Рустан Рахманалиев
Империя тюрков. Великая цивилизация

   «В наши дни не остается никакого сомнения в том, что всемирную историю время от времени придется переписывать. Подобная необходимость проистекает не вследствие того, что со временем выявляются все новые и новые события, а оттого, что появляются новые взгляды, побуждающие передового человека нового времени занять такую точку зрения, с которой он мог бы совершенно по-новому видеть и оценивать прошлое».
Гёте

Предисловие

   Правящих рас, народов с имперским мышлением, не так много. В их числе, рядом с персами, греками и римлянами, можно назвать тюрков.
   В чем же суть имперского мышления тюрков? Они, как правило, властители земли по природе или по характеру. Их империи, непохожие друг на друга, демонстрировали за три тысячи лет общие основные черты. Тюрки стремились к тому, чтобы заставить самые разные народы жить вместе в гармонии, оставляя им, правда, под своей централизованной до предела и деспотической властью их идентичность, язык, культуру, религию, а часто и правителей. Взойдя на вершины власти благодаря праву завоевателя, они не гнушались обращаться за помощью к вассалам, когда те были более цивилизованными, чем они сами, и часто доверяли им важные дела; они также не стеснялись заимствовать у них то, что могло быть полезным: иногда технику, иногда образ жизни, иногда религию или язык. Их главная забота заключалась в том, чтобы организовать покоренные народы и племена, управлять ими, вести их на битву, писать хроники. Это объясняет, почему так часто они заканчивали тем, что ассимилировали в покоренных массах.
   Представителям нашей цивилизации довольно сложно представить, чем были и чем остаются тюркские архивные хроники, поражавшие своим качеством и количеством. Они встречаются повсюду, во всех крупных городах, когда-либо захваченных тюрками, потому что те фиксировали все события и хранили их на бумаге.
   Тюркоязычные народы в западной части Центральной Азии известны с глубокой древности, однако термина «тюрк» тогда не существовало. Народ, именовавший себя «тюрки», сложился в начале VI в. Тюрки VI в. – это сложносоставной народ, образовавшийся в результате соединения в единое государство монголоязычной орды Ашина, вынесшей из ордосских степей воинственные традиции своих предков, и тюркоязычного населения Большого Алтая. В середине VI в. оба эти элемента слились в единое целое, создав огромную державу от Желтого до Черного моря, успешно воевавшую с Китаем, Ираном, Византией и распространившую имя «тюрк» на пол-Азии.
   История знает тюрков под разными именами: хунны, гунны, уйгуры, гулямы, сельджуки, мамлюки, кыпчаки, шейбаниды, – и этот список далеко не полный. Европейцы воспринимали название «тюрк» как общее определение всех кочевых племен Центральной Азии. Арабы называли тюрками всех воинственных кочевников к северу от Согдианы, и те приняли это название, ибо первоначальные носители его стали для кочевников-степняков образцом доблести и геройства. В дальнейшем термин «тюрк» трансформировался и стал названием языковой группы. Так сделались тюрками народы, в VI–VII вв. не входившие в Великий Тюркский каганат, – туркмены, азербайджанцы, курыканы (предки якутов) и многие другие. В конце дохристианской эры к тюркам начинают причислять кыргызов – светловолосых людей высокого роста, голубоглазых, которые, скорее, относились к палеоазиатам или тюркизированным индоевропейцам. С тех пор эта тенденция распространяется все шире, поскольку тюрки привержены экзогамии и женятся на женщинах не тюркского происхождения. Они смешиваются со всеми этническими группами, встречающимися на пути, а их язык обладает удивительной способностью притяжения, так что сегодня уже невозможно считать физический (брахицефальный) признак характерным. По сути, не существует абсолютно чистых рас.
   Если пойти еще дальше, можно сказать, что тюрки представляют собой смешанную расу – они вообще лишены расовых признаков, т. е. нет тюркской расы как таковой. По всему миру (за исключением, может быть, изолированных горных уголков Центральной Азии) в жилах тюрков течет намного больше чужой крови – монгольской, китайской, иранской, греческой, кавказской, русской, африканской, – чем исконно тюркской крови, той самой, что делала скулы выступающими, а глаза раскосыми.
   Кто сказал, что основной движущей силой мировой истории в продолжение тысячелетий, почти до порога новой эпохи, было соперничество между кочевыми и оседлыми народами? Как раз об этом упоминается в Библии, где противопоставляются двое сыновей Авраама – Каин и Авель. Но для тюрков это соперничество – ключ, открывающий двери в мир их языка и славных авантюр, если принять за факт, что кочевники всегда одерживали верх над оседлыми народами и что именно они стояли у истоков мира.
   Тюрки – это народ с трехтысячелетней историей, которая совершалась от Тихого океана до Средиземного моря, от Пекина до Вены, Туниса, Алжира. Однако колоссальная территория между Западной Европой и Китаем, страна с оригинальной природой, разно образным населением и неповторимой культурой – Евразия, – долгое время была незамеченной, вследствие чего считалась несуществующей. Тем не менее она существовала. Великая степь – сердце Евразии, и простиралась она от Китайской стены до Карпат, окаймленная с севера полосой сибирской тайги, а с юга – пустынями Иранского плоскогорья и оазисами Персии. Великую степь в древности греки называли Скифией, персы – тураном, а китайцы – степью «северных варваров». Таким образом, Китай, Ближний Восток, Византия и Европа являлись как бы рамкой, обрамляющей картину – тюрко-монгольскую степь.
   История Великой степи – это история тюрко-монгольских орд, оспаривавших лучшие пастбища и перемещавшихся вместе со своими стадами, иногда в течение столетий, по огромным пространствам, которые природа приспособила для их физической конституции и образа жизни.
   В протоисторическую эпоху движение кочевников было преимущественно с запада на восток. Когда кочевники иранской расы, т. е. индоевропейцы, которых греческие историки называли «скифы» и «сарматы» (в иранских текстах – «саки»), углубились очень далеко на северо-восток, к Алтаю и Саянам, другие индоевропейцы заселяли оазисы Тарима от Кашгара до Куча, Карашара и Турфана. Однако начиная с христианской эры течение повернулось с востока на запад. Теперь индоевропейские диалекты уже не доминировали в оазисах будущего Туркестана, и что касается «внутренних перемен», то это была смена гегемонии кочевых кланов тюрков и монголов, жаждавших власти над другими ордами: тюрки-хунны – Х в. до н. э., монголы-сеньпеи – III в. н. э., монголы-жужани – V в., тюрки-тукю – VI в., тюрки-уйгуры – VIII в., тюрки-кыргызы – IX в., монголыкидани – Х в., тюрки-кераиты, или найманы, – XII в., тюрко-монголы – XIII в. и, наконец, тюрки-темуриды – XIV–XV вв.
   На западе происходило то же самое, что и на востоке. В Европе, в русских степях, продолжавших азиатскую степь, сменяли друг друга гунны Аттилы, булгары, авары, венгры (последние были из угро-финской группы, но входили в число гуннской аристократии), хазары, печенеги, команы, чингисиды. То же можно сказать об исламских землях, где процесс исламизации и иранизации среди тюрков-завоевателей Ирана и Анатолии – точная копия китаизации завоевателей Небесной Империи – тюрков, монголов, тунгусов. Хан здесь становился султаном или падишахом, так же как там – Сыном Неба.
   Ираном поочередно правили и истребляли друг друга тюрки-газневиды, тюрки-сельджуки, тюрки из Хорезма, тюрко-монголы, тюрки-темуриды, тюрки-шейбаниды, не говоря уже о тюрках-османах, которые стрелой промчались по мусульманским землям и разгромили в Малой Азии ослабших сельджуков, а затем – неслыханное дело! – ринулись покорять Византию. И этот процесс стал одним из географических законов в мировой истории. Но есть и другой, противоположный, закон – постепенного поглощения кочевых завоевателей старыми цивилизованными странами; это явление имеет две стороны: прежде всего, демографическую – варвары-всадники, превратившись в правящий класс, ассимилируют в общей массе, в человеческом муравейнике; затем культурную – покоренная китайская или иранская цивилизация обольщает, усыпляет, покоряет своего завоевателя и в конце концов так или иначе уничтожает его. Чингисхан не без оснований остерегался удобств цивилизованной жизни: когда его потомки обосновались во дворцах Пекина и Тауриса – тут же началось их вырождение.
   Тюрки связали свою судьбу с судьбой всех народов Древнего мира. Хотя история человечества изучена крайне неравномерно и особенно много пробелов в истории евразийской степи, тем не менее можно с уверенностью отметить тот факт, что именно история тюрков изобилует событиями исключительной насыщенности, которые коренным образом меняли картину мира: Аттила и гунны, империя Табгача в Северном Китае, сооружение Самарры, аббасиды, мирное сосуществование всех крупных религий в уйгурской Центральной Азии, сельджуки Ирана, Чингисхан и тюрко-монгольская гегемония, мамлюки Египта, Золотая Орда, поработившая на два столетия Русь, Амир Темур, темуридский Ренессанс в Самарканде и Герате, Бабур и создание империи Великих Моголов, Османская империя – ведущая мировая держава XVI в., Ататюрк и национальная революция в Турции.
   Поражают сложные формы общественного бытия и социальные институты тюрок: эль, удельно-лествичная система, иерархия чинов, военная дисциплина, дипломатия, а также наличие четко отработанного мировоззрения, противопоставляемого идеологическим системам соседних стран. Здесь, очевидно, следует вспомнить теорию Л. Гумилева о пассионарности этногенеза, где пассионарность – способность и стремление к изменению окружения, а этногенез – природный процесс, проходящий в течение свыше тысячи лет, оставляющий после себя следы не меньшие, нежели наводнение или выброс лавы из вулкана.
   Без сомнения, без войны нет тюркского феномена. Это вовсе не означает, что другие народы обходились без войн. Но есть такие народы, которые утвердились, несмотря на войну, другие служили богу войны, третьи покрыли себя славой и извлекли из нее выгоду, но их судьба непосредственно не зависела от войны. Трудно представить, кем бы стали тюрки в условиях всеобщего мира. И дело не в том, что у них не было иных доблестей, кроме воинских, – их родина не могла быть колыбелью крупной цивилизации, хорошо то, что она могла прокормить их, когда их было не так много, когда они не дрались за пропитание и не допускали в свои земли посторонних.
   Любой демографический взрыв заставлял их убивать друг друга. Разделенные на племена, тюрки могли выжить только посредством войн. Объединенные в федерации, которые академик Р. Груссе удачно назвал «степными империями», они могли существовать, только навязывая волю сильного слабому. В этом случае они обладали такой ударной силой, которая требовала непременного применения. Они и применяли ее против богатых царств оседлых народов. Захватив троны трех континентов – в Пекине, Дели, Исфахане, Дамаске, Багдаде, Каире, Константинополе, Алжире, – они должны были действовать так, чтобы не потерять их. Следует отметить, что на завоеванных землях чаще всего наблюдался невиданный расцвет, к примеру Китай под властью Табгача, Иран под сельджуками, Египет под мамлюками, Индия под владычеством Великих Моголов; что касается Османской империи – то это была одна из крупнейших тюркских держав мира, которая сначала являлась для ислама мечом, затем – щитом.
   Начиная с эпохи Крестовых походов тюрки представляются нам истовыми приверженцами ислама, однако их исламизм – это относительно недавний феномен, причем он не распространяется на всех тюрков. Хотя ислам очень давно, по крайней мере еще в VIII в., вступил в контакт с тюрками и нашел среди них верных сторонников, только постепенно, начиная с XI в., он стал глубоко проникать в их среду. Однако существовали специфические тюркские (или, точнее, тюрко-монгольские) структуры, внутри которых сформировались первые цивилизации и которые не только сопротивлялись исламу, но и атаковали его, сохранив древние верования, пусть и в несколько измененном виде. Исламизация широких масс в Центральной Азии стала фактом лишь в начале XVII в., но до сих пор есть немало тех, которые так и не приняли ислам. В разные моменты своей истории тюрки впитывали в себя великие мировые религии и часто прославляли их своими деяниями.
   Тюрки – народ самобытный, они, как минимум, страстные любители и ценители искусства, антиквары и меценаты, но это и великие созидатели: именно при владычестве тюркской династии Вэй в Китае сформировалась одна из лучших скульптурных школ в пещерах Юньгана и Лунмэня; тюрками были созданы самые прекрасные и экспрессивные монументы Азии – большая мечеть Пятницы в Исфахане, Тадж-Махал в Агре, Регистан в Самарканде и мечеть Сулеймание в Стамбуле…
   Итак, перед нами наследники всех кочевников – как живой организм со своими специфическими законами и проявлениями, как часть человечества, состоящая из очень разных элементов, но образующая великолепную совокупность, которую можно назвать конкретным именем: тюрки. Среди мудрых изречений о тюрках есть одно, особенно отвечающее сути: «Тюрк подобен жемчужине в морской раковине, которая не имеет ценности, пока живет в своем жилище, но когда она выходит наружу из морской раковины, то приобретает ценность, служа украшением царских корон».
   В монографии мы не собираемся совершать насилие над источниками, дабы втиснуть их в заранее задуманную схему – хотя обязательно отметим те, что не вписываются в наши рассуждения, – но мы хотим понять тюркскую реальность, исследуя трехтысячелетнюю историю этого народа в контексте их великих империй.

Глава 1
Тюркские народы с X в. до н. э. по V в. н. э

   Мировая история свидетельствует, что не было и не могло быть этноса, происходящего от одного предка. Все этносы имеют двух и более предков, как все люди имеют отца и мать, и это подтверждено многовековой историей тюрков.
   Степные кочевники сыграли в истории и культуре человечества не меньшую роль, чем персы, греки и римляне. И роль их в мировой истории была особой, как, впрочем, у каждого этноса.
   Это настоящие варвары, если термин предполагает не столько отсутствие цивилизованности, сколько агрессивный тип поведения. Варвары, которых не одну тысячу лет китайцы называли «ху» и которые, подчиняясь таинственному на первый взгляд порыву – а если говорить ученым языком, речь идет об объединении, переселении, голоде, эпидемиях, – упорно продвигаются все дальше, прогрессируя или деградируя, объединяясь или снова разделяясь на племена. Они нападают на города, завоевывают царства, а затем скрываются неизвестно куда, оставляя в качестве следов бесчисленные курганы своих захоронений. Это – прекрасные всадники, составляющие одно целое со своими лошадями, которые были одними из лучших лошадей в мире, причем сами всадники будто родились на коне и никогда не спускались на землю. Они первыми научились седлать и запрягать лошадей, они изобрели седло и упряжь, они – искусные лучники, и их стрелы летят дальше всех и разят сильнее всех. Таким образом, верхом на коне, вооруженные до зубов, они стремятся вперед, они непобедимы в течение веков.
   Тюрки – это гораздо больше, чем только тюркоязычные народы, а тюркизм – это гораздо больше, чем этнообразующая идея одного народа или одной нации.
   Существует легенда, где повествуется о том, что Верховный Отец всех тюрков Тенгри подарил некогда своим детям-тюркам Большой Казан, сделанный из чистой меди, который водружался на железный треножник. Все большие и малые племена тюрков ели из этого Большого Казана, который еще называли Тенгри-Казаном, и никто из них не был обделен, никто не жаловался на недостаток пищи. Тучные стада кобылиц и бесчисленное множество скота паслись на землях тюрков. Охота всегда была удачной. Дети были здоровыми, семьи – крепкими, старики были в почете, а мужчины умели все: выращивать скот, защищать свои земли от врагов, ладить с соседями, вступая с ними в торговые отношения. Тюркские старики славились своей мудростью и талантом красноречия, передаваемыми из поколения в поколение; тюркские девушки блистали красотой, грацией и умом, а тюркские юноши были самыми непревзойденными воинами. Все тюрки превыше всего ценили свою свободу, честь и достоинство.
   Тюркский народ приумножался в лоне Отца своего – Тенгри, но с каждым днем приближался День Великого Расставания, когда повзрослевший Сын должен был оседлать коня и, простившись с Отцом, войти в неведомый ему мир. И этот День настал.
   Тюрки сняли Тенгри-Казан с железного треножника и, поставив его на глиняный очаг, приступили к приготовлению прощальной трапезы.
   Умельцы расплавили железный треножник и изготовили из него большое количество боевых топоров, железных наконечников для стрел и копий, пробивающих любой панцирь, стремян, позволяющих всадникам ловко управлять своими боевыми конями и вести бой обеими руками, быстрых, как молния, сабель, островерхих шлемов, символизирующих свод небесного купола, дома Отца своего – Тенгри. Тюркские женщины сшили большое количество кожаных шаровар и коротких рубах – одежды для верховой езды – и накатали большое количество войлока для походных юрт, родного дома кочевников.
   Прощальная еда тюрков из Тенгри-Казана была обильной, и многие навечно запомнили неповторимый вкус пищи родного дома.
   А эта трапеза из Тенгри-Казана была действительно прощальной, ибо, когда люди насытились, Тенгри-Казан разлетелся на миллиарды мелких кусочков.
   Верхняя разлетевшаяся часть Тенгри-Казана вознеслась на небо и образовала вокруг Темир Казык (Полярной звезды) Круг Времен в виде зодиакальных созвездий, по которым тюрки могли определяться в непрестанном течении времени.
   Кусочки средней части Тенгри-Казана образовали на небе Млечный Путь, по которому тюрки могли определять свое местоположение в пространстве, в какой бы части Земли они ни находились и куда бы они ни продвигались.
   Нижняя часть Тенгри-Казана, которая всегда была подвержена действию огня, разлетелась на миллиарды медных капель, которые попали в сердце каждого тюрка и, переходя от отца к сыну, сохраняли в сердце тюрков горячую любовь к родному дому, к Большому Тенгри-Казану.
   Остатки пищи из Тенгри-Казана упали на землю тюрков и, просочившись в глубину ее, превратились во множество полезных ископаемых, которые в будущем должны были прокормить далеких потомков тюрков.
   Проведя последнюю ночь на родной земле, тюрки наутро выступили в поход. Но он не был завоевательным – это было движение новой мысли и нового духа. Ибо на своем пути в Страну Заката тюрки шли по местам, народы которых еще только начинали узнавать, что такое железо, и даже самый маленький его кусочек стоил гораздо дороже равного ему по мере золота. Эти люди не знали, что такое стремена, и даже двурогая вилка (шанышкы), с помощью которой тюрки, не обжигаясь, ели горячее мясо, вызывала у них большой интерес. Эти народы, облаченные в длиннополые платья, скрывающие наготу, но абсолютно не приспособленные для ведения пешего и конного боя, поражались конструкции тюркских шароваров, удобных для верховой езды и в повседневной жизни.
   В своем движении тюрки несли миру качественно новый уровень («железный») цивилизации: лошадь, укрощенную до уровня боевой единицы; изогнутую саблю, более эффективное оружие ближнего боя, чем прямой меч; новую тактику и стратегию применения больших, но легких (летучих) конных отрядов; одежду, приспособленную для ведения конного и пешего боя, и многое другое, что для того времени представляло самый передовой уровень научно-технического прогресса.
   Тюрки принесли на запад символ Креста, как обозначение четырех стрел, летящих из одной точки (от Тенгри-Казана) в разные стороны света, неся на своем острие знания новой цивилизации. Круглые и островерхие шлемы тюрков, символизирующие форму небесного свода, стали прообразом куполов православных церквей и мечетей, которые нередко окрашивались в синий цвет, олицетворяющий цвет Неба и Тенгри.
   Много веков прошло с тех пор, как Аттила, возглавлявший «конный народ» (атты ель), прошел до самых западных пределов тогдашней Ойкумены. Много рассеялось по земле тюрков, которые превратились в бесчисленные народы, забыв свои обычаи и язык. Но в глубине сердца каждого тюрка жила и продолжает жить маленькая медная капля Большого Тенгри-Казана, соединяющая его с далеким тюркским прошлым.
   Обратимся к Евразийскому материку – вернее, его срединной части – Великой степи, которая простирается от Западной Маньчжурии на востоке до венгерской степи на западе, на юге – Тибетское нагорье и Семиречье, от Сибири ее отделяют хребты: Саянский, Хамар-Дабан и Яблоновый. В восточной зоне Степи, в так называемой Внутренней Азии, где располагались Монголия, Джунгария и Восточный Туркестан создавались могучие державы хуннов, уйгуров и монголов.
   Переселение предков хуннов – хяньюнь и хунюй – с южной окраины Гоби на северную совершилось в Х в. до н. э., и это переселение связывается с образованием империи Чжоу, породившей античный Китай, древнекитайский суперэтнос (IX в. до н. э. – V в. н. э.) и знаменитую ханьскую агрессию. А эти грандиозные события, в свою очередь, сопоставимы с началом скифских поселений.
   Таким образом, рубеж доисторических периодов и исторических эпох приходится на Х в. до н. э.
   В Х в. до н. э. два этноса – чжоуский (древнекитайский) и скифский – смыкались в южной части Центральной Азии. Однако расширились они в разных направлениях: чжоусцы – на восток, скифы – на северо-запад.

Скифская экспансия

   Между 750 и 700 гг. до н. э., как свидетельствуют греческие историки и ассирийские хронологи, киммерийцев вытеснили из южно-русских степей скифы, пришедшие из Туркестана и Западной Сибири. Племена, которых греки называли скифами, – это те самые, которым ассирийцы дали имя «ашкузаи», а персы и индусы – «саки».
   По данным ономастики, скифы принадлежали к иранской расе. Это северные иранцы, остававшиеся кочевниками на своей «иранской родине», в степях нынешнего Туркестана, и большей частью избежавшие влияния цивилизации Ассирии и Вавилона, которое достаточно сильно отразилось на их дальних оседлых сородичах – мидах и персах, – живших на юге, на Иранском плоскогорье. Подобно своим собратьям сарматам, скифы также остались чужды воздействию зороастрийской реформации, которая вскоре постепенно трансформировала мидо-персидские верования.
   На греко-скифских вазах (Кулоба и Воронеж) запечатлены лица скифов: бородатые и волосатые, как и их собратья саки на барельефах Персеполиса, в остроконечных шапках, защищающих уши от сильных степных ветров; одеты, как и саки, в свободную тунику и широкие штаны – одежду их сородичей, мидов и персов. Средством передвижения скифов была лошадь – великолепный степной скакун, их верный спутник, так же, как и лук со стрелами. У этих конных лучников не было постоянных селений, лишь повозки, на которых они совершали дальние переходы; на таких повозках монголы Чингисхана в XIII в. промчатся по тем же русским степям. В этих повозках скифы везли женщин и все свое имущество: украшения, орнаментальные пластинки, снаряжение и вооружение, а также ковры – все то, что ныне составляет суть скифского искусства. Они были хозяевами русской степи с VII по III в. до н. э.
   Хотя, по мнению современных исследователей, скифы относятся к иранским народам – индоевропейская семья, индоиранская или арийская группа, – их образ жизни весьма схож с образом жизни хуннских племен – прототюрков, или доисторических тюрков, – которые в ту же эпоху начали движение на другом конце степи, на китайских границах.
   В принципе условия кочевой жизни в степи одинаковы от Северного Причерноморья до Прикаспия и дальше до Монголии, хотя в последнем регионе они более суровые. Поэтому нет ничего удивительного в том, что без учета физического облика и языка скифы, описанные греческими историками или изображенные на греко-скифских вазах, напоминают нам племена юэчжи, ту-кю и монголов, которых описывают и изображают китайские летописцы и художники, – имеется в виду их культурный уровень и условия существования. У этих групп есть общие обычаи; возможно, одинаковый образ жизни вынуждал и скифов и хуннов подчиняться одинаковым законам и правилам: и конный лучник-скиф и хуннский всадник с луком носили штаны и сапоги, а не свободное платье жителя Средиземноморья или древнего китайца, то же самое можно сказать о конской сбруе, изобретенной северными степняками, надолго обеспечившей им превосходство над конниками оседлых народов. У юэчжей сбруя появилась в III в до н. э., и она отсутствует на китайских рельефах эпохи Хань; у ойротов (алтайцев) она существовала в I в. до н. э., когда ни греки, ни римляне не имели понятия о ней. Возможно, географические связи между скифами и хуннами, находившимися на одном культурном уровне, способствовали распространению одинаковых обычаев: например, ритуальные похоронные убийства долгое время сохранялись и у скифов и у тюрко-монголов, между тем как в Передней Азии и в Китае они давно не практиковались, начиная с захоронений Ура и Наньяна. Кстати, Геродот отмечает у скифов обычай делать порезы на руках, лбу и носу, убивать слуг и лошадей и класть их в могилу вокруг тела своего господина. Есть данные, что у хуннов был обычай убивать на могиле вождя сотни и тысячи женщин и слуг.