Робертс Нора. Ей снилась смерть (Праздник смерти)

   - Есть еще несколько подобных видеофильмов, - продолжила она, повернувшись спиной к экрану, когда Рорк вышел на кухню. - Он собирал их вместе с аудиокассетами, на которых записаны рождественские гимны. Кроме того, мы нашли большую, коллекцию порнографических видеофильмов, которые продолжают тему. Например, пленка "Саймон, 68-А". Включайте.
   Рорк вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть на экране абсолютно голую женщину с оленьими рогами и хвостом в виде кожаного ремешка, мурлыкающую песенку "Назови меня просто танцовщица". При этом она делала минет Санта-Клаусу.
   - Вот это развлечение! - прокомментировал он.
   - Там больше десятка подобных фильмов и несколько десятков старых подпольных грязных лент. Но этот - явный победитель по мерзости среди них. А теперь дайте пленку "Саймон, 72". Это уже он снимал сам.
   Ева бросила недовольный взгляд на Рорка и отошла. На экране Марианна пыталась вырваться из веревок. Ее голова моталась из стороны в сторону. Она плакала. Саймон вошел в кадр в одежде Санта-Клауса. Он состроил гримасу в камеру, затем посмотрел на женщину в постели: "Тебе мерзко или хорошо, девочка?"
   "Спокойно, девочка, - услышала Ева голос отца. Запах конфет в его дыхании смешивался с перегаром от ликера. - Папочка собирается сделать тебе подарок". Голос проник в ее сознание, как шепот в ухо. Но Ева старалась, чтобы ее руки не дрожали, и заставляла себя смотреть на экран.
   "Я думаю, тебе мерзко, очень мерзко, но сейчас ты получишь кое-что приятное".
   Саймон опять повернулся к камере, исполняя стилизованный стриптиз. Не сняв парика и бороды, он начал заводить себя. "Сегодня первый день Рождества, моя единственная любовь!" А потом изнасиловал ее. Это было быстро и жестоко. Ее крики разносились эхом по комнате. Ева вцепилась в чашку с кофе. Несмотря на то, что он показался ей горьким, она все-таки протолкнула его в себя.
   На экране Саймон начал избивать Марианну. Она перестала кричать и лишь всхлипывала, как ребенок. Когда он закончил, его глаза были абсолютно стеклянными. Он достал что-то из чемоданчика и отошел в сторону, теперь его не было видно.
   - Мы полагаем, что он вкалывает себе какую-то смесь из трав и химических препаратов, чтобы поддерживать эрекцию.
   Голос Евы был ровным, она не отводила глаз от экрана. Для нее это была плата за смерть, ответственность за которую она несла. И вызов самой себе. Она будет смотреть и видеть. И она перенесет это!
   Марианна не сопротивлялась следующему изнасилованию. Ева знала, что она ушла далеко в себя - так далеко, где ей нельзя было больше причинить боль. В такую глубину, где во тьме она была одна-единственная.
   Она не сопротивлялась, когда Саймон обвил красивое ожерелье вокруг ее шеи и стягивал до тех пор, пока оно не порвалось, и ему пришлось душить руками.
   - Боже правый! - прошептал Макнаб, не в силах унять дрожь. - Это все, надеюсь?
   - Сейчас он начнет делать ей прическу, наносить макияж, украшать ожерельем, - продолжала Ева все тем же глухим голосом. - Как видите, татуировка уже на месте. Он наводит камеру на нее и максимально приближает. Ему хочется этого! Он хочет иметь возможность просматривать это еще и еще, когда будет один. Видеть ее такой, какой он ее оставил, какой он ее сделал.
   Экран погас.
   - Он не нуждался в монтаже. Запись длится ровно тридцать три минуты и двенадцать секунд. Именно столько ему понадобилось, чтобы выполнить эту часть плана. Есть другие пленки последующих убийств. Все по тому же шаблону. Он человек дисциплинированный и раб привычек. Думаю, найдет неплохое местечко в городе, где, по его мнению, сможет спрятаться и прийти в себя. Он пойдет не в ночлежку, а в хороший отель или в хорошую квартиру.
   - Снять квартиру в это время - непростое дело, - вставил Фини.
   - Да, но все зависит от того, где искать. Завтра мы начнем опрашивать его коллег и друзей. Может быть, получим какой-то намек. Пибоди, будьте в салоне в девять ноль-ноль в униформе. Там мы встретимся.
   - Слушаюсь, лейтенант.
   - А сейчас лучшее, что мы можем сделать, это хоть немного поспать остаток ночи.
   - Даллас, я хотел бы еще поработать. Если бы можно было заняться этим здесь, я бы смог получить первые результаты уже рано утром.
   - Хорошо, Макнаб. Работай.
   - Я поехал, - сказал Фини, поднимаясь. - Я подброшу тебя домой, Пибоди.
   - Не играй с моими игрушками, Макнаб, - добавила Ева, уходя. - Я прихожу в ярость от этого.
   * * *
   - Тебе надо хорошо выспаться сегодня, - сказал Рорк, когда они направились в спальню.
   - Не дави на меня.
   Эту последнюю фразу Рорк предпочел проигнорировать.
   - Лучше, если сегодня ночью ты будешь спать без снов. Тебе надо отключиться от всего хотя бы на несколько часов. Если не для себя, то во имя памяти той женщины, которую истязали на пленке.
   - Я умею делать свою работу!
   Ева начала раздеваться сразу, как только вошла в спальню, бросая одежду куда попало. Ей был необходим душ, развращающе теплая вода, чтобы смыть смрад со своего тела.
   Она оставила одежду на полу, прошла в ванную и пустила кипяток.
   Рорк ждал ее. Он знал, что она сама должна начать бороться с этим, пусть даже сначала эта борьба обернется против него и созданного им комфорта. Крепкая раковина, которую Ева нарастила внутри себя, была одним из тех качеств, которые восхищали его в ней.
   И он знал, как будто сам находился внутри ее, что она пережила, смотря этот фильм. Поэтому, когда Ева вышла из ванной комнаты в ночной сорочке глаза чернее ночи, а лицо белее полотна, - он просто обнял ее.
   - О боже, боже! - У нее стучали зубы, пальцы отбивали дробь на его спине. - Я чувствовала запах его пота на себе. Я слышала его запах.
   У него сердце разрывалось, когда он видел ее разбитой, чувствовал под руками ее содрогающиеся плечи.
   - Он никогда не сможет больше прикоснуться к тебе.
   - Он прикасается ко мне! - Она зарылась головой в его грудь, стараясь наполниться запахом его тела. - Каждый раз, когда я вспоминаю о нем, он прикасается ко мне, и я не могу этого прекратить!
   - Я смогу. - Он взял ее на руки и сел на кровать, убаюкивая, как ребенка. - Не думай больше ни о чем. Просто обними меня.
   - Я доведу это расследование до конца.
   - Я знаю.
   "Но какой ценой?" - подумал он, продолжая баюкать ее.
   - Я не хочу снотворного - только тебя, - прошептала Ева. - Тебя вполне достаточно.
   - Тогда иди спать. - Он поцеловал ее волосы. - И постарайся заснуть.
   - Не уходи. - Она спрятала лицо у него на плече и глубоко вздохнула. Ты мне нужен. Очень нужен.
   - Вот и хорошо. Не бойся этого. Близкие люди всегда нужны друг другу.
   "Она положила свою память в нашу коробочку, - подумал он. - Теперь и я положил туда свое желание. Одну ночь - вернее, всего несколько часов - оно будет там, и она сможет спокойно спать".
   Он держал ее на руках, пока она не уснула безмятежным сном без сновидений. И держал так, пока она не проснулась. Тогда он отнес ее на кровать, разделся и лег рядом.
   Какое-то время Ева лежала молча, изучая его лицо. Оно казалось неестественно красивым в нежном свете утра. Мужественные черты, чувственный рот поэта... Ева хотела потрогать его волосы, ощутить их шелковистую нежность, но ее руки были скованы - он крепко прижимал ее к себе. Вместо этого она его поцеловала, и Рорк обнял ее еще крепче.
   - Ммм... Еще минутку.
   Ева удивилась: его голос звучал томно, невнятно, а глаза оставались закрытыми.
   - Ты устал?
   - Кажется, да.
   Она поджала губы.
   - Ты никогда не устаешь!
   - А теперь устал. Просто весь разбит.
   Она удивилась еще больше, услышав нотки раздражения в его сонном голосе.
   - Полежи еще немного, а мне надо вставать. - Ева высвободила руку и погладила его волосы. - Засыпай.
   - Я засну, если ты заткнешься.
   Она засмеялась и высвободилась полностью.
   - Рорк!
   - О боже... - Он глубже зарылся в подушку. - Ну, что еще?
   - Я люблю тебя.
   Он повернул голову, тяжелые веки чуть приподнялись, в глазах появился легкий блеск. Все ее существо затрепетало. "В этом его магия, - подумала Ева. - Он может заставить меня мечтать о сексе после всего, что я видела, что пережила".
   - Ну, тогда вернись ко мне. Я могу еще долго не спать...
   - Потом.
   Вместо ответа он опять уронил голову на подушку.
   Ева поспешно оделась, наскоро умылась и нацепила наплечную кобуру. В его лице не дрогнул ни один мускул, когда она выходила из комнаты.
   * * *
   Сначала Ева решила проведать Макнаба и обнаружила его спящим на ее кушетке с Галахадом, который лежал у него на голове, как толстые пушистые наушники. Оба храпели. При ее приближении кот открыл один глаз, с явным выражением скуки посмотрел на нее, а затем издал раздраженное "мяу".
   - Макнаб!
   Не получив ответа, Ева слегка толкнула его в плечо, но он только всхрапнул громче и отвернул голову. От этого движения кот сполз немного вниз, а потом вернулся на свое место, используя когти. Макнаб опять всхрапнул и пробормотал во сне:
   - Осторожнее с ногтями, дорогая.
   - Боже! - Ева ударила его сильнее. - Эй, парень, никаких сексуальных снов на моей кушетке!
   - Ах, давай, девочка! - Внезапно его глаза открылись и теперь тяжело смотрели в никуда. Лишь постепенно его взгляд стал осмысленным и сфокусировался на Еве. - Даллас?.. Что? Где? - Он поднял руку к плечу и нащупал голову Галахада. - Кто?..
   - Ты забыл вопрос "Почему?". Давай уж все сразу.
   Макнаб пробормотал что-то невнятное и, повернув голову, встретился взглядом с Галахадом.
   - Это твой кот?
   - Во всяком случае, он живет здесь. Ты достаточно проснулся, чтобы дать мне отчет?
   - Конечно. - Пытаясь сесть, он облизнул пересохшие губы. - Кофе! Умоляю!
   Ева целиком разделяла его желание и поэтому отправилась на кухню.
   Когда она вернулась с двумя чашками крепкого черного кофе, кот уже стоял на своих лапах на полу, терся о ноги Макнаба и смотрел на него с удивлением: почему человеку это не нравится? Макнаб взял чашку обеими руками и одним махом выпил половину.
   - Прекрасно! Мне снилось, что я где-то на заброшенном далеком острове занимаюсь любовью с огромным мутантом, у которого вместо кожи шерсть. - Он посмотрел на Галахада и улыбнулся. - Боже мой!
   - Меня не интересуют твои похотливые фантазии, Макнаб. Что тебе удалось сделать?
   - Ладно. Я прошерстил все окраинные гостиницы в городе. Ни один человек не заказывал номера вчера вечером. Я прошелся по отелям среднего класса - кое-какие результаты есть. Кроме того, собрал данные на нашего клиента. Дискета у тебя на столе.
   Ева подошла к столу, взяла дискету и положила в сумку.
   - Доложи кратко.
   - Нашему типу сорок семь лет, родился в Нью-Йорке. Родители развелись, когда ему было двенадцать. Мать была лишена родительских прав, и он находился под опекой. Она никогда больше не выходила замуж. Работала актрисой, в основном в дешевеньких фильмах. У нее была какая-то история с психическим заболеванием. Постоянно ложилась в клинику, в основном депрессия. Они не дали информации по ней сразу, потому что она покончила с собой в прошлом году. Догадайся, когда?
   - Рождество?
   - В точку! Саймон сам заработал себе на высшее образование. У него две специальности: театр и косметология. Дипломы по обеим. Работал в одноразовых ангажементах как продюсер-стилист. В салон был принят два года назад. Никогда не был женат. Делил жилье с матушкой.
   Он сделал паузу, чтобы выпить кофе.
   - Он никогда не обвинялся в нарушении кредитных обязательств, но лечение матери активно опустошало его счета. Никаких уголовных преследований. Стандартные тесты на физическое и психическое стояние - все в норме.
   - Сделай копию его данных для Миры. Потом посмотри, что ты можешь накопать на отца. Займись оплатой чеками в гостиницах. Он должен был где-то ночевать.
   - А нельзя ли мне позавтракать?
   - Ты знаешь, где кухня. Я буду в городе. Держи меня в курсе дел.
   - Заметано. Даллас, с тобой и Пибоди все в порядке?
   - А почему с нами что-нибудь должно быть не в порядке?
   - Мне показалось, что с вами что-то не так...
   - Держи меня в курсе дел, - повторила Ева и ушла, оставив его пить кофе, чесать за ухом кота и разгадывать загадки.
   * * *
   Ева подумала, что ее помощница либо спала за столом, либо получила еще одну нашивку за службу: Пибоди выглядела строгой и подтянутой, как хорошо поджаренный тост. Но она ошибалась. Обменявшись кивками вместо слов, они вместе вошли в салон. Иветта уже сидела за своим столом, заканчивая работу над сегодняшним планом приема пациентов.
   - Вы стали посещать нас регулярно, - улыбнулась она Еве. - Я просто обязана предложить вам сделать маникюр или еще что-нибудь.
   - У вас есть свободный процедурный кабинет?
   - Даже два. Но ни одного свободного сотрудника до двух часов дня.
   - Запишите меня на пять.
   - Простите?..
   - Часов. А сейчас мне надо поговорить с вами. Мы можем занять один из пустующих кабинетов.
   - Я очень занята.
   - Выбирайте: здесь - или в управлении полиции.
   - О боже мой! - С тяжелым вздохом Иветта отодвинула стул. - Мне надо кого-то посадить вместо себя. Саймон не любит, когда мы покидаем пост вне расписания.
   - Можете мне поверить, он не создаст для вас проблем.
   Направляясь в процедурный кабинет, Ева мечтала об одном: чтобы он не выглядел, как лаборатория патологоанатома.
   - Когда вы последний раз видели Саймона?
   - Вчера. - Как только они вошли в кабинет, Иветта надела массажную рукавицу и стала водить ею по обнаженным рукам и шее. - Он закончил к шести часам с одной грудастой толстухой. Если вам нужен Саймон, он будет здесь с минуты на минуту. Вот-вот появится. Накануне Рождества у нас огромный наплыв клиентов.
   - Я бы не стала ждать его сегодня.
   Иветта замерла, массажная рукавица скрипнула в ее дрогнувшей руке.
   - С Саймоном что-нибудь случилось? Он попал в автомобильную катастрофу?
   - С Саймоном кое-что случилось, но он не попал в автомобильную катастрофу. Прошлой ночью он напал на Пайпер Гоффман.
   - Напал? Саймон?! - Иветта с трудом сдержала смех. - Вы не в своем уме, лейтенант.
   - Он убил четырех человек. Изнасиловал и убил четырех человек и почти то же самое сделал вчера ночью с Пайпер. Он сбежал. Где он может скрываться?
   - Вы ошибаетесь. - Руки Иветты затряслись, и она сдернула массажную рукавицу. - Вы ошибаетесь! Саймон - интеллигентный и мягкий человек. Он и мухи не обидит.
   - Как давно вы его знаете?
   - Я... Пару лет, с тех пор как он пришел в салон. Нет-нет, вы ошибаетесь! - Иветта вдруг прижала ладони к щекам. - Пайпер?.. Вы сказали, что на Пайпер напали? В каком она состоянии? Где она?
   - Она в коме, в больнице. Саймону помешали покончить с ней, и он сбежал. Он вернулся в свою квартиру, но теперь его там нет. Куда он мог пойти?
   - Я не знаю. Я не могу поверить в это! Вы уверены?
   Ева холодно посмотрела ей в глаза.
   - Я уверена.
   - Но он обожал Пайпер! Он был их консультантом - ее и Руди. Он делал для них все. Он называл их "ангелы-близнецы"...
   - С кем еще он был близок? Кому он мог рассказывать о своей личной жизни? О своей матери?
   - О своей матери? Я знаю, что она умерла в прошлом году. Саймон был в отчаянии. Она умерла в результате несчастного случая.
   - Он говорил вам, что это был несчастный случай?
   - Она потеряла сознание, или что-то в этом роде, в ванной. Захлебнулась. Это ужасно! Они были очень близки.
   - Он рассказывал вам о ней?
   - Конечно. Мы ведь работаем вместе, проводим здесь много часов. Мы друзья... - Ее глаза наполнились слезами. - Я не могу поверить вашим словам!
   - Вам лучше поверить, для вашей же безопасности. Куда он мог пойти, Иветта? Если он напуган, если он не может пойти домой. Если ему надо где-то спрятаться.
   - Я не знаю. Вся его жизнь проходила здесь, в салоне. Особенно после того, как он потерял мать. Я не думаю, что у него есть другие близкие люди. Его отец умер, когда он был ребенком. Он не звонил мне. Клянусь, не звонил!
   - Если он позвонит, вам необходимо срочно связаться со мной. И будьте крайне осторожны: не встречайтесь с ним одна, не открывайте дверь, если он придет к вам. А сейчас мне надо осмотреть его шкаф и переговорить с вашими сотрудниками.
   - Хорошо, я организую это. Вы знаете, Саймон вовсе не был загадочным или что-нибудь в этом духе. - Иветта встала и смахнула со щеки слезу. - Он, знаете ли, настоящий рохля. В последние дни он был занят исключительно подготовкой к Рождеству, хотя потеря матери навсегда испортила ему отношение к праздникам.
   - Да, но теперь он, похоже, разобрался с этой проблемой...
   Ева вошла в комнату персонала, мельком взглянув на какого-то толстяка, который опустошал бутылку с зеленого цвета жидкостью.
   - Он сменил замок, - пробормотала Иветта. - Я не могу открыть его шкаф.
   - Кто здесь отвечает за комнату персонала?
   Иветта тяжело вздохнула.
   - Я.
   Ева вынула револьвер.
   - У нас нет времени. Эта штука сможет открыть замок, но вы должны дать мне разрешение на взлом.
   Иветта молча кивнула и закрыла глаза.
   - Вы пишете на пленку, Пибоди?
   - Да, лейтенант.
   Ева прицелилась, выстрелила и разнесла замок в клочья. Выстрел сопровождался грохотом и вспышкой. Дверца шкафа отлетела в сторону и повисла на петлях.
   - Дьявол! Иветта, что здесь происходит?
   - Это полиция, Стиви. - Она махнула рукой взволнованному сотруднику. Ты должен быть в кабинете 930. Иди и займись делом.
   - Саймон будет в ярости, - покачал он головой и вышел из комнаты.
   Подойдя к шкафу, Ева взялась за висящую дверцу, но тут же отдернула руку.
   - Черт! - вскрикнула она и стала дуть на пальцы. - Слишком горячо.
   - Попробуйте с этим. - Пибоди достала из кармана и протянула ей сложенный в несколько раз носовой платок. Их глаза на секунду встретились.
   - Спасибо.
   При помощи платка Ева отогнула дверцу.
   - Санта-Клаус спешил, - пробормотала она.
   Костюм Санта-Клауса был свернут и брошен на дно шкафчика. Начищенные до блеска высокие черные сапоги стояли на нем.
   Ева надела специальные перчатки.
   - Посмотрим, что там еще есть.
   На полках стояли две банки дезинфектанта, полбанки мыла на травах, тюбики защитного крема, ультразвуковой прибор для уничтожения микробов. Она нашла еще один комплект приспособлений для татуировки и образцы для ряда сложных рисунков. На одном из них была надпись стилизованными буквами:
   МОЯ ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ.
   - Прекрасно. Это его пригвоздит. Пибоди, соберите все и упакуйте. Я хочу, чтобы в течение часа все это было в лаборатории. Я пока останусь здесь и опрошу сотрудников.
   Больше ничего интересного от сотрудников фирмы Ева не узнала. Здесь Саймона любили и уважали. Она услышала о нем такие слова, как "умеющий сочувствовать", "добрый" и "симпатичный".
   И все это время у нее перед глазами стоял полный ужаса и боли взгляд Марианны Хоули.
   * * *
   По дороге в больницу к Пайпер Ева и Пибоди молчали. Несмотря на то, что новый кондиционер в машине работал прекрасно, нагоняя приятный теплый воздух, дух стоял тлетворный.
   "Ладно, - подумала Ева. - Хорошо, пусть Пибоди ходит, гордо задрав хвост, - это ее проблема. Главное, чтобы это не отразилось на работе".
   - Позвоните Макнабу, - не оборачиваясь, сказала Ева, войдя в лифт. Узнайте, получил ли он какие-нибудь новые данные о возможном местонахождении Саймона. Затем выясните, удалось ли Мире создать психологический портрет с учетом новых данных.
   - Есть, сэр.
   - Если вы еще раз назовете меня "сэр" таким высокомерным тоном, я вас свяжу!
   С этими словами Ева вышла из лифта. Пибоди, сердито сопя, вынуждена была догонять ее.
   - Мне нужны данные о состоянии Пайпер Гоффман, - бросила Ева дежурной медицинской сестре, швырнув свою сумку на стол.
   - Пациентка находится в спокойном состоянии.
   - Что вы имеете в виду? Она вышла из комы?
   Медицинская сестра поправила свой цветастый халатик.
   - Пациентка Гоффман пришла в сознание около двадцати минут назад.
   - Почему мне не сообщили? На ее больничном листе должна быть пометка.
   - Она есть, лейтенант. Но дело в том, что, когда пациентка пришла в сознание, у нее началась буйная истерика. Мы были вынуждены связать ее и дать успокоительное лекарство, согласно указаниям врача и с согласия родственника.
   - Где этот родственник?
   - Он в ее палате, с ним все в порядке.
   - Я пройду к ней.
   Повернувшись на каблуках, Ева пересекла коридор и вошла в палату. Пайпер спокойно спала - бледная, но от этого не менее красивая блондинка. Под глазами легкие тени, на щеках неестественный румянец, вызванный сильными лекарствами. Рядом с кроватью мерцали мониторы специальных приборов медицинского контроля за состоянием больной. Палата больше походила на дорогой номер в пятизвездном отеле.
   "Пациенты с деньгами могут позволить себе болеть в весьма комфортабельных условиях", - подумала Ева. Ее собственные воспоминания о первом пребывании в больнице были ужасными: узкая комната, вдоль стен стоят неудобные кровати, на которых от боли и отчаяния стонут женщины. Стены были серыми, окна закрыты черными занавесками, а воздух наполнен стойким запахом мочи.
   Ей было восемь лет - одинокая, разбитая девочка, даже не помнившая своего имени...
   Слава богу, Пайпер проснется в совсем других условиях. Сейчас рядом с ее кроватью сидел брат, он нежно держал руку сестры, как будто неосторожное движение могло разбить этот нежный сосуд. По всей палате стояли различной формы и величины вазы, наполненные цветами. Тихо играла успокаивающая музыка.
   - Она проснулась с криком. - Руди не повернул головы на шаги Евы, продолжая смотреть в лицо сестры. - Звала меня на помощь. Она издавала какие-то нечеловеческие звуки. - Он взял тонкую, длинную ладонь Пайпер и провел ею по своей щеке. - Я был рядом, но она не узнавала меня, а когда к ней подошла медицинская сестра, набросилась на нее с кулаками. Она не понимала, где находится. Ей казалось, что она все еще... Ей казалось, что он все еще с ней.
   - Она сказала что-нибудь, Руди? Она назвала его имя?
   - Она прокричала его!
   Руди поднял лицо, Еве оно показалось маской мертвеца. В нем не было ни кровинки, и оно напоминало восковой слепок.
   - Да, она назвала его имя, - сказал Руди, пытаясь взять себя в руки. "О Саймон, не надо! - кричала она. - Саймон, не надо! Не надо, не надо, нет! Не делай этого опять!"
   Жалость к обоим пронзила сердце Евы.
   - Руди, мне надо поговорить с ней.
   - Ей необходимо поспать. Ей надо забыть все это. - Он поднял свободную руку и поправил Пайпер сбившиеся волосы. - Когда ей станет лучше, когда она будет в состоянии передвигаться, я заберу ее отсюда. Куда-нибудь в теплое солнечное место, где много цветов. Там она излечится от всего этого. Я знаю, что вы думаете обо мне, о нас. Меня это не волнует.
   - Не имеет значения, что я думаю о вас. Только ее состояние имеет значение. - Ева подошла к кровати с другой стороны, чтобы видеть его лицо. - Не кажется ли вам, что она выздоровеет быстрее, если будет знать, что человек, который сделал с ней все это, арестован? Мне необходимо поговорить с ней.
   - С ней сейчас нельзя разговаривать об этом. Вы не можете понять, что она переживает, каково ей сейчас!
   - Я могу понять. Я знаю, через что она прошла. Я очень хорошо представляю себе, через что она прошла, - повторила Ева, четко выговаривая каждое слово и глядя прямо в глаза Руди, который с интересом смотрел на нее. - Поверьте, я не сделаю ей больно. Я хочу изолировать этого человека, Руди, прежде чем он сделает то же самое с кем-нибудь еще.
   - Ну, хорошо, - сказал он после некоторого размышления. - Но я должен быть здесь. Я могу ей понадобиться. И доктор, доктор тоже должен находиться здесь! Если ей станет плохо, он сможет вновь успокоить ее.
   - Ладно. Но вы не должны мешать мне работать.
   Руди кивнул и снова посмотрел на лицо Пайпер.
   - Скажите, сможет ли она... Как долго... Если вы знаете, что сейчас с ней, сколько времени ей понадобится, чтобы все это забыть?
   - Она никогда не забудет этого, - сказала Ева грустно. - Но она научится с этим жить.
   ГЛАВА 19
   - Это постепенно приведет ее в себя. - Доктор был молод и, судя по всему, еще сохранил любовь и преданность своему искусству. Он ввел лекарство сам, не став обращаться за помощью к медсестрам или своим ассистентам. - Я дал ей медленно действующий препарат, через некоторое время она проснется и не будет слишком возбуждена.
   - Мне надо, чтобы она была в полном сознании, - сказала ему Ева, и он внимательно посмотрел на нее своими карими глазами.
   - Я знаю, что вам нужно, лейтенант. В обычных условиях я бы ни за что не согласился будить искусственным образом такую пациентку, как Пайпер. Но я понимаю необходимость этого. Надеюсь, и вы понимаете, что ей необходим максимальный покой.
   Доктор пощупал пульс и внимательно изучил показания мониторов.
   - Ее состояние стабильно, - сказал он, оглянувшись на Еву. - Но выздоровление от физической и психологической травмы такого рода - дело долгое.
   - Вы когда-нибудь бывали в клиниках для изнасилованных?
   Доктор удивленно поднял брови.
   - У нас нет таких клиник.
   - Еще пять лет тому назад они были, но потом власти пересмотрели положения о проституции. В этих клиниках лежали в основном проститутки преимущественно молодые девочки, которые приехали из провинции в большой город и не смогли приспособиться к его жестоким законам. Я тогда работала в соответствующем отделе и очень хорошо все это изучила. Я знаю, что надо делать.
   Доктор кивнул и, наклонившись, приподнял веко Пайпер.
   - Она приходит в себя. Руди, вас она должна увидеть первым. Говорите с ней, успокаивайте ее. Ваш голос должен быть мягким и негромким.
   - Пайпер. - Руди наклонился над постелью. - Дорогая, это я, Руди. С тобой все в порядке, ты в абсолютной безопасности. Мы снова вместе. Ты слышишь меня?