Роджерс Розмари. Все, что пожелаю

   — Не захочу? Возможно, вы правы.
   Норт облегченно вздохнул.
   — Кстати, мэм, в конторе полно всякой бумажной работы; неплохо бы книги просмотреть, счета свести, и кроме того, Джордж Шерман, поверенный вашего папаши, наверняка захочет потолковать насчет акций рудника.
   — Акций рудника? Норт неловко отвел глаза.
   — Да, мэм. Шерман сам все объяснит, когда приедет.
   — Билл имеет в виду рудник «Санта-Рита», Анжелика, — вмешалась Миньон, вплывая в комнату в облаке духов, и все присутствующие разом обернулись. Вид у миссис Линдси был весьма уверенный: сразу стало ясно, что она в отличие от дочери вполне владеет собой. — Разве не так, мистер Норт?
   — Как же, мэм, тот самый.
   — Что там добывают? Золото? Серебро? — допрашивала Анжи.
   — Медь, — сухо сообщил Джейк, выдвигаясь вперед. Очевидно, тема разговора не слишком ему нравилась. — Когда-то рудник принадлежал испанцам, потом мексиканцу Франсисо Эльгеа из Чиуауа, но, когда Нью-Мексико стал частью Соединенных Штатов, владелец сменился. Мексиканцы заявляют, что рудник по-прежнему в числе их владений, но американское правительство категорически не согласно.
   — В таком случае на чьей стороне правда? — резко спросила Анжи.
   — Насколько мне известно, рудник — собственность твоего отца, — холодно бросила Миньон. — Вряд ли Джон от него отказался.
   Джейк пожал плечами и взглянул на Анжи.
   — Я попрошу Шермана обсудить с вами этот вопрос.
   — Последнее время мне кажется, что вы знаете обо мне и моей жизни гораздо больше, чем полагалось бы постороннему, — отпарировала Анжи. — Тем не менее я буду очень благодарна, если уделите мне несколько минут.
   — Именно несколько. Попрошу покороче, я скоро по кидаю ранчо.
   Анжи с трудом сдержала порыв наброситься на него и исцарапать лицо.
   — Вы не представляете, какую радость доставите мне своим отъездом! Однако следует уладить вопрос об оплате ваших услуг и прояснить некоторые не слишком понятные мне детали. Сделайте одолжение, останьтесь, после того как все уйдут.
   — Никогда не мог устоять против вежливой просьбы, мисс Линдси, — с издевательской улыбкой, больно ранившей Анжи, поклонился Джейк. Остальные, поняв намек, потянулись к двери. Дейв Логан, помедлив в дверях, протянул руку Миньон.
   — Мэм, если хотите, с радостью покажу вам сад. Там есть одна уютная скамейка, где приятно посидеть в жаркий день.
   К удивлению Анжи, Миньон, хоть и недовольно поморщилась, все же приняла приглашение и вышла, не оглянувшись на Джейка и Анжи.
   Оставшись наедине с Брейденом, Анжи немедленно на него напустилась:
   — Ты лгал мне!
   — Так и знал, что ты это скажешь.
   — Если знал, то почему не позаботился рассказать, что у меня, оказывается, есть сестра, которая к тому же живет здесь! Воображал, что я сотворю что-нибудь ужасное, если станет известно о Рите?
   — Мои соображения в данном случае не играют роли. Если бы Джон Линдси хотел сообщить тебе, то все прояснил бы в завещании. Может, он считал, что, узнав о Рите, ты откажешься приехать?
   — Но почему? И не подумала бы! У меня появилась бы еще одна веская причина поскорее сюда добраться, особенно теперь, когда он мертв. Кто еще расскажет мне о нем?
   Голос девушки дрогнул, и Джейк задумчиво прищурился:
   — А твоя мать?
   — Она… она старается вообще не упоминать о нем. Я думала… о, не знаю, что думала найти, когда окажусь здесь. Наверное, представляла, что отец жив и ждет меня, что все это чья-то злая шутка, а на деле он встретит меня в воротах с распростертыми объятиями и мы наконец узнаем друг Друга!
   Она заметила жалость во взгляде Джейка и поскорее отвернулась, отчего-то не в силах вынести его сочувствие. Пусть уж лучше ненавидит ее, так будет легче для них обоих!
   — Похоже, тебе показалось забавным быть рядом с невестой, вместе с ней приветствовать нежеланную гостью. Надеюсь, моя реакция не слишком тебя разочаровала.
   — Ни в коем случае. Я получил все, на что надеялся.
   — Подонок!
   — Это вопрос или утверждение?
   — Оценка характера.
   Она круто повернулась, собираясь уйти, но он успел положить руку ей на плечо. Однако девушка увернулась и заколотила кулачками в его грудь, пока он не сжал ее запястья с такой силой, что она едва не охнула от боли.
   — Не стоит, — предостерег Джейк, когда она подняла ногу, чтобы лягнуть его, и в его голосе прозвучало столько злобы, что она замерла. Но Джейк тут же тихо рассмеялся: — Ты слишком предсказуема, Анжи. Неужели никогда не сдаешься без борьбы?
   — Никогда. Отпусти меня — или закричу.
   — Интересно бы послушать, но если помнишь, ты уже угрожала мне раньше точно такими же словами.
   О да, он прав. И тогда он прижал ее к себе и измял губы поцелуями.
   — Пропади ты пропадом, Джейк Брейден! Ты аморальное, бесчестное животное, и мне не стоило даже на минуту тешить себя иллюзиями, будто в тебе есть хоть капля порядочности!
   — Что ж, вини себя в своей ошибке. — Он отпустил ее и плотно сжал губы. На щеке дернулся мускул. — Следовало быть поосторожнее.
   — Совершенно верно.
   — Послушай, Анжи, — нетерпеливо отмахнулся он, — обмен оскорблениями ничего не решит. У меня были свои причины молчать о Рите. Не слишком на нее наседай, дай возможность опомниться. Ей куда тяжелее, чем тебе, потому что, кроме Джона Линдси, у нее никого не было Теперь он в могиле, и даже дом у нее отбирают. Не думаешь ли ты, что и она достойна того сострадания, о котором ты все время толкуешь?
   Часы на камине громко тикали, назойливо врываясь в тишину. Мужчина и женщина молча смотрели друг на друга. Потрясенная Анжи никак не могла проглотить застрявший в горле ком. Значит, Рита действительно небезразлична Джейку, если он так старается ее защитить. О Господи, хоть бы сердце не болело так сильно, ведь она уже столько раз твердила себе, что ничуть не нужна Джейку, так к чему лишние страдания?
   Наконец Анжи немного пришла в себя и с деланным равнодушием пожала плечами.
   — Если ты так заботишься о ее чувствах, — язвительно заметила она, — следовало бы держаться подальше от меня. Или собираешься во всех подробностях расписать, что было между нами?
   — Оставляю это приятное занятие тебе.
   — Не жди, что я стану таскать для тебя каштаны из огня! Сам делай свою грязную работу! Это ты, подлая скотина, натворил столько пакостей! Сам объясняй своей драгоценной Рите, почему так любишь прыгать из ее постели в мою! Можешь заверить ее также, что отныне я не желаю иметь с тобой ничего общего. Предпочитаю джентльменов, таких, как лейтенант Уокер, который знает, как обращаться с женщинами.
   — В таком случае вам следовало бы поговорить с ним, а не со мной, мисс Линдси. Он ждет вас все утро. Позвать его?
   Дьявол бы его побрал! Ничуть не потерял выдержки и еще имеет наглость бесить ее, пронизывая при этом ледяным, презрительным взглядом глаз, похожих на осколки янтаря. А ведь когда-то из них лился теплый свет… Почему ей так плохо? О, она ведет себя как базарная торговка, но никак не может остановиться в своей неутолимой потребности ранить его так же сильно, заставить помучиться.
   — Ни к чему, капитан Брейден. В отличие от вас Темп стал для меня бесценной опорой. Я дорожу его дружбой и нахожу, что между нами много общего. Что ни говори, а он истинный джентльмен, прекрасно воспитанный и образованный, не то что неотесанный дикарь!
   У нее нашлось бы еще много что сказать, но Джейк не дал ей ни малейшего шанса. Повернувшись на каблуках, он устремился прочь, оставив ее одну в гостиной, где слабо пахло пчелиным воском и лимонной мебельной политурой. Столы блестели, а перед камином лежал большой ковер.
   Подавив порыв броситься за Джейком, Анжи опустилась в кресло, где сидела перед этим, смущенная, растерянная, глубоко обиженная.
   Джейк даже не отрицал, что помолвлен с Ритой, не попытался извиниться за свои поступки. Но ведь он обо всем предупреждал заранее, не так ли?
   Почему-то даже это не оправдывало его в глазах Анжи, посмевшей на минуту посчитать, что между ними было немного большее, чем порыв случайной страсти.
   Горло саднило, а глаза щипало от непролитых слез. Вес идет совсем не так, как ей представлялось в мечтах. А теперь откуда-то взялась сестра, и эти разговоры о руднике, права на который явно не были бесспорными.
   Девушка горько усмехнулась. Мама была бы довольна, узнай она о том, какие чувства терзают Анжи. Наверняка снова стала бы уговаривать ее уехать.
   Но она прошла весь путь, хотя поездка оказалась не такой ужасной, и совсем не готова повторить все в обратном порядке. Нет, она останется и, возможно, если поговорит с Ритой по душам, узнает много полезного и сумеет приспособиться к здешней жизни.
   Ах, если бы не Джейк Брейден, они с сестрой могли б! даже стать друзьями. Теперь же такая возможность весьма сомнительна. Вряд ли они смеют быть даже вежливыми друг с другом, особенно если Рита узнает правду об Анжи и Джейке.
   Словно подслушав ее мысли, Рита появилась в комнате и насмешливо воззрилась на Анжи:
   — Ты уже видела моего жениха?
   Анжи слегка покоробило от такой откровенности, но она все же настороженно кивнула:
   — Да, он был здесь несколько минут назад.
   Вместо того чтобы удалиться, Рита продолжала стоять в дверях. Сегодня на ней была белая ситцевая блузка с присборенным вырезом и короткими пышными рукавами и широкая юбка, в которой, должно быть, прохладнее, чем в платье Анжи. На ногах ловко сидели сандалии из сыромятной кожи, какие обычно носят мексиканские крестьяне. Со своей распущенной гривой черных волос и смуглой кожей Рита выглядела экзотичной, прелестной и очень юной.
   — Ты хорошо его знаешь? — грубо выпалила она. Застигнутая врасплох, Анжи замялась в поисках тактичного ответа.
   — О ком ты? О капитане Брейдене?
   — Конечно, — нетерпеливо тряхнула головой Рита. — Я знаю его с двенадцати лет и любила все эти годы.
   — Вот как, — пробормотала Анжи. Да и что тут говорить? В душе бушевала неприязнь, смешанная, однако, с желанием перекинуть мостик через разделявшую их пропасть. Джейк, кажется, обречен служить постоянным яблоком раздора, и она предпочитала бы вообще не говорить о нем. Даже с Ритой.
   Рита принялась лениво слоняться по комнате, делая вид, что любуется безделушками, однако то и дело искоса поглядывала на Анжи.
   — Твоя мать — настоящая красавица. Моя не была замужем за отцом, но ты, наверное, уже знаешь это.
   — Ошибаешься. Еще неделю назад я и понятия не имела о твоем существовании!
   — Правда?
   Рита вытаращила было глаза, но тут же рассмеялась:
   — Представляю, каким ударом для тебя была эта новость!
   — И не говори. Но не поверишь: немного оправившись, я поняла, что счастлива.
   — Счастлива? — с подозрением повторила Рита. — Хм. Это ты сейчас так поешь, а потом что скажешь?
   — А что я должна сказать? Ты показалась мне очень милой.
   — А я и есть милая.
   Рита прислонилась к камину и, скрестив руки на груди, изучающе оглядела Анжи.
   — Я представляла тебя другой.
   — Неужели? И чего же ты ожидала?
   — Не знаю. Что-то нежное. Недотрогу, похожую на пустынный цветок.
   — А мне казалось, пустынные цветы — создания выносливые.
   — Они долго не живут. Слишком хрупкие. Расцветают, когда идет дождь, и до конца дня чаще всего увядают.
   — В таком случае я, наверное, цветок кактуса и живу дольше, потому что покрыта колючками.
   — Ты не так уж плоха, — усмехнулась Рита. — Я не была готова полюбить тебя.
   — Боишься, что я стану разыгрывать хозяйку и прогоню тебя отсюда?
   — О, по условиям завещания ты не можешь меня прогнать. Я владею долей акций рудника, так что всегда буду иметь доход, во всяком случае, пока их не продам. Он отдал тебе ранчо, потому что мне оно не нужно.
   Она внезапно кошачьим шагом двинулась вперед и встала перед сестрой, так что Анжи ощутила легкое благоухание. В эту минуту Рита казалась слабой и беззащитной, и Анжи еще больше захотелось все узнать о сестре.
   — Почему ты отказалась от ранчо, Рита?
   — Ненавижу здесь все. Слишком далеко от города. Я люблю слушать музыку и танцевать. Настоящую музыку и настоящие танцы, а не тот надоедливый вой, что издают мексиканские vaquero^[17] по вечерам. Надоели их унылые песни, от которых уши вянут. Хочу увидеть Новый Орлеан, а может и Париж. Ты там бывала?
   — Да.
   — Какие они? — Рита уселась рядом, буквально дрожа от нетерпения поскорее услышать описание тех чудесных мест куда так рвалась. — Там много людей? Повсюду огни и много развлечений? Ты видела что-нибудь по-настоящему не приличное?
   — Верно, людей там немало. — Анжи, поколебавшись тихо призналась: — Я побоялась сказать маме, но, когда был;;
   моложе и приехала в Париж со своими родственниками, мы с кузинами как-то сбежали из дома и отправились в кабаре, где танцуют девушки в коротких юбках и задирают в воздух голые ноги, показывая мужчинам все свои тайны. Видишь ли, мы очень рисковали, потому что такие вещи нам строго запрещены, особенно потому, что тамошние мужчины приходят, чтобы выбрать… какую девушку взять под свое… крылышко.
   Рита хихикнула:
   — Понимаю, о чем ты. Вы были очень шокированы?
   — Тогда… очень.
   — Но не сейчас.
   — Сейчас я стала старше и повидала мир.
   Анжи запнулась, но все же задала вопрос, мучивший ее много лет:
   — Каким он был?
   — Кто? О, наш отец? Большой. Высокий, как горная сосна, и такой же упрямый. — Рита слегка улыбнулась. — Как-то я видела, как он скрутил бычка и даже не запыхался. И глаза у него были почти как твои. Темно-синие, иногда казались даже фиолетовыми… и волосы такие же, хотя у него были темнее, только с красноватыми прядями. У меня материнские глаза и волосы.
   — Должно быть, и она была настоящей красавицей. Рита испуганно вскинула глаза, но тут же кивнула.
   — Да. Наверное, хотя я не слишком ее помню. Она умерла, когда мне было два года.
   — Мне очень жаль.
   Рита, пожав плечами, встала и словно окуталась покрывалом равнодушия.
   — Я почти ее не знала. Думаю, те же чувства ты испытываешь к отцу. — Нет… я чувствую, что меня бросили. Обманули. Мне бы хотелось узнать его получше. Жаль, что так и не успела полюбить его.
   Кажется, она слишком разоткровенничалась. Но как ни Удивительно, не жалеет об этом. Эта девушка, ее сестра, так одинока и беззащитна, и, несмотря на ревность к отцу, она ощущала некое духовное единение с Ритой. Разве они не обе только что потеряли отца?
   Рита, как-то странно взглянув на нее, отвернулась и пошла было к двери, но, помедлив, бросила через плечо:
   — Как только выйду замуж, немедленно уеду.
   Дверь за ней закрылась, но в комнате все еще звенело эхо ее слов. Анжи закрыла глаза. Что же, первый разговор прошел не так уж худо. Вероятно, удастся избежать открытой войны.

Глава 21

   За двадцать лет здесь все изменилось.
   Миньон сидела в тени дерева, стараясь разглядеть сквозь скрюченные ветви яблонь и персиков серо-голубые горы в туманной дымке. Солнце еще не палило в полную силу, птицы весело распевали на деревьях, и было сравнительно прохладно. Казалось, здесь царит неизменный покой, которого не посмеет нарушить ни один пришелец. Никто не проникнет за толстые стены, окружавшие ранчо.
   Но там, за оградой, подстерегает смертельная опасность Да и здесь ей противно находиться.
   Значит, Джон Линдси быстро нашел ей замену! Все это время жил с другой женщиной, имел от нее ребенка, в то время как Миньон спала одна в холодной постели. Ей следовало бы развестись с ним, как ни шокировано было бы общество таким поступком. Почему она ничего не знала и не подозревала? Будь у него сын, а не вторая дочь, вряд ли Джо; поспешил бы призвать Анжелику к себе. Наверняка напрочь позабыл бы о ней.
   Господи, как трудно было сдержаться, когда Миньон узнала обо всем! И еще труднее не потребовать ответов от этой темнокожей девчонки, младшей дочери. Какое оскорбление, удар по ее гордости и положению законной жены! Даже после смерти он ухитрился ее унизить! И ведь наверняка понимал при этом, что Миньон должна испытывать, как будет страдать, и все же никогда не намекнул даже о ребенке от своего бесстыдного и незаконного союза с мексиканской крестьянкой! И остальные, включая Паттерсона, кому бы следовало пожалеть ее, ни словом не обмолвились. Какой позор! И что теперь делать с этой девчонкой? Впервые она, Миньон, не знает, как выйти из положения.
   Миньон глубоко вздохнула. Нужно быть справедливой: Рита ни в чем не виновата, но пусть не ожидает ни уступок, ни компромиссов. Поместье принадлежит Анжелике, законной наследнице Джона Линдси, а не наглой особе в дешевых платьишках и с откровенно-зазывной улыбкой, особе, которая к тому же предъявляет права на капитана Брейдена.
   Горячий ветер шевелил зеленые листочки на яблоне, приятно овевал щеки, и Миньон нахмурилась было, но тут же постаралась разгладить лицо. Не дай Бог, соберутся морщинки!
   Миньон улыбнулась. Неужели в ней все еще сохранилось тщеславие? Желание молодиться? Глупая привычка, все равно она ни о ком не думала, кроме Джона. Если не считать еще… нет, все это было так давно… правда, если верить его клятвам, он до сих пор находит ее прелестной. Может, так оно и есть. Хотя, если проживет в Нью-Мексико еще несколько лет, ветер и палящая жара скоро превратят лицо в настоящую сушеную сливу, и уж тогда никто на нее не посмотрит.
   Ах, какое это имеет значение? И без того ее время прошло. Теперь главное — Анжелика и ее будущее. Все, о чем мечтает Миньон, — увидеть дочь замужем за порядочным человеком, не похожим на Джона… или Джейка Брейдена, который не сводит с нее пристального взгляда. Он слишком напоминает Джона, жесток и неумолим, как эта земля, с пристальным взором неулыбчивых глаз и пугающей самоуверенностью. По мнению Миньон, Джейк Брейден еще опаснее Джона. Человек, который будит в окружающих страх, всегда опасен. Неужели она одна это понимает? Временами так и казалось. Но никто не желает ее слушать, особенно Анжелика. Правда, Миньон ничего другого не ожидала. Анжелика слишком упряма и своевольна.
   — Капитан Брейден не джентльмен, — заявила Миньон Дейву Логану. Тот пробормотал вежливое извинение и оставил ее одну в саду.
   Она закрыла глаза, вспоминая, как сажались эти деревья, тогда еще тонкие прутики, под жарким солнцем, которое должно было почти наверняка их сжечь. Но яблони выросли. И не только они. Все изменилось с тех пор, почти неузнаваемо. И она тоже. А Джон? Каким он был перед смертью? Анжелика не знала о том, что мать тоже получила письмо, трогательное напоминание о том, что было между ними. В нем Джон умолял разрешить дочери приехать в Нью-Мексико. Но Миньон боялась не только этой неукрощенной земли, но и Джона… тех чувств, что питала к нему, схороненных в самой глубине души. Опасалась нарушить свой, как выяснилось, хрупкий покой.
   Водоворот воспоминаний закружил ее с такой силой, что сердце сжало от боли. Миньон поспешно поднялась и направилась к дому. Ветер закружил маленький пыльный смерч по. самыми ее ногами, принося запах полыни и креозота. Как он, ненавидела этот смрад, напоминавший ей о прошлом.
   И о Джоне…
   Миньон тихо всхлипнула. С того момента, как она во шла в дом, муж мерещился ей в каждой комнате этой огромной асиенды, бывшей когда-то трехкомнатной глинобитной лачугой. Теперь же в ней пятнадцать комнат, не считая кухни. Есть даже ванна и туалет в самой глубине дома, современное чудо, установить которое вряд ли пришло в голову Джону. Нет, это, несомненно, идея Риты. Джон Линдси, которого она знала, не заботился ни о чем подобном. Но он. должна признаться хотя бы себе, что дом с красной крышей сверкающими белыми стенами, утопающий в зелени, — со всем не та примитивная постройка, которую Миньон ожидала увидеть. Такие прелестные детали, как душистые травы благоухающие цветы, высаженные в укромных уголках и огороженные тонкими планками, придавали саду изысканность и элегантность. Настоящий рай… окруженный толстыми стенами.
   Но за ними… все то же самое, злоба и смерть таятся в холмах и каньонах.
   Но как примирить это место с ранчо ее воспоминаний?
   Не успела она приблизиться к крыльцу, как из кухни вышел Джейк Брейден и направился к ней. Длинные ноги в мгновение ока поднесли его к Миньон. На талии Джейка перекрещивались два широких оружейных пояса; обе кобуры висели на бедрах достаточно низко, чтобы можно было сразу выхватить револьверы. Брейден был похож скорее на разбойника, чем на армейского разведчика, и Миньон снова задалась вопросом, почему Джим Паттерсон именно ему поручил доставить их в Нью-Мексико.
   И как всегда, при мысли о Джиме Миньон постаралась незамедлительно выбросить его из головы и приветствовала Брейдена холодным кивком.
   — Доброе утро, капитан. Похоже, вы спешите.
   — Как раз собирался вам сказать, мэм, что уезжаю.
   — Неужели? Я думала, вы немного погостите.
   — Нет, мэм. Здесь достаточно людей. Ни мне, ни Логану совсем ни к чему путаться у вас под ногами.
   — А как насчет остальных?
   — Спенсер, Хигдон и их спутники отправляются утром, но для обороны людей вполне достаточно. Норт — хороший человек, он сумел не только сохранить, но и укрепить ранчо. Не волнуйтесь.
   — Понимаю.
   Миньон поколебалась. За его внезапным решением что-то кроется. Намеренное безразличие этого человека слишком очевидно.
   — Ваш неожиданный отъезд каким-то образом связан с моей дочерью, капитан? Я знаю, Анжелика иногда бывает неуправляемой, а последнее время всячески выказывает к вам неприязнь.
   Выпад был сделан вслепую, поскольку Анжелика, наоборот, была явно заинтригована Джейком, но, должно быть, попал в цель: лицо Брейдена чуть побледнело.
   — Простите за дерзость, мадам, но ваша дочь не просто неуправляема. Она слишком своенравна и может попасть в нешуточную беду, если будет и впредь пренебрегать здравым смыслом. Кто-то должен держать ее в узде.
   — Возможно. Но Анжелика всегда была капризна и свое вольна, а после того как получила письмо Джона, с ней совсем сладу не стало. Она словно чужая. С тех пор как мы выехали и Сан-Антонио, я просто ее не узнаю, — пожаловалась Миньон но тут же сообразила, что Джейк ничего не выдаст, даже если у него и был роман с Анжеликой. И оказалась права.
   Безразлично пожав плечами, он заметил:
   — Все меняется.
   — Да, но моя дочь, похоже, мгновенно повзрослела, капитан. Я нахожу это очень странным.
   Джейк продолжал похлопывать шляпой по бедру, и Миньон ощутила его растущее нетерпение поскорее убраться отсюда.
   — Ей двадцать один год. Давно пора стать взрослой, вы так не считаете, мадам?
   — Взрослеть и набираться опыта — вещи совершенна разные, капитан.
   — Не всегда, — бросил Джейк, глядя ей в глаза. — Иногда все происходит одновременно. Причина мгновенно рож дает следствие.
   — Знаете, капитан, вы меня интригуете. Сначала я видела вас всего лишь грубого, примитивного приграничного жителя Теперь я не так уверена. Если пытаетесь скрыть, что получит образование, все же ваша речь и взгляды вас выдают.
   — Но почему я стал бы скрывать, что получил образование, мэм? — насмешливо осведомился Брейден.
   — Не знаю, если только у вас нет на это своих причин Однако вы достаточно знаете латынь, чтобы обмениваться остротами с другим наемником, и прекрасно говорите по-французски. Только не утверждайте, что выучили его в Новом Орлеане потому что это неправда. Произношение совсем другое.
   Джейк снова пожал плечами.
   — Девушка, которая преподала мне основы французского, родилась в долине Луары. Мы долгое время были близки.
   — Вне всякого сомнения, но я все же не верю, что вы так невежественны, каким хотите перед всеми предстать. И временами вы кажетесь мне смутно знакомым, словно мы встречались до моего второго приезда сюда.
   — Нет, мэм, ошибаетесь. Возможно, вы знакомы с моими дальними родственниками, живущими в этих краях.
   Он отошел было, но тут же оглянулся, и в его глазах блеснуло искреннее сочувствие.
   — Постарайтесь тщательнее выбирать себе друзей, миссис Линдси.
   — Я всегда так делаю, капитан.
   Он кивнул и поспешно направился к загонам, где перекликались мужчины, объезжавшие лошадей. Да, интересный человек, и Миньон могла бы поклясться, что уже видела его раньше.
   Ах, рано или поздно она все равно вспомнит, где и когда встречала Брейдена. Он ухитрился каким-то образом стать частью их жизни, как и судьбы Риты Линдси. Будь ее воля, ноги бы его не было на «Дабл Икс», пока Анжелика не получит наследство и не вернется вместе с матерью во Францию. Все стало бы гораздо проще без его постоянного присутствия. Может, стоило потолковать с дочерью по душам, тогда между ними не было бы такого отчуждения.
   Но теперь уже поздно сожалеть об этом. Необходимо что-то срочно предпринять, пока не случилось беды.
   Миньон стала осторожно пробираться по мощенной битым кирпичом тропинке. Юбка волочилась по беспорядочно росшим душистым травам. Зеленые растения с блестящими листьями были усыпаны красными перчиками, стебли чеснока и лука тянулись к небу, наполняя воздух острым запахом.
   В небольшом огороде росли бобы, тыква, кабачки и кукуруза для домашних нужд. Из кухни доносился смех, прерываемый длинными испанскими тирадами Кончи, журившей одну из мексиканских судомоек. Да, кажется, не так уж многое здесь изменилось за двадцать лет. Если закрыть глаза, снова очутишься в прошлом.
   Через несколько дней она встретится со своим старинным врагом, единственным, кто может посодействовать ей, и хотя она ненавидела самую мысль о том, что придется вновь иметь дело с этим человеком, другого выхода нет. Придется идти этим путем.