Робертс Нора. Смерть не имеет лица (Преданность смерти)

   - Главное - не быть растяпой, а вообще-то у нас здесь относительно спокойно.
   - Но мы же хотели поехать в контору Брэнсона, - напомнила Пибоди.
   - Думаю, что управлюсь одна. Если что-то вдруг понадобится, свяжусь с тобой. Давай, показывай Заку достопримечательности Нью-Йорка.
   - Рад был познакомиться, лейтенант.
   - Я тоже очень рада.
   Ева посмотрела им вслед. Пибоди просто распирало от сестринской нежности, а Зак шел, слегка наклонившись к ней, чтобы, наверное, лучше слышать ее безудержное девчачье щебетание.
   Семья... Ева задумалась: она вновь столкнулась с загадкой. Семья была для нее чем-то почти непостижимым и не слишком притягательным. Институт, заведенный людьми для устройства жизни на собственный лад в попытке защититься от жестокости - или, напротив, от свободы - внешнего мира. Конечно, он был безлик, мелочен и тривиален, а те семьи, которые Ева встречала в своей жизни, при всей внешней схожести устоев были абсолютно разными и преподносили сюрпризы, отнюдь не всегда радостные. В случае же, свидетелем которого она только что оказалась, было приятно увидеть, что в этом эфемерном для нее институте еще можно встретить что-то стоящее.
   * * *
   Заместителю Брэнсона Крису Типлу было около тридцати. Приятное полнощекое лицо, ярко-рыжие, почти красные волосы. И примерно того же цвета сейчас были распухшие ободки его глаз. Он плакал, уже совершенно не стыдясь своих слез, которые катились по этим полным щекам.
   - Его любили все... - единственное, что он пока смог сказать Еве.
   Всеобщая любовь... Обычно Ева относилась недоверчиво к подобным утверждениям. Пока ей было ясно одно: главным следствием происшедшего являлась нависшая над всеми сотрудниками компании неопределенность их дальнейшего положения.
   - Я сочувствую вашей утрате, - осторожно проговорила она.
   - Невозможно поверить в то, что он никогда не войдет в эту дверь! Дыхание Типла стало прерывистым, он прижал платок ко рту, словно боясь, что у него снова пропадет голос. - Никогда, понимаете? Все в шоке. Когда Би Ди сегодня утром объявил о случившемся, никто не смог выговорить ни слова.
   Ева уже знала: Би Ди - брат и партнер убитого, Б. Дональд Брэнсон.
   - Крис, выпейте воды. Может быть, дать вам успокоительное?
   - Не помогает, я уже принимал. Мы были с ним очень близки.
   Вытирая глаза, Крис не заметил изучающего взгляда Евы.
   - У вас были личные отношения? - спросила она.
   - О, да. Мы работали вместе около восьми лет. Он значил для меня много больше, чем работодатель. Он был... Он был для меня кем-то вроде отца! Извините, я сейчас в таком состоянии... - Будучи не в силах совладать с нахлынувшими на него эмоциями и страхами, Типл закрыл лицо руками, потом еще раз извинился:
   - Простите. Кларенс не позволил бы мне так расклеиваться. Слезы не помогают, но я просто не могу... Никто из нас не может поверить во все это. Мы закрываемся на несколько дней - на поминальную неделю. Закроется все офисы, фабрики...
   Он замолчал. Думать об этом, а тем более перечислять это вслух для делового человека было, видимо, невыносимо. Усилием воли взяв себя в руки, Крис добавил:
   - Поминальная служба состоится завтра.
   - Так быстро?
   - Кларенс не любил тянуть с чем-либо... - Типл сжал платок в руке и невидящим взором уставился на Еву. - Как она могла совершить такое, лейтенант? Ведь Кларенс обожал ее!
   - Вы знакомы с Лизбет Кук?
   - Конечно.
   Крис поднялся, чтобы немного пройтись, и Ева была признательна ему за это. Уж очень неловко было смотреть на взрослого человека, скорбно сидящего в кресле, сделанном в виде розового слоненка. Сама она сидела при этом в пурпурном кресле-кенгуру.
   С первого взгляда на просторный кабинет Кларенса Брэнсона было видно, что покойный находил удовольствие в том, чтобы жить среди игрушек, которые, помимо инструментов, изобретала и производила его фирма. На полках вдоль одной из стен их было несметное количество - от простой радиоуправляемой космической станции до серии усложненных человекоподобных роботов дройдов.
   Зрелище дройдов, правда, как-то не очень вязалось с видом всех других, более мажорно выглядевших экспонатов. В отличие от ярких прыгающих животных, забавных планетоходов или наборов детских инструментов для творчества, маленькие дройды-люди не настраивали на веселый лад. Ева старалась не смотреть на их искусственные, как бы отмороженные глаза, которые даже при включенном электропитании не могли отвлечь от нерадостных мыслей. Слишком уж эти дройды были похожи на людей...
   Впрочем, Ева прекрасно понимала, что ее собственное впечатление не отражает рыночный спрос. Кроме того, развитие производства определялось здесь не одним человеком, а кабинет сопредседателя, видимо, должен был отражать возможности компании в целом.
   - Крис, расскажите мне о Лизбет.
   - Лизбет... - Он тяжело вздохнул, потом машинально подправил жалюзи на широком окне позади стола. - Красивая женщина. Да вы сами видели ее. Ловкая, амбициозная, себе на уме... У нее всегда были немалые запросы, но Кларенса это не беспокоило. Он как-то сказал мне, что если бы у него не было женщины с запросами, он растранжирил бы свою жизнь впустую.
   - Они много времени проводили вместе?
   - Два вечера в неделю. Иногда три. Обычно в среду и субботу. Обед, потом театр или концерт. Часто вместе посещали мероприятия, которые требовали его или ее присутствия. Встречались за вторым завтраком по понедельникам - с половины первого до двух. Вместе проводили отпуск в августе - там, куда хотела поехать Лизбет. Пять раз в году уезжали куда-нибудь на уикенд.
   - Как по регламенту, - заметила Ева.
   - На этом настояла Лизбет. Она хотела, чтобы обязательства с обеих сторон были четко определены и неукоснительно выполнялись. Видимо, она хотела подстраховаться на случай, если Кларенс вздумает загулять. Когда они бывали вместе, она требовала полного внимания к себе.
   - А кто-нибудь из них был склонен к тому, чтобы поискать удовольствий на стороне?
   - Простите?
   - У Кларенса был еще кто-то, помимо Лизбет?
   - Вы хотите знать, испытывал ли он к кому-нибудь подобные чувства? Нет, абсолютно точно - нет!
   - А только на сексуальной почве?..
   Лицо Криса стало жестким, в глазах появился холодок.
   - Если вы намекаете на то, что Кларенс Брэнсон мог поступать непорядочно по отношению к женщине, с которой он связал себя обязательствами, вы глубоко ошибаетесь. Он был предан Лизбет.
   - Вы совершенно уверены в этом?
   - Я организовывал все его встречи - как деловые, так и сугубо личные.
   - А не мог ли он устраивать свидания по собственному усмотрению, не уведомляя об этом вас?
   - Это оскорбительно! - В голосе Криса послышался металл. - Человек мертв, а вы сидите тут, в его кабинете, и обвиняете его в том, что он лжец и обманщик!
   - Я никого не обвиняю. Я спрашиваю. Это моя обязанность - задавать вопросы, Крис. И я хочу сделать все возможное, чтобы в деле Кларенса Брэнсона восторжествовала истина.
   - Мне не нравится, как вы это делаете. - Он отвернулся. - Кларенс был хорошим и честным человеком. Я знал все его привычки, все оттенки его настроения. Он никогда не заключал сомнительных, незаконных сделок. И не мог вступать без моей осведомленности.
   - Хорошо, вернемся к Лизбет Кук. Что она выигрывала от его смерти?
   - Не знаю. Он обращался с ней, как с принцессой, давал ей все, что она могла пожелать. Она убила курицу, которая несла золотые яйца!
   "А если она захотела получить весь курятник разом?" - подумала Ева, прощаясь с Крисом.
   Еще при входе в здание она изучила схему расположения контор и знала, что офис Б. Дональда Брэнсона находился на том же этаже, в крыле напротив. Ева надеялась, что застанет Би Ди на месте.
   Штаб-квартира Брэнсонов словно погрузилась в траур - многие помещения оказались закрытыми, в коридорах было безлюдно. Но в холлах голографические рекламные дисплеи продолжали показывать образчики продвигаемой на рынок продукции компании "Брэнсон тулз энд тойз". Перед одним из них Ева остановилась со смешанным чувством удивления и горечи. Картинка на экране в пульсирующем изображении показывала одетого в полицейскую форму дройда, который возвращал плачущей благодарной матери ее потерявшегося ребенка. Форма была отутюжена, как у Пибоди. Титр на изображении гласил: "Наше предназначение - служить и защищать". Затем картинку сменили бесчисленные образцы продукции компании, их сопровождало перечисление условий поставок и цен. Последним на экране появился уличный дройд-карманник с аэроконьками в руках - это тоже был образец продукции Брэнсонов.
   Еве осталось только покачать головой. Возникал естественный вопрос: фирма производила запатентованных дройдов для нормальных граждан или ориентировалась на криминальный спрос? А может, все это изобрела парочка психопатов, решившая сыграть на поддержании людского азарта? Ведь всегда кто-то увлеченно покупал, а кто-то увлеченно крал. Но тогда объективно должна была существовать потребность не только в нападающих дройдах, дройдах-полицейских, но и в дройдах-жертвах?
   Совершенно прозрачная стеклянная дверь сразу отодвинулась, как только Ева вошла в ее магнитную зону. В приемной за столом сидела женщина, явно уставшая отвечать на протокольные звонки: "Благодарю вас. Ваше сообщение записано, и ваши соболезнования будут переданы родственникам. Поминальная служба по мистеру Брэнсону назначена на завтра на два часа пополудни в церкви Благого Пути, в южной части Центрального парка... Да, все это ужасно. Огромная утрата... Спасибо за сочувствие".
   Женщина положила трубку и, распознав в вошедшей не совсем привычного посетителя, сменила дежурное выражение лица на скорбную, извиняющуюся полуулыбку:
   - К сожалению, мистера Брэнсона нет на месте. Все конторы закрыты на неделю.
   Ева показала свой полицейский значок:
   - Я по поводу убийства его брата. Может быть, мистер Брэнсон все-таки сможет меня принять?
   - О, лейтенант!.. Секундочку.
   Женщина устало поднялась со стула, исчезла за массивной дверью кабинета хозяина и довольно быстро вернулась.
   - Пожалуйста, лейтенант. Мистер Брэнсон ждет вас.
   Первое, что бросилось Еве в глаза, это несхожесть кабинетов братьев Брэнсонов. В противоположность веселому рабочему месту Кларенса кабинет Би Ди был оборудован очень консервативно. Здесь не могло быть и речи о мебели, выполненной по мотивам выпускаемых компанией игрушек, а тем более дройдов. Превалировали серые тона, на широком столе не красовались никакие технические диковинки - он был свободен для деловых бумаг.
   Би Ди поднялся Еве навстречу. Он не был таким полным, как его покойный брат, и в своем прекрасно сшитом костюме выглядел весьма стройным. Блекло-рыжие волосы были тщательно приглажены, зеленоватые глаза на бледном лице смотрели устало.
   - Лейтенант, я тронут тем, что вы решили посетить нас лично. - Его голос был столь же ровным и успокаивающим, как и тона отделки кабинета. - Я собирался сам позвонить вам и поблагодарить за то, что вы нашли возможность позвонить вчера вечером и сообщить о случившемся.
   - Прошу прощения, что обрушила на вас столь печальное известие, мистер Брэнсон.
   - Нет-нет, ради бога. Присаживайтесь.
   - Как я поняла из бесед с персоналом компании, ваш брат нравился всем.
   - Его любили все, - поправил Би Ди. - Его невозможно было не любить. Вот почему так трудно представить себе, что его больше нет среди нас. А если подумать о том, каким образом это произошло... Боже! Мы все считали Лизбет членом семьи!
   Би Ди отвернулся, чтобы скрыть переполнявшие его чувства, но быстро справился с собой.
   - Простите... Чем могу быть вам полезен?
   - Мистер Брэнсон, я постараюсь долго не занимать ваше внимание и буду краткой. Мисс Кук утверждает, что у вашего брата была связь с другой женщиной.
   - Что?! Ну нет, это абсурд! - Би Ди сердито махнул рукой. - Кларенс был предан ей и не смотрел на других женщин.
   - Если так, то почему, на ваш взгляд, она решила убить его? Между ними часто возникали ссоры? Может быть, кто-то из них применял или угрожал применить силу?
   - Кларенс вообще не выдерживал никаких конфликтных ситуаций больше пяти минут! Насилие в любом виде было совершенно несвойственно для него. И он уж точно не был бабником.
   - Вам трудно представить себе, что он мог положить глаз на какую-то другую особу?
   - Даже если бы мог, что действительно очень трудно вообразить, он обязательно сказал бы об этом Лизбет. Он всегда был откровенен с ней. Думаю, если бы он решил связаться с другой женщиной, то немедленно расстался бы с Лизбет. Кларенс всегда был человеком чести.
   - Но в таком случае возникает вопрос о других мотивах преступления. Скажите, мистер Брэнсон, кто наследует долю вашего брата в компании?
   - Я. - Би Ди сложил руки на столе. - Компанию основал еще наш дед. Мы с Кларенсом управляли ею более тридцати лет. Согласно договору, после смерти одного из нас все наследует оставшийся в живых.
   - А мог ли ваш брат завещать что-то Лизбет?
   - Только не долю в компании. У нас с Лизбет были контрактные отношения.
   - Может, тогда что-то из его личных накоплений?
   - Возможно. Он был волен завещать свои сбережения кому угодно. - Би Ди покачал головой. - Вы полагаете, она могла убить его из-за денег? Не верится. Он всегда был весьма щедр по отношению к ней. Кроме того, Лизбет была одним из самых высокооплачиваемых сотрудников компании. Вряд ли деньги были здесь решающим мотивом.
   - Просто это один из вероятных аспектов дела, - сказала Ева, завершая разговор. - Буду весьма признательна, если вы позволите мне ознакомиться с подробностями завещания вашего брата и сообщите имя его адвоката.
   - Разумеется. - Би Ди выдвинул один из ящиков стола. - Вот визитная карточка Сюзанны. Я сейчас же свяжусь с ней, и она сообщит вам все необходимые сведения.
   - Спасибо за содействие, - Ева взяла карточку и попрощалась.
   Выходя из штаб-квартиры Брэнсонов, она взглянула на часы и решила, что до встречи с адвокатом успеет побывать в лавке Наладчика.
   ГЛАВА 3
   Пибоди поставила на пол пакеты с едой, которую они прихватили по дороге домой, и начала рыться в карманах в поисках ключей. Зак присел на свою туристскую сумку и прислонил к ноге еще пару пакетов, которые взял у сестры при выходе из магазина.
   - Ди, тебе не надо было покупать столько снеди.
   - Я помню твой аппетит, - Пибоди улыбнулась Заку через плечо.
   Ее брат, как и вся семья, принадлежал к секте квакеров и придерживался соответствующих моральных и диетических норм. Они пользовались сетью кооперативных магазинов этой секты, где продукты имели не только сносные цены, но и весьма сносное качество, будучи экологически безукоризненными. Пибоди не решилась сказать ему, что все ее припасы до его приезда состояли из таких продуктов, о которых он вообще предпочел бы не знать: начиненные жиром и химическими добавками закуски, мясные суррогаты и выпивка.
   - Здешние цены на свежие фрукты - это же форменный грабеж! - не мог успокоиться Зак. - И очень сомневаюсь в том, что те яблоки, которые ты купила, были сорваны с дерева меньше десяти дней назад. - Было похоже, что он вообще не уверен в том, что их вырастили естественным путем.
   - У нас не было возможности поискать какой-нибудь ближайший сад, усмехнулась Пибоди.
   - Все же тебе не нужно было запрещать мне хотя бы платить за это.
   - Зак, это мой город. А ты - первый из нашей семьи, кто приехал ко мне. - Пибоди распахнула дверь и обернулась, чтобы поднять пакеты. - Ну, вот мы и на месте. Не слишком просторно, но это дом.
   Войдя вслед за Пибоди, Зак окинул взглядом комнату. Просевшая софа, заваленный бумагами стол, яркие постеры на стенах. Жалюзи, видимо, не работали, а у Пибоди, конечно же, не было ни времени, ни сноровки, чтобы наладить их. Вид из окна был не очень-то живописным, но Пибоди все равно хватало его, чтобы наблюдать сверху повседневную людскую суету и слышать городской шум. Когда уличные огни врывались в квартиру, становилось виднее, что она находилась в таком же беспорядке, как и улица.
   Пибоди с досадой заметила, что диск с записью информации о серийном убийце оставлен в гнезде компьютера. А уж его-то следовало спрятать куда-то подальше...
   - Если б я знала, что ты приедешь, то хоть немного прибрала бы в квартире.
   - Зачем? Ты же и раньше, еще у родителей, никогда не приводила в порядок свою комнату, - напомнил Зак и прошел в узенькую кухню, чтобы поставить пакет с едой.
   Он с облегчением увидел, что здесь жилище Пибоди все-таки хоть как-то отражает ее натуру - в кухне все выглядело более обжитым. Заметив, что из крана медленно капает вода, а на стенке над ним вздулся водяной пузырь, Зак подумал, что это он мог бы починить.
   Перехватив его взгляд, Пибоди сказала:
   - Не обращай внимания, я все исправлю. Иди, располагайся в спальне. Пока ты живешь у меня, я буду спать на тахте.
   - Нет, не согласен. Это я буду спать на тахте. - Зак рассовывал покупки по полкам холодильника. Если его и шокировали какие-то неожиданные находки, он ничего не сказал об этом вслух.
   - Она раздвижная и очень просторная, но вся в буграх, - сказала Пибоди.
   - Я могу спать где угодно.
   - Знаю. Я прекрасно помню наши поездки с остановками в кемпингах. Дайте Заку одеяло и камень под голову - и он заснет в считанные секунды. Пибоди вновь стиснула брата в объятиях. - Господи, как же я соскучилась по тебе!
   - Мы все надеялись, что ты выберешься на Рождество.
   - Не смогла. Возникли сложности. - Пибоди решила, что не стоит рассказывать брату обо всем, что с ней произошло и что довелось пережить. Но я выкрою время, обещаю.
   - Ты изменилась, Ди. Стала такой... Ну, официальной, что ли, устроенной, довольной.
   - Да, я довольна. Как ни странно, мне нравится моя работа. Не знаю, как объяснить, чтобы ты действительно правильно понял.
   - Не нужно, до меня и так все доходит. Мне неловко, что я утащил тебя сегодня с работы.
   - Не бери в голову. У меня не было свободного времени в течение уже... Даже не помню. Даллас не смогла бы отпустить меня, если бы у нас с ней сегодня была запарка.
   - Она мне понравилась. Сильная, сдержанная - но не каменная.
   - Ты прав. А теперь признайся, что мама поручила тебе незаметно выяснить что-нибудь о моих увлечениях?
   Зак покраснел и попытался отделаться улыбкой:
   - Мама переживает за тебя. Да я и сам, признаться, хотел бы знать, кто имеет виды на мою старшую сестру.
   - Твоя старшая сестра вполне справляется со своими проблемами самостоятельно. Почему ты не распаковываешь веши?
   - На это понадобится всего пара минут.
   - В два раза больше, чем потребуется на экскурсию.
   Пибоди повела брата по квартире. Спальня показалась ему совсем маленькой. Постель аккуратно была заправлена - привычка и следствие многолетней тренировки. На тумбочке возле кровати лежала книга - Пибоди не понимала, как можно свернуться в постели с пультом телевизора или плеером. Но она зажмурилась, когда Зак начал листать страшный детективный триллер, который она читала.
   - "Испорченный отпуск"? - Зак усмехнулся. - Тебе всегда нравилась подобная чепуха. Наверняка речь идет об извечной борьбе между добром и злом - и в конце концов добро побеждает.
   - Ну, и что здесь плохого?
   - Ничего. Ну, а как вопрос о том, что является первоисточником зла?
   Пибоди могла бы, конечно, удариться в воспоминания и поделиться с Заком собственными наблюдениями, но решила воздержаться.
   - Никто не сможет тебе сразу ответить на такой вопрос. Сначала ты сталкиваешься с тем, что зло совершено, а уж потом разбираешься с ним. Этим я и занимаюсь.
   Зак кивнул, изучая ее лицо. Он уже понял, что нынешняя жизнь Пибоди отличается от той, которую она вела в первые месяцы после того, как перебралась в Нью-Йорк и впервые надела полицейскую форму.
   Тогда она разбиралась с последствиями аварий, разнимала уличных драчунов, вела бумажную работу. Теперь Пибоди была переведена в отдел по расследованию убийств и каждый день имела дело со смертью, постоянно сталкиваясь с теми, кто совершал зло. И на лице ее это отразилось. Пибоди выглядела иной. Если раньше все эмоции его сестры выплескивались наружу, то сейчас ее переживания скрывались где-то глубоко внутри темных серьезных глаз.
   - Ты справляешься? - спросил Зак.
   - Вполне справляюсь. А буду работать еще лучше, - улыбнулась Пибоди.
   - Насколько я понял, ты учишься у Даллас?
   Пибоди присела на край кровати.
   - Да. Она мне всегда очень нравилась - еще до того, как она взяла меня к себе в помощники. Я изучала ее саму, ее файлы, технику работы... Никогда не думала, что буду работать с ней. Может, это была удача, может - судьба. Она дала мне возможность выяснить, на что я способна, понять, кто я есть. Она помогла мне осуществить то, чему нас с тобой учили: найти свою дорогу в жизни, уверенно идти по ней и делать максимум того, что можем. Я так и поступаю.
   - Думаешь, я не понимаю и не одобряю тебя?
   - Признаться, меня этот вопрос беспокоит. Для меня важно, что думаешь об этом именно ты, - с оттенком настороженности сказала Пибоди.
   - Пусть не беспокоит. Мне даже не нужно разбираться в том, чем ты занимаешься, - я вижу, что это занятие тебе необходимо.
   - Зак! Ты всегда был либеральнее всех остальных.
   - Еще бы. Когда подрастаешь последним в семье, тебе лучше видно, как и в чем накуролесили остальные - те, кто постарше. А теперь не возражаешь, если я приму душ?
   Когда Зак пошел со своей сумкой в ванную, Пибоди набрала номер Чарльза Монро, отменила назначенное на тот вечер свидание. Она подумала, что, каким бы мудрым, либеральным и взрослым ни выглядел младший брат, он вряд ли был бы в восторге от ее избранника и от их нерегулярной, какой-то несколько сомнительной связи.
   * * *
   Пибоди была бы немало удивлена тем, насколько "либеральнее" был ее младший брат на самом деле.
   Зак стоял под горячей струей душа, давая воде смыть усталость после долгой дороги, и тоже думал о связи, - которой, впрочем, не было, да и быть не могло. Он думал о внезапно появившейся в его жизни женщине, которую видел всего лишь раз и которая была скорее видением, чем предметом его конкретных забот.
   Она была замужем, и она была... его работодателем. Зак убеждал себя в том, что не вправе думать о ней, тем более испытывать сладкую дрожь от мысли, что вскоре увидит ее. Он талдычил сам себе, что это глупое детское увлечение никак не вяжется с реальностью, и даже призывал на помощь свою веру, но все было тщетно.
   Зак никак не мог выкинуть из головы воспоминания о ней, стереть в своем воображении ее идеально красивое лицо, печальные глаза, мягкий тембр голоса... Здесь, оставшись наедине с собой в одной из квартир города, в котором жила она, Зак не мог не признаться себе в том, что она была едва ли не главной причиной его приезда из Аризоны. Он хотел видеть ее во что бы то ни стало, каким бы постыдным ни казалось ему это желание.
   Будучи не в силах одолеть раздирающие его противоречия, Зак пытался найти нечто среднее, примирить собственные моральные принципы с безуспешно подавляемым вожделением. Пока все складывалось как нельзя лучше: он наконец увидит эту женщину, но увидит в ее доме, с мужем. Ведь они встретились совершенно случайно, и, следовательно, эта безрассудная страсть тоже возникла случайно и наверняка была мимолетной. Там, в Аризоне, эта женщина была одна и выглядела одинокой. Здесь, в ее собственном городе, она могла оказаться другой. "Скорее всего, так и произойдет", - говорил сам себе Зак, но догадывался, что ничто не сможет изменить одного конкретного обстоятельства - он влюбился в эту женщину.
   Измученный собственным ханжеством, Зак решил упростить для себя задачу хотя бы на день приезда. Ему предстояло выполнить работу, на которую он подрядился, - и не более того. Все свободное время он будет проводить с сестрой, по которой так соскучился и о которой так беспокоился. Он должен был получше рассмотреть этот город и познакомиться с той работой, которая завлекла его сестру, выманив ее из дома, из семьи.
   А город, как теперь вынужден был признаться себе Зак, заворожил и его.
   Вытершись полотенцем, он посмотрел в узкое запотевшее окно ванной комнаты на улицу, и сердце его вновь заколотилось в неясном ожидании чего-то волнующего. В этом небольшом фрагменте городского пейзажа для Зака заключалось очень много. Здесь не было пустынных просторов, величественных гор или бескрайних полей - того, к чему Зак с детства привык в Аризоне. И все же в этом живом рисунке, ограниченном рамками маленького окна, ему грезилось нечто куда большее, чем нагромождение безликих домов на фоне пасмурного неба.
   Ему так много хотелось увидеть, так много сделать! Надевая чистую рубашку и джинсы, он уже начал что-то планировать, замышлять, чувствуя, как разыгралось его воображение. А когда Зак вернулся из ванной, он был готов начать действовать.
   К тому времени Пибоди убрала с глаз долой все лишнее, спрятала секретные диски и детективы и хлопотала на кухне. Увидев сестру, Зак не удержался от улыбки:
   - Ну, теперь я начинаю чувствовать себя внезапно нагрянувшим гостем.
   А Пибоди, глядя на посвежевшего брата, поняла, что в порыве восторга при встрече в кабинете Евы не разглядела Зака как следует. Только теперь она обнаружила, как он вырос и каким стал красивым.
   - Ты выглядишь просто замечательно - окреп, возмужал, совсем мужчина! - восхищенно произнесла Пибоди.
   - Просто надел чистую рубашку.
   - Хорошо, пусть будет так. Выпьешь соку? Или, может быть, чаю?
   - Хм... Вообще-то я хотел бы сходить куда-нибудь. Я прихватил с собой путеводитель и изучал его всю дорогу. Знаешь, сколько музеев только на Манхэттене?