Страница:
Оставалось лишь начать новый путь. Шаг за шагом.
Действительно, куда ему спешить?.. Елена и сама могла оказаться предательницей, а Маркиз не настолько дегенерат, чтобы пустить все по ветру в ближайшее время.
И все же. Нужно спешить.
Летум поднялся с койки, едва не задевая макушкой потолок, оправил рабскую робу и открыл дверь. В коридоре, встретив незнакомого пирата, спросил у него о Смайлсоне.
Пират окинул его недоуменным взглядом. Летум и сам понимал, что бластер никак не вяжется с его лицом и нищенской одеждой, а потому терпеливо ждал.
— В своей каюте, — сказал наконец пират, ткнув пальцем в конец коридора. — Номер двадцать три. Или на мостике. Или в кают-компании.
— Спасибо, — кивнул Летум.
На стук в дверь каюты никто не ответил, и Летум решил подняться на мостик.
Шаг за шагом.
«Нужно привыкать», — с омерзением подумал он, вспоминая взгляд пирата. Теперь на него будут смотреть так абсолютно все. Отец, — старый жирный Вагнер, — говорил: «не всякая неприятность является таковой. Старайся обратить в оружие любой свой недостаток». И Летум отвечал: «я запомню, отец».
Операция по возвращению ему прежнего облика стоит больших денег. Вернее, таковыми они представлялись ему теперь, когда у него не было и гроша за душой. Теперь их нужно заработать, а это грозило отнять слишком много времени и сил. Не проще ли последовать отцовскому совету? Оставить все, как есть? Пусть людишки трепещут, завидев его лицо. Глаза остались прежними, поэтому их не удивит горящий в них огонь.
Да, он сохранит все таким, как есть. Он станет пиратом. Величайшим пиратом, которого только принимала в себя холодная бездна Вселенной. Пусть трепещет Зевс, заслышав о Летуме, лишенном лица. Безликом.
Летум усмехнулся и кивнул собственным мыслям. Пусть будет так.
Мостик представлял собой убогое зрелище. Вообще, насколько Летум разбирался в кораблях, пиратское судно являлось допотопным дредноутом, который не мог похвастаться ни скоростью, ни вооружением. Разве что водоизмещением, — но это, при всей незащищенности, сомнительный козырь.
Даже Летум знал, что на современных кораблях на мостике должно быть расположено капитанское место, мощный компьютер и два-три оператора. Старшие же офицеры находились в боевой и навигационной рубках, осуществляя непосредственно саму операцию. На этом же мостике и навигаторы, и операторы орудий были вынуждены чувствовать локоть друг друга, что порождало явную нехватку пространства. Капитан же восседал в противоположном входу конце помещения, возле огромного голопроектора.
Летуму повезло — Смайлсон находился здесь. Уже без скафандра, в серой куртке морского пехотинца. Склонившись над плечом какого-то пирата, он что-то говорил, тыча пальцем в монитор. Завидев Летума, сразу же выпрямился и шагнул навстречу.
— Я все обдумал, — сказал Летум, — и готов присоединиться к вашему славному братству.
— Я рад, — кивнул Смайлсон. — Пошли, сообщим об этом капитану.
По мере их приближения толстые губы капитана раздвигались в странной усмешке.
— Он решил, сэр, — доложил Смайлсон. — Его зовут Летум, и он с нами.
— Прекрасно, — откликнулся капитан. Летум подумал, что при этом ему не помешало бы потереть ладони. — Значит, Летум…
Синее существо на плече капитана утвердительно каркнуло.
— Летум, значит… — Казалось, капитан напряженно размышляет. — А как твоя фамилия, Смерть?
— Джонсон, — ответил Летум. — Меня зовут Летум Джонсон.
— Врать в глаза ты умеешь, — усмехнулся капитан. — Возможно, и провел бы, если не… — Капитан указал толстым пальцем куда-то в сторону.
Летум обернулся и заметил в кресле возле приборов связи ту самую белокурую красотку, что так всколыхнула его воображение накануне. Летум был готов отнести это насчет шока и нервного напряжения, но сейчас малышка оказала на него то же воздействие. Летуму мгновенно захотелось увидеть ее в драгоценностях и кружевах, на черных шелковых простынях…
Усилием воли он заставил себя выбросить из головы эту чепуху. Какие кружева?.. Теперь он на грязной пиратской посудине, вынужденный наниматься на работу к жирному и бородатому ублюдку.
— Да, сэр? — Красотка заметила их появление. При этих прекрасных звуках Летуму полезли в голову воспоминания о хрустальном перезвоне бокалов, каплях росы на нежных цветочных лепестках… Ему захотелось плюнуть и выругаться.
— Прокрути-ка то послание, детка, — приказал капитан.
— Есть, сэр, — сказала девушка, окинув Летума странным взглядом.
На одном из мониторов, которыми была окружена красотка, появилась привычная черно-желтая эмблема переплетенных треугольников. Она тут же сменилась мерцающими буквами кроваво-красного цвета: «Разыскивается! Живым или мертвым!» И — вращающаяся голова Летума. Летума нынешнего, лишенного лица. Он еще не видел себя, а потому с интересом принялся рассматривать изображение.
Ужас и отвращение быстро сменились уважением перед мастерством чужого скальпеля — медики постарались на славу. От Летума прежнего не осталось и следа. Нельзя сказать, что он был отвратен на вид. Скорее… странноват.
Сумма, которую тайная полиция обещала выдать удачливому охотнику, отнюдь не впечатляла Летума. Какие-то жалкие десять тысяч. Однако оказалось, что некое частное лицо повысило ее втрое. Это отнюдь не удивило Летума. «Маркиз, должно быть, все локти искусал».
Летум сам не заметил, как напрягся, словно инертный газ. Конечно, нечего и тягаться с финансовой мощью семейства Вагнер. Сейчас все эти пираты скопом бросятся на него, чтобы потом с рук на руки передать кому следует. А потом — потратить обещанные деньги на какую-нибудь ерунду, — выпивку, женщин или наркотики. Что он мог предложить им взамен? Только свою жизнь. Но она уже и так у них в руках…
«Так просто я не сдамся, — решил Летум, сжимая кулаки. Бластер все еще был у него. — Кое-кому придется дорого заплатить…»
— Да расслабься ты, — хохотнул капитан, все это время наблюдавший за ним. — Мы своих не сдаем.
Летум молчал.
— Может, расскажешь, кто ты? — спросил Смайлсон. — И почему ищейки не указали ни имя, ни фамилию?..
— Я же сказал, Летум Джонсон, — упрямо сказал Летум, глядя в глаза капитана.
— Где-то я уже слышал это имя, — сказал капитан. — Лилит, дорогая, посмотри, не мелькало ли у нас за последнее время чего-нибудь… эдакого.
— Конечно, сэр. — Лилит отвернулась, и по мониторам забегали строчки сообщений. Летум терпеливо ждал. Нервничать у него не было причины. — Вот, сэр, нашла! Летум… Вагнер!
Смайлсон восхищенно присвистнул. Летум и сам удивился. Хотя не предусмотреть такую возможность было явной оплошностью. Каким-то образом Маркизу и впрямь удалось подкупить тайную полицию, обезопасив себя от гнева других семейств. Идиоты там делами не заправляли, поэтому вторая награда за его же голову не содержала каких-либо данных (помимо самой внешности, разумеется).
«Живым или мертвым, — прочел Летум. — Двадцать пять тысяч».
— Как это понимать, молодой человек? — спросил капитан.
Летум молчал. Он читал горящие на экране строчки. «Разыскивается, за преступления против жизней граждан Автократии, совершенные с особой жестокостью и цинизмом… Чрезвычайно опасен…» Летум читал, и не верил своим глазам. «Это все про меня?» Похоже на цитату из вестернов, которыми он зачитывался в детстве.
Летум как на ладони видел весь ход мыслей капитана. «Если у человека нет лица, значит, кто-то не желает, чтобы его узнали. Если оказался на работорговном судне, значит, это произошло помимо его воли. Значит, с этим связаны некие права на некие объекты. И, разумеется, замешаны неприятности с законом. Возможно, такого человека даже разыскивают».
Похоже, капитан не понимал лишь того, почему тайная полиция, если ей все известно, не опубликовала сведения о личности во втором объявлении.
Смайлсон ткнул локтем Летума под ребра. Правильно. Когда спрашивает человек, облеченный такой властью, нужно отвечать.
— А что тут особенного? — спросил Летум, стараясь казаться наивным. Новое лицо повиновалось с явной неохотой. — Мало ли, сколько в Галактике Летумов…
— Это правда, — кивнул капитан. — Однако я за всю свою жизнь помню только одного Летума, — пират указал на мониторы. — Летума Вагнера, старшего сына одного из влиятельнейших людей Зевса. Сменившего в последствии на посту папашу.
— Думаете, я — это он? — Летум усмехнулся. Рот, лишенный губ, представлял в это мгновение нечто ужасное.
— Такое предположение целиком логично, — заявил капитан. — Слишком уж невероятно совпадение. Как ты считаешь?
«Толстяк загнал меня в угол», — подумал Летум. Оставалось пудрить мозги…
— Сэр, вы взорвали корабль номадиан?
Лицо капитана на мгновение помрачнело.
— Обычно я требую от подчиненных прямого ответа на поставленный вопрос. Но для тебя, ввиду сложности ситуации, так и быть, сделаю исключение. — Пират вздохнул мощной грудью. — Нет, мы не стали тратить боеприпасы. Это не в моих правилах. Если мы будем уничтожать каждый корабль, взятый на абордаж, номадиане сократят поставки рабов. Автоматически сократится число носителей человеческого генотипа, которых мы можем освободить.
Шкипер замолчал и выжидающе уставился на Летума. А тот подумал: «теперь понятно, почему Маркиз спохватился так быстро…»
Пудрить капитану мозги оказалось не так уж и просто. Последняя попытка…
— Сэр, — сказал он, — так ли уж важно, кто я, и каково мое прошлое?
Усмехнувшись, капитан кивнул.
— Вторая вещь, которую я требую от подчиненных, это предельная откровенность. Я должен знать все, что может сказаться на нашей работе. Так что выкладывай, парень, не томи.
«Еще бы, — подумал Летум, — заполучить в подчиненные того самого Летума…»
— Сэр, можем ли мы поговорить наедине?
Капитан недоуменно оглянулся. Летум последовал его примеру. Занятый напряженным разговором, он не обращал внимания на шум, но, похоже, операторы машин интересовались исключительно работой. Девушка со странным именем Лилит отвернулась к своим мониторам, однако Смайлсон даже не пытался скрыть любопытства.
— Не обращай внимания, — сказал капитан. — Он может пустить гораздо худшие слухи, если прямо сейчас послать его подальше.
«В этом есть своя логика», — согласился Летум.
— Хорошо, — кивнул он, — я признаю: это про меня. Обе награды обещаны за одну и ту же голову. Такова моя откровенность.
— Ценю, — кивнул капитан. — А вот моя благодарность… — Он протянул руку и снял с ближайшего пульта микрофон. — Лилит, включи, пожалуйста.
Девушка послушно щелкнула каким-то тумблером, и по мостику прозвенел характерный звук.
— Слушайте меня, голодные псы, — голосом священника, обращающегося к толпе, провозгласил пират. — Сегодня к нам присоединился новый брат. Его разыскивают в Автократии, за его голову назначена немалая награда. Предупреждая возможные эксцессы, скажу: любой, кто попытается ее заполучить, будет иметь дело со мной. — Капитан прикрыл микрофон рукой. — Какое берешь себе имя?
— Летум Безликий, — брякнул Летум первое пришедшее в голову.
Капитан одобрительно кивнул. И убрал руку с микрофона:
— Имя этого человека — Летум Безликий. Если вы встретите его, — широкая усмешка, — то сразу узнаете. Конец сообщения.
Лилит щелкнула тумблером.
— С ними иначе нельзя, — пояснил капитан. — За моей головой также кое-кто приходил. Награда поменьше, конечно, и все же. Однако я-то в безопасности. Несмотря на братство и равенство, у тебя могли бы возникнуть проблемы, потому как слухи раскручиваются здесь с бешеной скоростью.
— Спасибо, — сказал Летум. Он был действительно благодарен.
— Не за что, — капитан пожал плечами. — Это моя обязанность.
Помолчав, Летум спросил:
— Не хотите узнать всю историю целиком?
— А зачем? — капитан рассмеялся. Существо на его плече проснулось и каркнуло. — Достаточно и того, что ты уже сказал.
Летум кивнул. Такой подход ему нравился.
— Теперь, — сказал капитан, — ты должен набрать себе команду.
Летум попытался поднять бровь. Забыл, что у него нет ни одной.
— Зачем, сэр?
— Как зачем? — в свою очередь удивился пират. — Ты неплохо показал себя на корабле. Рядовым бойцом может быть каждый, хорошие же офицеры на вес золота. Думаю, до капрала ты уже дослужился. Как считаешь?
Летум не смог удержаться и обернулся. Смайлсон едва заметно кивнул. Во взгляде его читалось: «ну, что я тебе говорил?».
— Сложный вопрос, сэр, — признался Летум. — Но, думаю, не подведу.
— Я тоже так думаю, — кивнул пират. — В твоей роте будет тридцать человек. Набери их из тех рабов, что ты привел с собой.
Летум кивнул и начал разворачиваться. Смайлсон ткнул его под ребра.
— Так точно, сэр. Разрешите приступать?
— Вот это мне нравится, — хохотнул пират. Синее существо возбужденно взмахнуло крыльями, однако с плеча не слетело. «Привязано оно там, что ли?» — Всем бы такую выучку…
Нещадно скрежеща зубами, Летум направился к дверям. «Такую выучку…» А этот жиртрес хотя бы представляет себе, чего ему стоило это усилие? Нельзя сказать, что Летум не умел повиноваться — папаша над ним здорово измывался, — однако последние четыре года он сам был себе хозяином. Плохое забывается быстро, а к хорошему привыкаешь еще быстрее…
Глава 5
Действительно, куда ему спешить?.. Елена и сама могла оказаться предательницей, а Маркиз не настолько дегенерат, чтобы пустить все по ветру в ближайшее время.
И все же. Нужно спешить.
Летум поднялся с койки, едва не задевая макушкой потолок, оправил рабскую робу и открыл дверь. В коридоре, встретив незнакомого пирата, спросил у него о Смайлсоне.
Пират окинул его недоуменным взглядом. Летум и сам понимал, что бластер никак не вяжется с его лицом и нищенской одеждой, а потому терпеливо ждал.
— В своей каюте, — сказал наконец пират, ткнув пальцем в конец коридора. — Номер двадцать три. Или на мостике. Или в кают-компании.
— Спасибо, — кивнул Летум.
На стук в дверь каюты никто не ответил, и Летум решил подняться на мостик.
Шаг за шагом.
«Нужно привыкать», — с омерзением подумал он, вспоминая взгляд пирата. Теперь на него будут смотреть так абсолютно все. Отец, — старый жирный Вагнер, — говорил: «не всякая неприятность является таковой. Старайся обратить в оружие любой свой недостаток». И Летум отвечал: «я запомню, отец».
Операция по возвращению ему прежнего облика стоит больших денег. Вернее, таковыми они представлялись ему теперь, когда у него не было и гроша за душой. Теперь их нужно заработать, а это грозило отнять слишком много времени и сил. Не проще ли последовать отцовскому совету? Оставить все, как есть? Пусть людишки трепещут, завидев его лицо. Глаза остались прежними, поэтому их не удивит горящий в них огонь.
Да, он сохранит все таким, как есть. Он станет пиратом. Величайшим пиратом, которого только принимала в себя холодная бездна Вселенной. Пусть трепещет Зевс, заслышав о Летуме, лишенном лица. Безликом.
Летум усмехнулся и кивнул собственным мыслям. Пусть будет так.
Мостик представлял собой убогое зрелище. Вообще, насколько Летум разбирался в кораблях, пиратское судно являлось допотопным дредноутом, который не мог похвастаться ни скоростью, ни вооружением. Разве что водоизмещением, — но это, при всей незащищенности, сомнительный козырь.
Даже Летум знал, что на современных кораблях на мостике должно быть расположено капитанское место, мощный компьютер и два-три оператора. Старшие же офицеры находились в боевой и навигационной рубках, осуществляя непосредственно саму операцию. На этом же мостике и навигаторы, и операторы орудий были вынуждены чувствовать локоть друг друга, что порождало явную нехватку пространства. Капитан же восседал в противоположном входу конце помещения, возле огромного голопроектора.
Летуму повезло — Смайлсон находился здесь. Уже без скафандра, в серой куртке морского пехотинца. Склонившись над плечом какого-то пирата, он что-то говорил, тыча пальцем в монитор. Завидев Летума, сразу же выпрямился и шагнул навстречу.
— Я все обдумал, — сказал Летум, — и готов присоединиться к вашему славному братству.
— Я рад, — кивнул Смайлсон. — Пошли, сообщим об этом капитану.
По мере их приближения толстые губы капитана раздвигались в странной усмешке.
— Он решил, сэр, — доложил Смайлсон. — Его зовут Летум, и он с нами.
— Прекрасно, — откликнулся капитан. Летум подумал, что при этом ему не помешало бы потереть ладони. — Значит, Летум…
Синее существо на плече капитана утвердительно каркнуло.
— Летум, значит… — Казалось, капитан напряженно размышляет. — А как твоя фамилия, Смерть?
— Джонсон, — ответил Летум. — Меня зовут Летум Джонсон.
— Врать в глаза ты умеешь, — усмехнулся капитан. — Возможно, и провел бы, если не… — Капитан указал толстым пальцем куда-то в сторону.
Летум обернулся и заметил в кресле возле приборов связи ту самую белокурую красотку, что так всколыхнула его воображение накануне. Летум был готов отнести это насчет шока и нервного напряжения, но сейчас малышка оказала на него то же воздействие. Летуму мгновенно захотелось увидеть ее в драгоценностях и кружевах, на черных шелковых простынях…
Усилием воли он заставил себя выбросить из головы эту чепуху. Какие кружева?.. Теперь он на грязной пиратской посудине, вынужденный наниматься на работу к жирному и бородатому ублюдку.
— Да, сэр? — Красотка заметила их появление. При этих прекрасных звуках Летуму полезли в голову воспоминания о хрустальном перезвоне бокалов, каплях росы на нежных цветочных лепестках… Ему захотелось плюнуть и выругаться.
— Прокрути-ка то послание, детка, — приказал капитан.
— Есть, сэр, — сказала девушка, окинув Летума странным взглядом.
На одном из мониторов, которыми была окружена красотка, появилась привычная черно-желтая эмблема переплетенных треугольников. Она тут же сменилась мерцающими буквами кроваво-красного цвета: «Разыскивается! Живым или мертвым!» И — вращающаяся голова Летума. Летума нынешнего, лишенного лица. Он еще не видел себя, а потому с интересом принялся рассматривать изображение.
Ужас и отвращение быстро сменились уважением перед мастерством чужого скальпеля — медики постарались на славу. От Летума прежнего не осталось и следа. Нельзя сказать, что он был отвратен на вид. Скорее… странноват.
Сумма, которую тайная полиция обещала выдать удачливому охотнику, отнюдь не впечатляла Летума. Какие-то жалкие десять тысяч. Однако оказалось, что некое частное лицо повысило ее втрое. Это отнюдь не удивило Летума. «Маркиз, должно быть, все локти искусал».
Летум сам не заметил, как напрягся, словно инертный газ. Конечно, нечего и тягаться с финансовой мощью семейства Вагнер. Сейчас все эти пираты скопом бросятся на него, чтобы потом с рук на руки передать кому следует. А потом — потратить обещанные деньги на какую-нибудь ерунду, — выпивку, женщин или наркотики. Что он мог предложить им взамен? Только свою жизнь. Но она уже и так у них в руках…
«Так просто я не сдамся, — решил Летум, сжимая кулаки. Бластер все еще был у него. — Кое-кому придется дорого заплатить…»
— Да расслабься ты, — хохотнул капитан, все это время наблюдавший за ним. — Мы своих не сдаем.
Летум молчал.
— Может, расскажешь, кто ты? — спросил Смайлсон. — И почему ищейки не указали ни имя, ни фамилию?..
— Я же сказал, Летум Джонсон, — упрямо сказал Летум, глядя в глаза капитана.
— Где-то я уже слышал это имя, — сказал капитан. — Лилит, дорогая, посмотри, не мелькало ли у нас за последнее время чего-нибудь… эдакого.
— Конечно, сэр. — Лилит отвернулась, и по мониторам забегали строчки сообщений. Летум терпеливо ждал. Нервничать у него не было причины. — Вот, сэр, нашла! Летум… Вагнер!
Смайлсон восхищенно присвистнул. Летум и сам удивился. Хотя не предусмотреть такую возможность было явной оплошностью. Каким-то образом Маркизу и впрямь удалось подкупить тайную полицию, обезопасив себя от гнева других семейств. Идиоты там делами не заправляли, поэтому вторая награда за его же голову не содержала каких-либо данных (помимо самой внешности, разумеется).
«Живым или мертвым, — прочел Летум. — Двадцать пять тысяч».
— Как это понимать, молодой человек? — спросил капитан.
Летум молчал. Он читал горящие на экране строчки. «Разыскивается, за преступления против жизней граждан Автократии, совершенные с особой жестокостью и цинизмом… Чрезвычайно опасен…» Летум читал, и не верил своим глазам. «Это все про меня?» Похоже на цитату из вестернов, которыми он зачитывался в детстве.
Летум как на ладони видел весь ход мыслей капитана. «Если у человека нет лица, значит, кто-то не желает, чтобы его узнали. Если оказался на работорговном судне, значит, это произошло помимо его воли. Значит, с этим связаны некие права на некие объекты. И, разумеется, замешаны неприятности с законом. Возможно, такого человека даже разыскивают».
Похоже, капитан не понимал лишь того, почему тайная полиция, если ей все известно, не опубликовала сведения о личности во втором объявлении.
Смайлсон ткнул локтем Летума под ребра. Правильно. Когда спрашивает человек, облеченный такой властью, нужно отвечать.
— А что тут особенного? — спросил Летум, стараясь казаться наивным. Новое лицо повиновалось с явной неохотой. — Мало ли, сколько в Галактике Летумов…
— Это правда, — кивнул капитан. — Однако я за всю свою жизнь помню только одного Летума, — пират указал на мониторы. — Летума Вагнера, старшего сына одного из влиятельнейших людей Зевса. Сменившего в последствии на посту папашу.
— Думаете, я — это он? — Летум усмехнулся. Рот, лишенный губ, представлял в это мгновение нечто ужасное.
— Такое предположение целиком логично, — заявил капитан. — Слишком уж невероятно совпадение. Как ты считаешь?
«Толстяк загнал меня в угол», — подумал Летум. Оставалось пудрить мозги…
— Сэр, вы взорвали корабль номадиан?
Лицо капитана на мгновение помрачнело.
— Обычно я требую от подчиненных прямого ответа на поставленный вопрос. Но для тебя, ввиду сложности ситуации, так и быть, сделаю исключение. — Пират вздохнул мощной грудью. — Нет, мы не стали тратить боеприпасы. Это не в моих правилах. Если мы будем уничтожать каждый корабль, взятый на абордаж, номадиане сократят поставки рабов. Автоматически сократится число носителей человеческого генотипа, которых мы можем освободить.
Шкипер замолчал и выжидающе уставился на Летума. А тот подумал: «теперь понятно, почему Маркиз спохватился так быстро…»
Пудрить капитану мозги оказалось не так уж и просто. Последняя попытка…
— Сэр, — сказал он, — так ли уж важно, кто я, и каково мое прошлое?
Усмехнувшись, капитан кивнул.
— Вторая вещь, которую я требую от подчиненных, это предельная откровенность. Я должен знать все, что может сказаться на нашей работе. Так что выкладывай, парень, не томи.
«Еще бы, — подумал Летум, — заполучить в подчиненные того самого Летума…»
— Сэр, можем ли мы поговорить наедине?
Капитан недоуменно оглянулся. Летум последовал его примеру. Занятый напряженным разговором, он не обращал внимания на шум, но, похоже, операторы машин интересовались исключительно работой. Девушка со странным именем Лилит отвернулась к своим мониторам, однако Смайлсон даже не пытался скрыть любопытства.
— Не обращай внимания, — сказал капитан. — Он может пустить гораздо худшие слухи, если прямо сейчас послать его подальше.
«В этом есть своя логика», — согласился Летум.
— Хорошо, — кивнул он, — я признаю: это про меня. Обе награды обещаны за одну и ту же голову. Такова моя откровенность.
— Ценю, — кивнул капитан. — А вот моя благодарность… — Он протянул руку и снял с ближайшего пульта микрофон. — Лилит, включи, пожалуйста.
Девушка послушно щелкнула каким-то тумблером, и по мостику прозвенел характерный звук.
— Слушайте меня, голодные псы, — голосом священника, обращающегося к толпе, провозгласил пират. — Сегодня к нам присоединился новый брат. Его разыскивают в Автократии, за его голову назначена немалая награда. Предупреждая возможные эксцессы, скажу: любой, кто попытается ее заполучить, будет иметь дело со мной. — Капитан прикрыл микрофон рукой. — Какое берешь себе имя?
— Летум Безликий, — брякнул Летум первое пришедшее в голову.
Капитан одобрительно кивнул. И убрал руку с микрофона:
— Имя этого человека — Летум Безликий. Если вы встретите его, — широкая усмешка, — то сразу узнаете. Конец сообщения.
Лилит щелкнула тумблером.
— С ними иначе нельзя, — пояснил капитан. — За моей головой также кое-кто приходил. Награда поменьше, конечно, и все же. Однако я-то в безопасности. Несмотря на братство и равенство, у тебя могли бы возникнуть проблемы, потому как слухи раскручиваются здесь с бешеной скоростью.
— Спасибо, — сказал Летум. Он был действительно благодарен.
— Не за что, — капитан пожал плечами. — Это моя обязанность.
Помолчав, Летум спросил:
— Не хотите узнать всю историю целиком?
— А зачем? — капитан рассмеялся. Существо на его плече проснулось и каркнуло. — Достаточно и того, что ты уже сказал.
Летум кивнул. Такой подход ему нравился.
— Теперь, — сказал капитан, — ты должен набрать себе команду.
Летум попытался поднять бровь. Забыл, что у него нет ни одной.
— Зачем, сэр?
— Как зачем? — в свою очередь удивился пират. — Ты неплохо показал себя на корабле. Рядовым бойцом может быть каждый, хорошие же офицеры на вес золота. Думаю, до капрала ты уже дослужился. Как считаешь?
Летум не смог удержаться и обернулся. Смайлсон едва заметно кивнул. Во взгляде его читалось: «ну, что я тебе говорил?».
— Сложный вопрос, сэр, — признался Летум. — Но, думаю, не подведу.
— Я тоже так думаю, — кивнул пират. — В твоей роте будет тридцать человек. Набери их из тех рабов, что ты привел с собой.
Летум кивнул и начал разворачиваться. Смайлсон ткнул его под ребра.
— Так точно, сэр. Разрешите приступать?
— Вот это мне нравится, — хохотнул пират. Синее существо возбужденно взмахнуло крыльями, однако с плеча не слетело. «Привязано оно там, что ли?» — Всем бы такую выучку…
Нещадно скрежеща зубами, Летум направился к дверям. «Такую выучку…» А этот жиртрес хотя бы представляет себе, чего ему стоило это усилие? Нельзя сказать, что Летум не умел повиноваться — папаша над ним здорово измывался, — однако последние четыре года он сам был себе хозяином. Плохое забывается быстро, а к хорошему привыкаешь еще быстрее…
Глава 5
Смайлсон увязался следом.
— Пойду с тобой, — пояснил он. — А то дорогу не найдешь. Да и посмотреть охота… — Джек хмыкнул. Это Летуму крайне не понравилось. Что еще за сюрприз?
Они поднялись на ту палубу, где располагался главный стыковочный шлюз. Длинный коридор со множеством ответвлений привел к большой двери без каких-либо обозначений. Смайлсон нажал на единственную кнопку, и створки разъехались в стороны.
Внутри находилось нечто вроде барака. Или казармы, — насколько Летум представлял себе эти помещения. Здесь было все, что показывают в фильмах: тусклый свет редких фонарей, унылые стены, ряды узких коек. А также то, что не показывали: запах. Тот самый запах, к которому Летум уже успел притерпеться в трюме работорговного судна. Страха в нем не уменьшилось — рабы продолжали считать себя таковыми.
Однако условия здесь были намного лучше холодного пола и стен, что предоставили номадиане. Кое-кто уже вовсю храпел на койках, но большинство продолжало бодрствовать в самых различных позах: бывшие рабы сидели, стояли, полулежали, обнимались. Несчастье сближает людей. Летум повидал такого достаточно.
Стоило ему войти, как все разговоры мгновенно прервались. Бедолаги были озабочены своей дальнейшей судьбой. Что ж, он здесь как раз для разъяснений…
Летум прочистил горло и громко возвестил:
— Вы покинете корабль на ближайшей планете Пограничья, чтобы начать там новую жизнь. Но кто-то из вас, возможно, согласится остаться с пиратами. Капитан назначил меня капралом, и я набираю тридцать человек в свою роту. Должен предупредить: работенка предстоит не из легких. Мы будем убивать и грабить в открытом космосе; каждого из нас в Автократии приговорят к смертной казни через сожжение.
Летум обвел казарму взглядом. На лицах читались сомнения, но Летум не мог дать им времени для размышлений. Тот, кто согласится сейчас же — пойдет за ним куда угодно. К тому же желающих могло оказаться больше тридцати.
— А нам и так там ничего не светит, — сказал кто-то с противоположного конца казармы. Он встал, и Летум смог лучше его разглядеть: высокий широкоплечий мужчина с бородой и длинными черными волосами. — Я готов убивать и грабить.
— Но прежде всего ты должен повиноваться приказам, — подал голос Смайлсон. — А не то сам окажешься убит и ограблен.
Мужчина нахмурился, но ничего не сказал.
На койки уселись те, что стояли. Вместо них поднялись еще три человека — те самые, что совсем недавно получили оружие мертвых Иных. Летум видел по лицам: этим убивать и впрямь приходилось. Рабами, как правило, оказывались любые отбросы общества, которых галактические гангстеры только могли поймать. Летум подумал о том, что рано или поздно, но они узнают его фамилию. И вряд ли будут благодарны.
Еще несколько. Две женщины с глазами волчиц, взявшиеся за руки. Еще мужчины. Еще.
Летум подождал.
— Это все?
Стоявшие огляделись, изобразив на лицах презрение.
— Двадцать три человека, — сосчитал Смайлсон и присвистнул. — Неплохо. Кажется, ты установил новый рекорд. У меня было всего двенадцать.
Летум пропустил это мимо ушей.
— Отлично, — сказал он, жадно рассматривая каждого своего бойца. Почти как в прежние времена, когда Летум еще мог позволить себе рисковать. Однако ни один из прежних его шестерок не мог даже сравниться с любым из этих монстров. В глазах у них горел тот самый огонь, что был так хорошо знаком Летуму Вагнеру.
Кроме того, ему понравилось, как они смотрели на него. Их в нем интересовало далеко не лицо. Летум чувствовал, как будто с него живьем сдирают кожу, чтобы посмотреть, что там, внутри.
— Отлично, — повторил он. — Теперь мы одна команда.
Смайлсон кашлянул и выступил вперед.
— Все не так просто, — сказал он. — У нас, братства Веселого Роджера, есть свои правила и обычаи. Любой из вас, — он поднял руку и обвел ею стоявших, — имеет право сам стать капралом.
Летум вытаращил глаза. Что еще этот сукин сын надумал?..
— …Однако для этого, — говорил Смайлсон, — претендентам придется победить Летума Безликого в честном поединке.
— Насколько я понял, — прошипел Летум, — капитан назначил меня капралом.
— Обычно так и делается, — ответил Смайлсон все тем же менторским тоном. — Капитан по собственному усмотрению выдвигает кандидата, который должен защитить свое право на власть. Это способствует укреплению дисциплины и поднятию авторитета командира. — Джек понизил голос: — Особенно в таком обществе, как это…
Летум мрачно кивнул. Его отнюдь не прельщала перспектива мериться силами со всеми этими головорезами. Он обвел взглядом угрюмые лица, пытаясь прочесть по ним хоть какие-то мысли. Ни один не подал голоса и не вышел вперед.
— Однако должен предупредить, — сказал Смайлсон, — что это последняя ваша возможность. Именно сейчас вы можете рискнуть, или же должны замолчать навсегда. Больше такого шанса ни у одного из вас не будет. По обычаю, вам дается минута на размышления.
Летум незаметно сглотнул. Вот так сюрприз… Что и говорить, удружил лейтенант.
Смайлсон обернулся и подмигнул.
«Сука трущобная», — подумал Летум.
Уголовники молчали. Кое-кто, похоже, для себя уже все решил, и теперь откровенно скучал. К облегчению Летума, в числе большинства. Остальные же, — человек семь, — явно раздумывали, бросая на Летума оценивающие взгляды. Все здоровые, крепкие мужики, с татуировками и шрамами.
М-да. Летум привык иметь дело с профессионалами, но не с затравленными волками. Они были непредсказуемы, а потому особенно опасны.
Летум скрестил руки на груди, полагаясь на должную эффектность обнаженных предплечий. Над его мышцами в свое время поработали лучшие тренера и диетологи, — хирургам оставалось лишь пересадить готовый материал на каркас наследника. Маркиз не счел нужным отнимать у него это нехитрое богатство: видимо, в расчете на то, что с ними дорогой братец протянет в рудниках Номада дольше всех.
И, как всегда, ошибся. Теперь братец, лишенный лица, стоял перед расчетливыми головорезами, оценивающими эти самые мускулы.
Бородач, поднявшийся с койки первым, шагнул вперед. Летум затаил дыхание. Он выглядел самым опасным, и меньше всего Летум желал заполучить в противники именно его. Но простое желание мало что значило…
— Я бросаю ему вызов, — сказал бородач.
— Отлично, — кивнул Смайлсон. — Кто-нибудь еще?
— Эй, Бран, — окликнула бородача одна из женщин, присоединившихся к пиратам. — А ты, оказывается, редкая скотина!
— Заткнись, баба, — прорычал бородач. — Это мое право.
— Летум спас нас всех, — заявила женщина, — в то время, как ты успел обмочиться в своем углу.
— Еще одно слово, — сказал Бран, ткнув в женщину толстым пальцем, — и я вырву тебе язык.
— Никто здесь никому и ничего вырывать не будет, — сказал Смайлсон, положив руку на кобуру бластера. — У него действительно есть право на поединок. Это отличный обычай, и не нам судить о моральных ценностях Брана.
Летум взглянул на кобуру Смайлсона. Рукоять его собственного бластера продолжала торчать из-за пояса. Сама собой появилась дельная мысль. Почему бы прямо сейчас, раз и навсегда, не закрепить разболтанную дисциплину и не возвысить свой авторитет до невообразимых высот?.. Одним-единственным нажатием на спусковой крючок… Не в этом ли состоит испытание? «Эх, — подумал он, — зря в свое время не интересовался пиратами…»
— Больше никого? — явно разочарованно поинтересовался Джек. Пираты молчали. Бран глядел исподлобья. — Что ж, смотрите сами. Если победит Бран, он будет командовать всеми вами. — Пираты молчали. Никто не желал связываться ни с Браном, ни с Летумом. — Хорошо. Поединок состоится через час, за вами придут.
Смайлсон развернулся и зашагал к двери. Летум направился следом. «Дорогу, я значит, не нашел бы, — грохотало в мозгу. — Посмотреть ему была охота…»
Они вышли в коридор, и дверные створки встали на место.
— А если проиграю я, — сказал Летум, едва сдерживая рвущийся наружу вопль, — кто будет командовать мною?
Смайлсон невинно пожал плечами.
— Как правило, большинство таких поединков оканчиваются смертью. Или причинением тяжких увечий, что, по сути, одно и то же.
— Не вижу логики, — заметил Летум. — Еще пару часов назад ты возлагал на меня большие надежды!
— Что ж, — Смайлсон ухмыльнулся, — поединок покажет, прав я был, или ошибался.
Летум не мог не признать, что лейтенант был по-своему прав.
— А если бы вызов бросили сразу несколько человек? — спросил Летум. — Я дрался бы с целой толпой?
— Жребий. — Пожатие плеч. — У нас все равны. Самая настоящая демократия.
— Особенно если никого не жалко, — проворчал Летум. — Подумаешь, рабы…
Они молча шагали по палубе. Первым не выдержал Смайлсон:
— Да что ты, в самом-то деле!.. — неожиданно воскликнул он. — Никого не убивал раньше, что ли?..
Летум сперва удивился. А потом задумался, стараясь найти подходящий ответ. Разумеется, прежде ему доводилось убивать. Как чужими, так и собственными руками. Вот только в последнем случае, как правило, с его стороны имела место самооборона. Пару раз ему помогала охрана, но раза четыре он самостоятельно отстоял право на жизнь. Киллеры неизменно оказывались матерыми профессионалами, поэтому победы Летум предпочитал приписывать простому везению.
Бран профессионалом не являлся, раз уж очутился в трюме работорговного суда. Летум знал, что может с ним справиться. Вот только он… здорово нервничал. Это не спарринг, и не внезапное нападение из-за угла, напоминающее гром с ясного неба. Это настоящий бой, из тех, «большинство которых оканчиваются…»
Вне сомнения, к этой нервозности примешивалась изрядная доля страха. Для одного дня это уже слишком: отчаяние, сменившееся спокойным смирением, нежданная надежда и совсем уж невероятное спасение. Кроме жизни, у него ничего не осталось. По большому счету, у него никогда ничего и не было. Поэтому он боялся. Боялся погибнуть из-за каких-то глупых обычаев, от руки невежественного уголовника. Так и не оставив Вселенной памяти о новом человеке — Летуме Безликом… Памяти, закаленной кровью и пламенем взрывов.
«Выходит, сегодня мой день рождения», — Летум усмехнулся. Смайлсон истолковал это по-своему.
— Тогда отчего ты так кипятишься?
— Не люблю убивать людей, — ответил Летум, — когда кто-то манипулирует ими в своих интересах.
— Ну, знаешь, — фыркнул Джек, — люди умирают и по менее значительным поводам. Просто потому, что какой-то ублюдок-водитель нажрался водки до потери сознания. Потому, что идиотские войны Автократии гораздо выгоднее, чем содержать толпу новобранцев. Потому…
— Довольно странно слышать такие речи от пирата, — перебил его Летум. — Ты же сам убиваешь ради поживы.
— Но делаю это потому, — горячо возразил Смайлсон, — что Диктатор и все прочие свиньи лишили меня иного заработка! Теперь я плачу по счетам.
Летуму стало дико любопытно. Каким таким способом Джек промышлял этот самый «иной» заработок? Неужели умственным?.. Судя по высказанному, лейтенант был отнюдь не глуп.
Впрочем, любопытство потухло так же быстро, как и возникло. Летум никогда не любил откровенничать, и не ждал обратного от других. Он попытался сменить тему:
— Как пираты вообще могут побеждать, если ими командуют самые умелые драчуны?
Смайлсон рассмеялся. Они проходили по коридору мимо других пиратов, никто не обращал на них внимания.
— Прежде чем отдать Богу души, угробить слишком много народу дураки просто-напросто не успевают.
— Слишком много?..
— Не жалко, — тихо сказал Джек. — Подумаешь, рабы…
Вновь молчание. И вновь его нарушил Смайлсон.
— Значит, не любишь убивать… Никто не тащил силком этого Брана. Он сам вызвался.
— Не мог не вызваться, — ответил Летум. — Он дурак, и в нем сильны амбиции. Ты рассчитывал именно на это.
— Это правда, — усмехнулся Смайлсон. — Значит, я оказал тебе услугу. — Выдержав паузу, он пояснил: — Убей его, и все остальные сразу поумнеют.
— Пойду с тобой, — пояснил он. — А то дорогу не найдешь. Да и посмотреть охота… — Джек хмыкнул. Это Летуму крайне не понравилось. Что еще за сюрприз?
Они поднялись на ту палубу, где располагался главный стыковочный шлюз. Длинный коридор со множеством ответвлений привел к большой двери без каких-либо обозначений. Смайлсон нажал на единственную кнопку, и створки разъехались в стороны.
Внутри находилось нечто вроде барака. Или казармы, — насколько Летум представлял себе эти помещения. Здесь было все, что показывают в фильмах: тусклый свет редких фонарей, унылые стены, ряды узких коек. А также то, что не показывали: запах. Тот самый запах, к которому Летум уже успел притерпеться в трюме работорговного судна. Страха в нем не уменьшилось — рабы продолжали считать себя таковыми.
Однако условия здесь были намного лучше холодного пола и стен, что предоставили номадиане. Кое-кто уже вовсю храпел на койках, но большинство продолжало бодрствовать в самых различных позах: бывшие рабы сидели, стояли, полулежали, обнимались. Несчастье сближает людей. Летум повидал такого достаточно.
Стоило ему войти, как все разговоры мгновенно прервались. Бедолаги были озабочены своей дальнейшей судьбой. Что ж, он здесь как раз для разъяснений…
Летум прочистил горло и громко возвестил:
— Вы покинете корабль на ближайшей планете Пограничья, чтобы начать там новую жизнь. Но кто-то из вас, возможно, согласится остаться с пиратами. Капитан назначил меня капралом, и я набираю тридцать человек в свою роту. Должен предупредить: работенка предстоит не из легких. Мы будем убивать и грабить в открытом космосе; каждого из нас в Автократии приговорят к смертной казни через сожжение.
Летум обвел казарму взглядом. На лицах читались сомнения, но Летум не мог дать им времени для размышлений. Тот, кто согласится сейчас же — пойдет за ним куда угодно. К тому же желающих могло оказаться больше тридцати.
— А нам и так там ничего не светит, — сказал кто-то с противоположного конца казармы. Он встал, и Летум смог лучше его разглядеть: высокий широкоплечий мужчина с бородой и длинными черными волосами. — Я готов убивать и грабить.
— Но прежде всего ты должен повиноваться приказам, — подал голос Смайлсон. — А не то сам окажешься убит и ограблен.
Мужчина нахмурился, но ничего не сказал.
На койки уселись те, что стояли. Вместо них поднялись еще три человека — те самые, что совсем недавно получили оружие мертвых Иных. Летум видел по лицам: этим убивать и впрямь приходилось. Рабами, как правило, оказывались любые отбросы общества, которых галактические гангстеры только могли поймать. Летум подумал о том, что рано или поздно, но они узнают его фамилию. И вряд ли будут благодарны.
Еще несколько. Две женщины с глазами волчиц, взявшиеся за руки. Еще мужчины. Еще.
Летум подождал.
— Это все?
Стоявшие огляделись, изобразив на лицах презрение.
— Двадцать три человека, — сосчитал Смайлсон и присвистнул. — Неплохо. Кажется, ты установил новый рекорд. У меня было всего двенадцать.
Летум пропустил это мимо ушей.
— Отлично, — сказал он, жадно рассматривая каждого своего бойца. Почти как в прежние времена, когда Летум еще мог позволить себе рисковать. Однако ни один из прежних его шестерок не мог даже сравниться с любым из этих монстров. В глазах у них горел тот самый огонь, что был так хорошо знаком Летуму Вагнеру.
Кроме того, ему понравилось, как они смотрели на него. Их в нем интересовало далеко не лицо. Летум чувствовал, как будто с него живьем сдирают кожу, чтобы посмотреть, что там, внутри.
— Отлично, — повторил он. — Теперь мы одна команда.
Смайлсон кашлянул и выступил вперед.
— Все не так просто, — сказал он. — У нас, братства Веселого Роджера, есть свои правила и обычаи. Любой из вас, — он поднял руку и обвел ею стоявших, — имеет право сам стать капралом.
Летум вытаращил глаза. Что еще этот сукин сын надумал?..
— …Однако для этого, — говорил Смайлсон, — претендентам придется победить Летума Безликого в честном поединке.
— Насколько я понял, — прошипел Летум, — капитан назначил меня капралом.
— Обычно так и делается, — ответил Смайлсон все тем же менторским тоном. — Капитан по собственному усмотрению выдвигает кандидата, который должен защитить свое право на власть. Это способствует укреплению дисциплины и поднятию авторитета командира. — Джек понизил голос: — Особенно в таком обществе, как это…
Летум мрачно кивнул. Его отнюдь не прельщала перспектива мериться силами со всеми этими головорезами. Он обвел взглядом угрюмые лица, пытаясь прочесть по ним хоть какие-то мысли. Ни один не подал голоса и не вышел вперед.
— Однако должен предупредить, — сказал Смайлсон, — что это последняя ваша возможность. Именно сейчас вы можете рискнуть, или же должны замолчать навсегда. Больше такого шанса ни у одного из вас не будет. По обычаю, вам дается минута на размышления.
Летум незаметно сглотнул. Вот так сюрприз… Что и говорить, удружил лейтенант.
Смайлсон обернулся и подмигнул.
«Сука трущобная», — подумал Летум.
Уголовники молчали. Кое-кто, похоже, для себя уже все решил, и теперь откровенно скучал. К облегчению Летума, в числе большинства. Остальные же, — человек семь, — явно раздумывали, бросая на Летума оценивающие взгляды. Все здоровые, крепкие мужики, с татуировками и шрамами.
М-да. Летум привык иметь дело с профессионалами, но не с затравленными волками. Они были непредсказуемы, а потому особенно опасны.
Летум скрестил руки на груди, полагаясь на должную эффектность обнаженных предплечий. Над его мышцами в свое время поработали лучшие тренера и диетологи, — хирургам оставалось лишь пересадить готовый материал на каркас наследника. Маркиз не счел нужным отнимать у него это нехитрое богатство: видимо, в расчете на то, что с ними дорогой братец протянет в рудниках Номада дольше всех.
И, как всегда, ошибся. Теперь братец, лишенный лица, стоял перед расчетливыми головорезами, оценивающими эти самые мускулы.
Бородач, поднявшийся с койки первым, шагнул вперед. Летум затаил дыхание. Он выглядел самым опасным, и меньше всего Летум желал заполучить в противники именно его. Но простое желание мало что значило…
— Я бросаю ему вызов, — сказал бородач.
— Отлично, — кивнул Смайлсон. — Кто-нибудь еще?
— Эй, Бран, — окликнула бородача одна из женщин, присоединившихся к пиратам. — А ты, оказывается, редкая скотина!
— Заткнись, баба, — прорычал бородач. — Это мое право.
— Летум спас нас всех, — заявила женщина, — в то время, как ты успел обмочиться в своем углу.
— Еще одно слово, — сказал Бран, ткнув в женщину толстым пальцем, — и я вырву тебе язык.
— Никто здесь никому и ничего вырывать не будет, — сказал Смайлсон, положив руку на кобуру бластера. — У него действительно есть право на поединок. Это отличный обычай, и не нам судить о моральных ценностях Брана.
Летум взглянул на кобуру Смайлсона. Рукоять его собственного бластера продолжала торчать из-за пояса. Сама собой появилась дельная мысль. Почему бы прямо сейчас, раз и навсегда, не закрепить разболтанную дисциплину и не возвысить свой авторитет до невообразимых высот?.. Одним-единственным нажатием на спусковой крючок… Не в этом ли состоит испытание? «Эх, — подумал он, — зря в свое время не интересовался пиратами…»
— Больше никого? — явно разочарованно поинтересовался Джек. Пираты молчали. Бран глядел исподлобья. — Что ж, смотрите сами. Если победит Бран, он будет командовать всеми вами. — Пираты молчали. Никто не желал связываться ни с Браном, ни с Летумом. — Хорошо. Поединок состоится через час, за вами придут.
Смайлсон развернулся и зашагал к двери. Летум направился следом. «Дорогу, я значит, не нашел бы, — грохотало в мозгу. — Посмотреть ему была охота…»
Они вышли в коридор, и дверные створки встали на место.
— А если проиграю я, — сказал Летум, едва сдерживая рвущийся наружу вопль, — кто будет командовать мною?
Смайлсон невинно пожал плечами.
— Как правило, большинство таких поединков оканчиваются смертью. Или причинением тяжких увечий, что, по сути, одно и то же.
— Не вижу логики, — заметил Летум. — Еще пару часов назад ты возлагал на меня большие надежды!
— Что ж, — Смайлсон ухмыльнулся, — поединок покажет, прав я был, или ошибался.
Летум не мог не признать, что лейтенант был по-своему прав.
— А если бы вызов бросили сразу несколько человек? — спросил Летум. — Я дрался бы с целой толпой?
— Жребий. — Пожатие плеч. — У нас все равны. Самая настоящая демократия.
— Особенно если никого не жалко, — проворчал Летум. — Подумаешь, рабы…
Они молча шагали по палубе. Первым не выдержал Смайлсон:
— Да что ты, в самом-то деле!.. — неожиданно воскликнул он. — Никого не убивал раньше, что ли?..
Летум сперва удивился. А потом задумался, стараясь найти подходящий ответ. Разумеется, прежде ему доводилось убивать. Как чужими, так и собственными руками. Вот только в последнем случае, как правило, с его стороны имела место самооборона. Пару раз ему помогала охрана, но раза четыре он самостоятельно отстоял право на жизнь. Киллеры неизменно оказывались матерыми профессионалами, поэтому победы Летум предпочитал приписывать простому везению.
Бран профессионалом не являлся, раз уж очутился в трюме работорговного суда. Летум знал, что может с ним справиться. Вот только он… здорово нервничал. Это не спарринг, и не внезапное нападение из-за угла, напоминающее гром с ясного неба. Это настоящий бой, из тех, «большинство которых оканчиваются…»
Вне сомнения, к этой нервозности примешивалась изрядная доля страха. Для одного дня это уже слишком: отчаяние, сменившееся спокойным смирением, нежданная надежда и совсем уж невероятное спасение. Кроме жизни, у него ничего не осталось. По большому счету, у него никогда ничего и не было. Поэтому он боялся. Боялся погибнуть из-за каких-то глупых обычаев, от руки невежественного уголовника. Так и не оставив Вселенной памяти о новом человеке — Летуме Безликом… Памяти, закаленной кровью и пламенем взрывов.
«Выходит, сегодня мой день рождения», — Летум усмехнулся. Смайлсон истолковал это по-своему.
— Тогда отчего ты так кипятишься?
— Не люблю убивать людей, — ответил Летум, — когда кто-то манипулирует ими в своих интересах.
— Ну, знаешь, — фыркнул Джек, — люди умирают и по менее значительным поводам. Просто потому, что какой-то ублюдок-водитель нажрался водки до потери сознания. Потому, что идиотские войны Автократии гораздо выгоднее, чем содержать толпу новобранцев. Потому…
— Довольно странно слышать такие речи от пирата, — перебил его Летум. — Ты же сам убиваешь ради поживы.
— Но делаю это потому, — горячо возразил Смайлсон, — что Диктатор и все прочие свиньи лишили меня иного заработка! Теперь я плачу по счетам.
Летуму стало дико любопытно. Каким таким способом Джек промышлял этот самый «иной» заработок? Неужели умственным?.. Судя по высказанному, лейтенант был отнюдь не глуп.
Впрочем, любопытство потухло так же быстро, как и возникло. Летум никогда не любил откровенничать, и не ждал обратного от других. Он попытался сменить тему:
— Как пираты вообще могут побеждать, если ими командуют самые умелые драчуны?
Смайлсон рассмеялся. Они проходили по коридору мимо других пиратов, никто не обращал на них внимания.
— Прежде чем отдать Богу души, угробить слишком много народу дураки просто-напросто не успевают.
— Слишком много?..
— Не жалко, — тихо сказал Джек. — Подумаешь, рабы…
Вновь молчание. И вновь его нарушил Смайлсон.
— Значит, не любишь убивать… Никто не тащил силком этого Брана. Он сам вызвался.
— Не мог не вызваться, — ответил Летум. — Он дурак, и в нем сильны амбиции. Ты рассчитывал именно на это.
— Это правда, — усмехнулся Смайлсон. — Значит, я оказал тебе услугу. — Выдержав паузу, он пояснил: — Убей его, и все остальные сразу поумнеют.