— Поставим буек на линии, направленной к той группе деревьев, и подойдем поближе к Невису, — сказал Мэт, так и не снявший гидрокостюма, передавая Рэю бинокль. Словно подтверждая его опасения, мимо промчался катамаран с туристами на борту. — Тейт зарисует морское дно для ориентировки.
   Рэй повесил бинокль на шею и пристально посмотрел на напряженное лицо Мэта.
   — Ты думаешь о Ван Дайке.
   — Естественно, черт побери. Если он и прослышит о нас, то не сможет сразу найти судно. Он не знает ни расстояний, ни выбранных нами ориентиров. И буек ему не поможет. Откуда ему знать, ныряем мы ближе к берегу или дальше? Пусть сам потрудится.
   — А мы выиграем время, — согласился Рэй. — Если это не «Изабелла»…
   — Мы это скоро выясним, — прервал его Мэтью. Ему не хотелось гадать, ему не терпелось узнать наверняка. — В любом случае меры предосторожности необходимы. — Он уже натягивал ласты. — Эй, Рыжик, пошевеливайся!
   — Я должна перезарядить камеру.
   — Забудь о камере. Мы не будем проявлять пленки.
   — Но…
   — Послушай, стоит всего лишь одному клерку пустить слушок, и все пропало. Фотографируй сколько душе угодно, но, пока не закончим, мы не сдадим в лабораторию ни одной пленки. У тебя есть доски и графитовые карандаши?
   — Да.
   Тейт гордо похлопала по своей поясной сумке.
   — Погружаемся.
   Мэтью бросился в воду, не дожидаясь, пока Тейт наденет маску.
   — Ему не терпится, — улыбнулась Тейт родителям, испытывая не меньшее нетерпение. — Скрестите пальцы.
   Тейт последовала за дорожкой из пузырьков, оставленной Мэтом. Внутреннее чутье подсказало ей, когда она миновала глубину в тридцать футов, затем сорок.
   Вот и дно. Тейт начала рисовать, скрупулезно отмечая каждую приметную деталь, строго соблюдая масштаб и не давая воли своему воображению.
   Краем глаза она заметила сигнал Мэтью и раздраженно отмахнулась. Это он настоял на рисунках вместо фотографий, так пусть теперь не мешает. Когда Мэтью снова застучал ножом по баллону, Тейт мысленно обругала его, но убрала в сумку доску и карандаш.
   Типично мужское поведение! Иди сюда, и иди немедленно! Как только она сможет говорить, она все ему…
   Тейт забыла обо всем, как только увидела медную пушку, позеленевшую и обжитую морскими существами. Она сфотографировала Мэта, но прочувствовала реальность находки, только потрогав ее своими руками.
   Когда Мэтью обхватил ее и развернул, она ожидала жарких объятий, но, взглянув вдоль его протянутой руки, задохнулась от изумления. Еще пушки. Четыре, шесть, восемь… разбросаны по песку неровной дугой… Сомнений нет. «Изабелла»!
   Они нашли ее примерно в пятидесяти футах к югу, разбитой и почти полностью погребенной песком.
   Когда-то она была прекрасной и величавой, думала Тейт, погружая руки в песок и нащупывая хрупкую, изъеденную червями древесину. Как королева, в честь которой была названа. Сколько лет пролежала она, почти всеми забытая, жертва моря и невольная его спутница в вечности! И ждала, ждала…
   Тейт снова взялась за карандаш и по мере того, как Мэтью разгребал руками песок, быстрыми точными движениями добавляла все новые детали. Вскоре у нее закончились доски, карандаши превратились в жалкие огрызки, а сердце билось все быстрее и радостнее.
   То, что могло случиться лишь раз в жизни, повторилось!
   Мэтью подплыл, и Тейт улыбнулась, предвкушая подарок, но он жестом приказал ей закрыть глаза. Тейт послушно протянула раскрытую ладонь, но вместо ожидаемой монеты или пуговицы она ощутила неожиданную тяжесть. На ее ладони лежал брусок тускло поблескивающего тяжелого металла.
   Мэтью подмигнул, сунул слиток в ее сумку и ткнул большим пальцем вверх. Тейт не хотелось оставлять только что найденные сокровища, но она взяла Мэтью за руку, и они поплыли к поверхности.
   — Теперь ты должна броситься мне на шею, как восемь лет назад, — заметил Мэтью, который так и светился радостью триумфа.
   — Я теперь более искушенная. — Но Тейт рассмеялась и сделала именно то, на что он надеялся, — обняла его. — Это она, Мэтью. Я точно знаю, что это она.
   — Да, это она. И она наша. — Он успел лишь быстро чмокнуть Тейт в губы, когда их окликнули. — Пора сообщить им новости. Ты не разучилась работать с пневмонасосом, малышка?
   — Я ничего не забыла, — ответила она дрожащими губами.
 
   Каждый день Рэй с Ларю и Тейт с Мэтью погружались на морское дно, раскапывали песок, собирали отдельные предметы и конгломерат и поднимали наверх, где Бак и Мариан отделяли артефакты, которые Тейт затем изучала и регистрировала. Каждая находка — от золотой пуговицы с розовой жемчужиной до золотого слитка в добрый фут длиной — зарисовывалась, фотографировалась, получала ярлычок и заносилась в портативный компьютер.
   Пока мужчины работали с пневмонасосом, Тейт зарисовывала постепенно обнажающийся разбитый корпус. По характеру разрушений можно проследить всю историю гибели судна, и Тейт решила на этот раз сохранить максимум возможного — это ее долг перед прошлым и будущим. Только одной решимости мало, придется приложить все свои знания и опыт, ведь в мелком Карибском море останки судна страдают не только от гниения, но и от штормов, и от течений.
   Чтобы сохранить небольшие предметы, их было необходимо поместить в банки с водой, более крупные — сфотографировать и зарисовать под водой, а затем аккуратно сложить на дне. Для хрупких вещиц, которые Тейт надеялась найти, были приготовлены обитые мягкой тканью коробочки, а для деревянных образцов на палубе закреплен большой наполненный водой бак.
   Тейт обучила мать основам химии и использовала ее как подмастерье. Только золото и серебро не требовали специальной обработки.
   Весь процесс был очень трудоемким, но Тейт ни за что не назвала бы его скучным. Здесь было все, чего ей недоставало на «Кочевнике»: она непосредственно прикасалась к прошлому, она чувствовала себя хозяйкой и первооткрывателем.
   Клейма на пушечных ядрах подтвердили их надежды. Они нашли «Изабеллу»!
   Увлекшись изумительными гагатовыми четками, Тейт не заметила, как в рубку вошла мать.
   — Милая, я закончила. Не хочешь передохнуть?
   — Нет, я не устала. Поверить не могу, что мы так быстро продвигаемся. Прошло всего две недели, а мы столько всего нашли! Мама, ты только взгляни на это распятие.
   — Зачем ты возилась? Я бы сама его отчистила.
   — Я не утерпела.
   Зачарованная, Мариан перегнулась через плечо дочери, провела кончиком пальца по серебряной фигурке Христа.
   — Первоклассная работа. Это мужской крест, но слишком красивый для слуги или матроса, скорее он принадлежал одному из офицеров или богатому священнику.
   — Теперь ты счастлива?
   — Я не могу забыть о «Санта-Маргарите». Ее можно было спасти. Я имею в виду корпус. Он был почти целым. Я надеялась, что «Изабелла» тоже сохранилась, но она погибла.
   — Мы многое спасли.
   — Да. Я просто жадная, мне этого мало.
   Тейт старательно отогнала подальше мысли об амулете. Ни один из них не говорил о нем, наверное, из суеверия, но каждый помнил и о «Проклятии Анжелики», и о Ван Дайке, и каждый понимал, что рано или поздно придется с ними столкнуться.
   — Ладно, дочка, не буду тебе мешать, — улыбнулась Мариан. — Мне пора на «Русалку». Бак ждет.
   — Я приплыву к вам попозже. Посмотрю, что вы найдете.
   Тейт внесла в каталог четки и взяла в руки золотое колье с птичкой-подвеской, распростершей в полете крылья. Стоит, наверное, не меньше пятидесяти тысяч долларов, но кто оценит красоту, пережившую столетия среди волн и песка?
   Мэтью смотрел, как стремительно Тейт водит карандашом по бумаге, как солнечные лучи золотят ее волосы, смотрел на призрачный профиль в глубине экрана монитора. Он хотел бы подойти и обнять ее, прижаться губами к ее шее. Он даже представил, как она расслабится, как прижмется спиной к его груди, поднимет голову, подставит губы для поцелуя…
   Однако последние недели он вел себя очень осторожно. Терпение стоило ему множества бессонных ночей. Казалось, только под водой между ним и Тейт не возникало никаких проблем, но ему этого было мало, каждая клеточка его тела стремилась к большему.
   — Рэй и Ларю прислали парочку винных кувшинов. Один целый.
   — Ой! — Тейт вздрогнула и оглянулась. — Я не слышала, как ты вошел. Думала, ты на «Русалке».
   А он думал только о том, что она здесь, одна… Тейт даже не сообразила, что слегка отстранилась, когда Мэтью сел рядом с ней, но он заметил и разозлился.
   — Как вижу, ты успеваешь обрабатывать все трофеи.
   — Я нервничаю, когда накапливается много работы, и стараюсь выкроить несколько часов, когда все ложатся спать.
   Он знал это. Каждую ночь, беспокойно шагая взад и вперед по палубе, он видел свет в рубке.
   — Поэтому ты никогда не бываешь на «Русалке»?
   — Легче работать в одном месте. — И не рисковать. Кто знает, что может случиться волшебной лунной ночью рядом с ним на его собственной территории? — По моим расчетам, раскопки идут гораздо быстрее, чем на «Маргарите». А мы еще не добрались до главных ценностей.
   Мэтью наклонился, но ее реакция интересовала его гораздо больше, чем золотая птичка, которую он взял со стола. Черт побери! Когда он коснулся плеча Тейт, оно словно закостенело.
   — Сколько?
   Тейт нахмурилась. Хотя что тут странного? Любая, самая изумительная реликвия для Мэтью — это только доллары и центы.
   — По самой скромной оценке, пятьдесят тысяч.
   — Неплохо. — Не сводя глаз с ее лица, он подкинул колье на ладони. — Это удержит нас на плаву.
   Тейт забрала у него колье и аккуратно разложила на мягкой ткани, покрывавшей стол.
   — Это не главное.
   — А что главное, Рыжик?
   — Я не собираюсь тратить время на пустые разговоры, но кое-что нам необходимо обсудить.
   Тейт отодвинулась и повернулась так, чтобы и видеть его, и соблюдать дистанцию.
   — Обсудим за ужином. — Он погладил ее плечо. — Мы не отдыхали уже две недели. Почему бы нам еще разок не смотаться на Невис?
   — Давай не будем смешивать дело с игрой твоих гормонов, Лэситер.
   — Я справлюсь и с тем, и с другим. — Он поднес к губам ее руку, поцеловал ее пальцы, затем маленький шрам, оставшийся от укуса мурены. — А ты?
   — По-моему, я прекрасно справляюсь. — Однако ради безопасности она выдернула руку. — И я много думаю совсем о другом. Мы упустили шанс сохранить «Маргариту». «Изабелла» сильно разбита, но мы могли бы кое-что спасти.
   — Разве мы не спасаем ее?
   — Я не имею в виду ее груз, я говорю о ней самой. Существуют способы сохранения деревянных частей корабля. «Изабеллу» даже можно частично восстановить. Мне нужен полиэтиленгликоль.
   — Я забыл его дома.
   — Не остри, Мэтью. Даже дерево, пораженное морскими жучками, можно сохранить, если пропитать этим раствором. Я хочу позвонить Хейдену, попросить его достать все необходимое и приехать сюда помочь нам спасти корабль.
   — Забудь об этом.
   — Что значит — забудь? «Изабелла» — потрясающая находка, Мэтью.
   — Наша находка, — парировал он. — И я не собираюсь делиться ею с какой-то университетской крысой.
   — Не смей так говорить. Хейден Дил — блестящий ученый.
   — Плевать я на него хотел. Он в нашу сделку не входит.
   — Так вот в чем суть? Сделка! — Охваченная негодованием, Тейт вскочила, обогнула стол и остановилась лицом к Мэтью. — Я не прошу тебя поделиться с ним долей добычи. Некоторые из нас не все оценивают в долларах.
   — Легко так говорить, когда понятия не имеешь, каково вкалывать, чтобы сводить концы с концами. У тебя всю жизнь были папочка с мамочкой, уютный дом и вкусная еда на столе.
   Тейт побледнела от гнева.
   — Я всего добилась сама, Лэситер. А ты думаешь только о том, как все эти реликвии превратить в деньги. Аукцион — не главный результат этой экспедиции.
   — Прекрасно. Когда мы продадим все эти находки, можешь делать что угодно и с кем угодно. Но до тех пор не смей никому звонить.
   Тейт с размаху хлопнула ладонями по столу, наклонилась вперед, испепеляя его взглядом.
   — Я думала, что ты изменился, хотя бы чуть-чуть. Я думала, «Изабелла» значит для тебя больше, чем то, что можно извлечь из нее. — Выпрямившись, Тейт покачала головой. — Поверить не могу, что могла так сильно ошибиться в тебе дважды.
   — Похоже, могла. — Мэтью оттолкнулся от стола и встал. — Тейт, ты всегда обвиняешь меня в эгоизме, а как насчет тебя? Ты так поглощена своими желаниями, что перестала чувствовать. — Не в силах больше сдерживаться, он схватил ее и притянул к себе. — Что ты чувствуешь? Что ты чувствуешь, черт побери? — повторил он и впился губами в ее губы.
   «Очень многое», — успела подумать Тейт.
   — Это не ответ, — с трудом выдавила она.
   — Один из ответов. Забудь о «Изабелле», амулете и своем чертовом Хейдене. Ответь на единственный вопрос. Что ты чувствуешь?
   — Боль! — выкрикнула она, заливаясь бесполезными слезами. — Растерянность. Желание. Да, Мэтью, у меня есть чувства, будь ты проклят, и ты пробуждаешь их каждый раз, когда дотрагиваешься до меня. Ты это хотел услышать?
   — Почти. Собери сумку.
   Он отпустил ее так неожиданно, что она покачнулась.
   — Что?
   — Собери сумку. Ты едешь со мной.
   — Я… что? Куда?
   — К дьяволу сумку.
   Тейт сказала ему все, что он хотел услышать, и он не собирался давать ей время на размышления. Не сейчас. Он снова схватил ее за руку и вытащил на палубу. Не успела Тейт понять, что он задумал, как он подхватил ее на руки и опустил через поручни в катер.
   — Ты спятил?
   — Похоже, давно. Я забираю ее на Невис! — крикнул он в сторону «Русалки». — Мы вернемся утром.
   — Утром? — Прикрыв ладонью глаза, Мариан уставилась на дочь. — Тейт!
   — Он свихнулся! — выкрикнула Тейт, однако Мэтью уже спрыгнул в катер, и ей пришлось остаться на месте. — Я никуда с тобой не еду, — процедила она, но ее слова утонули в реве мотора. — Немедленно останови катер или я выпрыгну.
   — А я втащу тебя обратно, — мрачно заявил он. — Ты просто вымокнешь.
   — Если ты думаешь, что я проведу с тобой ночь на Невисе… — Мэтью резко обернулся, и Тейт осеклась. Он выглядел слишком опасным, чтобы продолжать спор. — Мэтью, — более спокойно начала она, — возьми себя в руки. Это не способ улаживания споров. — Он резко выключил двигатель, и ей показалось, что сейчас он просто вышвырнет ее из катера.
   — Послушай, Тейт, давно пора закончить то, что мы начали восемь лет назад. У тебя было достаточно времени все обдумать. — Мэт так сильно сжимал румпель, что рука онемела. — Посмотри на меня и скажи, что ты не имела в виду того, что сказала. И я поверну катер назад. И больше не буду об этом вспоминать.
   Она растерянно провела рукой по волосам. Черт побери! Он схватил ее, бросил в катер, а теперь оставляет выбор за ней.
   — Ты ждешь, что я стану рассуждать о последствиях сексуального влечения?
   — Нет, я жду ответа. Да или нет.
   Тейт оглянулась на «Русалку», где ее мать все еще стояла у поручней, затем перевела взгляд на окутанный облаками вулкан.
   — Мэтью, у нас нет ни одежды, ни вещей, ни комнаты, в конце концов.
   — Это да?
   Тейт открыла рот и услышала собственный лепет:
   — Это безумие.
   — Значит, да, — решил Мэтью и снова запустил двигатель.
   Больше он с ней не разговаривал. Они домчались до пирса, пришвартовали катер, затем на почтительном расстоянии друг от друга пересекли пляж. Мэтью подтолкнул ее к пустому шезлонгу.
   — Сядь. Я скоро вернусь.
   Слишком ошеломленная, чтобы спорить, Тейт села, уставилась на свои босые ноги. Подошла официантка с подносом, предложила напитки. Тейт растерянно улыбнулась и отрицательно покачала головой, затем перевела взгляд на море. «Русалка» и «Новое приключение» остались за горизонтом. Похоже, она перешла свой Рубикон.
   Если это ответ, уже нет времени думать о вопросе…
   Вернулся Мэтью и протянул ей руку. В молчании они прошли через сады, через полого поднимающуюся зеленую лужайку. Мэтью отпер скользящую стеклянную дверь, закрыл ее за ними и защелкнул задвижку.
   Комната оказалась просторной, светлой и уютной. Тейт уставилась на аккуратно застеленную кровать, на огромные взбитые подушки и словно очнулась, когда Мэтью задернул шторы, погрузив комнату в полумрак.
   — Мэтью…
   — Поговорим позже.
   Он начал расплетать ее косу. Он хотел, чтобы ее волосы струились сквозь его пальцы.
   Тейт закрыла глаза и готова была поклясться, что пол качнулся под ее ногами.
   — А если это ошибка?
   — Ты никогда не совершала ошибок? — ослепительно улыбнувшись, спросил он.
   Тейт с удивлением обнаружила, что улыбается в ответ.
   — Одну или две. Но…
   Мэтью опустил голову и нашел ее губы. Желание кипело в нем, и, чтобы утолить его, чтобы спасти остатки рассудка, он должен был погрузиться в нее, как погружался в море. Он хотел сорвать с нее одежду, скорее коснуться ее кожи, овладеть всем, от чего когда-то отказался… но безумный голод, заставивший его привезти ее сюда, растаял, когда он почувствовал ее вкус, сладкий, как его воспоминания. Любовь, которую он так и не смог победить, окутала его, празднуя победу.
   — Я хочу увидеть тебя, — прошептал он. — Я так давно хотел увидеть тебя.
   Очень осторожно он расстегнул ее блузку, нашел тело, светлое, как слоновая кость, и нежное, как атлас, трепещущее под его прикосновениями.
   Лаская губами ее обнаженное плечо, он стянул с нее шорты и узенькие трусики.
   «Моя русалка, — подумал он, теряя голову, — такая стройная, и белая, и прекрасная».
   — Мэтью… — Тейт сдернула с него рубашку через голову, умирая от желания прикоснуться к нему. — Скорее! Я сейчас умру.
   Он уложил ее на кровать и стал ласкать неторопливо и очень нежно…
   Нежность? Она не ждала от него нежности и не могла ей сопротивляться. Наверное, она разглядела нежность в отчаянном парне, в которого когда-то влюбилась, но сейчас, через столько лет, ей казалось, что она нашла бесценное сокровище. Его руки ласкали и возбуждали ее, рот жадно поглощал ее вздохи.
   Ее собственные руки метались по его телу, его кожа разгоралась под ее любопытными прикосновениями. Она ощупывала пальцами каждую мышцу, каждый шрам, впитывала губами вкус мужчины и моря.
   Его губы сомкнулись на ее груди, и Тейт изогнулась ему навстречу, затрепетав от восторга. Она словно плыла по бурному океану, но, когда ей казалась, что она тонет, Мэтью спасал ее и снова поднимал на гребень волны. И снова воздух густел и обжигал, снова прерывалось дыхание. Она бы взмолилась о пощаде, если бы у нее оставались силы.
   Он следил за ней, зачарованный быстрой сменой выражение наслаждения, растерянности, отчаяния, мелькавших на ее лице. У него закружилась голова, когда ее тело напряглось и задрожало. Борясь с жарким желанием, он накрыл ее рот своим и, когда она задышала ровнее, снова ласками подвел ее к самому краю.
   Тейт не могла остановить дрожь. Ей казалось, что ее тело вот-вот разорвется. Острое наслаждение волна за волной накрывало ее, и она цеплялась за Мэтью, как за якорь спасения.
   Она как-то попала в шторм в Индийском океане, ей пришлось пережить песчаную бурю на морском дне, она помнила жар мужского тела, сплетенного с ее телом… но никогда она не испытывала ничего подобного. Ничто так сильно не трогало ее, не разжигало кровь, не затуманивало мозг, как эти бесконечные и неумолимые ласки. У нее не осталось никаких секретов, она забыла о собственной гордости. Она отдавала ему все, чего он хотел. Бессильная жертва кораблекрушения.
   Мэтью медленно скользнул в нее, дрожа теперь, как дрожала она, прижался лбом к ее лбу.
   — Тейт. Только это… Только ты…
   Он пытался не спешить, пытался продлить это мгновение. Он чувствовал биение своего сердца, слышал пульсацию крови в висках… Ее ногти вонзились в его плечи, ее тело содрогнулось. Из горла вырвалось рыдание и его имя. И, не в силах больше сдерживаться, он нырнул в свое море.
 
   Ван Дайк потягивал «Наполеон» в тысячах миль от Вест-Индии. Он прочитал отчет об экспедиции Бомонтов — Лэситеров, и тот его не удовлетворил.
   Похоже, они все еще копаются в останках «Санта-Маргариты». Ни один из его шпионов на Сент-Китсе и Невисе не узнал ничего важного… только Сайлас нутром чуял, что пора вмешаться.
   Небольшая прогулка в Вест-Индию вполне уместна. По меньшей мере он получит возможность выразить свое неудовольствие Тейт Бомонт.
   И если Лэситеры после всех затраченных на них лет не приведут его к «Проклятию Анжелики», он разделается с ними.

ЧАСТЬ III
Будущее

ГЛАВА 20

   Тейт приоткрыла глаза. По ее личному, хотя и не очень большому опыту, после такой ночи чувствуешь себя неловко. Слава богу, Мэтью не видно. Она успеет принять душ и собраться с мыслями.
   Они мало разговаривали накануне, но трудно вести разумную беседу, когда мозги буквально плавятся на огне бурного жаркого секса. Боже, что касается секса, она никогда не испытывала ничего подобного!
   Тейт приняла душ, завернулась в толстый махровый халат, потянулась за феном и мельком увидела свое отражение в запотевшем зеркале. Она улыбалась во весь рот!
   А почему бы и нет, в конце концов? Она провела невероятную ночь. Мэтью Лэситер ошеломил ее, и, если она не очень сильно ошибается, он тоже ошеломлен… Только уже рассвело, и пора взглянуть в глаза реальности.
   Хотя напряжение несколько разрядилось, им предстоит не только вместе работать, но и скрестить шпаги, когда дело дойдет до главного.
   Неужели двое людей, так восхитительно подходящих друг другу в постели, не смогут поладить во всем остальном? Тейт вздохнула. Компромисс, похоже, единственное решение, но как же она не любит компромиссы!
   Высушив волосы, Тейт провела языком по зубам. Как жаль, что вместе с халатами отель не предоставляет зубные щетки. Все еще сокрушаясь, она вышла в спальню как раз в тот момент, когда Мэтью появился из сада через стеклянную дверь.
   — Привет.
   — Привет. — Мэтью бросил ей маленький пакет. Заглянув в него, Тейт изумленно покачала головой и вытащила зубную щетку.
   — Ты прочитал мои мысли.
   — Отлично. Теперь прочти мои.
   Это оказалось совсем нетрудно, так как он подхватил ее на руки и опустил на кровать.
   — Мэтью! Что ты делаешь? Ухмыляясь, он сорвал рубашку.
   — Ничего нового.
   Она смогла воспользоваться зубной щеткой только через час.
   — Я все думала… — начала Тейт, когда они шли по пляжу к пирсу.
   — О чем?
   — Что нам с этим делать?
   Он помог ей спуститься в катер.
   — С тем, что мы любовники? И насколько ты собираешься все осложнять?
   — Я не хочу осложнять, я только хочу…
   — Установить правила. — Мэтью поцеловал ее на глазах ухмыляющегося экипажа прогулочной яхты, затем завел двигатель. — Ты не меняешься, Рыжик.
   — А что плохого в правилах?
   — Я от тебя без ума, — с улыбкой заявил Мэтью. Его слова проникли ей прямо в сердце.
   — Правило номер один. Давай не смешивать физическое влечение…
   — С чем?
   — Со всем.
   — Ты всегда сводила меня с ума.
   — Мэтью, я серьезно.
   — Я вижу. — Обидно, однако он не желал расставаться с великолепным настроением… и с надеждой, которую лелеял, пока Тейт спала рядом с ним. — Ладно, как насчет следующего раза? Я хочу заниматься с тобой любовью при каждом удобном случае. Так лучше?
   Ей показалось, что внутри у нее все растаяло, но она сумела сохранить деловой тон.
   — Может быть, честно, но едва ли практично. Нас шестеро на двух яхтах.
   — Значит, придется пошевелить мозгами. Ты будешь плавать сегодня утром?
   — Конечно.
   Мэтью с удовольствием посмотрел на ее растрепанные ветром волосы, на босые ноги.
   — Попробую поймать тебя голой под водой. — Он поднял руку, защищаясь, когда Тейт замахнулась на него. — Просто шучу. Пока шучу.
   Если Мэтью подумал, что шокировал ее, то он ошибся, однако сначала надо все прояснить до конца.
   — Мэтью, у нас остались и другие проблемы.
   Он замедлил ход. Черт побери, она собирается донимать его, пока окончательно не испортит настроения!
   — Ты все еще хочешь позвонить своему коллеге или кто он там тебе?
   — Если бы Хейден смог присоединиться к нам, то его помощь была бы неоценима.
   — Мой ответ остается прежним, Тейт. Выслушай прежде чем злиться. Мы не можем рисковать. Ван Дайк пронюхает о наших результатах.
   — У тебя мания преследования.
   — Ты не боишься опять все потерять?
   Тейт хотела было ответить, но вдруг поняла, что Мэтью говорит не только о «Изабелле».
   — Боюсь. Я не передумала, но хорошо, я пока не буду звонить Хейдену.
   — Как только закончим раскопки, можешь звонить любому ученому. Я даже помогу тебе поднять «Изабеллу» по кусочкам, если ты этого хочешь.
   Тейт изумленно уставилась на него.
   — Правда?
   Мэтью подвел катер к «Новому приключению» и рывком выключил двигатель.
   — Ты не веришь мне, Рыжик? Даже теперь?
   — Мэтью… — смущенно прошептала Тейт, протягивая ему руку.
   — Привыкай, — огрызнулся он. — И будь готова к погружению через двадцать минут.
   Какая ирония судьбы, думал Мэт, ведя катер к «Русалке». Предполагается, что именно женщины чувствительны и эмоциональны, и вот вам: он размяк от любви, как последний дурак, а она болтает о правилах и науке! Ларю, улыбаясь во весь рот и сверкая золотым зубом, поймал брошенный Мэтом трос.