этим человеком.
Кровь заледенела в ее жилах.
– Джерри, это же он! Это он!
С воплем Марла метнулась в кухню. “Полицейский” ринулся за ней. Джерри перегородил ему путь.
Страх придал Марле сил. В мгновение ока она пересекла кухню. За ее спиной послышался шум борьбы, затем стук падения. А Марла, спасая свою жизнь, вылетела на задний двор, мысленно благодаря бога за то, что Лиззи играла с какой-то девочкой за углом. Была бы она во дворе, вдвоем они б не выбрались оттуда.
Из заднего двора она выскочила в переулок и услышала, как за ее спиной хлопнула дверь. Глянув через плечо, она увидела, что за ней гонится враг.
Значит, Джерри без сознания. Или мертв.
Но некогда думать об этом, надо спасаться.
Марла вдруг поняла, что, если она побежит по переулку, преследователь без труда настигнет ее. Поэтому она свернула за угол гаража. В этом квартале при каждом доме имелся отдельный гараж – как правило, деревянная хибара; несколько алюминиевых гаражей служили предметами особой гордости своих владельцев. Она увидела боковую дверцу, открыла ее и заперлась изнутри. Ей казалось, что пыльную тишину, царящую внутри гаража, нарушает только бешеный стук ее сердца.
Марла прислонилась к стене, стараясь отдышаться.
Не надо себя обманывать: рано или поздно он ее обнаружит. В самом лучшем случае она выиграла несколько минут.
“Спокойно, – сказала себе Марла. – Спокойно. Паника тебя погубит”.
Марла поняла, что оказалась в гараже миссис Диас, пожилой дамы, которой Джерри время от времени носил продукты из овощной лавки. У миссис Диас старенький, ржавый “Шеви-Нова”. Судя по его виду, он не трогался с места долгие годы.
Ключ был в замке зажигания. Вот что значит маленький патриархальный городишко в штате Миссисипи.
Марла уселась за руль.
“Спокойно!” – приказала она себе, стараясь унять дрожь в руках.
Прежде всего нужно убедиться, что машина на ходу. Она пыльная, и Марла ни разу не видела, чтобы миссис Диас куда-нибудь на ней выезжала. А если она все же на ходу, значит, нужно выскочить наружу, открыть ворота и выехать из гаража, причем достаточно медленно, чтобы не привлечь внимания.
Марла не смогла бы сказать, что именно заставило ее бросить взгляд на ворота гаража. Они со скрипом приоткрылись, и Марла увидела руку и рукав форменного кителя полицейского. И сразу поняла, кто стоит снаружи.
Она повернула ключ зажигания и начала молиться так истово, как никогда в жизни не молилась.
Он уже тянулся к дверце машины.
“Боже, нет. Прошу тебя, боже!”
Мотор взревел. Марла изо всех сил вдавила педаль газа в пол. “Шеви-Нова” ринулся вперед, сбив с петель непрочные ворота гаража.
ГЛАВА 45
Том ушел от нее перед рассветом. Она заснула с легкой улыбкой, думая о том, сколько раз за сутки ему пришлось мотаться между городом и фермой матери.
Они с Марком оставались у Салли до пяти. Сначала они вместе с Ронни побродили по ферме, потом Ронни ушла, чтобы помочь хозяйке закончить приготовления к церковному ужину, дав Тому и Марку возможность решить свои разногласия наедине. Потом Марк вошел в дом, и Ронни предпочла побыть на воздухе.
Они с Томом сидели на качелях, когда появилась Салли с кувшином чая со льдом. Целый час они вчетвером сидели под кленами, попивали холодный чай и болтали о том о сем, а в сущности, ни о чем. А потом Марк с отцом уехали.
Провожая взглядом машины отца и сына, Ронни подумала, что до сих пор им с Томом не удавалось спокойно побыть вдвоем хотя бы пару часов. Скорее всего очень многие люди за всю свою жизнь так и не узнают, как ценно и быстротечно время.
Ей безумно хотелось все время быть рядом с Томом, но это было невозможно, так что они должны были наслаждаться каждой минутой.
И вдруг в мозгу отчетливо сверкнула мысль: отныне она не замужем.
Она свободна.
Ронни могла бы поклясться, что услышала, как тяжкий груз падает с ее плеч. Ее настроение немедленно взлетело до небес, как воздушный шар, наполненный легким гелием.
Льюис, упокой господи его душу, мертв. Ронни уже ничем не обязана ему.
Теперь у них с Томом есть в запасе вечность.
И как только смехотворные подозрения в убийстве рассеются, они смогут быть вместе, когда пожелают. Никто и ничто не будет стоять у них на пути.
Так думала Ронни до тех пор, пока не спустилась к завтраку и не увидела в кухне Тома и его мать за чашками кофе.
– Что такое? – с тревогой спросила Ронни.
– Дорогая, присядьте и поешьте. Том, пусть она сначала позавтракает, – сказала Салли, вставая из-за стола.
– Что такое? – повторила Ронни требовательным тоном, глядя Тому в глаза.
Салли вздохнула. Она явно была сильно расстроена.
– Дэн просит тебя подъехать к нему в офис в двенадцать часов. – Том помолчал, но обмануть Ронни ему не удалось. О встрече с адвокатом не сообщают с таким лицом. Она молчала, ожидая продолжения. – Он отвезет тебя в полицейский участок. Утром ему позвонил окружной прокурор. Подписан ордер на твой арест по обвинению в убийстве Льюиса. Дэн упросил его не увозить тебя в наручниках. Он обещал, что сам доставит тебя, куда нужно. Тебе придется в час быть в участке.
Ронни не сразу поняла, что ее собственные губы прошептали слово, которое она услышала:
– Боже!
Она прислонилась к дверному косяку, чувствуя, как кровь отливает от ее головы.
Том поднялся из-за стола, подошел к ней, притянул к себе и крепко обнял.
Она рухнула бы на пол, если бы он не поддержал ее.
– А это… это надолго? В полицию? Там мне дадут что-нибудь подписать и отпустят? Или…
– Не знаю.
Том обнимал ее крепко, и она чувствовала, что ему так же тяжело не целовать ее, как и ей. Голос его показался ей чужим.
Ее до безумия испугал его ответ.
– Том, я не убивала его.
– Я знаю, любимая. Знаю.
Ронни задрожала. До нее начал доходить зловещий смысл ситуации.
– Если меня арестуют, я же целый месяц оттуда не выйду. Или – целый год. Сколько времени идет процесс? Помнишь О. Джея[18]? Только процесс длился больше года. И он, кажется, все это время сидел в тюрьме, да? А если они скажут, что я убийца… – Голос ее прервался. – Спаси меня, Том.
– Ты невиновна. И мы это докажем. Мы найдем настоящего убийцу, и тогда…
Он умолк. Ронни подняла голову и увидела, что он не может говорить.
Он плакал.
ГЛАВА 46
Она не знала, куда теперь ехать.
Благополучно выехав из гаража миссис Диас, она свернула за угол, подхватила возмущенную Лиззи, затолкала ее в машину и на полном ходу помчалась прочь из города. Враг как будто не сел ей на хвост – в последний раз она видела его в гараже. Тем не менее она знала, что он ее преследует.
По дороге к Джексону Марла остановилась только один раз – чтобы сообщить в полицию об убийстве и продиктовать адрес Джерри.
Сейчас они с Лиззи сидели в машине на стоянке возле нового здания законодательного собрания штата. У Марлы не было ни денег, ни бензина, ни удачи. “Вторая жена” и ее высоколобый адвокат были ее последней надеждой. Если они ей не помогут, ей придется идти в полицию.
Что ж, по крайней мере Лиззи будет в безопасности.
Марла была уверена, что убийца не служит в полиции, хотя на нем был форменный мундир. И раньше он не казался ей полицейским – просто по манере держаться. А на полицейских у нее выработался нюх. Нет, он каким-то образом узнал, что Джерри раньше служил в полиции, и нацепил форму, чтобы внушить ему доверие.
Но каким же образом он сумел найти Джерри?
Марла не знала и не желала знать ответ на этот вопрос. Этот человек как будто всеведущ и всесилен. До сих пор она чудом ускользала от него. Но полоса удач не может длиться вечно.
– Мам, я хочу писать.
Лиззи заерзала на переднем сиденье. Она устала, была голодна и потому капризничала. Марла тоже устала, судя по тому, какое раздражение на нее нахлынуло. Вечно она хочет писать.
– Так иди писай.
– Щас вернусь.
Лиззи выскочила из машины и затрусила к туалету.
Марла попыталась сосредоточиться. Офис адвоката находился в здании, расположенном напротив станции техобслуживания. Она отыскала его адрес в телефонной книге. А в дороге Марла услышала по радио, что вторая жена должна посетить его в полдень – перед арестом по обвинению в убийстве мужа.
Тротуар перед зданием, где помещалась юридическая контора, был уставлен телекамерами. Само здание было оцеплено полицией.
Какая честь второй жене!
Марла вышла из машины, зашла в телефонную будку и набрала номер адвоката. Звонок стоил ей предпоследнего четвертака. Она услышала автоответчик – как и утром. Правда, теперь она не могла оставить своего номера.
– Меня зовут Марла. Я должна поговорить с мистером Осборном по поводу убийства сенатора. Я знаю, кто его убил. По крайней мере, думаю, что знаю. И я, безусловно, знаю, что его жена ни в чем не виновата. Я говорю из автомата напротив. Сейчас я войду в здание и прошу мистера Осборна меня принять.
Марла повесила трубку.
Она уже убедилась, что разговаривать с автоответчиком бесполезно. Скорее всего никто и не прослушивает сообщения. В первый раз она звонила из дома Джерри. Тогда она оставила свой номер.
И никто ей не перезвонил.
Белый автомобиль въехал на станцию техобслуживания и остановился у обочины в тени здания напротив, позади синего “Дампстера”. Марла не могла не обратить на него внимания, так как у нее уже развивалась мания преследования. Из той машины вышел какой-то человек, но явно не тот, кого она боялась. Плотный курчавый брюнет в синем костюме. Нерешительной походкой он вошел в магазинчик при станции.
Марле показалось, что этого человека грызет какая-то проблема. В ней вдруг взыграло любопытство. Непонятно почему. В конце концов, ее собственная жизнь в последнее время превратилась в сплошной кошмар.
И тем не менее она подошла к машине и глянула на сидящую на пассажирском сиденье женщину.
Та подняла глаза. И Марла онемела от неожиданности.
Голова той женщины была покрыта шарфом, и тем не менее – пусть не на сто, а на девяносто девять процентов – Марла была уверена, что перед ней вторая жена сенатора.
ГЛАВА 47
– Кенни, вы не могли бы купить мне попить?
– Да, Ронни, конечно.
Кенни сочувствовал ей, и ему хотелось сделать все возможное, чтобы облегчить ту невыносимую ношу, которую Ронни пришлось взвалить на себя. Он был бы чрезвычайно рад хоть как-нибудь помочь ей. Это Том заставил его сесть за руль и отвезти Ронни в Джексон, так как самому Тому Дэн Осборн строго-настрого наказал держаться подальше от Ронни.
Как бы то ни было, Ронни должна оказаться в кабинете своего адвоката ровно в полдень.
До полудня оставалось пять минут. Ронни старалась оттянуть неизбежный миг, как только могла.
Кенни въехал на территорию станции техобслуживания. Он специально завернул сюда, чтобы наверняка избежать встречи Ронни с падкими на тухлые запахи репортерами.
На этой станции, как и на многих других, имелся магазинчик, где продавались кое-какие немудрящие закуски и безалкогольные напитки.
При мысли о еде Ронни сделалось нехорошо. Она с самого утра маковой росинки во рту не держала, и ей казалось, что она никогда уже не сможет есть.
Зато ей хотелось пить.
– Только попить? Может, еще что-нибудь?
– Нет, Кенни. Просто попить.
Она почти совершенно лишилась голоса. Что неудивительно: она плакала на груди у Тома до тех пор, пока оставались слезы… И Том тоже плакал. Что, между прочим, свидетельствовало о крайней серьезности положения – чтобы разрыдался Том…
Оказавшись в тюрьме, она вновь переступит ее порог через несколько месяцев, а то и лет. Она уверена в этом. И он это знает.
И он никак не может спасти ее. И она ничем. не может помочь себе.
Ей было плохо, жарко, страшно. Никогда раньше ей не приходилось быть под арестом. Да и не ареста она боялась, а дней, недель, месяцев несвободы. Потерянных для жизни месяцев, недель, дней.
Как же это случилось как раз тогда, когда ей открылось значение времени?
Кенни вышел из машины и скрылся за дверью магазина.
Ронни смотрела прямо перед собой и ничего не видела. Стоял теплый солнечный день, но она застыла. Это невозможно. Увы, невозможно.
Ее рука потянулась к ручке дверцы. Она еще может спастись. Убежать…
Вдруг она услышала стук в окно.
Молодая женщина с длинными светлыми волосами.
Ронни была настолько отрешена от всего, что нажала на кнопку, и боковое стекло стало опускаться.
И вдруг она вспомнила, кто она и где находится, и тут же вновь нажала на кнопку, чтобы поднять стекло.
– Нет, подождите! Вы должны меня выслушать! Я знаю, кто все это устроил! Я знаю, кто убил вашего мужа! – тараторила неизвестная женщина.
Палец Ронни замер у кнопки. Стекло было уже поднято на три четверти. Ронни уже поняла, что неизвестная женщина не принадлежит к журналистской братии. Она не показалась Ронни красивой, но, несомненно, была в своем роде привлекательной. Дешевое бледно-голубое платье. Ничем вроде бы не примечательное, но четко очерченное лицо. Очень загорелая кожа.
И эта женщина утверждает, что знает, кто убил Льюиса. Не исключено, что она – сумасшедшая. И все же, что потеряет Ронни, если выслушает ее?
Ронни решилась и опять нажала на кнопку. Стекло медленно поползло вниз.
Секунду или две обе женщины молча смотрели друг на друга.
– Вы сказали, что знаете, кто убил моего мужа? – осторожно начала Ронни.
Она чувствовала себя очень глупо из-за того, что хваталась за соломинку – но разве у нее оставалась более надежная опора?
– У него была яхта под названием “Солнечный путь”?
Ронни кивнула.
– Одна моя подруга – нет, две – пошли однажды вечером на эту яхту и не вернулись. Потом появилось сообщение, что найден труп одной из них. Помните дочь Чарльза Кея Мартина? Вы, наверное, видели телерепортаж.
Ронни кивнула: она в самом деле смутно припомнила сообщения о гибели дочери какого-то телепроповедника.
Женщина наклонилась к ней ближе. Ее пальцы с обкусанными ногтями вцепились в край стекла.
– Все, кто в ту ночь был на яхте вашего мужа, погибли. Сюзан. Клэр. Наши знакомые, которые вызвали девочек. Ваш муж. И меня кто-то пытается убить из-за того, что я знаю! А…
– Я не убивала. Марк, даю тебе честное слово. Я его не убивала.
– Кое-кто говорит даже, что вашего мужа убил мой отец.
– И он ни в чем не виноват. Это невозможно. Он был тогда в Калифорнии.
– Так он говорит.
– Марк, ты должен ему верить. И не судить его слишком строго. Его ошибка лишь в том, что он полюбил меня. Да и в этом не он виноват.
Марк оглядел ее: рыжие волосы, собранные в хвостик, изящную фигуру, босые ноги.
– Да, – со вздохом признал он, – я допускаю, что он не смог устоять.
Ронни улыбнулась ему.
– Спасибо, Марк.
– Ладно, пусть даже вы не так виноваты, как все вокруг твердят. Но я не собираюсь возвращаться в школу, где мне будут тыкать в нос этими фотографиями.
Ронни сочувственно кивнула:
– Да, я тебя понимаю. Ты, наверное, догадался, что на ферме у твоей бабушки я скрываюсь от всех.
– Отец даже не сказал мне, что вы здесь.
– Конечно. Это держится в тайне.
– Так мне и бабушка твердила. Пресса, мол, готова душу из вас вынуть.
– Правильно.
Марк заметно повеселел.
– Папа меня, наверное, убьет. Я уехал на его машине.
Ронни усмехнулась, хотя изо всех сил старалась удержаться. На самом деле ей захотелось расхохотаться, когда она вообразила, как Том голосует где-нибудь на шоссе.
– А сам он где был?
– У моей мамы. – Марк вновь сделался мрачным. – Она позвонила ему, когда я сегодня утром отказался идти в школу. И попросила его “поруководить моим поведением”.
Ронни в изумлении воззрилась на него.
– Значит, он и твоим поведением “руководит”?
– Ну да.
– Мне это знакомо, – сказала Ронни с чувством.
– Что-о? Он пытался помыкать вами?
– Конечно! С самого первого дня. Когда я чувствую, что он мной “руководит”, мне хочется сразу же сделать что-нибудь ему наперекор.
– Мне тоже.
Они посмотрели друг на друга – уже менее враждебно, скорее как товарищи по несчастью. А затем Ронни бросила взгляд через плечо Марка на подъездную дорогу, и на лице ее отразилось беспокойство.
– Марк, не хочется тебя расстраивать, но сюда едет твой отец.
Марк оглянулся и в огорчении сплюнул. Кажущаяся отсюда крошечной фигурка взбежала по ступенькам на крыльцо и скрылась в доме. Седан цвета шампанского остался перед входом, рядом с собственной машиной Тома.
– Чья это машина? – поинтересовалась Ронни.
– Моей мамы. – Марк с отвращением поморщился. – Она тоже готова меня убить. Она ненавидит меня в те моменты, когда ей приходится звонить отцу и просить воздействовать на меня.
Том опять появился на крыльце и огляделся по сторонам.
– Может, помашешь ему? – предложила Ронни. – Или лучше я?
– Да ладно, – сердито отмахнулся Марк. – Сейчас он вас увидит. Думаете, он не заметит вашу зеленую майку?
Через долю секунды взгляд Тома остановился на ней. Марк оказался прав, махать и в самом деле не пришлось. В отличие от самой Ронни и Марка, Том не стал огибать забор, отделявший двор от поля. Он просто перемахнул через него и торопливо зашагал к тополю, под которым сидела Ронни.
– Видно, что его достали, – злорадно сказал Марк.
– Да.
Если походка человека может свидетельствовать о чем-либо, то Марк был прав. Том мерил поле широкими шагами, и каждое его движение излучало гнев.
– Вы когда-нибудь видели отца разъяренным? – осведомился Марк.
– Один раз. Может, два.
– Тогда приготовьтесь к третьей попытке.
– Послушай, что ты такое сказал, когда садился в его машину?
Марк смущенно взглянул на нее и покачал головой.
– Ничего особенного.
– Что-нибудь гадкое обо мне?
– Ну, вроде того.
– Ничего страшного, Марк. Я на тебя не сержусь. Я все понимаю. Кстати, как там Лорен?
– Я теперь встречаюсь с Эми Рубенс.
– Рада за тебя.
Для дальнейшей беседы у них уже не оставалось времени. Том стремительно приближался.
В последний раз Ронни видела его при свете дня в кабинете у Дэна Осборна, а после этого еще трижды, но по ночам. Он появлялся в ее спальне после полуночи и уходил до рассвета. После этого она спала сном младенца, а он, вероятно, нет. Ронни уже приходило в голову, что он является к ней, как вампир – исключительно под покровом ночи.
Сейчас он слегка пошатывался, пересекая поле, и Ронни подумала, что это, вероятно, из-за хронического недосыпания. Еще ей очень хотелось знать, известно ли Салли о ночных визитах сына в дом. Во всяком случае, самой Ронни старая дама не говорила ни слова.
Теперь Тома отделял от Ронни и Марка только ручей. Он весело журчал и сверкал на солнце. Легкий ветерок колыхал крону тополя, и неумолчный шорох листьев сливался с журчанием прозрачной воды. День был теплый и ясный. От палящего августовского зноя остались только воспоминания. Листва тополя уже начинала желтеть.
Приблизившись, Том замедлил шаг. Он смотрел на сына и Ронни исподлобья. По лицу его было ясно, что он зол до крайней степени.
Ронни решилась нарушить молчание первой:
– Привет, Том.
Марк насупился и молчал. Том остановился возле самого ручья. Он бросил еще один быстрый взгляд на Ронни и обратился к сыну. Две пары одинаковых голубых глаз вступили в молчаливый поединок.
Ронни чувствовала, что вот-вот разразится буря. Поэтому она легко поднялась с земли, перескочила ручей, оказалась рядом с Томом, положила руку ему на плечо и поцеловала в щеку. Щека была теплой, гладко выбритой, и от нее исходил приятный запах хорошего одеколона.
– Привет, Том, – повторила она чуть более серьезно.
Том повернул голову. Выражение его лица немного смягчилось, и он улыбнулся.
– Привет, Ронни.
Он обнял ее и слегка прижал к себе, но не поцеловал. Он опять смотрел на Марка, а тот отвечал ему таким же исполненным враждебности взором. Ронни подумала, что через несколько лет, когда Марк окончательно возмужает, он станет почти точной копией отца.
– Если мой сын наговорил грубостей, прошу извинения за него, – сказал Том, не сводя глаз с Марка. – Он обязательно тоже извинится. Позже.
– У нас обошлось без грубостей, – поспешила возразить Ронни и прижалась к Тому.
Никаких нежностей под пристальным взглядом Марка она не могла себе позволить. Ей хотелось перебороть недоброжелательство Марка, а не наживать врага в его лице.
– Мы просто поговорили. Том, Марк кое в чем прав. Мы все оказались в неловком положении. Нам есть от чего краснеть. А ему?
– Мне жаль его, но он обязан вернуться в школу. Ему придется научиться с этим жить. По крайней мере в ближайшее время он от них никуда не денется.
– А что, шумиха не утихает?
С тех пор как она переехала на ферму, единственный раз скандал непосредственно коснулся ее только во время похоронной церемонии. Ронни неожиданно поняла, что здесь, в доме Салли, она ни разу не держала в руках газеты и даже не смотрела телевизор. Ясно, ее оберегали от всего этого кошмара.
– Пока нет.
Отрывистый ответ Тома ясно дал ей понять, что положение по-прежнему скверно. Она вздрогнула.
– Хорошо. Я прошу прощения. – Марк обращался к отцу. Голос его все еще был мрачен. – Беру назад все, что я сказал насчет… Ну, ты понимаешь.
Ронни улыбнулась Марку. Вовсе не трудно было догадаться, что он имел в виду.
– Вот так. – Том сразу же расслабился. – Но если ты еще раз возьмешь без разрешения мою машину, я спущу с тебя три шкуры.
– Извини. Я погорячился.
– Точно.
Отец и сын обменялись настороженными взглядами.
Ронни решила, что настала пора вмешаться.
– Раз уж ты приехал, – сказала она, – может, мы поедим? Лично я умираю с голоду.
Том повернулся к ней. Улыбка тронула его губы. Разумеется, он разгадал маневр Ронни.
– Я тоже. – Теперь он окончательно успокоился. – Марк, идем обедать.
Марк кивнул и перешагнул через ручей.
ГЛАВА 44
19 сентября, 13 часов
Когда раздался стук в дверь, Марла находилась в спальне. Они с Джерри только что позанимались любовью – к обоюдному удовольствию, и теперь Джерри собирался в овощную лавку, где работал охранником на половинной ставке.– Я открою! – крикнул он и сунул ноги в туфли.
Стук повторился.
Сейчас на Джерри была темно-синяя форма охранника, и он очень походил на того полицейского Джерри, который задержал когда-то Марлу в Билокси. Она уже говорила ему, что ей нравятся мужчины в форме. В общем-то, это признание и привело их в постель.
Одеваясь, Марла слышала стук двери и приглушенные мужские голоса. Этот визит даже не вызвал у нее любопытства. Она уже привыкла к монотонному существованию в доме Джерри. Но ей нужно было пройти в ванную, а Джерри, судя по всему, впустил гостя в дом.
Марла прошла в ванную, задержалась там, а потом, выходя, посмотрела в сторону открытой двери гостиной.
Джерри разговаривал с человеком в полицейской форме. Полицейский стоял к Марле спиной.
– Наверное, звонила моя знакомая, – сказал Джерри.
– Понимаете, начальство требует от нас особого внимания к этому делу, – ответил полицейский. – Погибла дочь Чарли Кея Мартина, и он использует все свои связи, чтобы оказать давление на департамент полиции. Требует, чтобы мы нашли убийцу как можно скорее. Если вашей знакомой что-либо известно, а она именно так заявила адвокату, я был бы очень признателен, если бы она поделилась информацией со мной.
– Хорошо, я думаю, вы можете с ней поговорить. – Тут Джерри заметил Марлу. – Марла…
Полицейский резко повернулся, и Марла увидела его серые глаза на лице, которое навсегда врезалось в ее память.
Этот человек что-то искал в ее квартире. Этот человек пришел за ней в гостиницу. В ее глазах Фредди Крюгер[17] был ангелом по сравнению с этим человеком.
Кровь заледенела в ее жилах.
– Джерри, это же он! Это он!
С воплем Марла метнулась в кухню. “Полицейский” ринулся за ней. Джерри перегородил ему путь.
Страх придал Марле сил. В мгновение ока она пересекла кухню. За ее спиной послышался шум борьбы, затем стук падения. А Марла, спасая свою жизнь, вылетела на задний двор, мысленно благодаря бога за то, что Лиззи играла с какой-то девочкой за углом. Была бы она во дворе, вдвоем они б не выбрались оттуда.
Из заднего двора она выскочила в переулок и услышала, как за ее спиной хлопнула дверь. Глянув через плечо, она увидела, что за ней гонится враг.
Значит, Джерри без сознания. Или мертв.
Но некогда думать об этом, надо спасаться.
Марла вдруг поняла, что, если она побежит по переулку, преследователь без труда настигнет ее. Поэтому она свернула за угол гаража. В этом квартале при каждом доме имелся отдельный гараж – как правило, деревянная хибара; несколько алюминиевых гаражей служили предметами особой гордости своих владельцев. Она увидела боковую дверцу, открыла ее и заперлась изнутри. Ей казалось, что пыльную тишину, царящую внутри гаража, нарушает только бешеный стук ее сердца.
Марла прислонилась к стене, стараясь отдышаться.
Не надо себя обманывать: рано или поздно он ее обнаружит. В самом лучшем случае она выиграла несколько минут.
“Спокойно, – сказала себе Марла. – Спокойно. Паника тебя погубит”.
Марла поняла, что оказалась в гараже миссис Диас, пожилой дамы, которой Джерри время от времени носил продукты из овощной лавки. У миссис Диас старенький, ржавый “Шеви-Нова”. Судя по его виду, он не трогался с места долгие годы.
Ключ был в замке зажигания. Вот что значит маленький патриархальный городишко в штате Миссисипи.
Марла уселась за руль.
“Спокойно!” – приказала она себе, стараясь унять дрожь в руках.
Прежде всего нужно убедиться, что машина на ходу. Она пыльная, и Марла ни разу не видела, чтобы миссис Диас куда-нибудь на ней выезжала. А если она все же на ходу, значит, нужно выскочить наружу, открыть ворота и выехать из гаража, причем достаточно медленно, чтобы не привлечь внимания.
Марла не смогла бы сказать, что именно заставило ее бросить взгляд на ворота гаража. Они со скрипом приоткрылись, и Марла увидела руку и рукав форменного кителя полицейского. И сразу поняла, кто стоит снаружи.
Она повернула ключ зажигания и начала молиться так истово, как никогда в жизни не молилась.
Он уже тянулся к дверце машины.
“Боже, нет. Прошу тебя, боже!”
Мотор взревел. Марла изо всех сил вдавила педаль газа в пол. “Шеви-Нова” ринулся вперед, сбив с петель непрочные ворота гаража.
ГЛАВА 45
20 сентября, 10 часов
Ронни поняла, что случилось что-то нехорошее, как только вошла в кухню.Том ушел от нее перед рассветом. Она заснула с легкой улыбкой, думая о том, сколько раз за сутки ему пришлось мотаться между городом и фермой матери.
Они с Марком оставались у Салли до пяти. Сначала они вместе с Ронни побродили по ферме, потом Ронни ушла, чтобы помочь хозяйке закончить приготовления к церковному ужину, дав Тому и Марку возможность решить свои разногласия наедине. Потом Марк вошел в дом, и Ронни предпочла побыть на воздухе.
Они с Томом сидели на качелях, когда появилась Салли с кувшином чая со льдом. Целый час они вчетвером сидели под кленами, попивали холодный чай и болтали о том о сем, а в сущности, ни о чем. А потом Марк с отцом уехали.
Провожая взглядом машины отца и сына, Ронни подумала, что до сих пор им с Томом не удавалось спокойно побыть вдвоем хотя бы пару часов. Скорее всего очень многие люди за всю свою жизнь так и не узнают, как ценно и быстротечно время.
Ей безумно хотелось все время быть рядом с Томом, но это было невозможно, так что они должны были наслаждаться каждой минутой.
И вдруг в мозгу отчетливо сверкнула мысль: отныне она не замужем.
Она свободна.
Ронни могла бы поклясться, что услышала, как тяжкий груз падает с ее плеч. Ее настроение немедленно взлетело до небес, как воздушный шар, наполненный легким гелием.
Льюис, упокой господи его душу, мертв. Ронни уже ничем не обязана ему.
Теперь у них с Томом есть в запасе вечность.
И как только смехотворные подозрения в убийстве рассеются, они смогут быть вместе, когда пожелают. Никто и ничто не будет стоять у них на пути.
Так думала Ронни до тех пор, пока не спустилась к завтраку и не увидела в кухне Тома и его мать за чашками кофе.
– Что такое? – с тревогой спросила Ронни.
– Дорогая, присядьте и поешьте. Том, пусть она сначала позавтракает, – сказала Салли, вставая из-за стола.
– Что такое? – повторила Ронни требовательным тоном, глядя Тому в глаза.
Салли вздохнула. Она явно была сильно расстроена.
– Дэн просит тебя подъехать к нему в офис в двенадцать часов. – Том помолчал, но обмануть Ронни ему не удалось. О встрече с адвокатом не сообщают с таким лицом. Она молчала, ожидая продолжения. – Он отвезет тебя в полицейский участок. Утром ему позвонил окружной прокурор. Подписан ордер на твой арест по обвинению в убийстве Льюиса. Дэн упросил его не увозить тебя в наручниках. Он обещал, что сам доставит тебя, куда нужно. Тебе придется в час быть в участке.
Ронни не сразу поняла, что ее собственные губы прошептали слово, которое она услышала:
– Боже!
Она прислонилась к дверному косяку, чувствуя, как кровь отливает от ее головы.
Том поднялся из-за стола, подошел к ней, притянул к себе и крепко обнял.
Она рухнула бы на пол, если бы он не поддержал ее.
– А это… это надолго? В полицию? Там мне дадут что-нибудь подписать и отпустят? Или…
– Не знаю.
Том обнимал ее крепко, и она чувствовала, что ему так же тяжело не целовать ее, как и ей. Голос его показался ей чужим.
Ее до безумия испугал его ответ.
– Том, я не убивала его.
– Я знаю, любимая. Знаю.
Ронни задрожала. До нее начал доходить зловещий смысл ситуации.
– Если меня арестуют, я же целый месяц оттуда не выйду. Или – целый год. Сколько времени идет процесс? Помнишь О. Джея[18]? Только процесс длился больше года. И он, кажется, все это время сидел в тюрьме, да? А если они скажут, что я убийца… – Голос ее прервался. – Спаси меня, Том.
– Ты невиновна. И мы это докажем. Мы найдем настоящего убийцу, и тогда…
Он умолк. Ронни подняла голову и увидела, что он не может говорить.
Он плакал.
ГЛАВА 46
20 сентября, 11 часов 50 минут
Марла и Лиззи провели беспокойную ночь в машине, так как у Марлы не было денег, чтобы заплатить за номер в мотеле. К счастью, у Лиззи в шортах нашлось два четвертака, а под водительским сиденьем Марла обнаружила долларовую купюру очень древнего вида. Этого хватило, чтобы купить пончиков и молока для Лиззи. Сама Марла утолила жажду водой.Она не знала, куда теперь ехать.
Благополучно выехав из гаража миссис Диас, она свернула за угол, подхватила возмущенную Лиззи, затолкала ее в машину и на полном ходу помчалась прочь из города. Враг как будто не сел ей на хвост – в последний раз она видела его в гараже. Тем не менее она знала, что он ее преследует.
По дороге к Джексону Марла остановилась только один раз – чтобы сообщить в полицию об убийстве и продиктовать адрес Джерри.
Сейчас они с Лиззи сидели в машине на стоянке возле нового здания законодательного собрания штата. У Марлы не было ни денег, ни бензина, ни удачи. “Вторая жена” и ее высоколобый адвокат были ее последней надеждой. Если они ей не помогут, ей придется идти в полицию.
Что ж, по крайней мере Лиззи будет в безопасности.
Марла была уверена, что убийца не служит в полиции, хотя на нем был форменный мундир. И раньше он не казался ей полицейским – просто по манере держаться. А на полицейских у нее выработался нюх. Нет, он каким-то образом узнал, что Джерри раньше служил в полиции, и нацепил форму, чтобы внушить ему доверие.
Но каким же образом он сумел найти Джерри?
Марла не знала и не желала знать ответ на этот вопрос. Этот человек как будто всеведущ и всесилен. До сих пор она чудом ускользала от него. Но полоса удач не может длиться вечно.
– Мам, я хочу писать.
Лиззи заерзала на переднем сиденье. Она устала, была голодна и потому капризничала. Марла тоже устала, судя по тому, какое раздражение на нее нахлынуло. Вечно она хочет писать.
– Так иди писай.
– Щас вернусь.
Лиззи выскочила из машины и затрусила к туалету.
Марла попыталась сосредоточиться. Офис адвоката находился в здании, расположенном напротив станции техобслуживания. Она отыскала его адрес в телефонной книге. А в дороге Марла услышала по радио, что вторая жена должна посетить его в полдень – перед арестом по обвинению в убийстве мужа.
Тротуар перед зданием, где помещалась юридическая контора, был уставлен телекамерами. Само здание было оцеплено полицией.
Какая честь второй жене!
Марла вышла из машины, зашла в телефонную будку и набрала номер адвоката. Звонок стоил ей предпоследнего четвертака. Она услышала автоответчик – как и утром. Правда, теперь она не могла оставить своего номера.
– Меня зовут Марла. Я должна поговорить с мистером Осборном по поводу убийства сенатора. Я знаю, кто его убил. По крайней мере, думаю, что знаю. И я, безусловно, знаю, что его жена ни в чем не виновата. Я говорю из автомата напротив. Сейчас я войду в здание и прошу мистера Осборна меня принять.
Марла повесила трубку.
Она уже убедилась, что разговаривать с автоответчиком бесполезно. Скорее всего никто и не прослушивает сообщения. В первый раз она звонила из дома Джерри. Тогда она оставила свой номер.
И никто ей не перезвонил.
Белый автомобиль въехал на станцию техобслуживания и остановился у обочины в тени здания напротив, позади синего “Дампстера”. Марла не могла не обратить на него внимания, так как у нее уже развивалась мания преследования. Из той машины вышел какой-то человек, но явно не тот, кого она боялась. Плотный курчавый брюнет в синем костюме. Нерешительной походкой он вошел в магазинчик при станции.
Марле показалось, что этого человека грызет какая-то проблема. В ней вдруг взыграло любопытство. Непонятно почему. В конце концов, ее собственная жизнь в последнее время превратилась в сплошной кошмар.
И тем не менее она подошла к машине и глянула на сидящую на пассажирском сиденье женщину.
Та подняла глаза. И Марла онемела от неожиданности.
Голова той женщины была покрыта шарфом, и тем не менее – пусть не на сто, а на девяносто девять процентов – Марла была уверена, что перед ней вторая жена сенатора.
ГЛАВА 47
20 сентября, 11 часов 55 минут
У Ронни так пересохло во рту, что она едва разлепила пересохшие губы.– Кенни, вы не могли бы купить мне попить?
– Да, Ронни, конечно.
Кенни сочувствовал ей, и ему хотелось сделать все возможное, чтобы облегчить ту невыносимую ношу, которую Ронни пришлось взвалить на себя. Он был бы чрезвычайно рад хоть как-нибудь помочь ей. Это Том заставил его сесть за руль и отвезти Ронни в Джексон, так как самому Тому Дэн Осборн строго-настрого наказал держаться подальше от Ронни.
Как бы то ни было, Ронни должна оказаться в кабинете своего адвоката ровно в полдень.
До полудня оставалось пять минут. Ронни старалась оттянуть неизбежный миг, как только могла.
Кенни въехал на территорию станции техобслуживания. Он специально завернул сюда, чтобы наверняка избежать встречи Ронни с падкими на тухлые запахи репортерами.
На этой станции, как и на многих других, имелся магазинчик, где продавались кое-какие немудрящие закуски и безалкогольные напитки.
При мысли о еде Ронни сделалось нехорошо. Она с самого утра маковой росинки во рту не держала, и ей казалось, что она никогда уже не сможет есть.
Зато ей хотелось пить.
– Только попить? Может, еще что-нибудь?
– Нет, Кенни. Просто попить.
Она почти совершенно лишилась голоса. Что неудивительно: она плакала на груди у Тома до тех пор, пока оставались слезы… И Том тоже плакал. Что, между прочим, свидетельствовало о крайней серьезности положения – чтобы разрыдался Том…
Оказавшись в тюрьме, она вновь переступит ее порог через несколько месяцев, а то и лет. Она уверена в этом. И он это знает.
И он никак не может спасти ее. И она ничем. не может помочь себе.
Ей было плохо, жарко, страшно. Никогда раньше ей не приходилось быть под арестом. Да и не ареста она боялась, а дней, недель, месяцев несвободы. Потерянных для жизни месяцев, недель, дней.
Как же это случилось как раз тогда, когда ей открылось значение времени?
Кенни вышел из машины и скрылся за дверью магазина.
Ронни смотрела прямо перед собой и ничего не видела. Стоял теплый солнечный день, но она застыла. Это невозможно. Увы, невозможно.
Ее рука потянулась к ручке дверцы. Она еще может спастись. Убежать…
Вдруг она услышала стук в окно.
Молодая женщина с длинными светлыми волосами.
Ронни была настолько отрешена от всего, что нажала на кнопку, и боковое стекло стало опускаться.
И вдруг она вспомнила, кто она и где находится, и тут же вновь нажала на кнопку, чтобы поднять стекло.
– Нет, подождите! Вы должны меня выслушать! Я знаю, кто все это устроил! Я знаю, кто убил вашего мужа! – тараторила неизвестная женщина.
Палец Ронни замер у кнопки. Стекло было уже поднято на три четверти. Ронни уже поняла, что неизвестная женщина не принадлежит к журналистской братии. Она не показалась Ронни красивой, но, несомненно, была в своем роде привлекательной. Дешевое бледно-голубое платье. Ничем вроде бы не примечательное, но четко очерченное лицо. Очень загорелая кожа.
И эта женщина утверждает, что знает, кто убил Льюиса. Не исключено, что она – сумасшедшая. И все же, что потеряет Ронни, если выслушает ее?
Ронни решилась и опять нажала на кнопку. Стекло медленно поползло вниз.
Секунду или две обе женщины молча смотрели друг на друга.
– Вы сказали, что знаете, кто убил моего мужа? – осторожно начала Ронни.
Она чувствовала себя очень глупо из-за того, что хваталась за соломинку – но разве у нее оставалась более надежная опора?
– У него была яхта под названием “Солнечный путь”?
Ронни кивнула.
– Одна моя подруга – нет, две – пошли однажды вечером на эту яхту и не вернулись. Потом появилось сообщение, что найден труп одной из них. Помните дочь Чарльза Кея Мартина? Вы, наверное, видели телерепортаж.
Ронни кивнула: она в самом деле смутно припомнила сообщения о гибели дочери какого-то телепроповедника.
Женщина наклонилась к ней ближе. Ее пальцы с обкусанными ногтями вцепились в край стекла.
– Все, кто в ту ночь был на яхте вашего мужа, погибли. Сюзан. Клэр. Наши знакомые, которые вызвали девочек. Ваш муж. И меня кто-то пытается убить из-за того, что я знаю! А…