Робардс Карен. Зеленоглазая леди

   – О-о-о! – передразнил он ее.
   Он прижался к ее губам и поцеловал с такой страстью, что Анна испугалась. Пока она еще могла что-то соображать, но была в таком смятении, что уже совсем не думала о равновесии.
   Он отнес ее в свою комнату, затворив дверь плечом. Темноту едва рассеивал лунный свет, струившийся из открытых окон. Противомоскитная сетка была опущена и слегка колыхалась на прохладном ночном ветерке, создавая в безмолвной комнате какую-то волшебную атмосферу.
   Когда он укладывал ее на постель, шелковый полог и занавески на кровати едва слышно шелестели.
   С минуту Анна лежала, окутанная тенями. Она смотрела на Джулиана, пока он пытался сорвать с себя одежду. Анна с грустью и нежностью улыбнулась своему возлюбленному.
   – Надеюсь, ты нечасто впадаешь в подобное состояние? – спросила она язвительно.
   Руки Джулиана тотчас же оказались у нее на талии.
   – В последний раз я напился, когда мне было семнадцать лет, и точно по такой же причине.
   – И что это за причина?
   Анна взялась за его рубашку и стала расстегивать пуговицы. Она могла позволить себе с ним подобные вольности, и это опьяняло ее. Когда последняя пуговица была расстегнута, она настолько осмелела, что пробежала кончиками пальцев по его груди.
   – Одна кокетка свела меня с ума.
   Он сжал ее запястья, не выпуская из рук. Анна ощутила слабый укол его жестких волос на груди, коснувшихся ее ладони, а также жар его кожи. И внезапно почувствовала мучительную боль внутри.
   – И что это была за женщина? – Почти не сознавая, что говорит, Анна прижала руки к нему с еще большей силой и ощутила под правой ладонью сильное и ровное биение его сердца.
   – Я забыл. Видишь? Ты изгнала из моей памяти всех других женщин.
   – Смотри же! Пусть так и будет.
   Она обвила палец завитком волос, росших на его груди, и угрожающе дернула. Он вскрикнул и рассмеялся.
   Он наконец снял рубашку, обнажив широкие плечи и мускулистую грудь. Анна любовалась им. Когда же он стащил с себя бриджи, она увидела его узкие бедра и длинные сильные ноги. И кровь еще быстрее заструилась в ее жилах. И, когда он повернулся к ней лицом, у нее захватило дух. Та часть его тела, которая сильнее и бесспорнее всего выражает мужскую сущность, была огромной, мощной и крепкой, как древесный ствол.
   В ее бедрах возродились прежняя боль и томление.
   – Иди сюда, дорогая.
   Он потянул ее с кровати, заставив встать. Анна не сопротивлялась. Сердце ее билось так гулко, что ей трудно было думать о чем-нибудь вообще. А он в это время уже снимал с нее пеньюар и ночную рубашку. Когда она оказалась такой же нагой, как он, Джулиан снова привлек ее к себе. У нее закружилась голова. Их губы встретились и слились в отчаянном поцелуе. Скользнув вниз по ее спине, он сжал ее обнаженные ягодицы и приподнял ее от пола.
   Потом Джулиан прижал ее к себе с такой силой, что она ощутила, как его мужское естество ищет возможности проникнуть в нее, исследуя кудрявое руно волос между ее бедер. Он поднял ее еще выше, а она, подчиняясь инстинкту, обвила ногами его талию.
   И когда он вошел в нее, их сплетенные тела упали на кровать.
   Анна жаждала его рук, губ, всего его тела. Жаждала так, как никогда в жизни. Она хотела его всего, хотела, чтобы он наполнил ее, взял ее и подарил ей экстаз, жаждать которого сам научил ее.
   И это свершилось. Он дал ей даже больше, чем она ожидала. Он глубоко вошел в ее тело, прижав ее к себе так близко и так крепко, что она в полном самозабвении выкрикнула его имя. И он достиг вершины наслаждения...
   – Я люблю, люблю, люблю тебя, – стонал он, прижимаясь лицом к ее шее, и в это время тело его, все еще соединенное с ее телом, сотрясла судорога.
   Анна улыбнулась, ощутив это содрогание и последовавший за ним полный покой.

45

   Пятью минутами позже она услышала его посапывание. Пристроив голову на его плече, Анна в полудреме размышляла о неожиданном повороте в своей судьбе.
   Кто бы мог вообразить, что однажды она безумно полюбит этого ужасного вора и взломщика, пойманного ею в Гордон-Холле несколько месяцев назад?
   Потом последовал сокрушительный храп, от которого задребезжало стекло и содрогнулась мебель. Это было не просто тяжелое дыхание – громкие рулады исторгала его мощная глотка. В этом было что-то забавное.
   Сев на постели, Анна оглядела своего бесчувственного возлюбленного и покачала головой.. Конечно, из всех ночей он должен был выбрать именно эту, чтобы напиться чуть ли не до бесчувствия. Анна представила, как они могли бы ласкать друг друга, обмениваться нежными словами, а потом до рассвета заниматься любовью. Но, разумеется, со всем этим можно было повременить до следующей ночи. Сегодня же она имела возможность наблюдать своего возлюбленного вот в таком естественном состоянии. Он смешно раскинулся на спине, с пробивающейся темной щетиной на щеках и подбородке, голый, как младенец, и храпел так, что способен был разбудить даже мертвого.
   Для романа это было, пожалуй, слишком. Анна вздохнула, мысленно укорив своего любовника, и выбралась из постели. Она не могла его оставить в таком состоянии на всю ночь, да и на все утро, ведь он мог проспать до полудня. Анна попыталась перекатить его на чистые простыни, но это оказалось делом нелегким. Приостановившись разок-другой, любуясь его великолепием, Анна принялась толкать Джулиана, стараясь переместить его на свою сторону постели. Она уже почти отчаялась, когда во сне он вдруг решил перекатиться и случайно оказался на дальнем конце кровати. Именно туда она и хотела его уложить. Угнездившись там, он обхватил обеими руками подушку и зарылся в нее лицом. Анна смотрела на него еще с минуту, любуясь его сильной спиной и четкими очертаниями округлых ягодиц, потом натянула на него покрывало и предоставила ему почивать в мире.
   Выходя из его комнаты, она набросила ночную рубашку и пеньюар. Все было так, будто он нырнул на несколько саженей в глубину беспамятства. Если бы не это, она почти наверняка осталась бы в его постели на всю ночь. И пусть бы утром ее обнаружили там! Столь скандальному поведению для уважаемой вдовы с маленьким ребенком оправдания не было.
   Она слабо улыбнулась, направляясь по коридору в свою комнату. Близился рассвет. Угольная темнота за окном постепенно рассеивалась, уступая место серой полумгле. Скоро этот мрак должны были пронзить первые лучи солнца. И оно само должно было выглянуть из-за горизонта. Это напомнило ей собственную судьбу, когда ей все-таки удалось вынырнуть из плена скорби. И Анна с некоторым удивлением отметила эту метаморфозу – ведь когда умер Пол, она не ожидала, что когда-нибудь еще проснется с улыбкой.
   Но это случилось. Ее жизнь вновь обрела смысл. И счастье накатило на нее огромной теплой волной...
   Первое, что она заметила, когда зашла в свою комнату, были крошечные глазки Моти, сверкнувшие на нее с пола возле кровати. Анна очень удивилась. Как Моти попал в ее комнату? Она была уверена, или почти уверена, что Моти шел за ней по коридору, когда она отправилась искать Джулиана.
   И тотчас же в ее памяти всплыл случай с коброй, которая оказалась в восточном крыле дома в день прибытия Джулиана. Ощутив внезапный приступ страха, Анна с чрезвычайной осторожностью шагнула к ночному столику и поспешила зажечь стоявшую там свечу.
   Она внимательно разглядывала каждый угол, но ничего, кроме коричневой пушистой шкурки Моти, не было. И тут Анна, бросив взгляд на свою постель, испытала потрясение. Кто-то свернулся под простынями в центре ее постели!
   Прикусив губу, чтобы не закричать, Анна поставила свечу и склонилась над постелью, чтобы сорвать покрывало с незваного гостя.
   «Челси!»
   Свернувшись калачиком и разметав вокруг себя спутанные золотые волосы, девочка обхватила себя руками так, что не видно было даже пальчиков ног под подолом ее прелестной белой ночной рубашки. Здесь крепко спала Челси.
   В первые дни после смерти Пола девочка приходила среди ночи в постель матери довольно часто. Анна, и сама страдавшая от потери, еще больше расстраивалась из-за Челси, поэтому любила эти ночные визиты дочери. Они спали вместе, прижавшись друг к другу, находя в этом некоторое утешение. Но позже Челси все-таки справилась со своим горем и больше не нуждалась в утешении по ночам. Так продолжалось уже много месяцев. И теперь Анна хмурилась и силилась понять, что же привело Челси в ее постель.
   Анна поблагодарила Бога, что Джулиан предпочел отнести ее в свою, а не в ее спальню.
   – Цыпленок, – прошептала Анна, присаживаясь на край кровати и легонько встряхивая дочь за худенькое плечико. – Проснись.
   Когда Анна встряхнула ее второй раз, Челси пошевелилась и внезапно резко села на постели.
   Отведя волосы, упавшие на лицо, девочка смотрела на Анну широко раскрытыми от ужаса глазами, потом судорожно вздохнула и бросилась ей в объятия.
   – Мама, где ты была?
   – Тебе приснился дурной сон?
   Анна благоразумно предпочла не отвечать на вопрос дочери, а только гладила ее светлую шелковистую головку.
   Челси отчаянно затрясла головой, еще крепче обхватив Анну ручонками.
   – Это был не сон, мама, не сон! Сначала я подумала, что это кошмар, но я не кричала. И мои глаза были раскрыты. А ведь с открытыми глазами не спят, верно?
   – Не думаю, что спят. Если, конечно, тебе не приснилось, что твои глаза открыты.
   – Нет, это не так! В моей комнате был кули. В его щеки были понатыканы маленькие копья. Мама, они совсем крохотные! И он выглядел так странно! Он просто смотрел на меня несколько минут, а потом что-то стряхнул в изножье моей постели. Я была так напугана, что закрыла глаза, а когда открыла, он исчез! Я хотела закричать, но не смогла, а Кирти не проснулась и я пошла искать тебя, но тебя здесь не было!
   – Мне так жаль, цыпленочек!
   Еще несколько секунд Анна подержала дрожащую дочь в объятиях, потом слегка отстранила ее, приглаживая волосы.
   – Должно быть, это ужасно! Но, я думаю, это был всего лишь сон.
   – Нет, не сон! Я знаю, что не сон! Правда, мама! Челси была так расстроена, что Анна снова обняла ее и стала баюкать и что-то напевать без слов, стараясь утешить. Через некоторое время она отважилась спросить:
   – Хочешь спать со мной остаток ночи?
   – О да, мама, пожалуйста!
   Анна запечатлела торопливый поцелуй на лбу девочки, уложила ее, подоткнула покрывало, задула свечу и устроилась рядом. Челси угнездилась, прильнув к матери, словно испуганный зверек. Прижимая к себе дочь, Анна прислушивалась к ее дыханию, пока девочка не уснула.
   Двигаясь с осторожностью, чтобы не разбудить ребенка, Анна выскользнула из постели и снова набросила пеньюар. Почти наверняка Челси видела всего лишь отголосок своего ночного кошмара. И все же то, что Кирти не проснулась, показалось ей странным.
   Анна хотела понять, что произошло, и убедиться, что со старой айей все в порядке.
   Светало. Робкие лучи солнца вползали в коридор и стлались по полу на пути в детскую. Моти вырвался из спальни, следуя за ней по пятам. По-видимому, он вбежал туда вслед за Челси.
   Анна была рада компании зверька. В неясном свете раннего утра ей было приятно сознавать, что хотя бы еще одно существо бодрствует, кроме нее.
   Дверь детской была широко распахнута. Заглянув туда, Анна увидела постель Челси, скомканные покрывало и простыни. Скользнув взглядом по комнате, Анна не заметила ничего необычного. Дверь, ведущая в комнату для занятий, тоже была открыта. Эта комната соединялась со спальней Кирти, и Анна подумала, что Челси прибежала сюда, чтобы разбудить няню.
   «Конечно же, девочке снова приснился кошмар», – пыталась убедить себя Анна, подходя к постели дочери.
   Но в ногах постели что-то лежало, прикрытое смятыми простынями. Глаза Анны расширились. Она с ужасом неотрывно смотрела на это нечто, прежде чем дотронуться пальцем до таинственного предмета. Это был большой цветок, формой напоминавший фанфару. Ярко окрашенный, с восковой поверхностью. Он, конечно, был безвреден, но как попал в постель Челси?
   Может быть, девочка все-таки не спала?
   Эта мысль была ужасной, пугающей. Кули с крошечными копьями, понатыканными в щеки, бросил цветок на постель Челси? Это казалось невозможным. Но ведь цветок лежал на кровати!
   Прикусив губу, Анна осторожно взяла его в руки, держа между указательным и большим пальцами, и пошла будить Кирти.
   Это всего лишь цветок. Анна понимала, что ее реакция на это странное событие объясняется перевозбужденным воображением. И все же ей чудилось какое-то приближающееся несчастье, что-то угрожающее, таящее зло.
   Кирти храпела так же, как Джулиан. Анна сильно встряхнула ее, Кирти открыла глаза.
   – Мэм-сахиб?
   Голос у Кирти был сонным, чего и следовало ожидать. Она недоуменно моргала, глядя на хозяйку огромными глазами. Волосы ее струились по обеим сторонам лица, вместо сари на ней была простая льняная сорочка. Сейчас Кирти совсем не походила на преданную няню Челси.
   – Что-нибудь случилось с маленькой мисси?
   – Ей снова приснился кошмар, и она пришла ко мне в постель. Я хотела рассказать тебе. Кирти, ты можешь объяснить, как это могло оказаться в постели Челси?
   Анна подняла руку так, что цветок закачался перед носом Кирти. Та ужаснулась, еще шире раскрыв глаза. Анне вдруг показалось, что кровь отхлынула от ее лица. Кирти начала раскачиваться взад-вперед, бормоча какие-то слова на своем родном тамильском, походившие на молитву или заклинание.
   – В чем дело, Кирти? Ты должна мне сказать сейчас же! От страха голос Анны приобрел несвойственную ему визгливость. Кирти продолжала раскачиваться и выглядела теперь бледной и больной.
   – Это бутон колючей яблони, мэм-сахиб! Вы сказали, он был на постели мисси? О! Нам грозят большие несчастья...
   И Кирти снова начала нараспев произносить свои молитвы. Анна с трудом подавила желание встряхнуть ее посильнее.
   – Что это значит, Кирти? – спросила она настойчиво.
   – Колючая яблоня обладает большой силой. Те, кто поклоняется Кали, богине Кали, используют ее, цветы в своих ритуалах.
   – Но почему кому-то вздумалось положить цветок на постель Челси?
   – Чтобы предупредить ее. Чтобы предупредить всех нас, чтобы мы за ней присматривали, чтобы предупредить нас всех. О! Великое несчастье грозит нам...
   Анна резко повернулась и вышла из комнаты. Она должна была немедленно показать это Джулиану.

46

   Он все еше лежал на животе, раскинувшись на кровати и зарывшись черноволосой головой в подушку, и мерно похрапывал. Ондаженесдвинулсянинадюйм, после того как Анна его оставила.
   – Джулиан, проснись!
   В спешке Анна оставила дверь в его спальню полуоткрытой, а теперь осторожно положила цветок на ночной столик. Потом она тяжело опустилась на край кровати и изо всех сил потрясла его за обнаженное мускулистое плечо, но единственное, чего она добилась, это нового взрыва мощного храпа. Анна снова потрясла его за плечо.
   – Джулиан! Просыпайся! Это важно!
   – Ммм!
   – Джулиан! Мне надо с тобой поговорить!
   – Иди сюда, моя радость.
   Слова прозвучали нечетко, но действовать он начал на удивление ловко. Он вдруг вытащил из-под простыни свою длинную руку и притянул Анну к себе.
   – Прекрати, Джулиан! Я...
   Но прежде чем она успела произнести что-нибудь еще, он перекатился на кровати и оказался лежащим на ней, закрыв рот поцелуем. Раздраженная Анна принялась колотить его в грудь.
   Через минуту он вдруг понял ее протест, прервал поцелуй и внимательно посмотрел ей в лицо.
   – Ты всегда по утрам бываешь таким теплым солнечным лучиком, или сегодня исключительный случай?
   Анна хмуро смотрела на него.
   – Ты уже протрезвел? Если все еще пьян, то не годишься для серьезного разговора.
   – Трезв как стеклышко, любовь моя. Хочешь, чтобы я это доказал?
   Лукавый блеск в глазах не вызывал сомнений в его намерениях, а движения его тела заставили Анну нетерпеливо оттолкнуть его.
   – Это важно, Джулиан!
   – Я весь внимание. Не сомневайся! – заверил он, лениво сжимая ее грудь.
   Интимность этого жеста пронзила все тело Анны. Он обращался с ней как со своей собственностью, а ей, бесстыдной распутнице, это нравилось.
   – Слезь с меня! – приказала Анна, стараясь побороть собственное влечение.
   Джулиан прижимался к ее бедру с такой силой, что было очевидно: он полностью пробудился. Он ласкал ее сосок большим пальцем, явно желая заполучить ее.
   – Ты уверена, что не хочешь? – спросил он, выразительно целуя ее сосок.
   Стиснув зубы, Анна сложила руку в кулак и с силой ударила его в плечо.
   – Я же сказала: слезь с меня! Джулиан, случилось что-то страшное...
   С виноватой гримасой, щадя ее скромность, он прикрыл обнаженное тело покрывалом.
   – Ну, так расскажи мне.
   И Анна, поджав под себя ноги и подавшись к нему, рассказала все, что узнала за последний час.
   – Дай-ка мне взглянуть.
   Анна показала ему цветок. Джулиан нахмурился. Он вертел его в руках и внимательно разглядывал, потом вернул Анне.
   – Это всего лишь цветок.
   – Знаю. Но ведь кто-то же принес его в комнату спящей Челси? Кирти говорит, что это предупреждение.
   – А Челси говорит, что его стряхнул на ее кровать какой-то кули с копьями в щеках, – напомнил он, недоверчиво глядя на нее.
   – Знаю, что это звучит не слишком убедительно, но все именно так.
   Джулиан, сжав губы, вновь принялся изучать цветок.
   – А как насчет айи?
   – Кирти спала. Челси говорит, что не смогла ее разбудить.
   – Я хотел спросить, доверяешь ли ты ей? Не может она быть частью этой игры? Может быть, она пытается напугать ребенка, чтобы добиться от него благонравия?
   – О нет! Я уверена, что такого быть не может. Кирти любит Челси, она не могла бы сделать ничего ей во вред.
   – Ладно.
   Джулиан свесил ноги с постели и поднялся, ничуть не беспокоясь о своей наготе. Анна полюбовалась его складным и сильным телом, освещенным первыми лучами солнца. Эти лучи ударили ему прямо в глаза, он сморщился и вздрогнул, прикрыв лицо рукой.
   – Господи, у меня чертовски болит голова!
   – Так тебе и надо. Не следует столько пить.
   – От твоих слов мне уже легче, – проворчал Джулиан. Сделав несколько неуверенных шагов к умывальнику, он склонился над тазом и вылил себе на голову целый кувшин воды, потом отряхнулся, как это делают мокрые собаки. Капли воды разлетелись в разные стороны. Теперь он выглядел немного лучше, по крайней мере не морщился от боли.
   Анна смутилась и покраснела, ведь он стоял совершенно обнаженный, нисколько не стесняясь ее. Надо было еще привыкнуть, что Джулиан ее любовник.
   – И что ты собираешься делать? – поспешила спросить Анна, пытаясь скрыть свою растерянность.
   – Поговорю с Раджой Сингхой, – ответил Джулиан. – Он знает обо всем, что здесь происходит. Хочу услышать, что он об этом думает.
   – Кирти сказала, что нам следует оберегать Челси. – В голосе Анны прозвучал нескрываемый страх.
   – Не волнуйся, с Челси все будет хорошо. Если потребуется, мы с Джимом будем по очереди охранять ее все двадцать четыре часа. Но сперва давай-ка найдем Раджу Синг-ху и послушаем, что он скажет.
   Джулиан вышел из своей гардеробной, на ходу натягивая рубашку.
   – Почему бы тебе не вернуться и не побыть с Челси? Если она вдруг проснется и не найдет тебя рядом, ей станет страшно. Как только я что-нибудь выясню, приду и расскажу тебе.
   – Хорошо.
   Анне вдруг не захотелось расставаться с Джулианом, но надвигающаяся опасность настораживала, и надо было думать о Челси. Она уже направилась к двери, как вдруг ее окликнул Джулиан.
   Повернувшись, она посмотрела на него вопросительно.
   Джулиан приподнял ее подбородок и нежно поцеловал.
   – Утром ты просто прекрасна! – сказал он, с трудом отрываясь от нее.
   Анна с затуманенным взором качнулась к нему, ожидая большего, но Джулиан отстранил ее, игриво шлепнув.
   – Теперь ступай. Позже у нас будет масса времени, – заверил он, открывая в улыбке свои белые зубы.
   С пылающими румянцем щеками Анна вернулась в свою комнату. Она должна была коротать время, оберегая свою дочь и мечтая о Джулиане.
   И не успела она войти в свою спальню, как Челси проснулась и зевнула.
   – Мама!
   – Я здесь, цыпленок.
   – У меня снова был кошмар?
   – Похоже на то.
   Анна ничего не хотела рассказывать девочке, пока все не прояснится. Надо было чем-то отвлечь дочь. Сначала Анна рассказала, как ночью наступила на хвост Моти и чуть было не скатилась с лестницы. Потом рассказала, как накануне оказалась запертой в туалете, где и сидела до тех пор, пока Руби не выручила ее. Обе эти истории, конечно же, были выдумками от начала и до конца, но Челси все равно прыскала со смеху. Вот так мать и дочь и сидели в постели и смеялись, когда дверь вдруг сотряслась от громкого стука.
   – Анна! – властно позвал ее Джулиан.
   – Войдите! – крикнула она, испытывая облегчение. По какой-то причине этот стук вывел её из равновесия и напугал. Анна подумала, что снова поддалась своей впечатлительности и воображению.
   Джулиан вошел и остановился, с улыбкой глядя на них. Челси просияла и спрыгнула с кровати.
   – Доброе утро, дядя Джули!
   – Доброе утро, эльф. Я слышал, что прошлой ночью у тебя случилась неприятность.
   Челси тотчас же присмирела и посмотрела на него с опаской.
   – Тебе мама рассказала?
   Джулиан кивнул, а Анна сердито покачала головой, явно не желая обсуждать это происшествие с ребенком.
   Но Джулиан, судя по всему, был другого мнения. Не обращая внимания на молчаливые знаки Анны, пытавшейся заставить его замолчать, он подошел к кровати и присел на край рядом с Челси.
   – Мама, обеспокоенная твоим рассказом, утром пошла в твою комнату, чтобы понять, видела ли ты кошмар или что-то произошло наяву. В ногах твоей постели она нашла цветок, красивый цветок. Но ей это не понравилось, потому что она не могла понять, как он туда попал. Она попросила меня, чтобы я это выяснил. Я поговорил с Раджой Син-гхой, а он – со всеми остальными слугами. И мы докопались до истины. Ты ведь знаешь Ойю, кухарку?
   Челси кивнула, не сводя с него больших внимательных глаз. Анна подумала, что сама не приступила бы к делу столь прямолинейно, хотя вынуждена была признать, что такой подход, похоже, не оказал на Челси дурного действия. Джулиан говорил с ней как с равной. И Челси слушала его с таким достоинством, будто была вполне взрослым человеком.
   – У Ойи есть сын. Живет он в деревне возле Бадуллы. Он отправился в Канди на праздник Зуба, а по пути задержался здесь, чтобы побыть с матерью. В своей деревне он известен как врачеватель. По-видимому, когда Ойя рассказала, что ты страдаешь от ночных кошмаров, он решил помочь тебе избавиться от них.
   – Я же говорила тебе, что это был не сон! – с упреком сказала Челси матери.
   – Ты была права, дорогая.
   Конечно, как-то можно было принять и такое объяснение, но Анна почему-то не почувствовала облегчения.
   Было очень мило со стороны Ойи и ее сына побеспокоиться о здоровье Челси и тем более попытаться избавить ее от кошмаров, но Анне совсем не понравилось, что какой-то незнакомец бродил ночью по дому, а тем более входил в комнату ее маленькой девочки, да еще напугал ее до смерти.
   – Значит, у меня больше не будет никаких кошмаров, – задумчиво сказала Челси.
   Анна крепко прижала дочь к себе.
   – Думаю, не будет.
   Анна посмотрела на Джулиана поверх шелковистой светлой головки.
   – Надеюсь, вы предупредили Раджу Сингху и Ойю, что, как бы мы ни ценили их внимание, не хотелось бы, чтобы подобный случай повторился.
   – Не волнуйтесь, – улыбнулся Джулиан, – я им сказал. Но в будущем на ночь надо крепко запирать окна и двери, и тогда никто из слуг или их родственников не войдет в дом без разрешения.
   Он многозначительно посмотрел на Анну.
   – Мы с Джимом позаботимся об этом, и вы не должны больше волноваться.
   Анна улыбнулась, наконец, испытав облегчение. Как хорошо, что кто-то взял на себя заботу о них. Без малейшего колебания Анна была готова доверить Джулиану их с дочерью жизни.
   – Благодарю.
   – Конечно, можно было бы выразить благодарность как-то иначе, – лукаво и многозначительно улыбнулся Джулиан. – Позже, – добавил он и встал.
   – Куда ты, дядя Джули?
   – Побриться, эльф. Увидимся в саду. Хорошо?
   Он одарил Анну какой-то загадочной печальной улыбкой, взъерошил волосы Челси, громко выразившей свое недовольство, и вышел. Анна бросила ему вслед томный взгляд, прежде чем Челси снова завладела ее вниманием.
   Анна старалась не думать о греховном, хотя бы подождать до ночи.
   Джулиан пребывал в состоянии глубокой задумчивости. Он сознавал ответственность за «своих дам» и предполагал, что в Сринагаре происходит что-то неладное.
   И ради них он собирался выяснить, что это такое.

47

   Следующие три дня Анне казалось, что она попала в рай. По крайней мере так она его себе представляла. Она была счастливее, чем могла бы мечтать. По утрам, расхаживая по дому, она напевала глупые песенки. Днем выезжала вместе с Джулианом верхом, якобы для того, чтобы определить, насколько рабочие преуспели в расчистке полей, но на самом-то деле желая лишь ускользнуть из дома и побыть с ним наедине несколько бесценных часов. А ночью, когда остальные домочадцы были уже в постели... Достаточно сказать, что Анна сейчас спала очень мало.
   Джулиан был таким мужчиной, о котором она могла только мечтать. Очаровательный, забавный, внимательный к ее желаниям, он был и восхитительным любовником. Достаточно было одного его взгляда, чтобы сердце Анны падало куда-то глубоко вниз.