Страница:
Весело тряхнув головой, Джейк принялся расстегивать рубашку.
— Раздевайся, Анжи.
Девушка не веря ушам вытаращилась на него:
— Прошу прощения?
— Снимай одежду. Ты ведь хочешь согреться, верно?
— Из всех наглых негодяев, которых я…
— Не глупи. Это не имеет ничего общего с тем, о чем ты подумала. Мы промокли. Дождь так скоро не перестанет. Придется согревать друг друга теплом наших тел, пока не развиднеется, если, разумеется, ты не находишь меня настолько неотразимым, что не сумеешь устоять.
— Я не настолько наивна, чтобы попасться на столь нехитрую удочку, Джейк Брейден, так что даже не мечтай!
— Анжи…
Их взгляды встретились, и Анжи изо всех сил старалась не смотреть на его голую грудь.
— Вспомни, я уже видел тебя… тебя всю. Когда дождь ослабнет, мы вернемся. Но пока и шагу не сможем сделать. Вряд ли кто-то отправится на поиски — это просто невозможно в такой ливень, если, конечно, у них не вырастут жабры и плавники. К тому же они не знают, в каком направлении нас искать.
Девушка неприязненно поморщилась. Доводы, конечно, вполне логичные, но она ему ничуть не доверяет!
— Где твой конь?
— Я отпустил его. Не получалось справиться сразу с ним и с тобой, а у меня возникла идиотская мысль, что ты для меня важнее.
— Похоже, я должна быть польщена.
— Еще бы! Лучшего жеребца у меня не было. Потерять его для меня — горше смерти!
Анжи раздраженно отвернулась, по-прежнему не веря этому новому, участливому, преисполненному сочувствия Джейку, так непохожему на прежнего. Ее опять затрясло, а отяжелевшая от воды юбка путалась в ногах, мешая встать.
— Ладно, — пробормотала она, — только не смотри…
— Ради Бога, — начал было он, но тут же осекся при виде гордо вскинутого подбородка и прищуренных глаз. — Так и быть. Сейчас.
Девушка даже не могла встать в полный рост над низко нависшим камнем, и голова касалась импровизированного потолка. Неловко балансируя на одной ноге, она стянула юбку-брюки, расстелила на одном из валунов в тщетной надежде, что она немного подсохнет, и стащила через голову тонкую блузку. Туфли куда-то подевались — должно быть, завязли в грязи, — один чулок обвился вокруг щиколотки, и она поспешно его сняла. Оставшись в шелковой рубашке и панталонах, Анжи скорчилась на земле и подобрала под себя ноги.
— Никак нельзя разложить огонь? — прошептала она, чтобы прервать неловкое молчание, и Джейк покачал головой:
— На случай, если ты еще не заметила, я промок не меньше тебя, и даже если бы у нас были спички, на много миль вокруг не найдешь сухой палки. Пришлось бы жечь одежду. Иди сюда. Я не смогу тебя согреть на расстоянии.
Он похлопал по маленькой ямке рядом с собой. Анжи поднялась и долго стояла, нерешительно покачиваясь, пока вновь не обрела равновесие, прежде чем присоединиться к Джейку. Он стащил рубашку и сапоги, оставив лишь штаны и пояс с оружием. Она настороженно уставилась на револьвер, но Джейк пожал плечами.
— Невозможно. Должно быть, в нем полно воды. Анжи неуклюже поковыляла к нему и устроилась рядом.
Он обнял девушку за плечи и положил ее голову себе на грудь. Его штаны были влажными, но не успели промокнуть, и жар мускулистого тела грел спину и, казалось, проникал сквозь кожу. Она ощущала мерное биение его сердца. Револьвер врезался в бедро. Анжи неловко заерзала, и он крепче сжал руки.
— Не так плохо, верно? — прошептал он, обдавая ее шею теплым дыханием.
— Не так плохо, как я думала. Только не шевелись.
— Куда я денусь? Выбора у меня нет, хотя это все же лучше, чем оказаться под открытым небом в такой ливень.
Прислушиваясь к неутомимому стуку капель, бормотанию грома и треску молний, Анжи молчаливо соглашалась с Джейком. Напряжение потихоньку спадало, и веки сами собой начали опускаться. Сам Джейк молчал, и ей показалось, что он заснул. Воздух наполняли запахи дождя и мокрой земли.
Убаюканная Анжи уже не пыталась поднять смеженные дремотой веки. И не знала, сколько времени прошло, но когда очнулась, дождь все еще шел, а руки Джейка соскользнули с плеч. Вскинув голову, она взглянула на него и обнаружила, что он пристально наблюдает за ней.
— Мама, должно быть, волнуется, — пробормотала она, не зная, что сказать.
— Еще бы! Вы двое вопили друг на друга, как уличные кошки, что совсем не облегчило положения.
Забыв обо всем, девушка вскочила.
— А ты, похоже, воображаешь, что, избив человека до полусмерти, все решил?
— До полусмерти? Всего несколько синяков, — холодно усмехнулся Джейк. — Если бы он не начал первым, ничего бы не случилось. — А тебе ни к чему было отвечать.
— Если ты так трясешься над новым любовником, можешь держать его руку и рыдать над ранами, когда вернемся в форт.
— Презренный, жалкий негодяй! Ненавижу тебя, Джейк Брейден!
— Неужели? — насмешливо осведомился он. — Иногда меня так и подмывает точно знать, до какой степени ты ненавидишь меня, Анжи Линдси.
— Что же, могу облегчить тебе задачу, объяснив, что нахожу тебя самым гнусным подлецом, которого когда-либо видела!
Легкая улыбка растянула его губы, но не коснулась глаз. Подавшись вперед, он стиснул ее подбородок так жестко, что она не смогла отвернуться. Попав в капкан его рук, Анжи беспомощно смотрела ему в глаза, словно зачарованная злым волшебником.
— Неужели ты действительно так думаешь обо мне? — зловеще спросил он.
Девушка сжалась, словно готовясь к неизбежному, но все-таки упрямо прошептала:
— Да. И даю слово, что ненавижу тебя.
Другая рука Джейка скользнула по ее обнаженному плечу, сжала запястье. Он обжигал ее своим жаром, и она покорно опустила ресницы.
Его губы нежно, почти робко коснулись ее губ, теплые, мягкие и ласковые. Постепенно она оттаяла, и ее губы раскрылись, впуская настойчивый язык. Просто безумие — позволить это и не противиться, но хмельное упоение туманило голову, и она ответила на поцелуй.
Следующий громовой раскат потряс землю, и испуганная девушка прильнула к Джейку, позволяя осыпать поцелуями шею и грудь. Горячие губы проложили раскаленную дорожку от рта к уху и назад, к крошечной бьющейся жилке во впадинке шеи.
Это было неизбежным.
Где-то в глубине души Анжи понимала, надеялась, что, если он коснется ее, она растает, но боялась признаться в этом даже себе. И сейчас плавилась, растворялась под его руками, не заметив, что он успел снять ее все еще влажную рубашку и ласкает грудь, сначала пальцами, потом ртом. Голова ее беспомощно откинулась назад. Джейк быстро расстелил на земле кожаную рубашку и осторожно опустил на нее Анжи. Она снова дрожала, но на этот раз не от холода. Джейк настойчиво раскрыл ее бедра, проникнув в разрез на ее панталонах, чтобы раздвинуть мягкие складки плоти.
— Господи, Анжи, — пробормотал он, едва касаясь губами ее щеки, — ты такая нежная и теплая там… откройся для меня, любимая. Да… так…
Анжи с чем-то похожим на отчаяние вспомнила, как сильно хотела его с их последнего свидания. О, снова погрузиться в блаженное забытье, перенестись в тот ослепительный мир, который Джейк дарил ей и лишь один он был способен создать… Это было не просто чисто физическими ощущениями. Она жаждала вновь поймать ускользающую страсть, которую он умеет разжечь в ней одним взглядом. Никто, кроме Джейка Брейдена, не будил в ней таких ощущений.
И она отдалась на волю чувств, затерянная во всепоглощающем желании, воспламененном Джейком.
Было что-то донельзя возбуждающее в том, что они полураздеты, а дождь, как ни свирепствует, все же не может пробраться под скалу и она, Анжи, испытывает необычайное умиротворение, хотя каждый клочок тела охвачен огнем страсти.
— Обними меня, — прошептал он, и Анжи подчинилась, скользя ладонями по горячей влажной коже. Он чуть при поднялся над ней и встал на колени между ее широко разведенными ногами.
И снова стал целовать ее, с грубой властностью хозяина и собственника, и Анжи, охваченная нестерпимым восторгом закричала, но ее пронзительный вопль снова заглушили его поцелуи. Она судорожно вцепилась в твердые мышцы его спины, как только он сделал первый сильный выпад и стал неустанно двигаться в ней, доставая, казалось, до самого сердца.
— Ты все еще ненавидишь меня, Анжи Линдси? — настойчиво спрашивал он, глядя на нее золотистым огоньками тигриных глаз, и она со стоном выгнулась навстречу его толчку. — Признайся… как сильно ненавидишь меня… любимая, — выдавил он, и она попыталась выплеснуть ему в лицо свою горечь. Но не смогла.
Джейк лихорадочно изучал впадины и изгибы ее тела, и напряжение в Анжи все росло, пока ей не почудилось, что туго натянутая тетива сейчас лопнет. Он вновь и вновь пронзал ее, наполняя собой, терзая сладостной пыткой, и Анжи горячечно заметалась, исступленно стремясь к разрядке, под поцелуями-укусами его алчущего рта, к разрядке, казавшейся все ближе, пока она наконец не подошла к самой грани и очертя голову бросилась в неимоверное, слепящее наслаждение, отозвавшееся пронзительным вскриком, который слился с громовым раскатом-взрывом.
Это так отличалось от их прошлого свидания, когда наслаждение пришло до, а не после слияния, и теперь экстаз омывал ее жаркими, упоительными волнами, постепенно идущими на убыль и оставляющими ее восхитительно-опьяненной.
Анжи, всхлипывая, припала к Джейку. В уши лился отрывистый свирепый шепот… стон… и он на секунду прислонился лбом к ее щеке, тяжело дыша. Потом поднял голову и затуманенными глазами взглянул на нее.
— Не знаю, кто из нас более безумен: ты или я. Ресницы девушки медленно поднялись. Он по привычке угрюмо свел брови, и нестерпимый блеск в глазах уступил место ледяному холоду.
— Почему ты так считаешь?
Джейк лег на бок, но продолжал ласкать розовую плоть ее бедра.
— Просто сумасшествие — заниматься этим, когда все ждут нашего возвращения в форт.
— Ты сам твердил, что, пока дождь не перестанет, мы не тронемся с места, а все еще льет как из ведра.
— Господи, Анжи, — поморщился он, — я не это имел в виду, сама понимаешь!
— Нет, не понимаю, — процедила Анжи и оттолкнула его. Джейк поспешно отнял руку и насторожился.
— Если ты не хотел, — продолжала она, — делать… это… тебе не следовало распускать руки. Не стоило поступать против своей воли!
Джейк едва заметно улыбнулся.
— В том-то и беда. Рядом с тобой я ни о чем другом не думаю. Ты словно лихорадка в моей крови, и только не говори, что не знаешь, как действуешь на меня, когда смотришь своими огромными фиалковыми глазищами. И не только на меня, но и на любого мужчину! Прекрасно все понимаешь. С такой гривой волос и пухлым зовущим ротиком выглядишь так, словно ожидаешь поцелуя.
Слегка удивленная Анжи уставилась на него, не зная, как реагировать, что сказать. Что рада его восхищению, но ей неприятно, что он считает ее бесстыдной кокеткой? Как противно и больно!
— Если ожидаешь, что я буду потрясена до глубины души и окажусь на седьмом небе из-за того, что тебя тянет ко мне, ошибаешься. — Она резко села и потянулась к блузке, мокрым лоскутом лежавшей на камне. — Мне противны твои намеки на мой будто бы неразборчивый флирт с любым мужчиной, и если ты действительно так считаешь, ни к чему больше подходить ко мне. Зачем пачкать себя общением с человеком столь низких моральных принципов, когда твои собственные так высоки?
Глаза Джейка потемнели.
— Тебе, как обычно, удалось извратить чужие слова, что, впрочем, меня не поражает.
— Я в этом уверена.
Она поспешно просунула руки в рукава блузки, вздрогнув, когда холодная ткань коснулась разгоряченной кожи. И поскорее отвела от него глаза: Джейк не сделал попытки прикрыться, и обнаженная грудь слегка поблескивала в тусклом свете, проникавшем в узкое отверстие. Почему он не оденется? Даже штаны не застегнуты, и полоска темных завитков, сужаясь, исчезала под толстой тканью. И почему он пялится на нее?
— Анжи!
— Оставь меня в покое!
Господи, она сейчас разрыдается! Вечно эти ее непрошеные слезы, и именно в тот момент, когда ей нужно выглядеть спокойной и сдержанной!
Джейк, затейливо и громко выругавшись по-испански, потянулся к ней. Анжи попыталась отпрянуть, но места оказалось слишком мало.
— Отпусти! — с бешенством выпалила она, но он, еще крепче сжав руки, притиснул ее к стене.
— Постой смирно хоть одну чертову минуту и выслушай меня!
— Зачем? Чтобы ты еще раз объяснил, какая я низкая бесстыдница? Нет, благодарю. И немедленно возвращаюсь в форт, под дождем или нет, мне все равно!
— Зато мне не все равно! Здесь существует такая вещь, как ливневые паводки! Сейчас мы на возвышенности, но река Пекос стекает вон по тому склону и вот-вот выйдет из берегов. Мы с места не тронемся, пока все не кончится, если только тебе не вздумалось доплыть до самого Мексиканского залива, что я тебе и гарантирую, если попытаешься своевольничать!
Он так резко разжал руки, что Анжи беспомощным комочком свалилась на землю и, небрежно откинув с глаз тяжелую прядь, смерила его презрительным взглядом. Почему все ее чувства в последнее время так обострены и выставлены напоказ? Должно быть, все дело в неуверенности, в новизне происходящего, в ее отношении к Джейку, к этой земле… ко всему.
— Черт возьми, Анжи, — грубо бросил он, когда она встала на колени и прижалась лбом к отверстию, чтобы вглядеться в дождевые струи. — Ты сводишь меня с ума. Послушайся и останься еще ненадолго. Не заставляй гнаться за тобой.
Перед Анжи расстилалась залитая водой прерия. Чуть ниже скалы, под которой они нашли убежище, бурлила грязь, и река мчала мутный поток. Холодный влажный ветер леденил щеки, и по голым рукам пошли мурашки.
— Я могла бы найти дорогу и без тебя.
— Сама знаешь, что я не позволил бы уйти.
Анжи оглянулась. Судя по окаменевшему лицу, он обозлен и способен на что угодно.
Ей смертельно хотелось послать его ко всем чертям, но в каком-то уголке души еще теплилась надежда, что он питает к ней нечто большее, чем готов показать, и что находит не только желанной, но и… любимой? Неужели этого она добивается? Неужели после всех обетов никому не отдавать сердца она так глупа, чтобы влюбиться в Джейка Брейдена?
Анжи, затрепетав, опустила голову. Может, именно поэтому она так часто доводила его, дразнила… пытаясь вырвать правду, признание в том, что небезразлична ему? Если она действительно любит его, то должна твердо знать, что он хочет от нее большего, чем нескольких мгновений краденой страсти!
Джейк осторожно коснулся ее плеча.
— Анжи… querida… я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Не создавай лишних трудностей.
— Трудностей?
Анжи горько рассмеялась и попыталась что-то сказать, но горло перехватило. Пришлось долго откашливаться, прежде чем вымолвить:
— Неужели между нами все может быть еще сложнее, чем теперь, когда я не знаю, что ты испытываешь и что… что чувствую я сама?
В этот момент она была совершенно искренна. Он назвал ее querida, дорогая. И шептал на ухо слова любви, когда они бились в экстазе, слова на местном наречии, так отличавшемся от литературного кастильского диалекта, смысл которых девушка понимала лишь интуитивно. Но что Джейк чувствовал на самом деле? Не придавать же значения беспечному «милая» или «сердечко мое», которыми он так и сыпал, словно обращаясь к той беспутной девке в кабачке Сан-Антонио?
Неужели прошла всего лишь неделя с тех пор, как она безапелляционно заявила Бетт, что предпочитает быть любовницей, а не женой? Что лучше оставаться незамужней и заводить любовников, вместо того чтобы целиком подчиняться капризам и приказам мужчин? Так она и сделала и теперь корчилась при мысли о собственной наивности. Не приняла в расчет терзающие ее сомнения, не подумала о том, како!! бесповоротный поступок совершит, отдавшись душой и телом равнодушному покорителю сердец.
Мысль об этом мучила ее неотступно, и она старалась не думать о Жан-Люке и Симоне, убедившей себя, что ее любят. Неужели Анжи хочет такой же участи?
— Анжи…
Джейк глубоко вздохнул и, опершись рукой о колено, Прислонился к камню.
— Я хочу тебя. Разве не очевидно?
— Разумеется.
Ни ласковых слов. Ни признаний в любви. И она еще мечтала услышать их из его уст? Мечтала ли?
Но когда он снова обнял ее и обжег напряженным взглядом, который она научилась мгновенно распознавать, Анжи отдалась, не протестуя, обняв его и опускаясь на землю. А он молча взял ее, грубо, жадно, без любовных клятв и обещаний, властно подмяв под себя, унося в бурном потоке темной страсти.
Буря снаружи унялась, но та, что внутри, разбушевалась с неимоверной силой. Джейк стискивал ее в объятиях, даря изысканное наслаждение, и Анжи с отчаянной ясностью поняла, что, если хочет выжить и не носить всю жизнь на сердце шрамы, необходимо сопротивляться этому смертельному притяжению к человеку, который уничтожит ее, если ему позволить.
И осознание этого почти убивало ее.
Глава 18
— Раздевайся, Анжи.
Девушка не веря ушам вытаращилась на него:
— Прошу прощения?
— Снимай одежду. Ты ведь хочешь согреться, верно?
— Из всех наглых негодяев, которых я…
— Не глупи. Это не имеет ничего общего с тем, о чем ты подумала. Мы промокли. Дождь так скоро не перестанет. Придется согревать друг друга теплом наших тел, пока не развиднеется, если, разумеется, ты не находишь меня настолько неотразимым, что не сумеешь устоять.
— Я не настолько наивна, чтобы попасться на столь нехитрую удочку, Джейк Брейден, так что даже не мечтай!
— Анжи…
Их взгляды встретились, и Анжи изо всех сил старалась не смотреть на его голую грудь.
— Вспомни, я уже видел тебя… тебя всю. Когда дождь ослабнет, мы вернемся. Но пока и шагу не сможем сделать. Вряд ли кто-то отправится на поиски — это просто невозможно в такой ливень, если, конечно, у них не вырастут жабры и плавники. К тому же они не знают, в каком направлении нас искать.
Девушка неприязненно поморщилась. Доводы, конечно, вполне логичные, но она ему ничуть не доверяет!
— Где твой конь?
— Я отпустил его. Не получалось справиться сразу с ним и с тобой, а у меня возникла идиотская мысль, что ты для меня важнее.
— Похоже, я должна быть польщена.
— Еще бы! Лучшего жеребца у меня не было. Потерять его для меня — горше смерти!
Анжи раздраженно отвернулась, по-прежнему не веря этому новому, участливому, преисполненному сочувствия Джейку, так непохожему на прежнего. Ее опять затрясло, а отяжелевшая от воды юбка путалась в ногах, мешая встать.
— Ладно, — пробормотала она, — только не смотри…
— Ради Бога, — начал было он, но тут же осекся при виде гордо вскинутого подбородка и прищуренных глаз. — Так и быть. Сейчас.
Девушка даже не могла встать в полный рост над низко нависшим камнем, и голова касалась импровизированного потолка. Неловко балансируя на одной ноге, она стянула юбку-брюки, расстелила на одном из валунов в тщетной надежде, что она немного подсохнет, и стащила через голову тонкую блузку. Туфли куда-то подевались — должно быть, завязли в грязи, — один чулок обвился вокруг щиколотки, и она поспешно его сняла. Оставшись в шелковой рубашке и панталонах, Анжи скорчилась на земле и подобрала под себя ноги.
— Никак нельзя разложить огонь? — прошептала она, чтобы прервать неловкое молчание, и Джейк покачал головой:
— На случай, если ты еще не заметила, я промок не меньше тебя, и даже если бы у нас были спички, на много миль вокруг не найдешь сухой палки. Пришлось бы жечь одежду. Иди сюда. Я не смогу тебя согреть на расстоянии.
Он похлопал по маленькой ямке рядом с собой. Анжи поднялась и долго стояла, нерешительно покачиваясь, пока вновь не обрела равновесие, прежде чем присоединиться к Джейку. Он стащил рубашку и сапоги, оставив лишь штаны и пояс с оружием. Она настороженно уставилась на револьвер, но Джейк пожал плечами.
— Невозможно. Должно быть, в нем полно воды. Анжи неуклюже поковыляла к нему и устроилась рядом.
Он обнял девушку за плечи и положил ее голову себе на грудь. Его штаны были влажными, но не успели промокнуть, и жар мускулистого тела грел спину и, казалось, проникал сквозь кожу. Она ощущала мерное биение его сердца. Револьвер врезался в бедро. Анжи неловко заерзала, и он крепче сжал руки.
— Не так плохо, верно? — прошептал он, обдавая ее шею теплым дыханием.
— Не так плохо, как я думала. Только не шевелись.
— Куда я денусь? Выбора у меня нет, хотя это все же лучше, чем оказаться под открытым небом в такой ливень.
Прислушиваясь к неутомимому стуку капель, бормотанию грома и треску молний, Анжи молчаливо соглашалась с Джейком. Напряжение потихоньку спадало, и веки сами собой начали опускаться. Сам Джейк молчал, и ей показалось, что он заснул. Воздух наполняли запахи дождя и мокрой земли.
Убаюканная Анжи уже не пыталась поднять смеженные дремотой веки. И не знала, сколько времени прошло, но когда очнулась, дождь все еще шел, а руки Джейка соскользнули с плеч. Вскинув голову, она взглянула на него и обнаружила, что он пристально наблюдает за ней.
— Мама, должно быть, волнуется, — пробормотала она, не зная, что сказать.
— Еще бы! Вы двое вопили друг на друга, как уличные кошки, что совсем не облегчило положения.
Забыв обо всем, девушка вскочила.
— А ты, похоже, воображаешь, что, избив человека до полусмерти, все решил?
— До полусмерти? Всего несколько синяков, — холодно усмехнулся Джейк. — Если бы он не начал первым, ничего бы не случилось. — А тебе ни к чему было отвечать.
— Если ты так трясешься над новым любовником, можешь держать его руку и рыдать над ранами, когда вернемся в форт.
— Презренный, жалкий негодяй! Ненавижу тебя, Джейк Брейден!
— Неужели? — насмешливо осведомился он. — Иногда меня так и подмывает точно знать, до какой степени ты ненавидишь меня, Анжи Линдси.
— Что же, могу облегчить тебе задачу, объяснив, что нахожу тебя самым гнусным подлецом, которого когда-либо видела!
Легкая улыбка растянула его губы, но не коснулась глаз. Подавшись вперед, он стиснул ее подбородок так жестко, что она не смогла отвернуться. Попав в капкан его рук, Анжи беспомощно смотрела ему в глаза, словно зачарованная злым волшебником.
— Неужели ты действительно так думаешь обо мне? — зловеще спросил он.
Девушка сжалась, словно готовясь к неизбежному, но все-таки упрямо прошептала:
— Да. И даю слово, что ненавижу тебя.
Другая рука Джейка скользнула по ее обнаженному плечу, сжала запястье. Он обжигал ее своим жаром, и она покорно опустила ресницы.
Его губы нежно, почти робко коснулись ее губ, теплые, мягкие и ласковые. Постепенно она оттаяла, и ее губы раскрылись, впуская настойчивый язык. Просто безумие — позволить это и не противиться, но хмельное упоение туманило голову, и она ответила на поцелуй.
Следующий громовой раскат потряс землю, и испуганная девушка прильнула к Джейку, позволяя осыпать поцелуями шею и грудь. Горячие губы проложили раскаленную дорожку от рта к уху и назад, к крошечной бьющейся жилке во впадинке шеи.
Это было неизбежным.
Где-то в глубине души Анжи понимала, надеялась, что, если он коснется ее, она растает, но боялась признаться в этом даже себе. И сейчас плавилась, растворялась под его руками, не заметив, что он успел снять ее все еще влажную рубашку и ласкает грудь, сначала пальцами, потом ртом. Голова ее беспомощно откинулась назад. Джейк быстро расстелил на земле кожаную рубашку и осторожно опустил на нее Анжи. Она снова дрожала, но на этот раз не от холода. Джейк настойчиво раскрыл ее бедра, проникнув в разрез на ее панталонах, чтобы раздвинуть мягкие складки плоти.
— Господи, Анжи, — пробормотал он, едва касаясь губами ее щеки, — ты такая нежная и теплая там… откройся для меня, любимая. Да… так…
Анжи с чем-то похожим на отчаяние вспомнила, как сильно хотела его с их последнего свидания. О, снова погрузиться в блаженное забытье, перенестись в тот ослепительный мир, который Джейк дарил ей и лишь один он был способен создать… Это было не просто чисто физическими ощущениями. Она жаждала вновь поймать ускользающую страсть, которую он умеет разжечь в ней одним взглядом. Никто, кроме Джейка Брейдена, не будил в ней таких ощущений.
И она отдалась на волю чувств, затерянная во всепоглощающем желании, воспламененном Джейком.
Было что-то донельзя возбуждающее в том, что они полураздеты, а дождь, как ни свирепствует, все же не может пробраться под скалу и она, Анжи, испытывает необычайное умиротворение, хотя каждый клочок тела охвачен огнем страсти.
— Обними меня, — прошептал он, и Анжи подчинилась, скользя ладонями по горячей влажной коже. Он чуть при поднялся над ней и встал на колени между ее широко разведенными ногами.
И снова стал целовать ее, с грубой властностью хозяина и собственника, и Анжи, охваченная нестерпимым восторгом закричала, но ее пронзительный вопль снова заглушили его поцелуи. Она судорожно вцепилась в твердые мышцы его спины, как только он сделал первый сильный выпад и стал неустанно двигаться в ней, доставая, казалось, до самого сердца.
— Ты все еще ненавидишь меня, Анжи Линдси? — настойчиво спрашивал он, глядя на нее золотистым огоньками тигриных глаз, и она со стоном выгнулась навстречу его толчку. — Признайся… как сильно ненавидишь меня… любимая, — выдавил он, и она попыталась выплеснуть ему в лицо свою горечь. Но не смогла.
Джейк лихорадочно изучал впадины и изгибы ее тела, и напряжение в Анжи все росло, пока ей не почудилось, что туго натянутая тетива сейчас лопнет. Он вновь и вновь пронзал ее, наполняя собой, терзая сладостной пыткой, и Анжи горячечно заметалась, исступленно стремясь к разрядке, под поцелуями-укусами его алчущего рта, к разрядке, казавшейся все ближе, пока она наконец не подошла к самой грани и очертя голову бросилась в неимоверное, слепящее наслаждение, отозвавшееся пронзительным вскриком, который слился с громовым раскатом-взрывом.
Это так отличалось от их прошлого свидания, когда наслаждение пришло до, а не после слияния, и теперь экстаз омывал ее жаркими, упоительными волнами, постепенно идущими на убыль и оставляющими ее восхитительно-опьяненной.
Анжи, всхлипывая, припала к Джейку. В уши лился отрывистый свирепый шепот… стон… и он на секунду прислонился лбом к ее щеке, тяжело дыша. Потом поднял голову и затуманенными глазами взглянул на нее.
— Не знаю, кто из нас более безумен: ты или я. Ресницы девушки медленно поднялись. Он по привычке угрюмо свел брови, и нестерпимый блеск в глазах уступил место ледяному холоду.
— Почему ты так считаешь?
Джейк лег на бок, но продолжал ласкать розовую плоть ее бедра.
— Просто сумасшествие — заниматься этим, когда все ждут нашего возвращения в форт.
— Ты сам твердил, что, пока дождь не перестанет, мы не тронемся с места, а все еще льет как из ведра.
— Господи, Анжи, — поморщился он, — я не это имел в виду, сама понимаешь!
— Нет, не понимаю, — процедила Анжи и оттолкнула его. Джейк поспешно отнял руку и насторожился.
— Если ты не хотел, — продолжала она, — делать… это… тебе не следовало распускать руки. Не стоило поступать против своей воли!
Джейк едва заметно улыбнулся.
— В том-то и беда. Рядом с тобой я ни о чем другом не думаю. Ты словно лихорадка в моей крови, и только не говори, что не знаешь, как действуешь на меня, когда смотришь своими огромными фиалковыми глазищами. И не только на меня, но и на любого мужчину! Прекрасно все понимаешь. С такой гривой волос и пухлым зовущим ротиком выглядишь так, словно ожидаешь поцелуя.
Слегка удивленная Анжи уставилась на него, не зная, как реагировать, что сказать. Что рада его восхищению, но ей неприятно, что он считает ее бесстыдной кокеткой? Как противно и больно!
— Если ожидаешь, что я буду потрясена до глубины души и окажусь на седьмом небе из-за того, что тебя тянет ко мне, ошибаешься. — Она резко села и потянулась к блузке, мокрым лоскутом лежавшей на камне. — Мне противны твои намеки на мой будто бы неразборчивый флирт с любым мужчиной, и если ты действительно так считаешь, ни к чему больше подходить ко мне. Зачем пачкать себя общением с человеком столь низких моральных принципов, когда твои собственные так высоки?
Глаза Джейка потемнели.
— Тебе, как обычно, удалось извратить чужие слова, что, впрочем, меня не поражает.
— Я в этом уверена.
Она поспешно просунула руки в рукава блузки, вздрогнув, когда холодная ткань коснулась разгоряченной кожи. И поскорее отвела от него глаза: Джейк не сделал попытки прикрыться, и обнаженная грудь слегка поблескивала в тусклом свете, проникавшем в узкое отверстие. Почему он не оденется? Даже штаны не застегнуты, и полоска темных завитков, сужаясь, исчезала под толстой тканью. И почему он пялится на нее?
— Анжи!
— Оставь меня в покое!
Господи, она сейчас разрыдается! Вечно эти ее непрошеные слезы, и именно в тот момент, когда ей нужно выглядеть спокойной и сдержанной!
Джейк, затейливо и громко выругавшись по-испански, потянулся к ней. Анжи попыталась отпрянуть, но места оказалось слишком мало.
— Отпусти! — с бешенством выпалила она, но он, еще крепче сжав руки, притиснул ее к стене.
— Постой смирно хоть одну чертову минуту и выслушай меня!
— Зачем? Чтобы ты еще раз объяснил, какая я низкая бесстыдница? Нет, благодарю. И немедленно возвращаюсь в форт, под дождем или нет, мне все равно!
— Зато мне не все равно! Здесь существует такая вещь, как ливневые паводки! Сейчас мы на возвышенности, но река Пекос стекает вон по тому склону и вот-вот выйдет из берегов. Мы с места не тронемся, пока все не кончится, если только тебе не вздумалось доплыть до самого Мексиканского залива, что я тебе и гарантирую, если попытаешься своевольничать!
Он так резко разжал руки, что Анжи беспомощным комочком свалилась на землю и, небрежно откинув с глаз тяжелую прядь, смерила его презрительным взглядом. Почему все ее чувства в последнее время так обострены и выставлены напоказ? Должно быть, все дело в неуверенности, в новизне происходящего, в ее отношении к Джейку, к этой земле… ко всему.
— Черт возьми, Анжи, — грубо бросил он, когда она встала на колени и прижалась лбом к отверстию, чтобы вглядеться в дождевые струи. — Ты сводишь меня с ума. Послушайся и останься еще ненадолго. Не заставляй гнаться за тобой.
Перед Анжи расстилалась залитая водой прерия. Чуть ниже скалы, под которой они нашли убежище, бурлила грязь, и река мчала мутный поток. Холодный влажный ветер леденил щеки, и по голым рукам пошли мурашки.
— Я могла бы найти дорогу и без тебя.
— Сама знаешь, что я не позволил бы уйти.
Анжи оглянулась. Судя по окаменевшему лицу, он обозлен и способен на что угодно.
Ей смертельно хотелось послать его ко всем чертям, но в каком-то уголке души еще теплилась надежда, что он питает к ней нечто большее, чем готов показать, и что находит не только желанной, но и… любимой? Неужели этого она добивается? Неужели после всех обетов никому не отдавать сердца она так глупа, чтобы влюбиться в Джейка Брейдена?
Анжи, затрепетав, опустила голову. Может, именно поэтому она так часто доводила его, дразнила… пытаясь вырвать правду, признание в том, что небезразлична ему? Если она действительно любит его, то должна твердо знать, что он хочет от нее большего, чем нескольких мгновений краденой страсти!
Джейк осторожно коснулся ее плеча.
— Анжи… querida… я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Не создавай лишних трудностей.
— Трудностей?
Анжи горько рассмеялась и попыталась что-то сказать, но горло перехватило. Пришлось долго откашливаться, прежде чем вымолвить:
— Неужели между нами все может быть еще сложнее, чем теперь, когда я не знаю, что ты испытываешь и что… что чувствую я сама?
В этот момент она была совершенно искренна. Он назвал ее querida, дорогая. И шептал на ухо слова любви, когда они бились в экстазе, слова на местном наречии, так отличавшемся от литературного кастильского диалекта, смысл которых девушка понимала лишь интуитивно. Но что Джейк чувствовал на самом деле? Не придавать же значения беспечному «милая» или «сердечко мое», которыми он так и сыпал, словно обращаясь к той беспутной девке в кабачке Сан-Антонио?
Неужели прошла всего лишь неделя с тех пор, как она безапелляционно заявила Бетт, что предпочитает быть любовницей, а не женой? Что лучше оставаться незамужней и заводить любовников, вместо того чтобы целиком подчиняться капризам и приказам мужчин? Так она и сделала и теперь корчилась при мысли о собственной наивности. Не приняла в расчет терзающие ее сомнения, не подумала о том, како!! бесповоротный поступок совершит, отдавшись душой и телом равнодушному покорителю сердец.
Мысль об этом мучила ее неотступно, и она старалась не думать о Жан-Люке и Симоне, убедившей себя, что ее любят. Неужели Анжи хочет такой же участи?
— Анжи…
Джейк глубоко вздохнул и, опершись рукой о колено, Прислонился к камню.
— Я хочу тебя. Разве не очевидно?
— Разумеется.
Ни ласковых слов. Ни признаний в любви. И она еще мечтала услышать их из его уст? Мечтала ли?
Но когда он снова обнял ее и обжег напряженным взглядом, который она научилась мгновенно распознавать, Анжи отдалась, не протестуя, обняв его и опускаясь на землю. А он молча взял ее, грубо, жадно, без любовных клятв и обещаний, властно подмяв под себя, унося в бурном потоке темной страсти.
Буря снаружи унялась, но та, что внутри, разбушевалась с неимоверной силой. Джейк стискивал ее в объятиях, даря изысканное наслаждение, и Анжи с отчаянной ясностью поняла, что, если хочет выжить и не носить всю жизнь на сердце шрамы, необходимо сопротивляться этому смертельному притяжению к человеку, который уничтожит ее, если ему позволить.
И осознание этого почти убивало ее.
Глава 18
Встревоженная Миньон стояла у стены по колено в грязи, ожидая возвращения беглянки. Что их так задержало? Дождь наконец перестал, и лошадь Брейдена вернулась, волоча покрытые глиной поводья по земле, и хотя шарахалась от малейшего шума, похоже, была вполне невредима. Трое разведчиков отправились на розыски, несмотря на то что Дейв Логан не. видел в этом нужды.
— Черт побери, мадам, Джейк вырос в пустыне и знает эту местность как свою ладонь. Скорее всего забрался пол какую-нибудь скалу, чтобы переждать.
— Но что, если моя дочь не с ним? — раздраженно заметила Миньон, но Логан вместо утешения пожал плечами.
— Скорее всего он успел ее догнать. Бьюсь об заклад они вместе.
Это, разумеется, означало, что они где-то вместе… и совсем, совсем одни. Без свидетелей.
Голова Миньон раскалывалась, и она с тоской подумала о сонном отваре, который всегда принимала на ночь. Раньше ей требовалось совсем немного, не то что сейчас, когда нервное напряжение возрастало с каждой милей.
— Мадам! — охнула Бетт, с беспокойством глядя на хозяйку. — Я уверена, что храбрый капитан спас мадемуазель Месье Логан прав: капитан хорошо знает эту землю. Мадемуазель Анжелика вернется к вам.
— Да, да, Бетт, конечно. Ты права, а я просто глупая Материнские волнения.
— Может, приготовить ячменный отвар? Должно быть, у вас голова болит!
— Да, Бетт, пожалуйста. Совсем немного… но я так нервничаю, и в висках стучит. Может, полегчает?
— Сейчас-сейчас, я знаю, что вам надо. Безмолвный обмен взглядами, и Бетт ушла, прекрасно понимая, что на самом деле требуется хозяйке и что следует подлить в ячменный отвар. Но услужливая и добрая горничная свято хранила секрет. Даже Анжелика ничего не подозревала.
О, что такое творится с девчонкой? Неужели окончательно спятила? Позволила обмануть себя красавцу капитану? Отдалась этому развратнику? Но Анжелика не так глупа, чтобы попасть в ловушку, и если стала любовницей Брейдена, то лишь потому, что этого хотела.
Миньон закрыла глаза, прижала пальцы к ноющим вискам. Господи, в голове словно лошади копытами бьют!
— Кто-то скачет!
Миньон встрепенулась и взволнованно вгляделась вдаль, но одинокий всадник был ей не знаком, и она снова бессильно привалилась к стене.
Навстречу вышел Дейв Логан, небрежно держа ружье за ремень, но, очевидно, узнав вновь прибывшего, обменялся с ним несколькими негромкими словами, прежде чем оба вошли в форт.
Заметив, что Миньон уставилась на него, Логан изменил направление и подошел к ней.
— Что-то случилось, мистер Логан? — охнула она.
— Нет, мэм, все в порядке. Послушайте, я знаю, как вы тревожитесь, но поверьте, еще до заката они будут здесь. Просто придется обождать, потому что оба идут пешком, а дорога нелегкая.
— Кто этот человек? — резко спросила Миньон. Логан на мгновение растерялся, но, тут же овладев собой, спокойно ответил:
— Один из разведчиков полковника Паттерсона. Проезжал мимо.
— Понятно. Какая удача, что он смог найти нас в прерии! Губы Логана дернулись в сардонической усмешке:
— Верно, мэм. Повезло, не так ли?
Коснувшись полей шляпы, он отошел к костру, разложенному под невысокой арочной нишей в стене, и Миньон, глядя ему вслед, сокрушенно покачала головой.
За ее спиной ведутся какие-то странные игры, и это совсем ей не нравится.
Ситуация еще усугубилась, когда Анжелика с вызывающим и одновременно удовлетворенным видом вернулась в форт в сопровождении Джейка Брейдена. Встретившись взглядом с матерью, она тут же отвела глаза. Они больше не заговаривали ни о ссоре, ни о сомнениях и страхах, мучивших обеих.
Наутро женщинам сообщили, что Джейк Брейден был вынужден уехать ночью вместе с прибывшим вчера разведчиком.
— Но почему он оставил нас одних? — возмутилась Анжи. Дейв Логан нерешительно переминался на месте, явно не желая смотреть ей в глаза.
— Кто доведет нас до Нью-Мексико?
— Наверное, посчитал, что после вчерашней драки так будет лучше. Кроме того, лейтенант Уокер знает дорогу почти так же хорошо, как Брейден, да и я рядом. Даю слово, мэм, благополучно доставить вас до «Дабл Икс».
Но не это сейчас тревожило ее!
Анжи с возрастающим отчаянием подумала, что Джейк бросил ее без слова утешения или прощания, так и не заверив, что она значит для него немного больше первой встречной жен шины, с которыми он привык проводить ночи. И что хуже всего: судя по тому, как старательно смотрит в сторону Логан, он уже успел понять, что произошло между ними вчера.
Но что произошло между ними? Она не знала сама. Вчера думала, что знает: он был так нежен и ласков и одновременно каждым движением утверждал свою власть над ней Смятение чувств не давало ей покоя. Что творится у нее на сердце? И… и почему он так внезапно скрылся?
Если Джейк хотя бы потрудился объяснить причину своего исчезновения, она бы простила все. Но время шло, и раны, нанесенные его равнодушием, все не заживали, а в душе рос холодный комок неприязни. Будь он проклят! Ей и без того нелегко приходится, не говоря уже о косых взглядах в свою сторону. Очевидно, все видят, что ее бросили, небрежно и походя, как любую уличную шлюху!
Анжи безмерными усилиями вынуждала себя высоко держать голову, игнорируя мрачные намеки матери и лукавые улыбки Бетт. Но разве можно запретить себе думать о Джейке Брейдене? Как жаль, что ей нечем занять свои мысли, так, чтобы не повторять снова и снова каждое произнесенное им слово, пока к горлу не подкатывала тошнотворная тоска.
Наутро после бури небо было ясным и чистым и ветерок приносил запахи влажной травы. Однако под жарким солнцем земля быстро высохла, и воспоминания о вчерашней бушующей стихии отошли в прошлое.
К полудню следующего дня Джейк Брейден и Стив Хаустон были уже у горного перевала. Из-под копыт коней летели камешки и комья глины. Они выехали накануне, затемно, когда лагерь еще спал, оставив во главе экспедиции Темпа Уокера и наказав Дейву Логану не сбиться с пути.
— Паттерсон назначил его моим заместителем, — пояснил Джейк Дейву.
Тот безразлично пожал плечами.
— Черт побери, Джейк, ты знаешь, мне плевать на подобные вещи. Уокер неплохой парень, даже если ему не хватает опыта. — Немного помолчав, он неожиданно спросил: — А что я скажу остальным?
— Что пожелаешь. Главное, чтобы они продвигались в нужном направлении, остальное не важно. Если все пойдет как задумано, я догоню вас у форта Стоктон или Эль-Пасо.
Стив Хаустон появился в форте Ланкастер как нельзя более вовремя. Отношения между Джейком и лейтенантом были натянуты до последнего. Все сомнения и угрызения совести по поводу поспешного бегства перевесила необходимость разоблачить предателя, нагло, под носом у властей продающего оружие апачам. Да и необходимость каждый день встречаться с Уокером тоже не слишком радовала. Поэтому он решил исчезнуть как можно быстрее и без пространных объяснений.
Ни с кем. Даже с Анжи Линдси.
Как ни странно, он все время вспоминал о том, какой страстной и пылкой она была в его объятиях. И это вместо того, чтобы перебирать в уме, сколько бед и хлопот она ему принесла! Правда, в этом вина не столько ее, сколько его. Он, проклятый дурак, позволил ей запустить в себя коготки, затронуть сердце, терять рассудок и голову каждый раз, когда она оказывалась рядом. Просто невероятно, что творит с ним ее присутствие!
Так что самое лучшее — удрать от нее на край света, чтобы их разделяло как можно больше миль. Если она и расстроится, то скоро придет в себя. Он знает ее достаточно, чтобы понять: она, как кошка, всегда приземлится на четыре лапы, вывернется из любого положения.
— Они встали лагерем к югу от форта Стоктон, в маленьком каньоне около Сьерра-Мадера, — объяснил Хаустон, когда они остановились передохнуть и напоить лошадей у маленького родника, падавшего в мелкую каменную впадину. — Должно быть, чувствуют себя в полной безопасности, поскольку другого пути туда нет и на выходе из каньона стоят часовые. Пробыли там достаточно долго, чтобы сколотить хижину, но не думаю, чтобы собрались поселиться там навечно.
— Должно быть, это условленное место встреч. Интересно, кого они ждут.
— Будем надеяться, нам удастся обнаружить, — ухмыльнулся Хаустон.
Вздымающиеся каменные гребни и карнизы сужались в почти непроходимые туннели, где кустики жесткой травы усеивали пологие склоны, а отрывавшиеся булыжники летели вниз, на ленточки горных троп, вызывая обвалы. Лошади с трудом пробирались сквозь лабиринты завалов и нагромождения камней. Но Хаустон упрямо вел их вперед.
— Черт побери, мадам, Джейк вырос в пустыне и знает эту местность как свою ладонь. Скорее всего забрался пол какую-нибудь скалу, чтобы переждать.
— Но что, если моя дочь не с ним? — раздраженно заметила Миньон, но Логан вместо утешения пожал плечами.
— Скорее всего он успел ее догнать. Бьюсь об заклад они вместе.
Это, разумеется, означало, что они где-то вместе… и совсем, совсем одни. Без свидетелей.
Голова Миньон раскалывалась, и она с тоской подумала о сонном отваре, который всегда принимала на ночь. Раньше ей требовалось совсем немного, не то что сейчас, когда нервное напряжение возрастало с каждой милей.
— Мадам! — охнула Бетт, с беспокойством глядя на хозяйку. — Я уверена, что храбрый капитан спас мадемуазель Месье Логан прав: капитан хорошо знает эту землю. Мадемуазель Анжелика вернется к вам.
— Да, да, Бетт, конечно. Ты права, а я просто глупая Материнские волнения.
— Может, приготовить ячменный отвар? Должно быть, у вас голова болит!
— Да, Бетт, пожалуйста. Совсем немного… но я так нервничаю, и в висках стучит. Может, полегчает?
— Сейчас-сейчас, я знаю, что вам надо. Безмолвный обмен взглядами, и Бетт ушла, прекрасно понимая, что на самом деле требуется хозяйке и что следует подлить в ячменный отвар. Но услужливая и добрая горничная свято хранила секрет. Даже Анжелика ничего не подозревала.
О, что такое творится с девчонкой? Неужели окончательно спятила? Позволила обмануть себя красавцу капитану? Отдалась этому развратнику? Но Анжелика не так глупа, чтобы попасть в ловушку, и если стала любовницей Брейдена, то лишь потому, что этого хотела.
Миньон закрыла глаза, прижала пальцы к ноющим вискам. Господи, в голове словно лошади копытами бьют!
— Кто-то скачет!
Миньон встрепенулась и взволнованно вгляделась вдаль, но одинокий всадник был ей не знаком, и она снова бессильно привалилась к стене.
Навстречу вышел Дейв Логан, небрежно держа ружье за ремень, но, очевидно, узнав вновь прибывшего, обменялся с ним несколькими негромкими словами, прежде чем оба вошли в форт.
Заметив, что Миньон уставилась на него, Логан изменил направление и подошел к ней.
— Что-то случилось, мистер Логан? — охнула она.
— Нет, мэм, все в порядке. Послушайте, я знаю, как вы тревожитесь, но поверьте, еще до заката они будут здесь. Просто придется обождать, потому что оба идут пешком, а дорога нелегкая.
— Кто этот человек? — резко спросила Миньон. Логан на мгновение растерялся, но, тут же овладев собой, спокойно ответил:
— Один из разведчиков полковника Паттерсона. Проезжал мимо.
— Понятно. Какая удача, что он смог найти нас в прерии! Губы Логана дернулись в сардонической усмешке:
— Верно, мэм. Повезло, не так ли?
Коснувшись полей шляпы, он отошел к костру, разложенному под невысокой арочной нишей в стене, и Миньон, глядя ему вслед, сокрушенно покачала головой.
За ее спиной ведутся какие-то странные игры, и это совсем ей не нравится.
Ситуация еще усугубилась, когда Анжелика с вызывающим и одновременно удовлетворенным видом вернулась в форт в сопровождении Джейка Брейдена. Встретившись взглядом с матерью, она тут же отвела глаза. Они больше не заговаривали ни о ссоре, ни о сомнениях и страхах, мучивших обеих.
Наутро женщинам сообщили, что Джейк Брейден был вынужден уехать ночью вместе с прибывшим вчера разведчиком.
— Но почему он оставил нас одних? — возмутилась Анжи. Дейв Логан нерешительно переминался на месте, явно не желая смотреть ей в глаза.
— Кто доведет нас до Нью-Мексико?
— Наверное, посчитал, что после вчерашней драки так будет лучше. Кроме того, лейтенант Уокер знает дорогу почти так же хорошо, как Брейден, да и я рядом. Даю слово, мэм, благополучно доставить вас до «Дабл Икс».
Но не это сейчас тревожило ее!
Анжи с возрастающим отчаянием подумала, что Джейк бросил ее без слова утешения или прощания, так и не заверив, что она значит для него немного больше первой встречной жен шины, с которыми он привык проводить ночи. И что хуже всего: судя по тому, как старательно смотрит в сторону Логан, он уже успел понять, что произошло между ними вчера.
Но что произошло между ними? Она не знала сама. Вчера думала, что знает: он был так нежен и ласков и одновременно каждым движением утверждал свою власть над ней Смятение чувств не давало ей покоя. Что творится у нее на сердце? И… и почему он так внезапно скрылся?
Если Джейк хотя бы потрудился объяснить причину своего исчезновения, она бы простила все. Но время шло, и раны, нанесенные его равнодушием, все не заживали, а в душе рос холодный комок неприязни. Будь он проклят! Ей и без того нелегко приходится, не говоря уже о косых взглядах в свою сторону. Очевидно, все видят, что ее бросили, небрежно и походя, как любую уличную шлюху!
Анжи безмерными усилиями вынуждала себя высоко держать голову, игнорируя мрачные намеки матери и лукавые улыбки Бетт. Но разве можно запретить себе думать о Джейке Брейдене? Как жаль, что ей нечем занять свои мысли, так, чтобы не повторять снова и снова каждое произнесенное им слово, пока к горлу не подкатывала тошнотворная тоска.
Наутро после бури небо было ясным и чистым и ветерок приносил запахи влажной травы. Однако под жарким солнцем земля быстро высохла, и воспоминания о вчерашней бушующей стихии отошли в прошлое.
К полудню следующего дня Джейк Брейден и Стив Хаустон были уже у горного перевала. Из-под копыт коней летели камешки и комья глины. Они выехали накануне, затемно, когда лагерь еще спал, оставив во главе экспедиции Темпа Уокера и наказав Дейву Логану не сбиться с пути.
— Паттерсон назначил его моим заместителем, — пояснил Джейк Дейву.
Тот безразлично пожал плечами.
— Черт побери, Джейк, ты знаешь, мне плевать на подобные вещи. Уокер неплохой парень, даже если ему не хватает опыта. — Немного помолчав, он неожиданно спросил: — А что я скажу остальным?
— Что пожелаешь. Главное, чтобы они продвигались в нужном направлении, остальное не важно. Если все пойдет как задумано, я догоню вас у форта Стоктон или Эль-Пасо.
Стив Хаустон появился в форте Ланкастер как нельзя более вовремя. Отношения между Джейком и лейтенантом были натянуты до последнего. Все сомнения и угрызения совести по поводу поспешного бегства перевесила необходимость разоблачить предателя, нагло, под носом у властей продающего оружие апачам. Да и необходимость каждый день встречаться с Уокером тоже не слишком радовала. Поэтому он решил исчезнуть как можно быстрее и без пространных объяснений.
Ни с кем. Даже с Анжи Линдси.
Как ни странно, он все время вспоминал о том, какой страстной и пылкой она была в его объятиях. И это вместо того, чтобы перебирать в уме, сколько бед и хлопот она ему принесла! Правда, в этом вина не столько ее, сколько его. Он, проклятый дурак, позволил ей запустить в себя коготки, затронуть сердце, терять рассудок и голову каждый раз, когда она оказывалась рядом. Просто невероятно, что творит с ним ее присутствие!
Так что самое лучшее — удрать от нее на край света, чтобы их разделяло как можно больше миль. Если она и расстроится, то скоро придет в себя. Он знает ее достаточно, чтобы понять: она, как кошка, всегда приземлится на четыре лапы, вывернется из любого положения.
— Они встали лагерем к югу от форта Стоктон, в маленьком каньоне около Сьерра-Мадера, — объяснил Хаустон, когда они остановились передохнуть и напоить лошадей у маленького родника, падавшего в мелкую каменную впадину. — Должно быть, чувствуют себя в полной безопасности, поскольку другого пути туда нет и на выходе из каньона стоят часовые. Пробыли там достаточно долго, чтобы сколотить хижину, но не думаю, чтобы собрались поселиться там навечно.
— Должно быть, это условленное место встреч. Интересно, кого они ждут.
— Будем надеяться, нам удастся обнаружить, — ухмыльнулся Хаустон.
Вздымающиеся каменные гребни и карнизы сужались в почти непроходимые туннели, где кустики жесткой травы усеивали пологие склоны, а отрывавшиеся булыжники летели вниз, на ленточки горных троп, вызывая обвалы. Лошади с трудом пробирались сквозь лабиринты завалов и нагромождения камней. Но Хаустон упрямо вел их вперед.