Страница:
— Итак, mon ami, ты чувствуешь себя обновленным?
— Заткнись, — предложил Мэтью, легко спрыгивая на палубу и стаскивая на ходу рубашку. — Я хочу кофе.
Даже не пытаясь спрятать ухмылку, Ларю прошествовал к камбузу.
— Когда я провожу ночь с женщиной, то утром мы оба улыбаемся.
— Заткнись, не то потеряешь еще один зуб, — пригрозил Мэтью и, схватив плавки, отправился на левый, противоположный «Новому приключению» борт.
Тейт легла с ним в постель, с горечью думал он. Забыв обо всем, она отдавалась ему, пока они оба не сошли с ума. И все равно она считает его немногим лучше последнего подонка. Что же она за женщина, черт побери?
Мэтью скинул шорты, натянул плавки и вернулся за своим гидрокостюмом. Бак уже поджидал его.
— Минуточку, парень. — Бак ткнул племянника кулаком в грудь. — Ты должен кое-что объяснить.
— Я должен работать. Готовь пневмонасос. Однако Бак не собирался отступать.
— Я никогда не вмешивался в эту… гормональную часть твоей жизни. — Бак снова ткнул Мэта в грудь. — Думал, ты и без меня все понимаешь. Но когда ты злоупотребляешь доверием этой милой девочки…
— Милой? О да, она очень мила. Особенно когда вытряхивает из тебя душу или заживо спускает шкуру. — Мэтью схватил гидрокостюм и начал одеваться. — Все, что происходит между мной и Тейт, тебя не касается.
— Еще как касается! Мы все — одна команда, а ее отец — мой лучший друг. — Бак провел ладонью по губам, с отчаянием подумав, что стаканчик виски помог бы ему успешно закончить лекцию. — Я понимаю, что у мужчины есть определенные желания, и, наверное, нелегко сдерживать их все эти долгие недели в море. — Бак нахмурился. Уж очень он не любил болтать на такие темы, но он был просто обязан исполнить свой долг. — Только ты не имеешь права использовать Тейт. Я говорил тебе это восемь лет назад и повторяю снова. Она не какая-нибудь дешевка, парень, и я не собираюсь стоять и смотреть…
— Да не использую я ее, черт побери! — Мэт, уже почти натянувший костюм, сунул руки в рукава. — Я люблю ее.
— Не смей… — Бак осекся, замигал, потом решил, что лучше присесть. Опустившись на палубу, он молча ждал, пока Мэтью глотал принесенный канадцем кофе. — Ты не шутишь?
— Отцепись!
Бак перевел взгляд на Ларю, благоразумно занявшегося изучением компрессора.
— Послушай, Мэтью, я не очень-то понимаю в таких делах, но… Господи, мальчик, когда это случилось?
— Лет восемь тому назад. — Его гнев иссяк, но напряжение не отпускало. — Не приставай ко мне, Бак. Ты узнал прогноз погоды?
— Да-да. Никаких проблем. — Чувствуя себя не в своей тарелке, Бак неуклюже поднялся и помог Мэтью закрепить баллоны. — Пока вас не было, Рэй и канадец подняли немного фарфора. Мариан собиралась его отчистить.
— Прекрасно. Ларю, дай сигнал на «Приключение». Пора начинать.
— Пора заканчивать, — возразил Ларю, однако покорно отправился к поручням и окликнул Бомонтов.
— Конечно, все в порядке, мама. — Тейт закрепила на ноге подводный нож. — Вам с папой не о чем волноваться.
— Лично я не волнуюсь. Немного озабочена, пожалуй, но я знаю, что Мэтью никогда тебя не обидит.
— Неужели? — пробормотала Тейт.
— Милая моя, — Мариан притянула к себе дочь и крепко обняла. — Ты счастлива?
— Не знаю. — Тейт закинула на спину баллоны. — Я еще не поняла. — Она оглянулась на оклик Ларю и со вздохом застегнула ремень. — Но я разберусь с этим. И я справлюсь с Мэтью. — Тейт надела ласты и нахмурилась. — Папа не собирается пристрелить его?
Рассмеявшись, Мариан передала дочери маску.
— С Рэем справлюсь я. — Она перевела взгляд на Мэта, стоявшего на палубе «Русалки». — Мэтью Лэситер очень красивый мужчина, Тейт. И непростой. Умная женщина могла бы раскрыть его достоинства.
— Меня не интересуют его достоинства. — Тейт надела маску и усмехнулась. — Но я с удовольствием снова бы наложила руки на его тело.
Мэтью не предоставил ей такой возможности. Как только они спустились к останкам «Изабеллы», он включил пневмонасос. Временами песок, раковины и осколки словно пули барабанили по ее спине и плечам, но она терпеливо ползала по дну, ковыряясь в летевшем из трубы мусоре, наполняя ведра, дергая за веревку — сигнал Баку поднимать добычу наверх. Совсем не оставалось времени восторгаться находками.
Приличных размеров конгломерат ударил по плечу, наверняка оставив синяк, но Тейт даже не поморщилась, лишь мысленно обругала Мэта. Затем она подобрала глыбу… нет, не глыбу, а невероятную абстрактную скульптуру из вросших в известняк почерневших серебряных монет. Тейт бросилась в клубящуюся вокруг Мэтью мутную воду и нетерпеливо застучала по его баллону.
Мэт обернулся, отпрянул от мелькнувшей перед самой маской находки Тейт и, мельком взглянув на нее, безразлично пожал плечами.
«Что с ним случилось, черт побери?» — удивилась Тейт, укладывая находку в ведро. Он должен был ухмыльнуться, дернуть ее за косу, погладить по лицу… ну, что угодно. А он продолжает работать как маньяк, явно не испытывая обычного удовольствия от ее компании.
«Она думает, что меня интересуют только деньги», — кипел Мэтью, осторожно водя по песку трубой пневмонасоса. Неужели она ожидала, что, увидев кусок серебра, он встанет на задние лапки и запляшет? Да пусть забирает все до последней траханой монеты! Пусть отдает все в свой бесценный музей или своему ненаглядному Хейдену Дилу.
Да, он хотел ее. Но он не знал, что секс без ее любви и — будь все проклято! — без ее уважения оставит его таким опустошенным… словно выпотрошенным.
Ну, теперь он знает. И у него остается одна-единственная цель — «Проклятие Анжелики». Он обыщет каждую расщелинку, каждый кусок коралла, каждый песчаный холмик, найдет колье и отомстит убийце отца. Лучше стремиться к мести, чем к любви женщины. Видит бог, поражение не будет таким болезненным.
Мэтью работал, пока руки не заныли, а мозги не онемели, и не сразу осознал, что означает блеск в песке.
Золото!
Мэтью отвел трубу, оглянулся на Тейт. Сосредоточенно вглядываясь в груду осколков, она усердно копошилась в мутной воде, однако в ее движениях чувствовалась усталость. Ну что же, он знал, что изматывает ее, и это его не останавливало.
«Неужели излишняя гордость всегда будет нашей проблемой?» — подумал Мэт. Он улыбнулся, глядя на сверкающие монеты, разбросанные по морскому дну, словно мелочь, выпавшая из божьего кармана, повернул трубу, и через мгновение монеты зазвенели по баллонам Тейт.
Ее глаза вспыхнули, она бросилась подбирать дублоны, как ребенок бросается к рассыпавшимся конфетам, затем повернулась и протянула ему горсть золотых монет. И словно живительный бальзам пролился на его кровоточащее сердце. Мэтью отложил трубу и расплылся в улыбке, когда Тейт подплыла к нему, оттянула ворот его костюма и высыпала туда монеты. Ее глаза искрились смехом, любопытные рыбешки замерли, уставясь на их шутливую борьбу и неуклюжие объятия.
Мэтью показал большим пальцем наверх, но Тейт отрицательно замотала головой и стала бросать горсти золота в ведро. Он снова подобрал трубу.
Забыв об усталости, Тейт доверху наполнила два ведра и вдруг заметила потертый бархатный мешочек. Она протянула руку, ветхая ткань не выдержала ее прикосновения, и сквозь дырку просыпались звезды.
Тейт затаила дыхание — не в переносном смысле, а буквально перестала дышать. Блеск бриллиантов и сапфиров взорвал подводный сумрак, будто накапливаемый веками огонь засверкал перед ее распахнувшимися от изумления глазами. Трехъярусное золотое колье было таким роскошным, что даже казалось аляповатым.
Не сводя глаз с мерцающих звезд, Тейт протянула находку Мэту.
Одно безумное мгновение он думал, что они нашли «Проклятие Анжелики». Он готов был поклясться, что чувствовал силу, исходящую от драгоценных камней… но, когда он коснулся колье, все изменилось. Да, бесценное, да, великолепное, но в нем не было никакой магии. Мэтью небрежно накинул колье на шею Тейт, и на этот раз, когда он показал наверх, она согласно кивнула, дернула веревку, и они последовали за ведрами.
Вынырнув, Тейт повернулась к Мэту:
— Мы нашли сокровища!
— В этом нет никаких сомнений.
— Мэтью! — Тейт благоговейно провела пальцами по колье. — Оно просто чудесное.
— Тебе идет. — Он накрыл ладонью ее пальцы. — Ты все еще приносишь мне удачу, Тейт.
— Боже всемогущий! — донесся с «Русалки» изумленный возглас Бака. — Рэй, у нас тут золото. У нас ведра золота.
Тейт усмехнулась и сжала руку Мэта.
— Поспешим. Хочется увидеть их лица.
— У меня появилась отличная мысль. — Мэтью лениво направился к «Русалке». — Что, если я в полночь тихонько подплыву к «Приключению» и поднимусь на мостик? Я видел, там на двери есть замок.
Тейт ухватилась за поручни трапа.
— Действительно, отличная мысль.
За два дня они подняли больше миллиона долларов золотом и драгоценности, стоимость которых даже Тейт могла определить лишь приблизительно. И чем ошеломительнее был их успех, тем больше мер предосторожности они предпринимали.
Яхты стояли на якоре более чем в ста футах от «Изабеллы», а Бак по меньшей мере дважды в день, когда мимо сновали экскурсионные суда, сидел на палубе с удочкой и перебрасывался шутками с туристами.
Тейт тщательно прятала бесчисленные фотопленки и рисунки, с восторгом чувствуя, как обретает отчетливые очертания ее мечта о музее. Она обсуждала свои планы с отцом, но не с Мэтью, планы которого, к сожалению, сильно отличались от ее собственных.
Весна потихоньку перетекла в изумительное лето. Тейт и Мэтью дружно работали под водой, проводили безумные ночи на толстом одеяле, брошенном на пол застекленного мостика, а если Мэтью иногда казался ей грустным, если она ловила на себе его изучающий взгляд, то говорила себе, что не о чем беспокоиться: они пришли к компромиссу, устраивающему их обоих.
Ларю, насвистывая, вышел из рубки, понаблюдал с минутку за Баком и Мариан, очищающими находки. Он не переставал восхищаться очаровательной миссис Бомонт, и не столько ее красивым лицом и стройной фигуркой, сколько безупречной и неизменной элегантностью. Женщины, мелькавшие в жизни Ларю, всегда были красивыми, интригующими, но редко стильными. В миссис Бомонт, даже потной и с грязными руками, невозможно было не заметить передаваемые из поколения в поколение достоинство и шик.
Ларю печально вздохнул, понимая, что даже ради нее не нарушит одно из своих немногих правил: не соблазнять замужних женщин.
— Я забираю катер, — объявил он. — Нам нужны продукты.
Мариан смахнула со лба капельки пота.
— Вы собираетесь на Сент-Китс, Ларю? У меня закончились яйца и фрукты.
— Буду счастлив купить вам все, что закажете.
— Вообще-то… — Мариан одарила его улыбкой. — Я бы хотела сама прогуляться по суше. Если вы не возражаете против моего общества.
Ларю ослепительно улыбнулся, на ходу меняя свои планы.
— Ma chere Мариан, я в восторге.
— Вы не могли бы подождать несколько минут, пока я вымоюсь и переоденусь?
— Я весь в вашем распоряжении.
Ларю любезно помог Мариан спуститься в катер. Ничто на свете не заставит прелестную миссис Бомонт проплыть даже несколько футов.
— Попусту тратишь свое обаяние, французик, — проворчал Бак, продолжая стучать молотком.
Ларю оглянулся.
— А мне не жалко. У меня море обаяния, mon ami. Что привезти с острова тебе?
«Бутылку „Блэк Джека“, — подумал Бак, с мучительной ясностью представляя, как первый глоток виски обжигает глотку.
— Мне ничего не надо.
— Как хочешь. — Ларю похлопал по карману, проверяя, не забыл ли кисет, затем прошел к поручням. — А вот и возвращается моя прелестная спутница. Пока, Бак.
Как истинный рыцарь, Ларю сменил даму за рулем и, прежде чем взять курс на Сент-Китс, обогнул «Приключение», чтобы Мариан помахала Рэю.
— Я очень вам благодарна, Ларю. Рэй так увлечен своими картами и документами, что мне не хватает духу отвлекать его. — Предвкушая прогулку по рынку и лавочкам, наслаждаясь восхитительной погодой, Мариан подставила лицо ветру. — И все остальные так заняты.
— Мариан, вы истязаете себя работой.
— О, нет. Настоящая работа — погружения, и, по-моему, вы получаете от них огромное удовольствие.
— Как жаль, что вы не видели «Изабеллу» своими глазами!
— Благодаря рисункам Тейт мне кажется, будто я ее видела. Что вы будете делать со своей долей, Ларю? Вернетесь в Канаду?
— Боже сохрани! Там такой холод. — Ларю перевел взгляд на далекую береговую линию, мерцающую белым песком, зеленеющую пальмами. — Мне нравится теплый климат. Может, я построю здесь дом и останусь созерцать океан. Или отправлюсь в кругосветное путешествие. — Он ухмыльнулся. — Но в любом случае я буду наслаждаться богатством.
«Похвальная цель, — мысленно добавил он, — и почти осуществившаяся».
Пришвартовав к пирсу катер, Ларю отвез Мариан в город на такси и с удовольствием прошелся с ней по рынку.
— Ларю, вы не будете возражать, если я пробегусь по магазинам? Стыдно сознаваться, но я соскучилась по цивилизации. Я умираю от желания полюбоваться на безделушки, и еще мне нужны кассеты для видеокамеры.
— С удовольствием составил бы вам компанию, но у меня есть несколько поручений. Вас устроит, если мы встретимся здесь через, скажем, сорок минут?
— Это было бы великолепно.
— Тогда до встречи.
Ларю галантно поднес ее руку к губам, поцеловал и неторопливо удалился.
Убедившись, что отошел достаточно далеко и Мариан его не видит, он проскользнул в вестибюль небольшого отеля и уединился в телефонной будке. Нужный номер он хранил в голове. Такие вещи опасно записывать, мало ли кто увидит.
Мурлыча под нос веселый мотивчик, Ларю терпеливо ждал, пока оператор соединит его с абонентом. За счет абонента, естественно. Вскоре в трубке раздался высокомерный голос, свойственный слугам богатых домов:
— Резиденция Ван Дайка.
— Мистер Ларю просит соединить его с Сайласом Ван Дайком. Вы оплатите разговор? — спросила телефонистка.
— Подождите, пожалуйста.
— Подождите, пожалуйста, — повторила для Ларю телефонистка, усладив его слух напевным местным акцентом.
— Я располагаю свободным временем, мадемуазель, — заверил Ларю и, чтобы заполнить паузу, свернул сигарету.
— Ван Дайк у телефона. Я оплачу разговор.
— Благодарю вас. Говорите, мистер Ларю.
— Bonjour, мистер Ван Дайк. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Откуда вы звоните?
— Из вестибюля небольшого отеля на Сент-Китсе. Погода здесь изумительная.
— Где остальные?
— Прелестная миссис Бомонт обследует сувенирные лавочки. Остальные в море.
— Чем они там занимаются? «Маргарита» пуста. Я лично об этом позаботился.
— Действительно. Того, что вы оставили, не хватит даже на корм червям. Тейт безумно расстроилась.
— Неужели? — с явным злорадством переспросил Ван Дайк. — Не покинула бы свое место — не расстраивалась бы, но с этой проблемой я разберусь позже. Мне нужен полный отчет, Ларю. Я плачу вам за то, чтобы вы следили за Лэситерами.
— К чему я с удовольствием и перехожу. Бак не пьет. Страдает, бедняга, но пока еще держится.
Ларю выдохнул дым, проводил взглядом колечки, поднявшиеся к потолку будки.
— Он не ныряет, а когда ныряют остальные, грызет ногти и потеет. Может, вас заинтересует то, что Мэтью и Тейт — любовники. Они встречаются каждую ночь.
— Ее вкус меня разочаровывает. — В голосе Ван Дайка появилось напряжение. — Очень забавные сплетни, Ларю, но я не привык платить за такую чепуху. Сколько еще они собираются копаться в «Маргарите»?
— Мы покинули «Маргариту» несколько недель тому назад.
— И вы не потрудились проинформировать меня? — спросил Ван Дайк после короткой паузы.
— Именно это я сейчас делаю. И, как всегда, следуя интуиции, выбираю наиболее драматический момент, mon ami. Мы нашли «Изабеллу», и ее богатства неисчерпаемы. — Ларю с наслаждением вдохнул ароматный дым, не спеша выдохнул. — Мой напарник, Рэй Бомонт, не сомневается, что она хранит и нечто бесценное.
— Что именно?
— «Проклятие Анжелики». Полагаю, самое время перевести на мой швейцарский счет сто тысяч американских долларов. Через двадцать минут я проверю.
— Сто тысяч долларов за ваши фантазии? — переспросил Ван Дайк, но его голос прозвучал гораздо глуше.
— Удостоверившись, что деньги переведены, я воспользуюсь гостиничным факсом и перешлю вам копии документов, которые Рэй так долго и усердно собирал. Уверен, они стоят указанной суммы. Буду держать вас в курсе наших достижений.
Ларю повесил трубку, не дослушав сбивчивых возражений Ван Дайка.
Деньги придут, думал он. Ван Дайк — бизнесмен и понимает, что для получения прибыли необходимо делать вложения.
Ларю самодовольно улыбнулся и отправился в бар отеля, чтобы в приятной обстановке скоротать время.
Он был очень доволен собой: какое наслаждение расшевелить осиное гнездо и наблюдать за жужжащими осами!
ГЛАВА 21
— Заткнись, — предложил Мэтью, легко спрыгивая на палубу и стаскивая на ходу рубашку. — Я хочу кофе.
Даже не пытаясь спрятать ухмылку, Ларю прошествовал к камбузу.
— Когда я провожу ночь с женщиной, то утром мы оба улыбаемся.
— Заткнись, не то потеряешь еще один зуб, — пригрозил Мэтью и, схватив плавки, отправился на левый, противоположный «Новому приключению» борт.
Тейт легла с ним в постель, с горечью думал он. Забыв обо всем, она отдавалась ему, пока они оба не сошли с ума. И все равно она считает его немногим лучше последнего подонка. Что же она за женщина, черт побери?
Мэтью скинул шорты, натянул плавки и вернулся за своим гидрокостюмом. Бак уже поджидал его.
— Минуточку, парень. — Бак ткнул племянника кулаком в грудь. — Ты должен кое-что объяснить.
— Я должен работать. Готовь пневмонасос. Однако Бак не собирался отступать.
— Я никогда не вмешивался в эту… гормональную часть твоей жизни. — Бак снова ткнул Мэта в грудь. — Думал, ты и без меня все понимаешь. Но когда ты злоупотребляешь доверием этой милой девочки…
— Милой? О да, она очень мила. Особенно когда вытряхивает из тебя душу или заживо спускает шкуру. — Мэтью схватил гидрокостюм и начал одеваться. — Все, что происходит между мной и Тейт, тебя не касается.
— Еще как касается! Мы все — одна команда, а ее отец — мой лучший друг. — Бак провел ладонью по губам, с отчаянием подумав, что стаканчик виски помог бы ему успешно закончить лекцию. — Я понимаю, что у мужчины есть определенные желания, и, наверное, нелегко сдерживать их все эти долгие недели в море. — Бак нахмурился. Уж очень он не любил болтать на такие темы, но он был просто обязан исполнить свой долг. — Только ты не имеешь права использовать Тейт. Я говорил тебе это восемь лет назад и повторяю снова. Она не какая-нибудь дешевка, парень, и я не собираюсь стоять и смотреть…
— Да не использую я ее, черт побери! — Мэт, уже почти натянувший костюм, сунул руки в рукава. — Я люблю ее.
— Не смей… — Бак осекся, замигал, потом решил, что лучше присесть. Опустившись на палубу, он молча ждал, пока Мэтью глотал принесенный канадцем кофе. — Ты не шутишь?
— Отцепись!
Бак перевел взгляд на Ларю, благоразумно занявшегося изучением компрессора.
— Послушай, Мэтью, я не очень-то понимаю в таких делах, но… Господи, мальчик, когда это случилось?
— Лет восемь тому назад. — Его гнев иссяк, но напряжение не отпускало. — Не приставай ко мне, Бак. Ты узнал прогноз погоды?
— Да-да. Никаких проблем. — Чувствуя себя не в своей тарелке, Бак неуклюже поднялся и помог Мэтью закрепить баллоны. — Пока вас не было, Рэй и канадец подняли немного фарфора. Мариан собиралась его отчистить.
— Прекрасно. Ларю, дай сигнал на «Приключение». Пора начинать.
— Пора заканчивать, — возразил Ларю, однако покорно отправился к поручням и окликнул Бомонтов.
— Конечно, все в порядке, мама. — Тейт закрепила на ноге подводный нож. — Вам с папой не о чем волноваться.
— Лично я не волнуюсь. Немного озабочена, пожалуй, но я знаю, что Мэтью никогда тебя не обидит.
— Неужели? — пробормотала Тейт.
— Милая моя, — Мариан притянула к себе дочь и крепко обняла. — Ты счастлива?
— Не знаю. — Тейт закинула на спину баллоны. — Я еще не поняла. — Она оглянулась на оклик Ларю и со вздохом застегнула ремень. — Но я разберусь с этим. И я справлюсь с Мэтью. — Тейт надела ласты и нахмурилась. — Папа не собирается пристрелить его?
Рассмеявшись, Мариан передала дочери маску.
— С Рэем справлюсь я. — Она перевела взгляд на Мэта, стоявшего на палубе «Русалки». — Мэтью Лэситер очень красивый мужчина, Тейт. И непростой. Умная женщина могла бы раскрыть его достоинства.
— Меня не интересуют его достоинства. — Тейт надела маску и усмехнулась. — Но я с удовольствием снова бы наложила руки на его тело.
Мэтью не предоставил ей такой возможности. Как только они спустились к останкам «Изабеллы», он включил пневмонасос. Временами песок, раковины и осколки словно пули барабанили по ее спине и плечам, но она терпеливо ползала по дну, ковыряясь в летевшем из трубы мусоре, наполняя ведра, дергая за веревку — сигнал Баку поднимать добычу наверх. Совсем не оставалось времени восторгаться находками.
Приличных размеров конгломерат ударил по плечу, наверняка оставив синяк, но Тейт даже не поморщилась, лишь мысленно обругала Мэта. Затем она подобрала глыбу… нет, не глыбу, а невероятную абстрактную скульптуру из вросших в известняк почерневших серебряных монет. Тейт бросилась в клубящуюся вокруг Мэтью мутную воду и нетерпеливо застучала по его баллону.
Мэт обернулся, отпрянул от мелькнувшей перед самой маской находки Тейт и, мельком взглянув на нее, безразлично пожал плечами.
«Что с ним случилось, черт побери?» — удивилась Тейт, укладывая находку в ведро. Он должен был ухмыльнуться, дернуть ее за косу, погладить по лицу… ну, что угодно. А он продолжает работать как маньяк, явно не испытывая обычного удовольствия от ее компании.
«Она думает, что меня интересуют только деньги», — кипел Мэтью, осторожно водя по песку трубой пневмонасоса. Неужели она ожидала, что, увидев кусок серебра, он встанет на задние лапки и запляшет? Да пусть забирает все до последней траханой монеты! Пусть отдает все в свой бесценный музей или своему ненаглядному Хейдену Дилу.
Да, он хотел ее. Но он не знал, что секс без ее любви и — будь все проклято! — без ее уважения оставит его таким опустошенным… словно выпотрошенным.
Ну, теперь он знает. И у него остается одна-единственная цель — «Проклятие Анжелики». Он обыщет каждую расщелинку, каждый кусок коралла, каждый песчаный холмик, найдет колье и отомстит убийце отца. Лучше стремиться к мести, чем к любви женщины. Видит бог, поражение не будет таким болезненным.
Мэтью работал, пока руки не заныли, а мозги не онемели, и не сразу осознал, что означает блеск в песке.
Золото!
Мэтью отвел трубу, оглянулся на Тейт. Сосредоточенно вглядываясь в груду осколков, она усердно копошилась в мутной воде, однако в ее движениях чувствовалась усталость. Ну что же, он знал, что изматывает ее, и это его не останавливало.
«Неужели излишняя гордость всегда будет нашей проблемой?» — подумал Мэт. Он улыбнулся, глядя на сверкающие монеты, разбросанные по морскому дну, словно мелочь, выпавшая из божьего кармана, повернул трубу, и через мгновение монеты зазвенели по баллонам Тейт.
Ее глаза вспыхнули, она бросилась подбирать дублоны, как ребенок бросается к рассыпавшимся конфетам, затем повернулась и протянула ему горсть золотых монет. И словно живительный бальзам пролился на его кровоточащее сердце. Мэтью отложил трубу и расплылся в улыбке, когда Тейт подплыла к нему, оттянула ворот его костюма и высыпала туда монеты. Ее глаза искрились смехом, любопытные рыбешки замерли, уставясь на их шутливую борьбу и неуклюжие объятия.
Мэтью показал большим пальцем наверх, но Тейт отрицательно замотала головой и стала бросать горсти золота в ведро. Он снова подобрал трубу.
Забыв об усталости, Тейт доверху наполнила два ведра и вдруг заметила потертый бархатный мешочек. Она протянула руку, ветхая ткань не выдержала ее прикосновения, и сквозь дырку просыпались звезды.
Тейт затаила дыхание — не в переносном смысле, а буквально перестала дышать. Блеск бриллиантов и сапфиров взорвал подводный сумрак, будто накапливаемый веками огонь засверкал перед ее распахнувшимися от изумления глазами. Трехъярусное золотое колье было таким роскошным, что даже казалось аляповатым.
Не сводя глаз с мерцающих звезд, Тейт протянула находку Мэту.
Одно безумное мгновение он думал, что они нашли «Проклятие Анжелики». Он готов был поклясться, что чувствовал силу, исходящую от драгоценных камней… но, когда он коснулся колье, все изменилось. Да, бесценное, да, великолепное, но в нем не было никакой магии. Мэтью небрежно накинул колье на шею Тейт, и на этот раз, когда он показал наверх, она согласно кивнула, дернула веревку, и они последовали за ведрами.
Вынырнув, Тейт повернулась к Мэту:
— Мы нашли сокровища!
— В этом нет никаких сомнений.
— Мэтью! — Тейт благоговейно провела пальцами по колье. — Оно просто чудесное.
— Тебе идет. — Он накрыл ладонью ее пальцы. — Ты все еще приносишь мне удачу, Тейт.
— Боже всемогущий! — донесся с «Русалки» изумленный возглас Бака. — Рэй, у нас тут золото. У нас ведра золота.
Тейт усмехнулась и сжала руку Мэта.
— Поспешим. Хочется увидеть их лица.
— У меня появилась отличная мысль. — Мэтью лениво направился к «Русалке». — Что, если я в полночь тихонько подплыву к «Приключению» и поднимусь на мостик? Я видел, там на двери есть замок.
Тейт ухватилась за поручни трапа.
— Действительно, отличная мысль.
За два дня они подняли больше миллиона долларов золотом и драгоценности, стоимость которых даже Тейт могла определить лишь приблизительно. И чем ошеломительнее был их успех, тем больше мер предосторожности они предпринимали.
Яхты стояли на якоре более чем в ста футах от «Изабеллы», а Бак по меньшей мере дважды в день, когда мимо сновали экскурсионные суда, сидел на палубе с удочкой и перебрасывался шутками с туристами.
Тейт тщательно прятала бесчисленные фотопленки и рисунки, с восторгом чувствуя, как обретает отчетливые очертания ее мечта о музее. Она обсуждала свои планы с отцом, но не с Мэтью, планы которого, к сожалению, сильно отличались от ее собственных.
Весна потихоньку перетекла в изумительное лето. Тейт и Мэтью дружно работали под водой, проводили безумные ночи на толстом одеяле, брошенном на пол застекленного мостика, а если Мэтью иногда казался ей грустным, если она ловила на себе его изучающий взгляд, то говорила себе, что не о чем беспокоиться: они пришли к компромиссу, устраивающему их обоих.
Ларю, насвистывая, вышел из рубки, понаблюдал с минутку за Баком и Мариан, очищающими находки. Он не переставал восхищаться очаровательной миссис Бомонт, и не столько ее красивым лицом и стройной фигуркой, сколько безупречной и неизменной элегантностью. Женщины, мелькавшие в жизни Ларю, всегда были красивыми, интригующими, но редко стильными. В миссис Бомонт, даже потной и с грязными руками, невозможно было не заметить передаваемые из поколения в поколение достоинство и шик.
Ларю печально вздохнул, понимая, что даже ради нее не нарушит одно из своих немногих правил: не соблазнять замужних женщин.
— Я забираю катер, — объявил он. — Нам нужны продукты.
Мариан смахнула со лба капельки пота.
— Вы собираетесь на Сент-Китс, Ларю? У меня закончились яйца и фрукты.
— Буду счастлив купить вам все, что закажете.
— Вообще-то… — Мариан одарила его улыбкой. — Я бы хотела сама прогуляться по суше. Если вы не возражаете против моего общества.
Ларю ослепительно улыбнулся, на ходу меняя свои планы.
— Ma chere Мариан, я в восторге.
— Вы не могли бы подождать несколько минут, пока я вымоюсь и переоденусь?
— Я весь в вашем распоряжении.
Ларю любезно помог Мариан спуститься в катер. Ничто на свете не заставит прелестную миссис Бомонт проплыть даже несколько футов.
— Попусту тратишь свое обаяние, французик, — проворчал Бак, продолжая стучать молотком.
Ларю оглянулся.
— А мне не жалко. У меня море обаяния, mon ami. Что привезти с острова тебе?
«Бутылку „Блэк Джека“, — подумал Бак, с мучительной ясностью представляя, как первый глоток виски обжигает глотку.
— Мне ничего не надо.
— Как хочешь. — Ларю похлопал по карману, проверяя, не забыл ли кисет, затем прошел к поручням. — А вот и возвращается моя прелестная спутница. Пока, Бак.
Как истинный рыцарь, Ларю сменил даму за рулем и, прежде чем взять курс на Сент-Китс, обогнул «Приключение», чтобы Мариан помахала Рэю.
— Я очень вам благодарна, Ларю. Рэй так увлечен своими картами и документами, что мне не хватает духу отвлекать его. — Предвкушая прогулку по рынку и лавочкам, наслаждаясь восхитительной погодой, Мариан подставила лицо ветру. — И все остальные так заняты.
— Мариан, вы истязаете себя работой.
— О, нет. Настоящая работа — погружения, и, по-моему, вы получаете от них огромное удовольствие.
— Как жаль, что вы не видели «Изабеллу» своими глазами!
— Благодаря рисункам Тейт мне кажется, будто я ее видела. Что вы будете делать со своей долей, Ларю? Вернетесь в Канаду?
— Боже сохрани! Там такой холод. — Ларю перевел взгляд на далекую береговую линию, мерцающую белым песком, зеленеющую пальмами. — Мне нравится теплый климат. Может, я построю здесь дом и останусь созерцать океан. Или отправлюсь в кругосветное путешествие. — Он ухмыльнулся. — Но в любом случае я буду наслаждаться богатством.
«Похвальная цель, — мысленно добавил он, — и почти осуществившаяся».
Пришвартовав к пирсу катер, Ларю отвез Мариан в город на такси и с удовольствием прошелся с ней по рынку.
— Ларю, вы не будете возражать, если я пробегусь по магазинам? Стыдно сознаваться, но я соскучилась по цивилизации. Я умираю от желания полюбоваться на безделушки, и еще мне нужны кассеты для видеокамеры.
— С удовольствием составил бы вам компанию, но у меня есть несколько поручений. Вас устроит, если мы встретимся здесь через, скажем, сорок минут?
— Это было бы великолепно.
— Тогда до встречи.
Ларю галантно поднес ее руку к губам, поцеловал и неторопливо удалился.
Убедившись, что отошел достаточно далеко и Мариан его не видит, он проскользнул в вестибюль небольшого отеля и уединился в телефонной будке. Нужный номер он хранил в голове. Такие вещи опасно записывать, мало ли кто увидит.
Мурлыча под нос веселый мотивчик, Ларю терпеливо ждал, пока оператор соединит его с абонентом. За счет абонента, естественно. Вскоре в трубке раздался высокомерный голос, свойственный слугам богатых домов:
— Резиденция Ван Дайка.
— Мистер Ларю просит соединить его с Сайласом Ван Дайком. Вы оплатите разговор? — спросила телефонистка.
— Подождите, пожалуйста.
— Подождите, пожалуйста, — повторила для Ларю телефонистка, усладив его слух напевным местным акцентом.
— Я располагаю свободным временем, мадемуазель, — заверил Ларю и, чтобы заполнить паузу, свернул сигарету.
— Ван Дайк у телефона. Я оплачу разговор.
— Благодарю вас. Говорите, мистер Ларю.
— Bonjour, мистер Ван Дайк. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Откуда вы звоните?
— Из вестибюля небольшого отеля на Сент-Китсе. Погода здесь изумительная.
— Где остальные?
— Прелестная миссис Бомонт обследует сувенирные лавочки. Остальные в море.
— Чем они там занимаются? «Маргарита» пуста. Я лично об этом позаботился.
— Действительно. Того, что вы оставили, не хватит даже на корм червям. Тейт безумно расстроилась.
— Неужели? — с явным злорадством переспросил Ван Дайк. — Не покинула бы свое место — не расстраивалась бы, но с этой проблемой я разберусь позже. Мне нужен полный отчет, Ларю. Я плачу вам за то, чтобы вы следили за Лэситерами.
— К чему я с удовольствием и перехожу. Бак не пьет. Страдает, бедняга, но пока еще держится.
Ларю выдохнул дым, проводил взглядом колечки, поднявшиеся к потолку будки.
— Он не ныряет, а когда ныряют остальные, грызет ногти и потеет. Может, вас заинтересует то, что Мэтью и Тейт — любовники. Они встречаются каждую ночь.
— Ее вкус меня разочаровывает. — В голосе Ван Дайка появилось напряжение. — Очень забавные сплетни, Ларю, но я не привык платить за такую чепуху. Сколько еще они собираются копаться в «Маргарите»?
— Мы покинули «Маргариту» несколько недель тому назад.
— И вы не потрудились проинформировать меня? — спросил Ван Дайк после короткой паузы.
— Именно это я сейчас делаю. И, как всегда, следуя интуиции, выбираю наиболее драматический момент, mon ami. Мы нашли «Изабеллу», и ее богатства неисчерпаемы. — Ларю с наслаждением вдохнул ароматный дым, не спеша выдохнул. — Мой напарник, Рэй Бомонт, не сомневается, что она хранит и нечто бесценное.
— Что именно?
— «Проклятие Анжелики». Полагаю, самое время перевести на мой швейцарский счет сто тысяч американских долларов. Через двадцать минут я проверю.
— Сто тысяч долларов за ваши фантазии? — переспросил Ван Дайк, но его голос прозвучал гораздо глуше.
— Удостоверившись, что деньги переведены, я воспользуюсь гостиничным факсом и перешлю вам копии документов, которые Рэй так долго и усердно собирал. Уверен, они стоят указанной суммы. Буду держать вас в курсе наших достижений.
Ларю повесил трубку, не дослушав сбивчивых возражений Ван Дайка.
Деньги придут, думал он. Ван Дайк — бизнесмен и понимает, что для получения прибыли необходимо делать вложения.
Ларю самодовольно улыбнулся и отправился в бар отеля, чтобы в приятной обстановке скоротать время.
Он был очень доволен собой: какое наслаждение расшевелить осиное гнездо и наблюдать за жужжащими осами!
ГЛАВА 21
Мэтью метался по мостику «Нового приключения», тщетно убеждая себя, что нелепо так реагировать. Тейт совершенно не обязана ждать его. Плывя сюда, он видел свет в рубке. Рано или поздно Тейт отвлечется, взглянет на часы и придет.
Он уставился на сверкающие в черном небе звезды. С их помощью он, как любой моряк, мог найти дорогу и в море, и на суше. Но кто поможет ему найти путь к тому, чего он жаждет больше всего? В этом путешествии он беспомощен, как новорожденный котенок.
Всю свою жизнь он стыдился беспомощности больше, чем проявления чувств, больше, чем поражений. Он не смог предотвратить бегство матери, убийство отца, увечье Бака, а сейчас он не в силах защитить себя от собственного сердца и от женщины, которой он не нужен.
Как было бы просто, если бы его терзания объяснялись сексом, но этот первобытный голод он утолил. Конечно, он все еще хочет ее. Как можно смотреть на Тейт и не испытывать жгучего желания! Только все зашло слишком далеко, гораздо дальше физического влечения. Когда это случилось?
Мэтью подозревал, что так было с самого начала.
Как объяснить Тейт, что с ней он становится совсем другим? Стал бы другим, если бы она испытывала к нему хотя бы ничтожную долю тех чувств, которые обуревают его… Он, конечно, сможет прожить без нее, как жил почти всю жизнь, однако без нее он никогда не был тем, кем хочет быть, никогда не добьется того, чего хочет.
Он привык жить настоящим моментом, и ему казалось унизительным признаваться даже самому себе, женщина заставила его тосковать, стремиться к ограничениям и ответственности, но он ничего не может изменить. Ему остается лишь взять то, что предлагает Тей отпустить ее, когда придет время.
Мэт не видел способа доказать ей, что она ошибся в нем. Они оба понимают, что, как только он найдет «Проклятие Анжелики», он воспользуется им, что отомстить. И как только он завладеет колье, он потеряет Тейт. Невозможно удержать и то, и другое, невозможно жить в мире с самим собой, если не отомстить за отца. И вдруг наедине со звездами, отражающимися в спокойной воде, Мэтью с удивлением понял, что не расстроился бы, если бы алчное море не стало делиться с ним амулетом и всем, что он олицетворяет.
— Прости. — Тейт взлетела на мостик, развернулась, чтобы запереть дверь. Ее волосы взметнулись красивыми волнами опустились на плечи. — Я рисовала веер, который Ларю поднял сегодня, и совсем потерла счет времени. Просто фантастика, что такая хрупкая вещь пережила все бури и осталась неповрежденной…
Тейт осеклась, почувствовав себя неуютно под непроницаемым взглядом. Когда Мэтью вот так смотрел на нее, ей казалось, что он видит ее насквозь. О чем он думает? Как ему удается сдерживать свои чувства. А то, что под его внешней невозмутимостью кипит буря чувств, Тейт не сомневалась. Мэтью напоминал дремлющий вулкан, где под тонкой коркой кратера кипит лава.
— Ты злишься? Всего только четверть первого.
— Нет, я не злюсь. Хочешь вина?
— Ты принес вино? — Тейт вдруг занервничала. — Чудесно.
— Украл у Ларю. Он привез с Сент-Китса какое-то изысканное французское вино.
Мэтью наполнил два стакана.
— Спасибо. — Тейт взяла стакан, но понятия не имела, что делать дальше. Прежде они просто падали на пол, срывая друг с друга одежду, как дети, нетерпеливо сдирающие обертку с подарков. — С запада надвигается шторм.
— До сезона штормов еще далеко, но Бак начеку. Расскажи мне о веере.
— Он стоит две-три тысячи. Для серьезного коллекционера гораздо больше.
Мэтью протянул руку, погладил ее волосы.
— Тейт, расскажи мне о веере.
— Хорошо. — Его неожиданный интерес привел ее в замешательство. — Шестнадцать пластин слоновой кости. В раскрытом виде резьба образует розу. Середина семнадцатого столетия, то есть, когда «Изабелла» затонула, веер уже был фамильной реликвией.
Глядя ей в глаза, Мэтью намотал на палец прядь ее волос.
— Кому он мог принадлежать?
— Я не знаю. — Вздохнув, Тейт прижалась щекой к его ладони. — Может, юной новобрачной. Она очень дорожила им и только иногда вынимала из шкатулки, раскрывала, проводила пальцем по рисунку и вспоминала, как была счастлива, когда шла к алтарю.
Мэтью вынул из пальцев Тейт стакан с нетронутым вином и отставил его. Она откинула голову, подставляя лицо его жадным губам.
— Я… — Когда его губы замерли рядом с ее губами, ей показалось, что сердце перестало биться. — Брак для меня не главное. — Тейт сунула руки под его рубашку, погладила спину. — Господи, как я люблю твое тело! Мэтью, я не могу больше ждать. — Она нетерпеливо прикусила его губу.
Если это все, что она предлагает, он выполнит ее просьбу, но она никогда не забудет, что это он разрушил всю ее сдержанность и сумел лишить ее хваленого здравого смысла.
Резко дернув Тейт за волосы, он закинул назад ее голову и впился губами в раскрывшийся от изумления рот.
Тейт вскрикнула и вцепилась в его плечи, пытаясь высвободиться, но он сорвал ее шорты, и в следующее мгновение она уже содрогалась в неожиданно мощном оргазме. На этот раз он не стал тратить время на поиски одеяла и бросил ее прямо на пол. Его руки, казалось, были повсюду, срывая одежду, пробуждая плоть.
Тейт извивалась под ним, но уже от возбуждения, смутно понимая, что взорвался наконец вулкан, который она чувствовала в нем, и все глубже погружалась в водоворот безумного наслаждения. Его жадные губы, зубы, язык сводили ее с ума. Она изогнулась, стараясь слиться с ним, и задрожала в новом оргазме.
— Мэтью… — Ей хотелось визжать от нетерпения. — Мэт…
Он пригвоздил ее тело к полу своим телом и, сжав одной рукой ее руки, завел их ей за голову. Тейт открыла глаза, и полумрак показался ослепительным.
— Нет, смотри на меня, — потребовал Мэт, когда ее трепещущие веки стали опускаться. — Смотри на меня. — Воздух обжигал легкие, собственные слова как стекло царапали его горло. Ее глаза распахнулись, затуманенные, мерцающие бездонной зеленью. — Ты еще можешь думать?
— Мэтью, я не могу это выдержать.
— Я могу.
И он снова довел ее до оргазма, услышал ее сдавленный стон, почувствовал, как ее тело словно тает.
— Ты еще можешь думать?
Тейт не могла ни думать, ни говорить, она ничего не видела, превратившись в клубок обнаженных чуств, и, не шевелясь, совершенно беззащитная перед ним, лишь ждала новой атаки.
Он смаковал ее тело дюйм за дюймом и, только когда ее губы снова ожили и впились в него с не уступающей ему жадностью, вонзился в нее.
Пригвожденная телом Мэта к неумолимо жестким доскам пола, Тейт чувствовала себя разбитой, опустошенной и необыкновенно счастливой. Она с трудом нашла в себе силы поднять руку и погрузить пальцы в его волосы. Ей вдруг стало жаль всех женщин, не встретивших в жизни такого любовника, как Мэтью Лэситер… Потом она лениво подумала, что утром все тело будет ныть… потом почувствовала, как пересохло горло.
— Сейчас я не отказалась бы от вина, — хрипло прошептала Тейт. — Ты сможешь до него дотянуться? Или, может, сумеешь скатиться с меня? Тогда я постараюсь проползти несколько футов.
Мэт приподнялся, изумляясь, как можно чувствовать себя опустошенным, умиротворенным, довольным и пристыженным одновременно.
Тейт оперлась локтем о пол и взяла стакан. Освежающий глоток вернул силы.
— Что это было?
Мэтью дернул плечом.
— Секс.
Тейт вздохнула и улыбнулась.
— Не подумай, что я жалуюсь, но это было больше похоже на сражение.
Поскольку его стакан был пуст, он поднялся, чтобы принести бутылку.
— Неважно, раз мы оба победили.
Такой холодный тон после безумной и абсолютной близости?
— Мэтью, что-то не так?
— Все великолепно. — Он подлил себе вина. — Прости, если я был слишком груб…
— Нет. — Тейт не могла объяснить, откуда взялась нежность, переполнившая ее, и погладила его щеку. — Мэтью… — Слова кружились в ее мозгу, в ее; сердце. Она пыталась выбрать самые нужные, самые подходящие. — То, что происходит между нами, — необыкновенно. Никто никогда… — Нет, не годится. — Я никогда и ни с кем не чувствовала себя такой свободной. — Она попыталась улыбнуться как можно беспечнее. — Думаю, это потому, что мы оба ничего не ждем друг от друга и прекрасно знаем, на чем стоим.
Он уставился на сверкающие в черном небе звезды. С их помощью он, как любой моряк, мог найти дорогу и в море, и на суше. Но кто поможет ему найти путь к тому, чего он жаждет больше всего? В этом путешествии он беспомощен, как новорожденный котенок.
Всю свою жизнь он стыдился беспомощности больше, чем проявления чувств, больше, чем поражений. Он не смог предотвратить бегство матери, убийство отца, увечье Бака, а сейчас он не в силах защитить себя от собственного сердца и от женщины, которой он не нужен.
Как было бы просто, если бы его терзания объяснялись сексом, но этот первобытный голод он утолил. Конечно, он все еще хочет ее. Как можно смотреть на Тейт и не испытывать жгучего желания! Только все зашло слишком далеко, гораздо дальше физического влечения. Когда это случилось?
Мэтью подозревал, что так было с самого начала.
Как объяснить Тейт, что с ней он становится совсем другим? Стал бы другим, если бы она испытывала к нему хотя бы ничтожную долю тех чувств, которые обуревают его… Он, конечно, сможет прожить без нее, как жил почти всю жизнь, однако без нее он никогда не был тем, кем хочет быть, никогда не добьется того, чего хочет.
Он привык жить настоящим моментом, и ему казалось унизительным признаваться даже самому себе, женщина заставила его тосковать, стремиться к ограничениям и ответственности, но он ничего не может изменить. Ему остается лишь взять то, что предлагает Тей отпустить ее, когда придет время.
Мэт не видел способа доказать ей, что она ошибся в нем. Они оба понимают, что, как только он найдет «Проклятие Анжелики», он воспользуется им, что отомстить. И как только он завладеет колье, он потеряет Тейт. Невозможно удержать и то, и другое, невозможно жить в мире с самим собой, если не отомстить за отца. И вдруг наедине со звездами, отражающимися в спокойной воде, Мэтью с удивлением понял, что не расстроился бы, если бы алчное море не стало делиться с ним амулетом и всем, что он олицетворяет.
— Прости. — Тейт взлетела на мостик, развернулась, чтобы запереть дверь. Ее волосы взметнулись красивыми волнами опустились на плечи. — Я рисовала веер, который Ларю поднял сегодня, и совсем потерла счет времени. Просто фантастика, что такая хрупкая вещь пережила все бури и осталась неповрежденной…
Тейт осеклась, почувствовав себя неуютно под непроницаемым взглядом. Когда Мэтью вот так смотрел на нее, ей казалось, что он видит ее насквозь. О чем он думает? Как ему удается сдерживать свои чувства. А то, что под его внешней невозмутимостью кипит буря чувств, Тейт не сомневалась. Мэтью напоминал дремлющий вулкан, где под тонкой коркой кратера кипит лава.
— Ты злишься? Всего только четверть первого.
— Нет, я не злюсь. Хочешь вина?
— Ты принес вино? — Тейт вдруг занервничала. — Чудесно.
— Украл у Ларю. Он привез с Сент-Китса какое-то изысканное французское вино.
Мэтью наполнил два стакана.
— Спасибо. — Тейт взяла стакан, но понятия не имела, что делать дальше. Прежде они просто падали на пол, срывая друг с друга одежду, как дети, нетерпеливо сдирающие обертку с подарков. — С запада надвигается шторм.
— До сезона штормов еще далеко, но Бак начеку. Расскажи мне о веере.
— Он стоит две-три тысячи. Для серьезного коллекционера гораздо больше.
Мэтью протянул руку, погладил ее волосы.
— Тейт, расскажи мне о веере.
— Хорошо. — Его неожиданный интерес привел ее в замешательство. — Шестнадцать пластин слоновой кости. В раскрытом виде резьба образует розу. Середина семнадцатого столетия, то есть, когда «Изабелла» затонула, веер уже был фамильной реликвией.
Глядя ей в глаза, Мэтью намотал на палец прядь ее волос.
— Кому он мог принадлежать?
— Я не знаю. — Вздохнув, Тейт прижалась щекой к его ладони. — Может, юной новобрачной. Она очень дорожила им и только иногда вынимала из шкатулки, раскрывала, проводила пальцем по рисунку и вспоминала, как была счастлива, когда шла к алтарю.
Мэтью вынул из пальцев Тейт стакан с нетронутым вином и отставил его. Она откинула голову, подставляя лицо его жадным губам.
— Я… — Когда его губы замерли рядом с ее губами, ей показалось, что сердце перестало биться. — Брак для меня не главное. — Тейт сунула руки под его рубашку, погладила спину. — Господи, как я люблю твое тело! Мэтью, я не могу больше ждать. — Она нетерпеливо прикусила его губу.
Если это все, что она предлагает, он выполнит ее просьбу, но она никогда не забудет, что это он разрушил всю ее сдержанность и сумел лишить ее хваленого здравого смысла.
Резко дернув Тейт за волосы, он закинул назад ее голову и впился губами в раскрывшийся от изумления рот.
Тейт вскрикнула и вцепилась в его плечи, пытаясь высвободиться, но он сорвал ее шорты, и в следующее мгновение она уже содрогалась в неожиданно мощном оргазме. На этот раз он не стал тратить время на поиски одеяла и бросил ее прямо на пол. Его руки, казалось, были повсюду, срывая одежду, пробуждая плоть.
Тейт извивалась под ним, но уже от возбуждения, смутно понимая, что взорвался наконец вулкан, который она чувствовала в нем, и все глубже погружалась в водоворот безумного наслаждения. Его жадные губы, зубы, язык сводили ее с ума. Она изогнулась, стараясь слиться с ним, и задрожала в новом оргазме.
— Мэтью… — Ей хотелось визжать от нетерпения. — Мэт…
Он пригвоздил ее тело к полу своим телом и, сжав одной рукой ее руки, завел их ей за голову. Тейт открыла глаза, и полумрак показался ослепительным.
— Нет, смотри на меня, — потребовал Мэт, когда ее трепещущие веки стали опускаться. — Смотри на меня. — Воздух обжигал легкие, собственные слова как стекло царапали его горло. Ее глаза распахнулись, затуманенные, мерцающие бездонной зеленью. — Ты еще можешь думать?
— Мэтью, я не могу это выдержать.
— Я могу.
И он снова довел ее до оргазма, услышал ее сдавленный стон, почувствовал, как ее тело словно тает.
— Ты еще можешь думать?
Тейт не могла ни думать, ни говорить, она ничего не видела, превратившись в клубок обнаженных чуств, и, не шевелясь, совершенно беззащитная перед ним, лишь ждала новой атаки.
Он смаковал ее тело дюйм за дюймом и, только когда ее губы снова ожили и впились в него с не уступающей ему жадностью, вонзился в нее.
Пригвожденная телом Мэта к неумолимо жестким доскам пола, Тейт чувствовала себя разбитой, опустошенной и необыкновенно счастливой. Она с трудом нашла в себе силы поднять руку и погрузить пальцы в его волосы. Ей вдруг стало жаль всех женщин, не встретивших в жизни такого любовника, как Мэтью Лэситер… Потом она лениво подумала, что утром все тело будет ныть… потом почувствовала, как пересохло горло.
— Сейчас я не отказалась бы от вина, — хрипло прошептала Тейт. — Ты сможешь до него дотянуться? Или, может, сумеешь скатиться с меня? Тогда я постараюсь проползти несколько футов.
Мэт приподнялся, изумляясь, как можно чувствовать себя опустошенным, умиротворенным, довольным и пристыженным одновременно.
Тейт оперлась локтем о пол и взяла стакан. Освежающий глоток вернул силы.
— Что это было?
Мэтью дернул плечом.
— Секс.
Тейт вздохнула и улыбнулась.
— Не подумай, что я жалуюсь, но это было больше похоже на сражение.
Поскольку его стакан был пуст, он поднялся, чтобы принести бутылку.
— Неважно, раз мы оба победили.
Такой холодный тон после безумной и абсолютной близости?
— Мэтью, что-то не так?
— Все великолепно. — Он подлил себе вина. — Прости, если я был слишком груб…
— Нет. — Тейт не могла объяснить, откуда взялась нежность, переполнившая ее, и погладила его щеку. — Мэтью… — Слова кружились в ее мозгу, в ее; сердце. Она пыталась выбрать самые нужные, самые подходящие. — То, что происходит между нами, — необыкновенно. Никто никогда… — Нет, не годится. — Я никогда и ни с кем не чувствовала себя такой свободной. — Она попыталась улыбнуться как можно беспечнее. — Думаю, это потому, что мы оба ничего не ждем друг от друга и прекрасно знаем, на чем стоим.