Конан пригнулся за скалой, ожидая. Он слышал шемита и по звуку обутых в сандалии ног знал, куда тот направляется... ясно, торопится к своему атаману, но шаги его очень осторожны. Шемиты хороши в седле, но этому пришлось спешиться, чтобы преследовать хитрого киммерийца. Конан заметил ноги, что медленно продвигались перед ним, и прыгнул. Шемит попытался вытащить стрелу, но было слишком поздно. Сильная рука киммерийца сковала шемита, в то время как другая рука, вооруженная мечом, протаранила тело врага от бока до бока. Шемит издал изумленный вопль, и Конан опустил труп на землю, с хлюпающим звуком извлекая из тела свой меч. Он выпрямился, и в этот момент на него свалился Амбула из Пунта. Резко рванувшись в сторону, чтобы увернуться от первого удара копья, Конан не смог не восхититься той ловкостью, с которой к нему подкрался смуглый человек. Острый слух северянина не распознал ни малейшего звука. Второй удар достиг бы цели, не отбей киммериец копье мечом. Это было вынужденное движение, ибо за ним последовал шум, которого так стремился избежать Конан. - Беритус! - закричал Амбула. - Он здесь! Вопль отвлек человека из Пунта, помешал его новой атаке. Конан сделал ложный выпад к голове противника, и Амбула поднял копье, чтобы отклонить удар. Клинок молниеносно изменил направление, сверкнул под оружием пунтабе, отхватив обе руки чуть ниже локтей. Не успел тот и вскрикнуть, как следующий удар отсек ему голову. Конан даже не успел ощутить радость победы, как некий скрип заставил его развернуться на месте. Сквозь сумрак ночи увидел гирканийца, натягивающего свой лук не более чем в пятнадцати шагах. Прежде чем Конан успел пошевельнуться, за гирканийцем выросла какая-то масса и сверкнуло лезвие, перерезая тетиву, а заодно и горло стрелка единым взмахом острой как бритва стали. - Я не понимаю, - сказал Убо, вытирая лезвие об одежду поверженного врага, - почему эти охотничьи псы считают, что только они умеют двигаться в темноте. Он убрал кинжал в ножны. - Во имя Крома, вот уж не думал, что когда-нибудь увижу твою мерзкую рожу!
- Амбула! - кричал Беритус. - Варка! Бахдур! - Ни звука не доносилось из окружающей тьмы. Он повернулся к Загобалу. - Я слышал сталь. Я слышал зов Амбулы. Теперь я не слышу ничего. Они мертвы. Загобал раздраженно сплюнул. - Покончено с твоей великой бандой охотников за людьми! Как ты себя чувствуешь, побежденный варваром, атаманом разбойников? - Ему надо еще убить меня, - холодно сказал Беритус. - Что до людей, я всегда смогу набрать новых. Как бы то ни было, его я прикончу собственной рукой. Он повернулся и пошел прочь. - Куда ты идешь, трус? - крикнул Загобал. Беритус не обернулся. - Подальше от огня. У него теперь два лука. Загобал чуть не упал, спеша покинуть круг света.
- Они там! - прошептал Убо. Двое залегли за небольшим кряжем и пристально оглядывали сверху маленький каньон. Лица их были густо припорошены пылью, и, поскольку солнце вставало за ними, парочка, что оставалась внизу, в каньоне, обнаружить их не могла. - Ты рискнешь пустить стрелу? Я не был лучником даже с двумя превосходными глазами. - Нет, - сказал Конан. - Выстрелить я могу, но никто не способен с первого раза попасть из незнакомого лука. Случая попробовать этот мне не представилось. - Тогда что мы будем делать? - спросил Убо. - Можем просто спуститься вниз и напасть на них, но ведь неизвестно, кто кого. - Мы ждем, - сказал Конан. - Ждем чего? - Похоже, я слышу кого-то, - сообщил киммериец. Вдалеке послышался стук копыт. - Кто бы это мог быть? - удивился Убо. - Смотри. Люди внизу, явно встревоженные, тоже обернулись на звук. Затем первые всадники въехали в каньон. Они были облачены в тяжелые доспехи личной стражи Торгут-хана. Среди них был и Торгут-хан собственной персоной. Бок о бок с вице-королем скакал маленький человечек. - Клянусь Сетом! - воскликнул Убо. - Это же тот негодяй. Осман! - Точно, - проговорил Конан. - Я знал, что он не задержится в своем стремлении сыграть, как обычно, за всех против всех. Нам повезло, что они не оказались здесь раньше. Но эта жирная свинья Торгут-хан не приспособлен к быстрой езде, и я могу спорить, что Осман промахнулся разок-другой, ведя их сюда. Он плохо знает эту местность. Пойдем, это должно быть приятной картиной. С этими словами Конан скользнул вниз по склону. Сбитый с толку Убо последовал за ним. - Вице-король! - крикнул Загобал, взбешенный, но не потерявший самообладания. - Как ты попал сюда? - Этот человек привел меня, - сказал Торгут-хан. - А теперь объяснись! - Ты слушал Османа, так? Эта вероломная, мелкая свинья привела нас в засаду у дома колдуна. Какую игру он ведет на этот раз? Мы проследили бандитов до этого места и сражались с ними всю ночь. В конце концов только один из них остался в живых, хотя это и ненадолго. Я не сомневаюсь, что... Резким взмахом руки Торгут-хан заставил его замолчать. Вице-король спешился и направился к Загобалу. - Осман говорит, что знает, где спрятаны сокровища, - прошептал Торгут-хан. - Давай-ка выясним, правду ли он говорит, а потом обсудим дальнейшее. Загобал поднял руку в приветствии. - Очень хорошо. - Он повернулся к Беритусу. - Аквилонец, оставайся здесь со стражниками. Осман, ты идешь с нами. Беритус пожал плечами, будто показывая, что его все это не касается. Осман, подобострастно улыбаясь и кланяясь, шагнул вперед. - Соблаговолите последовать за мной, господа. Пока они шли, Загобал не спускал глаз с окружающих высот. Он знал, что с легкостью увернется от стрелы, летящей издалека. По-настоящему опасны лишь стрелы, падающие во время штурма или летящие из темноты или сзади. Ну а попади стрела в Торгут-хана, так кого это беспокоит? Но никто не нападал на них, и они зашли в крошечный боковой каньон, где Осман вскарабкался на склон и раскидал несколько камней. Его трудами обнаружилась пещера, сама по себе прекрасно скрытая от глаз, и он величественно указал на вход: - Зрите! Там, внутри, разрисованная пещера, где пребывают похищенные сокровища, от которых ты, вице-король, посулил мне десятую часть. Загобал вытащил меч и приставил острие к подбородку Османа. - Ты пойдешь первым, шакал. Я не забыл последнее место, куда ты привел меня. Осман успокаивающе протянул руку: - Ну конечно, хозяин, но помни... Теперь я под защитой Торгут-хана, а с ним полно вооруженных людей. - Иди, - мрачно проговорил Загобал. Осман пролез в щель, и наступила тишина. Затем они услышали дикий вопль. - Что это? - воскликнул Торгут-хан. - Они пропали! - стенал Осман. - Все сундуки и мешки, все до последней монеты - пропало! - Что? - вскричал Загобал. Двое влезли в отверстие и встали у входа. Утренний свет, проникающий снаружи, освещал пещеру с загадочно разрисованными стенами и потолком, но никаких сокровищ в ней не было. - Вы же видите эти следы на полу! - в отчаянии кричал Осман. - Именно здесь мы все уложили! Но оно пропало! Верьте мне, хозяева! Я не лгу вам. Он начал пятиться к выходу, когда Загобал подошел к нему с мечом в руке. Осман повернулся и кинулся наружу, командир стражников сразу за ним. Прежде чем коротышка успел сделать десять шагов вниз по склону, Загобал как тигр набросился на него. - Ты надуваешь меня в последний раз! - закричал Загобал, полоснув Османа под обоими коленями, чтобы тот не смог убежать. - Я проклинаю тот день, когда вытащил тебя из темницы! - И он отрубил одну руку. - Я проклинаю мать, что родила тебя! - Отлетела вторая рука. - Вот тебе обещанная награда! Мощный вертикальный удар вскрыл тело Османа от шеи до живота, обнажив кости и внутренности, но не нанеся смертельной раны. Осман визжал и бормотал нечто, лежащее за пределами связной речи. За ними послышался раскатистый взрыв смеха. Загобал обернулся. Торгут-хан, как раз вылезающий из разрисованной пещеры, сделал то же самое. На склоне, что возвышался над ними, стоял Конан из Киммерии. Его меч был обнажен, и варвар насмешливо взирал на них. - Не те ли это могущественные особы, что послали меня в темницу и собирались насладиться зрелищем моей казни на великом празднестве? - Он расхохотался. - Это просто дурачины, с которыми я забавлялся так много дней! Загобал не мог больше оставаться на месте. С яростным воплем он бросился вверх по склону на киммерийца, который внес такой хаос в его продуманный план. Кривой и прямой клинки схлестнулись, зазвенели, вновь схлестнулись. Оба они являлись отменными фехтовальщиками, но Конан был потяжелее, да и взмах у него был пошире. Он стал наносить мелкие раны, потом раны поглубже, а сам оставался невредимым. Наконец низкий выпад опрокинул Загобала на землю, следующий удар заставил выронить меч из обессилевшей руки. Командир стражников закричал от ярости, а Конан спихнул его ногой со склона. Загобал скатился прямо на Османа; тот все еще был в сознании и завыл от новых мучений. - Желаю вам двоим насладиться взаимной компанией, - сказал Конан. Может, оба и доживете до полуночи, если прежде до вас не доберутся гиены. - Азурой клянусь, Конан! - воскликнул изумленный Убо. - Ты человек, серьезно относящийся к мести! - Вот именно. Где Торгут-хан? - Он побежал вон туда. - Убо махнул в направлении водоема. - Ну ладно, а что же случилось с сокровищами? - Когда мы выехали из шахтерской деревни и вы все направились к дому колдуна, - объяснил Конан, - я вернулся сюда, дабы убедиться, что Осман не пытается удрать с сокровищами. Его здесь не было, но я понимал, что он может появиться в любой момент. А потому я перенес все сокровища. - Перенес? Куда? - В пруд. Они все там, под водой. День и ночь мне пришлось перетаскивать сундуки и мешки, а потом еще убирать следы. Убо в изумлении почесывал свою бритую голову. - Мне никогда не нравилась мысль о тяжелой работе, но думаю, что сокровища стоят этого. Что мы предпримем теперь, атаман? - Посмотрим,- ответил Конан.- Пойдем. И они направились к другому наблюдательному пункту, на этот раз возвышающемуся над водоемом. Торгут-хан, все еще отдувающийся после бега, с воплями гнал солдат разыскивать грозного киммерийца. Люди бесцельно кружили на месте, сбитые с толку невразумительными приказами. - Новые всадники скачут, - сообщил озадаченный Убо. - Это еще кто? Через южное ущелье в каньон въехал еще один отряд наездников. То было суровое, потрепанное воинство, полная противоположность лощеным стражникам Торгут-хана. - Подожди! - закричал Убо. - Не тот ли это командир, который решил, что может приказывать мне? - Он самый, - сказал Конан. - Капитан Хоста из иранистанских мятежников. А вон и Идрис, юный посягатель на трон. - Они-то как здесь очутились? - удивился Убо. Затем он увидел Лейлу, скачущую среди мятежников. - О, теперь понимаю. - Я послал ее за ними, - сообщил Конан. - Я понимал, что вскоре предстоит схватка, с которой нам не справиться, поскольку Осман все еще бродит где-то. Торгут-хан остался последним, кем мог воспользоваться коротышка. Дай мне лук. Убо протянул ему оружие, и Конан прицелился в солдата. Не знакомый с этим луком и его стрелами, первый раз промазал, вторая стрела пролетела уже ближе к цели, а третьей он выбил всадника из села. Тем временем внизу завязалась схватка. Солдаты и мятежники рубили и кололи друг друга, меч и копье несли смерть одинаково действенно. Мятежников было больше, солдаты превосходили амуницией и оружием. - Это уж слишком, надеяться, что они все перебьют друг друга, - сказал Убо. - Почему ты помогаешь мятежникам? - Потому что хочу уничтожить Торгут-хана, - объяснил Конан. Выпустив последнюю стрелу, он побежал с холма и присоединился к сражающимся. Удар его меча освободил одно из седел, и Конан заменил седока. Пробивая себе дорогу в массе сражающихся, он кричал: - Торгут-хан! Покажись, ты, свинья! Затем он увидел человека, неистово пытающегося удержать свою стражу между собой и этими неожиданными пришельцами. Конан пропахал себе путь, и под его бешеным напором конь Торгут-хана отпрянул в воду. - Варвар! - закричал Торгут-хан. - Ты что, бессмертен? - Нет, - сказал Конан, отбивая беспомощную защиту Торгут-хана. - Так же, как и ты! Его меч пересек жирное тело вице-короля, одинаково рассекая доспехи, плоть и кость. С диким воплем Торгут-хан полетел из седла и поплыл лицом вниз по воде пруда, что поднималась, наполняясь телами. Последнее, что узрели очи Торгут-хана сквозь волнующуюся пелену его собственной крови, была огромная груда сундуков и мешков, покоящаяся на дне водоема. Грохот и крики смолкли. Силы мятежников были истощены, но солдаты Торгут-хана уничтожены. Повсюду были раскиданы тела, и раненые стонали, лежа на земле или провисая в седлах. - Убедитесь, что никто не сбежал! - приказал генерал Элтис, кузен претендента. - Да! - закричал юный Идрис. - Мы не должны испортить отношения с Тураном. Для короля Торгут-хан и его стражники просто исчезнут! Тут он заметил Конана и улыбнулся: - Приветствую, капитан! Эта женщина сказала, будто у тебя есть что-то для нас. - Да, есть, - ответил Конан. - Вам придется обшарить пруд, ибо все это там. - Эй! - взвился перед Конаном Убо. - Ты же не собираешься позволить им забрать все, не так ли? Клянусь Сетом, мы заслужили свою долю. Идрис взглянул на своего кузена: - Генерал, не этот ли человек бросил мою службу, и не заслуживает ли он повешения? - Это должное наказание, мой повелитель, - кивнул Элтис. - Что? - возмутился Убо. - Ты называешь себя королем и вот так обходишься со мной, когда я доставил тебе все эти великие сокровища? Идрис улыбнулся: - Нет, ты в безопасности, пока находишься вне пределов моего королевства, но бандит, подобный тебе, должен быть благодарен за то, что ему позволено дышать, и не стоит беспокоить королей ради большей награды. - Он взглянул на Конана. - Но если сокровища таковы, как утверждала женщина, я дам тебе один сундук золота. - Ваше величество, - запротестовал Элтис, - ты слишком великодушен. Горсти динаров таким негодяям будет более чем достаточно. - Нет, не хочу, чтобы люди считали меня поступающим не по-королевски. Сундук золота. - Как пожелаешь, - сказал Элтис, он выглядел обиженным. - Мой повелитель! - позвал капитан Хоста. - Что мне делать вот с этим? Он указал на круг всадников, наставивших копья на Беритуса Аквилонского. Он не принимал участия в схватке, и он не туранец. - Он один из ваших? - спросил Идрис. - Это наемный пес Загобала, - сообщила Лейла, сдерживая коня. - Он привел свою свору шакалов, чтобы напасть на дом моего отца. А еще он шел за нами по пятам с тех пор, как мы забрали сокровища. - Тогда убейте его, - сказал Идрис. - Подожди! - крикнул Беритус. - Я требую для себя права отомстить! - За что отомстить, пес? - презрительно осведомился Конан. - Я никогда не искал драки с тобой. Это ты принял плату от Загобала за мою голову. Я убил твоих людей, потому что они охотились за мной, а ни один человек не может поступить так и остаться в живых! - Ты думаешь, это меня заботит? Я жажду мести за Венариум! - Венариум? - переспросил Идрис. - Я слышал это название. Не та ли это великая битва, что разыгралась на далеком севере много лет назад? - Не так уж и много, - с горечью произнес Беритус. - Король Аквилонии основал колонию на землях к северу от Бессонских Пределов, и мой род был среди поселенцев. Дикие племена с киммерийских холмов обрушились на нас и учинили великую резню. Вся моя семья была уничтожена. - Твой король насадил свою колонию на родовых землях наших кланов! воскликнул Конан. - То было наше право - выбить оттуда вторгшихся незаконно. Это была моя первая битва. Хотя я видел к тому времени всего пятнадцать зим, но сразил многих: аквилонцев, боссонцев и гундеров. Но это была битва, а не ловушка и не предательское нападение. Никто не может требовать мести за поражение в честном и открытом бою. - Я тоже был мальчишкой, - сказал Беритус. - И когда битва кончилась, меня продали в рабство. - Это ложь! - вскричал Конан. - Киммерийцы не держат рабов сами и не продают пленников торговцам. Когда побоище завершилось, мы вернулись на свои холмы и не взяли с собой ничего, кроме своих мертвых и раненых. - С битвой все не кончилось, - сказал Беритус. - Еще месяцы после нее по стране ездили работорговцы, сгоняли уцелевших и отправляли их на невольничьи рынки. Большинство были женщины и дети, ибо не многие мужчины избежали смерти от рук черноволосых волков с севера. Я трудился как раб, но натура моя была слишком горда, чтобы обрабатывать землю. Я заработал себе свободу гладиаторскими боями, и с тех пор я всегда оставался воином и охотником. И никогда не покидала меня жажда мести киммерийцам. Я столь поспешно принял предложение Загобала, ибо узнал, что во главе разбойников один из тех. В свое время я переловил множество людей, но не было среди них представителей этой проклятой расы. - Ага, и ты охотился за мной на свою голову. - Все это глупо - разговоры о старых битвах и мести, - сказала Лейла. Убейте его. - Нет! - возразил Конан. - Он злобный шакал, ловит беглых рабов и доведенных до отчаяния людей, но не скажу, что он лишен храбрости. И он заслуживает справедливости. Доставай свою сталь, аквилонец. Мы с тобой повторим Венариум. - Это безумие! - закричала Лейла. - Ты уже победил! - Это замечательно! - воскликнул Идрис. - Да, - сказал Элтис. - Возможно, они прикончат друг друга. Это сохранит нам сундук золота. Мятежники расступились, образовав полукруг, ограниченный водоемом. Два северянина обнажили мечи и отбросили ножны. Потом они принялись медленно кружить друг против друга, каждый ища преимущества, прежде чем решиться на удар. Они были под стать друг другу размерами и весом; возможно, Беритус чуть помассивнее, а у Конана чуть подлиннее руки и ноги. Если не считать стального шлема и щитков на ладонях и предплечьях у Беритуса, оба были никак не защищены. Несколько раз они обменялись ложными выпадами, прощупывая друг друга. Затем Беритус пошел в атаку и обрушил целый шквал ударов на голову и тело Конана. Киммериец был вынужден отступить, обороняясь без всякой возможности для контратаки. Охотник за людьми орудовал своим кривым мечом, проводя серии коротких, мощных бросков, и при этом предохранялся от ответных ударов своими защищенными предплечьями. Конан узнал этот стиль. Он был безупречен для поединков и идеально подходил для узкого пространства. Конан отпрыгнул на шаг и обрушил на голову противника встречный шквал, стараясь заставить того прекратить свою атаку. Беритус парировал удары мечом или отбивал пластинами, закрывающими кисти. Одновременно оба они отскочили в стороны. Оба тяжело дышали и были залиты потом. Они изучили друг друга, и следующий обмен ударами должен был стать последним. В этой паузе сражающихся насмерть зрители хранили полную тишину. Беритус был напряжен, вздулся каждый его мускул. Конан был почти расслаблен. Затем оба прыгнули, и удары посыпались так быстро, что за ними невозможно было уследить. Сталь звенела о сталь, и непрерывный грохот был таков, будто все оружейники в мастерской одновременно стучали своими молотками. Они наступали и отступали, пока не оказались в пруду; вода доходила им почти до колен. Лязганье стали стихло на долгие секунды, когда сцепились две рукояти; люди давили друг на друга, мускулы напряглись, и будто бы не из легких доносилось это шумное дыхание, а из раздуваемых мехов. Затем наступил судорожный взрыв плоти и стали. Меч Конана пошел вниз, Беритус выкинул руку. Последовал звук металла, пронзающего плоть. Тут Конан, пошатнувшись, отступил на шаг; кровь струилась из четырех длинных, параллельных борозд, что оставили, глубоко разорвав кожу, шипованные костяшки пальцев Беритуса. Аквилонец наклонился вперед, стараясь повторить ужасный удар, но не дотянулся. Конан освободил наконец рукоять своего меча и, не убирая лезвия, пронзил аквилонца - гарда вплотную к животу, два фута окровавленной стали торчали из бока. - Проклинаю тебя, киммерийская свинья, - вымолвил Беритус. Затем он рухнул в кровавую воду. Конан подошел к трупу и вытащил меч. Он погрузил сверкающую сталь в пруд, дабы очистить клинок от крови и мяса. - Кром, - воскликнул Конан, - однако он оказался достойным противником! Не будь он злобной, жестокой гиеной, я бы устроил ему отличное погребение. - Великолепно! - закричал Идрис. Элтис выглядел менее довольным, ибо сундук золота все-таки уплывал. Остаток дня мятежники в поте лица доставали сокровища. Люди ныряли в смешавшуюся с кровью воду и привязывали к сундукам веревки; затем веревки приматывали к лукам седел и волокли сундуки к берегу. Другие мятежники выносили на плечах мешки с серебром. - Это даже больше, чем описывала женщина, - в восторге проговорил Идрис. - Располагая такими сокровищами, я соберу под свои знамена весь северный Иранистан. Я скину узурпатора с трона! Его люди громко захлопали. - Конан, - продолжил Идрис, - ты сослужил мне добрую службу, хотя я и не имею искреннего желания вновь видеть тебя в границах моего королевства. Выбери сундук и возьми его. Он твой. Конан выбрал сундук, взвалил его на плечо и отнес туда, где была привязана его лошадь. Убо съездил и отыскал животное после схватки с Беритусом. Теперь разбойник уныло сидел на земле. - Итак, у нас единственный сундук, и мятежники все забирают себе. Что в этом хорошего? - Могли бы не получить ничего, - сказал Конан. Кровь на его лице высохла, но щека выглядела так, будто по ней лапой прошелся тигр. - Ты когда нибудь воровал столько, сколько лежит в этом сундуке? - Нет, за всю свою жизнь. - Тогда не жалуйся. Мир полон золота, и волевой человек способен добыть его. Через час все сокровища были погружены, и мятежники поскакали в сторону Иранистана. Своих мертвецов они забрали, но охотники за людьми и солдаты Торгут-хана лежали там, где настигла их смерть. Вокруг рыскали шакалы и гиены, появился даже редкий степной лев. Воздух кишел стервятниками. - Поехали, - сказал Конан. Они привязали сундук к солдатской лошади, которую оставил им Идрис, и вскочили в седла. Они направились на другую сторону озерца, где Лейла беседовала с новоприбывшим. - Я рад видеть тебя живым, Волволикус, - сказал Конан. - Вообще-то я не люблю колдунов, но ты был верным товарищем, хотя и вынашивал свои собственные замыслы насчет этого проклятого храма и чужеземных магов. Это существо умерло? - Оно никогда не умрет, - ответил колдун, у которого не было коня, хотя он и прибыл в белоснежных одеяниях без единого пятнышка. Конан не был расположен спрашивать его о том, чем завершился поединок. - Но теперь божество не будет пытаться возродиться еще тысячу лет, а может, десять тысяч или сто. - Значит, ко мне это больше не относится, - сказал киммериец. - Ты был в нашей шайке. Золота не так много, как мы взяли, но ты имеешь право на свою долю. Колдун покачал головой: - Мне не нужно золото. Я возведен в Первый Круг; подобным нет нужды касаться мирских забот. - Тогда прощай, - сказал Конан и повернулся к Лейле: - Ты оказалась более чем знающей толк во всех этих делах прошедших дней. Поедешь с нами? Она улыбнулась: - Нет, это было славное приключение, но я остаюсь с отцом. Ему есть чему поучить меня, и я думаю, что твоя дикая жизнь скоро бы мне приелась. До свидания, киммериец. - Прощайте, вы оба. Конан махнул рукой, развернул коня и рысью поскакал вслед за Убо, который вел их груженую лошадь. Они скакали несколько часов, пока не оставили за спиной холмы, оказавшись на краю пустыни, испещренной караванными путями, соединяющими редкие колодцы. - Куда теперь, атаман? - спросил Убо. Конан указал рукой прямо на запад: - Там есть город, именуемый Замбула. Это злачное место, там приветствуют людей с золотом и не задают вопросов, откуда оно взялось. Если колодцы полные, мы будем там дней через десять-двенадцать. Убо почесал подбородок: - Звучит подходяще. В этом сундуке годовые доходы изрядного города. В таком месте, как ты описал, этого может хватить на месяц или даже больше! А затем мы сможем сколотить новую шайку, ибо злачные города всегда полны народом, жадным до золота и умеющим кое-что получше, чем работать за него в поте лица. - Да, - сказал Конан. - В Замбулу! Весело смеясь, двое поскакали прочь от холмов Турана. За ними кружили стервятники.
- Амбула! - кричал Беритус. - Варка! Бахдур! - Ни звука не доносилось из окружающей тьмы. Он повернулся к Загобалу. - Я слышал сталь. Я слышал зов Амбулы. Теперь я не слышу ничего. Они мертвы. Загобал раздраженно сплюнул. - Покончено с твоей великой бандой охотников за людьми! Как ты себя чувствуешь, побежденный варваром, атаманом разбойников? - Ему надо еще убить меня, - холодно сказал Беритус. - Что до людей, я всегда смогу набрать новых. Как бы то ни было, его я прикончу собственной рукой. Он повернулся и пошел прочь. - Куда ты идешь, трус? - крикнул Загобал. Беритус не обернулся. - Подальше от огня. У него теперь два лука. Загобал чуть не упал, спеша покинуть круг света.
- Они там! - прошептал Убо. Двое залегли за небольшим кряжем и пристально оглядывали сверху маленький каньон. Лица их были густо припорошены пылью, и, поскольку солнце вставало за ними, парочка, что оставалась внизу, в каньоне, обнаружить их не могла. - Ты рискнешь пустить стрелу? Я не был лучником даже с двумя превосходными глазами. - Нет, - сказал Конан. - Выстрелить я могу, но никто не способен с первого раза попасть из незнакомого лука. Случая попробовать этот мне не представилось. - Тогда что мы будем делать? - спросил Убо. - Можем просто спуститься вниз и напасть на них, но ведь неизвестно, кто кого. - Мы ждем, - сказал Конан. - Ждем чего? - Похоже, я слышу кого-то, - сообщил киммериец. Вдалеке послышался стук копыт. - Кто бы это мог быть? - удивился Убо. - Смотри. Люди внизу, явно встревоженные, тоже обернулись на звук. Затем первые всадники въехали в каньон. Они были облачены в тяжелые доспехи личной стражи Торгут-хана. Среди них был и Торгут-хан собственной персоной. Бок о бок с вице-королем скакал маленький человечек. - Клянусь Сетом! - воскликнул Убо. - Это же тот негодяй. Осман! - Точно, - проговорил Конан. - Я знал, что он не задержится в своем стремлении сыграть, как обычно, за всех против всех. Нам повезло, что они не оказались здесь раньше. Но эта жирная свинья Торгут-хан не приспособлен к быстрой езде, и я могу спорить, что Осман промахнулся разок-другой, ведя их сюда. Он плохо знает эту местность. Пойдем, это должно быть приятной картиной. С этими словами Конан скользнул вниз по склону. Сбитый с толку Убо последовал за ним. - Вице-король! - крикнул Загобал, взбешенный, но не потерявший самообладания. - Как ты попал сюда? - Этот человек привел меня, - сказал Торгут-хан. - А теперь объяснись! - Ты слушал Османа, так? Эта вероломная, мелкая свинья привела нас в засаду у дома колдуна. Какую игру он ведет на этот раз? Мы проследили бандитов до этого места и сражались с ними всю ночь. В конце концов только один из них остался в живых, хотя это и ненадолго. Я не сомневаюсь, что... Резким взмахом руки Торгут-хан заставил его замолчать. Вице-король спешился и направился к Загобалу. - Осман говорит, что знает, где спрятаны сокровища, - прошептал Торгут-хан. - Давай-ка выясним, правду ли он говорит, а потом обсудим дальнейшее. Загобал поднял руку в приветствии. - Очень хорошо. - Он повернулся к Беритусу. - Аквилонец, оставайся здесь со стражниками. Осман, ты идешь с нами. Беритус пожал плечами, будто показывая, что его все это не касается. Осман, подобострастно улыбаясь и кланяясь, шагнул вперед. - Соблаговолите последовать за мной, господа. Пока они шли, Загобал не спускал глаз с окружающих высот. Он знал, что с легкостью увернется от стрелы, летящей издалека. По-настоящему опасны лишь стрелы, падающие во время штурма или летящие из темноты или сзади. Ну а попади стрела в Торгут-хана, так кого это беспокоит? Но никто не нападал на них, и они зашли в крошечный боковой каньон, где Осман вскарабкался на склон и раскидал несколько камней. Его трудами обнаружилась пещера, сама по себе прекрасно скрытая от глаз, и он величественно указал на вход: - Зрите! Там, внутри, разрисованная пещера, где пребывают похищенные сокровища, от которых ты, вице-король, посулил мне десятую часть. Загобал вытащил меч и приставил острие к подбородку Османа. - Ты пойдешь первым, шакал. Я не забыл последнее место, куда ты привел меня. Осман успокаивающе протянул руку: - Ну конечно, хозяин, но помни... Теперь я под защитой Торгут-хана, а с ним полно вооруженных людей. - Иди, - мрачно проговорил Загобал. Осман пролез в щель, и наступила тишина. Затем они услышали дикий вопль. - Что это? - воскликнул Торгут-хан. - Они пропали! - стенал Осман. - Все сундуки и мешки, все до последней монеты - пропало! - Что? - вскричал Загобал. Двое влезли в отверстие и встали у входа. Утренний свет, проникающий снаружи, освещал пещеру с загадочно разрисованными стенами и потолком, но никаких сокровищ в ней не было. - Вы же видите эти следы на полу! - в отчаянии кричал Осман. - Именно здесь мы все уложили! Но оно пропало! Верьте мне, хозяева! Я не лгу вам. Он начал пятиться к выходу, когда Загобал подошел к нему с мечом в руке. Осман повернулся и кинулся наружу, командир стражников сразу за ним. Прежде чем коротышка успел сделать десять шагов вниз по склону, Загобал как тигр набросился на него. - Ты надуваешь меня в последний раз! - закричал Загобал, полоснув Османа под обоими коленями, чтобы тот не смог убежать. - Я проклинаю тот день, когда вытащил тебя из темницы! - И он отрубил одну руку. - Я проклинаю мать, что родила тебя! - Отлетела вторая рука. - Вот тебе обещанная награда! Мощный вертикальный удар вскрыл тело Османа от шеи до живота, обнажив кости и внутренности, но не нанеся смертельной раны. Осман визжал и бормотал нечто, лежащее за пределами связной речи. За ними послышался раскатистый взрыв смеха. Загобал обернулся. Торгут-хан, как раз вылезающий из разрисованной пещеры, сделал то же самое. На склоне, что возвышался над ними, стоял Конан из Киммерии. Его меч был обнажен, и варвар насмешливо взирал на них. - Не те ли это могущественные особы, что послали меня в темницу и собирались насладиться зрелищем моей казни на великом празднестве? - Он расхохотался. - Это просто дурачины, с которыми я забавлялся так много дней! Загобал не мог больше оставаться на месте. С яростным воплем он бросился вверх по склону на киммерийца, который внес такой хаос в его продуманный план. Кривой и прямой клинки схлестнулись, зазвенели, вновь схлестнулись. Оба они являлись отменными фехтовальщиками, но Конан был потяжелее, да и взмах у него был пошире. Он стал наносить мелкие раны, потом раны поглубже, а сам оставался невредимым. Наконец низкий выпад опрокинул Загобала на землю, следующий удар заставил выронить меч из обессилевшей руки. Командир стражников закричал от ярости, а Конан спихнул его ногой со склона. Загобал скатился прямо на Османа; тот все еще был в сознании и завыл от новых мучений. - Желаю вам двоим насладиться взаимной компанией, - сказал Конан. Может, оба и доживете до полуночи, если прежде до вас не доберутся гиены. - Азурой клянусь, Конан! - воскликнул изумленный Убо. - Ты человек, серьезно относящийся к мести! - Вот именно. Где Торгут-хан? - Он побежал вон туда. - Убо махнул в направлении водоема. - Ну ладно, а что же случилось с сокровищами? - Когда мы выехали из шахтерской деревни и вы все направились к дому колдуна, - объяснил Конан, - я вернулся сюда, дабы убедиться, что Осман не пытается удрать с сокровищами. Его здесь не было, но я понимал, что он может появиться в любой момент. А потому я перенес все сокровища. - Перенес? Куда? - В пруд. Они все там, под водой. День и ночь мне пришлось перетаскивать сундуки и мешки, а потом еще убирать следы. Убо в изумлении почесывал свою бритую голову. - Мне никогда не нравилась мысль о тяжелой работе, но думаю, что сокровища стоят этого. Что мы предпримем теперь, атаман? - Посмотрим,- ответил Конан.- Пойдем. И они направились к другому наблюдательному пункту, на этот раз возвышающемуся над водоемом. Торгут-хан, все еще отдувающийся после бега, с воплями гнал солдат разыскивать грозного киммерийца. Люди бесцельно кружили на месте, сбитые с толку невразумительными приказами. - Новые всадники скачут, - сообщил озадаченный Убо. - Это еще кто? Через южное ущелье в каньон въехал еще один отряд наездников. То было суровое, потрепанное воинство, полная противоположность лощеным стражникам Торгут-хана. - Подожди! - закричал Убо. - Не тот ли это командир, который решил, что может приказывать мне? - Он самый, - сказал Конан. - Капитан Хоста из иранистанских мятежников. А вон и Идрис, юный посягатель на трон. - Они-то как здесь очутились? - удивился Убо. Затем он увидел Лейлу, скачущую среди мятежников. - О, теперь понимаю. - Я послал ее за ними, - сообщил Конан. - Я понимал, что вскоре предстоит схватка, с которой нам не справиться, поскольку Осман все еще бродит где-то. Торгут-хан остался последним, кем мог воспользоваться коротышка. Дай мне лук. Убо протянул ему оружие, и Конан прицелился в солдата. Не знакомый с этим луком и его стрелами, первый раз промазал, вторая стрела пролетела уже ближе к цели, а третьей он выбил всадника из села. Тем временем внизу завязалась схватка. Солдаты и мятежники рубили и кололи друг друга, меч и копье несли смерть одинаково действенно. Мятежников было больше, солдаты превосходили амуницией и оружием. - Это уж слишком, надеяться, что они все перебьют друг друга, - сказал Убо. - Почему ты помогаешь мятежникам? - Потому что хочу уничтожить Торгут-хана, - объяснил Конан. Выпустив последнюю стрелу, он побежал с холма и присоединился к сражающимся. Удар его меча освободил одно из седел, и Конан заменил седока. Пробивая себе дорогу в массе сражающихся, он кричал: - Торгут-хан! Покажись, ты, свинья! Затем он увидел человека, неистово пытающегося удержать свою стражу между собой и этими неожиданными пришельцами. Конан пропахал себе путь, и под его бешеным напором конь Торгут-хана отпрянул в воду. - Варвар! - закричал Торгут-хан. - Ты что, бессмертен? - Нет, - сказал Конан, отбивая беспомощную защиту Торгут-хана. - Так же, как и ты! Его меч пересек жирное тело вице-короля, одинаково рассекая доспехи, плоть и кость. С диким воплем Торгут-хан полетел из седла и поплыл лицом вниз по воде пруда, что поднималась, наполняясь телами. Последнее, что узрели очи Торгут-хана сквозь волнующуюся пелену его собственной крови, была огромная груда сундуков и мешков, покоящаяся на дне водоема. Грохот и крики смолкли. Силы мятежников были истощены, но солдаты Торгут-хана уничтожены. Повсюду были раскиданы тела, и раненые стонали, лежа на земле или провисая в седлах. - Убедитесь, что никто не сбежал! - приказал генерал Элтис, кузен претендента. - Да! - закричал юный Идрис. - Мы не должны испортить отношения с Тураном. Для короля Торгут-хан и его стражники просто исчезнут! Тут он заметил Конана и улыбнулся: - Приветствую, капитан! Эта женщина сказала, будто у тебя есть что-то для нас. - Да, есть, - ответил Конан. - Вам придется обшарить пруд, ибо все это там. - Эй! - взвился перед Конаном Убо. - Ты же не собираешься позволить им забрать все, не так ли? Клянусь Сетом, мы заслужили свою долю. Идрис взглянул на своего кузена: - Генерал, не этот ли человек бросил мою службу, и не заслуживает ли он повешения? - Это должное наказание, мой повелитель, - кивнул Элтис. - Что? - возмутился Убо. - Ты называешь себя королем и вот так обходишься со мной, когда я доставил тебе все эти великие сокровища? Идрис улыбнулся: - Нет, ты в безопасности, пока находишься вне пределов моего королевства, но бандит, подобный тебе, должен быть благодарен за то, что ему позволено дышать, и не стоит беспокоить королей ради большей награды. - Он взглянул на Конана. - Но если сокровища таковы, как утверждала женщина, я дам тебе один сундук золота. - Ваше величество, - запротестовал Элтис, - ты слишком великодушен. Горсти динаров таким негодяям будет более чем достаточно. - Нет, не хочу, чтобы люди считали меня поступающим не по-королевски. Сундук золота. - Как пожелаешь, - сказал Элтис, он выглядел обиженным. - Мой повелитель! - позвал капитан Хоста. - Что мне делать вот с этим? Он указал на круг всадников, наставивших копья на Беритуса Аквилонского. Он не принимал участия в схватке, и он не туранец. - Он один из ваших? - спросил Идрис. - Это наемный пес Загобала, - сообщила Лейла, сдерживая коня. - Он привел свою свору шакалов, чтобы напасть на дом моего отца. А еще он шел за нами по пятам с тех пор, как мы забрали сокровища. - Тогда убейте его, - сказал Идрис. - Подожди! - крикнул Беритус. - Я требую для себя права отомстить! - За что отомстить, пес? - презрительно осведомился Конан. - Я никогда не искал драки с тобой. Это ты принял плату от Загобала за мою голову. Я убил твоих людей, потому что они охотились за мной, а ни один человек не может поступить так и остаться в живых! - Ты думаешь, это меня заботит? Я жажду мести за Венариум! - Венариум? - переспросил Идрис. - Я слышал это название. Не та ли это великая битва, что разыгралась на далеком севере много лет назад? - Не так уж и много, - с горечью произнес Беритус. - Король Аквилонии основал колонию на землях к северу от Бессонских Пределов, и мой род был среди поселенцев. Дикие племена с киммерийских холмов обрушились на нас и учинили великую резню. Вся моя семья была уничтожена. - Твой король насадил свою колонию на родовых землях наших кланов! воскликнул Конан. - То было наше право - выбить оттуда вторгшихся незаконно. Это была моя первая битва. Хотя я видел к тому времени всего пятнадцать зим, но сразил многих: аквилонцев, боссонцев и гундеров. Но это была битва, а не ловушка и не предательское нападение. Никто не может требовать мести за поражение в честном и открытом бою. - Я тоже был мальчишкой, - сказал Беритус. - И когда битва кончилась, меня продали в рабство. - Это ложь! - вскричал Конан. - Киммерийцы не держат рабов сами и не продают пленников торговцам. Когда побоище завершилось, мы вернулись на свои холмы и не взяли с собой ничего, кроме своих мертвых и раненых. - С битвой все не кончилось, - сказал Беритус. - Еще месяцы после нее по стране ездили работорговцы, сгоняли уцелевших и отправляли их на невольничьи рынки. Большинство были женщины и дети, ибо не многие мужчины избежали смерти от рук черноволосых волков с севера. Я трудился как раб, но натура моя была слишком горда, чтобы обрабатывать землю. Я заработал себе свободу гладиаторскими боями, и с тех пор я всегда оставался воином и охотником. И никогда не покидала меня жажда мести киммерийцам. Я столь поспешно принял предложение Загобала, ибо узнал, что во главе разбойников один из тех. В свое время я переловил множество людей, но не было среди них представителей этой проклятой расы. - Ага, и ты охотился за мной на свою голову. - Все это глупо - разговоры о старых битвах и мести, - сказала Лейла. Убейте его. - Нет! - возразил Конан. - Он злобный шакал, ловит беглых рабов и доведенных до отчаяния людей, но не скажу, что он лишен храбрости. И он заслуживает справедливости. Доставай свою сталь, аквилонец. Мы с тобой повторим Венариум. - Это безумие! - закричала Лейла. - Ты уже победил! - Это замечательно! - воскликнул Идрис. - Да, - сказал Элтис. - Возможно, они прикончат друг друга. Это сохранит нам сундук золота. Мятежники расступились, образовав полукруг, ограниченный водоемом. Два северянина обнажили мечи и отбросили ножны. Потом они принялись медленно кружить друг против друга, каждый ища преимущества, прежде чем решиться на удар. Они были под стать друг другу размерами и весом; возможно, Беритус чуть помассивнее, а у Конана чуть подлиннее руки и ноги. Если не считать стального шлема и щитков на ладонях и предплечьях у Беритуса, оба были никак не защищены. Несколько раз они обменялись ложными выпадами, прощупывая друг друга. Затем Беритус пошел в атаку и обрушил целый шквал ударов на голову и тело Конана. Киммериец был вынужден отступить, обороняясь без всякой возможности для контратаки. Охотник за людьми орудовал своим кривым мечом, проводя серии коротких, мощных бросков, и при этом предохранялся от ответных ударов своими защищенными предплечьями. Конан узнал этот стиль. Он был безупречен для поединков и идеально подходил для узкого пространства. Конан отпрыгнул на шаг и обрушил на голову противника встречный шквал, стараясь заставить того прекратить свою атаку. Беритус парировал удары мечом или отбивал пластинами, закрывающими кисти. Одновременно оба они отскочили в стороны. Оба тяжело дышали и были залиты потом. Они изучили друг друга, и следующий обмен ударами должен был стать последним. В этой паузе сражающихся насмерть зрители хранили полную тишину. Беритус был напряжен, вздулся каждый его мускул. Конан был почти расслаблен. Затем оба прыгнули, и удары посыпались так быстро, что за ними невозможно было уследить. Сталь звенела о сталь, и непрерывный грохот был таков, будто все оружейники в мастерской одновременно стучали своими молотками. Они наступали и отступали, пока не оказались в пруду; вода доходила им почти до колен. Лязганье стали стихло на долгие секунды, когда сцепились две рукояти; люди давили друг на друга, мускулы напряглись, и будто бы не из легких доносилось это шумное дыхание, а из раздуваемых мехов. Затем наступил судорожный взрыв плоти и стали. Меч Конана пошел вниз, Беритус выкинул руку. Последовал звук металла, пронзающего плоть. Тут Конан, пошатнувшись, отступил на шаг; кровь струилась из четырех длинных, параллельных борозд, что оставили, глубоко разорвав кожу, шипованные костяшки пальцев Беритуса. Аквилонец наклонился вперед, стараясь повторить ужасный удар, но не дотянулся. Конан освободил наконец рукоять своего меча и, не убирая лезвия, пронзил аквилонца - гарда вплотную к животу, два фута окровавленной стали торчали из бока. - Проклинаю тебя, киммерийская свинья, - вымолвил Беритус. Затем он рухнул в кровавую воду. Конан подошел к трупу и вытащил меч. Он погрузил сверкающую сталь в пруд, дабы очистить клинок от крови и мяса. - Кром, - воскликнул Конан, - однако он оказался достойным противником! Не будь он злобной, жестокой гиеной, я бы устроил ему отличное погребение. - Великолепно! - закричал Идрис. Элтис выглядел менее довольным, ибо сундук золота все-таки уплывал. Остаток дня мятежники в поте лица доставали сокровища. Люди ныряли в смешавшуюся с кровью воду и привязывали к сундукам веревки; затем веревки приматывали к лукам седел и волокли сундуки к берегу. Другие мятежники выносили на плечах мешки с серебром. - Это даже больше, чем описывала женщина, - в восторге проговорил Идрис. - Располагая такими сокровищами, я соберу под свои знамена весь северный Иранистан. Я скину узурпатора с трона! Его люди громко захлопали. - Конан, - продолжил Идрис, - ты сослужил мне добрую службу, хотя я и не имею искреннего желания вновь видеть тебя в границах моего королевства. Выбери сундук и возьми его. Он твой. Конан выбрал сундук, взвалил его на плечо и отнес туда, где была привязана его лошадь. Убо съездил и отыскал животное после схватки с Беритусом. Теперь разбойник уныло сидел на земле. - Итак, у нас единственный сундук, и мятежники все забирают себе. Что в этом хорошего? - Могли бы не получить ничего, - сказал Конан. Кровь на его лице высохла, но щека выглядела так, будто по ней лапой прошелся тигр. - Ты когда нибудь воровал столько, сколько лежит в этом сундуке? - Нет, за всю свою жизнь. - Тогда не жалуйся. Мир полон золота, и волевой человек способен добыть его. Через час все сокровища были погружены, и мятежники поскакали в сторону Иранистана. Своих мертвецов они забрали, но охотники за людьми и солдаты Торгут-хана лежали там, где настигла их смерть. Вокруг рыскали шакалы и гиены, появился даже редкий степной лев. Воздух кишел стервятниками. - Поехали, - сказал Конан. Они привязали сундук к солдатской лошади, которую оставил им Идрис, и вскочили в седла. Они направились на другую сторону озерца, где Лейла беседовала с новоприбывшим. - Я рад видеть тебя живым, Волволикус, - сказал Конан. - Вообще-то я не люблю колдунов, но ты был верным товарищем, хотя и вынашивал свои собственные замыслы насчет этого проклятого храма и чужеземных магов. Это существо умерло? - Оно никогда не умрет, - ответил колдун, у которого не было коня, хотя он и прибыл в белоснежных одеяниях без единого пятнышка. Конан не был расположен спрашивать его о том, чем завершился поединок. - Но теперь божество не будет пытаться возродиться еще тысячу лет, а может, десять тысяч или сто. - Значит, ко мне это больше не относится, - сказал киммериец. - Ты был в нашей шайке. Золота не так много, как мы взяли, но ты имеешь право на свою долю. Колдун покачал головой: - Мне не нужно золото. Я возведен в Первый Круг; подобным нет нужды касаться мирских забот. - Тогда прощай, - сказал Конан и повернулся к Лейле: - Ты оказалась более чем знающей толк во всех этих делах прошедших дней. Поедешь с нами? Она улыбнулась: - Нет, это было славное приключение, но я остаюсь с отцом. Ему есть чему поучить меня, и я думаю, что твоя дикая жизнь скоро бы мне приелась. До свидания, киммериец. - Прощайте, вы оба. Конан махнул рукой, развернул коня и рысью поскакал вслед за Убо, который вел их груженую лошадь. Они скакали несколько часов, пока не оставили за спиной холмы, оказавшись на краю пустыни, испещренной караванными путями, соединяющими редкие колодцы. - Куда теперь, атаман? - спросил Убо. Конан указал рукой прямо на запад: - Там есть город, именуемый Замбула. Это злачное место, там приветствуют людей с золотом и не задают вопросов, откуда оно взялось. Если колодцы полные, мы будем там дней через десять-двенадцать. Убо почесал подбородок: - Звучит подходяще. В этом сундуке годовые доходы изрядного города. В таком месте, как ты описал, этого может хватить на месяц или даже больше! А затем мы сможем сколотить новую шайку, ибо злачные города всегда полны народом, жадным до золота и умеющим кое-что получше, чем работать за него в поте лица. - Да, - сказал Конан. - В Замбулу! Весело смеясь, двое поскакали прочь от холмов Турана. За ними кружили стервятники.