— Нашла о чем жалеть, — он усмехнулся, — считай, что нам повезло!
Илина посмотрела на него — и все поняла.
— Эти люди стреляли в тебя!
— Не знаю, — хмыкнул он, — я не успел их об этом спросить.
Ее стала колотить дрожь. Он накинул ей на плечи свое пальто. Властно и твердо посмотрел в глаза.
— Никто не должен об этом знать. Поняла? Никто! Она молча кивнула. Отыскала его руку и нежно пожала. Стараясь не стучать зубами, проговорила тихо:
— Тебе, наверное, еще труднее, чем мне… — ее голос прозвучал виновато и мягко.
Такси остановилось у отеля, и они поспешно вышли. Пока Чезарио расплачивался с водителем, швейцар проводил Илину, вбегавшую в дверь, изумленным взглядом.
Чезарио вынул двадцатидолларовую купюру и показал ее водителю:
— Вы никогда нас сюда не привозили! Деньги исчезли в руке шофера.
— Я вас вообще никогда не видел! — радостно ответил он и тут же отъехал.
Чезарио открыл комнату и пропустил Илину вперед. Она задержалась в дверях:
— Может, я поднимусь к тебе? Мне страшно сегодня одной…
— Нет, — ответил он, но потом подумал, что провести с нею ночь — вовсе неплохая идея… — Мне надо переодеться и привести себя в порядок. А потом я спущусь к тебе.
Он плеснул из бутылки в стакан и опрокинул содержимое в рот. Жидкость обожгла горло.
Может, парни были правы, не советуя ему самому браться за дело? Он слишком большой человек, чтобы заниматься исполнительской работой. Ее и впрямь лучше поручать желторотым юнцам. Может, они и не сделают все как надо, но им меньше терять, чем ему!
Он вспомнил свою юность, и ему стало грустно… Ах, добрые старые времена! Тогда все было впереди. И вещи тогда назывались своими именами, а если кто становился поперек дороги, ты попросту сбивал его с ног. И не надо было каждый свой шаг с кем-то обсуждать, и не надо было по любому поводу советоваться. ..
Он вспомнил, как Леп вызвал его и Сэма к себе в Бруклин.
— Надо, чтобы ты и Сэм смотались в Монтичелло и сожгли Варсити Вика, — сказал он. — Этот парень слишком много на себя берет.
— О'кей, Леп! — ответили они и отправились в бар взять виски, чтобы скоротать время поездки. Потом поспорили, какую машину взять. Ему не подходила машина Сэма, а Сэму не нравилась его. Согласились на компромисс и у входа в бруклинский небоскреб свистнули большой «пирс».
Добирались почти пять часов. Около двух ночи подкатили к придорожной гостинице Варсити Вика. В машине оставалось еще три бутылки виски — половину выпили по дороге.
Они вышли и размяли затекшие мышцы.
— Подышим немного, — Сэм глубоко вздохнул. — Какой воздух! Не то что в городе — чистый, свежий… Вот где надо жить человеку!
Ему вспомнилось, как трещали сверчки, когда они входили в гостиницу. Там было полно народу. На первом этаже давали представление. Они постояли немного, любуясь, как девчонки отплясывали вариации «Черного дна» на сером от грязи танцевальном помосте.
— Глянь-ка на ту, третью справа, — он толкнул Сэма в бок. — Эх, хороша! Сиськи у ней прыгают, как мячики!
— Не увлекайся, — бросил Сэм и пошел к бару. — Мы на работе. Лучше примем-ка по стаканчику.
— Неоткупоренную, — велел Сэм.
Бармен поставил перед ними бутылку виски. Хмуро поинтересовался:
— Что это вас занесло сюда так поздно?
— Да вот, решили прокатиться, — миролюбиво ответил Большой Датчанин. — Жарковато в городишке…
— Да и тут нехолодно, — возразил бармен.
— Я гляжу, дела идут в гору? — спросил Сэм, кивая на бар.
— Как когда, — неохотно отозвался бармен.
— Вик здесь? — как бы мимоходом спросил Сэм.
— Не видел его сегодня, — так же подчеркнуто небрежно ответил бармен.
Номер закончился, и танцовщицы направились в раздевалку. Большой Датчанин потянулся и потрепал за грудь проходившую мимо девчонку. Та сверкнула глазами.
— Могу оставить ее для вас, — безучастно проговорил бармен.
— Как-нибудь на днях, — отозвался он и, переглянувшись с Сэмом, направился в офис распорядителя. Бармен нагнулся было, чтобы нажать кнопку сигнализации, соединяющей с кабинетом.
— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — обронил Большой Датчанин, благодушно усмехнувшись.
Бармен медленно распрямился и, повернувшись к стойке, принялся полировать ее полой куртки.
— Какое мне дело? — проворчал он. — В конце концов, я здесь только содержатель бара…
— Вот и ладно, — одобрил Большой Датчанин, — держись и дальше этого правила!
И он двинулся за Сэмом, догнав его у двери кабинета.
Варсити Вик сидел за столом. Увидев вошедших, широко улыбнулся:
— Входите, парни!
Они притворили за собой дверь.
— Мы от босса, — сообщил Большой Датчанин. — Он хочет тебя видеть.
— О'кей, — проговорил Вик, бросая взгляд на телохранителя. Тот вскочил на ноги. — Пусть сообщит, куда надо прийти.
— Босс хочет видеть тебя немедленно.
Варсити Вик помолчал. Глаза его потемнели и сузились.
— Перенесем на завтра, сегодня я занят.
Они развернулись, будто направляясь к выходу. Телохранитель, усмехнувшись, опустил револьвер. Сэм с одного удара уложил его и обернулся к Вику:
— Ты же знаешь, босс не любит ждать.
Варсити Вик был бледен, когда они втроем выходили из гостиницы. Бармен мрачно смотрел им вслед, машинально протирая все то же место на стойке.
Большой Датчанин усадил Вика рядом с собой на заднее сидение, Сэм повел машину. Отъехав подальше от главной магистрали, он достал бутылку виски, откупорил ее зубами и протянул Вику.
— Хочешь согреться?
Тот отрицательно качнул головой.
— Тогда возьми из бака бензина.
— Зачем?
— Леп сказал: «Сожгите его!». Босс ничего не говорит просто так.
Дожидаясь, пока отполыхает огонь, они забрались в машину и прикончили оставшееся виски. Однако когда они собрались уезжать, оказалось, что Сэм перестарался, выливая бензин. В баке не осталось ни капли. Пришлось целых три мили протащиться пешком, прежде чем удалось увести другой автомобиль. На нем они и вернулись в город.
Большой Датчанин вздохнул и налил себе еще. Добрые старые времена! Все прошло… Все ушли из жизни. Нет больше Лепа и Сэма. Леп сел на электрический стул, а Сэма проткнули ножом в бассейне.
Он поднял стакан и посмотрел на свет. Весь мир кажется золотым, когда смотришь на него сквозь виски.
Во всем виноваты эти свиньи. Он никогда не поверит, что Сэма могли расколоть! Сэм был его другом. Они убили его. Они точно пиявки: уж коли вцепятся в спину — нипочем не отдерешь! Но на этот раз все будет иначе. Он сам им покажет…
Проглотив виски, он потянулся к телефону. Надо позвонить старухе — сказать, что задержался, но теперь едет домой. Все равно будет браниться…
Набирая номер, он не заметил, как отворилась дверь и на пороге возникла фигура Чезарио.
— Чезарио?
— Да, — его голос звучал напряженно и сухо. Он очутился на краю постели, в яростном нетерпении. сдирая с себя одежду, упал рядом. Она ощутила близость сильного трепещущего тела, твердая ладонь стиснула грудь. Боль и страх пришли одновременно.
— Не торопись так, Чезарио, — взмолилась она, пытаясь засмеяться. — Можно подумать, ты уже стал американцем!
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
Илина посмотрела на него — и все поняла.
— Эти люди стреляли в тебя!
— Не знаю, — хмыкнул он, — я не успел их об этом спросить.
Ее стала колотить дрожь. Он накинул ей на плечи свое пальто. Властно и твердо посмотрел в глаза.
— Никто не должен об этом знать. Поняла? Никто! Она молча кивнула. Отыскала его руку и нежно пожала. Стараясь не стучать зубами, проговорила тихо:
— Тебе, наверное, еще труднее, чем мне… — ее голос прозвучал виновато и мягко.
Такси остановилось у отеля, и они поспешно вышли. Пока Чезарио расплачивался с водителем, швейцар проводил Илину, вбегавшую в дверь, изумленным взглядом.
Чезарио вынул двадцатидолларовую купюру и показал ее водителю:
— Вы никогда нас сюда не привозили! Деньги исчезли в руке шофера.
— Я вас вообще никогда не видел! — радостно ответил он и тут же отъехал.
Чезарио открыл комнату и пропустил Илину вперед. Она задержалась в дверях:
— Может, я поднимусь к тебе? Мне страшно сегодня одной…
— Нет, — ответил он, но потом подумал, что провести с нею ночь — вовсе неплохая идея… — Мне надо переодеться и привести себя в порядок. А потом я спущусь к тебе.
* * *
Большой Датчанин сидел один в своем кабинете, в офисе своего профсоюза. Перед ним стояла початая бутылка виски. Снизу доносился приглушенный звук Утренней профилактической проверки.Он плеснул из бутылки в стакан и опрокинул содержимое в рот. Жидкость обожгла горло.
Может, парни были правы, не советуя ему самому браться за дело? Он слишком большой человек, чтобы заниматься исполнительской работой. Ее и впрямь лучше поручать желторотым юнцам. Может, они и не сделают все как надо, но им меньше терять, чем ему!
Он вспомнил свою юность, и ему стало грустно… Ах, добрые старые времена! Тогда все было впереди. И вещи тогда назывались своими именами, а если кто становился поперек дороги, ты попросту сбивал его с ног. И не надо было каждый свой шаг с кем-то обсуждать, и не надо было по любому поводу советоваться. ..
Он вспомнил, как Леп вызвал его и Сэма к себе в Бруклин.
— Надо, чтобы ты и Сэм смотались в Монтичелло и сожгли Варсити Вика, — сказал он. — Этот парень слишком много на себя берет.
— О'кей, Леп! — ответили они и отправились в бар взять виски, чтобы скоротать время поездки. Потом поспорили, какую машину взять. Ему не подходила машина Сэма, а Сэму не нравилась его. Согласились на компромисс и у входа в бруклинский небоскреб свистнули большой «пирс».
Добирались почти пять часов. Около двух ночи подкатили к придорожной гостинице Варсити Вика. В машине оставалось еще три бутылки виски — половину выпили по дороге.
Они вышли и размяли затекшие мышцы.
— Подышим немного, — Сэм глубоко вздохнул. — Какой воздух! Не то что в городе — чистый, свежий… Вот где надо жить человеку!
Ему вспомнилось, как трещали сверчки, когда они входили в гостиницу. Там было полно народу. На первом этаже давали представление. Они постояли немного, любуясь, как девчонки отплясывали вариации «Черного дна» на сером от грязи танцевальном помосте.
— Глянь-ка на ту, третью справа, — он толкнул Сэма в бок. — Эх, хороша! Сиськи у ней прыгают, как мячики!
— Не увлекайся, — бросил Сэм и пошел к бару. — Мы на работе. Лучше примем-ка по стаканчику.
— Неоткупоренную, — велел Сэм.
Бармен поставил перед ними бутылку виски. Хмуро поинтересовался:
— Что это вас занесло сюда так поздно?
— Да вот, решили прокатиться, — миролюбиво ответил Большой Датчанин. — Жарковато в городишке…
— Да и тут нехолодно, — возразил бармен.
— Я гляжу, дела идут в гору? — спросил Сэм, кивая на бар.
— Как когда, — неохотно отозвался бармен.
— Вик здесь? — как бы мимоходом спросил Сэм.
— Не видел его сегодня, — так же подчеркнуто небрежно ответил бармен.
Номер закончился, и танцовщицы направились в раздевалку. Большой Датчанин потянулся и потрепал за грудь проходившую мимо девчонку. Та сверкнула глазами.
— Могу оставить ее для вас, — безучастно проговорил бармен.
— Как-нибудь на днях, — отозвался он и, переглянувшись с Сэмом, направился в офис распорядителя. Бармен нагнулся было, чтобы нажать кнопку сигнализации, соединяющей с кабинетом.
— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — обронил Большой Датчанин, благодушно усмехнувшись.
Бармен медленно распрямился и, повернувшись к стойке, принялся полировать ее полой куртки.
— Какое мне дело? — проворчал он. — В конце концов, я здесь только содержатель бара…
— Вот и ладно, — одобрил Большой Датчанин, — держись и дальше этого правила!
И он двинулся за Сэмом, догнав его у двери кабинета.
Варсити Вик сидел за столом. Увидев вошедших, широко улыбнулся:
— Входите, парни!
Они притворили за собой дверь.
— Мы от босса, — сообщил Большой Датчанин. — Он хочет тебя видеть.
— О'кей, — проговорил Вик, бросая взгляд на телохранителя. Тот вскочил на ноги. — Пусть сообщит, куда надо прийти.
— Босс хочет видеть тебя немедленно.
Варсити Вик помолчал. Глаза его потемнели и сузились.
— Перенесем на завтра, сегодня я занят.
Они развернулись, будто направляясь к выходу. Телохранитель, усмехнувшись, опустил револьвер. Сэм с одного удара уложил его и обернулся к Вику:
— Ты же знаешь, босс не любит ждать.
Варсити Вик был бледен, когда они втроем выходили из гостиницы. Бармен мрачно смотрел им вслед, машинально протирая все то же место на стойке.
Большой Датчанин усадил Вика рядом с собой на заднее сидение, Сэм повел машину. Отъехав подальше от главной магистрали, он достал бутылку виски, откупорил ее зубами и протянул Вику.
— Хочешь согреться?
Тот отрицательно качнул головой.
— Тогда возьми из бака бензина.
— Зачем?
— Леп сказал: «Сожгите его!». Босс ничего не говорит просто так.
Дожидаясь, пока отполыхает огонь, они забрались в машину и прикончили оставшееся виски. Однако когда они собрались уезжать, оказалось, что Сэм перестарался, выливая бензин. В баке не осталось ни капли. Пришлось целых три мили протащиться пешком, прежде чем удалось увести другой автомобиль. На нем они и вернулись в город.
Большой Датчанин вздохнул и налил себе еще. Добрые старые времена! Все прошло… Все ушли из жизни. Нет больше Лепа и Сэма. Леп сел на электрический стул, а Сэма проткнули ножом в бассейне.
Он поднял стакан и посмотрел на свет. Весь мир кажется золотым, когда смотришь на него сквозь виски.
Во всем виноваты эти свиньи. Он никогда не поверит, что Сэма могли расколоть! Сэм был его другом. Они убили его. Они точно пиявки: уж коли вцепятся в спину — нипочем не отдерешь! Но на этот раз все будет иначе. Он сам им покажет…
Проглотив виски, он потянулся к телефону. Надо позвонить старухе — сказать, что задержался, но теперь едет домой. Все равно будет браниться…
Набирая номер, он не заметил, как отворилась дверь и на пороге возникла фигура Чезарио.
* * *
Перед самым рассветом ее разбудил звук ключа, поворачивающегося в замке.— Чезарио?
— Да, — его голос звучал напряженно и сухо. Он очутился на краю постели, в яростном нетерпении. сдирая с себя одежду, упал рядом. Она ощутила близость сильного трепещущего тела, твердая ладонь стиснула грудь. Боль и страх пришли одновременно.
— Не торопись так, Чезарио, — взмолилась она, пытаясь засмеяться. — Можно подумать, ты уже стал американцем!
Глава пятнадцатая
Чезарио подносил к губам стакан с апельсиновым соком, когда вошел Тонио.
— Мистер Беккет хочет повидаться с вами, ваше сиятельство! — как всегда поспешно доложил он.
Чезарио кивнул.
— Пригласи его сюда.
Беккет вошел в столовую, и Чезарио поднялся ему навстречу.
— Мистер Беккет! Никак не ожидал так скоро увидеть вас снова! Располагайтесь, выпейте кофе.
Беккет сел, сверля Чезарио взглядом, пока Тонио наливал ему кофе. Чезарио упорно делал вид, что ничего не замечает.
— Насколько я понимаю, — проговорил наконец Беккет, — этой ночью у вас были неприятности?
— Вот как? — невозмутимо отозвался Чезарио. — Почему вы так решили?
— Утренние газеты сообщают.
— Не читал.
Беккет посмотрел на стол: на нем рядом с чашкой Чезарио лежала сложенная пополам газета.
— А это что?
Чезарио проследил за его взглядом и поднял глаза: в глубине зрачков мерцала скрытая усмешка.
— «Уолл-стрит Джорнел» — единственная газета, которую необходимо читать для моего бизнеса.
Чувствуя, что краснеет, Беккет вынул из кармана пальто помятый номер «Дейли Ньюс» и протянул Чезарио.
Полстраницы занимали огромные буквы: СТИЛЕТ РАЗИТ ВНОВЬ! БОЛЬШОЙ ДАТЧАНИН УБИТ!
Чезарио поднял глаза и пожал плечами.
— Но какое отношение это имеет ко мне? Я же говорил вам, что не знаю этого человека.
— На той же странице — другая заметка, — сказал Беккет. — После часу ночи на Парк-авеню перед домом Сигрэма стреляли в мужчину и женщину. Женщина упала в фонтан. Они скрылись прежде, чем их успели опознать.
— И что же? — Чезарио намазывал маслом ломтик поджаренного хлеба.
— Вы с баронессой поздно вернулись в отель. Швейцар утверждает, что на ней было мокрое платье.
— Никто в меня не стрелял, — Чезарио положил на тост джема.
Беккет глотнул кофе.
— Но вы не объяснили, почему на баронессе было мокрое платье?
На пороге появилась Илина.
— А почему бы вам не задать этот вопрос баронессе? — сказала она, входя в комнату.
Мужчины поднялись. Чезарио познакомил ее с гостем.
— Мистер Беккет представляет ФБР, — добавил он.
— О-о? — он удивленно распахнула глаза. Повернувшись к Чезарио, участливо спросила: — У вас неприятности?
Чезарио ослепительно улыбнулся.
— Я так не думаю. Однако мистер Беккет убежден, что кто-то пытается меня убить.
— Какой кошмар! — Илина живо повернулась к Беккету: — Так вот зачем вам надо знать, как мое платье оказалось мокрым?
Беккет кивнул.
— Ваш вопрос меня несколько смущает… — продолжала Илина с достоинством, — видите ли, вечером бы были в «Эль-Марокко», потом решили немного прогуляться пешком. За ужином я выпила несколько больше, чем следовало. Из-за этого, а еще — из-за новых тесных туфель я оступилась и упала в лужу. Остается надеяться, что никто не видел, как это случилось… — Илина очаровательно улыбнулась.
— Вы уверены, что не упали в бассейн фонтана напротив здания Сигрэма? — спросил Беккет.
Илина смерила человека, посмевшего усомниться в ее словах, негодующим взглядом.
— Абсолютно уверена, — надменно проговорила она.
— И что же было с вами потом? — спокойно расспрашивал Беккет.
— Князь Кординелли проводил меня до моего номера. Это здесь же, в теле.
— Когда вы расстались с князем? Илина вопросительно смотрела на Чезарио. Тот ободряюще кивнул.
— Если не хочешь, можешь не отвечать, — сказал он. Она перевела взгляд на Беккета:
— Это действительно важно? Тот кивнул.
Илина вздохнула.
— Князь ушел, чтобы позавтракать у себя, около часу назад.
Чезарио поднялся. Он говорил по-прежнему спокойно, но ни тени былой приветливости не осталось в его голосе.
— А теперь, мистер Беккет, не кажется ли вам, что вы узнали вполне достаточно для одного утра?
Беккет тоже встал.
— Приношу свои извинения, баронесса, за неловкость, которую могли причинить вам мои вопросы. Что поделаешь — такая работа.
Илина сидела, потупив взор. Так и не взглянув на Беккета, она произнесла:
— Я понимаю, мистер Беккет. Он повернулся к Чезарио:
— На вашем месте, мистер Кординелли, я бы не терял бдительности. Те, что остались, представляют, на мой взгляд, не меньшую опасность.
— Спасибо, мистер Беккет, — Чезарио продолжал стоять.
Вошел Тонио. Вид у него был озабоченный.
— Ваше сиятельство, багаж уложен и к четырем часам он будет в аэропорту.
— Спасибо, Тонио, — раздраженно буркнул Чезарио. Беккет шевельнул бровями.
— Вы уезжаете, князь?
— Я лечу на автогонки в Мехико. Мой «феррари» уже ждет меня там.
— Я тоже отправлюсь туда! — воскликнула Илина, оживленно глядя на них. — Это будет захватывающе интересно!
Беккет чуть помедлил, глядя то на одного, то на другого.
— Ну что ж, желаю успеха, — произнес он наконец, направляясь к выходу. — Будьте осторожны за рулем, князь.
Чезарио немного выждал и, когда дверь за Беккетом закрылась, рассерженно повернулся к Илине.
— Зачем ты сказала ему, что едешь со мной?! Илина беззаботно улыбнулась.
— Но, Чезарио! Я хотела помочь тебе! В дверях появился Тонио.
— Тонио, принеси, пожалуйста, половинку грейпфрута, — попросила она.
Тонио исчез, и Чезарио снова напустился на нее.
— Я поставил бы тебя в известность, если бы собирался взять с собой! — рявкнул он.
Илина изумленно распахнула глаза.
— О, я не сразу поняла… У тебя там другая женщина!.. Извини, Чезарио.
Вернулся Тонио, поставил перед ней грейпфрут и вышел.
— Нет у меня там никого! — со злостью выпалил Чезарио.
— Но тогда почему бы мне не отправиться с тобой? — рассудительно сказала Илина. Она зачерпнула ложечкой мякоть грейпфрута и, кротко взглянув на Чезарио, снова опустила глаза. — Кстати, Чезарио, я не могу согласиться работать на условиях, которые мне предлагают. Перед приходом сюда я говорила по телефону с твоей секретаршей. Она сказала, что мне положено жалование — сто долларов в неделю!
— А чего же ты хотела? — возмутился тот. — Ты ведь ничего не умеешь!
— Не знаю, — вздохнула она, с грустью глядя на грейпфрут. — Я знаю только, что мне каждый день нужно иметь много денег… — Она поднесла ложечку ко рту и проглотила немного мякоти. — Это так приятно!
Он смотрел на нее и чувствовал, что невольно начинает улыбаться. Так бывает, когда вдруг люди сознают, что понимают друг друга. Она ни разу не вспомнила, как ловко солгала Беккету. И никогда не вспомнит. Илина тоже улыбалась, догадываясь, что добилась своего.
— Между прочим, — она повела бровью и снова вздохнула, — насколько мне известно, на гонках с Мехико бывает много богатых техасцев.
— Мистер Беккет хочет повидаться с вами, ваше сиятельство! — как всегда поспешно доложил он.
Чезарио кивнул.
— Пригласи его сюда.
Беккет вошел в столовую, и Чезарио поднялся ему навстречу.
— Мистер Беккет! Никак не ожидал так скоро увидеть вас снова! Располагайтесь, выпейте кофе.
Беккет сел, сверля Чезарио взглядом, пока Тонио наливал ему кофе. Чезарио упорно делал вид, что ничего не замечает.
— Насколько я понимаю, — проговорил наконец Беккет, — этой ночью у вас были неприятности?
— Вот как? — невозмутимо отозвался Чезарио. — Почему вы так решили?
— Утренние газеты сообщают.
— Не читал.
Беккет посмотрел на стол: на нем рядом с чашкой Чезарио лежала сложенная пополам газета.
— А это что?
Чезарио проследил за его взглядом и поднял глаза: в глубине зрачков мерцала скрытая усмешка.
— «Уолл-стрит Джорнел» — единственная газета, которую необходимо читать для моего бизнеса.
Чувствуя, что краснеет, Беккет вынул из кармана пальто помятый номер «Дейли Ньюс» и протянул Чезарио.
Полстраницы занимали огромные буквы: СТИЛЕТ РАЗИТ ВНОВЬ! БОЛЬШОЙ ДАТЧАНИН УБИТ!
Чезарио поднял глаза и пожал плечами.
— Но какое отношение это имеет ко мне? Я же говорил вам, что не знаю этого человека.
— На той же странице — другая заметка, — сказал Беккет. — После часу ночи на Парк-авеню перед домом Сигрэма стреляли в мужчину и женщину. Женщина упала в фонтан. Они скрылись прежде, чем их успели опознать.
— И что же? — Чезарио намазывал маслом ломтик поджаренного хлеба.
— Вы с баронессой поздно вернулись в отель. Швейцар утверждает, что на ней было мокрое платье.
— Никто в меня не стрелял, — Чезарио положил на тост джема.
Беккет глотнул кофе.
— Но вы не объяснили, почему на баронессе было мокрое платье?
На пороге появилась Илина.
— А почему бы вам не задать этот вопрос баронессе? — сказала она, входя в комнату.
Мужчины поднялись. Чезарио познакомил ее с гостем.
— Мистер Беккет представляет ФБР, — добавил он.
— О-о? — он удивленно распахнула глаза. Повернувшись к Чезарио, участливо спросила: — У вас неприятности?
Чезарио ослепительно улыбнулся.
— Я так не думаю. Однако мистер Беккет убежден, что кто-то пытается меня убить.
— Какой кошмар! — Илина живо повернулась к Беккету: — Так вот зачем вам надо знать, как мое платье оказалось мокрым?
Беккет кивнул.
— Ваш вопрос меня несколько смущает… — продолжала Илина с достоинством, — видите ли, вечером бы были в «Эль-Марокко», потом решили немного прогуляться пешком. За ужином я выпила несколько больше, чем следовало. Из-за этого, а еще — из-за новых тесных туфель я оступилась и упала в лужу. Остается надеяться, что никто не видел, как это случилось… — Илина очаровательно улыбнулась.
— Вы уверены, что не упали в бассейн фонтана напротив здания Сигрэма? — спросил Беккет.
Илина смерила человека, посмевшего усомниться в ее словах, негодующим взглядом.
— Абсолютно уверена, — надменно проговорила она.
— И что же было с вами потом? — спокойно расспрашивал Беккет.
— Князь Кординелли проводил меня до моего номера. Это здесь же, в теле.
— Когда вы расстались с князем? Илина вопросительно смотрела на Чезарио. Тот ободряюще кивнул.
— Если не хочешь, можешь не отвечать, — сказал он. Она перевела взгляд на Беккета:
— Это действительно важно? Тот кивнул.
Илина вздохнула.
— Князь ушел, чтобы позавтракать у себя, около часу назад.
Чезарио поднялся. Он говорил по-прежнему спокойно, но ни тени былой приветливости не осталось в его голосе.
— А теперь, мистер Беккет, не кажется ли вам, что вы узнали вполне достаточно для одного утра?
Беккет тоже встал.
— Приношу свои извинения, баронесса, за неловкость, которую могли причинить вам мои вопросы. Что поделаешь — такая работа.
Илина сидела, потупив взор. Так и не взглянув на Беккета, она произнесла:
— Я понимаю, мистер Беккет. Он повернулся к Чезарио:
— На вашем месте, мистер Кординелли, я бы не терял бдительности. Те, что остались, представляют, на мой взгляд, не меньшую опасность.
— Спасибо, мистер Беккет, — Чезарио продолжал стоять.
Вошел Тонио. Вид у него был озабоченный.
— Ваше сиятельство, багаж уложен и к четырем часам он будет в аэропорту.
— Спасибо, Тонио, — раздраженно буркнул Чезарио. Беккет шевельнул бровями.
— Вы уезжаете, князь?
— Я лечу на автогонки в Мехико. Мой «феррари» уже ждет меня там.
— Я тоже отправлюсь туда! — воскликнула Илина, оживленно глядя на них. — Это будет захватывающе интересно!
Беккет чуть помедлил, глядя то на одного, то на другого.
— Ну что ж, желаю успеха, — произнес он наконец, направляясь к выходу. — Будьте осторожны за рулем, князь.
Чезарио немного выждал и, когда дверь за Беккетом закрылась, рассерженно повернулся к Илине.
— Зачем ты сказала ему, что едешь со мной?! Илина беззаботно улыбнулась.
— Но, Чезарио! Я хотела помочь тебе! В дверях появился Тонио.
— Тонио, принеси, пожалуйста, половинку грейпфрута, — попросила она.
Тонио исчез, и Чезарио снова напустился на нее.
— Я поставил бы тебя в известность, если бы собирался взять с собой! — рявкнул он.
Илина изумленно распахнула глаза.
— О, я не сразу поняла… У тебя там другая женщина!.. Извини, Чезарио.
Вернулся Тонио, поставил перед ней грейпфрут и вышел.
— Нет у меня там никого! — со злостью выпалил Чезарио.
— Но тогда почему бы мне не отправиться с тобой? — рассудительно сказала Илина. Она зачерпнула ложечкой мякоть грейпфрута и, кротко взглянув на Чезарио, снова опустила глаза. — Кстати, Чезарио, я не могу согласиться работать на условиях, которые мне предлагают. Перед приходом сюда я говорила по телефону с твоей секретаршей. Она сказала, что мне положено жалование — сто долларов в неделю!
— А чего же ты хотела? — возмутился тот. — Ты ведь ничего не умеешь!
— Не знаю, — вздохнула она, с грустью глядя на грейпфрут. — Я знаю только, что мне каждый день нужно иметь много денег… — Она поднесла ложечку ко рту и проглотила немного мякоти. — Это так приятно!
Он смотрел на нее и чувствовал, что невольно начинает улыбаться. Так бывает, когда вдруг люди сознают, что понимают друг друга. Она ни разу не вспомнила, как ловко солгала Беккету. И никогда не вспомнит. Илина тоже улыбалась, догадываясь, что добилась своего.
— Между прочим, — она повела бровью и снова вздохнула, — насколько мне известно, на гонках с Мехико бывает много богатых техасцев.
Глава шестнадцатая
Портье отеля «Эль-Сьюдед» в Мехико позволил себе понимающе улыбнуться.
— Баронесса получит великолепный номер рядом с вашим, князь Кординелли!
Чезарио, заполняя регистрационную карточку, холодно покосился на него.
— Благодарю вас! Вы очень любезны.
Портье достал с нижней полки конторки конверт и протянул ему.
— Здесь для вас телеграмма…
Чезарио отошел, на ходу вскрывая конверт. Пробежал глазами… Маттео был точен, как всегда.
— Мне сообщают, — сказал он Илине, — что заболел мой механик.
— Какая неприятность! — откликнулась она. — И серьезно? Что же теперь делать?
— Искать другого механика, вот и все, — ответил он. — Так что мне лучше немедленно пойти в гараж. Посмотрю, что можно сделать.
— Олл райт, — согласилась Илина. — Ты надолго?
— Как получится, — ответил он. — Ступай пока на верх и располагайся. Я зайду к тебе перед ужином.
Оттуда, едва завидев его, выбежал маленький старичок.
— О, князь Кординелли! — приветливо воскликнул он. — Счастлив видеть вас в добром здравии!
Чезарио пожал ему руку.
— Всегда рад встрече с вами, сеньор Эстебан.
— Ваша машина в двенадцатом отсеке, — говорил Эстебан. — Хотите взглянуть?
— Непременно, сеньор Эстебан. — Однако у меня неожиданные осложнения, — ответил Чезарио. — Мне только что сообщили, что заболел механик. Надо срочно найти ему замену.
На лице старика появилось озабоченное выражение.
— О-о, теперь это очень трудно, князь… Все механики, знающие «феррари», уже заняты.
— Я знаю, — сказал Чезарио. — Но надо же что-то делать. Иначе я не могу участвовать в гонках.
— Нет-нет, ни в коем случае! Этого нельзя допустить! Я немедленно займусь этим вопросом! — поспешно заверил Эстебан. — Как только что-нибудь узнаю, я тотчас извещу вас.
— Тысяча благодарностей, — улыбнулся Чезарио. — А я пока посмотрю машину и подготовлю ее, насколько смогу.
Он уже больше часа копался в своем «феррари», когда заметил белокурую девчонку, шагавшую по направлению к нему. Он выпрямился и, любуясь ее ладной фигуркой, обтянутой белым комбинезоном, стал дожидаться, когда она подойдет.
— Князь Кординелли? — полуутвердительно спросила она, остановившись рядом с машиной. У нее был приятный низкий голос.
Вынимая из кармана пиджака, висящего на дверце машины, сигареты, он кивнул.
— К вашим услугам.
— Сеньор Эстебан сказал мне — вы ищете механика? — У нее были ясные, глубокого синего цвета глаза.
— Вы кого-то знаете? — живо откликнулся он. — Где я могу его найти? — ему порядком надоело возиться с машиной, он терпеть не мог копаться в механизмах.
Девушка улыбнулась.
— Я механик, — просто сказала она.
— Вы? — изумился он. — Но… полторы тысячи миль! Гонки не место для женщины.
Девушка твердо посмотрела на него. Улыбка на ее лице испарилась.
— Я бы могла пройти этот маршрут и сама, — проговорила она. — Однако… нам не придется ехать так далеко.
— Вот как? — теперь Чезарио пристально вглядывался в ее лицо.
Она снова улыбнулась. Ее светлые волосы лучились на солнце.
— Ну да… — нагнувшись к машине и разглядывая мотор, она тихо добавила: — У дона Эмилио другие планы.
Чезарио удивленно смотрел на нее. Меньше всего он ожидал, что придет девушка.
Она распрямилась и мужским движением подала ему руку:
— Лукреция Никольс.
Пожимая маленькую твердую ладонь, он продолжал с любопытством ее разглядывать.
— Но вы действительно знаете «феррари»? — с сомнением спросил он.
— Конечно! На «феррари» я участвовала в кругосветной гонке. — И, завидев семенящего к ним Эстебана, кивнула: — Вот сеньор Эстебан подтвердит.
Тот был уже рядом и довольно улыбался.
— Я вижу, вы успели познакомиться…
— Девушка на больших гонках в Мехико! — возразил Чезарио. — Где это слыхано?
— Уверяю вас, князь, это большая удача, — заговорил Эстебан. — Сеньорита Никольс получила множество приглашений, однако она не собиралась участвовать в этих гонках. И только узнав, что механика ищете вы, она согласилась. В прошлый раз она была гонщиком на своем «феррари».
— У вас есть «феррари»? — обернулся к ней Чезарио. Девушка пожала плечами.
— Я не выиграла в прошлый раз. Полетели крепления на оси. Так что машины больше нет. Надеялась найти что-нибудь здесь, но ничего не вышло.
— Хорошо, — согласился Чезарио. — Если все так, как говорит сеньор Эстебан, будем работать. Как обычно, если проиграем — пятьсот, если выиграем — половина премии.
— Договорились, мистер Кординелли, — улыбнулась она.
Он надел пиджак.
— Проверьте машину, испытайте на дороге. В пять часов жду вас с отчетом в баре «Эль-Сьюдед».
— О'кей, — коротко ответила она и, повернувшись к старику, уже в деловом тоне проговорила: — Сеньор Эстебан, распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне предоставили второй бокс. Я хочу прежде всего проверить электрооборудование.
Эстебан согласно кивнул. Чезарио уже шел к выходу. Оглянувшись, он увидел, как девушка устанавливает машину над ямой.
Свет в коктейль-баре отеля «Эль-Сьюдед» проникал сквозь тщательно укрытые отверстия в стене. Здесь было настолько темно, что Чезарио с трудом различал стоящий перед ним стакан. Разглядеть стрелки часов нечего было и думать.
Но вот открылась входная дверь, и в холл ворвался сноп солнечных лучей. Полумрак вокруг, казалось, еще сгустился.
— Лук остановилась в дверях, не решаясь двигаться дальше, пока глаза не привыкнут к темноте. Чезарио встал. Заметив его, она тихонько засмеялась. Усевшись напротив него в кабинке, пошутила:
— Надо бы каждому входящему сюда выдавать шахтерскую лампу.
— Да, мрачновато, — согласился он и подозвал официанта: — Нельзя ли прибавить немного света, пока мы тут совсем не ослепли?
— Конечно, сеньор! — официант потянулся через стол и нажал потайную кнопку в стене. Кабина осветилась мягким светом.
— Так лучше, не правда ли? — улыбнулся Чезарио. — Что вы будете пить?
— Дайквири, пожалуйста, — заказала Лук. Официант отошел.
Чезарио посмотрел на нее.
— Ну, что наш «феррари»? Ее глаза заметно погрустнели.
— Очень жаль! Машина превосходная. На ней вы могли бы выиграть гонки.
Официант поставил перед ней стакан с коктейлем. Чезарио поднял свой.
— Ваше здоровье!
Они отпили по глотку.
— Что ж, впереди еще будут гонки, — сказал Чезарио.
— Будем надеяться… — ее голос прозвучал как-то тускло.
Она огляделась. Поблизости никого не было.
— Я соединила таймер со спидометром, — понизив голос, сообщила она. Ровно через сто пятнадцать миль после старта генератор выйдет из строя. До следующего пункта будет почти триста миль, так что нас найдут не раньше, чем через пять часов. В полумиле от дороги есть заброшенный дом. Там мы подождем дона Эмилио. — Она подняла свой стакан. Чезарио тоже сделал глоток.
— Это все?
— Все.
Какое-то время они молчали. Чезарио задумчиво рассматривал ее: в вечернем платье она мало походила на девчонку, которую он встретил сегодня в гараже. Ее можно было принять за студентку американского колледжа, и уж никто бы не подумал, что эта женщина сотрудничает с мафией. Он мысленно усмехнулся. Дон Эмилио был полон неожиданностей.
От его взгляда ей стало неловко. Он сильно отличался от знакомых ей мужчин. Это все были люди грубые и прямые в обращении, с манерами, не оставлявшими сомнений относительно того, к какому классу они принадлежали.
— Что вы так смотрите на меня? — не выдержала она. — Девушек до сих пор не видели? — еще не договорив, она почувствовала, что сказала глупость.
Он медленно усмехнулся.
— Извините, — он помолчал немного. — Просто я думал: отчего такая девушка, как вы…
— Мне платят хорошие деньги, — холодно ответила она. — Я говорила вам, что хочу приобрести «феррари». А это — реальный способ заработать.
Она пригубила напиток.
— А что же вы? Ведь, насколько я понимаю, у вас нет таких проблем?
Он рассмеялся.
— Эти гонки так редки, а жизнь в перерывах между ними так несносно скучна! Приходится думать, чем ее заполнить.
Он подал знак официанту, и, пока тот ставил перед ними стаканы, они молчали.
— Вы знаете, — продолжал Чезарио, когда официант ушел, — мне тоже очень жаль, что обстоятельства сложились именно так… Как раз эти гонки хотелось бы выиграть.
Не глядя на него, Лук тихонько потягивала из стакана. Вдруг она подняла глаза.
— Вы, должно быть, не поверите… Но я знаю, что с вами происходит, — заговорила она, и лицо ее просветлело. — Скорость, опасность, волнение!.. С чем это можно сравнить? Чувствуешь: живешь полной жизнью, растворяешься в мире — и весь мир ощущаешь в себе…
— Именно! Именно так! — подхватил Чезарио. Совсем мальчишеское выражение появилось на его лице, голос взволнованно подрагивал. — Никогда не думал, что кто-то другой может переживать то же самое… Как будто имеешь в жизни все, что хочешь: всю власть, все богатства, всех женщин!
Лук опустила глаза.
— И я не знала никого, кто бы мог это чувствовать. Потянувшись через стол, он взял ее руки в свои.
В них была власть и сила. Лук заглянула в его глаза: они светились, в них была завораживающая мощь. Это был взгляд тигра в ночи.
— У меня такое чувство, что я никогда прежде не знал женщины, — проговорил он мягко.
Ей вдруг стало страшно.
Нет, она боялась не его. Зная, что может сделать с ней такой мужчина, она испугалась себя.
Лук решительно отняла свои руки и холодно обронила:
— Давайте говорить о деле.
В его голосе все еще была нежность:
— Но почему, Лук? Мы здесь одни. Почему мы должны думать лишь о деле?
Она пыталась не смотреть ему в глаза — они притягивали как магнит. Она тонула в их глубине. Она со страхом ощущала знакомую слабость, проникающую в тело.
Ну почему так всегда бывает? Вот и теперь, когда она не хочет думать ни о чем, кроме денег! От обиды у нее запершило в горле, в голосе появилась хрипотца.
— Потому что с вами я — в проигрыше. Я видела таких, как вы. Всегда одно и то же… Вдруг почудится — звезды с неба можешь хватать, а в итоге — вот! — она поймала пальцами воздух.
— Неужели так должно быть всегда? Она твердо встретила его взгляд.
— Всегда!
— И вы намерены идти по жизни, не отдаваясь ей только потому, что боитесь проиграть?
Она вспыхнула.
Он задел за самое больное.
— Вам-то что от меня нужно? — вспылила она. — Вы здесь с женщиной, которая за десять минут даст вам больше в сексе, чем я за десять дней!
Она вскочила, опасаясь, как бы он не заметил слез ярости, уже закипавших в глазах.
— Так что ограничим наши отношения делом, — сказала она. — Увидимся завтра на старте!
Она резко развернулась и пошла прочь, по дороге чуть не натолкнувшись на Илину. Та проводила ее взглядом и, подойдя к столу, уселась напротив Чезарио.
— Кто это? — спросила удивленно.
— Баронесса получит великолепный номер рядом с вашим, князь Кординелли!
Чезарио, заполняя регистрационную карточку, холодно покосился на него.
— Благодарю вас! Вы очень любезны.
Портье достал с нижней полки конторки конверт и протянул ему.
— Здесь для вас телеграмма…
Чезарио отошел, на ходу вскрывая конверт. Пробежал глазами… Маттео был точен, как всегда.
— Мне сообщают, — сказал он Илине, — что заболел мой механик.
— Какая неприятность! — откликнулась она. — И серьезно? Что же теперь делать?
— Искать другого механика, вот и все, — ответил он. — Так что мне лучше немедленно пойти в гараж. Посмотрю, что можно сделать.
— Олл райт, — согласилась Илина. — Ты надолго?
— Как получится, — ответил он. — Ступай пока на верх и располагайся. Я зайду к тебе перед ужином.
* * *
В гараже вовсю кипела работа. Шли последние приготовления к гонкам. Чезарио прошел прямо в контору, расположенную в крохотной каморке в глубине гаража.Оттуда, едва завидев его, выбежал маленький старичок.
— О, князь Кординелли! — приветливо воскликнул он. — Счастлив видеть вас в добром здравии!
Чезарио пожал ему руку.
— Всегда рад встрече с вами, сеньор Эстебан.
— Ваша машина в двенадцатом отсеке, — говорил Эстебан. — Хотите взглянуть?
— Непременно, сеньор Эстебан. — Однако у меня неожиданные осложнения, — ответил Чезарио. — Мне только что сообщили, что заболел механик. Надо срочно найти ему замену.
На лице старика появилось озабоченное выражение.
— О-о, теперь это очень трудно, князь… Все механики, знающие «феррари», уже заняты.
— Я знаю, — сказал Чезарио. — Но надо же что-то делать. Иначе я не могу участвовать в гонках.
— Нет-нет, ни в коем случае! Этого нельзя допустить! Я немедленно займусь этим вопросом! — поспешно заверил Эстебан. — Как только что-нибудь узнаю, я тотчас извещу вас.
— Тысяча благодарностей, — улыбнулся Чезарио. — А я пока посмотрю машину и подготовлю ее, насколько смогу.
Он уже больше часа копался в своем «феррари», когда заметил белокурую девчонку, шагавшую по направлению к нему. Он выпрямился и, любуясь ее ладной фигуркой, обтянутой белым комбинезоном, стал дожидаться, когда она подойдет.
— Князь Кординелли? — полуутвердительно спросила она, остановившись рядом с машиной. У нее был приятный низкий голос.
Вынимая из кармана пиджака, висящего на дверце машины, сигареты, он кивнул.
— К вашим услугам.
— Сеньор Эстебан сказал мне — вы ищете механика? — У нее были ясные, глубокого синего цвета глаза.
— Вы кого-то знаете? — живо откликнулся он. — Где я могу его найти? — ему порядком надоело возиться с машиной, он терпеть не мог копаться в механизмах.
Девушка улыбнулась.
— Я механик, — просто сказала она.
— Вы? — изумился он. — Но… полторы тысячи миль! Гонки не место для женщины.
Девушка твердо посмотрела на него. Улыбка на ее лице испарилась.
— Я бы могла пройти этот маршрут и сама, — проговорила она. — Однако… нам не придется ехать так далеко.
— Вот как? — теперь Чезарио пристально вглядывался в ее лицо.
Она снова улыбнулась. Ее светлые волосы лучились на солнце.
— Ну да… — нагнувшись к машине и разглядывая мотор, она тихо добавила: — У дона Эмилио другие планы.
Чезарио удивленно смотрел на нее. Меньше всего он ожидал, что придет девушка.
Она распрямилась и мужским движением подала ему руку:
— Лукреция Никольс.
Пожимая маленькую твердую ладонь, он продолжал с любопытством ее разглядывать.
— Но вы действительно знаете «феррари»? — с сомнением спросил он.
— Конечно! На «феррари» я участвовала в кругосветной гонке. — И, завидев семенящего к ним Эстебана, кивнула: — Вот сеньор Эстебан подтвердит.
Тот был уже рядом и довольно улыбался.
— Я вижу, вы успели познакомиться…
— Девушка на больших гонках в Мехико! — возразил Чезарио. — Где это слыхано?
— Уверяю вас, князь, это большая удача, — заговорил Эстебан. — Сеньорита Никольс получила множество приглашений, однако она не собиралась участвовать в этих гонках. И только узнав, что механика ищете вы, она согласилась. В прошлый раз она была гонщиком на своем «феррари».
— У вас есть «феррари»? — обернулся к ней Чезарио. Девушка пожала плечами.
— Я не выиграла в прошлый раз. Полетели крепления на оси. Так что машины больше нет. Надеялась найти что-нибудь здесь, но ничего не вышло.
— Хорошо, — согласился Чезарио. — Если все так, как говорит сеньор Эстебан, будем работать. Как обычно, если проиграем — пятьсот, если выиграем — половина премии.
— Договорились, мистер Кординелли, — улыбнулась она.
Он надел пиджак.
— Проверьте машину, испытайте на дороге. В пять часов жду вас с отчетом в баре «Эль-Сьюдед».
— О'кей, — коротко ответила она и, повернувшись к старику, уже в деловом тоне проговорила: — Сеньор Эстебан, распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне предоставили второй бокс. Я хочу прежде всего проверить электрооборудование.
Эстебан согласно кивнул. Чезарио уже шел к выходу. Оглянувшись, он увидел, как девушка устанавливает машину над ямой.
Свет в коктейль-баре отеля «Эль-Сьюдед» проникал сквозь тщательно укрытые отверстия в стене. Здесь было настолько темно, что Чезарио с трудом различал стоящий перед ним стакан. Разглядеть стрелки часов нечего было и думать.
Но вот открылась входная дверь, и в холл ворвался сноп солнечных лучей. Полумрак вокруг, казалось, еще сгустился.
— Лук остановилась в дверях, не решаясь двигаться дальше, пока глаза не привыкнут к темноте. Чезарио встал. Заметив его, она тихонько засмеялась. Усевшись напротив него в кабинке, пошутила:
— Надо бы каждому входящему сюда выдавать шахтерскую лампу.
— Да, мрачновато, — согласился он и подозвал официанта: — Нельзя ли прибавить немного света, пока мы тут совсем не ослепли?
— Конечно, сеньор! — официант потянулся через стол и нажал потайную кнопку в стене. Кабина осветилась мягким светом.
— Так лучше, не правда ли? — улыбнулся Чезарио. — Что вы будете пить?
— Дайквири, пожалуйста, — заказала Лук. Официант отошел.
Чезарио посмотрел на нее.
— Ну, что наш «феррари»? Ее глаза заметно погрустнели.
— Очень жаль! Машина превосходная. На ней вы могли бы выиграть гонки.
Официант поставил перед ней стакан с коктейлем. Чезарио поднял свой.
— Ваше здоровье!
Они отпили по глотку.
— Что ж, впереди еще будут гонки, — сказал Чезарио.
— Будем надеяться… — ее голос прозвучал как-то тускло.
Она огляделась. Поблизости никого не было.
— Я соединила таймер со спидометром, — понизив голос, сообщила она. Ровно через сто пятнадцать миль после старта генератор выйдет из строя. До следующего пункта будет почти триста миль, так что нас найдут не раньше, чем через пять часов. В полумиле от дороги есть заброшенный дом. Там мы подождем дона Эмилио. — Она подняла свой стакан. Чезарио тоже сделал глоток.
— Это все?
— Все.
Какое-то время они молчали. Чезарио задумчиво рассматривал ее: в вечернем платье она мало походила на девчонку, которую он встретил сегодня в гараже. Ее можно было принять за студентку американского колледжа, и уж никто бы не подумал, что эта женщина сотрудничает с мафией. Он мысленно усмехнулся. Дон Эмилио был полон неожиданностей.
От его взгляда ей стало неловко. Он сильно отличался от знакомых ей мужчин. Это все были люди грубые и прямые в обращении, с манерами, не оставлявшими сомнений относительно того, к какому классу они принадлежали.
— Что вы так смотрите на меня? — не выдержала она. — Девушек до сих пор не видели? — еще не договорив, она почувствовала, что сказала глупость.
Он медленно усмехнулся.
— Извините, — он помолчал немного. — Просто я думал: отчего такая девушка, как вы…
— Мне платят хорошие деньги, — холодно ответила она. — Я говорила вам, что хочу приобрести «феррари». А это — реальный способ заработать.
Она пригубила напиток.
— А что же вы? Ведь, насколько я понимаю, у вас нет таких проблем?
Он рассмеялся.
— Эти гонки так редки, а жизнь в перерывах между ними так несносно скучна! Приходится думать, чем ее заполнить.
Он подал знак официанту, и, пока тот ставил перед ними стаканы, они молчали.
— Вы знаете, — продолжал Чезарио, когда официант ушел, — мне тоже очень жаль, что обстоятельства сложились именно так… Как раз эти гонки хотелось бы выиграть.
Не глядя на него, Лук тихонько потягивала из стакана. Вдруг она подняла глаза.
— Вы, должно быть, не поверите… Но я знаю, что с вами происходит, — заговорила она, и лицо ее просветлело. — Скорость, опасность, волнение!.. С чем это можно сравнить? Чувствуешь: живешь полной жизнью, растворяешься в мире — и весь мир ощущаешь в себе…
— Именно! Именно так! — подхватил Чезарио. Совсем мальчишеское выражение появилось на его лице, голос взволнованно подрагивал. — Никогда не думал, что кто-то другой может переживать то же самое… Как будто имеешь в жизни все, что хочешь: всю власть, все богатства, всех женщин!
Лук опустила глаза.
— И я не знала никого, кто бы мог это чувствовать. Потянувшись через стол, он взял ее руки в свои.
В них была власть и сила. Лук заглянула в его глаза: они светились, в них была завораживающая мощь. Это был взгляд тигра в ночи.
— У меня такое чувство, что я никогда прежде не знал женщины, — проговорил он мягко.
Ей вдруг стало страшно.
Нет, она боялась не его. Зная, что может сделать с ней такой мужчина, она испугалась себя.
Лук решительно отняла свои руки и холодно обронила:
— Давайте говорить о деле.
В его голосе все еще была нежность:
— Но почему, Лук? Мы здесь одни. Почему мы должны думать лишь о деле?
Она пыталась не смотреть ему в глаза — они притягивали как магнит. Она тонула в их глубине. Она со страхом ощущала знакомую слабость, проникающую в тело.
Ну почему так всегда бывает? Вот и теперь, когда она не хочет думать ни о чем, кроме денег! От обиды у нее запершило в горле, в голосе появилась хрипотца.
— Потому что с вами я — в проигрыше. Я видела таких, как вы. Всегда одно и то же… Вдруг почудится — звезды с неба можешь хватать, а в итоге — вот! — она поймала пальцами воздух.
— Неужели так должно быть всегда? Она твердо встретила его взгляд.
— Всегда!
— И вы намерены идти по жизни, не отдаваясь ей только потому, что боитесь проиграть?
Она вспыхнула.
Он задел за самое больное.
— Вам-то что от меня нужно? — вспылила она. — Вы здесь с женщиной, которая за десять минут даст вам больше в сексе, чем я за десять дней!
Она вскочила, опасаясь, как бы он не заметил слез ярости, уже закипавших в глазах.
— Так что ограничим наши отношения делом, — сказала она. — Увидимся завтра на старте!
Она резко развернулась и пошла прочь, по дороге чуть не натолкнувшись на Илину. Та проводила ее взглядом и, подойдя к столу, уселась напротив Чезарио.
— Кто это? — спросила удивленно.