Отражение выходит из угла и смотрит на Верзуна. На его лице жалость.
И познал Верзун свое сострадание.
Зеркала опять закружились в диком танце. Верзун закрыл глаза, раздул пламя ярости. Потом поднял веки, в его глазах горел огонь. Зеркала издали слабый звон, а потом рассыпались, стали серебристой пылью. Серебристая пыль разделилась на черную и белую, небольшим смерчем взметнулась вверх. Из пыли поднялись два могучих воина: пронзительно черный и ослепительно белый. Черный воин шире в плечах, более подвижен, отметил Верзун. Воины затеяли бой.
— В тебе всегда боролись два начала: Добро и Зло. — раздался вкрадчивый голос подсознания — Твоими создателями стали Солнцеликие Боги, изначально несущие в себе Свет. Но со временем их Свет потемнел и обратился во Тьму. Темноликие Боги оставили свой след в твоей душе, когда ты был еще совсем юным. Черный воин всегда был раза в два больше белого, поэтому он побеждал. Но жизнь имеет привычку все менять, сейчас воины почти равны по силе. Тьмы в тебе и теперь больше, но ты не потерян для Света. Смотри на них, этот бой продолжается на протяжении всей твоей жизни.
Верзун смотрел на сражающихся бойцов во все глаза. Черный воин побеждал, он повалил белого воина на пол, принялся душить. Было заметно, что он уверен в победе, торопится быстрее довести бой до конца. Неожиданно белый ухватил его за большой палец, резко вывернул. Черный зарычал, его руки соскользнули с шеи белого, и тот не преминул воспользоваться моментом. Отбросил соперника, мгновенно вскочил. Его кулак просвистел удалую песню, врезался в скулу черного. Черный воин закачался, белый шумно втянул воздух, с силой ударил ногой в живот соперника. Черный воин упал, как подкошенный. Белый воин торжествующе пропел:
Верзун лежал в нише, широко раскинув руки. Он поднялся выглянул в коридор, никого не было. Визг доносился из комнаты, куда он недавно поселил Корделию. Нелюдь почесал лоб, голова болела.
Корделия бегала вокруг массивной кровати, спасаясь от служанок. Служанки улыбались, при этом были видны их острые клыки. Как видно крылатая девушка решила, что они хотят отобедать ее кровью, и поэтому убегала так, что пятки сверкали. Верзун рассмеялся, когда увидел, что служанки уже отошли в угол комнаты, шумно дышали, переводя дух. Корделия меж тем продолжала бегать по кругу. Верзун кивнул служанкам на дверь, они потихоньку вышли. Крылатая девушка успела сообразить, что убегать не надо и села на кровать. Верзун заметил:
— А у тебя действительно плохо с вокалом.
— Ох, замок чудищ. Того и гляди съедят. — она запыхалась — К тебе, Верзун, это конечно не относится.
— Девочки просто улыбались.
— Если у вас все так улыбаются, то я, пожалуй, залезу под кровать.
— Зачем?
— Чтобы не умереть от смеха.
— Пока ты жива. — чуть улыбнулся Верзун, головная боль отступала.
— Зачем ты убил бедную Ингу? Разве нельзя было оставить ей жизнь. — робко поинтересовалась Корделия.
— Кто такая Инга?
— Ты не помнишь девушку, которая вонзила нож в свое тело ради тебя?
— Ах, эта. — вспомнил Верзун — Ее смерть была необходима, для уничтожения камня Света. Она была обычным человеком, не испорченным Лучами Смерти.
— Но зачем ты подарил людям этот страшный камень?
— Когда-то он действительно был камнем Света, его поверхности коснулись ладони Солнцеликих Богов. Я подарил его маленькой девочке, дочери предка барона де Сантиньяка, дабы он защищал замок от Тьмы.
— Но почему? Разве сам ты не Тьма?
— Во мне живут два человека. — тихо произнес Верзун, вспоминая комнату с зеркалами — Один из них Тьма, другой — Свет. Я не всегда знаю, кто из них выйдет победителем.
Он вышел из комнаты, в полуприкрытую дверь просочились улыбающиеся служанки. Корделия старательно скрывая страх, посмотрела на них, вздохнула:
— Ведите купаться.
Они словно ждали этих слов. Тут же в комнату втащили большую бочку, следом крысаки внесли ведра с теплой водой, гномы аккуратно насыпали в бочку ароматических солей. Они удалились и Корделия осталась в окружении трех улыбающихся служанок. Раздевшись она залезла в бочку и попыталась расслабится.
Расслабится не удалось, даже с закрытыми глазами она постоянно чувствовала на себе взгляды девушек, а открывая глаза, видела еще их улыбки, больше напоминающие оскал. Вода стала постепенно остывать, и Корделия нехотя помылась, косо посмотрела на служанок, те не сводили с нее глаз.
— Полотенце принесите, — вежливо попросила Корделия. Служанки толкаясь, бросились выполнять поручение. Они одновременно схватили полотенце и не желая уступать друг другу тянули его в розные стороны, ткань трещала. Наконец одна из служанок вырвала полотенце из жадных лап соперниц, понесла крылатой девушке. Корделия вылезла из бочки, стараясь не смотреть на ретивых девиц, укуталась в полотенце. Ткань была мягкой как пух, она приятно касалось кожи, словно живая.
— Оно из пуха птицы Аран, — робко сказала одна из девушек. Корделия невольно посмотрела в ее сторону, если бы не зубы, девушка была бы довольно симпатичной. Она также заметила, что в оскале-улыбке служанке появился изъян, один клык сильно искривился.
— Что-то я не могу понять, — задумчиво произнесла Корделия — У вампиров тоже зубы выпадают?
— Нет, — вздохнула все та же девушка. — Просто мы не вампиры.
Она выдернула клык, потом другой, они остались лежать на ее ладошке.
— Оставьте нас, пожалуйста, на пять минут одних, — попросила Корделия.
Служанки проверили ровность клыков и вздернув носики вышли из комнаты, не удалившись, впрочем, от закрытой двери ни на шаг в сторону коридора. Корделия услышала, как одна из девушек громко отсчитывала секунды.
— Так кто же вы? — нетерпеливо спросила Корделия.
— Мы тролли, — жалко вздохнула служанка.
— А клыки вам зачем?
— Чтобы привлечь внимание вампиров. Мы все мечтаем выйти замуж за вампиров.
— Странное желание… Я хочу подремать немного. Ты можешь забрать тех кукушек за дверью, которые время отсчитывают, и уйти?
— Мне придется вас запереть.
— Ничего, как-нибудь переживу.
Служанка направилась к двери, повинуясь порыву, Корделия спросила:
— Как твое имя?
— Селена.
Служанка вышла. Корделия услышала, как повернулся ключ в двери, звук шагов затих вдали. Крылатая девушка легла на кровать и долго лежала с открытыми глазами, глядя в потолок. Незаметно для себя она уснула.
—31-
—32-
—33-
И познал Верзун свое сострадание.
Зеркала опять закружились в диком танце. Верзун закрыл глаза, раздул пламя ярости. Потом поднял веки, в его глазах горел огонь. Зеркала издали слабый звон, а потом рассыпались, стали серебристой пылью. Серебристая пыль разделилась на черную и белую, небольшим смерчем взметнулась вверх. Из пыли поднялись два могучих воина: пронзительно черный и ослепительно белый. Черный воин шире в плечах, более подвижен, отметил Верзун. Воины затеяли бой.
— В тебе всегда боролись два начала: Добро и Зло. — раздался вкрадчивый голос подсознания — Твоими создателями стали Солнцеликие Боги, изначально несущие в себе Свет. Но со временем их Свет потемнел и обратился во Тьму. Темноликие Боги оставили свой след в твоей душе, когда ты был еще совсем юным. Черный воин всегда был раза в два больше белого, поэтому он побеждал. Но жизнь имеет привычку все менять, сейчас воины почти равны по силе. Тьмы в тебе и теперь больше, но ты не потерян для Света. Смотри на них, этот бой продолжается на протяжении всей твоей жизни.
Верзун смотрел на сражающихся бойцов во все глаза. Черный воин побеждал, он повалил белого воина на пол, принялся душить. Было заметно, что он уверен в победе, торопится быстрее довести бой до конца. Неожиданно белый ухватил его за большой палец, резко вывернул. Черный зарычал, его руки соскользнули с шеи белого, и тот не преминул воспользоваться моментом. Отбросил соперника, мгновенно вскочил. Его кулак просвистел удалую песню, врезался в скулу черного. Черный воин закачался, белый шумно втянул воздух, с силой ударил ногой в живот соперника. Черный воин упал, как подкошенный. Белый воин торжествующе пропел:
А потом Верзун услышал шум…
— Свет да погубит тьму.
Верзун лежал в нише, широко раскинув руки. Он поднялся выглянул в коридор, никого не было. Визг доносился из комнаты, куда он недавно поселил Корделию. Нелюдь почесал лоб, голова болела.
Корделия бегала вокруг массивной кровати, спасаясь от служанок. Служанки улыбались, при этом были видны их острые клыки. Как видно крылатая девушка решила, что они хотят отобедать ее кровью, и поэтому убегала так, что пятки сверкали. Верзун рассмеялся, когда увидел, что служанки уже отошли в угол комнаты, шумно дышали, переводя дух. Корделия меж тем продолжала бегать по кругу. Верзун кивнул служанкам на дверь, они потихоньку вышли. Крылатая девушка успела сообразить, что убегать не надо и села на кровать. Верзун заметил:
— А у тебя действительно плохо с вокалом.
— Ох, замок чудищ. Того и гляди съедят. — она запыхалась — К тебе, Верзун, это конечно не относится.
— Девочки просто улыбались.
— Если у вас все так улыбаются, то я, пожалуй, залезу под кровать.
— Зачем?
— Чтобы не умереть от смеха.
— Пока ты жива. — чуть улыбнулся Верзун, головная боль отступала.
— Зачем ты убил бедную Ингу? Разве нельзя было оставить ей жизнь. — робко поинтересовалась Корделия.
— Кто такая Инга?
— Ты не помнишь девушку, которая вонзила нож в свое тело ради тебя?
— Ах, эта. — вспомнил Верзун — Ее смерть была необходима, для уничтожения камня Света. Она была обычным человеком, не испорченным Лучами Смерти.
— Но зачем ты подарил людям этот страшный камень?
— Когда-то он действительно был камнем Света, его поверхности коснулись ладони Солнцеликих Богов. Я подарил его маленькой девочке, дочери предка барона де Сантиньяка, дабы он защищал замок от Тьмы.
— Но почему? Разве сам ты не Тьма?
— Во мне живут два человека. — тихо произнес Верзун, вспоминая комнату с зеркалами — Один из них Тьма, другой — Свет. Я не всегда знаю, кто из них выйдет победителем.
Он вышел из комнаты, в полуприкрытую дверь просочились улыбающиеся служанки. Корделия старательно скрывая страх, посмотрела на них, вздохнула:
— Ведите купаться.
Они словно ждали этих слов. Тут же в комнату втащили большую бочку, следом крысаки внесли ведра с теплой водой, гномы аккуратно насыпали в бочку ароматических солей. Они удалились и Корделия осталась в окружении трех улыбающихся служанок. Раздевшись она залезла в бочку и попыталась расслабится.
Расслабится не удалось, даже с закрытыми глазами она постоянно чувствовала на себе взгляды девушек, а открывая глаза, видела еще их улыбки, больше напоминающие оскал. Вода стала постепенно остывать, и Корделия нехотя помылась, косо посмотрела на служанок, те не сводили с нее глаз.
— Полотенце принесите, — вежливо попросила Корделия. Служанки толкаясь, бросились выполнять поручение. Они одновременно схватили полотенце и не желая уступать друг другу тянули его в розные стороны, ткань трещала. Наконец одна из служанок вырвала полотенце из жадных лап соперниц, понесла крылатой девушке. Корделия вылезла из бочки, стараясь не смотреть на ретивых девиц, укуталась в полотенце. Ткань была мягкой как пух, она приятно касалось кожи, словно живая.
— Оно из пуха птицы Аран, — робко сказала одна из девушек. Корделия невольно посмотрела в ее сторону, если бы не зубы, девушка была бы довольно симпатичной. Она также заметила, что в оскале-улыбке служанке появился изъян, один клык сильно искривился.
— Что-то я не могу понять, — задумчиво произнесла Корделия — У вампиров тоже зубы выпадают?
— Нет, — вздохнула все та же девушка. — Просто мы не вампиры.
Она выдернула клык, потом другой, они остались лежать на ее ладошке.
— Оставьте нас, пожалуйста, на пять минут одних, — попросила Корделия.
Служанки проверили ровность клыков и вздернув носики вышли из комнаты, не удалившись, впрочем, от закрытой двери ни на шаг в сторону коридора. Корделия услышала, как одна из девушек громко отсчитывала секунды.
— Так кто же вы? — нетерпеливо спросила Корделия.
— Мы тролли, — жалко вздохнула служанка.
— А клыки вам зачем?
— Чтобы привлечь внимание вампиров. Мы все мечтаем выйти замуж за вампиров.
— Странное желание… Я хочу подремать немного. Ты можешь забрать тех кукушек за дверью, которые время отсчитывают, и уйти?
— Мне придется вас запереть.
— Ничего, как-нибудь переживу.
Служанка направилась к двери, повинуясь порыву, Корделия спросила:
— Как твое имя?
— Селена.
Служанка вышла. Корделия услышала, как повернулся ключ в двери, звук шагов затих вдали. Крылатая девушка легла на кровать и долго лежала с открытыми глазами, глядя в потолок. Незаметно для себя она уснула.
—31-
Тхара брела по лесу, ругая себя последними словами. Надо же случиться такому, чтобы она, полузверь, обладающая феноменальным чутьем и звериным инстинктом дважды попала в ловушку. Мало видно ей было в клетке сидеть из-за каких-то бус, так потом умудрилась попасть к людям-птицам.
— Все из-за моей тяги к прекрасному, -бурчала Тхара, настороженно озираясь. — Как можно было слушать их пение? Они, конечно, дураки, каких поискать, но Шаман — умный мужик. Надо же придумать девиз: «Чем больше ты занимаешься сексом, тем красивее поешь. Чем красивее поешь, тем больше занимаешься сексом». Прямо замкнутый круг какой-то!
Странно, кроме этих слов больше ничего не помню. Как я оказалась у подножия горы Крылатого племени, каким образом на мне появилась эта короткая белая туника, едва прикрывающая бедра и где мои когти? Солнцеликие Боги, да у меня маникюр!
Девушка остановилась, и, став на колени принялась ковырять пальцами землю, стараясь сделать загрязнить аккуратные ноготки. Волосы упрямо лезли на глаза, и Тхара раздраженно отводила их от лица. Солнечный лучик проник сквозь ветви деревьев, слегка поиграл в волосах, привлекая внимание девушки. Тхара покосила глазом на назойливого сорванца и завизжала. Она визжала долго и упоительно, не заботясь о том, что ее могут услышать. Ее волосы, прекрасные черные кудрявые волосы стали рыжими, как мех лисицы и прямыми, без единой завитушки. Продолжая визжать, Тхара понеслась к ручью, скрывающемуся за высокими деревьями, девушке необходимо было увидеть, во что она превратилась.
Ручей выпрыгнул из-за высокой ели и девушка, упав на колени, жадно наклонилась к его водам. Из воды на нее большими накрашенными глазами смотрела незнакомка с рыжими прямыми волосами, ярко накрашенными губами и, о Боги, с засосами на шее. Девушка в ручье открыла рот одновременно с Тхарой, безмолвно повторяя визжание на самых высоких нотах, громкий визг заполнил лес.
Гее насторожился, поднял голову. В первые секунды он не мог осознать, что именно его тревожит, потом понял, он слышит крик. Кричала женщина.
Смерть возлюбленного оставила в сердце Гее глубокий шрам, избавив от присущего троллям равнодушия к чужой жизни, поэтому, не раздумывая, он, бросился на поиски несчастной. Тлж с Линой с минуту тупо смотрели ему вслед, потом кинулись вдогонку, стараясь не терять из вида быстроногого родственника.
Крик усиливался с каждым метром и Гее понял, что правильно выбрал направление. Он бежал, петляя между могучими деревьями, перепрыгивая через поваленные стволы, стремясь к незнакомке попавшей в беду. Почему-то он сразу решил, что женщина молода и красива, и на миг почувствовал себя благородным господином, спешащим спасти прекрасную даму. Бегущие сзади старый тролль с дочерью ничего подобного не чувствовали, они старались не отставать и во весь голос ругались на сумасшедшего родственника. В просветах между деревьями показался ручеек, возле него на коленях стояла рыжая женщина. Гее подбежал поближе, женщина разом прекратила кричать и отползла в сторону, оскалив зубы. Молодой тролль натянуто улыбнулся и медленно пошел к ней. Из-за спины раздался возглас Лины:
— Тхара? О, Солнцеликие Боги, что с тобой произошло? На кого ты похожа, только посмотри на себя!
— Смотрела, только что, — прохрипела полузверь сорванным от крика голосом. — Потому и кричала. Лина, мне кто-то маникюр сделал!
— А кроме маникюра ты ничего не заметила, -осторожно произнесла русалочка, оглядывая подругу с ног до головы.
— Заметила!!! Еще педикюр! — в голосе Тхары появились, истеричные нотки и Лина поспешила успокоить ее.
— Ну… ты только не подумай. Ты не так плохо выглядишь, как кажется. Я хотела сказать…
— Не мели ерунды, дочка, — перебил ее отец. -Лучше спроси, почему эта девушка так кричала.
— Это не девушка, а моя подруга Тхара, -ворчливо исправила Лина. — И я и так знаю, почему она кричала. Я бы тоже закричала, сделай из меня такое. А кто тебя так… приукрасил?
— Не знаю. Помню крылатых мужчин, речь Шамана, а потом…я у подножия горы крылатых.
— И когда наступило это потом?
— Часа два назад.
— И где же ты пропадала три месяца.
— Какие три месяца, — слегка опешила Тхара.
— А такие! Я в плену побывала, Корделия может быть до сих пор в плену, а ты никого не спасла. Эх ты…как тебя спасать, так всегда пожалуйста. А как нас нужно спасать, так ты маникюр наводишь.
— Да не навожу я ничего, — взорвалась Тхара. -Я не помню ничего. Я не знаю, где была. Понимаешь ты или нет!
— Хватит ругаться девочки, — попросил Тлж. -Давайте-ка уберемся подальше от этого леса, потом договорите. Тролли наверняка проснулись. Скоро они будут здесь.
Слова старого тролля отрезвили горячие головы и вывели из транса Гее, который опять ушел в воспоминания об Авре. Они побежали к крылатым коням и взлетели, когда тролли, яростно крича, начали прочесывать лес.
Летя высоко над деревьями, на лесной полянке Тхара мельком увидела высокую сосну, окруженную неподвижно стоящими людьми. Неожиданно она ощутила, что ее место среди этих людей. Холод проник в сердце, она нагнулась, стараясь рассмотреть, людей поближе, понять, чего они ждут. Потом услышала предупреждающий крик Гее и поняла, что едва не выпала из седла. Крылатые кони улетали прочь от леса, а перед глазами все еще стояли Тхары неподвижные люди вокруг высокой сосны.
— Все из-за моей тяги к прекрасному, -бурчала Тхара, настороженно озираясь. — Как можно было слушать их пение? Они, конечно, дураки, каких поискать, но Шаман — умный мужик. Надо же придумать девиз: «Чем больше ты занимаешься сексом, тем красивее поешь. Чем красивее поешь, тем больше занимаешься сексом». Прямо замкнутый круг какой-то!
Странно, кроме этих слов больше ничего не помню. Как я оказалась у подножия горы Крылатого племени, каким образом на мне появилась эта короткая белая туника, едва прикрывающая бедра и где мои когти? Солнцеликие Боги, да у меня маникюр!
Девушка остановилась, и, став на колени принялась ковырять пальцами землю, стараясь сделать загрязнить аккуратные ноготки. Волосы упрямо лезли на глаза, и Тхара раздраженно отводила их от лица. Солнечный лучик проник сквозь ветви деревьев, слегка поиграл в волосах, привлекая внимание девушки. Тхара покосила глазом на назойливого сорванца и завизжала. Она визжала долго и упоительно, не заботясь о том, что ее могут услышать. Ее волосы, прекрасные черные кудрявые волосы стали рыжими, как мех лисицы и прямыми, без единой завитушки. Продолжая визжать, Тхара понеслась к ручью, скрывающемуся за высокими деревьями, девушке необходимо было увидеть, во что она превратилась.
Ручей выпрыгнул из-за высокой ели и девушка, упав на колени, жадно наклонилась к его водам. Из воды на нее большими накрашенными глазами смотрела незнакомка с рыжими прямыми волосами, ярко накрашенными губами и, о Боги, с засосами на шее. Девушка в ручье открыла рот одновременно с Тхарой, безмолвно повторяя визжание на самых высоких нотах, громкий визг заполнил лес.
Гее насторожился, поднял голову. В первые секунды он не мог осознать, что именно его тревожит, потом понял, он слышит крик. Кричала женщина.
Смерть возлюбленного оставила в сердце Гее глубокий шрам, избавив от присущего троллям равнодушия к чужой жизни, поэтому, не раздумывая, он, бросился на поиски несчастной. Тлж с Линой с минуту тупо смотрели ему вслед, потом кинулись вдогонку, стараясь не терять из вида быстроногого родственника.
Крик усиливался с каждым метром и Гее понял, что правильно выбрал направление. Он бежал, петляя между могучими деревьями, перепрыгивая через поваленные стволы, стремясь к незнакомке попавшей в беду. Почему-то он сразу решил, что женщина молода и красива, и на миг почувствовал себя благородным господином, спешащим спасти прекрасную даму. Бегущие сзади старый тролль с дочерью ничего подобного не чувствовали, они старались не отставать и во весь голос ругались на сумасшедшего родственника. В просветах между деревьями показался ручеек, возле него на коленях стояла рыжая женщина. Гее подбежал поближе, женщина разом прекратила кричать и отползла в сторону, оскалив зубы. Молодой тролль натянуто улыбнулся и медленно пошел к ней. Из-за спины раздался возглас Лины:
— Тхара? О, Солнцеликие Боги, что с тобой произошло? На кого ты похожа, только посмотри на себя!
— Смотрела, только что, — прохрипела полузверь сорванным от крика голосом. — Потому и кричала. Лина, мне кто-то маникюр сделал!
— А кроме маникюра ты ничего не заметила, -осторожно произнесла русалочка, оглядывая подругу с ног до головы.
— Заметила!!! Еще педикюр! — в голосе Тхары появились, истеричные нотки и Лина поспешила успокоить ее.
— Ну… ты только не подумай. Ты не так плохо выглядишь, как кажется. Я хотела сказать…
— Не мели ерунды, дочка, — перебил ее отец. -Лучше спроси, почему эта девушка так кричала.
— Это не девушка, а моя подруга Тхара, -ворчливо исправила Лина. — И я и так знаю, почему она кричала. Я бы тоже закричала, сделай из меня такое. А кто тебя так… приукрасил?
— Не знаю. Помню крылатых мужчин, речь Шамана, а потом…я у подножия горы крылатых.
— И когда наступило это потом?
— Часа два назад.
— И где же ты пропадала три месяца.
— Какие три месяца, — слегка опешила Тхара.
— А такие! Я в плену побывала, Корделия может быть до сих пор в плену, а ты никого не спасла. Эх ты…как тебя спасать, так всегда пожалуйста. А как нас нужно спасать, так ты маникюр наводишь.
— Да не навожу я ничего, — взорвалась Тхара. -Я не помню ничего. Я не знаю, где была. Понимаешь ты или нет!
— Хватит ругаться девочки, — попросил Тлж. -Давайте-ка уберемся подальше от этого леса, потом договорите. Тролли наверняка проснулись. Скоро они будут здесь.
Слова старого тролля отрезвили горячие головы и вывели из транса Гее, который опять ушел в воспоминания об Авре. Они побежали к крылатым коням и взлетели, когда тролли, яростно крича, начали прочесывать лес.
Летя высоко над деревьями, на лесной полянке Тхара мельком увидела высокую сосну, окруженную неподвижно стоящими людьми. Неожиданно она ощутила, что ее место среди этих людей. Холод проник в сердце, она нагнулась, стараясь рассмотреть, людей поближе, понять, чего они ждут. Потом услышала предупреждающий крик Гее и поняла, что едва не выпала из седла. Крылатые кони улетали прочь от леса, а перед глазами все еще стояли Тхары неподвижные люди вокруг высокой сосны.
—32-
Антифрикцио настолько прижился в своей камере-клетушке, что стал считать ее своим домом. Так как никаких указаний о его убийстве от Верховного Повелителя не поступало, гномы исправно продолжали кормить пленника.
Соседом по камере оказался милый старичок, интересный рассказчик и просто приятный человек. Правда, сначала старичок был угрюмым и необщительным. Под крики Верховного Повелителя, крысаки затащили его в камеру. Антифрикцио вовремя спрятался под гниющий труп и вампир его не заметил. Он забыл, что оставил живого человека среди смердящей плоти и велел запереть непокорного старика. Когда все ушли, Антифрикцио потихоньку выполз на свет божий и забился в угол. Старик не сводил глаз с неожиданного соседа, его глаза показались испуганному Антифрикцио желтыми с красными прожилками, жестокими, холодными. Молодой мужчина потихоньку сдвинулся с места, стараясь спрятаться от взгляда, не получалось. Упорный дед не сводил с него глаз. Это сейчас Антифрикцио знает, что дедок хороший, только несчастный, и глаза у него теплые карие, а тогда от страха искал пятый угол. Дед долго молчал, уж, как только оправившийся от первого испуга Антифрикцио не пытался его разговорить. Не хотел старик и слово сказать, прямо как партизан во время гражданской войны. А потом и совсем спятил, стал плеваться на Антифрикцио. А ведь молодой мужчина просто пел веселую песенку. Правда, голос похож на рев осла, но это же не повод брызгать слюной! Со временем отношения наладились, они стали друзьями. Возраст не мешал им общаться на любые темы, они даже стали изредка подшучивать над крысаками, у которых с рождения отсутствовало чувство юмора. То мышью дохлой приманят, а сами размажут ее по полу. Крысаки на колени станут, слизывают кашицу, а Солпо с Антифрикцио пнут их исподтишка. Или устроив переполох с выстраиванием баррикады из мертвых тел, заставят обеспокоенных крысаков вынести из камеры смердящие трупы. Об одном старик просил молодого друга — не петь.
Антифрикцио полюбил задушевные разговоры со стариком, они на многое открыли ему глаза. Его желание стать вампиром кануло в лету, сейчас он и в страшном сне не мог представить себя подобием Верховного Повелителя. Постепенно дед рассказал ему о своем умершем сыне, о страшной смерти внучка, о демоне-коте. История демона-кота особо заинтересовала Антифрикцио, потому что он увидел в ней свою сложившуюся историю. История правда не закончилась окончательным погружением человека в Тьму, Антифрикцио не был потерян для Света.
Так тихо, спокойно они и жили в камере, одно только огорчало Антифрикцио, что раз в неделю старика водили к Верховному Повелителю, который справедливо рассудил, что он хозяин своему слову. Сам дал, сам взял. К тому же не Аск приходил в камеру, а старика водили к нему, разница ощутимая.
После подобных прогулок старик часа четыре молчал, не обращая внимания на сокамерника, Молодому человеку становилось не по себе. Однажды он не выдержал:
— Дед, скажи, что этому вампиру от тебя надо? Чем ты для него ценен?
— Отстань, Антифрикцио, я в печали, — тихо ответил старик.
— И я в печали, — так же тихо произнес Антифрикцио, — но все же хочу знать, что происходит.
— Что ж, раз ты настаиваешь, я расскажу…В нашем роду из поколения в поколение передавалась тайна. Тайна рождения нашего мира и всех его обитателей. Моему предку, просвещенному монаху, была поведана сия тайна колдуном, который живет ВЕЧНО.
— И в чем же тайна нашего появления на Земле? — от волнения у молодого человека срывался голос — Поведай мне, мудрый человек.
— Это тайна.
— Молю тебя, скажи.
— Эта тайна была начертана на пергаменте и плите и сокрыта в тайной пещере.
— Да говори же!
— А я больше ничего и не знаю. Кроме монаха, все предки были неграмотные, — стыдливо произнес старик — И я тоже. От отца я узнал, что есть такая тайна, а он узнал от своего отца.
— А ты знаешь, где пещера?
— У нас раньше хранился кувшин, на котором были письмена. Он остался еще от монаха.
— А где он сейчас? — глаза Антифрикцио загорелись. — Прочитав надпись, мы сможем найти и пещеру.
— Ты умеешь читать?
— И писать, и считать.
— Но у меня нет кувшина. В детстве я обменял его на рогатку.
— О, Солнцеликие Боги.
— Это была хорошая рогатка. Впоследствии она перешла к сыну и внуку.
— Кому ты отдал кувшин?
— Обменял!
— Хорошо. Кому ты обменял кувшин?
— Не знаю. Помню, мы поехали на ярмарку, а там мальчишка с рогатки стрелял. Я тогда малец совсем был, молоко пил из кувшина этого, все ходил за ним следом. Упросил обменять рогатку на кувшин. Он рогатку мне отдал, кувшин схватил и побежал. Только недалече убежал. Споткнулся, упал и разбил кувшин на мелкие кусочки, потом по черепкам еще и телега проехала. А мальчишку того я хорошо помню, рыжий такой, в конопушках весь.
— Ох, дед, — простонал молодой человек, — и гусь ты лапчатый. А что же ты вампиру окаянному говоришь?
— Правду говорю, — буркнул дед. — Он спрашивает, знаю ли я тайну своего рода, а я отвечаю, что знаю. А уж какая эта тайна, то не его кровососное дело. Ты вот смеешься над стариком, а не ведаешь, что только эта тайна мою жизнь хранит. Да и твою тоже.
— Тебе же жизнь не мила? — удивился Антифрикцио.
— Эх, молодо-зелено, — покачал седой головой дед. — Смерть мне не страшна. Я ее искал, да она пряталась. Хочу я, Антифрикцио, перед порогом вечности убедиться, что демон-кот сгинул с лица Земли. А если жив ирод… Свою жизнь с радостью отдам, а погублю убивцу моего Юрги.
Знаешь, дедушка, — после недолгих раздумий решил Антифрикцио. — Бежать нам надо. Найдем демона-кота и покажем ему раков.
— Каких раков? — не понял дед.
— Тех, которые зимуют. Надо подкоп делать…
И они стали рыть. Копали целый час, пока старик не отбросил инструмент, устало вытер лоб, густо покрытый капельками пота, и мудро изрек:
— Ничего у нас, Антифрикцио, не выйдет.
— Это почему же? — не сдавался молодой человек, удваивая усилия.
— Потому что нельзя прорыть тоннель в камне чайными ложками.
— Ну и умен же ты старик, — Антифрикцио отбросил ложку в дальний угол. — Раньше сказать не мог? Я руки в кровь стер.
— Мы пойдем другим путем, — задумчиво произнес дед, ковыряясь желтым пальцем в ухе.
— Каким?
Старик лег на каменный пол, закинул руки за голову всем своим видом, показывая, что в глубоких думах. Антифрикцио пристроился рядом, с надеждой поглядывая на деда. Дыхание старого Солпо выровнялось, он мирно посапывал, изредка прорезывался храп. В зарешеченное окошечко двери смотрели трое крысаков. Они чесались.
Соседом по камере оказался милый старичок, интересный рассказчик и просто приятный человек. Правда, сначала старичок был угрюмым и необщительным. Под крики Верховного Повелителя, крысаки затащили его в камеру. Антифрикцио вовремя спрятался под гниющий труп и вампир его не заметил. Он забыл, что оставил живого человека среди смердящей плоти и велел запереть непокорного старика. Когда все ушли, Антифрикцио потихоньку выполз на свет божий и забился в угол. Старик не сводил глаз с неожиданного соседа, его глаза показались испуганному Антифрикцио желтыми с красными прожилками, жестокими, холодными. Молодой мужчина потихоньку сдвинулся с места, стараясь спрятаться от взгляда, не получалось. Упорный дед не сводил с него глаз. Это сейчас Антифрикцио знает, что дедок хороший, только несчастный, и глаза у него теплые карие, а тогда от страха искал пятый угол. Дед долго молчал, уж, как только оправившийся от первого испуга Антифрикцио не пытался его разговорить. Не хотел старик и слово сказать, прямо как партизан во время гражданской войны. А потом и совсем спятил, стал плеваться на Антифрикцио. А ведь молодой мужчина просто пел веселую песенку. Правда, голос похож на рев осла, но это же не повод брызгать слюной! Со временем отношения наладились, они стали друзьями. Возраст не мешал им общаться на любые темы, они даже стали изредка подшучивать над крысаками, у которых с рождения отсутствовало чувство юмора. То мышью дохлой приманят, а сами размажут ее по полу. Крысаки на колени станут, слизывают кашицу, а Солпо с Антифрикцио пнут их исподтишка. Или устроив переполох с выстраиванием баррикады из мертвых тел, заставят обеспокоенных крысаков вынести из камеры смердящие трупы. Об одном старик просил молодого друга — не петь.
Антифрикцио полюбил задушевные разговоры со стариком, они на многое открыли ему глаза. Его желание стать вампиром кануло в лету, сейчас он и в страшном сне не мог представить себя подобием Верховного Повелителя. Постепенно дед рассказал ему о своем умершем сыне, о страшной смерти внучка, о демоне-коте. История демона-кота особо заинтересовала Антифрикцио, потому что он увидел в ней свою сложившуюся историю. История правда не закончилась окончательным погружением человека в Тьму, Антифрикцио не был потерян для Света.
Так тихо, спокойно они и жили в камере, одно только огорчало Антифрикцио, что раз в неделю старика водили к Верховному Повелителю, который справедливо рассудил, что он хозяин своему слову. Сам дал, сам взял. К тому же не Аск приходил в камеру, а старика водили к нему, разница ощутимая.
После подобных прогулок старик часа четыре молчал, не обращая внимания на сокамерника, Молодому человеку становилось не по себе. Однажды он не выдержал:
— Дед, скажи, что этому вампиру от тебя надо? Чем ты для него ценен?
— Отстань, Антифрикцио, я в печали, — тихо ответил старик.
— И я в печали, — так же тихо произнес Антифрикцио, — но все же хочу знать, что происходит.
— Что ж, раз ты настаиваешь, я расскажу…В нашем роду из поколения в поколение передавалась тайна. Тайна рождения нашего мира и всех его обитателей. Моему предку, просвещенному монаху, была поведана сия тайна колдуном, который живет ВЕЧНО.
— И в чем же тайна нашего появления на Земле? — от волнения у молодого человека срывался голос — Поведай мне, мудрый человек.
— Это тайна.
— Молю тебя, скажи.
— Эта тайна была начертана на пергаменте и плите и сокрыта в тайной пещере.
— Да говори же!
— А я больше ничего и не знаю. Кроме монаха, все предки были неграмотные, — стыдливо произнес старик — И я тоже. От отца я узнал, что есть такая тайна, а он узнал от своего отца.
— А ты знаешь, где пещера?
— У нас раньше хранился кувшин, на котором были письмена. Он остался еще от монаха.
— А где он сейчас? — глаза Антифрикцио загорелись. — Прочитав надпись, мы сможем найти и пещеру.
— Ты умеешь читать?
— И писать, и считать.
— Но у меня нет кувшина. В детстве я обменял его на рогатку.
— О, Солнцеликие Боги.
— Это была хорошая рогатка. Впоследствии она перешла к сыну и внуку.
— Кому ты отдал кувшин?
— Обменял!
— Хорошо. Кому ты обменял кувшин?
— Не знаю. Помню, мы поехали на ярмарку, а там мальчишка с рогатки стрелял. Я тогда малец совсем был, молоко пил из кувшина этого, все ходил за ним следом. Упросил обменять рогатку на кувшин. Он рогатку мне отдал, кувшин схватил и побежал. Только недалече убежал. Споткнулся, упал и разбил кувшин на мелкие кусочки, потом по черепкам еще и телега проехала. А мальчишку того я хорошо помню, рыжий такой, в конопушках весь.
— Ох, дед, — простонал молодой человек, — и гусь ты лапчатый. А что же ты вампиру окаянному говоришь?
— Правду говорю, — буркнул дед. — Он спрашивает, знаю ли я тайну своего рода, а я отвечаю, что знаю. А уж какая эта тайна, то не его кровососное дело. Ты вот смеешься над стариком, а не ведаешь, что только эта тайна мою жизнь хранит. Да и твою тоже.
— Тебе же жизнь не мила? — удивился Антифрикцио.
— Эх, молодо-зелено, — покачал седой головой дед. — Смерть мне не страшна. Я ее искал, да она пряталась. Хочу я, Антифрикцио, перед порогом вечности убедиться, что демон-кот сгинул с лица Земли. А если жив ирод… Свою жизнь с радостью отдам, а погублю убивцу моего Юрги.
Знаешь, дедушка, — после недолгих раздумий решил Антифрикцио. — Бежать нам надо. Найдем демона-кота и покажем ему раков.
— Каких раков? — не понял дед.
— Тех, которые зимуют. Надо подкоп делать…
И они стали рыть. Копали целый час, пока старик не отбросил инструмент, устало вытер лоб, густо покрытый капельками пота, и мудро изрек:
— Ничего у нас, Антифрикцио, не выйдет.
— Это почему же? — не сдавался молодой человек, удваивая усилия.
— Потому что нельзя прорыть тоннель в камне чайными ложками.
— Ну и умен же ты старик, — Антифрикцио отбросил ложку в дальний угол. — Раньше сказать не мог? Я руки в кровь стер.
— Мы пойдем другим путем, — задумчиво произнес дед, ковыряясь желтым пальцем в ухе.
— Каким?
Старик лег на каменный пол, закинул руки за голову всем своим видом, показывая, что в глубоких думах. Антифрикцио пристроился рядом, с надеждой поглядывая на деда. Дыхание старого Солпо выровнялось, он мирно посапывал, изредка прорезывался храп. В зарешеченное окошечко двери смотрели трое крысаков. Они чесались.
—33-
Гее с Тхарой и Тлж с Линой летели на крылатых конях, ветер свистел в ушах, под ногами проплывали облака. С каждым взмахом могучих крыльев коней из сердца Тхары уходил страх. Гее мечтал о том, что видел мертвое тело возлюбленного только в страшном сне, а на самом деле Авр жив и ждет его дома. Гее с трудом поборол желание повернуть коня обратно, часть разума все же осознавала, что дома его ждет не возлюбленный, а обозленные тролли. Странное нечто, одно время беспокоившее его, молчало. Молодой тролль даже начал думать, что «хи-хи» ему показалось.
Рядом с конем пронесся пучок пламени, опалил хвост. Конь испуганно заржал, понесся по кругу, стараясь уйти подальше от боли. Гее крепко ухватил поводья, где-то визжала Лина. Тхара молчала, молодой тролль слышал только тяжелое дыхание девушки. «А она молодец», -мелькнула мысль. Распахнув огромную пасть, на них летел дракон, серый, в каких-то зеленоватых потеках, он был похож на болотный камень, неведомо как попавший на небеса. Конь резко взял вправо, и дракон пронесся рядом, слишком близко, Гее с Тхарой обдало горячим зловонным дыханием. На грязном чудище восседала человеческая фигура, управляющая монстром. Тлж догнал Гее, теперь летел рядом, он успел рассмотреть всадника на драконе. Прижав покрепче дрожащую дочь, он прокричал Гее:
— Спускаемся вниз. Мы должны попробовать спрятаться в лесу, пока он разворачивается.
— Мы не успеем! — срывая голос, вместо Гее ответила ему Тхара. — Дракон разворачивается слишком быстро.
— Это наш единственный шанс. На драконе Верховный Повелитель.
Короткой фразы оказалось достаточно, чтобы их бросило в дрожь. О коварном уме, злобе и жестокости Верховных Повелителей ходили легенды. Если от одного дракона можно было попытаться улететь, то от его всадника можно было лишь спрятаться. Спрятаться и молиться Солнцеликим Богам, чтобы их не нашли. Подлетая к высоким деревьям, дающим надежду на спасение, беглецы вновь ощутили зловонное дыхание дракона, затем запахло гарью. Загорелись шкуры коней, благородные животные застонали от боли совсем как люди. Тело Тхары, повинуясь животным инстинктам, дернулось в сторону, стараясь уйти от извечного и непобедимого противника — огня, и девушка ощутила под собой пустоту. Она падала.
Лина, старалась удержаться на обезумевшем от боли животном, когда краем глаза увидела падающую подругу. Невольно она протянула несчастной руку, хотя было ясно, что удаляющуюся Тхару не поймать, из глаз полились слезы:
— Прости меня Тхара, — прошептала она. — Прости, что не спасла тебя. Я отомщу за твою смерть, верь мне, подруга.
Страдающие от боли кони больше не могли лететь, они сложили крылья и вместе с всадниками стали падать вниз. Гее побледневшими губами тихо шепнул: «Я иду к тебе Авр», готовясь к смерти. Тлж и Лина прижавшись к друг другу еще крепче, просили друг у друга прощения, когда полет прервался. На них упала сеть, сплетенная из толстых веревок, край сети был прикреплен к гребню на спине дракона.
— Теперь вы попались. Не сбежите? — деловито осведомился голос сверху. — Как шутка? Понравилась?
— Прямо комик, — съязвил Гее. С ним опять стало происходить что-то странное. На этот раз он точно слышал «хи-хи».
— Этот юморист будет смеяться, дробя наши кости, — хмурился Тлж.
— Тхара погибла, — всхлипывала Лина.
— Возможно, ей досталась самая легкая смерть, дочка. В замке Верховного Повелителя нас будут убивать долго и мучительно.
— Ты подаришь мне легкую смерть, отец? -попросила побледневшая Лина.
— Через неделю твой день рождения, -невпопад ответил Тлж. — Совсем ты у меня взрослая станешь.
— Отец, я хочу услышать твой ответ! -настаивала Лина.
— Не такой подарок я хотел подарить тебе на восемнадцатилетие, — простонал бедный отец. -Нет!!! Я не могу, дочка. Не проси меня об этом.
— Я подарю тебе смерть, сестренка, -услышали они твердый голос Гее. — И тебе, дядя, если не останется другого выхода.
— Разве есть шанс на спасение? — удивленно произнесла Лина, вытирая рукавом заплаканные глаза.
Гее не ответил, его зрачки сошлись у переносицы, в голове не переставая хихикало нечто. Рука сама собой поднялась, сделала «козу» Верховному Повелителю. Аск, слава Солнцеликим Богам, не заметил непочтительности. Потом Гее взлохматил волосы, томно потянулся и противно захихикал. Тлж и Лина удивленно наблюдали за молодым троллем, его поведение разительно отличалось от обычного. Гее между тем произнес тонким голоском:
— Какой ты скучный, тролльчушечка. Пора повеселится.
— Нет. Я скорблю о погибшем возлюбленном. Мне плохо, жить не хочется. — ответил он сам себе уже нормальным голосом.
— Противный. — снова тонкий голосок — Мы все равно повеселимся. Не будь я Веселун.
Тлж внимательно посмотрел на племянника, покрутил пальцем у виска. Совсем спятил парнишка, оно и понятно, сколько всего на него свалилось в последнее время.
Дракон приземлился на каменную мостовую двора. Посредине возвышался мрачный замок, в свете заходящего солнца он казался красным.
Верховный Повелитель сошел с дракона и величественно направился в сторону замка. Неизвестно откуда набежали раболепствующие гномы, услужливые крысаки, натужно улыбающиеся тролли.
Аск небрежно повел бровью в сторону пленников, и толпа слуг кинулась в их сторону. Старого тролля с дочерью схватили жесткими руками десяток троллей, поволокли к замку, осыпая ругательствами. Сзади мелковатые гномы тащили Гее, стараясь протащить его по все камешкам по пути и ехидно хихикая, при каждом «ой-ой». Как ни странно, Гее тоже хихикал. Лина визжала в полный голос, ее нес вонючий крысак.
Уже возле замка Тлж услышал испуганное ржание искалеченных коней, он оглянулся, благородных животных окружала толпа крысаков. Слышалось жадное чавканье, из-под ступней крысаков потекли струйки крови. Больше старый тролль ничего не смог увидеть, потому что его внесли в замок.
Перед входом стоял Верховный Повелитель, рядом с ним Верзун. Чуть слышно пискнула Лина, что-то пропищал Гее. Верзун что-то негромко произнес. Тлж прислушался, но не смог разобрать слов. Верховный Повелитель нахмурился, с усилием привел выражение лица в состояние безмятежности и мягко, почти нежно произнес:
Рядом с конем пронесся пучок пламени, опалил хвост. Конь испуганно заржал, понесся по кругу, стараясь уйти подальше от боли. Гее крепко ухватил поводья, где-то визжала Лина. Тхара молчала, молодой тролль слышал только тяжелое дыхание девушки. «А она молодец», -мелькнула мысль. Распахнув огромную пасть, на них летел дракон, серый, в каких-то зеленоватых потеках, он был похож на болотный камень, неведомо как попавший на небеса. Конь резко взял вправо, и дракон пронесся рядом, слишком близко, Гее с Тхарой обдало горячим зловонным дыханием. На грязном чудище восседала человеческая фигура, управляющая монстром. Тлж догнал Гее, теперь летел рядом, он успел рассмотреть всадника на драконе. Прижав покрепче дрожащую дочь, он прокричал Гее:
— Спускаемся вниз. Мы должны попробовать спрятаться в лесу, пока он разворачивается.
— Мы не успеем! — срывая голос, вместо Гее ответила ему Тхара. — Дракон разворачивается слишком быстро.
— Это наш единственный шанс. На драконе Верховный Повелитель.
Короткой фразы оказалось достаточно, чтобы их бросило в дрожь. О коварном уме, злобе и жестокости Верховных Повелителей ходили легенды. Если от одного дракона можно было попытаться улететь, то от его всадника можно было лишь спрятаться. Спрятаться и молиться Солнцеликим Богам, чтобы их не нашли. Подлетая к высоким деревьям, дающим надежду на спасение, беглецы вновь ощутили зловонное дыхание дракона, затем запахло гарью. Загорелись шкуры коней, благородные животные застонали от боли совсем как люди. Тело Тхары, повинуясь животным инстинктам, дернулось в сторону, стараясь уйти от извечного и непобедимого противника — огня, и девушка ощутила под собой пустоту. Она падала.
Лина, старалась удержаться на обезумевшем от боли животном, когда краем глаза увидела падающую подругу. Невольно она протянула несчастной руку, хотя было ясно, что удаляющуюся Тхару не поймать, из глаз полились слезы:
— Прости меня Тхара, — прошептала она. — Прости, что не спасла тебя. Я отомщу за твою смерть, верь мне, подруга.
Страдающие от боли кони больше не могли лететь, они сложили крылья и вместе с всадниками стали падать вниз. Гее побледневшими губами тихо шепнул: «Я иду к тебе Авр», готовясь к смерти. Тлж и Лина прижавшись к друг другу еще крепче, просили друг у друга прощения, когда полет прервался. На них упала сеть, сплетенная из толстых веревок, край сети был прикреплен к гребню на спине дракона.
— Теперь вы попались. Не сбежите? — деловито осведомился голос сверху. — Как шутка? Понравилась?
— Прямо комик, — съязвил Гее. С ним опять стало происходить что-то странное. На этот раз он точно слышал «хи-хи».
— Этот юморист будет смеяться, дробя наши кости, — хмурился Тлж.
— Тхара погибла, — всхлипывала Лина.
— Возможно, ей досталась самая легкая смерть, дочка. В замке Верховного Повелителя нас будут убивать долго и мучительно.
— Ты подаришь мне легкую смерть, отец? -попросила побледневшая Лина.
— Через неделю твой день рождения, -невпопад ответил Тлж. — Совсем ты у меня взрослая станешь.
— Отец, я хочу услышать твой ответ! -настаивала Лина.
— Не такой подарок я хотел подарить тебе на восемнадцатилетие, — простонал бедный отец. -Нет!!! Я не могу, дочка. Не проси меня об этом.
— Я подарю тебе смерть, сестренка, -услышали они твердый голос Гее. — И тебе, дядя, если не останется другого выхода.
— Разве есть шанс на спасение? — удивленно произнесла Лина, вытирая рукавом заплаканные глаза.
Гее не ответил, его зрачки сошлись у переносицы, в голове не переставая хихикало нечто. Рука сама собой поднялась, сделала «козу» Верховному Повелителю. Аск, слава Солнцеликим Богам, не заметил непочтительности. Потом Гее взлохматил волосы, томно потянулся и противно захихикал. Тлж и Лина удивленно наблюдали за молодым троллем, его поведение разительно отличалось от обычного. Гее между тем произнес тонким голоском:
— Какой ты скучный, тролльчушечка. Пора повеселится.
— Нет. Я скорблю о погибшем возлюбленном. Мне плохо, жить не хочется. — ответил он сам себе уже нормальным голосом.
— Противный. — снова тонкий голосок — Мы все равно повеселимся. Не будь я Веселун.
Тлж внимательно посмотрел на племянника, покрутил пальцем у виска. Совсем спятил парнишка, оно и понятно, сколько всего на него свалилось в последнее время.
Дракон приземлился на каменную мостовую двора. Посредине возвышался мрачный замок, в свете заходящего солнца он казался красным.
Верховный Повелитель сошел с дракона и величественно направился в сторону замка. Неизвестно откуда набежали раболепствующие гномы, услужливые крысаки, натужно улыбающиеся тролли.
Аск небрежно повел бровью в сторону пленников, и толпа слуг кинулась в их сторону. Старого тролля с дочерью схватили жесткими руками десяток троллей, поволокли к замку, осыпая ругательствами. Сзади мелковатые гномы тащили Гее, стараясь протащить его по все камешкам по пути и ехидно хихикая, при каждом «ой-ой». Как ни странно, Гее тоже хихикал. Лина визжала в полный голос, ее нес вонючий крысак.
Уже возле замка Тлж услышал испуганное ржание искалеченных коней, он оглянулся, благородных животных окружала толпа крысаков. Слышалось жадное чавканье, из-под ступней крысаков потекли струйки крови. Больше старый тролль ничего не смог увидеть, потому что его внесли в замок.
Перед входом стоял Верховный Повелитель, рядом с ним Верзун. Чуть слышно пискнула Лина, что-то пропищал Гее. Верзун что-то негромко произнес. Тлж прислушался, но не смог разобрать слов. Верховный Повелитель нахмурился, с усилием привел выражение лица в состояние безмятежности и мягко, почти нежно произнес: