Страница:
Трое питерских сторожевых, узнав генерального директора «Фрегата», одновременно и боязливо закивали в сторону Аркадия.
— Ты чё, в натуре, охренел болван? Ты знаешь, на чью машину руку поднял? — попер тот, невзирая на присутствие служивых правопорядка, — я ж тебя падла, из-под земли достану…
Двое ментов продолжали караулить задержанного, а офицер с рядовым были вынуждены сдерживать приличный натиск оскорбленного миллионера. В конце концов, Фельцман немного угомонился, но стоял рядом, грозно играя желваками и постреливая пресердитыми глазищами.
— Все ясно, гражданин Левитан — поедите с нами, — объявил приговор старший лейтенант и посоветовал холеному руководителю риэлторской компании: — а вам и другим потерпевшим рекомендую сегодня же написать исковые заявления в суд.
— Это само собой, но я с ним по-свойски рассчитаюсь… — и среднего росточка еврейчик, внезапно подскочив к арестованному, беспорядочно замахал руками, целя тому в глаз.
— Ну-ну, Тайсон… — буркнул Лавренцов, легко отстраняясь от лощеных кулачков и несильно ткнув того коленом в пах, — мацы больше ешь…
Взвыв от боли, Яков Абрамович засеменил мелкими шажками в обратном направлении. Милицейские же, ускорив движение, поспешили увести опасного метельщика в машину. Посадка в ментовоз и отбытие в ближайшее отделение, сопровождались прощальными напутствиями неимоверно разросшейся толпы.
— И поделом грубияну! Надо ж, — всех налево направо мутузит! — не успокаивались противники любой формы насилия, — пущай посидит годков пять, авось и кулаки бородавками обрастут…
— Эх… — грустно воздыхали сподвижники экстремизма, — собрать бы полсотни таких бойцов, да пустить по Питеру для наведения порядка и справедливости…
Алина оказалась не из робкого десятка девиц-затворниц, вечно строящих из себя жеманниц и недотрог. Говорила приветливо и свободно, глядючи прямо в глаза юному собеседнику проницательным и понимающим подоплеку происходящего взором.
— Держи, — протянула она две таблетки цитрамона, — надеюсь, найдет, чем запить?
— Конечно, — чуть взбудоражено отвечал тот, ожидая ответа на главнейший вопрос, касательно свидания.
— А вам из медикаментов ничего не требуется?
— Зачем же, я здоров… — Волчков мотнул головой, до которой не дошла тогда едва заметная ирония вопроса.
— Ну, может, успокоительного… — чуть слышно предположила Алина.
«Хорошо, что на улице была ночь, — подумал стажер, с торопливостью поглощая заказанный ужин, — не то она наверняка бы рассмеялась, увидев, как я краснею по любому поводу…»
Сунув таблетки в карман куртейки, он продолжал вопросительно пялиться на очаровательную девушку, решив в ту ночь не отступаться и действовать до победного финала.
— Ну, хорошо Алексей, — еще тише, чтобы не слышал водитель скорой помощи, ответила она, — послезавтра у меня найдется вечерком около часа. Но хочу заранее предупредить о двух вещах: во-первых, времени у меня катастрофически не хватает, а во-вторых, извини — мое сердце несвободно…
По поводу вакансии в левой области грудной клетки мы еще посмотрим… — упрямо подумал Лешка, отодвигая порожнюю тарелку и украдкой косясь на угрюмого наставника.
Тот, уповая на отсутствие аппетита, неспешно потягивал черный кофе, курил сигареты и с ухмылкой почитывал, купленную по дороге напарником бульварную газетенку «Криминальный Петербург». Вечерний разговор меж ними вяло крутился возле недавних преступлений — стажер с любопытством испрашивал мнение Анатолия Михайловича, тот же, нехотя прерывая чтение и сонные размышления, отвечал…
— Да, а что же произошло с тем связанным из подъезда? — внезапно припомнил Волчков выпавшее из собственной хронологии вчерашнее малозначительное событие.
— Пустое… — махнул рукой следователь, выпуская в сторону длинную струйку дыма, — какие-то ресторанные разборки, не имеющие к нашим делам отношения…
Кивнув, юный коллега принялся за пирожное, но, проглотив первый кусок, снова встрепенулся:
— А меня вот что удивляет: пусть на том автомате не обнаружено отпечатков пальцев, но оружие во всех случаях, вроде как, по оценкам экспертов — аналогичное. Однако ж исполнители каждый раз фигурируют разные. Это вас не настораживает?
— Версий — море разливанное… — пожал плечами премудрый сыскарь. — Возможно, в пределах нашего города появилась многочисленная банда, и в налетах поочередно участвуют ее подразделения — так называемые бригады. Не исключены и действия разобщенных группировок, прикупивших одинаковые образцы у одного и того же продавца…
— А вы не прорабатывали вариант, в котором вся путаница происходит от, мягко говоря, неточных свидетельских показаний?
— У тебя имеются обоснованные сомнения, на сей счет? — Севидов с интересом глянул на парня, откладывая кричащее дутыми сенсациями чтиво.
— Я не хочу заранее обвинять кого-то в заведомой лжи, но посудите сами: абсолютно достоверные данные о внешности налетчиков мы имеем только благодаря видеозаписи в обменнике. Водитель же инкассаторского автомобиля был в невменяемом состоянии и поначалу нес полную ахинею. А вчерашняя бабуля — божий одуванчик, в силу преклонного возраста, просто могла приукрасить события и навыдумывать лишнего. Сдается мне, что действуют одни и те же люди…
— Ну а как ты, в таком случае связываешь мотивы? С двумя первыми преступлениями я еще соглашусь — и почерк, и цель — схожи. Но в эту цепочку никоим образом не встраивается расстрел знакомца модельера.
— Да… — дожевав десерт, задумчиво молвил Алексей, — с вами не поспоришь — на все имеете готовое объяснение…
— Это просто опыт, сынок. Поработаешь десяток годков…
— А знаете?.. — неожиданно перебил его Волчков, — у меня ведь тоже имеется некоторые жизненные наблюдения.
— Интересно. И какие же?
Тот слегка наклонился над столом, максимально приблизившись к шефу и, загадочно зашептал:
— У вас за спиной сидит мужчина, лет тридцати…
— Ну… — отвечал не поворачиваясь в указанную сторону Михалыч.
— Так вот он… как бы это помягче выразиться… — стал мямлить детектив, затем вдруг выпалил: — в общем, нетрадиционной ориентации.
Севидов откинулся на спинку стула, несколько раз кашлянул в кулак и, как бы невзначай оглянулся, окинув немногочисленных посетителей цепким взором.
— И с чего же это тебе такое в голову пришло? — удивился он странному выводу молодого коллеги.
— А вы заметили, что он ест?
— Блины со сметаной…
— А как?
— Что как?..
— Ну, как ест-то, видели?
— Обыкновенно — как все люди едят, — не понимая, пожал плечами старый сыщик.
— Э-э-э… — протянул Лешка. — Вот тут-то — в способе употребления блинов и кроется изюминка!
Анатолий Михайлович определенно не въезжал в суть этой «изюминки» и продолжал молча пожирать глазами одаренную личность.
— Позвольте полюбопытствовать, — нарочито любезно справился стажер, — вы каким образом сворачиваете блин прежде, чем приступить к трапезе?
— Не помню… Кажется, складываю вчетверо…
— Великолепно! Именно так поступает абсолютное большинство мужчин — сворачивают печеное изделие вчетверо. Некоторые идут дальше — складывая еще раз, получая эдакий ромбовидный лепесток. Вы, кстати, не задумывались, на что он похож?
По выражению лица мэтра, мальчишка понял — мысли по этому поводу того никогда не обременяли.
— Считается, что блин в таком виде напоминает некую интимную деталь женского тела. А вот девяносто процентов женщин, перед тем как отправить блин в рот, скатывают его трубочкой…
На что была похожа блинная трубочка, Алексей уточнить не успел. Шеф опять мимолетно обернулся и, опустив голову, беззвучно расхохотался. Объект Лешкиного анализа в этот момент как раз макал свернутый рулончик исконно русской пищи в вазочку со сметаной…
— Да… — давясь от смеха и вытирая платком выступившие слезы, молвил наставник, чудом не угодивший по «Системе Волчкова» в педерасты. — Ест себе мужик и не подозревает, что записан тобой в голубые… Ну ты даешь!.. Далеко пойдешь, глазастый…
— Мозги свихнешь в этих ребусах, сделался вновь серьезным стажер, вспомнив о недавних убийствах. — А у вас имеются хоть намеки на…
— Имеются, — лукаво прищурился Севидов с явно улучшившимся от теорий напарника настроением, — в неизменности исполнителей я сомневаюсь, а вот то, что бандиты со всех сторон одолевают «Фрегат» — это факт! Если закажешь мне еще чашечку кофе — непременно поделюсь соображениями…
— Он живет в том же доме, что и Литвинов!? — десятью минутами позже вскочил с удобного стульчика Волчков и, позабыв о посетителях, сидевших за соседними столиками, вскричал: — так это ж многое объясняет!
— Угомонись и не привлекай внимания, — усадил его на место седой следователь. — Этот факт в первую очередь наводит на мысль о конкурентной борьбе между торговцами недвижимостью. Знаешь ведь, как происходит в среде денежных воротил, когда эти «несчастные» не в состоянии поделить очередной лакомый кусочек…
— Нанимают киллеров?
— Вот-вот… А днем позже в газетах появляются сенсационно-траурные отчеты: мол, добрейшей души человек, меценат, бессеребренник мать его… Бедный председатель совета директоров картеля из тридцати семи фирм, выходя из девятиметрового лимузинчика у подъезда своего жалкого пятиэтажного особнячка, какими-то злодеями ранен тремя пулями в голову и убит контрольным выстрелом в задницу…
— Как у вас все великолепно сошлось — с ума сойти! Едемте быстрее докладывать начальству!
— Экий ты шустрый… А если соседство Фельцмана и модельера не более чем совпадение, а остальное — наши домыслы? Зачем же торопиться с опрометчивыми рапортами? Нет дружище, прежде следует проверить, убедиться, поговорить с объектом предполагаемой охоты…
— Вы правы…
— Вот что, мой юный друг, поезжай-ка прямо сейчас к генеральному директору «Фрегата» и пригласи его завтра ко мне в прокуратуру часикам эдак к пяти вечера. Но сделай это аккуратненько, любезно и без официоза — в ваших, мол, интересах пока не оглашать и так далее…
Молодой человек просиял — предстояло короткое, но вполне самостоятельное задание. Да и расследование сложного дела, благодаря их общим стараниям, худо-бедно сдвинулось с мертвой точки. Симпатичное лицо стажера озарилось мечтательной улыбкой. Снова вспомнилось вчерашнее знакомство с Алиной, и все помыслы с устремлениями дружно поворотились в сторону завтрашнего свидания и предполагаемого развития отношений до сказочных высот журавлиного полета…
На столике, возле только что принесенных чашечек кофе, лежали две фотографии. На одной отсвечивало мертвенной бледностью лицо Говоркова — покойного приятеля Литвинова с пулевым отверстием промеж глаз. С другой же радостно взирал пока еще живой и невредимый глава фирмы «Фрегат» Яков Абрамович Фельцман. Оба мужчины на удивление походили друг на друга…
Глава VIII
— Ты чё, в натуре, охренел болван? Ты знаешь, на чью машину руку поднял? — попер тот, невзирая на присутствие служивых правопорядка, — я ж тебя падла, из-под земли достану…
Двое ментов продолжали караулить задержанного, а офицер с рядовым были вынуждены сдерживать приличный натиск оскорбленного миллионера. В конце концов, Фельцман немного угомонился, но стоял рядом, грозно играя желваками и постреливая пресердитыми глазищами.
— Все ясно, гражданин Левитан — поедите с нами, — объявил приговор старший лейтенант и посоветовал холеному руководителю риэлторской компании: — а вам и другим потерпевшим рекомендую сегодня же написать исковые заявления в суд.
— Это само собой, но я с ним по-свойски рассчитаюсь… — и среднего росточка еврейчик, внезапно подскочив к арестованному, беспорядочно замахал руками, целя тому в глаз.
— Ну-ну, Тайсон… — буркнул Лавренцов, легко отстраняясь от лощеных кулачков и несильно ткнув того коленом в пах, — мацы больше ешь…
Взвыв от боли, Яков Абрамович засеменил мелкими шажками в обратном направлении. Милицейские же, ускорив движение, поспешили увести опасного метельщика в машину. Посадка в ментовоз и отбытие в ближайшее отделение, сопровождались прощальными напутствиями неимоверно разросшейся толпы.
— И поделом грубияну! Надо ж, — всех налево направо мутузит! — не успокаивались противники любой формы насилия, — пущай посидит годков пять, авось и кулаки бородавками обрастут…
— Эх… — грустно воздыхали сподвижники экстремизма, — собрать бы полсотни таких бойцов, да пустить по Питеру для наведения порядка и справедливости…
* * *
Лешка сидел напротив Севидова за небольшим столиком уютного кафе, что приветливо зазывало посетителей броской вывеской недалеко от пересечения Итальянской и Караванной улиц. Изредка блаженно вспоминая состоявшееся знакомство с милой, длинноволосой девушкой-врачом, он незаметно от шефа улыбался. Каких-то особенных знаков внимания молодой человек выказать ей не успел, однако ж, парой дружеских фраз перекинуться осмелился, а, вторично выпрашивая снадобье для босса, набрался наглости поинтересоваться, чем Алина занимается вечерами и не уделит ли ему как-нибудь часок-другой, для совместного распития ароматного кофию.Алина оказалась не из робкого десятка девиц-затворниц, вечно строящих из себя жеманниц и недотрог. Говорила приветливо и свободно, глядючи прямо в глаза юному собеседнику проницательным и понимающим подоплеку происходящего взором.
— Держи, — протянула она две таблетки цитрамона, — надеюсь, найдет, чем запить?
— Конечно, — чуть взбудоражено отвечал тот, ожидая ответа на главнейший вопрос, касательно свидания.
— А вам из медикаментов ничего не требуется?
— Зачем же, я здоров… — Волчков мотнул головой, до которой не дошла тогда едва заметная ирония вопроса.
— Ну, может, успокоительного… — чуть слышно предположила Алина.
«Хорошо, что на улице была ночь, — подумал стажер, с торопливостью поглощая заказанный ужин, — не то она наверняка бы рассмеялась, увидев, как я краснею по любому поводу…»
Сунув таблетки в карман куртейки, он продолжал вопросительно пялиться на очаровательную девушку, решив в ту ночь не отступаться и действовать до победного финала.
— Ну, хорошо Алексей, — еще тише, чтобы не слышал водитель скорой помощи, ответила она, — послезавтра у меня найдется вечерком около часа. Но хочу заранее предупредить о двух вещах: во-первых, времени у меня катастрофически не хватает, а во-вторых, извини — мое сердце несвободно…
По поводу вакансии в левой области грудной клетки мы еще посмотрим… — упрямо подумал Лешка, отодвигая порожнюю тарелку и украдкой косясь на угрюмого наставника.
Тот, уповая на отсутствие аппетита, неспешно потягивал черный кофе, курил сигареты и с ухмылкой почитывал, купленную по дороге напарником бульварную газетенку «Криминальный Петербург». Вечерний разговор меж ними вяло крутился возле недавних преступлений — стажер с любопытством испрашивал мнение Анатолия Михайловича, тот же, нехотя прерывая чтение и сонные размышления, отвечал…
— Да, а что же произошло с тем связанным из подъезда? — внезапно припомнил Волчков выпавшее из собственной хронологии вчерашнее малозначительное событие.
— Пустое… — махнул рукой следователь, выпуская в сторону длинную струйку дыма, — какие-то ресторанные разборки, не имеющие к нашим делам отношения…
Кивнув, юный коллега принялся за пирожное, но, проглотив первый кусок, снова встрепенулся:
— А меня вот что удивляет: пусть на том автомате не обнаружено отпечатков пальцев, но оружие во всех случаях, вроде как, по оценкам экспертов — аналогичное. Однако ж исполнители каждый раз фигурируют разные. Это вас не настораживает?
— Версий — море разливанное… — пожал плечами премудрый сыскарь. — Возможно, в пределах нашего города появилась многочисленная банда, и в налетах поочередно участвуют ее подразделения — так называемые бригады. Не исключены и действия разобщенных группировок, прикупивших одинаковые образцы у одного и того же продавца…
— А вы не прорабатывали вариант, в котором вся путаница происходит от, мягко говоря, неточных свидетельских показаний?
— У тебя имеются обоснованные сомнения, на сей счет? — Севидов с интересом глянул на парня, откладывая кричащее дутыми сенсациями чтиво.
— Я не хочу заранее обвинять кого-то в заведомой лжи, но посудите сами: абсолютно достоверные данные о внешности налетчиков мы имеем только благодаря видеозаписи в обменнике. Водитель же инкассаторского автомобиля был в невменяемом состоянии и поначалу нес полную ахинею. А вчерашняя бабуля — божий одуванчик, в силу преклонного возраста, просто могла приукрасить события и навыдумывать лишнего. Сдается мне, что действуют одни и те же люди…
— Ну а как ты, в таком случае связываешь мотивы? С двумя первыми преступлениями я еще соглашусь — и почерк, и цель — схожи. Но в эту цепочку никоим образом не встраивается расстрел знакомца модельера.
— Да… — дожевав десерт, задумчиво молвил Алексей, — с вами не поспоришь — на все имеете готовое объяснение…
— Это просто опыт, сынок. Поработаешь десяток годков…
— А знаете?.. — неожиданно перебил его Волчков, — у меня ведь тоже имеется некоторые жизненные наблюдения.
— Интересно. И какие же?
Тот слегка наклонился над столом, максимально приблизившись к шефу и, загадочно зашептал:
— У вас за спиной сидит мужчина, лет тридцати…
— Ну… — отвечал не поворачиваясь в указанную сторону Михалыч.
— Так вот он… как бы это помягче выразиться… — стал мямлить детектив, затем вдруг выпалил: — в общем, нетрадиционной ориентации.
Севидов откинулся на спинку стула, несколько раз кашлянул в кулак и, как бы невзначай оглянулся, окинув немногочисленных посетителей цепким взором.
— И с чего же это тебе такое в голову пришло? — удивился он странному выводу молодого коллеги.
— А вы заметили, что он ест?
— Блины со сметаной…
— А как?
— Что как?..
— Ну, как ест-то, видели?
— Обыкновенно — как все люди едят, — не понимая, пожал плечами старый сыщик.
— Э-э-э… — протянул Лешка. — Вот тут-то — в способе употребления блинов и кроется изюминка!
Анатолий Михайлович определенно не въезжал в суть этой «изюминки» и продолжал молча пожирать глазами одаренную личность.
— Позвольте полюбопытствовать, — нарочито любезно справился стажер, — вы каким образом сворачиваете блин прежде, чем приступить к трапезе?
— Не помню… Кажется, складываю вчетверо…
— Великолепно! Именно так поступает абсолютное большинство мужчин — сворачивают печеное изделие вчетверо. Некоторые идут дальше — складывая еще раз, получая эдакий ромбовидный лепесток. Вы, кстати, не задумывались, на что он похож?
По выражению лица мэтра, мальчишка понял — мысли по этому поводу того никогда не обременяли.
— Считается, что блин в таком виде напоминает некую интимную деталь женского тела. А вот девяносто процентов женщин, перед тем как отправить блин в рот, скатывают его трубочкой…
На что была похожа блинная трубочка, Алексей уточнить не успел. Шеф опять мимолетно обернулся и, опустив голову, беззвучно расхохотался. Объект Лешкиного анализа в этот момент как раз макал свернутый рулончик исконно русской пищи в вазочку со сметаной…
— Да… — давясь от смеха и вытирая платком выступившие слезы, молвил наставник, чудом не угодивший по «Системе Волчкова» в педерасты. — Ест себе мужик и не подозревает, что записан тобой в голубые… Ну ты даешь!.. Далеко пойдешь, глазастый…
— Мозги свихнешь в этих ребусах, сделался вновь серьезным стажер, вспомнив о недавних убийствах. — А у вас имеются хоть намеки на…
— Имеются, — лукаво прищурился Севидов с явно улучшившимся от теорий напарника настроением, — в неизменности исполнителей я сомневаюсь, а вот то, что бандиты со всех сторон одолевают «Фрегат» — это факт! Если закажешь мне еще чашечку кофе — непременно поделюсь соображениями…
— Он живет в том же доме, что и Литвинов!? — десятью минутами позже вскочил с удобного стульчика Волчков и, позабыв о посетителях, сидевших за соседними столиками, вскричал: — так это ж многое объясняет!
— Угомонись и не привлекай внимания, — усадил его на место седой следователь. — Этот факт в первую очередь наводит на мысль о конкурентной борьбе между торговцами недвижимостью. Знаешь ведь, как происходит в среде денежных воротил, когда эти «несчастные» не в состоянии поделить очередной лакомый кусочек…
— Нанимают киллеров?
— Вот-вот… А днем позже в газетах появляются сенсационно-траурные отчеты: мол, добрейшей души человек, меценат, бессеребренник мать его… Бедный председатель совета директоров картеля из тридцати семи фирм, выходя из девятиметрового лимузинчика у подъезда своего жалкого пятиэтажного особнячка, какими-то злодеями ранен тремя пулями в голову и убит контрольным выстрелом в задницу…
— Как у вас все великолепно сошлось — с ума сойти! Едемте быстрее докладывать начальству!
— Экий ты шустрый… А если соседство Фельцмана и модельера не более чем совпадение, а остальное — наши домыслы? Зачем же торопиться с опрометчивыми рапортами? Нет дружище, прежде следует проверить, убедиться, поговорить с объектом предполагаемой охоты…
— Вы правы…
— Вот что, мой юный друг, поезжай-ка прямо сейчас к генеральному директору «Фрегата» и пригласи его завтра ко мне в прокуратуру часикам эдак к пяти вечера. Но сделай это аккуратненько, любезно и без официоза — в ваших, мол, интересах пока не оглашать и так далее…
Молодой человек просиял — предстояло короткое, но вполне самостоятельное задание. Да и расследование сложного дела, благодаря их общим стараниям, худо-бедно сдвинулось с мертвой точки. Симпатичное лицо стажера озарилось мечтательной улыбкой. Снова вспомнилось вчерашнее знакомство с Алиной, и все помыслы с устремлениями дружно поворотились в сторону завтрашнего свидания и предполагаемого развития отношений до сказочных высот журавлиного полета…
На столике, возле только что принесенных чашечек кофе, лежали две фотографии. На одной отсвечивало мертвенной бледностью лицо Говоркова — покойного приятеля Литвинова с пулевым отверстием промеж глаз. С другой же радостно взирал пока еще живой и невредимый глава фирмы «Фрегат» Яков Абрамович Фельцман. Оба мужчины на удивление походили друг на друга…
Глава VIII
«Рубинштейна — улица длинная…»
Вечерний Петербург пробуждал к бурной деятельности завсегдатаев ночных клубов и дискачей, продавщиц своего тела, их «профсоюзных лидеров» — сутенеров и прочих любителей поздних приключений.
Очередная встреча похотливого ловеласа Доброго с Сашенькой состоялась по взаимному соглашению возле редакции газеты, где пиаровская агентша трудилась, не жалея языка и голосовых связок. Долго слоняться возле издательства полковнику не пришлось — молодая женщина появилась в дверях с пятиминутным опозданием и, простучав каблучками по короткой лесенке, кокетливо подставила щечку для поцелуя.
— Куда направимся? — спросила она, беря кавалера под руку.
— Есть одно местечко, — слегка замялся он.
— Излагай, — запросто предложила Александра, подводя знакомца к своей машине. — Только желательно, чтобы там было тихо и безлюдно, а то у меня состоялось три продолжительных встречи с богатенькими клиентами — устала от народа и разговоров со страшной силой…
Тот устроился на переднем сиденье, выдохнув, втянул живот, захлопнул дверцу и лишь после этого озвучил придуманный план на предстоящий вечер:
— Как раз такая спокойная обитель имеется недалеко от твоего дома.
Еще не понимая, куда он клонит, Саша вставила ключ в замок зажигания и ожидала продолжения.
— На Рубинштейна есть отменная сауна-люкс… — несмело закончил Андрей Яковлевич.
— Помилуй Андрюша! — с удивлением и насмешкой отвечала она, — разве наши отношения развиваются по столь неприличному сценарию, что, встретившись в третий раз, ты зовешь меня в этакое мерзкое заведение!?
— Ну почему же сразу мерзкое? — возмутился совратитель, — я всегда любил сауну и совсем необязательно связывать пребывание там с богопротивными явлениями…
— Да-да, конечно… Будто я не знаю, как это происходит. Нет уж, уволь… — нарочито гневно молвила девушка, — лучше поехали в какое-нибудь кафе, там напоят отравой, да, по крайней мере, не заразят грибками или прочими гадостями от немытого пола и вонючих кресел…
Красная «десятка» рванула с места, а разобиженный чин надул и без того сдобные губы. Какое-то время он молча взирал на мелькавшие за окном подсвеченные фасады зданий и сожалел о летевших в тартарары планах: «Как отменно все задумал, приготовился. Даже «резиновых друзей» припас… Лежит вот теперь упаковка в нагрудном кармане — жжет грудину. Придется выкидывать, чтоб не волочь домой… Черт бы побрал эту чистюлю!»
— Что-то мне не хочется в кафе… — проворчал он через пять минут, когда они мчались по Думской улице. — Давай посидим немного в машине, да поеду, пожалуй, домой…
Александра приняла вправо и, остановив автомобиль напротив Гостиного Двора, спросила уже с тревогой:
— Обиделся, Андрей?
— С чего ты взяла?.. Просто тоже устал… Каждодневная беготня, совещания, проверки из столицы…
— Ты бы не маялся, а излил душу, глядишь — и полегчало бы. Я вот тоже собиралась поделиться с тобой напастями… — осторожно намекнула она на обоюдную откровенность.
— Своих с избытком… — буркнул Добрый.
— Должно быть, в Москве будет еще тяжелей?
— Там хоть есть, за что терпеть невзгоды, а тут… — вздохнув, махнул он рукой, глядя исподлобья на опостылевший Петербург с его унылой, серой погодой и добавил: — еще эта Роза Ивановна…
— Какая Роза Ивановна? — не поняла она.
— Женушка разлюбезная… Надоела пуще макарон в столовой, — с ненавистью процедил чиновник и продолжил давить на жалость: — вот и хотел сегодня немного расслабиться — оторваться от земных проблем…
— И дома не в порядке? — участливо осведомилась Шурочка.
— Какой там… Преддверие катастрофы!.. — упорно гнул свою линию полковник, заприметив некие сдвиги в поведении несговорчивой дамы.
Та же, в свою очередь, вновь нахмурила личико, и, позабыв о маскировке, страдальчески обдумывала тактику дальнейшей охоты.
— Розка — дело гиблое и почти решенное, — картинно протянул дородный претендент, — так там еще доченька сюрпризы подкидывает, от которых хоть на стену лезь! Одним словом не семейка, а клиника доктора Фролова…
— Кого?.. — воззрилась на него молодая женщина.
— Да есть один фрукт, расскажу как-нибудь…
— Зачем же сохранять такую семью, коли одни неприятности. В моем понимании, супружество и тем более дети должны приносить радость, счастье. А так… Чем лишь бы как-нибудь — лучше уж никак! Или я не права?
— Кто же спорит!? Но раз уж дошло до холодной войны — куда деваться?..
Выслушав сей железный довод, леди надолго замолчала. Нервно покусывая губы, она что-то про себя решала, затем вдруг крутанула ключ зажигания и, вдавив педаль газа, лихо свернула с Думской по направлению к Фонтанке. Уверенно лавируя и обгоняя попутные автомобили, она пронеслась по мосту и лишь после этого спросила тоном, будто задержка в пути случилась исключительно из-за скромности и пуританской натуры партнера:
— Ты не мог бы поточнее назвать координаты своей сауны? Рубинштейна — улица длинная…
— Яков Абрамович… — начал Севидов, глянув сквозь немытое окно на хмурое небо, — нам с вами необходимо посоветоваться…
Он многозначительно переглянулся со стоявшим чуть поодаль Волчковым. Тот, не надеясь принять непосредственного участия в важной беседе, ежеминутно оголял левое запястье и с беспокойством следил за стрелками часов.
— И, в каких же это моих советах нуждается столь уважаемое учреждение?.. — с сарказмом вопрошал разодетый в импортные шмотки посетитель.
— Вас случаем не настораживает череда преступлений, вершащихся вокруг «Фрегата»?
— В известной степени… — сменил иронию на расстроенный тон, Фельцман. — Настораживает… Скорее полностью выбивает из колеи и не дает нормально работать! Один только факт ареста выручки предприятия за сентябрь-месяц — для нас трагедия. Деньги тухнут в ваших сейфах, а налоговая начисляет пени и штрафы…
— Не находите ли вы каких-либо объяснений странному интересу преступников к вашей компании?
Бизнесмен скривил удивленную физиономию и пожал плечами:
— Кто ж их знает?.. Где водятся банкноты — там и появляется обширное поле деятельности уголовных элементов а, как следствие — и ваше…
— Что ж, хорошо бы, если так… — улыбнувшись, молвил следователь.
— Это, в каком же смысле хорошо!?
— Нет, конечно, не в том, что у вас появились неприятности, — успокоил Анатолий Михайлович, — скажите, а нет ли у вас, как бы это помягче выразиться, недругов или недоброжелателей?
Собравшийся было гневно возмутиться непонятной радости собеседника, Фельцман запнулся и уставился на работника прокуратуры. Разные мысли мучили последнюю ночь предприимчивого еврея, но версия злоумышленного «подкопа» под искусно созданную им империю доходного бизнеса с недвижимостью, как-то в голову не приходила. «Какие только глупости не изрыгают воспаленные мозги этих ищеек, — подумалось, глядючи на пожилого сыскаря в стареньком, помятом костюмчике. — Побыстрее бы отделаться от него, да отбыть к другу на презентацию, опаздывать не в моих правилах…»
— Вы что же, считаете — кого-то заинтересовали мои отнюдь не заоблачные доходы? — он надменно улыбнулся.
Достав коробочку дорогих малых сигар, генеральный директор «Фрегата» закурил, но все же решил внятно разъяснить человеку, жившему на скромную зарплату и не ведающему разницы между коммерческими организациями с миллиардными бюджетами и фирмами богатыми, однако, звезд с неба не хватающими. Медленно, четко проговаривая каждое слово, он поведал:
— В Санкт-Петербурге, Анатолий… Простите…
— Михайлович.
— Да… Так вот если создать некий реестр доходности и оборота капитала в нашем городе, Анатолий Михайлович, то мой «Фрегат» займет скромное местечко посередине — думаю, окажется где-нибудь в четвертой, пятой или даже шестой сотне. Так что, для всяких там бандитов и прочих недоносков имеются объекты куда интереснее…
— Возможно. Но это с вашей точки зрения. А вообще-то, если бы кто-то мог предугадывать их замыслы и намерения — с преступностью давно бы покончили.
Он выдвинул ящик стола и протянул посетителю фотографию убитого приятеля модельера Литвинова.
— Вам знаком этот человек?
Молодой человек без интереса глянул на покойника и пожал плечами:
— Нет…
— Я так и думал, — молвил Севидов, подавая еще несколько снимков того же Говоркова, но на этот раз прижизненных.
— Да нет же — впервые вижу, — с еще большей уверенностью заявил Фельцман, рассмотрев каждый из фотопортретов.
— Теперь внимательно взгляните на эту фотографию, — сыщик положил на стол еще одну карточку.
— Господи!.. А моя-то личность, каким образом к вам попала!?
— Неважно… — отмахнулся тот и поместил рядом два снимка: Якова Абрамовича и убиенного мужчины, — что теперь скажете?
Проницательность бизнесмена была где-то на пути к осознанию выстроенной следователем последовательности. Он слегка побледнел, надел очки в модной дорогой оправе, еще раз вгляделся в запечатленные лица и, наконец, задал вопрос, давно ожидаемый Анатолием Михайловичем:
— А кто этот с дыркой во лбу?
Мэтр откинулся на спинку стула, Фельцман же смотрел на пожилого собеседника в мучительном ожидании ответа…
— Тот самый мужчина, убитый накануне у подъезда вашего дома.
С этой секунды бледность лица толстосума стала принимать угрожающую глубину оттенка, а в конечностях, судя по вибрации фотографий, появилась изрядная дрожь. Вмиг вспомнив, что перед Богом все равны, а причин предстать перед киллером у него и вовсе целая бездна, он, запинаясь, вопрошал:
— Н-неужели все происки имеют с-строгую направленность именно п-против меня?
Теперь настал черед Севидова вальяжно закурить и мысленно поглумиться над сидевшим напротив богатеем. Он неспешно достал дешевые сигареты и демонстративно положил их перед собой. Сейчас его манеры, равно как и весь вид, красноречиво говорили: «Зарплаты на отменный табачок не хватает — дрянь, конечно, курим!.. Тем не менее, спим спокойно и вам не завидуем».
Насладившись колоссальной переменой в поведении гостя, сыщик беспечно изрек:
— Рад бы опираться на ваши финансово-статистические выкладки и не брать в расчет других фактов, да не выходит. По всему получается — преступники поджидали вас, да спутали с этим несчастным…
— Н-но, почему!? Что им от меня н-нужно!?
— Знал бы прикуп… Кстати о Сочи! Вы ведь недавно из теплых краев?
Тот, в одночасье потеряв способность предугадывать чужие мысли, кротко кивнул.
— Ну, так вот вам добрый совет: берите-ка в охапку семью и немедля поезжайте на месяц-другой, по далеким странам, пока мы не тут распутываем зловещий клубочек.
Яков Абрамович сейчас был во всем согласен с мудрым представителем Закона, над которым при иных — благоприятных обстоятельствах не преминул бы подшутить или поизмываться. Анатолий Михайлович же, сделавшись как никогда серьезным, искал в карманах авторучку и с каменным лицом напутствовал:
— Тянуть и придумывать меры безопасности с усилением охраны не советую — уже установлено, что действуют высочайшие профессионалы и ваши наемные дилетанты для них не помеха. Цель путешествия, равно как и место временного проживания, следует держать в строжайшей тайне. Надеюсь, сами понимаете, по какой причине. Своим сотовым телефоном больше не пользуйтесь — отследят мгновенно, лучше купите за кордоном новый, а этот выбросьте в Неву. Вот номер, по которому вы должны мне позвонить через месяц. И последний вопрос…
Бизнесмен, казалось, весь был в благодарном внимании…
— Кому, на ваш взгляд, «Фрегат» мог встать поперек горла?
Позабыв о недавнем пренебрежении и полностью утеряв всякую вальяжность, мужчина, походивший сейчас на затравленного кролика, жалобно выдавил:
— В Питере есть только одна контора со схожим характером бизнеса и сравнимая по обороту средств с «Фрегатом»…
Немного помолчав, он относительно твердо изрек:
— «Корвет». Компания по торговле и обмену недвижимости «Корвет». Директором у них, кажется Лавренцов… Да-да — Аркадий Лавренцов…
Севидов кивнул и вдруг узрел страшные гримасы позабытого им подопечного ученика. Из обезьяньих ужимок, он понял следующее: Лешка страсть как хотел бы дождаться концовки интригующей беседы, однако ж, здорово опаздывает на встречу с девушкой, с которой старый сводник сам же и заставил познакомиться…
— Идите Алексей Леонидович, — смилостивился наставник, — завтра, как обычно, к десяти…
Стажер схватил куртку и сей же момент исчез, даже не попрощавшись.
Следователь раскрыл мизерный блокнот и, что-то записывая бисерным почерком, молвил:
— Понятно… Итак, Яков Абрамович, давайте ваш пропуск и до нескорой встречи…
— Истинно. Всю недолгую жизнь провел в столице, — отвечал Волчков, прикидывая, как бы половчее и незаметнее, будто это само собой разумелось, ухватить барышню под руку. — Сколько помним предков — все были москвичами.
— Ваша семья, наверное, сейчас редкое явление. В Москве оседают все больше приезжие…
— Точно… А твои корни, стало быть, питерские?
Очередная встреча похотливого ловеласа Доброго с Сашенькой состоялась по взаимному соглашению возле редакции газеты, где пиаровская агентша трудилась, не жалея языка и голосовых связок. Долго слоняться возле издательства полковнику не пришлось — молодая женщина появилась в дверях с пятиминутным опозданием и, простучав каблучками по короткой лесенке, кокетливо подставила щечку для поцелуя.
— Куда направимся? — спросила она, беря кавалера под руку.
— Есть одно местечко, — слегка замялся он.
— Излагай, — запросто предложила Александра, подводя знакомца к своей машине. — Только желательно, чтобы там было тихо и безлюдно, а то у меня состоялось три продолжительных встречи с богатенькими клиентами — устала от народа и разговоров со страшной силой…
Тот устроился на переднем сиденье, выдохнув, втянул живот, захлопнул дверцу и лишь после этого озвучил придуманный план на предстоящий вечер:
— Как раз такая спокойная обитель имеется недалеко от твоего дома.
Еще не понимая, куда он клонит, Саша вставила ключ в замок зажигания и ожидала продолжения.
— На Рубинштейна есть отменная сауна-люкс… — несмело закончил Андрей Яковлевич.
— Помилуй Андрюша! — с удивлением и насмешкой отвечала она, — разве наши отношения развиваются по столь неприличному сценарию, что, встретившись в третий раз, ты зовешь меня в этакое мерзкое заведение!?
— Ну почему же сразу мерзкое? — возмутился совратитель, — я всегда любил сауну и совсем необязательно связывать пребывание там с богопротивными явлениями…
— Да-да, конечно… Будто я не знаю, как это происходит. Нет уж, уволь… — нарочито гневно молвила девушка, — лучше поехали в какое-нибудь кафе, там напоят отравой, да, по крайней мере, не заразят грибками или прочими гадостями от немытого пола и вонючих кресел…
Красная «десятка» рванула с места, а разобиженный чин надул и без того сдобные губы. Какое-то время он молча взирал на мелькавшие за окном подсвеченные фасады зданий и сожалел о летевших в тартарары планах: «Как отменно все задумал, приготовился. Даже «резиновых друзей» припас… Лежит вот теперь упаковка в нагрудном кармане — жжет грудину. Придется выкидывать, чтоб не волочь домой… Черт бы побрал эту чистюлю!»
— Что-то мне не хочется в кафе… — проворчал он через пять минут, когда они мчались по Думской улице. — Давай посидим немного в машине, да поеду, пожалуй, домой…
Александра приняла вправо и, остановив автомобиль напротив Гостиного Двора, спросила уже с тревогой:
— Обиделся, Андрей?
— С чего ты взяла?.. Просто тоже устал… Каждодневная беготня, совещания, проверки из столицы…
— Ты бы не маялся, а излил душу, глядишь — и полегчало бы. Я вот тоже собиралась поделиться с тобой напастями… — осторожно намекнула она на обоюдную откровенность.
— Своих с избытком… — буркнул Добрый.
— Должно быть, в Москве будет еще тяжелей?
— Там хоть есть, за что терпеть невзгоды, а тут… — вздохнув, махнул он рукой, глядя исподлобья на опостылевший Петербург с его унылой, серой погодой и добавил: — еще эта Роза Ивановна…
— Какая Роза Ивановна? — не поняла она.
— Женушка разлюбезная… Надоела пуще макарон в столовой, — с ненавистью процедил чиновник и продолжил давить на жалость: — вот и хотел сегодня немного расслабиться — оторваться от земных проблем…
— И дома не в порядке? — участливо осведомилась Шурочка.
— Какой там… Преддверие катастрофы!.. — упорно гнул свою линию полковник, заприметив некие сдвиги в поведении несговорчивой дамы.
Та же, в свою очередь, вновь нахмурила личико, и, позабыв о маскировке, страдальчески обдумывала тактику дальнейшей охоты.
— Розка — дело гиблое и почти решенное, — картинно протянул дородный претендент, — так там еще доченька сюрпризы подкидывает, от которых хоть на стену лезь! Одним словом не семейка, а клиника доктора Фролова…
— Кого?.. — воззрилась на него молодая женщина.
— Да есть один фрукт, расскажу как-нибудь…
— Зачем же сохранять такую семью, коли одни неприятности. В моем понимании, супружество и тем более дети должны приносить радость, счастье. А так… Чем лишь бы как-нибудь — лучше уж никак! Или я не права?
— Кто же спорит!? Но раз уж дошло до холодной войны — куда деваться?..
Выслушав сей железный довод, леди надолго замолчала. Нервно покусывая губы, она что-то про себя решала, затем вдруг крутанула ключ зажигания и, вдавив педаль газа, лихо свернула с Думской по направлению к Фонтанке. Уверенно лавируя и обгоняя попутные автомобили, она пронеслась по мосту и лишь после этого спросила тоном, будто задержка в пути случилась исключительно из-за скромности и пуританской натуры партнера:
— Ты не мог бы поточнее назвать координаты своей сауны? Рубинштейна — улица длинная…
* * *
— Я вообще отказываюсь понимать, что происходит в последние дни! — познакомившись с хозяином казенного кабинета, вскричал молодой человек, осторожно усаживаясь на старенький стульчик, времен хрущевского Возрождения. — Несколько месяцев проработали без эксцессов, подняли приличную компанию, развернулись, а тут — на тебе — посыпались приключения, одно другого краше… А зачем, собственно, я вам понадобился?— Яков Абрамович… — начал Севидов, глянув сквозь немытое окно на хмурое небо, — нам с вами необходимо посоветоваться…
Он многозначительно переглянулся со стоявшим чуть поодаль Волчковым. Тот, не надеясь принять непосредственного участия в важной беседе, ежеминутно оголял левое запястье и с беспокойством следил за стрелками часов.
— И, в каких же это моих советах нуждается столь уважаемое учреждение?.. — с сарказмом вопрошал разодетый в импортные шмотки посетитель.
— Вас случаем не настораживает череда преступлений, вершащихся вокруг «Фрегата»?
— В известной степени… — сменил иронию на расстроенный тон, Фельцман. — Настораживает… Скорее полностью выбивает из колеи и не дает нормально работать! Один только факт ареста выручки предприятия за сентябрь-месяц — для нас трагедия. Деньги тухнут в ваших сейфах, а налоговая начисляет пени и штрафы…
— Не находите ли вы каких-либо объяснений странному интересу преступников к вашей компании?
Бизнесмен скривил удивленную физиономию и пожал плечами:
— Кто ж их знает?.. Где водятся банкноты — там и появляется обширное поле деятельности уголовных элементов а, как следствие — и ваше…
— Что ж, хорошо бы, если так… — улыбнувшись, молвил следователь.
— Это, в каком же смысле хорошо!?
— Нет, конечно, не в том, что у вас появились неприятности, — успокоил Анатолий Михайлович, — скажите, а нет ли у вас, как бы это помягче выразиться, недругов или недоброжелателей?
Собравшийся было гневно возмутиться непонятной радости собеседника, Фельцман запнулся и уставился на работника прокуратуры. Разные мысли мучили последнюю ночь предприимчивого еврея, но версия злоумышленного «подкопа» под искусно созданную им империю доходного бизнеса с недвижимостью, как-то в голову не приходила. «Какие только глупости не изрыгают воспаленные мозги этих ищеек, — подумалось, глядючи на пожилого сыскаря в стареньком, помятом костюмчике. — Побыстрее бы отделаться от него, да отбыть к другу на презентацию, опаздывать не в моих правилах…»
— Вы что же, считаете — кого-то заинтересовали мои отнюдь не заоблачные доходы? — он надменно улыбнулся.
Достав коробочку дорогих малых сигар, генеральный директор «Фрегата» закурил, но все же решил внятно разъяснить человеку, жившему на скромную зарплату и не ведающему разницы между коммерческими организациями с миллиардными бюджетами и фирмами богатыми, однако, звезд с неба не хватающими. Медленно, четко проговаривая каждое слово, он поведал:
— В Санкт-Петербурге, Анатолий… Простите…
— Михайлович.
— Да… Так вот если создать некий реестр доходности и оборота капитала в нашем городе, Анатолий Михайлович, то мой «Фрегат» займет скромное местечко посередине — думаю, окажется где-нибудь в четвертой, пятой или даже шестой сотне. Так что, для всяких там бандитов и прочих недоносков имеются объекты куда интереснее…
— Возможно. Но это с вашей точки зрения. А вообще-то, если бы кто-то мог предугадывать их замыслы и намерения — с преступностью давно бы покончили.
Он выдвинул ящик стола и протянул посетителю фотографию убитого приятеля модельера Литвинова.
— Вам знаком этот человек?
Молодой человек без интереса глянул на покойника и пожал плечами:
— Нет…
— Я так и думал, — молвил Севидов, подавая еще несколько снимков того же Говоркова, но на этот раз прижизненных.
— Да нет же — впервые вижу, — с еще большей уверенностью заявил Фельцман, рассмотрев каждый из фотопортретов.
— Теперь внимательно взгляните на эту фотографию, — сыщик положил на стол еще одну карточку.
— Господи!.. А моя-то личность, каким образом к вам попала!?
— Неважно… — отмахнулся тот и поместил рядом два снимка: Якова Абрамовича и убиенного мужчины, — что теперь скажете?
Проницательность бизнесмена была где-то на пути к осознанию выстроенной следователем последовательности. Он слегка побледнел, надел очки в модной дорогой оправе, еще раз вгляделся в запечатленные лица и, наконец, задал вопрос, давно ожидаемый Анатолием Михайловичем:
— А кто этот с дыркой во лбу?
Мэтр откинулся на спинку стула, Фельцман же смотрел на пожилого собеседника в мучительном ожидании ответа…
— Тот самый мужчина, убитый накануне у подъезда вашего дома.
С этой секунды бледность лица толстосума стала принимать угрожающую глубину оттенка, а в конечностях, судя по вибрации фотографий, появилась изрядная дрожь. Вмиг вспомнив, что перед Богом все равны, а причин предстать перед киллером у него и вовсе целая бездна, он, запинаясь, вопрошал:
— Н-неужели все происки имеют с-строгую направленность именно п-против меня?
Теперь настал черед Севидова вальяжно закурить и мысленно поглумиться над сидевшим напротив богатеем. Он неспешно достал дешевые сигареты и демонстративно положил их перед собой. Сейчас его манеры, равно как и весь вид, красноречиво говорили: «Зарплаты на отменный табачок не хватает — дрянь, конечно, курим!.. Тем не менее, спим спокойно и вам не завидуем».
Насладившись колоссальной переменой в поведении гостя, сыщик беспечно изрек:
— Рад бы опираться на ваши финансово-статистические выкладки и не брать в расчет других фактов, да не выходит. По всему получается — преступники поджидали вас, да спутали с этим несчастным…
— Н-но, почему!? Что им от меня н-нужно!?
— Знал бы прикуп… Кстати о Сочи! Вы ведь недавно из теплых краев?
Тот, в одночасье потеряв способность предугадывать чужие мысли, кротко кивнул.
— Ну, так вот вам добрый совет: берите-ка в охапку семью и немедля поезжайте на месяц-другой, по далеким странам, пока мы не тут распутываем зловещий клубочек.
Яков Абрамович сейчас был во всем согласен с мудрым представителем Закона, над которым при иных — благоприятных обстоятельствах не преминул бы подшутить или поизмываться. Анатолий Михайлович же, сделавшись как никогда серьезным, искал в карманах авторучку и с каменным лицом напутствовал:
— Тянуть и придумывать меры безопасности с усилением охраны не советую — уже установлено, что действуют высочайшие профессионалы и ваши наемные дилетанты для них не помеха. Цель путешествия, равно как и место временного проживания, следует держать в строжайшей тайне. Надеюсь, сами понимаете, по какой причине. Своим сотовым телефоном больше не пользуйтесь — отследят мгновенно, лучше купите за кордоном новый, а этот выбросьте в Неву. Вот номер, по которому вы должны мне позвонить через месяц. И последний вопрос…
Бизнесмен, казалось, весь был в благодарном внимании…
— Кому, на ваш взгляд, «Фрегат» мог встать поперек горла?
Позабыв о недавнем пренебрежении и полностью утеряв всякую вальяжность, мужчина, походивший сейчас на затравленного кролика, жалобно выдавил:
— В Питере есть только одна контора со схожим характером бизнеса и сравнимая по обороту средств с «Фрегатом»…
Немного помолчав, он относительно твердо изрек:
— «Корвет». Компания по торговле и обмену недвижимости «Корвет». Директором у них, кажется Лавренцов… Да-да — Аркадий Лавренцов…
Севидов кивнул и вдруг узрел страшные гримасы позабытого им подопечного ученика. Из обезьяньих ужимок, он понял следующее: Лешка страсть как хотел бы дождаться концовки интригующей беседы, однако ж, здорово опаздывает на встречу с девушкой, с которой старый сводник сам же и заставил познакомиться…
— Идите Алексей Леонидович, — смилостивился наставник, — завтра, как обычно, к десяти…
Стажер схватил куртку и сей же момент исчез, даже не попрощавшись.
Следователь раскрыл мизерный блокнот и, что-то записывая бисерным почерком, молвил:
— Понятно… Итак, Яков Абрамович, давайте ваш пропуск и до нескорой встречи…
* * *
— Значит, ты коренной москвич? — спросила Алина у молодого человека.— Истинно. Всю недолгую жизнь провел в столице, — отвечал Волчков, прикидывая, как бы половчее и незаметнее, будто это само собой разумелось, ухватить барышню под руку. — Сколько помним предков — все были москвичами.
— Ваша семья, наверное, сейчас редкое явление. В Москве оседают все больше приезжие…
— Точно… А твои корни, стало быть, питерские?