Сидя на кухне белого пляжного дома на Тихоокеанском побережье, Лорен ясно различила автомобильный гудок, раздавшийся у дверей. Она поставила чашку и встала. Прежде чем открыть дверь, взглянула через окно террасы на пляж. Голенькая Анитра сидела на песке и играла с двумя щенками. Ее няня, сорокалетняя мексиканка Жозефина, вязала, сидя под пляжным зонтиком, и присматривала за ребенком.
   Лорен пробежала через дом, открыла парадную дверь, потом калитку. Напротив стояла машина, и Харви уже отвязывал ремни, крепящие доску для серфинга на крыше. Она рассмеялась и подошла, чтобы помочь. Харви остался таким, каким был, только вот машина другая. „Порш 918» вместо „фольксвагена». Он так и не стал миллионером к двадцати одному году, но сейчас, когда ему исполнилось двадцать четыре, был близок к своей цели. Он так и не занялся продажей наркотиков. Наоборот, все теперь было крайне благопристойно. „Солнечная земля» сработала.
   Когда Лорен подошла к нему, он оглянулся, но тут же принялся дергать за следующий ремень. В шортах из обрезанных джинсов и маленьком лифчике, загорелая и стройная, с длинными, выбеленными солнцем волосами и блестящими голубыми глазами на загорелом лице, она была неотразима.
   – Хорошо выглядишь, – сказал он, целуя подставленную щеку.
   – Привет, бледнолицый, – сказала девушка насмешливо, протягивая руку ладонью вверх, по-индейски.
   Харви засмеялся, все еще дергая ремень.
   – Некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь, – заметил он. – Они не могут себе позволить целыми днями валяться на пляже.
   – Раньше ты пел по-другому, – отпарировала она, помогая ему. – Похоже, многое изменилось.
   Он осторожно снял доску с крыши.
   – Как прибой?
   – Приличный, – ответила Лорен. – Футов шесть, если верить радио. Получишь удовольствие.
   – Чудно, – сказал Харви, держа одной рукой доску, а другой доставая небольшую сумку с откидного сиденья. – Ужасно хочется попробовать. Так давно этим не занимался.
   – Полтора месяца, – уточнила Лорен. Он прошел за ней во двор.
   – Как Анитра?
   – Ты ее не узнаешь, – засмеялась она. – Стала такая большая. Обожает возиться с этими двумя щенками дога, которых ты ей подарил. Она еще не поняла, что скоро они ее перерастут.
   Лорен прошла впереди него по дорожке мимо дома, ведущей на пляж, и они вышли к террасе. Харви прислонил доску к стене дома в тени и поднялся за ней по ступенькам террасы. Сначала прищурился на воду, потом на солнце. Улыбаясь, повернулся к Лорен.
   – Наверное, здесь славно жить. Именно о таком я и мечтал мальчишкой. Ничего, кроме серфинга и травки.
   Она засмеялась.
   – С этим все по-прежнему. Все так же. Ребятишки и сейчас только этим и занимаются.
   Он посмотрел вниз через перила террасы и увидел играющую на песке Анитру. Помахал ей рукой. – Эй, детка, привет! – крикнул он. Девочка даже не подняла голову и продолжала играть.
   – Эй, Анитра! – снова завопил oн. – Это я, дядя Харви! Никакой реакции. Малышка делала вид, что ничего не слышит, занятая щенками.
   Он с обидой повернулся к Лорен.
   – Она не обращает на меня внимания. Даже не посмотрела.
   – Она женщина, – улыбнулась Лорен. – Играет в недотрогу. По правде сказать, ты ее давно не навещал.
   – А! – сказал Харви. Потом, ухмыльнувшись, открыл сумку и вытащил коробку. Подняв коробку над головой, он снова позвал ребенка. – Эй, хитрюга! Это дядя Харви, смотри, что я тебе привез!
   Девочка подняла голову. Через мгновение она уже неслась к нему по песку, быстро перебирая маленькими коричневыми ножками.
   В тот вечер после ужина они перебрались в гостиную и вытянулись на плетеном шерстяном мексиканском ковре перед камином. Девочка уже спала, а Жозефина кончала убираться на кухне.
   Харви перевернулся на живот и выглянул в большое, во всю стену, окно. Он слышал шум океанского прибоя, но видеть его не мог. Поднялся туман, скрыв от них пляж.
   – Туманы начинаются, – заметил он. – Неуютно.
   – Привыкнешь, – засмеялась Лорен, подкладывая полено в огонь. Посмотрела, как оно разгорелось, потом положила еще одно. Искры столбом поднялись к трубе. – Сегодня жарко. Но в ноябре по ночам довольно холодно.
   – Ага, – согласился он. – Достал из кармана кисет и принялся свертывать косячок.
   – Что-нибудь новое? – поинтересовалась она. Он покачал головой.
   – Уже нет. Джонни так занят собиранием грязи, что ничего не успевает сажать. На него сейчас работают больше двадцати человек, и мамаша его даже салат ему посадить не разрешает. Говорит, дела идут так хорошо, что не стоит рисковать. Еще хорошо, что он достает мне приличную травку у соседей.
   Он свернул сигарету, пригладил пальцем и зажег. Два раза глубоко затянулся и передал ее Лорен.
   – Неплохо, – сказал он с видом знатока. – Попробуй. Она последовала его совету, задержав дым подольше в легких и выпустив его очень медленно.
   – И правда, недурно, – согласилась она, возвращая ему косячок. – Но не так здорово, как „спецвариант Харви».
   Он усмехнулся, снова затягиваясь.
   – Те времена канули в Лету навсегда.
   – А жаль, – заметила она. – Веселое было время.
   – Да, – согласился он. – Полагаю, нам придется забыть о наших капиталовложениях в это дело. Ту травку мы так и не вырастили.
   Лорен рассмеялась.
   – Считаешь, мы можем вычесть эти деньги из суммы наших налогов?
   Харви тоже рассмеялся.
   – Можно попытаться. Но, боюсь, у налогового управления другая точка зрения. – Он вернул ей косячок и, охнув, сел. – Похоже, я сегодня здорово подгорел.
   Она присмотрелась к нему.
   – Точно. Это ужасно. Как, по-твоему, отреагируют сотрудники, когда президент компании „Солнечная земля» появится в понедельник в конторе, красный, как вареный рак? Никто не поверит, что средство действует.
   – Ты права, как всегда, – сказал Харви. – Но мне было там так здорово, что я обо всем позабыл.
   – В следующий раз помни, – заметила она с шутливой назидательностью. – Правило номер один. Врач – да излечит сам себя.
   – Пожалуй, я сейчас намажусь, – сказал он. – Хоть болеть перестанет, а к понедельнику и вовсе пройдет. – Он поднялся и направился к себе в комнату. Через минуту вернулся уже без рубашки и со знакомой баночкой в руках. – Придется тебе намазать мне спину. Там тоже прихватило.
   Лорен взяла баночку у него из рук и, пока он садился на пол спиной к ней, рассматривала ее. Сделана она была из голубой керамической глины в форме меркатора.[76] На ней зеленым цветом были нанесены контуры континентов. Покрытая золотой краской пробка изображала солнце, так что сразу становилось ясно, для чего она, даже если вы не сумели прочесть надпись, сделанную четким черным шрифтом по золотому фону: СОЛНЕЧНАЯ ЗЕМЛЯ. Pour le Soleil de Jannette.[77] Она принялась размазывать мазь по спине Харви.
   – Жаннет знает, что делает, – заметила она. – Она говорит – упаковка самое главное.
   – Никто с ней и не спорит, – сказал Харви, бросив на Лорен взгляд через плечо. – Кстати, ты в курсе, что Жак от нее ушел?
   – Нет, я не знала, – удивилась Лорен. – Я уже много месяцев с ней не разговаривала. Что случилось?
   – Не знаю, – ответил он. – Мы узнали только месяц назад, когда я позвонил, чтобы договориться о встрече по поводу новых видов косметики. Жака не было, и меня переадресовали к другому сотруднику.
   – А кто он такой? – спросила она.
   – Тоже не знаю, – ответил он. – Мне сказали, что он очень популярен и когда-то работал на Ревлона во Франции. Порядочный засранец, между прочим. Он даже не дождался, когда я кончу объяснять, что у нас есть три основных цвета, которые можно смешать, чтобы получить нужный цвет тонального крема. Он меня просто перебил и сказал, что они изучали рынок и выяснили, что он слишком узок, чтобы получить приличный доход, и что женщинам не понравится сама мысль о необходимости смешивать свой собственный тональный крем. Кроме того, у них есть свои идеи насчет новой косметики.
   – И ты так и не поговорил с Жаннет? – спросила Лорен.
   – Нет. Он сказал, она в рекламной поездке или что-то в этом роде, но приедет в Штаты в ноябре и, возможно, захочет поговорить со мной насчет нового контракта.
   – А что не так с нынешним? – спросила Лорен.
   – Ничего, – сказал он. – Но он был подписан на три года. И кончается через месяц, в конце декабря. Он меня предупредил, что они потребуют удвоить их гонорары, так как себестоимость настолько выросла, что они теряют деньги на каждой проданной банке. Так показали их исследования.
   – Что будет, если ты не согласишься?
   – Он практически заявил, что тогда они будут работать самостоятельно. Я же сказал тебе, что он засранец.
   – А они могут так сделать?
   – Еще как, – сказал Харви. – Всего-то и требуется, это помудрить немного с формулой.
   – А название? – спросила Лорен. – У них и на название права? Ведь это Жаннет придумала.
   Он смотрел на нее, улыбаясь.
   – Тут они обосрались. Название – зарегистрированная торговая марка нашей компании, и тронуть ее они не могут.
   – Хорошо, – заметила она. – Хоть об этом тебе не надо беспокоиться.
   – Я и не беспокоюсь, – сказал Харви. – Честно говоря, я надеялся, что они не возобновят контракт. Как только я повесил трубку после разговора с французом, позвонил Скуиббу и заключил с ним сделку на новую косметику. А если я смогу подкинуть им еще и „Солнечную землю», они согласятся на более выгодные для меня условия.
   Лорен закрыла банку и поставила ее на пол.
   – Скрути еще косячок, – попросила она.
   – Будет сделано.
   Она смотрела, как Харви мастерски скручивает сигарету. Он прикурил и передал ей. Она глубоко затянулась.
   – Мне жаль Жака, – сказала она. – Такое впечатление, что он всегда был рядом. Помню его с раннего детства. Интересно, что же случилось?
   Харви взял у нее косячок.
   – Спроси, когда сестра приедет. Если засранец не соврал, она скоро будет и мы сможем увидеться. – Он еще раз затянулся. – Какие у тебя планы насчет Дня Благодарения? Осталось всего две недели.
   – Обещала родителям приехать к ним, – сказала Лорен. – Им не терпится добраться до Анитры и вдрызг испортить ее. Они ужасно переживают, что я не живу с ними по соседству. А у тебя какие планы?
   – Никаких, – ответил Харви. – Родители до сих пор в кругосветном круизе, который отец пообещал маме, когда ушел на пенсию. Раньше конца января не вернутся.
   – Мама так и думала, – сказала Лорен. – Она велела мне пригласить тебя к нам.
   – Эй, да это просто чудесно. Уж не решила ли она наконец, что я приличный парень?
   Лорен засмеялась.
   – Если и решила, то только потому, что не знает тебя так же хорошо, как я.
   Они уже перешли к десерту и кофе, когда Иоганн посмотрел через стол на Лорен.
   – Забыл сказать тебе. Жаннет в городе, остановилась в гостинице на Беверли-Хиллз. Ты знала?
   Лорен покачала головой.
   – Она мне не звонила.
   – Забавно, – заметил Иоганн. – У меня создалось впечатление, что она знала, что ты будешь здесь. Я пригласил ее на ужин, но она сказала, что у нее другие планы и что она зайдет выпить часов в шесть. Она хочет поговорить с нами. Интересно, откуда она узнала, что ты здесь?
   – Наверное, это я сказал, – вмешался Харви. – Я вчера встречался с ней в гостинице.
   – Ну и как? – спросила Лорен.
   – Да ничего особенного, – сказал он. – Начиная с первого января продажей „Солнечной земли» будет заниматься Скуибб.
   – Значит, ты не возобновил с ней контракт?
   – Совершенно верно, – улыбнулся Харви. – У нее теперь новая система. Сама о делах не говорит, все оставляет своему исполнительному директору. Мы поздоровались и отправились к нему в номер. Там он изложил их требования. Я заявил, что столько платить не буду. Он сказал, что в таком случае им ничего другого не остается, кроме как выбросить на рынок свою собственную продукцию. Я не возражал. Тогда мы вернулись в номер Жаннет и рассказали все ей. Мне показалось, что она удивилась. Никогда не ожидала, что я вот так запросто от них откажусь. Они, видно, полагали, что держат меня за яйца.
   Иоганн засмеялся.
   – Меня это не удивляет. Знаю я этого исполнительного директора. Всем рассказывает, как они завоюют мир.
   – Насчет мира не знаю, – заметил Харви, – но не „Солнечную землю».
   – Как она выглядит? – с интересом спросила Лорен. Она не видела сестру уже несколько лет.
   – Просто фантастика! – ответил Харви. – Да ты же знаешь Жаннет. Разве она когда-нибудь выглядела по-другому?
   – Ты прав, – согласилась Лорен. – Она была одна?
   – С подружкой. Темноволосая француженка, похожа на манекенщицу. Раньше никогда не видел. Нас не представили, так что не знаю, как ее зовут. Когда мы в первый раз зашли, ее не было, а когда вернулись с исполнительным директором, она там сидела.
   – Интересно, зачем ей нас видеть, тем более вместе? – Лорен посмотрела на Иоганна.
   Иоганн бросил взгляд на Хайди, потом снова повернулся к Лорен.
   – Думаю, я догадываюсь, – сказал он. – Но подождем и послушаем, что она скажет.
   Звонок в дверь раздался ровно в шесть часов. Пришла Жаннет. Один взгляд, и Лорен сообразила, что сестра под кайфом. Она переглянулась с Харви и поняла, что не ошиблась. Только Иоганн и Хайди ничего не замечали.
   Они расселись в гостиной и заговорили о пустяках. Жаннет удивлялась, как выросла Анитра. Очень высокая для пятилетней девочки. Уже пять с половиной. Кроме того, американские дети растут быстрее, чем французские. Диета влияет или что-то еще. Жаннет согласилась, но заметила, что и Патрик очень высокий. Потом Лорен сказала, что слышала, будто Жак больше у нее не работает, и поинтересовалась, в чем дело. Жаннет несколько смущенно объяснила, что Жак устал от бизнеса и захотел вернуться к своей первой любви, журналистике. Вроде бы собирается писать ежемесячную статью во французское издание „Vogue» и начать книгу об истории высокой моды во Франции.
   Хайди вежливо поинтересовалась, не голодна ли Жаннет. А то она может приготовить холодные закуски. И еще осталась индейка с гарниром. Нет, Жаннет уже ела. Она взглянула на часы. Уже поздно, у нее еще свидание. Ей хотелось бы обсудить с ними одно сугубо личное дело.
   – Разумеется, – сказал Иоганн поднимаясь. – Мы можем пройти в библиотеку. – Он взглянул на Харви. – Ты нас извинишь?
   – Валяйте, – сказал Харви. – Я посмотрю телевизор, узнаю, как там дела в футболе.
   Иоганн сел за письменный стол. Хайди села сбоку, а Лорен и Жаннет напротив. Иоганн кивнул Жаннет.
   – Начинай, пожалуйста.
   Жаннет открыла сумку и достала письмо.
   – Несколько месяцев назад я получила это уведомление от Швейцарского кредитного банка в Женеве. – Она протянула его Иоганну. – Хочу, чтобы ты прочел.
   Иоганн достал очки и надел их. Быстро пробежав письмо, он передал его Хайди.
   – Прочтешь, передай Лорен, пусть она тоже посмотрит. Пока Лорен читала, все молчали. Она подняла глаза от бумаги и спросила:
   – Что все это значит? Жаннет посмотрела на нее.
   – Очевидно, мама отдала что-то ценное на хранение в этот банк, и все эти годы это что-то там лежало.
   – Ты знаешь, что это? – спросила Лорен.
   – Не совсем, – ответила сестра. – Но догадываюсь.
   – Так почему ты не пойдешь и не возьмешь это? – спросила Лорен.
   – Это может сделать только тот, у кого есть ключ, – ответила Жаннет. – А у меня его нет.
   – А у кого он?
   Неожиданно раздался голос Иоганна.
   – У меня.
   – Но ты никогда ничего не говорил нам, – удивилась Лорен.
   – Я и не должен был, – ответил Иоганн, – пока не было необходимости. – Он достал папку из ящика стола и открыл ее. Извлек оттуда фотокопию письма Тани, которое она оставила для него в сейфе. Он протянул Жаннет письмо. – Я думаю, из него все станет ясно.
   Жаннет быстро прочла письмо и передала его Лорен, которая, пробежав его глазами, удивленно сказала:
   – Но я до сих пор не понимаю, что там.
   – Золото, – ответила Жаннет. – Целое состояние в золотых монетах.
   – Откуда ты знаешь? – спросила Лорен.
   – Морис сказал, – ответила Жаннет. – Половина из них принадлежала ему, но перед концом войны генерал фон Бреннер поручил маме вывезти их из Франции и положить в швейцарский банк.
   Иоганн взглянул на Жаннет.
   – С каких это пор ты стала верить Морису?
   – А зачем ему врать? – спросила она. – Он мне все рассказал. Как генерал украл у него компании и переписал их на имя матери.
   Иоганн печально покачал головой.
   – Все ложь. Сплошная ложь. То, что у Мориса сегодня есть, даже его титул, было куплено для него генералом или дано твоей матерью.
   – Тогда почему ты не рассказал нам об этом раньше? – настойчиво спросила Жаннет.
   – Ты же читала письмо, – ответил Иоганн. – Я не считал это необходимым.
   – А ты вообще когда-нибудь счел бы это необходимым? – холодно спросила Жаннет. – Или решил приберечь все для себя?
   – Ах ты стерва! – рассвирепела Хайди. – Если бы не Иоганн, ты была бы ничем, простой потаскушкой на парижских улицах. Это Иоганн помешал Морису украсть все у твоей матери, Иоганн защищал тебя все годы, пока ты была несовершеннолетней.
   Иоганн поднял руку.
   – Не волнуйся, дорогая, – сказал он успокаивающе. – И что ты сегодня от меня хочешь? – повернулся он к Жаннет.
   – Отдай мне ключ, – резко сказала она.
   – Я не могу этого сделать, – сказал он. – Половина принадлежит твоей сестре.
   – Морис был прав, – огрызнулась она. – Ничего уже не осталось. Ты все потратил.
   Иоганн спокойно посмотрел на нее.
   – Я взял только то, что принадлежало мне по праву.
   – И на эти деньги ты выкупил у меня компанию! – сказала она.
   – Нет! – возразила Хайди. Она не обратила внимания на предостерегающий жест Иоганна. – Пора бы тебе узнать правду. Деньги были положены в банк на имя твоей матери, но они принадлежали не ей, а генералу. Когда вдова генерала с сыновьями приехала в Париж, чтобы подать на тебя в суд и вернуть принадлежавшую генералу собственность, включая винодельческую и парфюмерную компании и компанию по производству минеральной воды, те самые, которые сейчас принадлежат тебе и Лорен, Иоганн взял свою долю денег и откупился от них. – Она взглянула на Иоганна. – Покажи им бумагу, которую подписали фон Бреннеры.
   Иоганн достал еще один лист из папки и протянул Жаннет. Жаннет прочла документ и подняла на него глаза.
   – Откуда мне знать, что это правда? Лорен спросила изумленно:
   – Ты же не думаешь, что папа станет врать, ведь так?
   – Любой может написать бумажку, – презрительно процедила Жаннет. – Ничего это не значит. Не будь наивной. Речь идет о миллионах долларов.
   – Плевать мне на деньги, – сказала Лорен. – Всегда тебе это говорила, только ты никак не хотела понять.
   – Ты не можешь дальше продолжать в том же духе, – огрызнулась Жаннет. – Ты должна подумать о дочери.
   – Я и думаю о ней, только по-своему, – рассердилась Лорен. – Мне не нравится ни то, что ты говоришь, ни то, что ты делаешь.
   – Мне нужны деньги, – сказала Жаннет. – И нужны сейчас. И я их получу, даже если мне придется обратиться в суд и громогласно заявить, что во время войны Иоганн Швебель был нацистом и вместе со своим командиром грабил несчастных французов. Лорен покачала головой.
   – Ушам своим не верю. Как ты можешь говорить эти ужасные вещи? – Она посмотрела на Жаннет. – Не может быть, чтобы ты хотела разрушить столько судеб просто из-за денег.
   Жаннет молча смотрела на нее. Лорен повернулась к Иоганну.
   – Дай ей ключ, папа. Пусть возьмет, если хочет.
   – Половина принадлежит тебе, детка, – сказал он.
   – Мне безразлично. – Слезы текли по ее щекам. – Это грязные деньги, на них кровь и ненависть, мне они не нужны.
   Иоганн взглянул на Хайди. Она кивнула.
   – Лорен права. Это грязные деньги. Отдай ей ключ. Иоганн колебался. Потом посмотрел на них.
   – Нет, я этого не сделаю. Плевать я хотел на то, что нужно Жаннет. Половина этих денег принадлежит Лорен и останется там, пока она не решит, что с ними делать. – Он повернулся к Жаннет. – На следующей неделе я встречусь с тобой в Женеве и передам тебе твою часть. Устраивает?
   Жаннет кивнула.
   – Устраивает. Ведь у меня все равно нет выбора, верно?
   – Никакого, – подтвердил Иоганн.
   Хайди поднялась и сказала с яростью в голосе:
   – А теперь убирайся из моего дома. И чтобы я больше никогда тебя не видела!
   Жаннет встала и посмотрела на Лорен.
   – Я делаю это не только для себя, но и для тебя. Лорен подняла голову. Утерла слезы тыльной стороной ладони.
   – Так я и поверила, – саркастически заметила она. – За всю свою жизнь ты никогда ничего ни для кого не сделала, если это тебе было невыгодно. Я согласна с мамой. Я не хочу больше тебя видеть.
   – Но… – Жаннет заколебалась. Все получилось не так, как она рассчитывала. Лорен должна была встать на ее сторону.
   Голос Лорен неожиданно окреп. Жаннет однажды уже наблюдала такое. Когда сестра бросила Патрика.
   – Никаких „но». Прощай, Жаннет!
   Жаннет некоторое время смотрела на сестру, потом повернулась к двери. Тогда, с Патриком, Лорен действительно имела в виду то, что говорила. Как и сейчас, когда прощалась с ней.
   Когда она приехала в банк, Иоганн уже ждал ее. Закрывая лицо отороченным норкой капюшоном куртки и поеживаясь, она вылезла из такси под холодный декабрьский дождь, который все дни лил в Женеве, и поспешила внутрь.
   У дверей ее встретил тот самый молодой человек, который когда-то доставил ей в Париж уведомление.
   – Мадам де ла Бовиль, очень приятно снова видеть вас.
   Она судорожно покопалась в памяти в поисках его имени и наконец вспомнила.
   – Мсье Тьерри, – улыбнулась она.
   – Герр Швебель уже ждет в моем кабинете, – сказал он. – Прошу вас, следуйте за мной.
   Через дверь с надписью „Посторонним вход воспрещен» он провел ее в свой кабинет, который находился в глубине банка. Иоганн стоял у окна, глядя на уличную слякоть. Услышав их шаги, он обернулся.
   – Доброе утро, Иоганн, – сказала Жаннет. Он не ответил на приветствие.
   – Думаю, тебе стоит арендовать сейф, прежде чем мы спустимся вниз, – сказал он холодно.
   Она какое-то время смотрела на него, потом повернулась к банкиру.
   – Полагаю, это хорошая мысль. Помогите мне, мсье Тьерри.
   – Разумеется, мадам, – ответил молодой человек. Он взял несколько листков со стола. – Если вы будете так добры и заполните эти формы, оформление не займет много времени.
   Она села на предложенный стул, быстро заполнила документы и пододвинула их Тьерри.
   – Прекрасно, – сказал он, просмотрев их. – На обороте формы есть пункт, в котором вы можете указать наследника, которому следует передать сейф в случае вашей кончины. Если вы пожелаете заполнить этот пункт, нам потребуются два свидетеля, которые бы удостоверили как вашу подпись, так и имя вашего наследника. Разумеется, по швейцарским банковским законам все останется в тайне.
   Она немного подумала.
   – Да, я хочу заполнить этот пункт.
   – Прекрасно, – сказал Тьерри. – Я приглашу двух банковских служащих в качестве свидетелей.
   – Я подожду снаружи, – предложил Иоганн.
   – Это необходимо? – спросила Жаннет. – Разве вы и герр Швебель не можете быть свидетелями?
   – Разумеется, – ответил Тьерри. – Но в этом случае вы должны учесть, что банк соблюдения тайны не гарантирует. Он повернулся к Иоганну. – Надеюсь, герр Швебель па меня не обидится.
   – Меня это не волнует, – сказала она.
   – Очень хорошо, – сказал Тьерри. – Тогда впишите фамилии наследников и степень их родства с вами в пустые графы. Затем подпишите, где указано. – Он подал Жаннет ручку и повернулся к Иоганну. – Герр Швебель, не будете ли вы так любезны и не проследите ли за тем, как мадам де ла Бовиль пишет?
   Иоганн подошел к ней и остановился, наблюдая, как Жаннет заполняет форму. Она быстро заполнила графу о наследниках: Лорен Рирдон, сестра и/или Анитра Рирдон, племянница. Строчкой ниже она поставила свою подпись. Банкир пододвинул ей подушечку для печатей.
   – Нам потребуется еще отпечаток вашего большого пальца, – сказал он извиняющимся тоном. Она протянула руку, и он прижал ее большой палец сначала к подушечке, а потом к документу. – Подвигайте пальцем с боку на бок, – попросил он. – А теперь, герр Швебель, ваша подпись.
   Иоганн быстро подписал бумагу. Следом поставил подпись банкир.
   – Извините, – сказал он, – я отлучусь на минуту. Подберу вам сейфы и вернусь с ключами.
   Дверь за ним закрылась. Некоторое время они сидели молча. Жаннет достала сигарету и закурила. Иоганн снова подошел к окну и выглянул. Затем заговорил, не оборачиваясь.
   – Каждый раз, стоит мне решить, что я знаю о тебе все, ты умудряешься меня удивить.
   – Я не собираюсь умирать, – сказала она.
   В кабинет вернулся Тьерри и передал Жаннет ключ.
   – Теперь будьте так любезны, следуйте за мной.
   Они спустились в хранилище. Банкир быстро проверил помер на ключе Иоганна, затем вставил свой ключ в замок, подождал, пока Иоганн вставит свой в другой замок, и повернул его. Дверь распахнулась. Ту же операцию проделали с сейфом, предназначенным для Жаннет. Оба хранилища находились практически рядом. Он повернулся к ним.