Робертс Джон Мэддокс. Отравленные земли

   — Скоро узнаем, — сказал Гассем. Он подозвал герольда передать Мана, чтобы тот открыл ворота или вышел на бой. Герольд важно прошествовал к воротам и провозгласил свое обращение в сторону крепостного вала, где накануне ночью несли, службу часовые. Ответа не последовало. Он несколько раз повторил приветствие, а затем вернулся обратно к королю.
   — Я никого не вижу, мой король, и никого не слышу.
   — Могли они сбежать? — воскликнул Ребья. — Подземный ход?
   — Наши патрули рассыпались по всем окрестностям, — сказал Урлик. — Они бы доложили о беглецах.
   — Сейчас выясним, — заявил Гассем, выходя из терпения. — Разнесите ворота тараном.
   Группа солдат двинулась вперед под прикрытием мантелет, перемещая на колесах конструкцию, в которой на цепях было подвешено бревно, обитое бронзой. Они оттянули его назад и затем отпустили, сокрушая тяжелые деревянные ворота. На десятом ударе дерево раскололось, и двойные двери провисли на петлях. Гассем приказал отозвать людей.
   — Шессины и островитяне, и женщины — внутрь, — приказал он. — На этот раз, никакой пощады. — Он возмущался шуткой, которую Мана сыграл с ним, и до сих пор не мог забыть тот ужас, который испытал в туннеле.
   Гассем прошел в ворота вслед за своими воинами. Не было слышно звуков боя, также не было и орд пленников, выводимых из дворца. Его люди стояли подавленные, что было совершенно несвойственно для них.
   — Что тут происходит? — воскликнул он, а затем увидел и сам. За стеной находился внутренний двор, окруженный изысканными строениями. И повсюду, среди кровавого хаоса, лежали мертвецы. Запах крови пропитывав воздухе, и над трупами уже вились мухи. Воины медленно приблизились. Почти все погибшие были в доспехах и с отличным оружием: вероятно, личная гвардия короля.
   — Все мертвы, горло у них перерезано, — сказал один из воинов.
   — Они сразили друг друга, — пробормотал Урлик. Гассем не мог испытывать восторга от такого зрелища, ведь это не он убил их.
   — Где Мана? — воскликнул он.
   — Дым! — закричала одна из воительниц, указывая куда-то в сторону. Клубы дыма выходили из верхних окон круглого здания посреди площади.
   — Вперед! — Гассем бросился через внутренний двор по направлению к источнику дыма. Воительницы последовали за ним вплотную. Молодые воины, встревоженные, что король может оказаться в опасности, опередили его и бросились вверх по ступеням здания.
   — Отойди назад ненадолго, мой король, — сказал Ребья, устремляясь во дворец. Несколько мгновений спустя он вернулся. — Все мертвы и там тоже. Пойди и взгляни сам.
   Озадаченный, Гассем прошел внутрь. Повсюду лежали тела. Здесь запах крови был непереносим. Посреди огромной залы высилась какая-то странная, невообразимая груда, откуда поднимался сладковатый дым. Заранее содрогаясь, Гассем подошел ближе, бросая вызов нарастающему жару.
   Центр комнаты, высота которой была почти равна трем полным этажам дворца, был заполнен грудой сокровищ короля Мана. Предметы домашнего обихода и ковры, произведения искусства, шкатулки с драгоценностями, флаконы благовоний и редких лекарственных средств, кувшины вина, дорогие продукты питания и специи, — все это было свалено здесь в огромном количестве.
   Поверх этих богатств покоились главные сокровища короля. Девушки и юноши всех рас и народностей лежали там; некоторые были обнажены, другие в роскошных одеджах. Там были жены и наложницы короля, гаремные рабы и, возможно, догадался Гассем, его дочери и другие члены семьи. Посреди, в клубах дыма, виднелось огромное ложе, на котором возлежал мужчина в королевском одеянии и высокой диадеме из золота, украшенной драгоценными камнями. Пламя уже коснулось покрывал. К ужасу и изумлению Гассема, человек внезапно сел и уставился на него. У него была ухоженная, завитая черная борода, нос с горбинкой и черные глаза, вперившиеся в Гассема с ненавистью и, как ни странно, с торжеством. Пламя уже бушевало вокруг него, но он нашел в себе силы, выкрикнуть, прежде чем огонь поглотил его.
   — Я победил, Гассем! — Затем пламя скрыло его из вида, и больше ничего нельзя было услышать. Огонь бушевал уже повсюду, выбрасывая языки пламени и клыбу дыма, пожирая бесценные сокровища на погребальном костре короля.
   Воины поспешили прочь, подальше от жара. Воительницы силой увели прочь своего господина. Все они стояли молча, уставившись на пламя, которое вырывалось через окна. Внезапно они вздрогнули от странного воющего звука, затем подались назад от страха, когда поняли, что этот ужасный звук исходит от их короля. Глаза Гассема вылезали из орбит, пена выступила на губах, и он застонал, как зверь, раненый в сердце. Прошло немало времени, прежде чем он наконец пришел в себя.
   — Он одурачил меня! — закричал король Гассем.
 

Глава семнадцатая

   Все вокруг глубоко наскучило Ансе. Если именно таким способом люди, облеченные властью, правили другими людьми, то он совсем не желал этого для себя. Часами граньянские дипломаты ожесточенно спорили с королевой Лериссой. Они предлагали договоры о дружбе и взаимной помощи, уснащая их глубоко скрытыми угрозами. Говоря о своем восхищении королем Гассемом, его всепобеждающими армиями, они напоминали ей о собственной славной истории и былых победах, умудряясь то и дело вставлять в разговор имена великих королей, генералов и завоевателей прошлых поколений.
   Королева вежливо выслушивала их и всякий раз подчеркивала абсолютно миролюбивые намерения своего господина по отношению к его собрату, королю Ах'на из Грана.
   Тогда посланцы вычурно расписывали любовь, которую питает их король к ней самой и к Гассему, которым его величество восхищается превыше всех остальных людей на земле.
   — И если, — говорил лорд Импимис, — король Гассем испытывает какие-либо затруднения в покорении несчастного короля Мана, то я убежден, что все-таки можно выработать какой-то вид взаимного соглашения о военной помощи. Хотя мы и состоим в мире с Соно уже несколько лет, все-таки это скорее не вечная дружба, а просто окончание враждебных отношений после былых войн.
   — Я уверена, что мой господин приведет эту войну к быстрому завершению, без необходимости принять ваше щедрое предложение, — отвечала Лерисса. — Однако, я уверена, что он высоко оценит обещание вашего короля о невмешательстве. Нам известно, что трусливый король Мана, сознавая, что он переступил границы пристойности и благоразумия, искал союза с королем Ах'на, хотя и прекрасно понимал, что мой муж пришел призвать его к ответу.
   — Это правда, такой союз предполагался, — сказал Импимис, — но я уверен, что об этом никто не думал всерьез.
   Конечно, нет, сказал себе Анса, учитывая, что король Ах'на лежал неподвижно, парализованный ядом. Все это было бессмысленно. Он хотел бы знать, каким образом придворные намеревались тайно обратиться к Лериссе. Совсем нелегко добиться уединенности на этом маленьком острове. Он с ней разговаривал наедине, по ее собственному приглашению. Но предатель не пожелает открыто сидеть у огня, если охрана будет находиться в пределах слышимости. Он попытается отвести ее в сторону, либо остаться наедине в шатре. Охрана никогда не допустит, королева удалилась в лес с незнакомцем, так что скорее всего, это произойдет в шатре, после того как стемнеет. Анса должен найти хорошее место, откуда ему будет удобно шпионить за ними.
   Незаметно он выскользнул из палатки. Придворные не обратили на него снимания, зато заметила Лерисса и наградила его усмешкой. Анса улыбнулся в ответ и исчез.
   Снаружи слуги бездельничали у шатров, а воины Лериссы развлекались, тренируясь с оружием. Пока солдаты зевали, шессины делали, казалось бы, невозможные броски дротиками. Они установили соноанские щиты, используя их как мишени, которые и пронзали с невероятной точностью своими короткими копьями с бронзовыми наконечниками. Анса, неоднократно видевший как метал дротик его отец, был удивлен даже больше, чем граньянские солдаты.
   Граньянцы, не желая уступать, развесили маленькие мишени на деревьях и пронзали их своими длинными копьями, сидя верхом на мчащихся во весь опор кабо. Шессины сохраняли на лице выражение превосходства. Нельзя было определить, произвело ли на них это представление должное впечатление, но Анса в этом сомневался. Они знали, что на поле брани настоящим противником будет не сам всадник, а скорее, его скакун, но эти прирожденные пастухи не испытывали страха перед животными. Анса гадал, как бы они посмотрели на стрельбу из громадного лука с седла, но удержался от соблазна. Будет лучше это останется для них полной неожиданностью.
   Он направился в тот конец острова, который был расположен выше по течению реки в верхнем ее течении. Когда все складывается неудачно и не остается никаких других занятий, человек всегда может удить рыбу, конечно, если рядом есть вода. Юноша миновал небольшую рощу, откуда с появлением людей ушла почти вся живность. Оглянувшись, он заметил, что два шессина, небрежно прогуливаясь, направились в его сторону и остановились, когда он повернулся к ним. Совершенно понятно, что за ним следили. Анса не принял это во внимание. В такой напряженной ситуации, едва ли вызовет удивление, что все заинтересованные стороны будут пристально следить друг за другом.
   Деревья закончились, и он вышел на каменистую оконечность острова, выступающую небольшим мысом. Течение здесь оказалось стремительным, зазубренные камни, которые и создали этому месту зловещую славу, были окружены пеной. Но среди них оставались все же заводи, которые могли быть пригодны для рыбной ловли.
   Анса достал крючок и лесу из поясной сумки и стал переворачивать камни. Под одним из них он нашел крошечную ящерицу, но еще быстрее отыскал жирных белых червей, которые, как он надеялся, придутся по вкусу местной рыбе. Надев одного на крючок, он стал пробираться обратно между камней.
   Сев у глубокой широкой заводи, Анса забросил крючок в воду. Он предавался мечтам о Фьяне, но вышел из задумчивости, когда заметил что-то странное в камнях, среди которых он сидел. Все камни были одного вида: сероватые, неправильной формы, с крошечными вкраплениями. Он знал, что это был искусственный камень, изготовленный древними, — того же типа, что и в отцовской шахте. Но здесь не было стальных вставок, а лишь бурые полосы на сером. Когда-то здесь была сталь, но она вся проржавела во влажном климате.
   Леса дернулась в его руке, и Анса потащил ее. Рыба тянула и билась, всплывала на поверхность, сверкая серебристой чешуей. Он вытащил ее резким рывком и оглушил, ударив о камень, затем снова насадил наживку и опустил снасть обратно в воду. Ему хотелось узнать, много ли здесь искусственных камней. Что представляло собой это место в прежние дни? Это было настолько давно, что даже очертания древних городов исчезли, и только самые выносливые и прочные из древних творений сохранились, чтобы дать хоть какой-то намек на былое величие. Где могла использоваться такая масса камня? Был ли это фундамент здания? Или часть моста?
   Он знал, что далеко к северу отсюда, на этой же самой реке, в месте, которое называют Зоной, остались огромные руины, разбросанные по всему узкому каньону. Древняя легенда рассказывала о том, что давным-давно была построена стена с единственной целью задержать воду, но причин этого никто не мог даже себе представить. Анса покачал головой. Это были праздные и бесполезные мысли. Они отвлекали его от настоящей тревожной ситуации.
   Юноша поймал еще две рыбины, почистил их и бросил потроха обратно в воду, чтобы кормилась другая рыба. Затем взял улов с собой обратно на остров, развел небольшой костер, нанизал рыбу на зеленые палочки и подвесил их в дыме костра. Его шессинские преследователи стояли недалеко среди деревьев, сморщив носы от отвращения. Он улыбнулся, зная, что шессины ненавидели рыбу.
   — Идите, присоединяйтесь ко мне, — невинным голосом позвал он. — Здесь ее много.
   — Запрещено, — отрезал один из воинов; его трудно было понять, потому что он говорил на шессинском диалекте. Ансе очень хотелось вступить с ними в беседу, но он знал, что не стоит рисковать. Его собственный народ был гордым и обидчивым, но даже ему было далеко до шессинов. Те могли запросто пронзить его копьем, если почувствуют оскорбление. Если бы Анса был в седле и при полном вооружении, он бы, наверное, не побоялся бы никого, но пеший, с одним мечом против их ужасных копий, он не хотел и думать о поединке.
   Анса вспомнил о Фьяне, и ему захотелось узнать, насколько она преуспела в лечении короля. Если она сможет вернуть ему здоровье, как он вознаградит ее? Богатством или петлей висельника? У него не было иллюзий относительно королей. Королева Масила относилась к ним очень благосклонно, но она была в отчаянии. После того, как король поправится, сохранится ли у нее чувство благодарности? Он слишком хорошо знал таких людей, чтобы рассчитывать на это. Лучше бы Фьяна покинула их… Сейчас Гран интересовал Ансу только потому, что был возможным противником Гассема. Он знал, что у них нет никакого шанса противостоять его войскам, но они могут сдерживать его, заставлять расходовать время и людей, распылять свои силы.
   Определенно, подумал Анса, даже такой человек, как Гассем, не может править слишком обширными территориями. Островитян было не так уж много, а войска, набранные с покоренных земель не слишком надежны, несмотря все на заявления королевы Лериссы. Насколько далеко он может продвинуться до того, как начнут разрушаться связи между областями? Гассему то и дело приходилось подавлять мятежи в своем глубоком тылу.
   Или он все-таки больше, чем просто человек? Возможно, он и был тем, считал себя: владыкой мира, которого ничто не может удержать. Возможно, дело, которому посвятил всю свою жизнь отец, напрасно, и никакие конные лучники, никакие отряды солдат, вооруженных новым огнестрельным оружием, не принесут пользы?
   Анса встряхнулся. Это были не своевременные мысли. Слишком многое поставлено на карту здесь и сейчас, чтобы Думать об опасностях, которые еще далеко впереди. Он взял рыбу на вертеле из костра и жадно съел ее, наслаждаясь видом шессинских охранников, приведенных в смятение. Оказалось, что они моложе, чем он сам, почти мальчишки, с волосами, заплетенными в бесчисленное множество тончайших косичек. Впрочем, из-за этого они были не менее опасны.
   Покончив с едой, Анса поднялся и вернулся в лагерь. Он провел остаток дня, ухаживая за своим оружием. Оно требовало постоянного внимания, он наточил и смазал клинки и наконечники стрел, проверил древки копья и стрел на наличие трещин или следов коробления, разгладил перья и починил ножны. Он взял свой лук и быстро осмотрел, затем смазал воском тетиву. После того, как он закончил выполнять свои воинские обязанности, наступило время еще для очередного пиршества.
   Эта ночь была еще более веселой, чем накануне. Судя по всему, между Гассемом и Ах'на намечался вечный мир и дружба. В течение всего длинного вечера он изучал двоих сановников, стараясь проникнуть за их маски. Он решил, что веселость Импимис была боле натянутой, чем у Флориса. Главный советник отдавал себе полный отчет в том, что все обещания Лериссы были лживы. А Флорис либо не понимал этого, в чем Анса очень сомневался, либо ему было все равно, что куда более вероятно. Тогда именно Флорис решит предать своего короля и народ.
   Когда пир закончился, Анса начал искать себе место для ночлега, подальше от остальных. На этот раз он подождал до тех пор, пока все затихло. Затем оделся в свою самую темную одежду и, закрыв лицо темной тканью, ползком направился к шатру Лериссы.
   Юноша знал, что шессины будут осмотрительны и бдительны, но он долго и упорно тренировался в этом виде искусства. Война на равнинах и в зарослях строилась в основном на засадах, а на охоте только при длительном и терпеливом выслеживании можно было поймать зверя. Шессины не занимались охотой. Они были пастухами и презирали охотников как людей, которые были слишком бедны, чтобы иметь свой домашний скот. Анса был уверен, что сумеет ускользнуть от них.
   Едва дыша, он пробирался ползком между стражами, окружающими шатер. Они стояли, опираясь на свои копья, и даже не повернули головы, когда он проползал мимо. Так медленно, что казалось, он вообще не двигается, юноша оставил позади полосу охраны. Он упирался ладонями в землю на расстоянии вытянутой руки перед собой и осторожно подтягивался, пока тело не отрывалось от земли на ширину пальца. С дрожащими от напряжения мышцами рук, плеч и спины, он скользил вперед, поочередно отталкиваясь ногами, опираясь о землю только краем ступней, стараясь пытаясь делать все бесшумно, не всколыхнув ни травинки.
   Каждые несколько футов он должен был опускаться на землю и отдыхать. Он не мог допустить, чтобы его дыхание стало шумным. Не было и причин торопиться. На входе в шатер что-то происходило, было какое-то волнение. Похоже, туда кто-то пришел. Анса слышал шепот, но разобрать слов не мог. Он осматривал основание шатра, пока не заметил полоску света там, где ткань не доставала до земли. Это было хорошее место для подслушивания, и юноша начал ползти в том направлении. Он заставлял себя не торопиться. Было бы предельно глупо, чтобы его поймали только из-за ненужной спешки.
   Когда он подполз к просвету в стене шатра, то опустился на землю и прижал ухо к крошечной щели. Почти сразу он услышал голоса. Лерисса говорила первой.
   — …так как ты позвал меня таким образом, я поняла, что ты желаешь сказать мне нечто такое, что не годится для ушей твоих соотечественников?
   — Эти вопросы связаны с определенными тонкостями, — ответил голос Флориса. Мысленно Анса поздравил себя с правильностью своих выводов. Ему было интересно послушать, какую форму примет предательство.
   — Тогда вырази все это таким образом, каким ты хочешь, но не теряй времени зря. Я устала. — Королева больше не играла в придворные игры, требуя проявления полного доверия, как один заговорщик у другого.
   — Как сумею, ваше величество. Вам известно, что король Ах'на находится не в лучшем здравии?
   — Я об этом ничего не слышала, — сказала она. Анса почувствовал, что она говорит искренне. — Продолжай.
   — Несколько дней тому назад у короля был удар на пиру. Это случилось в по пути из банкетного зала в его покои, поэтому двор ничего не узнал. С той самой ночи он лежит парализованный, не способный двигаться или говорить, возможно, вообще, без сознания.
   — А происхождение этого заболевания? — спросила Лерисса. — Ведь он не был пожилым человеком.
   — Нет. Подозревают отравление ядом.
   Она сразу же перешла к делу.
   — Он поправится?
   — Об этом ничего не могу сказать. Лучшие целители Грана не помогли ему. Затем прибыла некая дама из Каньона…
   — Из Каньона? — прервала Лерисса.
   — Да. Она явилась несколько дней назад в сопровождении этого молодого варвара, которому удалось присоединиться к нашему посольству.
   — Ясно, — сказала она. — Продолжай.
   — Я надеюсь, для тебя все это интересно и ценно? — Похоже, Флорис захотел поторговаться.
   — Интересно, конечно. Что же касается ценности, то об этом я смогу судить только после того, как услышу все. Как могло случиться, что дама из Каньона и юный принц прибыли в город в столь решающий момент?
   — Об этом ничего сказать не могу. Они прибыли с севера, их пригласила в гости одна знатная дама, и в ее доме с иноземцами встретились двое сановников. Королева приказала пригласить их во дворец. Женщина из Каньона, кажется, знаток лекарственных снадобий, а также ядов. Ко времени нашего отъезда она сумела узнать, какой яд был использован, но король все еще лежал при смерти.
   — Но почему она прибыла с этим юношей?
   — Судя по всему, случайно. Он оказался в ее краях, а ей требовался спутник. Он знатного происхождения, по крайней мере, в том смысле, как об этом судят варвары…
   — Не забывайся! — одернула его Лерисса.
   — Безусловно, ваше величество, я не имел… — Анса смог слышать смущение в голосе придворного.
   — Ничего страшного. Итак, король Ах'на недееспособен, по крайней мере, уже несколько дней. Но, несмотря на все твои горячие возражения, я не могу поверить, что ты поведал все это просто из любви ко мне.
   — Нет. С теми теплыми чувствами, что я питаю к вашему величеству, я пришел, чтобы предложить соглашение гораздо большего значения. А эти сведения я дарю вам в знак честности моих намерений. Вы же понимаете, что если в столице станет известно о том, что я вам рассказал, меня немедленно подвергнут смертной казни.
   — Я ценю твою искренность. И каково же твое предложение?
   — Король Ах'на недееспособен, а его сын еще дитя. Если дело дойдет до войны между нашими народами, все войска Грана с большим напряжением будут сдерживать вас на наших границах. Гран имеет значительно большую численность населения, чем Соно, и лучше организован. Это завоевание не будет столь же легким, каким по ту сторону реки.
   — Выходит, ты знаешь способ, как упростить и облегчить эту задачу для нас?
   — Моя семья владеет обширными поместьями на юго-западе Грана, и мы содержим почти четверть королевской армии. Местные землевладельцы приносят клятву верности лично мне, а не королю. Если я прикажу отозвать своих людей из войска, они повинуются.
   — И в обмен на эту услугу?..
   — Признание права моей семьи на наши земли. Высокое положение при вашем дворе для меня самого. Низкие подати. Внутренняя независимость в пределах моих владений.
   — Другими словами, те же условия, которые у тебя были при короле Ах'на.
   — Но о которых я не смогу договориться с королем Гассемом после поражения наших сил. Кроме того, рядом с нашими владениями имеются земли, которые прежде также принадлежали нам, но были отняты прежними королями Грана. Мне бы хотелось восстановить там свою власть, и тогда я смогу обеспечить их преданность вам.
   — И что же заставляет тебя думать, — резко сказала Лерисса, — что мы не сможем захватить их без твоей помощи?
   — Я и не предполагал ничего подобного. Я всего лишь сказал, что могу сделать завоевание гораздо более легким и менее дорогостоящим. В конце концов, король Гассем задумал гораздо большие завоевания и должен накапливать силы. И давай рассудим здраво. Мои земли не таковы, чтобы представлять какой-то соблазн для шессинов. Они почти сплошь покрыты лесами, джунглями, часть из них пригодна для земледелия, но очень мало для пастбищ. Что могут хотеть от такой земли твои люди, кроме дани? Любой может догадаться, что король Гассем намерен завоевать огромные равнины, расположенные за пустыней. Безграничные луга, ваше величество, в которых ваши стада смогут вечно приумножаться… Здесь же король просто сохраняет свой южный фланг для великой войны, которая последует вскоре: для войны с королем Гейлом.
   Анса почувствовал трепет, который пронзил все его тело. Сейчас старик сказал чистую правду…
   Какое-то время королева Лерисса молчала. Предложение было сделано, и она рассматривала все возможные последствия.
   — Ты сказал, что нам не нужно ничего от твоих земель, кроме дани. Ты понимаешь, что часть этой дани должна быть уплачена солдатской службой? Как ты верно заметил, впереди нас ожидают великие войны. Эти люди не должны быть просто сезонным вкладом для войск, людьми, которые проходят службу после весенних полевых работ и возвращаются во время для сбора урожая. Они станут частью постоянной армии, и будут возвращаться домой только после многолетнего участия в военных кампаниях… если вообще будут возвращаться.
   — Я понимаю, — сказал Флорис, едва скрывая торжество в голосе. Он знал, что его предложение принято, и сейчас королева просто торгуется. — Это трудная задача, но ее можно решить. Возможно, мы попросим оплату за каждого солдата, с обязательной выплатой ущерба для тех, кто не вернется. Это не будет обременительно для короля Гассема, который владеет сокровищами многих стран и народов.
   Лерисса задумалась.
   — Это мы еще обсудим. Очень хорошо. Я принимаю твое предложение. Я уполномочена действовать от имени мужа в таких делах. Король, конечно, сам решает все военные вопросы, но я считаю, что наилучшее время для того, чтобы ты отозвал свои силы из граньянского войска, наступит непосредственно перед сражением. Мои люди будут поддерживать связь между нами.
   — Только не шессины! — запротестовал Флорис. Анса снова услышал ее мелодичный смех.
   — Нет, среди моих слуг есть люди различных племен. Они могут приходить к тебе под видом купцов. Чем ты особенно интересуешься?
   — У меня есть обширные конюшни, — сказал он, — я развожу породистых скакунов.
   — Очень хорошо, тогда они будут торговцами кабо. Для того, чтобы ты смог отличать их от настоящих купцов, у каждого на запястье правой руки будет серебряный браслет.
   — Буду ожидать их прибытия. Я полагаю, на этом мы пока можем закончить. Ты была очень милостива…
   Анса ускользнул прочь, не дожидаясь ответа королевы. Сейчас он владел важными сведениями. Он знал, кто предаст Гран Гассему, и как это будет сделано. Ему хотелось бы знать, будет ли Гассем твердо придерживаться их соглашения. Едва ли. Он не нуждался в чужеземцах-лизоблюдах, а Флорис, предав одного господина, с той же легкостью изменит и другому.
   Крадучись, Анса успешно удалился незамеченным. Когда он почувствовал, что между ним и шатром оказалось достаточное расстояние, он поднялся и, пригнувшись, неслышным шагом двинулся к зарослям, в двадцати шагах от его спального места. Он какое-то время сидел, наблюдая за окрестностями и ожидая заметить возможных врагов, притаившихся в засаде. Луна продолжала свой величественный обход черного небосвода, но на земле все было спокойно. И, наконец, через час после того, как он покинул просвет под шатром Лериссы, Анса устало вышел на поляну и лег. Это было весьма утомительным, но он обладал терпением охотника знал, что на кон поставлена его жизнь, что несколько облегчило ожидание.