Страница:
Не в силах больше оставаться в душном помещении, Тейт решила прогуляться и на свежем воздухе все обдумать.
Она нашла Мэтью на пляже, в том месте, где они целовались, где она поняла, что любит его. Ее сердце сжалось, затем встрепенулось: она ясно увидела свое будущее.
— Мэтью, мне так жаль.
— Ничего нового. Мое обычное невезение.
— Нас обманули, обокрали. При чем тут невезение?
— При всем. Я должен был отправиться к Ван Дайку без вас.
— И что бы ты сделал? В одиночку справился бы с вооруженной командой?
— Что-нибудь придумал бы.
— Тебя просто пристрелили бы. Мэтью, ты нужен Баку. Ты нужен мне.
Он устало ссутулился. Нужен? Он надеялся на большее.
— Я позабочусь о Баке.
— Мы позаботимся о Баке. Мэтью, есть и другие затонувшие корабли. — Тейт взяла его руки в свои. — Доктор Фардж сказал, что Бак даже сможет нырять, если захочет. Протезисты сейчас творят чудеса. Мы отвезем Бака в Чикаго на следующей неделе.
— Возможно. — Если он придумает, как оплатить авиаперелет до Чикаго.
— А потом мы выберем какое-нибудь теплое местечко и, пока Бак будет выздоравливать, проведем исследования. Ведь он хочет найти «Изабеллу». Ты хочешь найти «Изабеллу».
— Ты не можешь одновременно учиться в колледже и искать «Изабеллу».
— Я не вернусь в колледж.
— О чем ты говоришь, черт побери?
— Я не вернусь в колледж. — Тэйт только что приняла это решение и испытала большое облегчение. Она обвила руками шею Мэтью. — Даже не понимаю, почему я считала это важным. Я могу всему научиться на практике. Какое значение имеет научная степень!
— Глупости.
Мэтью попытался расцепить ее руки, но она лишь крепче прижалась к нему и легко поцеловала в губы.
— Совсем не глупости, а вполне логичное решение. Я буду жить с тобой и Баком в Чикаго, а потом мы отправимся в море. Куда угодно, лишь бы вместе. Мэтью, только представь, как мы поплывем на «Морском дьяволе». — Он прекрасно мог себе это представить и так же прекрасно понимал, что это невозможно. — А когда мы найдем другое судно, мама и папа присоединятся к нам. Ван Дайк не победит нас, если мы будем вместе.
— Уже победил.
— Нет. — Закрыв глаза, Тейт прижалась щекой к его щеке. — Мы здесь, мы вместе. Весь мир у наших ног. А Ван Дайк? Он жаждет заполучить амулет, но у него ничего не получается. И я знаю, я точно знаю, что никогда не получится. Мэтью, мы гораздо богаче его.
— Мечтательница.
— Ну и что? Какая охота за сокровищами без мечты! Теперь мы будем мечтать вместе. И пусть мы не найдем другой затонувший корабль, пусть Ван Дайк заберет все до последнего дублона. Мне нужен только ты.
Мэт видел, что Тейт говорит абсолютно серьезно. Стоит ему щелкнуть пальцами, и она все бросит и пойдет за ним хоть на край света… и очень скоро возненавидит его так же сильно, как он сам ненавидит себя.
— А о моих желаниях ты не подумала? — Он ущипнул ее за подбородок и небрежно поцеловал.
— Я тебя не понимаю.
— Послушай, Рыжик, все пошло прахом. Все, что я заработал тяжелым трудом, проскользнуло мимо пальцев. Неприятно, но это еще не самое худшее. У меня на щее калека. Почему ты решила, что я хочу заботиться и о тебе?
Удар был таким внезапным, что Тейт его даже не почувствовала.
— Ты расстроен и не понимаешь, что говоришь.
— «Расстроен» — слишком слабо сказано. Если бы не ты со своей законопослушной семейкой, я бы не стоял здесь сейчас с пустыми руками. Рэю, видите ли, необходимо было оформить все официально. Поэтому Ван Дайк и добрался до нас.
Тейт вспыхнула.
— Ты не смеешь обвинять папу!
— Еще как смею. — Мэтью сунул руки в карманы. — Вся моя награда за месяцы работы — искалеченный Бак.
— Ты говоришь ужасные вещи.
— Я говорю чистую правду, — поправил Мэтью, презирая сам себя. — Конечно, я его где-нибудь пристрою, я его должник, но мы с тобой, Рыжик, — совсем другая песня. Я не прочь был повеселиться пару недель — и было очень мило, но дело кончено, а ты продолжаешь цепляться за меня.
Тейт показалось, что из нее выдернули сердце и душу.
— Ты меня любишь.
— Опять мечты. Послушай, ты хотела романтических фантазий со мной в главной роли? Прекрасно. Но я не собираюсь плыть с тобой в закат.
Мэт решил, что наглой ухмылки недостаточно. Должно быть хуже. Гораздо хуже. Одними словами он от нее не избавится, не спасет ее от себя. Он обхватил ее за бедра, грубо прижал к себе.
— Хотя я играл с удовольствием, малышка. Черт, я наслаждался каждой минутой. А теперь, когда все так паршиво обернулось, почему бы нам не утешить друг друга? Давай напоследок потрахаемся как следует.
И он впился в ее рот. Жадно, требовательно и злобно. Тейт стала сопротивляться, но Мэт сунул руку под ее блузку и сжал грудь.
— Нет! — Так не должно быть, в отчаянии думала она. Так не может быть. — Ты делаешь мне больно.
— Да ладно тебе, малышка. — Он хотел нежно гладить ее, ласкать, соблазнять… но нарочно сжимал все крепче. Синяки на гладкой как атлас коже исчезнут раньше, чем затянутся его душевные раны. — Мы же оба этого хотим.
— Нет. — Всхлипывая, Тейт оттолкнула его и крепко обхватила себя руками. — Не трогай меня…
— Значит, ты просто дразнила меня. Так я и думал. — Мэтью заставил себя прямо посмотреть в ее полные боли, сверкающие слезами глаза.
— Я тебе совсем безразлична.
— Ничего подобного, детка. Что я должен сделать, чтобы затащить тебя в койку? Хочешь поэзии? Я что-нибудь припомню. Стесняешься трахаться на пляже? У меня есть гостиничный номер, за который платит твой старик.
— Тебе на всех нас наплевать.
— Эй! Я честно выполнял свою долю работы.
— Я любила тебя. Мы все тебя любили.
«Уже прошедшее время, — горько подумал он. — Не так уж трудно убить любовь».
— Подумаешь! Партнерство распалось. Вы возвращаетесь к своей обычной жизни, я — к своей. А сейчас решай побыстрее: хочешь покувыркаться на матрасе или я должен найти кого-то еще?
Он разрывал на куски ее сердце. Сколько еще она сможет выдержать? Сколько еще будет стоять перед ним?
— Я не желаю тебя видеть! Никогда. Держись подальше от меня и моих родителей. Я не хочу, чтобы они узнали, какой ты ублюдок.
— Никаких проблем. Беги домой, детка.
Тейт надеялась уйти, высоко подняв голову, и ей удалось пройти несколько шагов, но потом она бросилась бежать.
Когда она исчезла из виду, Мэтью опустился на песок и уткнулся лицом в колени. Кажется, он только что совершил свой первый героический поступок — он спас ее.
И, содрогаясь от душевной боли, он понял, что не создан быть героем.
ГЛАВА 10
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 11
Она нашла Мэтью на пляже, в том месте, где они целовались, где она поняла, что любит его. Ее сердце сжалось, затем встрепенулось: она ясно увидела свое будущее.
— Мэтью, мне так жаль.
— Ничего нового. Мое обычное невезение.
— Нас обманули, обокрали. При чем тут невезение?
— При всем. Я должен был отправиться к Ван Дайку без вас.
— И что бы ты сделал? В одиночку справился бы с вооруженной командой?
— Что-нибудь придумал бы.
— Тебя просто пристрелили бы. Мэтью, ты нужен Баку. Ты нужен мне.
Он устало ссутулился. Нужен? Он надеялся на большее.
— Я позабочусь о Баке.
— Мы позаботимся о Баке. Мэтью, есть и другие затонувшие корабли. — Тейт взяла его руки в свои. — Доктор Фардж сказал, что Бак даже сможет нырять, если захочет. Протезисты сейчас творят чудеса. Мы отвезем Бака в Чикаго на следующей неделе.
— Возможно. — Если он придумает, как оплатить авиаперелет до Чикаго.
— А потом мы выберем какое-нибудь теплое местечко и, пока Бак будет выздоравливать, проведем исследования. Ведь он хочет найти «Изабеллу». Ты хочешь найти «Изабеллу».
— Ты не можешь одновременно учиться в колледже и искать «Изабеллу».
— Я не вернусь в колледж.
— О чем ты говоришь, черт побери?
— Я не вернусь в колледж. — Тэйт только что приняла это решение и испытала большое облегчение. Она обвила руками шею Мэтью. — Даже не понимаю, почему я считала это важным. Я могу всему научиться на практике. Какое значение имеет научная степень!
— Глупости.
Мэтью попытался расцепить ее руки, но она лишь крепче прижалась к нему и легко поцеловала в губы.
— Совсем не глупости, а вполне логичное решение. Я буду жить с тобой и Баком в Чикаго, а потом мы отправимся в море. Куда угодно, лишь бы вместе. Мэтью, только представь, как мы поплывем на «Морском дьяволе». — Он прекрасно мог себе это представить и так же прекрасно понимал, что это невозможно. — А когда мы найдем другое судно, мама и папа присоединятся к нам. Ван Дайк не победит нас, если мы будем вместе.
— Уже победил.
— Нет. — Закрыв глаза, Тейт прижалась щекой к его щеке. — Мы здесь, мы вместе. Весь мир у наших ног. А Ван Дайк? Он жаждет заполучить амулет, но у него ничего не получается. И я знаю, я точно знаю, что никогда не получится. Мэтью, мы гораздо богаче его.
— Мечтательница.
— Ну и что? Какая охота за сокровищами без мечты! Теперь мы будем мечтать вместе. И пусть мы не найдем другой затонувший корабль, пусть Ван Дайк заберет все до последнего дублона. Мне нужен только ты.
Мэт видел, что Тейт говорит абсолютно серьезно. Стоит ему щелкнуть пальцами, и она все бросит и пойдет за ним хоть на край света… и очень скоро возненавидит его так же сильно, как он сам ненавидит себя.
— А о моих желаниях ты не подумала? — Он ущипнул ее за подбородок и небрежно поцеловал.
— Я тебя не понимаю.
— Послушай, Рыжик, все пошло прахом. Все, что я заработал тяжелым трудом, проскользнуло мимо пальцев. Неприятно, но это еще не самое худшее. У меня на щее калека. Почему ты решила, что я хочу заботиться и о тебе?
Удар был таким внезапным, что Тейт его даже не почувствовала.
— Ты расстроен и не понимаешь, что говоришь.
— «Расстроен» — слишком слабо сказано. Если бы не ты со своей законопослушной семейкой, я бы не стоял здесь сейчас с пустыми руками. Рэю, видите ли, необходимо было оформить все официально. Поэтому Ван Дайк и добрался до нас.
Тейт вспыхнула.
— Ты не смеешь обвинять папу!
— Еще как смею. — Мэтью сунул руки в карманы. — Вся моя награда за месяцы работы — искалеченный Бак.
— Ты говоришь ужасные вещи.
— Я говорю чистую правду, — поправил Мэтью, презирая сам себя. — Конечно, я его где-нибудь пристрою, я его должник, но мы с тобой, Рыжик, — совсем другая песня. Я не прочь был повеселиться пару недель — и было очень мило, но дело кончено, а ты продолжаешь цепляться за меня.
Тейт показалось, что из нее выдернули сердце и душу.
— Ты меня любишь.
— Опять мечты. Послушай, ты хотела романтических фантазий со мной в главной роли? Прекрасно. Но я не собираюсь плыть с тобой в закат.
Мэт решил, что наглой ухмылки недостаточно. Должно быть хуже. Гораздо хуже. Одними словами он от нее не избавится, не спасет ее от себя. Он обхватил ее за бедра, грубо прижал к себе.
— Хотя я играл с удовольствием, малышка. Черт, я наслаждался каждой минутой. А теперь, когда все так паршиво обернулось, почему бы нам не утешить друг друга? Давай напоследок потрахаемся как следует.
И он впился в ее рот. Жадно, требовательно и злобно. Тейт стала сопротивляться, но Мэт сунул руку под ее блузку и сжал грудь.
— Нет! — Так не должно быть, в отчаянии думала она. Так не может быть. — Ты делаешь мне больно.
— Да ладно тебе, малышка. — Он хотел нежно гладить ее, ласкать, соблазнять… но нарочно сжимал все крепче. Синяки на гладкой как атлас коже исчезнут раньше, чем затянутся его душевные раны. — Мы же оба этого хотим.
— Нет. — Всхлипывая, Тейт оттолкнула его и крепко обхватила себя руками. — Не трогай меня…
— Значит, ты просто дразнила меня. Так я и думал. — Мэтью заставил себя прямо посмотреть в ее полные боли, сверкающие слезами глаза.
— Я тебе совсем безразлична.
— Ничего подобного, детка. Что я должен сделать, чтобы затащить тебя в койку? Хочешь поэзии? Я что-нибудь припомню. Стесняешься трахаться на пляже? У меня есть гостиничный номер, за который платит твой старик.
— Тебе на всех нас наплевать.
— Эй! Я честно выполнял свою долю работы.
— Я любила тебя. Мы все тебя любили.
«Уже прошедшее время, — горько подумал он. — Не так уж трудно убить любовь».
— Подумаешь! Партнерство распалось. Вы возвращаетесь к своей обычной жизни, я — к своей. А сейчас решай побыстрее: хочешь покувыркаться на матрасе или я должен найти кого-то еще?
Он разрывал на куски ее сердце. Сколько еще она сможет выдержать? Сколько еще будет стоять перед ним?
— Я не желаю тебя видеть! Никогда. Держись подальше от меня и моих родителей. Я не хочу, чтобы они узнали, какой ты ублюдок.
— Никаких проблем. Беги домой, детка.
Тейт надеялась уйти, высоко подняв голову, и ей удалось пройти несколько шагов, но потом она бросилась бежать.
Когда она исчезла из виду, Мэтью опустился на песок и уткнулся лицом в колени. Кажется, он только что совершил свой первый героический поступок — он спас ее.
И, содрогаясь от душевной боли, он понял, что не создан быть героем.
ГЛАВА 10
— Не представляю, куда запропастился Мэтью? — тихо сказала Мариан, меряя шагами больничный коридор. — Он не навестил Бака.
Тейт пожала плечами… и обнаружила, что даже такое незначительное движение болезненно. Она провела бессонную ночь, оплакивая свою осмеянную любовь, но к утру собрала остатки гордости.
— Вероятно, он нашел более интересный способ провести день.
— Ну, это на него не похоже, — не согласилась Мариан, оглянувшись на вышедшего из палаты мужа.
— Баку получше. — Бодрая улыбка не замаскировала озабоченности в глазах Рэя. — Он немного устал и не хочет никого видеть. Мэтью еще не пришел?
— Нет. — Мариан взглянула на двери лифта, словно заставляя их открыться и выпустить Мэта. — Рэй, ты сказал Баку о Ван Дайке?
— Духу не хватило. — Рэй устало опустился на диванчик. Последние десять минут пребывания с Баком совсем его извели. — Я думаю, Бак только-только начинает осознавать свое увечье. Он разгневан, ожесточен. Как я мог сказать ему, что все пропало?
— Это можно сделать и позже. — Мариан присела рядом с мужем. — Только не вини себя, Рэй.
— Я все время мысленно прокручиваю случившееся, — прошептал он. — В одну секунду мы — короли, мидасы, превращающие все в золото, а в следующую — ничего, кроме страха и ужаса. Мог ли я что-то изменить? Не знаю. Все случилось так стремительно. — Рэй беспомощно взмахнул руками. — Бак все время твердит о проклятии Анжелики.
— Это был несчастный случай. Рэй, ты же понимаешь, что это не имеет никакого отношения ни к проклятиям, ни к легендам.
— Я знаю, что Бак потерял ногу, мечта превратилась в кошмар, а мы беспомощны, совершенно беспомощны.
— Тебе необходим отдых. — Мариан решительно поднялась. — Мы вернемся в отель, а все проблемы решим утром.
— Может быть, ты права.
— Вы идите, а я прогуляюсь, посижу на пляже.
— Неплохая мысль, дочка. — Мариан взяла мужа за руку, другой обняла дочь за плечи и повела их к лифту. — Посиди на солнышке, передохни.
Тейт знала, что ей ничто не поможет еще очень-очень долго, но выдавила улыбку.
В это время Мэтью, уже успевший претворить в жизнь пару из принятых ночью решений, сидел в кабинете доктора Фарджа.
— Я хотел бы связаться со специалистом, о котором вы мне говорили. Надо узнать, возьмется ли он за Бака.
— Я могу сделать это сам, мистер Лэситер.
— Был бы вам очень признателен. Кроме того, я хотел бы знать, сколько стоит перевозка в Чикаго и сколько я должен вам.
— У вашего дяди нет медицинской страховки?
— Нет. — Новое унижение. Он наверняка должен больше, чем может заплатить, а ни один банк не даст ему кредита. — Я заплачу, сколько смогу. Завтра у меня будут деньги. — От продажи «Морского дьявола» и большей части оборудования и экипировки. — И я хотел бы получить рассрочку. Я уже сделал несколько звонков, разузнал о возможной работе.
Фардж откинулся на спинку стула, потер пальцами переносицу.
— Я уверен, что мы найдем компромиссный вариант. В вашей стране существуют программы…
— Я сам позабочусь о Баке, — оборвал его Мэтью. — Пока я могу работать, Бак не будет жить на милостыню от государства. Я справлюсь.
— Как пожелаете, мистер Лэситер. К счастью, ваш дядя — сильный человек. Не сомневаюсь, что он скоро оправится физически и даже сможет снова нырять, если захочет, но для эмоционального и душевного выздоровления ему потребуется гораздо больше времени. Ему понадобится ваша поддержка…
— Я справлюсь, — повторил Мэтью, вставая. Сейчас он не только говорить, но и думать не мог о психиатрах и социальных работниках. — Я понимаю, что вы спасли ему жизнь, и я в долгу перед вами, но с этого момента я все беру на себя.
— Это тяжелая ноша, мистер Лэситер.
— Такова жизнь, — холодно сказал Мэтью. — В счастье и в несчастье, в основном в несчастье, не так ли? Кроме меня, у него никого нет.
Да, думал Мэтью, направляясь к палате Бака, кроме меня, у него никого нет, а Лэситеры — при всех своих недостатках — всегда платили по счетам.
Ну, может, в тяжелые времена они иногда ускользали из бара, не заплатив по счету… и надували туристов, красочными рассказами взвинчивая цену курительной трубки или битого кувшина. В конце концов, грех не надуть какого-то идиота, если он готов выложить деньги за щербатый кувшин только потому, что кто-то заявляет, будто из него пил сам великий флибустьер Жан Лафит.
Но есть законы чести, которые нельзя нарушать. Какую бы цену ни пришлось заплатить, он не бросит Бака.
Сокровища потеряны, думал Мэт, собираясь с духом перед палатой Бака. «Морской дьявол» тоже принадлежит прошлому. Все, что у него осталось, — одежда, гидрокостюм, ласты, маска и акваланг.
Мэт неплохо продал «Дьявола». Уж что-что, а взвинчивать цены Лэситеры умеют. Вырученных денег хватит, чтобы добраться до Чикаго.
А потом… Ну, поживем — увидим.
Мэтью распахнул дверь палаты и вздохнул с облегчением. Бак был один.
— Удивляюсь, что ты вообще явился, — проворчал Бак, борясь с обжигающими глаза слезами. — Мог хотя бы поболтаться рядом, пока они меня щупали, кололи и таскали по всей этой чертовой больнице.
Мэтью перевел взгляд на занавеску, отделяющую Бака от второго пациента.
— Не понимаю, что тебе здесь не нравится.
— Все. Я здесь не останусь.
— Потерпи немного. Мы скоро летим в Чикаго.
— Какого черта я забыл в Чикаго?
— Там тебе сделают новую ногу.
— Новая нога, черт побери! — От собственной ноги остались лишь ноющая боль и воспоминания. — Кусок пластмассы на петлях?
— Если не нравится, можем пристегнуть тебе деревяшку. — Мэтью подтянул к кровати стул и сел. Он даже не мог припомнить, когда по-настоящему спал в последний раз. Ну, ничего, если он продержится еще пару часов, то обязательно вырубится на все восемь. — Я думал, с тобой Бомонты.
Бак нахмурился, затеребил простыню.
— Рэй заходил, но я его отослал. Не хочу смотреть на его вытянутую физиономию. Где эта чертова медсестра? — Бак нащупал кнопку вызова персонала. — Когда они не нужны, так всегда тут как тут. Тыкают своими чертовыми иголками. Где мои таблетки? — рявкнул он, как только медсестра отдернула занавеску. — Я подыхаю от боли.
— После еды, мистер Лэситер, — терпеливо ответила медсестра. — Обед принесут через несколько минут.
— Не хочу я глотать эту проклятую размазню!
Чем больше его уговаривали, тем больше он распалялся и орал, пока раздраженная медсестра не удалилась.
— Ты отлично умеешь заводить друзей, Бак, — устало прокомментировал Мэтью. — Знаешь, на твоем месте я был бы поосторожнее с женщиной, которая может вернуться с шестидюймовой иглой.
— Но ты — не я. У тебя две ноги, не так ли?
— Да. — Чувство вины вновь пронзило Мэта. — У меня две ноги.
— Много добра принесло мне богатство, — пробормотал Бак. — Наконец-то я получил все эти деньги, но они не сделают меня полноценным мужчиной. На что я их потрачу? Куплю большую яхту и буду кататься по ней в инвалидном кресле? «Проклятие Анжелики» — вот это что. Чертова колдунья одной рукой дает, а другой отнимает.
— Мы не нашли амулет.
— Он там, внизу. Он точно там. — Глаза Бака засверкали горечью и ненавистью. — Он даже не снизошел до того, чтобы убить меня. Лучше бы убил. А кто я теперь? Калека. Богатый калека.
— Если хочешь, можешь быть калекой, — устало сказал Мэтью. — Но богатым ты не будешь. Об этом позаботился Ван Дайк.
— О чем ты говоришь, дьявол тебя побери? При чем тут Ван Дайк?
«Выкладывай сейчас, — приказал себе Мэтью. — Сразу. Не тяни».
— Он перебил нашу заявку и все забрал.
— Это наш галеон. Мой и Рэя. Мы его даже зарегистрировали.
— Это самое забавное. Единственный документ, который нашли в архиве, — заявка Ван Дайка. Ему всего-то пришлось подкупить пару клерков.
Бак был потрясен до глубины души. Без своей доли сокровищ он остался не просто калекой, а абсолютно беспомощным калекой.
— Ты должен его остановить.
— Как? — Мэтью резко встал, прижал плечи Бака к кровати. — У него вооруженная команда. Они работают круглыми сутками. Держу пари, он уже надежно спрятал все, что украл с «Морского дьявола» и «Приключения».
— И ты отпустишь его с миром? Отдашь то, что принадлежит нам? Это стоило мне ноги.
— Я знаю, чего тебе это стоило. И да, я позволю ему уйти. Я не собираюсь умирать за останки затонувшего судна.
— Никогда не думал, что ты струсишь… Если бы я не лежал здесь…
«Если бы ты не лежал здесь, я бы не отпустил Ван Дайка», — подумал Мэтью, а вслух сказал:
— Когда выздоровеешь, будешь делать все, что захочешь, а пока я главный, мы едем в Чикаго.
— Как я туда доберусь, черт побери? У нас ничего нет. — Бак бессознательно потянулся к своей культе. — Меньше чем ничего.
— За «Морского дьявола», оборудование и некоторые мелочи я выручил несколько тысяч.
Бак побледнел.
— Ты продал яхту?! Какое право ты имел ее продать? «Морской дьявол» был моим, мальчишка!
Мэтью пожал плечами.
— Наполовину моим. Когда я продал свою долю, твоя просто отправилась следом. Я делаю то, что должен делать.
— Бежишь, — сказал Бак и отвернулся. — Все продал и бежишь.
— Верно. А теперь я иду заказывать нам билеты в Чикаго.
— Я не полечу в Чикаго.
— Ты полетишь туда, куда я скажу. Вот так.
— Тогда катись к черту!
Мэтью вышел из палаты, бросив на ходу:
— Как только мы окажемся в Чикаго.
Подавив гордость, Мэтью договорился с Рэем о встрече в вестибюле отеля и теперь ждал его у стойки бара, потягивая холодное пиво.
Забавно, что всего несколько месяцев назад у него практически ничего не было. Ну, старая посудина, видавшая лучшие дни, немного денег в жестяной коробке, никаких планов на будущее, никаких проблем. И, похоже, он был вполне счастлив. Потом в одно мгновение он стал богачом: его полюбила женщина, ему улыбнулась удача, на горизонте замаячила слава… Отмщение, о котором он мечтал девять лет, стало таким близким.
Теперь он потерял и женщину, и мечты, и «ничто», которое когда-то считал более чем достаточным. Гораздо тяжелее терять после того, как почувствовал вкус победы.
— Мэтью!
Он поднял глаза. Рэй похлопал его по плечу и занял соседний табурет.
— Спасибо, что пришли.
— А как же иначе? Бармен, пива. Тебе повторить, Мэтью?
— Почему бы и нет? — Это только начало. Он собирался как следует напиться сегодня ночью.
— Мы не виделись в последние дни, — начал Рэй, чокнувшись с новой бутылкой Мэта. — Думал, застанем тебя в больнице. Правда, мы не часто туда заглядывали. Баку не нравится компания.
— Да. — Мэтью сделал большой глоток. — Он даже со мной не разговаривает.
— Мне очень жаль, Мэтью. Он не прав. Ты не заслужил такого обращения. Ты ничего не мог изменить.
— Не знаю, с какой потерей ему труднее смириться: ноги или «Маргариты». — Мэт дернул плечом. — Наверное, это не имеет значения.
— Он снова сможет нырять, — твердо сказал Рэй, поглаживая пальцем запотевшую бутылку. — Доктор Фардж сказал, что он очень быстро поправляется.
— Об этом я и хотел поговорить с вами. Я лечу с ним в Чикаго. Завтра.
— Завтра? — Испытывая одновременно тревогу и облегчение, Рэй отставил бутылку. — Так быстро! Я понятия не имел, что ты уже все устроил.
— Фардж не видит причин откладывать. Бак вполне способен перенести полет, а чем скорее он попадет в руки специалиста, тем лучше.
— Мэтью, это великолепно. Держи нас в курсе, хорошо? Сообщай обо всех улучшениях. Мы с Мариан обязательно прилетим, как только ты решишь, что он хочет нас видеть.
— Вы… вы — лучший друг, какой у него был за всю жизнь, — осторожно сказал Мэтью. — Ваш приезд много бы для него значил. Я понимаю, с ним сейчас тяжело…
— Об этом не волнуйся. Если повезло встретить такого друга, то от него не отказываются только потому, что он попал в беду. Мы обязательно прилетим, Мэтью. Тейт в сентябре возвращается в колледж, но я уверен, что она с удовольствием присоединится к нам в каникулы.
— Она возвращается в колледж в сентябре, — прошептал Мэтью.
— Да. Мы с Мариан рады этому. Тейт еще очень молода для таких испытаний. Она подавлена, плохо спит. Самое лучшее для нее сейчас — это сосредоточиться на занятиях.
— Вы правы.
— Мэтью, я не люблю совать нос в чужие дела, но мне кажется, вы с Тейт поссорились.
— Подумаешь. — Мэтью подал знак бармену принести еще одну бутылку пива. — Она от этого только выиграет.
— Не сомневаюсь. Тейт волевая и разумная девочка. — Рэй хмуро уставился на круглый мокрый след от бутылки. — Мэтью, я не слепой. Я вижу, что происходит между вами.
— Мы просто повеселились. Ничего серьезного. — Мэт посмотрел на Рэя и ответил на его невысказанный вопрос: — Ничего серьезного.
Рэй кивнул с облегчением.
— Я знал, что могу доверять вам обоим. Конечно, Тейт уже не ребенок, но отцы всегда беспокоятся о дочерях.
— И вы не хотели бы, чтобы она связалась с таким, как я.
Рэй не отвел взгляда от насмешливых глаз Мэта.
— Нет, Мэтью. На этом этапе ее жизни я не хотел бы, чтобы она связалась с кем угодно. В определенных обстоятельствах Тейт могла бы отказаться от всего, чего надеялась достичь. Я счастлив, что она этого не сделала.
— Прекрасно. Великолепно.
Рэй вздохнул. То, о чем он даже не думал, вдруг стало для него совершенно очевидным.
— Если бы Тейт знала, что ты ее любишь, она не вернулась бы в Северную Каролину.
— Не понимаю, о чем вы говорите? Я же сказал: мы просто повеселились. — Не в силах выдержать сочувствия, согревшего глаза Рэя, Мэтью отвернулся и закрыл лицо руками. — Дерьмо! А что мне делать? Сказать ей, чтобы она собрала вещи и поехала со мной?
— Ты мог бы, — тихо сказал Рэй.
— Я не могу предложить ей ничего, кроме тяжелой жизни и постоянного невезения. Я устрою Бака в Чикаго и сразу же уеду в Канаду, в Новую Шотландию на спасательные работы. Отвратительные условия, но зарплата приличная.
— Мэтью…
Мэт затряс головой.
— С деньгами все равно будет туго. Долг за лечение здесь, потом баснословный гонорар светилу в Штатах.
— Фардж договорился о скидках и рассрочке. Бак пойдет в виде эксперимента. Возможно еще социальное обеспечение по разным федеральным программам… но даже со всем этим… — Мэтью глотнул пива, наступил на горло своей гордости, — Мне нужны деньги, Рэй. Мне больше не у кого просить, и должен сказать, что я в, общем-то, не имею права просить у вас.
— Мэтью, Бак — мой партнер. И мой друг.
— Он был вашим партнером, — поправил Мэтью. — В любом случае мне нужно десять тысяч.
— Хорошо.
— Не соглашайтесь так быстро, черт побери.
— Тебе было бы легче, если бы я заставил тебя просить? Если бы обговорил сроки и условия?
— Я не знаю. — Мэтью схватил бутылку и чуть не швырнул ее об стену, чтобы она разлетелась вдребезги, как и его гордость. — Я не сразу смогу вернуть. Но я обязательно верну. Я должен заплатить за операцию, лечение и протез. И Баку нужно где-то жить потом. Но я буду работать и постепенно верну долг.
— Я знаю, что ты потратишь эти деньги на дело, Мэтью, и мне все равно, вернешь ты их или нет.
— Мне не все равно.
— Да, я понимаю. Я выпишу тебе чек при условии, что ты будешь держать меня в курсе здоровья Бака.
— Я возьму чек. При условии, что все останется между нами. Только вы и я, Рэй.
— Другими словами, ты не хочешь, чтобы знал Бак. И Тейт.
— Правильно.
— Ты взваливаешь на себя тяжелую ношу, Мэтью.
— Может быть, но я так хочу.
— Хорошо. — Если больше помочь нечем, решил Рэй, то он сделает так, как его просят. — Я оставлю чек у портье.
— Спасибо, Рэй. — Мэтью протянул руку. — За все. По большей части это были потрясающие месяцы.
— По большей части. Будут и другие потрясающие месяцы, Мэтью. И другие затонувшие корабли. Может, когда-нибудь мы снова будем нырять вместе. «Изабелла» еще ждет.
— Вместе с «Проклятием Анжелики». Нет, спасибо. Это слишком дорого стоит, Рэй. В данный момент я с удовольствием уступаю его рыбам.
— Время покажет. Береги себя, Мэтью.
— Да. Скажите… скажите Мариан, что я буду скучать по ее стряпне.
— Она будет скучать по тебе. Мы все будем скучать. А Тейт… Что-нибудь передать Тейт?
Он столько хотел бы сказать ей… Он ничего не мог ей сказать.
Мэтью отрицательно покачал головой, а оставшись один, отодвинул пиво.
— Бармен, виски. И принесите всю бутылку.
Это была его последняя ночь на острове, и он не мог найти ни одной причины для того, чтобы провести ее трезвым.
Тейт пожала плечами… и обнаружила, что даже такое незначительное движение болезненно. Она провела бессонную ночь, оплакивая свою осмеянную любовь, но к утру собрала остатки гордости.
— Вероятно, он нашел более интересный способ провести день.
— Ну, это на него не похоже, — не согласилась Мариан, оглянувшись на вышедшего из палаты мужа.
— Баку получше. — Бодрая улыбка не замаскировала озабоченности в глазах Рэя. — Он немного устал и не хочет никого видеть. Мэтью еще не пришел?
— Нет. — Мариан взглянула на двери лифта, словно заставляя их открыться и выпустить Мэта. — Рэй, ты сказал Баку о Ван Дайке?
— Духу не хватило. — Рэй устало опустился на диванчик. Последние десять минут пребывания с Баком совсем его извели. — Я думаю, Бак только-только начинает осознавать свое увечье. Он разгневан, ожесточен. Как я мог сказать ему, что все пропало?
— Это можно сделать и позже. — Мариан присела рядом с мужем. — Только не вини себя, Рэй.
— Я все время мысленно прокручиваю случившееся, — прошептал он. — В одну секунду мы — короли, мидасы, превращающие все в золото, а в следующую — ничего, кроме страха и ужаса. Мог ли я что-то изменить? Не знаю. Все случилось так стремительно. — Рэй беспомощно взмахнул руками. — Бак все время твердит о проклятии Анжелики.
— Это был несчастный случай. Рэй, ты же понимаешь, что это не имеет никакого отношения ни к проклятиям, ни к легендам.
— Я знаю, что Бак потерял ногу, мечта превратилась в кошмар, а мы беспомощны, совершенно беспомощны.
— Тебе необходим отдых. — Мариан решительно поднялась. — Мы вернемся в отель, а все проблемы решим утром.
— Может быть, ты права.
— Вы идите, а я прогуляюсь, посижу на пляже.
— Неплохая мысль, дочка. — Мариан взяла мужа за руку, другой обняла дочь за плечи и повела их к лифту. — Посиди на солнышке, передохни.
Тейт знала, что ей ничто не поможет еще очень-очень долго, но выдавила улыбку.
В это время Мэтью, уже успевший претворить в жизнь пару из принятых ночью решений, сидел в кабинете доктора Фарджа.
— Я хотел бы связаться со специалистом, о котором вы мне говорили. Надо узнать, возьмется ли он за Бака.
— Я могу сделать это сам, мистер Лэситер.
— Был бы вам очень признателен. Кроме того, я хотел бы знать, сколько стоит перевозка в Чикаго и сколько я должен вам.
— У вашего дяди нет медицинской страховки?
— Нет. — Новое унижение. Он наверняка должен больше, чем может заплатить, а ни один банк не даст ему кредита. — Я заплачу, сколько смогу. Завтра у меня будут деньги. — От продажи «Морского дьявола» и большей части оборудования и экипировки. — И я хотел бы получить рассрочку. Я уже сделал несколько звонков, разузнал о возможной работе.
Фардж откинулся на спинку стула, потер пальцами переносицу.
— Я уверен, что мы найдем компромиссный вариант. В вашей стране существуют программы…
— Я сам позабочусь о Баке, — оборвал его Мэтью. — Пока я могу работать, Бак не будет жить на милостыню от государства. Я справлюсь.
— Как пожелаете, мистер Лэситер. К счастью, ваш дядя — сильный человек. Не сомневаюсь, что он скоро оправится физически и даже сможет снова нырять, если захочет, но для эмоционального и душевного выздоровления ему потребуется гораздо больше времени. Ему понадобится ваша поддержка…
— Я справлюсь, — повторил Мэтью, вставая. Сейчас он не только говорить, но и думать не мог о психиатрах и социальных работниках. — Я понимаю, что вы спасли ему жизнь, и я в долгу перед вами, но с этого момента я все беру на себя.
— Это тяжелая ноша, мистер Лэситер.
— Такова жизнь, — холодно сказал Мэтью. — В счастье и в несчастье, в основном в несчастье, не так ли? Кроме меня, у него никого нет.
Да, думал Мэтью, направляясь к палате Бака, кроме меня, у него никого нет, а Лэситеры — при всех своих недостатках — всегда платили по счетам.
Ну, может, в тяжелые времена они иногда ускользали из бара, не заплатив по счету… и надували туристов, красочными рассказами взвинчивая цену курительной трубки или битого кувшина. В конце концов, грех не надуть какого-то идиота, если он готов выложить деньги за щербатый кувшин только потому, что кто-то заявляет, будто из него пил сам великий флибустьер Жан Лафит.
Но есть законы чести, которые нельзя нарушать. Какую бы цену ни пришлось заплатить, он не бросит Бака.
Сокровища потеряны, думал Мэт, собираясь с духом перед палатой Бака. «Морской дьявол» тоже принадлежит прошлому. Все, что у него осталось, — одежда, гидрокостюм, ласты, маска и акваланг.
Мэт неплохо продал «Дьявола». Уж что-что, а взвинчивать цены Лэситеры умеют. Вырученных денег хватит, чтобы добраться до Чикаго.
А потом… Ну, поживем — увидим.
Мэтью распахнул дверь палаты и вздохнул с облегчением. Бак был один.
— Удивляюсь, что ты вообще явился, — проворчал Бак, борясь с обжигающими глаза слезами. — Мог хотя бы поболтаться рядом, пока они меня щупали, кололи и таскали по всей этой чертовой больнице.
Мэтью перевел взгляд на занавеску, отделяющую Бака от второго пациента.
— Не понимаю, что тебе здесь не нравится.
— Все. Я здесь не останусь.
— Потерпи немного. Мы скоро летим в Чикаго.
— Какого черта я забыл в Чикаго?
— Там тебе сделают новую ногу.
— Новая нога, черт побери! — От собственной ноги остались лишь ноющая боль и воспоминания. — Кусок пластмассы на петлях?
— Если не нравится, можем пристегнуть тебе деревяшку. — Мэтью подтянул к кровати стул и сел. Он даже не мог припомнить, когда по-настоящему спал в последний раз. Ну, ничего, если он продержится еще пару часов, то обязательно вырубится на все восемь. — Я думал, с тобой Бомонты.
Бак нахмурился, затеребил простыню.
— Рэй заходил, но я его отослал. Не хочу смотреть на его вытянутую физиономию. Где эта чертова медсестра? — Бак нащупал кнопку вызова персонала. — Когда они не нужны, так всегда тут как тут. Тыкают своими чертовыми иголками. Где мои таблетки? — рявкнул он, как только медсестра отдернула занавеску. — Я подыхаю от боли.
— После еды, мистер Лэситер, — терпеливо ответила медсестра. — Обед принесут через несколько минут.
— Не хочу я глотать эту проклятую размазню!
Чем больше его уговаривали, тем больше он распалялся и орал, пока раздраженная медсестра не удалилась.
— Ты отлично умеешь заводить друзей, Бак, — устало прокомментировал Мэтью. — Знаешь, на твоем месте я был бы поосторожнее с женщиной, которая может вернуться с шестидюймовой иглой.
— Но ты — не я. У тебя две ноги, не так ли?
— Да. — Чувство вины вновь пронзило Мэта. — У меня две ноги.
— Много добра принесло мне богатство, — пробормотал Бак. — Наконец-то я получил все эти деньги, но они не сделают меня полноценным мужчиной. На что я их потрачу? Куплю большую яхту и буду кататься по ней в инвалидном кресле? «Проклятие Анжелики» — вот это что. Чертова колдунья одной рукой дает, а другой отнимает.
— Мы не нашли амулет.
— Он там, внизу. Он точно там. — Глаза Бака засверкали горечью и ненавистью. — Он даже не снизошел до того, чтобы убить меня. Лучше бы убил. А кто я теперь? Калека. Богатый калека.
— Если хочешь, можешь быть калекой, — устало сказал Мэтью. — Но богатым ты не будешь. Об этом позаботился Ван Дайк.
— О чем ты говоришь, дьявол тебя побери? При чем тут Ван Дайк?
«Выкладывай сейчас, — приказал себе Мэтью. — Сразу. Не тяни».
— Он перебил нашу заявку и все забрал.
— Это наш галеон. Мой и Рэя. Мы его даже зарегистрировали.
— Это самое забавное. Единственный документ, который нашли в архиве, — заявка Ван Дайка. Ему всего-то пришлось подкупить пару клерков.
Бак был потрясен до глубины души. Без своей доли сокровищ он остался не просто калекой, а абсолютно беспомощным калекой.
— Ты должен его остановить.
— Как? — Мэтью резко встал, прижал плечи Бака к кровати. — У него вооруженная команда. Они работают круглыми сутками. Держу пари, он уже надежно спрятал все, что украл с «Морского дьявола» и «Приключения».
— И ты отпустишь его с миром? Отдашь то, что принадлежит нам? Это стоило мне ноги.
— Я знаю, чего тебе это стоило. И да, я позволю ему уйти. Я не собираюсь умирать за останки затонувшего судна.
— Никогда не думал, что ты струсишь… Если бы я не лежал здесь…
«Если бы ты не лежал здесь, я бы не отпустил Ван Дайка», — подумал Мэтью, а вслух сказал:
— Когда выздоровеешь, будешь делать все, что захочешь, а пока я главный, мы едем в Чикаго.
— Как я туда доберусь, черт побери? У нас ничего нет. — Бак бессознательно потянулся к своей культе. — Меньше чем ничего.
— За «Морского дьявола», оборудование и некоторые мелочи я выручил несколько тысяч.
Бак побледнел.
— Ты продал яхту?! Какое право ты имел ее продать? «Морской дьявол» был моим, мальчишка!
Мэтью пожал плечами.
— Наполовину моим. Когда я продал свою долю, твоя просто отправилась следом. Я делаю то, что должен делать.
— Бежишь, — сказал Бак и отвернулся. — Все продал и бежишь.
— Верно. А теперь я иду заказывать нам билеты в Чикаго.
— Я не полечу в Чикаго.
— Ты полетишь туда, куда я скажу. Вот так.
— Тогда катись к черту!
Мэтью вышел из палаты, бросив на ходу:
— Как только мы окажемся в Чикаго.
Подавив гордость, Мэтью договорился с Рэем о встрече в вестибюле отеля и теперь ждал его у стойки бара, потягивая холодное пиво.
Забавно, что всего несколько месяцев назад у него практически ничего не было. Ну, старая посудина, видавшая лучшие дни, немного денег в жестяной коробке, никаких планов на будущее, никаких проблем. И, похоже, он был вполне счастлив. Потом в одно мгновение он стал богачом: его полюбила женщина, ему улыбнулась удача, на горизонте замаячила слава… Отмщение, о котором он мечтал девять лет, стало таким близким.
Теперь он потерял и женщину, и мечты, и «ничто», которое когда-то считал более чем достаточным. Гораздо тяжелее терять после того, как почувствовал вкус победы.
— Мэтью!
Он поднял глаза. Рэй похлопал его по плечу и занял соседний табурет.
— Спасибо, что пришли.
— А как же иначе? Бармен, пива. Тебе повторить, Мэтью?
— Почему бы и нет? — Это только начало. Он собирался как следует напиться сегодня ночью.
— Мы не виделись в последние дни, — начал Рэй, чокнувшись с новой бутылкой Мэта. — Думал, застанем тебя в больнице. Правда, мы не часто туда заглядывали. Баку не нравится компания.
— Да. — Мэтью сделал большой глоток. — Он даже со мной не разговаривает.
— Мне очень жаль, Мэтью. Он не прав. Ты не заслужил такого обращения. Ты ничего не мог изменить.
— Не знаю, с какой потерей ему труднее смириться: ноги или «Маргариты». — Мэт дернул плечом. — Наверное, это не имеет значения.
— Он снова сможет нырять, — твердо сказал Рэй, поглаживая пальцем запотевшую бутылку. — Доктор Фардж сказал, что он очень быстро поправляется.
— Об этом я и хотел поговорить с вами. Я лечу с ним в Чикаго. Завтра.
— Завтра? — Испытывая одновременно тревогу и облегчение, Рэй отставил бутылку. — Так быстро! Я понятия не имел, что ты уже все устроил.
— Фардж не видит причин откладывать. Бак вполне способен перенести полет, а чем скорее он попадет в руки специалиста, тем лучше.
— Мэтью, это великолепно. Держи нас в курсе, хорошо? Сообщай обо всех улучшениях. Мы с Мариан обязательно прилетим, как только ты решишь, что он хочет нас видеть.
— Вы… вы — лучший друг, какой у него был за всю жизнь, — осторожно сказал Мэтью. — Ваш приезд много бы для него значил. Я понимаю, с ним сейчас тяжело…
— Об этом не волнуйся. Если повезло встретить такого друга, то от него не отказываются только потому, что он попал в беду. Мы обязательно прилетим, Мэтью. Тейт в сентябре возвращается в колледж, но я уверен, что она с удовольствием присоединится к нам в каникулы.
— Она возвращается в колледж в сентябре, — прошептал Мэтью.
— Да. Мы с Мариан рады этому. Тейт еще очень молода для таких испытаний. Она подавлена, плохо спит. Самое лучшее для нее сейчас — это сосредоточиться на занятиях.
— Вы правы.
— Мэтью, я не люблю совать нос в чужие дела, но мне кажется, вы с Тейт поссорились.
— Подумаешь. — Мэтью подал знак бармену принести еще одну бутылку пива. — Она от этого только выиграет.
— Не сомневаюсь. Тейт волевая и разумная девочка. — Рэй хмуро уставился на круглый мокрый след от бутылки. — Мэтью, я не слепой. Я вижу, что происходит между вами.
— Мы просто повеселились. Ничего серьезного. — Мэт посмотрел на Рэя и ответил на его невысказанный вопрос: — Ничего серьезного.
Рэй кивнул с облегчением.
— Я знал, что могу доверять вам обоим. Конечно, Тейт уже не ребенок, но отцы всегда беспокоятся о дочерях.
— И вы не хотели бы, чтобы она связалась с таким, как я.
Рэй не отвел взгляда от насмешливых глаз Мэта.
— Нет, Мэтью. На этом этапе ее жизни я не хотел бы, чтобы она связалась с кем угодно. В определенных обстоятельствах Тейт могла бы отказаться от всего, чего надеялась достичь. Я счастлив, что она этого не сделала.
— Прекрасно. Великолепно.
Рэй вздохнул. То, о чем он даже не думал, вдруг стало для него совершенно очевидным.
— Если бы Тейт знала, что ты ее любишь, она не вернулась бы в Северную Каролину.
— Не понимаю, о чем вы говорите? Я же сказал: мы просто повеселились. — Не в силах выдержать сочувствия, согревшего глаза Рэя, Мэтью отвернулся и закрыл лицо руками. — Дерьмо! А что мне делать? Сказать ей, чтобы она собрала вещи и поехала со мной?
— Ты мог бы, — тихо сказал Рэй.
— Я не могу предложить ей ничего, кроме тяжелой жизни и постоянного невезения. Я устрою Бака в Чикаго и сразу же уеду в Канаду, в Новую Шотландию на спасательные работы. Отвратительные условия, но зарплата приличная.
— Мэтью…
Мэт затряс головой.
— С деньгами все равно будет туго. Долг за лечение здесь, потом баснословный гонорар светилу в Штатах.
— Фардж договорился о скидках и рассрочке. Бак пойдет в виде эксперимента. Возможно еще социальное обеспечение по разным федеральным программам… но даже со всем этим… — Мэтью глотнул пива, наступил на горло своей гордости, — Мне нужны деньги, Рэй. Мне больше не у кого просить, и должен сказать, что я в, общем-то, не имею права просить у вас.
— Мэтью, Бак — мой партнер. И мой друг.
— Он был вашим партнером, — поправил Мэтью. — В любом случае мне нужно десять тысяч.
— Хорошо.
— Не соглашайтесь так быстро, черт побери.
— Тебе было бы легче, если бы я заставил тебя просить? Если бы обговорил сроки и условия?
— Я не знаю. — Мэтью схватил бутылку и чуть не швырнул ее об стену, чтобы она разлетелась вдребезги, как и его гордость. — Я не сразу смогу вернуть. Но я обязательно верну. Я должен заплатить за операцию, лечение и протез. И Баку нужно где-то жить потом. Но я буду работать и постепенно верну долг.
— Я знаю, что ты потратишь эти деньги на дело, Мэтью, и мне все равно, вернешь ты их или нет.
— Мне не все равно.
— Да, я понимаю. Я выпишу тебе чек при условии, что ты будешь держать меня в курсе здоровья Бака.
— Я возьму чек. При условии, что все останется между нами. Только вы и я, Рэй.
— Другими словами, ты не хочешь, чтобы знал Бак. И Тейт.
— Правильно.
— Ты взваливаешь на себя тяжелую ношу, Мэтью.
— Может быть, но я так хочу.
— Хорошо. — Если больше помочь нечем, решил Рэй, то он сделает так, как его просят. — Я оставлю чек у портье.
— Спасибо, Рэй. — Мэтью протянул руку. — За все. По большей части это были потрясающие месяцы.
— По большей части. Будут и другие потрясающие месяцы, Мэтью. И другие затонувшие корабли. Может, когда-нибудь мы снова будем нырять вместе. «Изабелла» еще ждет.
— Вместе с «Проклятием Анжелики». Нет, спасибо. Это слишком дорого стоит, Рэй. В данный момент я с удовольствием уступаю его рыбам.
— Время покажет. Береги себя, Мэтью.
— Да. Скажите… скажите Мариан, что я буду скучать по ее стряпне.
— Она будет скучать по тебе. Мы все будем скучать. А Тейт… Что-нибудь передать Тейт?
Он столько хотел бы сказать ей… Он ничего не мог ей сказать.
Мэтью отрицательно покачал головой, а оставшись один, отодвинул пиво.
— Бармен, виски. И принесите всю бутылку.
Это была его последняя ночь на острове, и он не мог найти ни одной причины для того, чтобы провести ее трезвым.
ЧАСТЬ II
Настоящее
ГЛАВА 11
После пяти лет самозабвенной учебы Тейт получила степень магистра по специальности «Морская археология». Все эти годы родители и друзья переживали за нее и часто просили притормозить, но диплом был единственной целью ее жизни.
Затем еще три года усердной работы, и вот она на борту «Кочевника», одна из двадцати семи членов команды, состоящей из известных ученых. Назначение, полученное через «Посейдон», филиал компании «Морские исследования», — важный шаг к степени доктора наук и завоеванию признания среди коллег… а самое лучшее во всем этом: она делает то, что любит.
«Кочевник», старое грузовое судно, переоснащенное для глубоководных морских исследований, может, и был не очень быстрым и не очень красивым, но за пару далеких летних месяцев, проведенных в наивных мечтах, Тейт поняла, что привлекательная внешность ничего не значит, главное — то, что скрывается под ней.
День был прекрасным. Лучше и не придумаешь. Воды Тихого океана сверкали, как драгоценные сапфиры, а где-то на головокружительной глубине, куда не проникает солнечный свет и никогда не отважится спуститься человек, лежал колесный пароход «Джастина» со своими сокровищами.
Тейт устроилась в шезлонге на палубе с портативным компьютером на коленях, чтобы закончить письмо родителям:
Затем еще три года усердной работы, и вот она на борту «Кочевника», одна из двадцати семи членов команды, состоящей из известных ученых. Назначение, полученное через «Посейдон», филиал компании «Морские исследования», — важный шаг к степени доктора наук и завоеванию признания среди коллег… а самое лучшее во всем этом: она делает то, что любит.
«Кочевник», старое грузовое судно, переоснащенное для глубоководных морских исследований, может, и был не очень быстрым и не очень красивым, но за пару далеких летних месяцев, проведенных в наивных мечтах, Тейт поняла, что привлекательная внешность ничего не значит, главное — то, что скрывается под ней.
День был прекрасным. Лучше и не придумаешь. Воды Тихого океана сверкали, как драгоценные сапфиры, а где-то на головокружительной глубине, куда не проникает солнечный свет и никогда не отважится спуститься человек, лежал колесный пароход «Джастина» со своими сокровищами.
Тейт устроилась в шезлонге на палубе с портативным компьютером на коленях, чтобы закончить письмо родителям:
«Мы обязательно найдем „Джастину“. Я нигде не видела такого современного оборудования, как здесь. Дарт и Бауэре ждут не дождутся, когда смогут использовать свой робот. Мы окрестили его Чаунси, сама не знаю почему, и очень верим в этого маленького работягу. Пока мы не нашли „Джастину“, у меня очень мало обязанностей. Все что-то делают, но свободного времени полно, а еда просто потрясающая, я даже выманила у повара несколько рецептов.
Сегодня нам сбросят с самолета продукты. Мы в море уже месяц, и, конечно, случаются ссоры из-за пустяков, но очень безобидные, почти семейные. Мы переругиваемся, подкалываем друг друга, а потом миримся.
Я, кажется, рассказывала вам о химике Лорейн Росс, с которой живу в одной каюте. Помощник кока, Джордж, влюбился в нее по уши. Остальные флиртуют больше от скуки, и, думаю, когда начнется настоящая работа, эти «романы» угаснут сами собой.