Роэн Майкл Скотт. Наковальня Льда (Зима Мира - 1)

   - Они почти не опасны, - пояснил Альв. - Говорят, в Великом Лесу по другую сторону гор бродят гораздо более крупные стада.
   - Но мы же туда не собираемся, верно? - прошипел Рок, с беспокойством поглядывавший назад.
   - Как знать, - сухо отозвался Альв. - Если мы в скором времени не найдем себе работу...
   - Хорошие кузнецы нужны в любом городе или деревне, а мы с тобой заткнем за пояс кого угодно.
   - Ты так думаешь? - спросил Альв и пошел дальше, не ожидая ответа.
   Вскоре его подозрения подтвердились. Лес постепенно редел, и, наконец, путники вышли к человеческим поселениям у подножия гор. Они не имели ясного представления о том, где находятся и куда направляются: мастер-кузнец дал Альву немало сведений о рудах и минералах, залегающих под землей, но почти не рассказывал о том, что находится на ее поверхности. В его библиотеке практически не было карт. Судя по положению солнца, Рок предполагал, что они находятся почти на широте Хэртби, но идти в город было опасно: мастер-кузнец имел обширные связи. Первая деревня, к которой они вышли, стояла посреди открытой, продуваемой всеми ветрами равнины, совсем неподалеку от тундры и под тенью Великого Льда. Здесь не было горного барьера, а скот бродил по каменистым пастбищам под присмотром пастухов. Местные жители вежливо встретили хорошо одетых путешественников, но, как быстро выяснилось, в каждой деревне имелся свой кузнец - пусть и не всегда принадлежавший к гильдии, но вполне удовлетворявший нехитрые запросы своих клиентов. Довольно часто Альв с Роком останавливались на ночь в таких кузницах, однако им приходилось отвечать на множество неприятных вопросов о своем происхождении и роде занятий. Рок представлял их как учеников престарелого мастера, который скоропостижно скончался, не успев принять у Альва экзамен на звание поденщика; это вызывало сочувствие, но не более того. Они были вынуждены двигаться дальше. В своем путешествии на юг по проселочным дорогам среди холмов они посещали маленькие городки, подобные тому, в котором вырос Альв, и везде видели одно и то же: кузнецов имелось в достатке. Обычно это были пожилые поденщики, не имевшие возможности или честолюбия, чтобы стать мастерами. Они держали слуг, лишь немногим отличавшихся от рабов, или брали подмастерьев из знакомых семей, которые после обучения отправлялись в другие места. Подмастерья, пусть даже самые умелые, не пользовались спросом. Мастера встречались в некоторых городках, но то были замкнутые старики, чье мастерство редко достигало даже уровня Хервара. Все они поглядывали на Альва с подозрительностью и недоверием, и когда в городке под названием Рэшби один из них наконец согласился испытать его, открылась ужасная истина.
   Мастера звали Хьоран. Это был огромный добродушный увалень, так растолстевший, что едва мог наклоняться над своей наковальней. Он славился своей терпимостью и однажды даже взял в подмастерья девушку, что считалось достаточно странным, хотя и не запрещалось. Она выучилась ювелирному делу и недавно переехала в более крупный город.
   Он внимательно наблюдал за работой Альва, а затем, многозначительно прищурившись, изучил нож и топор, которые тот смастерил на пробу.
   - Отменная работа, парень, иначе не скажешь, - похвалил он, повертев орудия в узловатых пальцах. - На мой взгляд, даже маленько затейливая. По правде говоря, сколько себя помню, я не видел ничего лучшего из рук подмастерья. Но... - Он покачал головой. - Где свойства этих вещей? В чем их достоинство? Это просто куски металла, в которых нет даже искры жизни.
   Рок разинул рот. Альв вскочил с табурета перед очагом, где он сидел, устало сгорбив плечи.
   - Но... я сделал все правильно! Вы сами видели и слышали!
   - Да, - поддержал Рок. - И раньше он делал много знатных вещей, впору хоть королям.
   - Я в этом и не сомневался. - Хьоран неловко пожал плечами. - В этих твоих инструментах что-то есть, хотя мне они в диковинку. И ни один мастер в здравом уме не стал бы учить тебя вещам, которые ты знаешь, если бы в тебе не было хотя бы крупицы истинного дара. Послушай, парень, да разве ты сам не видишь?
   Он шмыгнул носом, подошел к одной из своих полок и взял добротный, но простой топор.
   - Эту вещь сделала Марья, и я сохранил ее, чтобы показывать, что женщины в нашем деле могут быть не хуже мужчин. Правда, по сравнению с твоей работой он выглядит неказисто. У тебя необычная рука... но смотри! Каковы, по-твоему, свойства этой вещи?
   Альв провел пальцами по тонкому узору символов на стали, заметил искорку света, которая показалась ему не отражением пламени очага, а чем-то иным.
   - Попадать туда, куда нацелен удар, как и у меня, - ответил он.
   Хьоран начертил углем линию на своем захламленном рабочем столе и легко, без замаха, опустил топор. Лезвие упало на волосок от линии. Потом он продел топорище в топор, изготовленный Альвом, и повторил испытание. Лезвие упало в трех пальцах от линии и скользнуло в сторону.
   - Вот так-то, парень, - пробормотал он. - И не думай, будто я не сожалею об этом.
   - Послушайте, мастер Хьоран, - раздраженно выпалил Рок. - Незадолго до смерти наш учитель сказал, что его работа достойна руки настоящего мастера.
   Хьоран с опечаленным видом взвесил топор в руке.
   - Не стану спорить с тобой, парень. И поверь: мне это понятно не больше, чем тебе. Кузнец не теряет силу, с которой он родился. Он может хуже пользоваться ею, особенно к старости... но потерять? Вроде потухшего костра? Нет, никогда! Впрочем, какая разница? Я человек небогатый, не то что городские кузнецы. Мне не по средствам нанимать подмастерье, который лишь наполовину кузнец. Я не могу даже оценить изделия и ходатайствовать перед гильдией о присвоении ранга.
   Альв опустился на табурет. Его лицо приобрело оттенок пепла, тонким слоем покрывавшего земляной пол кузницы.
   - Так что нам делать? Обратиться к одному из богатых кузнецов?
   - Ну да, и получить сапогом под зад за свои труды! Им платят за то, чтобы они брали подмастерьев, причем немалые деньги. Они возьмут даже бесталанное ничтожество, если его родители заплатят достаточно щедро. У них часто бывает срочная работа, но не для парочки бродячих кузнецов, даже не членов гильдии. Извини, но так уж они смотрят на вещи.
   Хьоран посмотрел на молодых людей. Плечи Альва согнулись под грузом пережитого потрясения и отчаяния; Рок пыхтел и нервно ерзал на сиденье.
   - Если вам нужен мой совет... - начал он после небольшой паузы.
   - Да, мастер-кузнец? - хором спросили они.
   - С вашей светлой кожей, парни, вы здорово смахиваете на сотранцев. Пожалуй, вам стоит отправиться в южные земли - не просто на юг отсюда, а в настоящие, богатые южные края. В великий Садерней за болотными топями, в Кербрайн, как они сами его называют. Сам-то я там не был, но встречался с тамошними торговцами, и они утверждают, будто там не верят в истинное кузнечное мастерство. Большинство никогда и не слыхало о нем, а те, кто слышал, воротят нос. Считают нас северными варварами, которые поют за работой! Положим, я не видывал работы сотранских кузнецов, но очень удивлюсь, если вы, с вашей смекалкой, не сможете переплюнуть их. Поучите их кое-каким северным приемам - глядишь, и наживете состояние!
   - Точно! - воскликнул Рок, высоко подпрыгнув. - Это то, что нам надо. Спасибо, добрый мастер, тысячу раз спасибо! Альв, что скажешь? Мы пойдем на юг и увидим землю моих сородичей! Ты же знаешь, я всегда этого хотел.
   Альв поднял голову. Он был бледен, и в его глазах застыло странное, отрешенное выражение. Но он согласно кивнул:
   - Если хочешь, Рок, я пойду на юг вместе с тобой.
   - Вот и хорошо! - прогудел Хьоран, явно довольный таким выходом из неловкого положения. - Молодым никогда не сидится на месте. Они хотят странствовать, видеть новые земли... Но сегодня мы уже припозднились, верно? Помогите мне напоследок в кузнице и выспитесь на чердаке, раз уж Марьи там нет - хо-хо-хо! - а завтра отправитесь в путь. Я соберу вам в дорогу чего-нибудь пожевать. И не вешай голову, парень! Когда-нибудь твой дар вернется к тебе. Когда это случится, не забудь при случае заглянуть к нам и повидать старого Хьорана, ладно? Он сделает тебя мастером гильдии так быстро, что ты и оглянуться не успеешь. А теперь за работу, ребятки. Давайте-ка немного расчистим этот хлам.
   На следующее утро они расстались с Хьораном. Он вывел их на южный проселок и объяснил, как добраться до Высокой Дороги. Их заплечные мешки были нагружены продуктами на неделю или даже больше. Вечером Хьоран загонял молодых людей так, что они едва не падали от усталости, но еда была честной платой за работу. Альв только радовался возможности отвлечься. Тяжелый физический труд ненадолго притуплял горечь и гнетущую пустоту его утраты. Все ценности, которые он когда-либо имел или надеялся приобрести, одна за другой ускользали от него. Последним было то, на чем покоилось его честолюбие - пьедестал колонны, возносивший его над остальными людьми. Однако теперь, вытерпев первую острую боль открытия и обретя способность ясно думать, он обнаружил, что может понять и даже в какой-то мере примириться со случившимся. Он использовал свой дар во зло и лишился его; это выглядело естественным следствием. Разве, предавая и причиняя боль, он не растрачивал также свою плоть и кровь?
   Рок, задумчиво жевавший сардельку, был полон идей и рассуждений о Южных Землях, которые он едва помнил. Его родители были мелкими торговцами; он осиротел, когда чума пронеслась над караваном, с которым они путешествовали, и был продан в услужение теми немногими, кому удалось выжить. Но сейчас Альв пропускал его восторженные речи мимо ушей, и наконец Рок не выдержал:
   - Разве ты не рад, черт тебя побери? Ведь это ты так хотел повидать мир! Это ты хотел жить самостоятельно и искать свою удачу!
   Альв пнул комок сухой травы, закатившийся на гравийную дорогу.
   - Да, раньше было так, - согласился он. - Но сейчас это не то, что мне нужно.
   - Что же тогда? Луна с небес?
   - Может быть, если там я смогу найти это.
   - Что "это" и где ты собираешься искать?
   Альв лишь пожал плечами, и Рок в притворном отчаянии закатил глаза.
   На следующий день они вышли к Высокой Дороге. Альв, стряхнувший с себя оцепенение, изумленно взирал на щебнистую насыпь, пролегавшую среди холмов подобно бледно-серой ленте и ведущую к облачному горизонту. Но когда они поднялись наверх, он увидел, что дорога находится в плачевном состоянии. Полотно потрескалось и осыпалось, колесные колеи давным-давно заросли сорняками, и никто не пытался засыпать их. То тут, то там попадались рытвины, где земля под насыпью просела; некоторые ямы наполнились землей, их склоны оплели куманика и желтые лилии. Тем не менее дорога по-прежнему была хороша для пеших путешественников, и отсюда их путь на юг ускорился. Но хотя вдоль Высокой Дороги стояло много городов, таких как Салденбург, Эрлби и Тунеборг, где кузнечное мастерство пользовалось большим спросом, влияние гильдии там ощущалось сильнее всего. К Альву и Року относились немногим лучше, чем к обычным жестянщикам. Они и выглядели соответственно: их некогда опрятная одежда пообносилась и истрепалась, и лишь учтивая речь Альва помогала им снискать хоть какое-то расположение. Время от времени они находили мастера или поденщика, менее щепетильного или более стесненного в средствах, чем остальные, который давал им мелкую работу в обмен на стол и ночлег, но гораздо чаще их выгоняли с проклятиями либо спускали собак. Однажды, когда это случилось, Рок повернулся к ухмылявшемуся подмастерью и угостил его ударом своего увесистого кулака. В результате им едва удалось спастись от городской стражи. Ту ночь, как и много других, они провели как беглые преступники: спали на голой земле под кустами и крали кур на окрестных фермах. Но на следующий день они упрямо двинулись дальше на юг.
   По правде говоря, у них не было ясного представления о том, куда они идут. Они мало знали о Северных Землях, еще меньше о Южных, и по пути не встречалось желающих просветить их. В последние годы все меньше северян подавалось на юг, а сезон для торговых караванов еще не наступил. Зато они видели, как сами люди начинают меняться: их кожа становилась бледнее, лица удлинялись. Чаще стали попадаться зеленые и голубые глаза, вызывавшие у обоих тяжелые воспоминания об Ингаре. Альв постепенно замыкался в себе, и Рок подозревал, что некоторые ночи его товарищ проводит без сна. Города опять измельчали и попадались реже, высокие холмы тянулись по обе стороны от дороги. Наконец, после нескольких дней пути по совершенно безлюдной местности они вышли к маленькому городку со странным названием Дунмархас. Местные жители, как и путники, были светлокожими, но это не сделало прием более теплым: по-видимому, они смертельно боялись любых чужаков, даже самых учтивых. Но здесь по крайней мере ценилось простое кузнечное дело, поскольку городские кузнецы были никудышными ремесленниками и не соблюдали правил гильдии. За обучение некоторым нехитрым навыкам путешественники могли получить еду и место у очага, а в то время это многое значило для них.
   Покинув Дунмархас, они обнаружили, что горы остались позади: хребет загибался к западу, удаляясь от побережья. По мере того как разглаживались складки местности, погода становилась более сырой, а леса - гуще и зеленее. Редкие ели одиноко возвышались над массой осин, можжевельника и других небольших деревьев. Обочины дороги заросли осокой и папоротником. Маргаритки, лилии и водосборы выглядывали из неглубоких оврагов, плакучие ивы склонялись над многочисленными ручейками и речушками, которые они пересекали по пути. По утрам поднимались сырые туманы, а днем облака жужжащих насекомых подвергали путешественников многочасовой пытке. Дорога превратилась в длинную прямую ленту, ведущую к горизонту, где не было ничего - ни подъемов, ни спусков, ни признаков человеческого жилья. Земля покрылась высокой травой, шуршавшей под порывами влажного ветра, кое-где проглядывали островки зеленого камыша. Участились туманы. В дыхании ветра появился пряный, горько-соленый привкус моря, напомнивший Альву о его детстве. Вода в речках была свежей, хотя и коричневатой, с тонкой взвесью ила, но в застойных прудах имела неприятный солоноватый привкус. Они взяли за правило ночевать прямо на дороге, поскольку во всех остальных местах было недостаточно сухо. Изредка выдавались ясные лунные ночи, когда они могли идти без остановки.
   Уже много дней они брели по унылой болотистой местности. Запасы еды были на исходе, когда однажды вечером они увидели за пеленой тумана смутное мерцание костра или нескольких костров. Перспектива оказаться в человеческом обществе не обрадовала Альва, но он не стал останавливать Рока, который размашистым шагом помчался вперед. Приблизившись, они увидели, что костры были разведены вокруг длинного каравана из сорока или пятидесяти повозок, остановившегося возле развалин какого-то древнего строения - первого человеческого жилища, которое они видели за последнее время. В основном повозки были небольшими двухколесными телегами, но имелись и тяжелые двухосные фургоны, запряженные четверками лошадей или волов, некоторые даже с прицепами. Вокруг костров двигалось множество людей. Казалось, в таком количестве им нечего было опасаться, но когда двое путников вышли из тумана, лагерь огласился криками тревоги и люди высыпали наружу с мечами и луками. Они не опустили оружие и тогда, когда увидели, что им противостоят всего лишь двое молодых мужчин, одетых в обноски и с такой же бледной кожей, как у них самих. На Альва и Рока со всех сторон посыпались резкие вопросы. Они понимали язык, но словно онемели от испуга и неожиданности. В любой момент один из лучников мог спустить тетиву, и тогда...
   Через толпу протолкался высокий бородатый мужчина в шляпе и плаще с меховой опушкой. Он оттеснил передние ряды наступавших и что-то прокричал им. С ним осталось четверо лучников и двое людей в плащах, с обнаженными мечами; остальные неохотно разошлись. Сам человек не носил оружия, но глядел на незнакомцев с сомнением и недоверием. Отдышавшись, он заговорил на северном наречии:
   - У вас наш цвет кожи, но, похоже, вы не понимаете наш язык. Стало быть, вы северяне?
   - Да, я вырос на севере, - ответил Альв. - И мой спутник тоже жил там с раннего детства, хотя по крови он принадлежит к вашему народу. Его зовут Рок.
   - А ты разве не южанин?
   Альв пожал плечами.
   - Насколько мне известно, я не имею такой чести. Я найденыш, которого воспитали в северной семье и назвали Альвом. За время своей долгой ссылки Рок забыл большую часть вашего благородного языка, а я знаю его только из книг.
   Бородатый человек улыбнулся, но его лицо осталось непроницаемым, как каменная стена.
   - Ну что же, мой красноречивый найденыш, меня зовут Катэл по прозванию Честный. Я торгую всем понемногу и возглавляю скромный караван, который ты видишь перед собой. Если вы пришли продавать или покупать, то мы к вашим услугам. Или вам требуется что-то иное?
   - Место у вашего костра в эту промозглую ночь, достопочтенный сир, встрял Рок. - И возможно, скромный ужин. У нас во рту с утра маковой росинки не было. Никаких яств, сами понимаете, ибо это будет несообразно с нашим пищеварением в столь поздний час.
   - Увы! - в тон ему отозвался Катэл. - Мы всего лишь бедные торговцы, везущие с собой лишь минимум припасов, достаточный для того, чтобы пересечь эти гиблые земли, не умерев с голоду. Если бы вы навестили нас в наших скромных жилищах, то мы бы с радостью поделились последними крохами со своего стола, но здесь нам приходится думать о родных и близких, которые могут зачахнуть без пищи.
   - Сколь опрометчиво с нашей стороны было просить помощи, не объяснив сначала своего положения! - без запинки отозвался Рок. - Мы не просто нищие бродяги, но честные ремесленники и мастеровые, путешествующие по Южным Землям в поисках других честных людей, способных оценить наше заработанное тяжким трудом мастерство, а именно - работу по металлу...
   Глаза Катэла расширились. Один из его подручных, лысый и низенький, опустил свой меч.
   - Вы кузнецы? Северные кузнецы?
   Рок повторил историю о безвременной кончине их горячо любимого мастера. Низенький человек повернулся к Катэлу и произнес несколько быстрых фраз по-сотрански.
   - Да, я умею чинить тележные оси и колеса, - заметил Альв, внимательно слушавший.
   - А также отлично понимаешь наш язык, - ворчливо добавил Катэл. - Ты можешь починить наши повозки?
   - Не могу утверждать с уверенностью до тех пор, пока не увижу их, ответил Альв. - У меня есть кое-какие инструменты, но далеко не все необходимое для кузницы. Не имея ни горна, ни наковальни...
   Катэл кивком указал на руины у себя за спиной.
   - Это кузница, - произнес он с таким видом, будто показывал на роскошный дворец. - Вернее, там когда-то была кузница. Поэтому мы и остановились здесь. Мы пытались привести повозки в порядок, но, к несчастью, наши познания в кузнечном деле не превышают те, которые приобретает с годами любой путешественник. Четыре наших фургона вконец изуродованы на этой проклятой дороге и едва не распадаются на части, а еще десять могут сломаться прежде, чем мы достигнем Дунмархаса. Даже лучшие из их так называемых кузнецов вряд ли смогут чем-то помочь.
   Альв улыбнулся.
   - Вы увидите, что их мастерство немного возросло с тех пор, как мы побывали в городе. Давайте взглянем на повозки, потом на кузницу, и я постараюсь сделать, что смогу.
   - Одну минуту! - запротестовал Катэл. - Мы еще не договорились о цене.
   - Место у костра, еда и постель, - сказал Альв. - Остальное обсудим позднее, в зависимости от того, как много будет работы. Мы не станем торговаться и заламывать цену.
   - Вы доверяете нам? - воскликнул Катэл с таким видом, словно сама мысль об этом возмущала его.
   - Разумеется, - хохотнул Рок. - Ведь недаром вас называют Честным!
   - Ну и дела, - пробормотал торговец. - Куда катится наш мир! Ладно, пошли посмотрим на работу, а потом ты разделишь с нами те скудные крохи, что предназначены для ужина.
   "Скудные крохи" оказались трапезой из нескольких блюд, причем еда подавалась в количествах, достаточных даже для Рока. Альв ел мало, но предстоящая работа, казалось, воодушевляла его.
   - Ну как? - спросил Катэл после того, как они поели. - Ты полагаешь, что справишься?
   - По большей части, - ответил Альв. - Если твои люди смогут очистить кузницу и придать ей рабочий вид. Десять поврежденных колес нуждаются в подтяжке и новых железных ободах; Рок сможет сделать это самостоятельно, он отличный кузнец... - Рок изумленно уставился на него, - а погнутые оси я могу выпрямить и сварить так, что они прослужат тебе до конца этого сезона - если ты будешь держаться Высоких Дорог. Что же касается двух разбитых ступиц, я могу подлатать их, пожалуй, на ближайшие тридцать лиг пути, но не более того.
   Торговец глубоко вздохнул.
   - Две ступицы? О, это ничто, сущая безделица! Мы всегда берем с собой несколько лишних повозок как раз на такой случай. Там хранятся наши скромные припасы, понимаешь? Поэтому мы можем просто переложить груз и отправить рухлядь домой. Но мы не можем потерять четырнадцать повозок, нет! Тогда предприятие лишится всякой выгоды. Поэтому сдается мне, что вы подарок небес. Вы появились как раз в том месте, где путникам обычно требуется кузнец, после наихудшей части дороги.
   Он отхлебнул глоток эля и снова указал на развалины:
   - Вот уже двести лет здесь постоянно была кузница. Хорошее место, хотя и немного уединенное. Во все времена года люди проезжают здесь туда и обратно, а в этой проклятой глуши чего только не случится, сами понимаете. Поэтому здесь, у начала Великой Дамбы, был разбит огромный постоялый двор с кузницей для обслуживания путешественников. Времена изменились, торговля измельчала, и постоялый двор закрылся, но кузница осталась. По большей части она пустовала, но приходили кузнецы и содержали ее - кто по году, кто по нескольку лет. Последний кузнец был еще жив, когда мой отец впервые проезжал этой дорогой. То было... дайте-ка подумать... лет шестьдесят тому назад. Потом кузнец умер, и никто не пришел ему на смену.
   Он многозначительно взглянул на своих гостей.
   - Зато теперь это место может стать золотой жилой для двух молодых парней, которые не гнушаются тяжелой работы. Я буду очень рад видеть здесь кузнеца, как и все честные торговцы. У вас не будет отбоя от заказов, ведь караваны все лето идут туда и обратно.
   - А в остальное время года здесь нет никого и ничего, кроме болотных призраков, - проворчал Рок. - Нет, достопочтенный сир, благодарю покорно! Здесь для нас слишком пусто и одиноко - верно, Альв?
   Но Альв смотрел на голые старые стены и стропила крыши, все еще массивные и прочные. Внутри, где когда-то был очаг, замерцал огонек, и один из работников негромко запел. Остальные подхватили неспешный, грустный мотив, и даже Катэл что-то замычал себе под нос.
   Мои ноги гудят
   После долгого дня,
   После долгого дня!
   Мои руки болят
   После тяжких трудов,
   После тяжких трудов!
   Вот и вечер настал
   Все покою мне нет...
   - Не знаю, - тихо сказал Альв. - Не знаю.
   Ноет, ноет сердечко,
   И куда мне пойти,
   И куда мне податься,
   Чтобы забыть твою любовь,
   Чтобы забыть твою любовь!
   Но он ничего не добавил. Расчувствовавшись от песни, Катэл сунул нос в кружку с элем, а затем внезапно перешел на деловой тон и повел их присматривать за починкой кузницы. Рок суетился вокруг, показывая работникам, как прилаживать новую кожу к проржавевшим мехам, но Катэл и Альв остались стоять у входа, разглядывая древнее строение.
   - Хорошие, крепкие стены, - промолвил торговец. - Мои ребята могут за сутки оборудовать здесь пристойное место для жилья. Возьмут доски из запасных повозок, хорошую дранку и смастерят тебе отличную крышу. В здешних речках полно рыбы, на болотах гнездятся кулики и куропатки. Что до другой еды - клиенты снабдят тебя любыми лакомствами на твой вкус. И тебе не придется ограничивать себя! Без единого конкурента на тридцать лиг, к югу или к северу, ты сможешь назначать любую цену, какую пожелаешь. - Он подмигнул. - Конечно, для своего друга Катэла ты сделаешь исключение, не так ли? Здесь ты станешь богачом!
   Альв улыбнулся, но промолчал. В ту ночь он опять лежал без сна, однако на следующий день не выказывал признаков усталости и работал с необычайным усердием. От рассвета до заката этого пасмурного, дождливого дня он потел в заново отстроенной кузнице, выпрямляя оси и колеса, убирая коварные мелкие трещины, перегибы и неровности, которые могли привести к потере ценного груза на переправе или посредине крутого подъема. То была грубая работа деревенского кузнеца, но все восхищались его силой и выносливостью, особенно Катэл. Лишь Рок, занятый свариванием тщательно отмеренных железных полос в железные обручи и надевавший их на тележные колеса, время от времени останавливался и смотрел на Альва странным взглядом, в котором смешивались сострадание, гнев и замешательство. Поздно вечером, когда работа закончилась и все начали устраиваться на ночлег, Альв наконец заговорил о том, что лежало у него на сердце.
   - Рок, друг мой, - начал он, глядя в кружку с подогретым вином. - Мне кажется, Катэл прав.
   Рок возмущенно затараторил, но Альв властным жестом остановил его: