Роббинс Гарольд. Босс

   На этом светлая полоса вечера закончилась. Все понимали: как двадцати семи с половиной, так и тридцати семи с половиной процентов может оказаться недостаточно для сохранения контроля над компанией.
   Диана, на которой в тот вечер были небесно-голубые брюки и белый свитер, проявляла куда больше активности, чем Джек. Она изо всех сил поддерживала разговор, не давая ему окончательно угаснуть.
   Джек же сидел в углу, в своем фирменном темно-синем костюме с торчащим из нагрудного кармана уголком белого платка. Он знал, что на него смотрят, не только поддерживая, но и, прости, Господи, жалея. Он понимал, что на этот раз его разглядывают куда пристальнее, замечая и кератомы на голове и руках, и набрякшие веки, и обвисшие щеки. Если Джек ловил чей-то взгляд, то улыбался, показывая, что сохранил еще чувство юмора.
   Внезапно в гостиной повисла тишина, словно у всех разом иссякли слова. Автоматически все повернулись к Джеку.
   — А не кажется ли вам, что все наши волнения напрасны? — ровным голосом спросил он. — Грустить или радоваться надо лишь после подсчета голосов. Если Билли Боб Коттон и Рей Ленфант будут с нами, я не уверен, что Мэри удастся переплюнуть наши тридцать семь с половиной процентов.
   Но его слова не подняли настроение остальным.
   В углу Кертис Фредерик шептался с Кэпом Дуренбергером.
   — Я все думаю о прошедших годах., и делах. Это конец эры. Господи, как хорошо, что мы вышли на пенсию. Я бы не хотел больше иметь ничего общего с Эл-си-ай.
   Сара и Лиз тоже стояли вдвоем.
   — Жаль, что я знаю отца столь короткое время, — вздохнула Сара.
   — Он великий человек, — ответила Лиз. — Не знаю, как он, а я напишу письмо твоей матери, Сара. Поблагодарю за покупку акций и за доверенность.
   — Может, я тоже ей напишу.
   Маленький Джек говорил с Дианой.
   — Ты хоть представляешь наши с отцом отношения? Его просто никогда не было дома.
   Диана усмехнулась:
   — Еще один маленький мальчик, недовольный папочкой, который слишком много работает, чтобы обеспечить семье достойную жизнь. Это клише, Эль-Джей, и очень затертое.
   — Хорошо. Он дал мне все, что я только мог пожелать.
   — Опять клише, но дело в другом, Эль-Джей. Он создал «Лир коммюникейшн, Инкорпорейтед». Четвертую по величине телекоммуникационную компанию США. Создал с нуля, Эль-Джей. А завтра он может ее потерять. Неужели тебе на это наплевать?
   — А разве он не плевал на то, что делал я?
   — А что ты такого сделал? — пожала плечами Диана. — Ты так и не вырос. По-прежнему играешь в детские игры. Да, ты заработал деньги и купаешься в лучах славы. Но когда ты закончишь играть, о тебе тут же забудут. А вот о твоем отце — нет.
   — И он обо мне того же мнения?
   — Спроси его сам, Эль-Джей. У твоего отца еще не отнялся язык.
   Микки Салливан устроился рядом с Хербом Морриллом.
   — Отец Джека гордился бы им. Несмотря на то что они не очень-то ладили, Эрих всегда в него верил.
   — Тебя послушать, так у нас похороны, — прошептал в ответ Херб.
   Джони подошла к Диане.
   — Я бы могла удавить Мэри Карсон. Я так люблю отца. И если… Диана, он может умереть.
   Диана покачала головой:
   — Не может. Если что и могло убить его, так это смерть Энн.
   Зазвенел звонок. Диана пошла открывать дверь. В «люкс» вошел Билли Боб Коттон.
   Все понимали, что его появление не случайно. Джек поднялся ему навстречу. Он, Билли Боб и Диана прошли в спальню и закрыли за собой дверь.
   — Бурбон? — спросил Джек, когда Билли Боб сел в кресло.
   Тот покачал головой.
   — Потом.
   — У тебя не очень хорошие новости, — предположила Диана.
   — Не очень. Джек… Диана… Утром я, возможно, проголосую за вас. Но не Рей.
   Джек вздрогнул.
   — Не Рей? Я думал…
   — Я тоже. Но потом… что-то произошло.
   — Что именно? — спросила Диана.
   — Рей рассердился на тебя.
   — По какой причине?
   — Из-за Эмили.
   — Эмили?
   Билли Боб положил ногу па ногу и нервно потер руки.
   — Ты знаешь Элси Сеннетт? Она наш акционер.
   Джек покачал головой:
   — Лично — нет. Но в списке акционеров я видел ее фамилию. Она унаследовала пять тысяч акций. Больше я о ней ничего не знаю.
   Билли Боб вздохнул.
   — Она живет в Батон-Руже. Две недели тому назад ей позвонил Кэп Дуренбергер, с которым она встречалась Бог знает сколько лет тому назад. Он попросил выдать ему доверенность на голосование по ее акциям. Элси замялась, и тогда Кэп Дуренбергер выложил ей жуткую историю о дочери Мэри Карсон.
   — Я об этом знаю, — кивнул Джек. — Мэри говорила мне уже довольно давно.
   — Так вот… — продолжал Билли Боб. — Элси позвонила Рею — он ее близкий друг, — чтобы сообщить, что о Мэри и Эмили распускают лживые слухи. Рей знал, что это не ложь. Он был куда ближе к Дугу Хамфри, чем я. Он даже помогал Дугу, когда тот пытался добиться для Эмили более мягкого приговора. Короче, Рей связался с Мэри и сказал, что эта давняя историю используется против нее. Поскольку источником был Кэп Дуренбергер, Рей и Мэри предположили, что он узнал обо всем от тебя. Мэри была в ярости. Она говорит, что доверилась тебе, а ты…
   — Я не предавал ее доверия! — оборвал его Джек. — Кэпу я ничего не говорил. Он все выяснил сам. А когда Кэп пришел к нам со своими находками, мы с Дианой попросили его никому ничего не говорить. С того дня, как Мэри рассказала мне об Эмили, и до того дня, как Кэп приехал к нам в Вашингтон, от меня об этом узнала только Диана.
   Билли Боб нахмурился.
   — Теперь, пожалуй, я не откажусь от бурбона. Разумеется, я тебе верю и завтра проголосую за тебя.
   — Где Рей? — спросила Диана.
   — У него номер в «Плазе», — ответил Билли Боб.
   Джек подошел к бару и наполнил три стакана.
   — Мы не будем звонить ему, Диана. Не хочу я его ни о чем просить. После разговора с Мэри он мог бы позвонить мне и все выяснить. Но Рей примирился с мыслью о том, что я могу кого-то предать, и ему не хватило духу задать мне прямой вопрос. Пошел он к черту!
   — Ты мог бы с тем же успехом послать и меня, — заметил Билли Боб.
   — Почему? Ты же здесь. Ты меня спросил, я ответил, и ты мне поверил. — Джек закружил по спальне. — И Мэри тоже хороша! Могла бы позвонить и…
   — Мэри боится, что шумиха уменьшит шансы Эмили на досрочное освобождение. Она отсидела четыре года, и к Рождеству ее могут выпустить на поруки.
   — Какая шумиха? Откуда взяться шумихе?
   — Кэп…
   Джек распахнул дверь.
   — Кэп, подойди сюда! — Когда Кэп подошел, он схватил его за плечо и прошипел:
   — Больше ни единою гребаного слова об Эмили Карсон! Ты меня понял? Ни единого слова, а не то я найду способ оставить тебя без твоей гребаной пенсии!
   И он захлопнул дверь перед лицом Кэпа Дуренбергера.
   — Я поговорю с Реем, — вызвался Билли Боб. — И с Мэри.
   — Пожалуйста, поговори. А теперь… извини, мне надо позвонить.
   Билли Боб вышел из спальни. Джек повернулся к Диане.
   — Кротий? — спросила она.
   Джек пожал плечами:
   — Кротий. Почему нет? Наш последний рубеж обороны.
   — Не совсем.
   — Мне представляется, что это наилучший для нас вариант.
   Диана задумчиво улыбнулась.
   — Тот, кто хочет дать тебе пинка, должен прежде всего оберегать свою задницу.

2

   Собрание акционеров должно было начаться в бальном зале нью-йоркского «Хилтона» в десять утра.
   Джек, Диана, Эль-Джей и Джони встречали акционеров с половины девятого. Джони в розовом мини-платье выглядела ослепительной, как и полагается кинозвезде. Смотрелся и Эль-Джей, в синем блейзере и серых брюках, с перстнем победителя «Суперкубка» на пальце. Известнейший бизнесмен, член палаты представителей, кинозвезда, знаменитый футболист… Команда собралась как на подбор. Каждого просили дать автограф.
   Мэри Карсон появилась ровно в десять. Она села за стол рядом с Джеком.
   — Извини, что засомневалась в твоем слове, — прошептала Мэри. — Извини и за то, что не позвонила.
   — Кэп поступил дурно, — ровным голосом ответил Джек. — Но не менее дурно не верить людям, которые не давали ни единого повода усомниться в их честности.
   Собрание открыл Джек. Он произнес десятиминутную речь, в которой остановился на основных моментах деятельности компании и итогах прошедшего года. Более детальные сведения можно было почерпнуть из розданного акционерам годового отчета.
   — Следующий вопрос повестки дня — выборы совета директоров, — продолжил он. — Прошу называть ваших кандидатов.
   Поднялся Билли Боб Коттон и зачитал список директоров, предложенный акционерами, которые хотели бы видеть Джека на посту главного управляющего компании. Далласский адвокат огласил другой список. Джек фигурировал в обоих и при любом исходе остался бы директором компании. Но директора, избранные по далласскому списку, избрали бы главным управляющим Мэри Карсон.
   — Если других предложений нет, мы будем именовать список, предложенный мистером Коттоном, списком «А», а список мистера Лоувелла — списком «Б». Для упрощения голосования прошу каждого акционера написать на бланке с указанием числа принадлежащих ему акций букву «А» или букву «Б».
   Пока члены счетной комиссии собирали бланки, Билли Боб подошел к столу. Заговорил он с Джеком, но Мэри услышала его слова.
   — Рей уехал домой. Он оставил мне доверенность с указанием проголосовать его акциями за тебя.
   Счетная комиссия закончила работу. Джек постучал молотком по столу.
   Председатель счетной комиссии огласил результаты.
   — В голосовании участвовало семьсот семьдесят семь тысяч двести пятьдесят пять акций. За список «А» подано триста семьдесят девять тысяч четыреста двенадцать голосов. За список «Б» — триста девяносто семь тысяч восемьсот сорок три голоса.
   В зале воцарилась тишина. Аплодисментов не последовало. Итоги голосования поразили всех, даже победителей.
   Мэри коснулась руки Джека.
   — Я хочу, чтобы у тебя остался тот же кабинет. И жалованье. А также право пользоваться самолетами компании.
   — Боюсь, в этой истории еще рано ставить точку, Мэри. Мне надо сказать несколько слов акционерам, и на собрании присутствует один человек, с которым я хочу тебя познакомить.
   Джек встал, подошел к микрофону.
   — Дамы и господа, прежде чем наше собрание завершится, я хочу сделать небольшое объявление. Вы вновь выбрали меня в совет директоров «Лир коммюникейшн, Инкорпорейтед». Я вам очень благодарен, но отказываюсь от такой чести. Более того, я ухожу со всех постов, которые занимал в этой корпорации.
   Юлий Цезарь в свое время сказал, что лучше быть первым парнем в маленькой испанской деревне, чем вторым в Риме. Я придерживаюсь того же мнения. Или я управляю компанией, или не имею с ней ничего общего.
   Тех, кто задумал этот… переворот — я думаю, лучшего термина для происшедшего здесь не найти, — ждет сюрприз. Я попрошу подойти ко мне мистера Юния Кротия. Сюда, пожалуйста, сюда.
   Мистер Кротий — президент «Уичерли Девер, Лимитед», англо-голландского коммуникационного конгломерата. Некоторое время тому назад мистер Кротий обратился ко мне и некоторым другим акционерам с предложением выкупить акции «Лир коммюникейшн». Накануне нашего собрания я подписал опцион, разрешающий «Уичерли Девер» покупку моих акций в том случае, если я потеряю контроль над компанией. Такие же опционы подписали члены моей семьи и мои ближайшие друзья. Более того, мистер Кротий приобрел опционы у двух банков, которые владеют большими пакетами наших акций. Сегодня «Уичерли Девер» выкупит все эти акции и станет самым крупным акционером «Лир коммюникейшн».
   Как я сказал, я не хочу иметь никаких дел с этой компанией, раз уж не могу ею руководить. Она перейдет, и, полагаю, очень быстро, под полный контроль «Уичерли Девер», который своими капиталами и ноу-хау выведет ее на новый уровень развития, от чего все акционеры только выиграют.
   Джек отошел от микрофона и поклонился Юнию Кротию. Акционеры нерешительно зааплодировали.
   А Джек уже нагнулся к Мэри Карсон.
   — Давай поглядим, сможешь ли ты дать им пинка, — прошептал он.
   Диана и Джони уже спешили к нему. Они обняли Джека, когда тот сошел с возвышения, на котором стоял стол президиума, и направился к Юнию Кротию, чтобы поздравить его. Внезапно акционеры разразились аплодисментами. Джек и две женщины медленно продвигались к двери сквозь толпу людей, которые хотели пожать Джеку руку и даже поцеловать его.