Страница:
Он прав. Но как трудно заставить себя выполнить просьбу!
Расстегнутая рубашка обнажала его грудь. Он взял ее руку и прижал к теплой смуглой коже. Под ее ладонью бугрились мышцы, и она почувствовала, как он напрягся, когда она распластала пальцы на его животе. Он поспешно снял пояс и расстегнул штаны, одновременно потянув ее ладонь ниже. Какой он горячий!
Девушка поспешно отстранилась. Джейк негромко рассмеялся:
— Ну вот, все не так уж плохо, правда?
— Правда, — выпалила Анжи, но тут же прикусила губку. И отвернула лицо, когда он приподнялся и сбросил безрукавку и рубашку. Послышался металлический звон: это пряжка ударилась о стол. Он встал, и Анжи зажмурилась, охваченная чем-то вроде паники, едва Джейк избавился от сапог и штанов.
Господи… Господи… все совершается слишком быстро, а она даже не знает, готова ли к главному событию в своей жизни и сумеет ли выдержать то, что ждет впереди. О, все противоречивые эмоции совсем сбили ее с толку, а желание, нараставшее в ней все эти недели, буквально пожирает ее…
Матрац прогнулся под его весом, и он снова растянулся рядом, как огромная бронзовокожая кошка с обжигающим, как раскаленное железо, телом. Он лежал лицом к ней и сейчас сжал ее подбородок и снова потянулся поцеловать ее. Девушка не шелохнулась, только задрожала, едва его рука легкой лаской коснулась ее груди. Язык снова прижался к соску, чертя влажные круги, пока Анжи не задохнулась. Его пальцы продолжали терзать упругую маковку второй груди, беспощадно крутя и потирая ее, так, что Анжи беспокойно заметалась. Неустанное, настойчивое биение между ног началось снова, и она покрепче сжала бедра, чтобы немного прийти в себя, но это лишь усилило муки.
Словно понимая, что она испытывает, Джейк принялся сосать сильными, ритмичными движениями, и Анжи едва не потеряла сознания, боясь, что больше не вынесет.
— Джейк… не надо… — простонала она, — не могу больше…
— Тише, ангел. Можешь. Можешь…
Но его тихие увещевания потерялись в водовороте новых ощущений, и Анжи забыла, что хотела сказать. Все это так отличалось от того, что она видела в мечтах, и первый приступ стыда, когда она осталась обнаженной перед ним, растворился в странном неотступном напряжении, требовавшем разрядки, заставлявшем ее дойти до самого конца, испытать пределы вновь обретенной чувственности, казавшейся такой чудесной и пугающей.
Он втянул в рот другой сосок, и потребность все нарастала, словно внутри все туже затягивалась шелковая веревка, и Анжи, продолжая стонать, подалась к нему. Тело становилось все тяжелее и таким чувствительным, что малейшее прикосновение посылало по всему ее существу бурю огненных искр.
И когда ей показалось, что она вот-вот взорвется от охватившего ее напряжения, Джейк замер и взглянул на нее горящими страстью глазами, окаймленными густыми пушистыми ресницами. Не сводя с нее глаз, он снова взял ее руку и медленно повел по твердым мускулам груди к плоскому животу. Она почувствовала, как сокращаются под ладонью мускулы, темные завитки волос щекотали пальцы, но Джейк упрямо тянул ее руку вниз, пока она не затаила дыхание.
О, эта часть его тела так отличалась от того, что она себе представляла: твердая, горячая. И одновременно странно мягкая, с бархатистой головкой. Джейк продолжал удерживать ее, закрыв глаза и буквально вибрируя от напряжения. Потом медленно отнял свою руку.
Ее пальцы обвились вокруг набухшей плоти, гладя, лаская, неспешно двигаясь вверх-вниз, и эта пока еще невинная игра заставляла кровь быстрее бежать в жилах. Вздыбленный стержень трепетал при каждом ее прикосновении, и она услышала, как Джейк едва слышно простонал сквозь стиснутые зубы:
— Иисусе…
Она всмотрелась в его лицо, всегда казавшееся таким жестким и неприветливым, но сейчас искаженным чем-то вроде боли. На шее беспорядочно билась жилка, и стоило ей чуть сжать руку, как он бессильно откинул голову.
Теперь она осмелела, спеша так же хорошо узнать его тело, как он — ее. Жадно гладила его грудь, живот, ощупывала рубцы и шрамы, маленькие и длинные, плоские и узловатые.
— Господи, Анжи, — вырвалось у него, когда она снова сжала его готовое к бою копье, и на этот раз он удержал ее руку и молниеносным движением толкнул Анжи на спину, раздвигая коленом ее бедра.
Глаза его сверкнули таким огнем, что Анжи поняла: больше он ждать не будет. Джейк навис над девушкой, и его раскаленная плоть вошла в нее… совсем чуть-чуть. Ощутив нестерпимое давление, она застонала. Но Джейк поспешно заглушил невысказанную жалобу свирепым поцелуем, отвлекшим ее от безжалостного вторжения.
Он целовал ее жарко, пламенно, по-хозяйски властно, пока она не забыла, что должно случиться в следующее мгновение. И тут он вонзился в нее, одним рывком войдя до конца, погрузившись в тугую расселину. Анжи изогнулась и вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, ибо неприятные ощущения почти сразу же прошли, так быстро, что показались почти нереальными.
Девушка тяжело дышала и не двигалась. Джейк поднял голову и с беспокойством взглянул на нее. И хотя лицо его заострилось от напряжения, голос был ласковым, почти нежным.
— Самое худшее позади, девочка. Даю слово. Больше никакой боли.
Не совсем поверив, Анжи закрыла глаза, но, когда он стал двигаться медленными, уверенными выпадами, ее не слишком усердное сопротивление куда-то пропало. Правда, острая, хотя и мимолетная, боль все же уничтожила сладостное возбуждение, владевшее ею раньше.
Но он опять стал целовать ее, лаская губами и языком, пронзая ее и отступая. Наслаждение казалось не таким острым, как раньше, потому что рана от бесцеремонного вторжения была еще свежа, но вскоре возбуждение снова начало расти. Бедра поднялись, встречая его настойчивые толчки, и вскоре они уже двигались вместе, во вновь найденном идеальном ритме.
Как странно, что совсем недавно она даже не знала о его существовании, а теперь они близки, как только могут быть мужчина и женщина… Неужели он вот так же ласкал Эжени? И ту, неизвестную Анну? Ну конечно, иначе и быть не могло, и безрассудная, слепящая ревность на мгновение застлала ее мозг. Они познали то же самое, что и она!
Нет, не стоит думать об этом сейчас, когда он сжимает ее в объятиях. И подарил ей такие чудесные ощущения… Может, все-таки она ему небезразлична… может, он даже любит ее, иначе не был бы так заботлив и нежен…
По мере того как убыстрялись толчки, она инстинктивно подлаживалась под движения Джейка, так что все мысли вылетели у нее из головы и лишь хриплые ласковые слова звучали в ушах небесной музыкой. Он называл ее ангелом, дорогой девочкой…
Наконец он сдавленно пробормотал что-то и, на миг напрягшись, бессильно обмяк на ней, все еще сжимая в объятиях, прежде чем откатиться и лечь на бок.
Анжи лежала неподвижно, пока сердце снова не забилось ровно, но непонятная пустота так и не была заполнена, томление не было утолено. Неужели это все? Разве не ожидал ее некий… некий грандиозный апофеоз?
Она почувствовала его взгляд и внезапно застеснялась. И когда отвела глаза, Джейк тихо рассмеялся.
— Надеюсь, ты не вообразила, что это все, малышка? — лениво протянул он. — В таком случае ты ошиблась. Поверь, не все сразу. Твое блаженство еще впереди.
— Сколько же мне ждать?
Немного расстроенная крушением своих великих надежд, она вовсе не рассчитывала, что он ее поймет. Но как ни странно, Джейк понял.
— Милая… посмотри на меня.
Но она не послушалась, и тогда он приподнял ее подбородок. В уголках его рта таилась легкая улыбка, а во взгляде — нечто вроде нежности.
— Один Бог знает, почему женщины созданы так, что первый раз для них самый неприятный, а чаще всего и тяжелый. Не то что для мужчин. Но потом… потом будет гораздо лучше. Намного. Даю слово.
Девушка напряженно замерла. Потом? Значит, они встретятся снова, и в таком случае он прав: все будет куда лучше Она это чувствует.
Анжи со вздохом положила голову ему на плечо, и о г прижал ее к себе, так что она впервые за долгое время обрел покой и почувствовала себя в безопасности. Как прекрасно лежать вот так рядом, словно они давние любовники.
Успокоенная мерными ударами его сердца, Анжи мед ленно расслабилась. Так вот что это такое — познать мужчину, ощутить истинную близость, куда более.
удовлетворяющую, чем само физическое слияние. Никакие рассказы Симоны не могли подготовить ее к случившемуся. Но может, это потому, что Джейк так отличается от Жан-Люка. Да-да, наверняка так и есть. Иначе почему ей так хорошо? Настолько, что даже в сон потянуло?
И хотя было уже поздно и она знала, что пора возвращаться в отель, все же закрыла глаза… всего на несколько минут…
Казалось, что прошла целая вечность, но на самом деле уже минут через двадцать Джейк пошевелился, и Анжи сквозь дремоту запротестовала, когда он стал будить ее.
— Нужно идти, Анжи. Ну же, ангел, не капризничай. Одевайся.
Она неуклюже поднялась, позволив ему обтереть себя тепловатой водой из тазика и немного покраснев, когда он осторожно провел тканью между бедер. Потом помог ей одеться, заглушая поцелуями все возражения, и встал на колени, чтобы натянуть белые шелковые чулки.
Девушка покачнулась, и он поспешно подхватил ее под руку.
— Сейчас тоже оденусь и отвезу тебя. Богу известно, как мне хотелось провести с тобой ночь, но тогда утром беды не оберешься.
Утром… Как она встретится с ним лицом к лицу при солнечном свете? И что при этом почувствуют они оба? Может, теперь Джейк станет относиться к ней нежнее? Или отвергнет, как Жан-Люк — Симону?
Девушка дрожала, и Джейк пробормотал, что зря она вышла из дома без шали.
— Днем здесь жарко, как в аду, но по ночам дует ледяной ветер.
Они подъехали к ее отелю, и Джейк, велев кучеру подождать, проводил Анжи в вестибюль. К счастью, здесь было темно и ни одной живой души, кроме портье, да и тот стоял к ним спиной, в тени высокой пальмы в горшке.
Погладив Анжи по щеке, Джейк тихо велел:
— Иди прямо к себе, милая. Не стоит навлекать на себя лишние неприятности.
Но позже, уже проскользнув незамеченной к себе в комнату и лежа без сна на огромной кровати, она с тревогой гадала, не начались ли уже те беды, которых так опасался Джейк.
Глава 15
Расстегнутая рубашка обнажала его грудь. Он взял ее руку и прижал к теплой смуглой коже. Под ее ладонью бугрились мышцы, и она почувствовала, как он напрягся, когда она распластала пальцы на его животе. Он поспешно снял пояс и расстегнул штаны, одновременно потянув ее ладонь ниже. Какой он горячий!
Девушка поспешно отстранилась. Джейк негромко рассмеялся:
— Ну вот, все не так уж плохо, правда?
— Правда, — выпалила Анжи, но тут же прикусила губку. И отвернула лицо, когда он приподнялся и сбросил безрукавку и рубашку. Послышался металлический звон: это пряжка ударилась о стол. Он встал, и Анжи зажмурилась, охваченная чем-то вроде паники, едва Джейк избавился от сапог и штанов.
Господи… Господи… все совершается слишком быстро, а она даже не знает, готова ли к главному событию в своей жизни и сумеет ли выдержать то, что ждет впереди. О, все противоречивые эмоции совсем сбили ее с толку, а желание, нараставшее в ней все эти недели, буквально пожирает ее…
Матрац прогнулся под его весом, и он снова растянулся рядом, как огромная бронзовокожая кошка с обжигающим, как раскаленное железо, телом. Он лежал лицом к ней и сейчас сжал ее подбородок и снова потянулся поцеловать ее. Девушка не шелохнулась, только задрожала, едва его рука легкой лаской коснулась ее груди. Язык снова прижался к соску, чертя влажные круги, пока Анжи не задохнулась. Его пальцы продолжали терзать упругую маковку второй груди, беспощадно крутя и потирая ее, так, что Анжи беспокойно заметалась. Неустанное, настойчивое биение между ног началось снова, и она покрепче сжала бедра, чтобы немного прийти в себя, но это лишь усилило муки.
Словно понимая, что она испытывает, Джейк принялся сосать сильными, ритмичными движениями, и Анжи едва не потеряла сознания, боясь, что больше не вынесет.
— Джейк… не надо… — простонала она, — не могу больше…
— Тише, ангел. Можешь. Можешь…
Но его тихие увещевания потерялись в водовороте новых ощущений, и Анжи забыла, что хотела сказать. Все это так отличалось от того, что она видела в мечтах, и первый приступ стыда, когда она осталась обнаженной перед ним, растворился в странном неотступном напряжении, требовавшем разрядки, заставлявшем ее дойти до самого конца, испытать пределы вновь обретенной чувственности, казавшейся такой чудесной и пугающей.
Он втянул в рот другой сосок, и потребность все нарастала, словно внутри все туже затягивалась шелковая веревка, и Анжи, продолжая стонать, подалась к нему. Тело становилось все тяжелее и таким чувствительным, что малейшее прикосновение посылало по всему ее существу бурю огненных искр.
И когда ей показалось, что она вот-вот взорвется от охватившего ее напряжения, Джейк замер и взглянул на нее горящими страстью глазами, окаймленными густыми пушистыми ресницами. Не сводя с нее глаз, он снова взял ее руку и медленно повел по твердым мускулам груди к плоскому животу. Она почувствовала, как сокращаются под ладонью мускулы, темные завитки волос щекотали пальцы, но Джейк упрямо тянул ее руку вниз, пока она не затаила дыхание.
О, эта часть его тела так отличалась от того, что она себе представляла: твердая, горячая. И одновременно странно мягкая, с бархатистой головкой. Джейк продолжал удерживать ее, закрыв глаза и буквально вибрируя от напряжения. Потом медленно отнял свою руку.
Ее пальцы обвились вокруг набухшей плоти, гладя, лаская, неспешно двигаясь вверх-вниз, и эта пока еще невинная игра заставляла кровь быстрее бежать в жилах. Вздыбленный стержень трепетал при каждом ее прикосновении, и она услышала, как Джейк едва слышно простонал сквозь стиснутые зубы:
— Иисусе…
Она всмотрелась в его лицо, всегда казавшееся таким жестким и неприветливым, но сейчас искаженным чем-то вроде боли. На шее беспорядочно билась жилка, и стоило ей чуть сжать руку, как он бессильно откинул голову.
Теперь она осмелела, спеша так же хорошо узнать его тело, как он — ее. Жадно гладила его грудь, живот, ощупывала рубцы и шрамы, маленькие и длинные, плоские и узловатые.
— Господи, Анжи, — вырвалось у него, когда она снова сжала его готовое к бою копье, и на этот раз он удержал ее руку и молниеносным движением толкнул Анжи на спину, раздвигая коленом ее бедра.
Глаза его сверкнули таким огнем, что Анжи поняла: больше он ждать не будет. Джейк навис над девушкой, и его раскаленная плоть вошла в нее… совсем чуть-чуть. Ощутив нестерпимое давление, она застонала. Но Джейк поспешно заглушил невысказанную жалобу свирепым поцелуем, отвлекшим ее от безжалостного вторжения.
Он целовал ее жарко, пламенно, по-хозяйски властно, пока она не забыла, что должно случиться в следующее мгновение. И тут он вонзился в нее, одним рывком войдя до конца, погрузившись в тугую расселину. Анжи изогнулась и вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, ибо неприятные ощущения почти сразу же прошли, так быстро, что показались почти нереальными.
Девушка тяжело дышала и не двигалась. Джейк поднял голову и с беспокойством взглянул на нее. И хотя лицо его заострилось от напряжения, голос был ласковым, почти нежным.
— Самое худшее позади, девочка. Даю слово. Больше никакой боли.
Не совсем поверив, Анжи закрыла глаза, но, когда он стал двигаться медленными, уверенными выпадами, ее не слишком усердное сопротивление куда-то пропало. Правда, острая, хотя и мимолетная, боль все же уничтожила сладостное возбуждение, владевшее ею раньше.
Но он опять стал целовать ее, лаская губами и языком, пронзая ее и отступая. Наслаждение казалось не таким острым, как раньше, потому что рана от бесцеремонного вторжения была еще свежа, но вскоре возбуждение снова начало расти. Бедра поднялись, встречая его настойчивые толчки, и вскоре они уже двигались вместе, во вновь найденном идеальном ритме.
Как странно, что совсем недавно она даже не знала о его существовании, а теперь они близки, как только могут быть мужчина и женщина… Неужели он вот так же ласкал Эжени? И ту, неизвестную Анну? Ну конечно, иначе и быть не могло, и безрассудная, слепящая ревность на мгновение застлала ее мозг. Они познали то же самое, что и она!
Нет, не стоит думать об этом сейчас, когда он сжимает ее в объятиях. И подарил ей такие чудесные ощущения… Может, все-таки она ему небезразлична… может, он даже любит ее, иначе не был бы так заботлив и нежен…
По мере того как убыстрялись толчки, она инстинктивно подлаживалась под движения Джейка, так что все мысли вылетели у нее из головы и лишь хриплые ласковые слова звучали в ушах небесной музыкой. Он называл ее ангелом, дорогой девочкой…
Наконец он сдавленно пробормотал что-то и, на миг напрягшись, бессильно обмяк на ней, все еще сжимая в объятиях, прежде чем откатиться и лечь на бок.
Анжи лежала неподвижно, пока сердце снова не забилось ровно, но непонятная пустота так и не была заполнена, томление не было утолено. Неужели это все? Разве не ожидал ее некий… некий грандиозный апофеоз?
Она почувствовала его взгляд и внезапно застеснялась. И когда отвела глаза, Джейк тихо рассмеялся.
— Надеюсь, ты не вообразила, что это все, малышка? — лениво протянул он. — В таком случае ты ошиблась. Поверь, не все сразу. Твое блаженство еще впереди.
— Сколько же мне ждать?
Немного расстроенная крушением своих великих надежд, она вовсе не рассчитывала, что он ее поймет. Но как ни странно, Джейк понял.
— Милая… посмотри на меня.
Но она не послушалась, и тогда он приподнял ее подбородок. В уголках его рта таилась легкая улыбка, а во взгляде — нечто вроде нежности.
— Один Бог знает, почему женщины созданы так, что первый раз для них самый неприятный, а чаще всего и тяжелый. Не то что для мужчин. Но потом… потом будет гораздо лучше. Намного. Даю слово.
Девушка напряженно замерла. Потом? Значит, они встретятся снова, и в таком случае он прав: все будет куда лучше Она это чувствует.
Анжи со вздохом положила голову ему на плечо, и о г прижал ее к себе, так что она впервые за долгое время обрел покой и почувствовала себя в безопасности. Как прекрасно лежать вот так рядом, словно они давние любовники.
Успокоенная мерными ударами его сердца, Анжи мед ленно расслабилась. Так вот что это такое — познать мужчину, ощутить истинную близость, куда более.
удовлетворяющую, чем само физическое слияние. Никакие рассказы Симоны не могли подготовить ее к случившемуся. Но может, это потому, что Джейк так отличается от Жан-Люка. Да-да, наверняка так и есть. Иначе почему ей так хорошо? Настолько, что даже в сон потянуло?
И хотя было уже поздно и она знала, что пора возвращаться в отель, все же закрыла глаза… всего на несколько минут…
Казалось, что прошла целая вечность, но на самом деле уже минут через двадцать Джейк пошевелился, и Анжи сквозь дремоту запротестовала, когда он стал будить ее.
— Нужно идти, Анжи. Ну же, ангел, не капризничай. Одевайся.
Она неуклюже поднялась, позволив ему обтереть себя тепловатой водой из тазика и немного покраснев, когда он осторожно провел тканью между бедер. Потом помог ей одеться, заглушая поцелуями все возражения, и встал на колени, чтобы натянуть белые шелковые чулки.
Девушка покачнулась, и он поспешно подхватил ее под руку.
— Сейчас тоже оденусь и отвезу тебя. Богу известно, как мне хотелось провести с тобой ночь, но тогда утром беды не оберешься.
Утром… Как она встретится с ним лицом к лицу при солнечном свете? И что при этом почувствуют они оба? Может, теперь Джейк станет относиться к ней нежнее? Или отвергнет, как Жан-Люк — Симону?
Девушка дрожала, и Джейк пробормотал, что зря она вышла из дома без шали.
— Днем здесь жарко, как в аду, но по ночам дует ледяной ветер.
Они подъехали к ее отелю, и Джейк, велев кучеру подождать, проводил Анжи в вестибюль. К счастью, здесь было темно и ни одной живой души, кроме портье, да и тот стоял к ним спиной, в тени высокой пальмы в горшке.
Погладив Анжи по щеке, Джейк тихо велел:
— Иди прямо к себе, милая. Не стоит навлекать на себя лишние неприятности.
Но позже, уже проскользнув незамеченной к себе в комнату и лежа без сна на огромной кровати, она с тревогой гадала, не начались ли уже те беды, которых так опасался Джейк.
Глава 15
Вот уже два дня, как они покинули Сан-Антонио, и Анжи была вынуждена признать, что хотя ехать верхом не так удобно, как в фургоне, зато быстрее. В удачный день они могли проделать двадцать пять миль. И кроме того, куда приятнее сидеть в мужском седле, чем боком в дамском, где чувствуешь себя как на насесте.
В Сан-Антонио им удалось купить легкие ситцевые блузки и длинные юбки-брюки, и Анжи сразу полюбились эти более практичные и подходящие для такого жаркого климата наряды. Правда, сначала Миньон была немного шокирована, но при создавшихся обстоятельствах ей не оставалось ничего, кроме как смириться.
Бедняжка Бетт, в жизни не сидевшая на лошади, едва передвигала ноги к концу второго дня, когда они раскинули лагерь в небольшой лощине.
— Привыкнете! — уверенно пообещал Дейв Логан, весело блестя глазами, под жалобные уверения Бетт, что раньше ее положат в могилу. — Прекрасно понимаю, мэм, как вам приходится, и разделяю ваши чувства.
Он искоса взглянул на Анжи, но та лишь пожала плечами, слишком разгоряченная и усталая, чтобы вступать в беседу. Кроме того, она умирала от жажды. Эта выжженная земля так разительно отличалась от живописных пейзажей Франции, где на короткие поездки она надевала элегантную амазонку и гарцевала по аллеям парка, выставляв напоказ породистую лошадь.
— С завтрашнего дня дамам придется самим ухаживать за своими лошадьми, — смущенно объявил Логан, делая вид, что внимательно разглядывает какую-то точку на горизонте. — Мы с Томом Спенсером покажем вам, что делать, если сами не знаете.
Анжи негодующе подняла брови:
— Могу я спросить, кто принял столь странное решение, мистер Логан?
— Как же, мэм, это Брейден считает, что вам важно поучиться — на тот случай если придется впредь заботиться о невинных животных. — Логан неловко откашлялся и уставился на собственные пыльные сапоги. — Кто знает, что может случиться, и если вы вдруг потеряетесь, вам просто необходимо знать, как управляться с конями. Мало ли как бывает — вдруг придется провести в одиночестве не один день!
— Понятно. Интересно, наше выживание зависит от умения покормить лошадь или самим ее съесть? — взорвалась Анжи, но тут же едва не рассмеялась при виде страдальческой физиономии Логана. — Собираетесь показать нам, как следует вести себя в пустыне?
— Нет, мэм, но если заблудитесь здесь, не умея обращаться с лошадью, то оглянуться не успеете, как придется тащиться пешком, — вздохнул Логан. — Наверное, я выбрал неподходящее время для объяснений: день для вас выдался нелегким.
— Возможно, мистер Логан, — улыбнулась Анжи, и тот с облегчением ухмыльнулся.
Воздев к небу руки, девушка суховато спросила:
— Надеюсь, новый урок может подождать до завтра?
— Разумеется, мэм, конечно, — заверил Логан, почтительно коснулся пальцами полей шляпы, кивнул Миньон и, задержавшись взглядом на Бетт, неспешно отошел к мужчинам, которые дружно ставили палатку.
Анжи посмотрела ему вслед и увидела, как Темп Уокер смотрит в ее сторону. Встретившись с ней глазами, он опустил голову и отвернулся. Девушка покраснела. Неужели успел уже рассказать всем, что видел, когда именно они с Джейком вернулись в отель, или нашел в себе благородство промолчать?
Каким неприятным сюрпризом оказалась для нее встреча с ним на следующий день! Она непроизвольно сжалась под градом горьких слов.
— Если бы вы прямо сказали, что хотите заставить Брейдена ревновать, я бы не разыгрывал дурака, пытаясь защитить вашу честь! — процедил он.
Сначала Анжи не нашлась с ответом, но, немного опомнившись, все же ехидно поинтересовалась, где это он сумел обзавестись таким огромным фонарем под глазом и разбитой губой.
— Похоже, вам нелегко пришлось. Уличная драка или бандиты напали?
— Вам в самом деле я небезразличен или тревожитесь о своем любовнике? — злобно огрызнулся он, но тут же осекся и уже тише заверил: — Если это так, не волнуйтесь. Не в пример мне, он выглядит прилично!
Анжи, усовестившись, положила руку на его плечо, но он отпрянул, словно обжегшись, и возмущенно фыркнул:
— Не стоит, чтобы Брейден видел нас вместе, иначе мне придется продолжать путь в одиночестве! Мне не улыбается погибнуть из-за женского каприза!
С тех пор Темп старательно избегал ее, и Анжи наряду с неловкостью испытывала все растущую неприязнь. Да как он смеет вести себя так, словно ему изменили, предпочтя Джейка? У него нет никаких прав на нее! Что из того, что она позволила себе пофлиртовать с ним? Чем он отличается от многих, тех, что были до него? Только здесь мужчины способны принимать всерьез невинное кокетство! Любой француз на их месте беззаботно пожал бы плечами, отмахнулся и продолжал бы добиваться ее внимания или просто ушел бы к другой, более сговорчивой.
Мать пока не знала, что натворила Анжи, но Бетт, ночевавшая в комнате последней, что-то подозревала: недаром девушка то и дело ловила лукавый понимающий взгляд горничной. Неужели Бетт не спала и знала, как поздно вернулась Анжи? Вероятно. Но для самой Анжи перемены были очевидны, и она чувствовала себя так, словно отныне все должны знать, что перед ними не та наивная девственница, какой была всего несколькими днями раньше.
Господи, она стала совершенно другим человеком! Тайна разгадана, и теперь Анжи познала, что происходит между мужчиной и женщиной. Однако с той ночи они едва обменялись с Джейком двумя-тремя словами — в основном приветствиями. Перед ней снова был незнакомец, ничем не напоминавший мужчину, посвятившего ее в секреты женственности.
Да-да, именно так Анжи и думала о случившемся: всего за час она превратилась из глупенького ребенка в опытную женщину.
Она внезапно вспомнила о Симоне, о том, как была счастлива кузина с Жан-Люком. Господи, неужели и Симона была так же полна радости и оптимизма, до того как ее жестоко предали?
Но тут все по-другому. Она ни с кем не обручена, а Джейк Брейден отнюдь не охотник за приданым, как Жан-Люк! Нет, он был мягок с ней, заботлив и никогда не поступит с ней, как Жан-Люк с Симоной!
В воздухе ничуть не стало прохладнее, когда она расстелила одеяло у огня. Не понятно, куда отправился Джейк и почему не пытается снова увидеться с ней наедине. Они встречались только в присутствии других, и это раздражало девушку, хотя Джейка, казалось, совершенно не трогало. Мало того, он держался с ней так же холодно-вежливо, как и с матерью. По крайней мере он нередко приглашал Миньон немного проехаться с ним, и это тоже бесило Анжи.
Но вероятно, он по-своему пытается защитить ее…
Анжи подумала о Пабло Ортеге, готовом выхватить оружие и драться из-за нее. Если бы Джейк проявил хоть малейшую слабость или колебание, вне всякого сомнения, прогремели бы выстрелы. Она точно это знала. И Пабло отступил лишь потому, что Джейк держался так твердо. Только последний осел не распознал бы грозившей ему опасности, и в ту ночь он ужасно напугал Анжи своей холодной решимостью. У него был такой вид, словно ему не в диковинку каждый день убивать людей.
Возможно, так оно и есть. До нее доходило немало слухов о капитане Брейдене, и если хоть часть из них правда…
По вечерам, сидя у костра, пока Джейк уезжал с Логаном или Спенсером на разведку или по каким-то таинственным делам, мужчины часто болтали о пустяках, но иногда откровенничали и о Джейке, совсем как сегодня.
Том Спенсер, немногословный коротышка, с довольно оригинальным чувством юмора, упомянул, что Брейден когда-то жил среди команчей.
— И разъезжал в военной раскраске, насколько я слышал, — протянул он и, подавшись вперед, сплюнул на землю струю табачной жвачки.
— Ах, Спенс, сколько же в тебе… — Дэп Хигдон осекся, посмотрел в сторону женщин и закончил: — Буйволовой пыли! Если бы Брейден участвовал в набегах команчей, военные ни за что не сделали бы его разведчиком!
— Да ну?! Теперь куча инджунов работают на армию! Свой своего всегда отыщет, хоть на краю света, а поскольку Брейден знает их лучше, чем большинство белых, то, возможно, когда-то и якшался с команчами.
Спенсер смешливо прищурился, а обветренное лицо расплылось в широкой улыбке.
— Не удивлюсь, если в один прекрасный день Брейден появится в лагере в перьях и мокасинах и с десятком скальпов, болтающихся на поясе!
— Но он на это не способен! — потрясенно воскликнула Миньон.
Спенсер на это лишь пожал плечами:
— Маловероятно, конечно, но вполне возможно. Не поймите меня неправильно: Брейден терпеть не может выставляться, но и не таков, чтобы отсиживаться в кустах, когда идет драка! У него репутация меткого стрелка. Люди, ему подобные, славятся тем, что никогда и ни перед кем не отступят!
Анжи передернуло. К сожалению, Спенсер прав, она и сама это знает. Достаточно вспомнить о стычке с Пабло. А Галвестон? Там он безжалостно прикончил человека, имевшего несчастье ему не понравиться. Только потому, что бедняга, по словам Джейка, «сам на это напрашивался»!
Но тут Бетт подалась вперед и, раскрыв от изумления глаза, сдавленно поинтересовалась:
— Неужели капитан Брейден — один из этих дикарей?
— Трудно сказать, мэм. Выглядит одним из них. И действует совсем как они, когда случай выпадет, но правды никто не знает. Кроме того, Брейден слишком цивилизован, черт возьми, и кажется, даже получил образование.
— Но это лишь ваше мнение, — тихо вставил Темп Уокер, и взгляды всех присутствующих обратились на него. Однако никто ничего не ответил, и одна Анжи осмелилась нарушить молчание.
— Думаю, лучше всего сменить тему разговора, мистер Уокер, чтобы никого не расстраивать, — посоветовала она.
Темп, ничего не ответив, стиснул зубы и поспешно отошел.
«Мне все равно!» — гневно подумала Анжи. Слишком явно он старается показать, что между ним и Джейком черная кошка пробежала, а эти люди не глупы, не говоря уж о матушке. Не хватает еще, чтобы ее приперли к стенке и вынудили оправдываться! Нужно срочно поговорить с Джейком… или следует отныне называть его Диего?
Диего — испанский вариант имени Джеймс. Интересно, он испанец или мексиканец? Несмотря на проведенную в объятиях Джейка ночь, она по-прежнему ничего о нем не знала и понимала, что вряд ли имеет право задавать подобные вопросы.
Не понятно, стоит ли принимать слова Спенсера всерьез, но совсем нетрудно представить Джейка полуодетым и в боевой раскраске. Он и без того похож на индейца темными волосами и смуглой кожей.
Она вспомнила, как презрительно отозвался Анри Делакруа о Брейдене, утверждая, что тот полукровка, рожденный от мексиканца и скво из племени команчей. Неужели это правда? А если и так, имеет ли это для нее какое-нибудь значение?
Расстроенная и взволнованная, чувствуя растущую неуверенность, девушка пыталась набраться храбрости, чтобы улучить минуту и потолковать с Джейком. Но как решиться на такое, когда они никогда не оказываются с глазу на глаз? Вокруг постоянно люди. С той ночи ей так и не удалось остаться наедине с Джейком. Как высказать ему все, что тревожит душу, не выдав другим, что произошло между ними? Нет, она не сможет притвориться, и матушка сразу угадает правду. Может, пока лучше держаться в стороне, хотя сознание собственной нечестности и некоей оскверненности постоянно терзало девушку.
Жаркое марево от костра застилало скалы, все еще отражавшие последние солнечные лучи, но как только огненный шар опустился за горизонт, сразу стало прохладнее. Пурпурные тени протянулись по бесконечной равнине, поросшей мескито и кактусами.
Они раскинули лагерь в тополиной рощице; тонкая лента воды, лениво струившаяся среди пологих берегов, питала деревья.
Миньон поднялась и побрела к ручью, приподняв подол юбки, чтобы не волочился по земле. Выбрав плоский камень на краю воды, она присела. Из колючих зарослей выглядывали остроугольные листья с пушистыми голубыми цветами. Тонкие стебельки слегка покачивались, тревожимые небыстрым течением. Ночь медленно опускалась на землю. Сейчас, в сухой сезон, воды немного, но стоит разразиться грозе, и ручей, выйдя из берегов, немедленно превратится в буйный поток, сметающий все на своем пути. Внезапные наводнения в этих диких краях совсем не были чем-то особенным и приносили немало бедствий. Миньон сама не раз была тому свидетельницей и никогда не забудет, чем это кончалось. Ах, с тех пор прошло столько лет; пора бы избавиться от кошмаров. Но полковник Джим Паттерсон не позволит ей сделать этого, выбросить из головы мучительные мысли.
Руки Миньон судорожно сжались в кулаки. В этот момент она, непривычная к седлу, не чувствовала боли в ноющих мышцах, не изводилась тревогами за Анжелику… нет, вместо этого вновь и вновь перебирала в памяти ужас тех месяцев, когда была так невыразимо одинока и несчастна. Джон должен был защитить ее, прислушаться, когда она твердила о страхах, но он думал лишь о своей земле. Жена и ребенок для него всегда были на втором месте. Только едва избежав гибели, Миньон поняла, как хрупка жизнь человеческая, и с новой силой возненавидела Нью-Мексико. Ни дня она не могла больше оставаться в этой стране.
Не будь Джима Паттерсона, тогда еще капитана, она давно бы лежала в могиле.
Миньон прикрыла глаза и вздрогнула. Как немилосердна и жестока эта местность, где выживают лишь сильные!
Почему она позволила убедить себя приехать? Наверняка нашелся бы способ отговорить Анжелику от ее опасного плана, но почему-то и месье Гравье, и губернатор Уормот всячески поощряли желание дочери потребовать свое наследство! И это после того, как обещали помочь! А на самом деле предали, позволив Анжелике рисковать собой! Как мерзко! Миньон-то знала, насколько здесь опасно, а вот эти двое благополучно сидят в Новом Орлеане, где им угрожают лишь собственная алчность и весьма неудачные политические махинации Уормота! Ей не следовало отдавать в руки Рауля Гравье свои дела, но он представил на первый взгляд вполне законную доверенность!
Похоже, капитан Брейден прав насчет него. Зря она не послушалась!
Теплый ветерок трепал тополиные листья. Один из разведчиков подошел к ручью, чтобы набрать воды. Миньон пригляделась к нему. Мужчина выглядел неимоверно усталым: пыль толстым слоем покрывала голубые брюки и сапоги. Миньон узнала его: Дейв Логан, приятель капитана Брейдена.
Женщина, слегка нахмурясь, заправила за ухо непокорный локон. Джейк Брейден, настоящая загадка! Она видела, как Анжелика смотрит на него и, что всего хуже, как он смотрит на нее!
Между ними явно завязалось нечто такое, чего не было раньше. Миньон хорошо известны признаки зарождающейся страсти: демонстративное отчуждение, быстрые взгляды украдкой и смущенный румянец, заливающий лицо Анжелики каждый раз при виде Брейдена.
Отчаяние сжало сердце Миньон. Господи, не дай дочери влюбиться в этого человека с жестким лицом! Неужели она настолько глупа?
Возможно, не глупа, но слишком упряма, своевольна и сильна, совсем не то что она, Миньон, в юности. Миньон всегда всего боялась — правда, не только за себя, — а с годами ее страхи лишь усиливались.
В Сан-Антонио им удалось купить легкие ситцевые блузки и длинные юбки-брюки, и Анжи сразу полюбились эти более практичные и подходящие для такого жаркого климата наряды. Правда, сначала Миньон была немного шокирована, но при создавшихся обстоятельствах ей не оставалось ничего, кроме как смириться.
Бедняжка Бетт, в жизни не сидевшая на лошади, едва передвигала ноги к концу второго дня, когда они раскинули лагерь в небольшой лощине.
— Привыкнете! — уверенно пообещал Дейв Логан, весело блестя глазами, под жалобные уверения Бетт, что раньше ее положат в могилу. — Прекрасно понимаю, мэм, как вам приходится, и разделяю ваши чувства.
Он искоса взглянул на Анжи, но та лишь пожала плечами, слишком разгоряченная и усталая, чтобы вступать в беседу. Кроме того, она умирала от жажды. Эта выжженная земля так разительно отличалась от живописных пейзажей Франции, где на короткие поездки она надевала элегантную амазонку и гарцевала по аллеям парка, выставляв напоказ породистую лошадь.
— С завтрашнего дня дамам придется самим ухаживать за своими лошадьми, — смущенно объявил Логан, делая вид, что внимательно разглядывает какую-то точку на горизонте. — Мы с Томом Спенсером покажем вам, что делать, если сами не знаете.
Анжи негодующе подняла брови:
— Могу я спросить, кто принял столь странное решение, мистер Логан?
— Как же, мэм, это Брейден считает, что вам важно поучиться — на тот случай если придется впредь заботиться о невинных животных. — Логан неловко откашлялся и уставился на собственные пыльные сапоги. — Кто знает, что может случиться, и если вы вдруг потеряетесь, вам просто необходимо знать, как управляться с конями. Мало ли как бывает — вдруг придется провести в одиночестве не один день!
— Понятно. Интересно, наше выживание зависит от умения покормить лошадь или самим ее съесть? — взорвалась Анжи, но тут же едва не рассмеялась при виде страдальческой физиономии Логана. — Собираетесь показать нам, как следует вести себя в пустыне?
— Нет, мэм, но если заблудитесь здесь, не умея обращаться с лошадью, то оглянуться не успеете, как придется тащиться пешком, — вздохнул Логан. — Наверное, я выбрал неподходящее время для объяснений: день для вас выдался нелегким.
— Возможно, мистер Логан, — улыбнулась Анжи, и тот с облегчением ухмыльнулся.
Воздев к небу руки, девушка суховато спросила:
— Надеюсь, новый урок может подождать до завтра?
— Разумеется, мэм, конечно, — заверил Логан, почтительно коснулся пальцами полей шляпы, кивнул Миньон и, задержавшись взглядом на Бетт, неспешно отошел к мужчинам, которые дружно ставили палатку.
Анжи посмотрела ему вслед и увидела, как Темп Уокер смотрит в ее сторону. Встретившись с ней глазами, он опустил голову и отвернулся. Девушка покраснела. Неужели успел уже рассказать всем, что видел, когда именно они с Джейком вернулись в отель, или нашел в себе благородство промолчать?
Каким неприятным сюрпризом оказалась для нее встреча с ним на следующий день! Она непроизвольно сжалась под градом горьких слов.
— Если бы вы прямо сказали, что хотите заставить Брейдена ревновать, я бы не разыгрывал дурака, пытаясь защитить вашу честь! — процедил он.
Сначала Анжи не нашлась с ответом, но, немного опомнившись, все же ехидно поинтересовалась, где это он сумел обзавестись таким огромным фонарем под глазом и разбитой губой.
— Похоже, вам нелегко пришлось. Уличная драка или бандиты напали?
— Вам в самом деле я небезразличен или тревожитесь о своем любовнике? — злобно огрызнулся он, но тут же осекся и уже тише заверил: — Если это так, не волнуйтесь. Не в пример мне, он выглядит прилично!
Анжи, усовестившись, положила руку на его плечо, но он отпрянул, словно обжегшись, и возмущенно фыркнул:
— Не стоит, чтобы Брейден видел нас вместе, иначе мне придется продолжать путь в одиночестве! Мне не улыбается погибнуть из-за женского каприза!
С тех пор Темп старательно избегал ее, и Анжи наряду с неловкостью испытывала все растущую неприязнь. Да как он смеет вести себя так, словно ему изменили, предпочтя Джейка? У него нет никаких прав на нее! Что из того, что она позволила себе пофлиртовать с ним? Чем он отличается от многих, тех, что были до него? Только здесь мужчины способны принимать всерьез невинное кокетство! Любой француз на их месте беззаботно пожал бы плечами, отмахнулся и продолжал бы добиваться ее внимания или просто ушел бы к другой, более сговорчивой.
Мать пока не знала, что натворила Анжи, но Бетт, ночевавшая в комнате последней, что-то подозревала: недаром девушка то и дело ловила лукавый понимающий взгляд горничной. Неужели Бетт не спала и знала, как поздно вернулась Анжи? Вероятно. Но для самой Анжи перемены были очевидны, и она чувствовала себя так, словно отныне все должны знать, что перед ними не та наивная девственница, какой была всего несколькими днями раньше.
Господи, она стала совершенно другим человеком! Тайна разгадана, и теперь Анжи познала, что происходит между мужчиной и женщиной. Однако с той ночи они едва обменялись с Джейком двумя-тремя словами — в основном приветствиями. Перед ней снова был незнакомец, ничем не напоминавший мужчину, посвятившего ее в секреты женственности.
Да-да, именно так Анжи и думала о случившемся: всего за час она превратилась из глупенького ребенка в опытную женщину.
Она внезапно вспомнила о Симоне, о том, как была счастлива кузина с Жан-Люком. Господи, неужели и Симона была так же полна радости и оптимизма, до того как ее жестоко предали?
Но тут все по-другому. Она ни с кем не обручена, а Джейк Брейден отнюдь не охотник за приданым, как Жан-Люк! Нет, он был мягок с ней, заботлив и никогда не поступит с ней, как Жан-Люк с Симоной!
В воздухе ничуть не стало прохладнее, когда она расстелила одеяло у огня. Не понятно, куда отправился Джейк и почему не пытается снова увидеться с ней наедине. Они встречались только в присутствии других, и это раздражало девушку, хотя Джейка, казалось, совершенно не трогало. Мало того, он держался с ней так же холодно-вежливо, как и с матерью. По крайней мере он нередко приглашал Миньон немного проехаться с ним, и это тоже бесило Анжи.
Но вероятно, он по-своему пытается защитить ее…
Анжи подумала о Пабло Ортеге, готовом выхватить оружие и драться из-за нее. Если бы Джейк проявил хоть малейшую слабость или колебание, вне всякого сомнения, прогремели бы выстрелы. Она точно это знала. И Пабло отступил лишь потому, что Джейк держался так твердо. Только последний осел не распознал бы грозившей ему опасности, и в ту ночь он ужасно напугал Анжи своей холодной решимостью. У него был такой вид, словно ему не в диковинку каждый день убивать людей.
Возможно, так оно и есть. До нее доходило немало слухов о капитане Брейдене, и если хоть часть из них правда…
По вечерам, сидя у костра, пока Джейк уезжал с Логаном или Спенсером на разведку или по каким-то таинственным делам, мужчины часто болтали о пустяках, но иногда откровенничали и о Джейке, совсем как сегодня.
Том Спенсер, немногословный коротышка, с довольно оригинальным чувством юмора, упомянул, что Брейден когда-то жил среди команчей.
— И разъезжал в военной раскраске, насколько я слышал, — протянул он и, подавшись вперед, сплюнул на землю струю табачной жвачки.
— Ах, Спенс, сколько же в тебе… — Дэп Хигдон осекся, посмотрел в сторону женщин и закончил: — Буйволовой пыли! Если бы Брейден участвовал в набегах команчей, военные ни за что не сделали бы его разведчиком!
— Да ну?! Теперь куча инджунов работают на армию! Свой своего всегда отыщет, хоть на краю света, а поскольку Брейден знает их лучше, чем большинство белых, то, возможно, когда-то и якшался с команчами.
Спенсер смешливо прищурился, а обветренное лицо расплылось в широкой улыбке.
— Не удивлюсь, если в один прекрасный день Брейден появится в лагере в перьях и мокасинах и с десятком скальпов, болтающихся на поясе!
— Но он на это не способен! — потрясенно воскликнула Миньон.
Спенсер на это лишь пожал плечами:
— Маловероятно, конечно, но вполне возможно. Не поймите меня неправильно: Брейден терпеть не может выставляться, но и не таков, чтобы отсиживаться в кустах, когда идет драка! У него репутация меткого стрелка. Люди, ему подобные, славятся тем, что никогда и ни перед кем не отступят!
Анжи передернуло. К сожалению, Спенсер прав, она и сама это знает. Достаточно вспомнить о стычке с Пабло. А Галвестон? Там он безжалостно прикончил человека, имевшего несчастье ему не понравиться. Только потому, что бедняга, по словам Джейка, «сам на это напрашивался»!
Но тут Бетт подалась вперед и, раскрыв от изумления глаза, сдавленно поинтересовалась:
— Неужели капитан Брейден — один из этих дикарей?
— Трудно сказать, мэм. Выглядит одним из них. И действует совсем как они, когда случай выпадет, но правды никто не знает. Кроме того, Брейден слишком цивилизован, черт возьми, и кажется, даже получил образование.
— Но это лишь ваше мнение, — тихо вставил Темп Уокер, и взгляды всех присутствующих обратились на него. Однако никто ничего не ответил, и одна Анжи осмелилась нарушить молчание.
— Думаю, лучше всего сменить тему разговора, мистер Уокер, чтобы никого не расстраивать, — посоветовала она.
Темп, ничего не ответив, стиснул зубы и поспешно отошел.
«Мне все равно!» — гневно подумала Анжи. Слишком явно он старается показать, что между ним и Джейком черная кошка пробежала, а эти люди не глупы, не говоря уж о матушке. Не хватает еще, чтобы ее приперли к стенке и вынудили оправдываться! Нужно срочно поговорить с Джейком… или следует отныне называть его Диего?
Диего — испанский вариант имени Джеймс. Интересно, он испанец или мексиканец? Несмотря на проведенную в объятиях Джейка ночь, она по-прежнему ничего о нем не знала и понимала, что вряд ли имеет право задавать подобные вопросы.
Не понятно, стоит ли принимать слова Спенсера всерьез, но совсем нетрудно представить Джейка полуодетым и в боевой раскраске. Он и без того похож на индейца темными волосами и смуглой кожей.
Она вспомнила, как презрительно отозвался Анри Делакруа о Брейдене, утверждая, что тот полукровка, рожденный от мексиканца и скво из племени команчей. Неужели это правда? А если и так, имеет ли это для нее какое-нибудь значение?
Расстроенная и взволнованная, чувствуя растущую неуверенность, девушка пыталась набраться храбрости, чтобы улучить минуту и потолковать с Джейком. Но как решиться на такое, когда они никогда не оказываются с глазу на глаз? Вокруг постоянно люди. С той ночи ей так и не удалось остаться наедине с Джейком. Как высказать ему все, что тревожит душу, не выдав другим, что произошло между ними? Нет, она не сможет притвориться, и матушка сразу угадает правду. Может, пока лучше держаться в стороне, хотя сознание собственной нечестности и некоей оскверненности постоянно терзало девушку.
Жаркое марево от костра застилало скалы, все еще отражавшие последние солнечные лучи, но как только огненный шар опустился за горизонт, сразу стало прохладнее. Пурпурные тени протянулись по бесконечной равнине, поросшей мескито и кактусами.
Они раскинули лагерь в тополиной рощице; тонкая лента воды, лениво струившаяся среди пологих берегов, питала деревья.
Миньон поднялась и побрела к ручью, приподняв подол юбки, чтобы не волочился по земле. Выбрав плоский камень на краю воды, она присела. Из колючих зарослей выглядывали остроугольные листья с пушистыми голубыми цветами. Тонкие стебельки слегка покачивались, тревожимые небыстрым течением. Ночь медленно опускалась на землю. Сейчас, в сухой сезон, воды немного, но стоит разразиться грозе, и ручей, выйдя из берегов, немедленно превратится в буйный поток, сметающий все на своем пути. Внезапные наводнения в этих диких краях совсем не были чем-то особенным и приносили немало бедствий. Миньон сама не раз была тому свидетельницей и никогда не забудет, чем это кончалось. Ах, с тех пор прошло столько лет; пора бы избавиться от кошмаров. Но полковник Джим Паттерсон не позволит ей сделать этого, выбросить из головы мучительные мысли.
Руки Миньон судорожно сжались в кулаки. В этот момент она, непривычная к седлу, не чувствовала боли в ноющих мышцах, не изводилась тревогами за Анжелику… нет, вместо этого вновь и вновь перебирала в памяти ужас тех месяцев, когда была так невыразимо одинока и несчастна. Джон должен был защитить ее, прислушаться, когда она твердила о страхах, но он думал лишь о своей земле. Жена и ребенок для него всегда были на втором месте. Только едва избежав гибели, Миньон поняла, как хрупка жизнь человеческая, и с новой силой возненавидела Нью-Мексико. Ни дня она не могла больше оставаться в этой стране.
Не будь Джима Паттерсона, тогда еще капитана, она давно бы лежала в могиле.
Миньон прикрыла глаза и вздрогнула. Как немилосердна и жестока эта местность, где выживают лишь сильные!
Почему она позволила убедить себя приехать? Наверняка нашелся бы способ отговорить Анжелику от ее опасного плана, но почему-то и месье Гравье, и губернатор Уормот всячески поощряли желание дочери потребовать свое наследство! И это после того, как обещали помочь! А на самом деле предали, позволив Анжелике рисковать собой! Как мерзко! Миньон-то знала, насколько здесь опасно, а вот эти двое благополучно сидят в Новом Орлеане, где им угрожают лишь собственная алчность и весьма неудачные политические махинации Уормота! Ей не следовало отдавать в руки Рауля Гравье свои дела, но он представил на первый взгляд вполне законную доверенность!
Похоже, капитан Брейден прав насчет него. Зря она не послушалась!
Теплый ветерок трепал тополиные листья. Один из разведчиков подошел к ручью, чтобы набрать воды. Миньон пригляделась к нему. Мужчина выглядел неимоверно усталым: пыль толстым слоем покрывала голубые брюки и сапоги. Миньон узнала его: Дейв Логан, приятель капитана Брейдена.
Женщина, слегка нахмурясь, заправила за ухо непокорный локон. Джейк Брейден, настоящая загадка! Она видела, как Анжелика смотрит на него и, что всего хуже, как он смотрит на нее!
Между ними явно завязалось нечто такое, чего не было раньше. Миньон хорошо известны признаки зарождающейся страсти: демонстративное отчуждение, быстрые взгляды украдкой и смущенный румянец, заливающий лицо Анжелики каждый раз при виде Брейдена.
Отчаяние сжало сердце Миньон. Господи, не дай дочери влюбиться в этого человека с жестким лицом! Неужели она настолько глупа?
Возможно, не глупа, но слишком упряма, своевольна и сильна, совсем не то что она, Миньон, в юности. Миньон всегда всего боялась — правда, не только за себя, — а с годами ее страхи лишь усиливались.