Романов Николай. Инсургент

   Осетр продолжал размышлять, как надежнее всего провести операцию, чтобы освободить Яну с наименьшим риском для ее жизни.
   И по всему получалось, что устраивать тупое десантирование с орбиты на поверхность Алеута-III (интересно, почему планета даже не имеет названия?) - смерти подобно. Конечно, как уже говорил кто-то из флотских, если бы требовалось всего-навсего уничтожить базу пиратов-террористов, проблем бы не было - подавил планетную артиллерию, шандарахнул по базе из главного калибра, превратив ее в мешанину камня, металла и мертвой органики, и вся недолга!
   Примерно так в свое время пираты обошлись с Медвежьим Бродом.
   Правда, они знали, что Остромира Приданникова и его матери нет ни в военном городке, ни на артиллерийских позициях. Сканеры у них были что надо. У «Победоносца» сканеры тоже последней модели (да не забудем еще и про малый разведчик, отправленный сюда заранее!), но засечь местоположение Татьяны Чернятинской с орбиты пока так и не удалось, хотя за время, минувшее с прибытия фрегата в систему Дальнего Алеута, была несколько раз просканирована вся поверхность Алеута-III. И - ничего! Абсолютно!!!
   - Внимание! - раздалось в говорильнике. - Десантному отряду специального назначения немедленно приступить к погрузке на транспортные средства!
   Это вряд ли могла быть настоящая выброска десанта, ибо каперанг Приднепровский и капитан Башаров еще не выработали план активной фазы операции. Но бойцам этого знать было не надо, пусть тренируются. И Осетр сделал вид, будто скорость, с которой его люди поднимутся на борты десантных катеров, интересует их командира больше всего на свете.
   Загрузились резво. Ног никому не отдавили и фингалов не наставили. Уселись на скамейки. Осетр проверил шесть катеров, занял свое место в седьмом и скомандовал:
   - Надеть шлемы.
   Головы бойцов оказались под защитой персональных тактических приборов.
   - Рота специального назначения к десантированию готова! - доложил Осетр.
   - Добро! - отозвался Приднепровский. - Отбой учебной боевой тревоги. Всем вернуться к занятиям согласно распорядка дня.
   Осетр мысленно усмехнулся.
   Все старшие офицеры одинаковы. Чем бы подчиненные ни занимались, лишь бы не бездельничали! Нет настоящей боевой тревоги, устроим учебную. Хоть и подмена, но свою задачу выполня…
   Он замер.
   Сидящий рядом Найден снял шлем и повернулся к Осетру:
   - Ты чего, командир? Поперхнулся? По спине не стукнуть?
   Осетр мотнул головой, снова обретая дыхание.
   Пришедшая к нему мгновение назад мысль так его поразила, что он вдохнул, забыв выдохнуть.
   - Не надо, все нормально.
   Он выскочил из катера, включил говорильник и снова вызвал мостик:
   - Господин капитан первого ранга! Это капитан Башаров. Могу я прибыть к вам для решения срочного вопроса?
   Приднепровский тут же отозвался:
   - Добро! Жду вас немедленно, Башаров.
   Каперанг прекрасно понимал, что случилось нечто экстраординарное - иначе бы капитан Башаров сразу после учебной тревоги на срочную аудиенцию напрашиваться не стал.

Глава шестьдесят вторая

   Они снова уединились в капитанской каюте.
   - Слушаю вас. - На лице Приднепровского родилось тоскливое выражение: будто он ждал смертельной опасности.
   Правда, продержалось оно всего пару секунд - каперанг быстро справился со своими чувствами.
   - Вот что мне пришло в голову… - Осетр не знал, как начать. - Вы знаете мою историю?
   - В общих чертах? Я знаю, что вы - незаконнорожденный сын императора Владислава.
   - Мне вдруг пришло в голову, что похитители пытаются шантажировать меня вовсе не жизнью княжны Чернятинской. А что если они шантажируют меня жизнью моей матери?
   Приднепровский облегченно вздохнул, снял фуражку и поскреб затылок:
   - А это, вообще, возможно?
   Кажется, он не верил в такой оборот дела.
   - Дело в том, что я не видел свою мать мертвой. Ее увезли во время нападения на Медвежий Брод, когда погиб мой… мой отец. Человек, которого я считал отцом. И мать вполне могла провести все прошедшие годы во вражеском плену. А сейчас, когда погибший ребенок обнаружился, про нее вполне могли вспомнить. В сообщении похитителей ведь не называлось имя похищенной. Там было сказано «близкая вам женщина»…И если на Алеуте она, то и не удивительно, что биосканеры не находят княжну Чернятинскую.
   Приднепровский пожал плечами:
   - Я понимаю ваши чувства, но это все из разряда предположений. Проверить мы сможем только тогда, когда освободим заложницу. Другого варианта у нас с вами попросту нет.
   - Но если генетический код моей матери где-нибудь сохранился… - Осетр замолк: у него опять перехватило дыхание.
   «Боже мой! - подумал он. - Неужели моя мама жива? Неужели она сейчас совсем рядом?»
   - Вы понимаете меня, Иван Петрович?
   Капитан «Святого Георгия-Победоносца» покачал головой:
   - Понадобится немалое время… Надо уйти за пределы планетной системы Дальнего Алеута, перепрыгнуть куда-нибудь, сообщить о вашей догадке полковнику Засекину-Сонцеву, дождаться, пока его люди отыщут и пришлют генетический код вашей матери, и снова вернуться сюда. За это время заложницу вполне могут эвакуировать из системы.
   - А если рискнуть и нарушить режим хивэмолчания?
   Осетр тут же пожалел о своих словах: такое предложение было откровенной глупостью.
   Приднепровский посмотрел на подчиненного внимательным взглядом:
   - Вы в самом деле готовы рискнуть таким образом?
   - Нет, конечно! - быстро сказал Осетр. - Ни в коем случае! Извините, я ляпнул, не подумав…
   Кап- раз молча кивнул.
   Похоже, ему риск тоже казался не смелостью, а глупостью.
   - Полагаю, надо срочно предпринимать активную фазу операции, - продолжал Осетр. - У нас нет другого выхода.
   Кап- раз снова одобрительно кивнул.
   - Вот только мне кажется, прямое открытое десантирование на базу противника - не самый лучший метод решения боевой задачи.
   Взгляд Приднепровского снова сделался внимательным.
   - У вас есть иное предложение?
   Осетр на секунду задумался, еще раз анализируя обстановку.
   Ну ладно, предположим, фрегат защитит своими полями баржу или катера от установок планетной артиллерии, и десант доберется до поверхности целым и невредимым. В это время система разведки и целеуказания засечет пушки, и высокоточными ударами плазменников их удастся вывести из боя. Далее должна последовать непосредственная атака базы. А там уже без жертв не обойдешься! Наземная база - это вам не корабль, ее даже стационарной станнерной установкой не прошибешь, не говоря уж про гасильники! А значит, ответный огонь будет вестись - как минимум, из индивидуальных огневых средств. Как минимум, ибо не факт, что командир базы не придержит до поры до времени какую-нибудь пушечку, и она переживет высокоточные удары, а потом кэ-э-эк шандарахнет по наступающим десантникам. И снимайте штаны, ребята, как говаривал капитан Дьяконов. Ее, конечно, тут же накроют, но выкосит она народа немало. А потом еще бои в помещениях базы, где одна укрепленная огневая точка удержит с десяток наступающих.
   Да уж, та еще арифметика! Не много ли потерь ляжет вечным грузом на совесть командира? Ой много!… Товарищи ведь погибнут - не враги!
   - Я думаю, нужно отказаться от лобового столкновения, от непосредственного десантирования моей роты на базу. Иначе будут гигантские потери.
   Приднепровский не перебивал.
   - Вместо этого надо послать на поверхность планеты одиночку-диверсанта.
   - Стоп! - сказал капитан первого ранга. - Если вы видите в роли диверсанта самого себя, то я категорически возражаю!
   - Почему?
   - Потому что это стопроцентная и неизбежная гибель. Они вас элементарно не выпустят.
   - Конечно, не выпустят. Я сам оттуда выберусь. А вы мне поможете - всей боевой мощью фрегата.
   - Вы думаете, это так просто?
   - Не думаю. Зато таким образом мы узнаем, чего они добиваются.
   - А каким же образом вы сможете донести полученную информацию до нас да еще остаться в живых?
   Осетр выпрямился и сказал, приложив все усилия, чтобы в тон не проникла бравада:
   - Господин капитан первого ранга, я - «росомаха», причем закончивший полный курс «школы росомах», а не двухмесячную учебку. Я «суворовскую купель» проходил на Крестах… на тюремной планете Угловка.
   - Да, мне рассказывали о вашей везучести, Башаров. Полковник Засекин-Сонцев очень высокого мнения о ваших боевых качествах. Но если с вами случится страшное, мне попросту не простят!
   И тут Осетр понял, как ему надо разговаривать с этим воякой…
   - Простите, господин Приднепровский, но если страшное случится с близкими мне женщинами, вас никогда не прощу я! - Он сделал ударение на местоимении «я». - Так что выбирайте, какое непрощение вас более устроит!
   Капитан первого ранга сдвинул фуражку на глаза и почесал затылок. Потом вернул головной убор к уставной форме ношения.
   - Да, обошли меня со всех сторон. Куда ни кинь, повсюду нет выхода… Ничего не поделаешь, вынужден соглашаться с вами.
   И Осетр подумал, что иногда примитивные угрозы действуют лучше инициированного внушения.
   - Тем не менее, - продолжал Приднепровский, - на мой взгляд, надо прежде всего захватить вражеский эсминец и только после этого можно приступать к реализации вашего предложения.
   Он хватался за соломинку - как утопающий.
   А вдруг заложница окажется на борту эсминца? Тогда ее спасут безо всяких диверсантов. И волки станут сыты, и овцы останутся целы.
   Впрочем, что касается захвата эсминца, то почему бы и нет? В конце концов, ребятам надо опыта боевых действий набираться. Да и нам с Найденом не помешает растрясти косточки!
   - Что касается захвата эсминца, я - за! Если, конечно, нет риска для заложницы…
   - Увы, риск есть всегда. Вы же сами знаете. Я могу лишь гарантировать, что эсминец не сможет самоликвидироваться после применения установки электромагнитного импульса. Или разгерметизироваться. И то мои гарантии в последнем случае распространяются только на военный корабль, поскольку я знаю типовые системы доступа на борт. С гражданским кораблем я бы такую гарантию дать не смог. Вырубишь его с помощью ЭМИтера, а у него возьми и люки все пооткрывайся. Пиратские суда - как правило, списанные и проданные в частные руки военные корабли. Конечно, новые владельцы их конструкцию не изменяют. Какой смысл вкладывать средства? - Приднепровский поморщился. - К тому же, похитители при абордаже все-таки могут убить заложницу.
   Осетр снова задумался.
   Ему тоже было понятно, что риск, пусть и минимальный, есть. Но риск будет всегда и во всех боевых ситуациях. Когда освобождают заложников, им никто никогда не может гарантировать полную неприкосновенность. Какой-нибудь наширявшийся наркоман может поступить вопреки всякой логике. Вот только на пиратских кораблях вряд ли служат наширявшиеся наркоманы. В этом случае у капитана корабля нет никакой гарантии, что его приказы будут надлежащим образом выполнены. А дисциплина - и у пиратов дисциплина. Без нее вступать в боевые действия все равно что садиться голой задницей на ядовитую змею…
   - Хорошо, Иван Петрович, давайте возьмем вражеский эсминец на абордаж, - сказал он. - Я все-таки думаю, что убивать заложницу они не решатся.
   «И вообще, главное - ввязаться в бой! - подумал он. - А там, по ходу дела, посмотрим!»

Глава шестьдесят третья

   Окончательное решение, принятое на совещании двух капитанов, начали реализовывать немедленно.
   По отсекам и коридорам корабля разнесся сигнал боевой тревоги. Экипаж быстро, но без суеты, занял свои рабочие места.
   Каперанг отдал соответствующие приказы, включились соответствующие системы, пробудилась от спячки главная двигательная установка, и «Святой Георгий-Победоносец», обращавшийся вокруг Алеута-три по более удаленной орбите, чем вражеский эсминец, медленно пошел на сближение.
   Пираты даже не подозревали, что их ждет в самом ближайшем будущем - сканеры эсминца были слишком несовершенны, чтобы обнаружить фрегат.
   Каперанг Приднепровский велел капитану Башарову во время сближения находиться на мостике, а командование погрузкой десантников на катера поручить старшему лейтенанту Мормышеву. Что Осетр, повесив на пояс комбинезона персональный тактический прибор, и сделал.
   На видеопластах центрального поста вражеский эсминец выглядел достаточно грозно.
   Впрочем, это извечная прихоть дизайнеров - придавать военным машинам грозные контуры. А может, дело в людской психологии - ощущать угрозу, если догадываешься о реальной опасности.
   Экипаж фрегата демонстрировал прекрасную выучку. Четко звучали приказы командиров и доклады подчиненных. Распоряжения исполнялись без промедления.
   «Святой Георгий-Победоносец» неуклонно приближался к обреченному на захват врагу.
   Никто командиру десантников, разумеется, ничего не объяснял, но Осетр и сам понимал, что должно будет произойти, когда сближение закончится. Придется на какое-то время отключить кокон Фогеля, чтобы силовые поля двух кораблей не столкнулись друг с другом, объявив всему миру о появлении в системе еще одного корабля и о начале схватки между ними - поток электромагнитного излучения, рожденный столкновением полей, можно было бы обнаружить даже невооруженным глазом, а уж про сканеры и говорить нечего.
   Кап- три Перминов словно услышал мысли «экскурсанта». Он подошел к Осетру и пояснил:
   - При сближении мы уменьшаем радиус кокона, так чтобы вражеское и наше защитные поля не коснулись друг друга. А потом переключим фогель-генератор в недавно разработанный режим. При постановке силового поля используется принцип нериманова прыжка на расстояние радиуса образуемого кокона. Таким образом защищенное пространство не просто расширяется, как в случае работы по старому режиму, что обязательно приведет к столкновению силовых полей нашего корабля и эсминца. При работе в новом режиме граница кокона словно возникает из ниоткуда, и вражеский корабль мгновенно оказывается внутри него.
   Осетр посмотрел на него с удивлением.
   С какой бы стати главный специалист систем безопасности вдруг начал давать разъяснения по работе своего оборудования командиру десантного отряда?
   Но потом он сообразил: офицеры прекрасно заметили, что капитан фрегата совещается с Осетром один на один, и сделали для себя определенные выводы, сколь бы эти выводы не были далеки от реального содержания ситуации…
   - Расстояние до цели девять с половиной километров, - доложил один из находящихся на центральном посту специалистов.
   Перминов оглянулся на Приднепровского.
   Капитан молча кивнул.
   - Внимание! - В голосе Перминова зазвучал металл. - Режим работы фогель-генератора - переключить! Граница прыжка - пятнадцать километров!
   По фрегату разнесся короткий вой сирены, предупреждающий команду о том, что сейчас корабль сменит режим силового кокона и окажется на короткое время без защиты от средств нападения вражеского корабля.
   Рев стих.
   - Господин капитан первого ранга, режим работы фогель-генератора переключен! - доложил Перминов.
   - Добро! - рыкнул Приднепровский. - Восстановите защиту фрегата!
   - Поставить внутренний кокон! - скомандовал Перминов.
   - Есть!
   Прошла пара секунд, и последовал доклад:
   - Внутренний кокон поставлен! Защита фрегата восстановлена!
   - Начинайте взламывать силовую защиту цели, - распорядился Приднепровский.
   На видеопластах ничего не изменилось.
   Вражеский эсминец продолжал висеть на расстоянии девяти с половиной километров от фрегата.
   Приднепровский в свою очередь подошел к Осетру.
   - Сейчас они заволнуются. Как только обнаружат, что вокруг исчезла Вселенная. Наш силовой кокон для их сканеров непроницаем, и потому вражеский эсминец попросту ослеп.
   Осетр понимающе кивнул. И вдруг поймал себя на мысли, что принимает объяснения капитана как должное.
   Будто уже оказался на троне…
   - Так точно, господин капитан первого ранга, - отозвался он.
   - Через какое-то время они сообразят, что случилось, - продолжал Приднепровский, понимающе кивнув, - и расширят свой кокон, чтобы, наткнувшись на наше поле, хотя бы понять, где оказался противник. Однако сначала они наткнутся на внутреннюю поверхность внешнего кокона, и понимание этого открытия отнимет у них еще какое-то время. И только потом они смогут определить хотя бы направление, в котором находимся мы.
   Прошло несколько минут и за эсминцем вспыхнуло сияние - это коснулись друг друга защитные силовые поля двух кораблей.
   - Правую фронтальную установку - в режим острого луча! - скомандовал кап-три Боровиков, главный артиллерист «Святого Георгия-Победоносца».
   Эсминец двинулся прочь от того места, где разливалось сияние. Оно потухло, но еще через какое-то время загорелось в новом месте, уже между двумя кораблями - эсминец наткнулся своим полем на внутренний кокон фрегата.
   И тут же вся поверхность кокона, обращенная в сторону эсминца, вспыхнула звездочками. Это артиллерийские установки врага открыли огонь по тому месту, где, как определил командир эсминца, находится противник.
   - Напряженность защитных силовых полей - двадцать пять процентов, - доложил Перминов. - Угрозы прорыва нет!
   Устроившийся в кресле перед центральным видеопластом Приднепровский кивнул и скомандовал:
   - Начинайте, Боровиков!
   - Внимание, комендоры! - рявкнул главный артиллерист. - Правая фронтальная установка по цели - огонь! Режим - непрерывный!
   И тут же вспыхнула звезда в том месте, где находилась граница кокона, прикрывавшего эсминец.
   - Двадцать процентов максимальной мощности, - рявкнул Боровиков. - Двадцать пять процентов…
   Звезда разгоралась, наливалась кровавым сиянием.
   - Тридцать процентов… Тридцать пять…
   От звезды круговыми волнами побежала по сторонам багровая рябь.
   - Ага, - сказал Перминов. - Защитные системы врага постепенно приближаются к максимально допустимому уровню?
   - Может, подключим левую фронтальную установку? - спросил Приднепровский.
   - Можно, конечно, - сказал Боровиков. - Но хотелось бы проверить, справимся ли мы одной установкой… Сорок процентов максимальной мощности…
   Рябь сделалась оранжевой, потом желтой.
   - Сорок пять процентов…
   Разбегающиеся от кровавой звезды волны позеленели, потом сделались голубыми.
   - Пятьдесят процентов…
   Волны стали фиолетовыми. А потом они словно взбесились. На основную амплитуду наложилась дополнительная. Уже вся обращенная к фрегату часть вражеского кокона стала фиолетовой. Она колебалась, словно раскачивало ветром подвешенный воздушный шарик.
   - Резонанс начался, - восхищенно сказал Перминов. - Всего на пятидесяти процентах резонанс начался! Сейчас защитная автоматика отрубит кокон, чтобы вражеский генератор вразнос не пошел… Эсминец не заденете, стрелк и? - обеспокоенно спросил он Боровикова.
   - Нет, луч направлен в сторону… А у тебя поле внешнего кокона обоюдополяризованное?
   - Разумеется! Не волнуйся, луч ваш за пределы кокона не вырвется!
   И тут фиолетовый воздушный шарик лопнул. Точнее не лопнул, а просто исчез.
   - Силовая защита противником утрачена! - доложил кап-три Колесов, главный специалист системы разведки и целеуказания.
   - Применить установку электромагнитного импульса! - скомандовал Приднепровский.
   Боровиков тут же продублировал приказ.
   Фрегат не содрогнулся. И эсминец тоже.
   Но чей- то голос объявил:
   - Залп ЭМИтером произведен!
   Приднепровский встал и повернулся к Осетру:
   - Ну что ж, Башаров… Ваша очередь браться за дело! Приказываю десантному отряду взять вражеский корабль на абордаж. Сейчас мы в придачу угостим их ударом станнеров. Так что вы вряд ли столкнетесь там со сколь-нибудь организованным сопротивлением.
   - Есть взять вражеский корабль на абордаж! - отозвался Осетр, с трудом сдерживая рвущееся в голос ликование.

Глава шестьдесят четвертая

   Сам по себе абордаж происходил очень обыденно.
   Когда Осетр примчался в транспортный отсек, десантники давно уже погрузились в катера. Старлей Мормышев одиноким перстом маячил между машинами. Увидев командира, подскочил, доложил о готовности отряда к операции.
   Загрузились в головной катер, надели на головы персональные тактические приборы.
   Осетр сообщил на мостик о том, что отряд в порядке, и получил приказ начинать операцию.
   Открылся десантный люк, и катера один за другим начали покидать борт фрегата.
   Вскоре все семь устремились к висящему в отдалении эсминцу.
   В шлеме Осетра раздавались голоса, ведущие переговоры между мостиком и пилотами.
   - «Крабы» с первого по седьмой! Система защиты взяла вас на контроль!
   Все семь пилотов сообщили, что поняли.
   - Можете высаживаться на обшивку цели! Стрельбы по вам не ведется!… «Орел-один»! Готовьтесь к началу абордажа!
   «Орел- один» -это был позывной Осетра.
   - «Орел-один» понял готовиться к началу абордажа! «Орел-два»! «Орлы» с третьего по пятый!… Получен приказ готовиться к началу абордажа!
   Найден и командиры взводов доложили о том, что приказ понят.
   Все почувствовали легкий толчок - перед касанием обшивки эсминца нейтралины катеров отключились.
   - «Орлы», на выход! - послышался голос пилота.
   Открылся десантный люк катера, и Осетр ринулся наружу. Однако Найден решительным жестов преградил ему путь и покинул катер первым.
   Выполняет приказ парень - подставить грудь под смертельный удар вместо Осетра!… Ладно, пусть старается, у каждого своя боевая задача…
   Поскольку автоматика вражеского корабля была выведена из строя электромагнитным импульсом, то и гравитатор эсминца не работал, и потому, покинув катера, десантники тут же оказались в невесомости. Передвигаться по обшивке теперь можно было только с помощью присосок
   Персональные тактические приборы десантников тут же переключились на режим боя, показывая на внутренней поверхности шлемов голубые фигуры своих товарищей. Красных фигур противника, разумеется, не наблюдалось. Если кто из пиратов и защитился от удара стационарного станнера с помощью индивидуального энергопоглотителя, он находился сейчас под обшивкой корабля.
   - Минеры, вперед! - скомандовал Осетр.
   Минеры всех трех взводов выдвинулись на заранее распланированные точки и заложили мины направленного действия в тех местах, где разрушение обшивки не должно было угрожать эсминцу разгерметизацией. Быстро, насколько позволяли присоски, удалились от точек подрыва.
   - Мины подорвать!
   Расплылись в пространстве три дымных фонтана - это в пробоины вынесло мусор и мгновенно охлаждающийся, насыщенный влагой воздух из вскрытых помещений.
   - «Орлы», вперед!
   В течение нескольких последующих минут происходила настоящая кутерьма.
   Десантники один за другим ныряли в пробоины, начав проникновение под обшивку сразу в трех точках. Перепонки, защищающие внутренности эсминца от разгерметизации, то и дело чпокали. Надо было проскочить внутрь прежде, чем обшивка зарастет и окрепнет, ликвидировав пробоину.
   Вскоре оказался на борту эсминца и Осетр. Первый взвод, в составе которого ему надлежало вести бой, оказался, как и было запланировано, в транспортном отсеке вражеского корабля. Тут работало лишь аварийное освещение, но и его персональным тактическим приборам вполне хватало, чтобы окружающая обстановка была бойцам предельно ясна.
   Солдат противника вокруг не наблюдалось.
   Надо было поторапливаться, пока ИскИны систем эсминца не начали восстанавливать работоспособность подопечных схем - ЭМИ-установки фрегата не могли работать беспрерывно, потому что нанесли бы удар по нанотехнике собственных солдат.
   Когда пробоина в обшивке окончательно заросла, один из десантников нашел пульт ручного управления люком, ведущим во внутренние помещения вражеского корабля, и привел его в действие.
   Через пару мгновений поток бойцов хлынул в коридор.
   Здесь начали попадаться первые парализованные враги. На внутренней поверхности шлема их фигурки помечались красным цветом. Пираты валялись тут и там - с оружием в руках, но в большинстве своем без комбинезонов и персональных тактических приборов.
   Все- таки атака «Святого Георгия-Победоносца» оказалась для противника слишком неожиданной.
   Тот, кто попал под действие станнерной установки, был отключен минимум на час, поэтому лежащие в коридоре враги не волновали десантников. Сейчас в первую очередь требовалось захватить мостик - там могли найтись дееспособные противники, ибо индивидуальные поглотители электромагнитным импульсом из строя не выводятся.
   Перестрелка вспыхнула только в одном месте, на перекрестке двух коридоров, но и та была чрезвычайно короткой.
   Открывшего стрельбу врага угомонили залпом сразу из десяти «дикобразов». Двое десантников схватили висящие на стене огнетушители и принялись тушить труп врага, а за одно и разгорающийся пожар - не все выстрелы пришлись во вражеского солдата, досталось и внутренней корабельной переборке. Дым она выделяла весьма густой, и Осетр порадовался тому, что никто из десантников не снял шлема.