Робертс Нора. Ей снилась смерть (Праздник смерти)

   - Где же вы были, Джерри?
   - Что?
   - Где вы находились вчера ночью между половиной десятого и двенадцатью ночи?
   - Вы полагаете, что я... - Он осекся, закрыл глаза ладонью и несколько раз глубоко вздохнул. Затем снова открыл глаза. Они были совершенно чисты. - Все в порядке. Я понимаю. Вы должны удостовериться в том, что это сделал не я, и тогда начнете искать настоящего преступника. Все в порядке. Вы делаете это для нее.
   - Совершенно верно. - Ева посмотрела на него, и сердце ее вновь наполнилось щемящей жалостью. - Я делаю это для нее.
   - Я был дома. В своей квартире. Поработал, сделал несколько звонков, сделал через компьютер кое-какие рождественские покупки. Да, и еще раз связался с рестораном, подтвердил заказ на столик на сегодняшний вечер. Я очень нервничал. Я хотел... - Джереми прокашлялся. - Я хотел, чтобы все было идеально. Потом я позвонил маме. - Он поднял руки и потер лицо ладонями. - Мне нужно было с кем-нибудь поделиться. Мама страшно обрадовалась. Ей очень нравилась Марианна. Часы, как мне кажется, показывали десять тридцать. Вы можете проверить записи моего телефона, мой компьютер - все, что сочтете нужным.
   - Договорились, Джерри.
   - А вы уже... Ее родные уже знают?
   - Да, я разговаривала с ее родителями.
   - Мне нужно позвонить им. Они, наверное, захотят, чтобы ее привезли домой. - Его глаза вновь наполнились влагой. Он смотрел на Еву, и слезы текли по его щекам. - Я сам отвезу ее домой!
   - Я постараюсь, чтобы вы сумели сделать это как можно скорее. Может, вас куда-нибудь подвезти?
   - Нет, не надо. Я сам. Мне нужно сообщить моим родителям. Я пойду. Он направился к выходу, но возле самой двери, не оборачиваясь, спросил: Вы найдете того, кто это сделал? Вы отыщете его?
   - Обещаю, Джерри. И последний вопрос.
   Он вытер щеки и повернулся.
   - Да?
   - Скажите, у Марианны была татуировка?
   Джереми коротко засмеялся - коротко и сухо, будто что-то изнутри царапало ему горло.
   - У Марианны? Нет! Она была несколько старомодна и ни за что бы не сделала даже временную татуировку.
   - Вы абсолютно уверены в этом?
   - Мы были любовниками, лейтенант. Мы любили друг друга. Я знал ее тело, я знал ее мысли, я знал ее сердце.
   - Хорошо, благодарю вас. - Ева подождала, пока за ним с негромким щелчком закроется дверь, а затем повернулась к Пибоди: - Ну, что скажете?
   - У этого парня словно сердце из груди вырвали.
   - Согласна. Но люди нередко убивают тех, кого любят. Надо сказать, что алиби у него весьма шаткое.
   - Но он ни капельки не похож на Санта-Клауса.
   Ева невесело улыбнулась.
   - Готова побиться об заклад, что тот, кто ее убил, - тоже. Иначе он не стал бы позировать и выпендриваться перед видеокамерой. Вкладыши под щеки, контактные линзы синего цвета, румяна, борода, парик... Тут кто угодно станет похож на Санта-Клауса. Но Джереми, скорее всего, действительно ни при чем. Теперь давайте выясним, где работала Марианна, проверим ее друзей и врагов.
   * * *
   Еве понадобилось очень немного времени, чтобы выяснить: друзей у Марианны Хоули было пруд пруди, а врагов, похоже, ни одного. Общительная, жизнерадостная женщина, которая была очень близка со своими родителями, любила свою работу и обожала суматошную городскую жизнь - вот какой вырисовывался портрет. У нее было несколько близких подруг, она питала слабость к походам по магазинам, обожала театр и была счастлива тем, как складывались их романтические отношения с Джереми Вандореном.
   По дороге домой Ева прокручивала в мозгу все, что говорили о Марианне ее друзья и знакомые.
   "Она буквально летала!"
   "Ее обожали все, кто ее знал!"
   "У нее было открытое, доверчивое сердце!"
   Никто не затаил на нее обиду. Никто не позволил себе хотя бы одной высокомерной или пренебрежительной реплики, которые нередко роняют живые, говоря о мертвых. И все же был один человек, который считал иначе, - тот, кто убил ее. Убил расчетливо, не спеша, и, если Ева правильно истолковала огонек, горевший в его глазах, с радостью.
   "Моя единственная любовь".
   Да, кто-то любил ее до такой степени, что лишил жизни. Ева знала, что бывает и такая любовь. Она разрастается, словно нарыв, переполняется гноем и отравляет все, с чем соприкасается. Когда-то Ева на себе испытала прикосновение этой гниющей, извращенной любви, но ей удалось выжить. Мотнув головой, чтобы отогнать страшные воспоминания, она сняла трубку телефона и позвонила начальнику полицейской лаборатории.
   - Привет, Дики! Результаты токсикологической экспертизы по Хоули уже готовы?
   - Ты же знаешь, какой тут у нас на праздники бардак начинается, - стал оправдываться он. - Во-первых, народ начинает мочить друг друга направо и налево, а во-вторых, мои ребята вместо того, чтобы работать, занимаются всяким дерьмом: мотаются по магазинам и покупают подарки к Хануке и Рождеству.
   - У меня просто сердце разрывается от жалости к тебе, бедняжка, но мне очень нужен токсикологический отчет.
   - Господи, как я устал! - застонал Дик, но тем не менее повернулся к своему компьютеру и принялся вызывать нужную информацию. - Ну вот, слушай, - заговорил он через некоторое время. - Она находилась под действием транквилизатора - вполне законного и довольно мягкого средства. Учитывая вес жертвы, введенная доза сделала ее дурочкой примерно минут на десять-пятнадцать.
   - Вполне достаточно, - буркнула Ева.
   - Инъекция была сделана в правое предплечье. Результат: головокружение, дезориентация в пространстве, возможно, кратковременная потеря сознания, общая мышечная слабость.
   - Ясно. Сперма обнаружена?
   - Нет, ни одного бойца. Он либо использовал презерватив, либо их поубивало какое-то противозачаточное средство, которое использовала она. Но это нам еще предстоит уточнить. Кроме всего прочего, уходя, он опрыскал все дезинфектантом, во влагалище также обнаружены его следы. Так что существует вероятность, что бойцы погибли именно от него. По крайней мере, мы в ней ничего не обнаружили. Да, вот еще что. Косметика, обнаруженная на лице убитой, не совпадает с той, которой она пользовалась и держала дома. Мы еще не закончили исследования, но предварительные результаты показывают, что косметика, которую использовал убийца, содержит в себе исключительно натуральные ингредиенты и, значит, стоит больших денег. Как ни странно, приходится сделать вывод, что он принес ее с собой.
   - Как только все выясните, тут же сообщи мне название фирм, выпускающих эту косметику. Это может оказаться очень неплохой зацепкой. Спасибо, Дики, отличная работа!
   - Да-да, конечно. С праздником тебя, чтобы он провалился!
   - Взаимно, Дики-головастик! - откликнулась Ева и отключилась.
   Сбросив со своих плеч хоть часть груза, она слегка расслабилась и, проехав через железные ворота, направила машину к дому.
   В зимней темноте мягко светились окна: высокие - в длинной анфиладе на первом этаже и узкие, стрельчатые - в башнях и башенках. "Дом", - подумала Ева. Это место стало ее домом лишь благодаря мужчине, которому оно принадлежало. Мужчине, который любил ее. Мужчине, который надел на ее палец обручальное кольцо - так, как мечтал это сделать Джереми с Марианной.
   Большим пальцем она прикоснулась к кольцу на безымянном и остановила машину возле главного входа.
   "Она была для меня всем", - сказал Джереми о Марианне. Еще год назад смысл этих слов остался бы для Евы недоступным, но сейчас она их прекрасно понимала.
   Некоторое время она неподвижно сидела в машине, запустив руки в растрепанные волосы. Жуткая человеческая боль, свидетельницей которой она стала сегодня в морге, пронзила и ее сердце, а это было недопустимо. Ева прекрасно знала, что такие вещи только мешают ей вести расследование должным образом. Она обязана абстрагироваться от этой боли, не пускать в душу сочувствие, которое нахлынуло на нее, когда она наблюдала за Джереми в морге. Ева напомнила себе о том, что любовь неизменно побеждает только в сказках, а в жизни, увы, гораздо чаще случается иначе. Но правосудие победить просто обязано, и оно обязательно победит, если, конечно, она, лейтенант Даллас, не ударит в грязь лицом.
   Ева вылезла из машины, оставив ее стоять прямо у парадного крыльца, и стала подниматься по ступеням. Войдя в холл, она выскользнула из своего кожаного пальто и небрежно бросила его на резной столб-вешалку, стоящий при входе. Из тени, словно привидение, появился Соммерсет и застыл перед ней высокий, костлявый, с запавшими темными глазами. В этих глазах явно читался упрек.
   - Лейтенант?
   - Оставьте мою машину на том месте, где она стоит, - резко бросила Ева и, обогнув старика, направилась к ступеням.
   Дворецкий отчетливо фыркнул, но так, чтобы не переступить при этом грань приличия.
   - Для вас оставили несколько сообщений, - торжественным тоном объявил он.
   - Сообщения могут подождать, - откликнулась Ева, продолжая подниматься по лестнице и мечтая о горячем душе, бокале вина и хотя бы десятиминутном отдыхе.
   Соммерсет сказал ей вслед что-то еще, но Ева не расслышала, а переспрашивать не стала.
   - С каким удовольствием ты бы меня сейчас укусил! - пробормотала она себе под нос и повернула по коридору к своей спальне.
   Открыв дверь, Ева замерла на пороге, все внутри ее словно куда-то провалилось от внезапного счастья. Возле открытого стенного шкафа стоял обнаженный до пояса Рорк. Он потянулся за свежей рубашкой, и мышцы на его великолепном торсе забугрились. Затем Рорк повернул голову к Еве, и ее - в сотый или тысячный раз? - поразила удивительная красота этого лица, изваять которое было бы под силу только величайшему из скульпторов. Идеально очерченный рот и глубокие синие глаза улыбались.
   - Привет, лейтенант! - Он тряхнул головой, чтобы откинуть назад буйную гриву своих черных волос.
   - А я не ждала тебя так рано. Думала, ты появишься часа через два.
   Рорк отложил снятую с вешалки рубашку и, окинув взглядом жену, подумал, что она, видимо, плохо спала. Об этом говорили и темные круги вокруг глаз, и явная печать усталости, лежавшая на ее лице.
   - Я очень старался вернуться поскорее.
   - И тебе это удалось. Спасибо!
   Она кинулась к мужу так быстро, что не заметила промелькнувшего в его глазах легкого удивления. Когда Ева оказалась рядом с ним, его объятия уже были распахнуты, и она упала в них, как в бездонный сладкий омут. Она купалась в запахе его тела, гладила ладонями спину, а потом уткнулась лицом в его волосы и глубоко вздохнула.
   - Ты скучал по мне?
   - Давай немного помолчим, хорошо?
   - Сколько угодно!
   Они стояли обнявшись, и их тела подходили друг к другу, как два кусочка головоломки, сложенных должным образом. Внезапно Ева снова вспомнила Джереми Вандорена - то, как он показывал ей кольцо, которое ему не суждено было надеть на палец возлюбленной. К горлу сразу же подступили горячие слезы, и Ева была потрясена этим ощущением: она плакала очень редко.
   - Я люблю тебя, - прошептала она, попытавшись проглотить этот соленый комок. - Извини, что я так редко говорю тебе это...
   Рорк услышал слезы в голосе любимой. Его руки скользнули вверх по ее спине и стали ласково массировать шею и плечи, чтобы хоть немного снять скопившееся там напряжение.
   - Что случилось, Ева? - участливо спросил он.
   - Не сейчас. - Она выпрямилась и приложила ладони к щекам. - Я так рада, что ты здесь! Я так рада, что ты дома!
   Ее губы кривились, и, чтобы не расплакаться, Ева прижалась ими к его губам. И сразу же все изменилось. Ее охватило чувство тепла, уюта, а под кожей пробежала дрожь возбуждения, которое она никогда не могла удовлетворить до конца, сколь бы долго ни находилась рядом с Рорком. И только теперь, почувствовав себя защищенной, словно в надежном убежище, Ева сумела оттолкнуть от себя все, что не давало ей покоя.
   - Ты что, переодевался? - спросила она, слегка отстранившись.
   - Ага, - поддакнул он. - М-м-м, как вкусно! Не убегай, я хочу добавки. - И Рорк вновь прижался губами к ее рту.
   - А по-моему, это пустая трата времени, - решительно заявила Ева и, просунув руки между их телами, принялась расстегивать его брюки.
   - Ты совершенно права. - Рорк расстегнул застежку ее наплечной кобуры, стащил ее и отбросил в сторону. - Как мне нравится обезоруживать вас, лейтенант!
   - А мне для того, чтобы тебя обезвредить, и оружие не нужно.
   - Докажи!
   Одним неуловимым и ловким движением Ева развернула мужа, и в следующее мгновение он оказался прижат спиной к дверце стенного шкафа. От удивления у него даже брови на лоб полезли.
   - А вот твой ствол уже наготове, - произнесла она, запустив руку ему в брюки.
   В синих глазах Рорка засветились какие-то новые огоньки - угрожающие и многообещающие одновременно.
   - Опять ходишь зимой без перчаток? - пробормотал он.
   - Это что, жалоба? - улыбнувшись, спросила Ева, чувствуя, как согревается ее рука от соприкосновения с мужниным "стволом", который находился во вполне боеспособном состоянии.
   - Да, в общем-то, нет...
   У Рорка уже перехватывало дыхание. Из всех женщин, которых он знал в своей жизни, только Ева умела довести его до подобного состояния, приложив при этом минимум усилий. Он положил ладони на ее груди, легонько помассировал кончиками пальцев соски, а затем принялся расстегивать пуговицы на блузке. Ему не терпелось, чтобы это желанное тело поскорее оказалось под ним.
   - Идем в постель!
   - А здесь чем плохо? - Ева наклонила голову и легонько укусила его за плечо. - Что тебя тут не устраивает?
   - Все устраивает.
   На сей раз Рорк оказался быстрее. Он качнул Еву назад, отчего она потеряла равновесие, и, крепко обняв, уложил на ковер. Прижавшись ртом к ее груди, он стал нежно покусывать сосок, и перед глазами Евы тут же закружились какие-то яркие цветные пятна, а спина инстинктивно выгнулась дугой.
   Рорк часто думал о том, что знает ее лучше, чем она сама. Чтобы избавиться от терзающих ее тревог, ей нужен мощный поток жара, который мог подарить только Рорк, и этот жар сейчас накатывался на них все новыми и новыми волнами.
   Ева и так была худенькой и хрупкой, а после ранения еще больше похудела. Однако Рорк знал, что бережное обращение - не то, чего ей сейчас хочется, поэтому он действовал резко, сильно, временами даже грубовато так, что скоро она задышала часто и прерывисто, а его руки ощутили бешеное биение ее сердца.
   Ева стонала от наслаждения, крепко вцепившись в его плечи, ее обнаженные груди как бы тянулись к нему, а в ложбинке между ними дрожал и подпрыгивал длинный бриллиант в форме слезы, который однажды он подарил ей.
   Сначала Рорк покрывал поцелуями ее грудь, потом - упругий плоский живот и наконец добрался до острой косточки, откуда начиналось бедро. Тогда он стянул брюки Евы пониже, и на свет появился треугольник мягких курчавых волос. Когда его язык оказался внутри ее, тело Евы стали сотрясать судороги наслаждения. Ее оргазм был сродни взрыву шаровой молнии - сердце загнанным насосом толкало кровь, а кожу усыпали бисеринки жаркого пота. Она снова купалась в запахе Рорка, находилась в его плену и, торжествуя, наслаждалась этой сладкой западней.
   Наконец Ева почувствовала, как его пальцы ласкают внутреннюю часть ее бедер, раздвигают ноги, и, когда он вошел в нее, она вновь словно куда-то улетела, огласив комнату беспомощным стоном блаженства. Обвив ногами талию мужа, Ева гладила его обнаженные плечи и спину, шептала его имя, а он входил в нее, выходил и снова входил, как в свой теплый, уютный и любимый дом.
   Теперь они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, вдыхали дыхание друг друга. Его бедра двигались все быстрее, и она яростно отвечала движением своих бедер. Он снова прижался ртом к ее губам, и Ева почувствовала, как внутри ее словно распускается огромный огненный цветок. В ту же секунду Рорк зарычал, как огромное, красивое и хищное животное, и вонзился в нее в последний раз. А потом уронил голову, прижавшись губами к горлу Евы.
   - Как хорошо дома! - пробормотал он.
   * * *
   Ева наконец приняла долгожданный душ, выпила бокал вина и даже опустилась до такой пошлой роскоши, как обед в постели на двоих с мужем.
   Рорк терпеливо дождался, когда она закончит с едой и немного расслабится. Тогда он налил ей еще один бокал вина, с тревогой заметив, что темные круги вокруг глаз опять возвращаются.
   - А теперь рассказывай, что у тебя приключилось, - сказал он.
   - Не хочу тащить свою работу домой, - ответила Ева.
   - А почему бы и нет? - улыбнулся Рорк. - Я же тащу.
   - Это разные вещи.
   - Ева, - Рорк прижал кончик указательного пальца к маленькой ямочке на ее подбородке, - мы оба - и ты, и я - всецело зависим от нашей работы, от того, чем мы зарабатываем на жизнь. Ты не можешь прийти домой и оставить свою работу за дверью - точно так же, как и я. Это сидит внутри нас.
   Ева откинулась на подушки и некоторое время молча смотрела на темное зимнее небо. Потом она тяжело вздохнула и рассказала ему все, что случилось с ней за день.
   - Это очень жестоко, - проговорила она напоследок. - И не только в обычном смысле слова. За годы работы в полиции я видела гораздо более жуткие, просто кошмарные вещи, но тут дело в другом. Она была такой... невинной. И в ее доме, и в ее лице, и в ее походке было что-то такое... Даже не знаю, как лучше сказать. Во всем этом была именно невинность, а ее часто пытаются уничтожить, Я не помню невинной саму себя, но я прекрасно знаю, что чувствует человек, когда его уничтожают.
   Ева негромко выругалась и отставила бокал с вином.
   Рорк взял жену за руку и подождал, пока она посмотрит ему в глаза.
   - Ева, мне кажется, расследование убийства с изнасилованием - не лучший способ возвращаться к активному выполнению своих обязанностей после тяжелого ранения.
   - Я могла бы не принимать этот вызов. Знай я заранее, как все обернется, наверное, так бы и сделала. - Это признание далось Еве нелегко, и поэтому она снова отвела взгляд.
   - Ты и сейчас еще можешь спихнуть это дело на кого-нибудь другого из вашего отдела. Тебя за это никто не осудит.
   - Я сама себе этого не прощу! Понимаешь, я ее уже видела, уже знаю. Ева на несколько мгновений закрыла глаза. - Теперь она моя. Я уже не могу повернуться ко всему этому спиной. - Ева убрала с лица волосы, которые мешали ей смотреть. - У нее был такой удивленный, такой счастливый вид, когда она открыла дверь! Прямо как маленькая девочка, которой неожиданно принесли подарок.
   - Я понимаю.
   - Господи, видел бы ты, как этот ублюдок смотрел в камеру, прежде чем войти в квартиру! Он широко улыбнулся и подмигнул - гадко, отвратительно. А потом этот его победный танец - после того, как он вышел и направился к лифту.
   Глаза Евы горели, она выпрямилась на кровати. "Это уже не глаза полицейского, - подумал Рорк. - Это глаза ангела мщения".
   - В нем была даже не одержимость, не какая-то нездоровая страсть, а подлинное удовольствие! - Ева снова закрыла глаза и вызвала из памяти четкий образ весело танцующего Санта-Клауса, а когда снова открыла их, яростный огонь почти потух, подернувшись серой золой. - Меня до сих пор мутит при воспоминании об этой картине.
   Злясь на себя, Ева взяла бокал и сделала большой глоток вина.
   - Мне пришлось сообщить о случившемся ее родителям, смотреть на их лица. А Вандорен! Я видела, как он буквально рассыпается на куски, пытаясь осознать, что его мир только что рухнул. Она была милой женщиной - простой, симпатичной, вполне довольной своей жизнью - и собиралась обручиться. Для нее было вполне естественно впустить в квартиру веселого Санта-Клауса, неожиданно позвонившего в ее дверь. И вот теперь она мертва...
   Рорк очень хорошо знал свою жену, поэтому он взял ее руку, которую она до боли сжала в кулак, и ласково разжал ее, а потом сказал:
   - Не переживай из-за того, что эта история так сильно ранит тебя. Ты все равно остаешься великолепным копом.
   - Слишком много этих... историй. И все они ранят, а раны потом болят. Причем с каждым разом ты оказываешься все ближе к некой черте, перешагнув которую, человек уже не в состоянии смотреть на новые смерти.
   - А тебе никогда не приходило в голову взять отпуск? - Брови Евы недоуменно сошлись, и Рорк рассмеялся. - Нет, конечно же, нет. Какой я дурак, что задаю подобные вопросы! Закончив одно дело, ты сразу же возьмешься за другое. Поскольку ты - такая, какая есть, и другой быть не можешь.
   - Наверное, дело в том, что после вынужденного перерыва я схватилась за первое попавшееся дело раньше, чем следовало. - Ева переплела свои пальцы с пальцами мужа. - Как ты думаешь, Рорк, она действительно была его единственной любовью или где-то ходит еще одиннадцать?
   ГЛАВА 3
   В тщетных поисках свободного места для парковки Ева кружила по автостоянке перед гигантским торговым комплексом и беспрерывно ругалась сквозь стиснутые зубы.
   - Какого черта все эти люди в рабочее время шляются по магазинам?!
   - Для некоторых ходить по магазинам - все равно, что дышать, философски заметила Пибоди.
   - Да-да, - рассеянно поддакнула Ева.
   Она проехала очередную секцию автостоянки, где машины громоздились одна над другой по шесть штук. Это было возможно благодаря специальному подъемному устройству: очередной автомобиль заезжал на свободную платформу, водитель выходил, и платформа поднималась вверх, освобождая место для следующей машины. Однако сейчас все места были заняты.
   - Чтоб вам пусто было! - прошипела Ева и проехала так близко от бампера припаркованной машины, что Пибоди от страха даже зажмурила правый глаз. - В наше время можно купить все, что угодно, не отходя от компьютера и наслаждаясь уютом и уединенностью своего дома.
   - Компьютерный шоппинг - это совсем не то, - возразила Пибоди и уперлась рукой в приборную доску - так резко затормозила Ева. Она остановила машину в зоне, отведенной для пожарных машин. Вообще-то, простого смертного за такое нарушение просто четвертовали бы, но они, в конце концов, были полицейскими, и приехали сюда не дурака валять, а по долгу службы. - Когда делаешь покупки через компьютер, - продолжала тем временем Пибоди, - не получаешь такого кайфа, как в магазине. Нельзя потолкаться, отдавить кому-нибудь ноги.
   Ева фыркнула, выставила на лобовое стекло табличку с надписью "ПОЛИЦИЯ" и вышла из машины. В ту же секунду по ушам ее ударила оглушительная музыка. Рождественская мелодия гремела и разносилась, наверное, на пять кварталов вокруг. Ева подумала, что тут, видимо, некий ловкий трюк: спасаясь от этого дикого рева, люди заходят внутрь и начинают скупать все подряд.
   Двери плотно разошлись и приветствовали женщин мягким голосом с придыханием:
   - Добро пожаловать в "Блумингдейл"! Вы - наш самый главный покупатель.
   Внутри тоже играла музыка, но гораздо тише. Однако здесь царил шум иного рода: голоса тысяч посетителей, сливаясь в единый хор, образовывали настоящую какофонию, которая звучала то громче, то немного затихала, отражаясь от сферического потолка. Под гигантским куполом неторопливо кружился искусственный снег и порхали грациозные ангелы. Это был настоящий храм торговли, на двенадцати этажах которого расположились неисчислимые магазины, лавочки и бутики.
   Компьютеры постоянно поддерживали оптимальную для данного сезона температуру. В витринах магазинчиков в самых живописных позах застыли расфранченные манекены. Повсюду горели радужным неоном рекламные картины, изображающие Санта-Клаусов, эльфов, которые трудятся в своих мастерских, длиннорогих оленей, которые танцуют на крышах избушек, золотоволосых детишек с ангельскими личиками, которые разворачивают яркие свертки с рождественскими подарками.
   Внимание Пибоди привлекла витрина, где манекен-подросток, облаченный в черное эластичное трико и куртку со светящимися неоновыми заклепками последний писк тинейджерской моды, - стоял на моторизованном скейте. Эта модель под названием "Флайер-600" являлась хитом сезона, и любой подросток был бы счастлив отдать за него все сокровища майя. Если нажать кнопку рядом с витриной, включалась магнитофонная запись, и механический голос рассказывал интересующимся любые подробности о "Флайере-600": его характеристики, параметры, цену и даже адреса магазинов, которые торгуют этим чудом техники.
   - Хотела бы я прокатиться на такой штуковине! - затаив дыхание, проговорила Пибоди.
   - Не староваты ли вы для подобных игрушек? - криво усмехнулась Ева.
   - "Это не игрушка, а настоящее приключение!" - процитировала Пибоди рекламный лозунг, под которым "Флайер-600" внедрялся на рынок.
   - Давайте-ка лучше поторопимся и поскорее закончим то, ради чего мы сюда приехали. Ненавижу подобные места.
   Между покупателями сновали многочисленные девушки и юноши в униформе различных салонов, рекламируя новые фасоны одежды и аксессуаров, раздавая бесплатные образцы духов, косметики и средств по уходу за телом, и объясняя, где именно можно купить тот или иной товар, если он придется вам по вкусу. Яркая электронная карта была готова помочь покупателям не заблудиться в дебрях торгового центра и найти кратчайшую дорогу к товарам своей мечты.
   На первом этаже были расположены специальные места для детей, животных и стариков. Если вам не хотелось, чтобы во время пробежки по магазинам у вас под ногами путалось непослушное чадо, навязчивый барбос или престарелый член семейства, то ребенка можно было на время оставить на детской площадке, пса - на собачьей, а уставшего старика - с газетой на уютном диване.