Романов Николай. Инсургент

   Он определенно был мерканцем, этот самовлюбленный дядька. И потому был врагом вдвойне.
   - Не напрягайтесь так, господин Приданников! - Пират продолжал смотреть на Осетра, совершенно не заботясь о том, что происходит с индикаторами на пульте.
   Впрочем, раз борт покинул атмосферу, самая сложная часть полета уже завершилась и внимание капитана уже не требуется, системы корабля и сами прекрасно справятся.
   - Освободиться вам, господин Приданников, все равно не удастся. Даже когда паралич пройдет!
   Вроде бы ничего не происходило, но в душе Осетра нарастала тревога. Это было не совсем то, привычное «росомашье» чувство, которое рождается при непосредственной угрозе жизни, когда тебя хотят убить, и непременным условием для появления которого является пребывание «росомахи» на какой-нибудь планете. Это была угроза отдаленная, но не менее смертоносная. Развитие нынешней ситуации несомненно должно было привести Осетра к гибели, и надо было что-то предпринимать, чтобы изменить вектор развития событий.
   Вот только где гарантия, что изменение вектора не окажется тем самым, смертоносным направлением в будущее, которого и хочется всячески избежать?
   Увы, никакой гарантии не было!
   И Осетр, с одной стороны, понимая, что давно пора брать ситуацию в свои руки, все-таки колебался.
   Нелегко выбирать между жизнью и смертью, когда не знаешь, куда какая дорога ведет. Это тебе не сказка, где перед носом камень, а на нем надписи: «Направо пойти - богату быти, налево пойти - убиту быти, а прямо пойти - женату быти»! Впрочем, там, в сказке, тоже не все так просто, как написано…
   «Магеллановы Облака - достойные спутники нашей Галактики», - сказал себе Осетр, закрывая глаза.
   И свершилось привычное.
   Возникла серая фигура, в реальности бывшая командиром пиратской базы. В голове серой фигуры присутствовала знакомая угольно-черная полоска ментального блока, и Осетр тут же, протянув «руку», ущучил ее, обратив в копошащуюся внутри «кулака» букашку. Вторая туманная рука сцапала пирата и зажала его, в свою очередь, в кулак. Тоже как букашку…
    Вы букашечки, Вы милашечки,
    Тара- тара-тара-тара-таракашечки! [10]
   Помнится, мама читала в детстве какую-то сказку, где были такие слова… Мама! Как ты там внизу? Спишь или дрожишь от страха? Но сейчас совершенно нет времени, прости меня, я потом о тебе подумаю…
   Осетр открыл реальные глаза.
   - Как вас зовут? - спросил он.
   Пристально смотрящий в пространство за видеопластом пират слегка встрепенулся:
   - Алекс Сильверстоун.
   Ишь ты, какая фамилия у мужика! Сильверстоун… Серебряный камень… И куда же ты, камушек, прикатился? Ты ведь даже не к смерти своей прикатился, не дам я тебе умереть. Но выжму я тебя, как мокрый носовой платок! И никуда ты не денешься! Нет у тебя таких сил, чтобы оказать мне сопротивление.
   - Выведите ИскИн «Горного Орла» из режима автопилота! Немедленно!
   Пират поморщился:
   - Это невозможно.
   - Что значит - невозможно? - опешил Осетр. - Как это - невозможно?
   - У ИскИна задействована программа аварийной эвакуации. Такой режим существует для спасения корабля в момент крайне серьезной опасности. Будучи запущенным, он не может быть отключен до полного окончания программы. Что бы ни происходило с экипажем, он ни в коем случае не попадет в лапы врага. Даже трупы не попадут.
   Если бы Осетр не был прикован к креслу обездвижником, он бы вскочил. Так ему, по крайней мере, показалось…
   - А когда закончится действие программы?
   - Когда транссистемник уйдет в риманов туннель, и будет взорвана пространственная бомба, отрезающая противнику возможность догнать корабль.
   - Но кто-то ведь должен остановить ИскИн, когда программа закончится!
   Это была непозволительно глупая реплика, но ведь растерянность не прибавляет человеку ума.
   Даже если этот человек - будущий император. Даже если этот человек - «росомаха»…
   - Когда программа будет выполнена, ИскИн отключится самостоятельно, - равнодушно сказал пират. - И, если не осталось живых членов экипажа, отправит сигнал СОС в сторону ближайшей дружественной планеты. Таковы изначально запланированные предосторожности.
   «В котловину тебе эти предосторожности!» - подумал Осетр.
   Похоже, испытанное им чувство тревоги касалось именно этого вектора развития событий. И как его избежать, было совершенно непонятно.
   Продолжая удерживать одной рукой букашку-блок, Осетр повел второй рукой вокруг. Словно слепой, потерявший свою палку, ищущий, на что бы опереться, за что бы зацепиться, как бы сориентироваться… И с удивлением обнаружил вокруг себя, помимо туманной фигуры пирата, множество других фигур, не имеющих ничего общего с человеческими.
   Их вообще невозможно было идентифицировать и классифицировать, они не были шарами, кубиками или параллелепипедами, формы их были изменчивы, размеры - непостоянны, и можно было с полной уверенностью сделать только один-единственный вывод - от них веяло смертельной угрозой. А значит, они были противниками… Потом одна из фигур начала уворачиваться от Осетровой руки, и тут же стало ясно, что ее непременно требуется поймать, но тут в реале зашевелился пират. Этот тип еще не понимал, что происходит - а в принципе, и не должен был понимать; как и помнить, что произошло, - но тут к Осетру пришло собственное понимание. Он вдруг с полной уверенностью осознал, что изменчивые фигуры вокруг - это факторы, от которых зависит его, Осетра, жизнь и благополучие, и с этими факторами надо было что-то делать, но рук совершенно не хватало, и пришлось выпускать из «кулака» букашку-блок, после чего пират в реале тут же обмяк в своем кресле, но теперь было уже не до него, потому что среди остальных факторов, которые - к Осетру пришло новое понимание! - были не просто факторами, а мыслящими конструкциями, но от них все равно зависели жизнь и благополучие, и стало совершенно определенным, что это не просто конструкции, это люди и ИскИны, существующие в окружающем Осетра пространстве, их были сотни, но разбираться кто есть кто уже не было никакой возможности, потому что одна из конструкций представляла для него большую угрозу, и Осетр понял, что это ИскИн «Горного Орла», выполняющий заложенную в него программу эвакуации, и попытался оседлать его, как оседлывал несколько мгновений назад пирата, но ИскИн не поддался, а потом рядом осталось всего несколько конструкций, а остальные унеслись в безумную даль, и среди этих унесшихся находилась теперь самая угрожающая, но это был вовсе не ИскИн малого транссистемника, это был - вновь пришло понимание! - ИскИн пространственной бомбы, и Осетр попытался оседлать его, тянулся к нему все удлиняющимися и удлиняющимися «руками», но скоро понял, что заставить действовать эту конструкцию под своим контролем ему не удастся, и больше не оставалось ничего, кроме как схватить туманную форму и спрятать у себя на груди.
   А потом это скопище тумана сделало грандиозный грозный выдох, и Осетр обволок его своим податливым телом, не давая уйти, не давая расшириться, не давая заполнить туманом окружающее, напрягаясь в попытке удержать, и снова напрягаясь, и опять напрягаясь, напрягаясь почти бесконечно, но тут выскочила откуда-то по-настоящему бесконечная темнота и пожрала его сознание…

Глава семьдесят четвертая

   Когда Осетр пришел в себя, его изучали два глаза.
   Откуда в темноте могли быть глаза, он не знал. Ведь о ней, темноте, в первую очередь известно то, что она всегда безглаза. Иначе это уже не темнота, во всяком случае не бесконечная темнота, ведь в бесконечности просто не может быть человеческих глаз!
   А изучающие его глаза были человеческими. И, кажется, знакомыми. И ситуация казалась знакомой… Лежал он вот так уже где-то, не понимая, где находится и что случилось.
   И тут он понял, что никакой темноты вокруг нет.
   Нормальный дневной свет заливал окружающее - разве что искусственный. Потом он узнал человека, который смотрел на него.
   Это же капитан третьего ранга Константин Сибирских, начальник медицинской части «Святого Георгия-Победоносца».
   Но какого дьявола Осетр делает на фрегате? Ему давно пора быть на Крестах, восстанавливать свои способности…
   - Как вы себя чувствуете, капитан Башаров?
   Какой, к дьяволу, капитан Башаров? Кто это капитан Башаров? Это я, что ли? Кажется, капитан Башаров - командир десантной роты особого назначения, приписанной к «Георгию-Победоносцу». Это я, что ли, командир десантников?…
   Ну да, я! А кто же еще?
   - Спасибо, капитан третьего ранга, жить буду.
   - Ну раз шутите, значит, все в порядке! - Сибирских улыбнулся.
   Это я пошутил? Да не шутил я. Просто раз глаза открыл, значит, жить буду. Это известно… А откуда это известно?…
   Подождите, но если я - командир десантников, какого дьявола я валяюсь в медчасти «Победоносца»? Я же должен быть на Алеуте Три, брать на абордаж пиратскую базу… Или кто-то из десантников ранил меня во время тренировочной схватки?
   Он поднял правую руку и сфокусировал на ней взгляд.
   Рука была цела.
   Нет, подожди, подожди!… Какой, к дьяволу, абордаж пиратской базы! Базы на абордаж не берут, базы захватывают наземной атакой или уничтожают артиллерийскими ударами… Мы ее уничтожили?
   - Мы ее уничтожили?
   - Кого? - спросил врач.
   - Не кого, а что! Пиратскую базу.
   - Нет. Зачем?
   Ага, не уничтожили. А почему?…
   И тут он вспомнил.
   Конечно, не уничтожили. Зачем, к дьяволу, ее уничтожать, если мы хотели, чтобы ее защитники сдались. Именно с этой целью мы с сержантом Концевым и высадились на планету. Если есть возможность обойтись без крови, нужно обходиться без крови. Если есть шанс, что парламентеров выслушают, надо посылать к противнику парламентеров.
   - Концевой? Где сержант Концевой?
   - Погиб сержант, - сказал врач.
   Осетр прикрыл глаза и стиснул зубы.
   Концевой все-таки погиб. То есть вообще без крови не обошлось. Но если один погиб для того, чтобы уцелели сотни других, то он погиб не зря.
   Искусство государственного человека и состоит в том, чтобы пролилось меньше крови, чтобы было меньше жертв. Если вообще без них не получается…
   Это была мысль, которую он знал еще со времен школы «росомах», но сейчас она показалась ему совершенно новой, только-только выстраданной, за которую пришлось многим заплатить. В том числе и частью собственной души…

Глава семьдесят пятая

   Приднепровский действовал именно так, как два капитана запланировали с самого начала.
   Через восемь часов после того, как парламентеров захватили пираты и от Осетра не поступило никаких сообщений, фрегат принялся методичными ударами уничтожать наземные артиллерийские установки, защищающие базу. Пираты безмолвствовали. То, что с планеты стартовал малый транссистемник, оказалось полной неожиданностью для Приднепровского и Колесова. Система разведки и целеуказания не смогла обнаружить пиратское судно.
   К счастью, о существовании входа в риманов туннель в пространстве системы Дальнего Алеута было известно - тут разведка поработала, поэтому момент, когда «Горный Орел» ринулся в туннель, был зафиксирован, и командир «Святого Георгия-Победоносца», поняв, что пираты его провели, отдал приказ немедленно устремиться следом. Конечно, если бы пираты взорвали пространственную бомбу, вход в туннель оказался бы закрыт, и фрегат остался бы несолоно хлебавши. Однако по какой-то причине пиратам не удалось захлопнуть за собой риманову дверь, и «Георгий-Победоносец» ворвался в туннель следом за пиратским трансситемником, и на выходе из туннеля настиг его.
   Пилоты и безопасники сделали свое дело.
   Транссистемник блокировали с помощью кокона Фогеля, заарканили силовыми полями и осуществили пленение, затащив в причальный трюм фрегата. Корабль казался совершенно безжизненным. Сканеры ничего не показывали - обшивка любого корабля блокирует биоизлучение. Однако инженерной службе удалось вскрыть замок, запирающий выходной люк. Правда, предварительно пришлось угостить ИскИн транссистемника электромагнитным импульсом, чтобы он не вздумал обороняться от незваных гостей. Когда пиратский корабль оказался в трюме, применить ЭМИ было уже безопасно - даже если бы из-за возможного сбоя в системах жизнеобеспечения произошла разгерметизация транссистемника, утечки воздуха бы уже не случилось. Модернизированный фогель-генератор, как и в случае с эсминцем, создал такой кокон, который напрочь лишил ИскИн пиратского корабля всякой информации об окружающем пространстве.
   А так кто его знает, что бы случилось, начни россы захват «Горного Орла» без применения кокона? ИскИн мог быть запрограммирован на самоликвидацию. В общем, решили уменьшить риск до минимума…
   И выиграли.
   Удивительно только одно - почему ИскИн не смог взорвать пространственную бомбу?
   Осетр усмехнулся про себя.
   Ему это было не удивительно. Он еще в тот момент, когда прижимал к «груди» исчезающую смертоносную конструкцию, с полной отчетливостью понимал, что происходит.
   Пространственная бомба взорвалась.
   Но он, Осетр, сумел сколлапсировать выделившуюся энергию в какую-то неведомую форму, которая не уничтожила «Горный Орел» и не заперла туннель. Превратил себя в… так скажем, энергопоглотитель. Принцип оружия защиты, известный с незапамятных времен. Как скажем тот же щит против стрелы…
   Вот только теперь оставался открытым вопрос: не произошло ли с ним снова то, что случилось ранее? И не придется ли опять лететь на Кресты, чтобы восстановить утерянные возможности?
   Может, вообще организовать резиденцию инсургента на Крестах? Вот только толку там с необычных возможностей - как с козла молока! Мертвяков гонять?…
   Ну да ладно, об этом мы подумаем потом. А сейчас… Что-то ведь еще должно быть сейчас… Зачем мы вообще прилетели в систему Дальнего Алеута?
   И тут он вспомнил все. Окончательно.
   - А заложница? - спросил он с замиранием в голосе.
   - Не волнуйтесь, капитан! - сказал Приднепровский. - Жива заложница.
   «Мама… - подумал Осетр. - Мама, неужели я тебя нашел? И даже не потребовалось отыскивать твой генетический код…»
   Он сбросил одеяло и уселся на кровати.
   Капитан корабля посмотрел на главного медика.
   Тот махнул рукой: «Можно!»
   И Приднепровский улыбнулся, как никогда не улыбается при подчиненных капитан боевого корабля.

Глава семьдесят шестая

   Возле входа в нужную каюту висела триконка
    Помещение для особых нужд
    Посторонним не входить!
   Он не был посторонним и имел право на вход. В конце концов, он имел на это полное право…
   Перепонка люка дематериализовалась, открыв доступ в каюту, куда так стремилось сердце.
   Осетр шагнул вперед и замер.
   Она сидела на диванчике, исхудавшая и перепуганная. Услышав его шаги, она подняла голову. Глаза ее расширились.
   - Бог мой, Остромир… - прошептала она. - Где же ты пропадал так долго?

   Конец второй книги