Сальгари Эмилио. Черный Корсар

   Посреди этих гигантских листьев выделялись своей белизной и бархатистостью роскошные цветы каких-то необычных водяных растений. Их пурпурные прожилки и розоватый оттенок являли собой красу, подобную которой трудно отыскать на свете.
   Не успели флибустьеры бросить беглый взгляд на трясину, как где-то возле них раздалось глухое рычание.
   — Ягуар! — воскликнул каталонец.
   — Где? — забеспокоились все.
   — Вот он, затаился в засаде.

Глава XXIII. СХВАТКА ДВУХ ВРАГОВ

   В пятидесяти шагах от путников, среди побегов пушечного дерева, залег могучий зверь, чем-то напоминавший леопарда и не меньший по размерам. Он походил на огромного кота, подстерегающего мышку.
   В нем было два метра в длину, — значит, он являл собой одного из самых крупных представителей этой породы. Почти метровый хвост, короткая и мощная, как у быка, шея, сильные мускулистые лапы с острыми когтями свидетельствовали о незаурядной силе. Покрытая черными пятнами, испещрявшими его бока, гладкая шерсть отличалась необыкновенной красотой.
   Флибустьерам потребовалось совсем немного времени, чтобы распознать в нем ягуара, одного из самых крупных хищников обеих Америк, более опасного, чем пумы и даже могучие серые медведи Скалистых гор.
   Эти «тигры Америки» встречаются повсеместно от Средней Аргентины до Юго-Запада Соединенных Штатов. Они так же страшны, как настоящие тигры, и не менее свирепы, сильны и ловки.
   Водятся они главным образом во влажных лесах, по берегам болот и гигантских рек, в особенности Рио дел-ла Платы, Амазонки и Ориноко, предпочитая, как ни странно, держаться поближе к воде.
   Эти хищники страшно свирепы. Они без разбора нападают на всех, кто встречается им на пути. От них нет спасения ни обезьянам, за которыми ягуары легко влезают, подобно всем кошкам, на самые высокие деревья, ни крупному рогатому скоту и лошадям, которые хотя и защищаются от них рогами и копытами, но все же скоро сдают, так как кровожадные хищники молниеносно переламывают им хребет. Даже черепахам и тем не удается спастись от них под своим панцирем. Мощные когти ягуара вспарывают броню черепахи, извлекая из нее вкуснейшее мясо.
   Ягуары питают глубокую ненависть к собакам, и хотя собачье мясо не особенно их прельщает, они даже днем врываются в индейские селения, преследуя своих заклятых врагов.
   Не щадят ягуары и людей: ежегодно не один десяток несчастных индейцев расплачивается жизнью за свою неосторожность.
   Ягуар, затаившийся возле воды, не замечал присутствия флибустьеров и не обнаруживал никаких .признаков беспокойства. Не сводя глаз с темной поверхности огромного болота, он, как видно, подкарауливал добычу, прятавшуюся под широкими листьями виктории-регии.
   Словно готовясь к прыжку, он напряг свои пружинистые лапы. Его усы слегка топорщились. Это означало, что зверь испытывает нетерпение и гнев, а длинный хвост мягко касался листьев, не производя ни малейшего шума.
   — Чего он ждет? — спросил корсар, который, казалось, забыл о Ван Гульде и его людях.
   — Караулит очередную жертву, — ответил каталонец.
   — Черепаху?
   — Нет, — возразил африканец. — Он бросил вызов достойному себе противнику. Смотрите, кто-то притаился под листьями виктории-регии. Разве вы не видите там чью-то морду?
   — А пожалуй, черный кум прав, — заметил Кармо. — Под листьями кто-то шевелится.
   — Это кончик носа крокодила, кум, — ответил африканец.
   — Они осмеливаются нападать даже на крокодилов? — удивился корсар.
   — Да, синьор, — сказал каталонец. — Если мы немного помолчим, то увидим жаркую схватку.
   — Надеюсь, они не заставят нас долго ждать.
   — Оба противника не отличаются большим терпением и если уж схватятся друг с другом, то дадут работу своим зубам. А, вот крокодил и высунулся!
   Листья виктории-регии внезапно дрогнули, и меж ними показались две челюсти, усеянные длинными треугольными зубами.
   При виде крокодила ягуар привстал и отступил назад, но не от страха перед внушительной пастью, а с явным намерением выманить противника на поверхность и тем самым лишить его одного из главных преимуществ — подвижности в воде, ибо на суше эти пресмыкающиеся чувствуют себя весьма неловко.
   Обманутый этим движением и полагая, быть может, что ягуар испугался, крокодил с силой ударил хвостом по воде, от чего листья виктории-регии оторвались от колючих стеблей, а вокруг побежали волны, выбросил пружинистое тело вперед и, взобравшись передними лапами на берег, широко распахнул зубастую пасть.
   Его тело заросло илом и водяными растениями.
   Разбрызгав вокруг себя воду, скрывавшую его наполовину, крокодил уперся задними лапами в землю и издал звук, похожий на писк малолетнего ребенка. Видимо, это был вызов врагу.
   Ягуар уклонился от встречи, снова отскочил назад и сжался в комок, готовясь к прыжку.
   Лесной зверь несколько минут не сводил желтоватых свирепых глаз с болотного владыки, затем, зарычав от нетерпенья, выгнул спину и запыхтел, словно рассерженный кот.
   Крокодил ничуть не испугался; он решительно полез на берег, размахивая налево и направо могучим хвостом.
   Этого только и ждал хитрый зверь. Видя, что его противник весь оказался на берегу, он описал огромную дугу в воздухе и камнем упал ему на спину. Но хотя у ягуара и были твердые, как сталь, когти, он натолкнулся на костяную броню.
   Взбешенный неудачей, зверь нанес противнику удар по голове, а потом снова отпрыгнул в сторону, шагов на десять от врага.
   Захрипев от ярости и боли, крокодил не мог достойно сопротивляться опасному врагу. Бешено колотя хвостом по илистому дну, от чего в воздух полетели целые комки грязи, он попытался уползти обратно в болото.
   Ягуар, не спускавший с него глаз, бросился ему наперерез. Пригнувшись к земле, он ловко раскроил крокодилу бок.
   Рана наверняка была смертельной, но у крокодила нашлось еще достаточно сил, чтобы сопротивляться. Резко изогнувшись, он отбросил ягуара в заросли кустарника и бросился к нему, намереваясь искромсать своими могучими челюстями.
   Но ему удалось добраться только до хвоста.
   Ягуар яростно взвыл, из чего флибустьеры заключили, что от великолепного хвоста остался лишь жалкий огрызок.
   — Бедный зверь! — воскликнул Кармо. — Что он будет делать без хвоста?
   — Ничего, сейчас он отыграется, — промолвил каталонец.
   И в самом деле, — ягуар свирепо набросился на крокодила. Было видно, как он вцепился ему в морду, яростно заработал когтями, рискуя остаться без лап, то и дело попадавших крокодилу прямо в пасть.
   Истекая кровью, искалеченный и полуослепший, крокодил все дальше пятился назад, стараясь забраться обратно в болото. Колотя во все стороны хвостом, он громко щелкал зубами, но так и не смог освободиться от терзавшего его зверя.
   Внезапно оба свалились в воду. Несколько минут они барахтались, затем ягуар вылез на берег.
   Но в каком виде! С шерсти его струилась вода и кровь, вместо хвоста торчал жалкий обрубок, на одну ногу он припадал, спина была изодрана в клочья.
   С трудом выбравшись на берег, он остановился и бросил свирепый взгляд на трясину; затем вошел в заросли пушечного дерева и скрылся из глаз флибустьеров, напоследок издав грозное рычание.
   — Однако ему досталось изрядно, — сказал Кармо.
   — Да, но крокодилу пришел каюк, и завтра ягуар закусит им в свое удовольствие, — ответил каталонец.
   — Дорого же ему обошелся этот завтрак.
   — Гм… У этих зверей дубленая шкура: скоро все заживет как на собаке!
   — Но хвост-то вряд ли уж отрастет.
   — Ему достаточно зубов и когтей.
   Они двинулись в обход трясины, Черный корсар шел впереди.
   Флибустьеры ускорили шаг. Болотную топь, заросшую тростником и мукумуку, было легче преодолевать, чем лесные чащи, и путники смогли двигаться быстрее.
   Однако им приходилось остерегаться пресмыкающихся, которыми изобиловали окрестности, и в особенности жарарак, легко ускользающих от взгляда благодаря своей окраске, полностью сливающейся с засохшими листьями. Эти змеи, пожалуй, опаснее всех остальных: от их укусов исцелиться нельзя.
   К счастью, эти опасные обитатели влажных мест не появлялись. Зато в громадном количестве попадались пернатые, большими стаями кружившие над водяными растениями и кронами пушечного дерева.
   Помимо болотных птиц здесь встречались прекрасные речные болтливые попугаи зеленого и желто-красного цвета, перелетающие с ветки на ветку. Крупные попугаи, схожие с какаду, с синими крыльями и желтой грудкой, с любопытством смотрели на путников. В небе пролетали целые стаи тико-тико — маленьких птичек, похожих на воробьев.
   К болоту забредали иногда из лесу отдельные группы обезьян. Это были белоголовые саки с длинной шелковистой шерстью черного и серого цвета. Белые бороды делали их похожими на дряхлых стариков.
   Самки следовали за самцами, неся на спине детенышей, но при виде флибустьеров спешили убраться восвояси, предоставляя самцам прикрывать отступление.
   Заметив, что флибустьеры едва держатся на ногах после почти непрерывного десятичасового перехода, Черный корсар в полдень приказал разбить бивак, чтобы дать всем заслуженный отдых.
   Ван Штиллер и африканец занялись осмотром деревьев, и вскоре им повезло: поблизости от болота они наткнулись на бакабу — красивейшую пальму с цветами карминного цвета, из коры которой при надрезе вытекает сок, похожий на вино. Тут же росла джабутикабей-ра — дерево высотой в шесть-семь метров с темно-зелеными листьями, дающее глянцевитые ярко-желтые плоды величиной с апельсин с огромной косточкой и вкусной и нежной мякотью.
   Кармо и каталонец отправились на поиски дичи. Заметив, что возле болота попадаются лишь птицы, которых не возьмешь голыми руками, они решили попытать счастья на опушке леса, надеясь изловить пуду — крохотного оленя или пекари, родственника дИких кабанов. Наказав товарищам развести огонь, они быстрым шагом отправились в лес, зная, что корсар, сгоравший от нетерпения как можно скорее нагнать Ван Гульда и его спутников, не позволит им расположиться здесь надолго.
   За четверть часа они прочесали густые заросли пушечного дерева и мукумуку, но, ничего не найдя, остановились на опушке леса под сенью причудливых пальм, колючих кактусов, высоких' гелинтусов и прекрасных огненных шалфеев, клонившихся под грузом цветов дивного карминного цвета.
   Каталонец остановился и напряг слух, стараясь уловить малейший шорох, который навел бы их на след какой-нибудь живности, но под зелеными сводами леса царила полная тишина.
   — Боюсь, что нам придется довольствоваться своими запасами, — сказал он, качая головой. — Может быть, мы находимся во владениях ягуара и всякое зверье давно отсюда ноги унесло.
   — Хоть бы дикую кошку раздобыть!
   — Ну, их тут хватает, особенно крупных!
   — Попадись нам ягуар, мы бы его прикончили.
   — Кстати, мясо его не так уж плохо, особенно с красной капустой, — заметил каталонец.
   — Так за чем же дело стало?
   — Чу!.. — воскликнул каталонец, внезапно вытягивая голову. — Я вижу кое-что получше.
   — Уж не оленя ли ты заприметил, сердечный друг?..
   — Взгляните туда: видите, там кружится большая птица?..
   Подняв глаза, Кармо действительно увидел огромную черную птицу, летавшую над деревьями.
   — Так вот что за олень вам приглянулся!
   — Эта птица называется гуль-гуль. Смотрите-ка, там еще одна, а чуть поодаль
   — целая стая.
   — Поди подстрели их, — сказал насмешливо Кармо. — Какое нам дело до твоих гуль-гулей!
   — Я вовсе не собираюсь их убивать, но разве вы не знаете, что они показывают, где пасется отличная дичь.
   — Какая же?
   — Пекари, похожие на наших кабанов.
   — Акула тебя подери!.. Кто бы сейчас отказался от отбивной! Объясни мне, однако, друг сердечный, какое отношение имеют твои гуль-гули к этим животным.
   — Эти птицы обладают острейшим зрением и, заметив издалека пекари, слетаются к ним, чтоб полакомиться…
   — Его мясом?
   — Нет, что вы! Червями и насекомыми, которых эти животные вырывают рылом из почвы в поисках вкусных корешков и луковиц, до которых они охочи.
   — Понятно. Итак, последуем за птицами, пока они не исчезли из виду, и будем наготове. Гм… А если нас услышат испанцы?
   — Тогда пусть корсар остается без ужина.
   — Ты говоришь как по-писаному, дружище. По мне, так пусть лучше нас услышат, чем шататься по лесу на голодное брюхо.
   — Тихо!..
   — Что, кабаны?
   — Не знаю, но кто-то движется к нам. Слышите, как шуршат листья?
   — Слышу.
   — Подождем и будем готовы открыть огонь.

Глава XXIV. ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ КАРМО

   Шагах в сорока от обоих охотников, поспешивших спрятаться за ствол толстой симарубы, слышался шелест листвы от чьих-то осторожных шагов.
   Время от времени там и сям похрустывали ветки, словно приближавшийся колебался, идти ли ему прямо или нет, и тем не менее он неуклонно приближался к охотникам.
   Внезапно Кармо увидал, как из кустов на лужайку вылезло какое-то животное полуметровой длины с темно-бурой шерстью, с белой полосой вдоль спины и довольно пушистым хвостом.
   Кармо не знал, к какому виду отнести его и съедобно ли оно, но, видя, что до него не более тридцати шагов, он не удержался и выстрелил.
   Зверь упал, но тотчас же вскочил на ноги с быстротой, свидетельствовавшей о том, что он ранен легко, и молниеносно скрылся в кустах.
   — Акула тебя подери! — вскричал, флибустьер. — Я, кажется, промазал! Но от меня он не уйдет…
   Не слушая каталонца, кричавшего ему вдогонку: «Поберегите свой нос!» — Кармо бросился вслед за раненым животным.
   Зверь бежал изо всех сил, стремясь поскорей добраться до норы. Размахивая абордажной саблей, Кармо преследовал его по пятам, надеясь отсечь ему голову.
   — Ах ты разбойник! — кричал он. — Да убеги ты к самому дьяволу, все равно тебе нет спасенья!
   Бедный зверь не останавливался, но заметно терял силы. Следы крови, оставленные на траве и листьях, свидетельствовали, что пуля флибустьера попала в цель.
   Изнемогая от погони и потери крови, зверь наконец забился под дерево. Полагая, что дело кончено, Кармо бросился к нему, но тут был встречен струей такой отвратительной жидкости, что повалился наземь, -задыхаясь от вони.
   — Пропади все пропадом! — закричал он. — На что нужна такая падаль! От нее сдохнут океанские акулы!..
   Он так расчихался, что не мог больше произнести ни слова.
   Каталонец тем временем бросился ему на помощь. Прибежав к месту происшествия, он остановился шагах в десяти и заткнул нос обеими руками.
   — Каррамба! — воскликнул он. — Я же просил вас, кабальеро, остаться. Теперь вы будете благоухать целую неделю. К вам невозможно подойти.
   — Эй, дружище! — сказал Кармо. — Что со мной происходит? Меня шатает, как от порядочной качки.
   — Бегите и проветритесь.
   — Боюсь, что я сдохну. Что случилось?
   — Двигайтесь, говорят вам. Бегите отсюда: кругом все провоняло!
   С трудом поднявшись, Кармо двинулся было к каталонцу, но тот, увидев, что флибустьер направляется к нему, поспешил отскочить на приличное расстояние.
   — Тысяча акул! Чего ты боишься? — спросил Кармо. — Заразный я, что ли?
   — Нет, кабальеро, но от вас запах перейдет на меня.
   — Как же я вернусь в лагерь? Да от меня все сбегут, как от прокаженного.
   — Хорошо бы вас прокоптить, — посоветовал каталонец, с трудом удерживаясь от смеха.
   — Как селедку?
   — Вроде этого, кабальеро.
   — Скажи мне все же, что со мной приключилось? Уж не подлая ли это зверюга окатила меня жидкостью, от которой на версту разит гнилым чесноком? От него у меня голова идет кругом.
   — Думаю, что да.
   — Так, значит, это ее работа?
   — Да, кабальеро.
   — Как же она называется?
   — Скунс. Это разновидность, причем худшая, вонючки, никто, даже собаки, не выдерживают ее запаха.
   — Откуда же берется эта проклятая жидкость?
   — Из желез под хвостом. На вас она случайно не попала?
   — Нет, я находился довольно далеко.
   — В этом вам повезло. Попади на вас хоть капля этой маслянистой жидкости, пришлось бы вам продолжать путь в костюме Адама.
   — От меня и так несет, как от навозной кучи.
   — Мы вас прокоптим, я же обещал.
   — Черт бы побрал всех скунсов! Ничего хуже не могло приключиться со мной. Каково возвращение с охоты!.. Нас ждут с дичью, а я награжу всех зловонием!
   Вместо ответа испанец только посмеивался. Слушая причитания незадачливого охотника, он старался держаться подальше от него, надеясь, что ветер немного развеет отвратительный запах.
   Возле лагеря они встретили Ван Штиллера. Полагая, что охотники не смогут дотащить убитую дичь, он вышел им навстречу, но, почуяв зловоние, исходившее от Кармо, бросился наутек, зажимая рукой нос.
   — От меня бегут, как от зачумленного, — сказал Кармо. — Кончится дело тем, что я с головой окунусь в болото.
   — Не валяйте дурака, — сказал каталонец. — Постойте-ка здесь и подождите моего возвращения, иначе от вас никому не будет спасения.
   Кармо послушно остановился; вздохнув, присел под деревом.
   Рассказав корсару о смешном приключении, каталонец отправился с африканцем в лес и набрал каких-то зеленых трав, по виду похожих на побеги перца. Разложив их в двадцати шагах от Кармо, он поджег их.
   — Прокоптитесь хорошенько в дыму, — посоветовал он, смеясь и убегая. — Ждем вас к завтраку.
   Смирившись со своей судьбой, Кармо полез туда, где дым был погуще. Он решил не вылезать из груды дымившейся травы, пока не освободится от ужасного запаха, пропитавшего его одежду и тело.
   Горевшие травы выделяли столь едкий запах, что глаза несчастного флибустьера стали так слезиться, словно каталонец и в самом деле подсыпал в костер настоящего перцу. Все же он стойко переносил запах дыма, подвергаясь копчению, словно селедка.
   Через полчаса, когда от скверного запаха, которым наградила его вонючка, осталось лишь слабое воспоминание, Кармо решил покончить с неприятной процедурой и направился к лагерю, где его товарищи делили между собой мясо большой черепахи, выловленной в болоте.
   — Разрешите, — попросился он к ним. — Надеюсь, я хоть немного очистился дымом.
   — Подходи, — позволил Черный корсар. — Мы сами — люди просмоленные, и нам не привыкать к едким запахам. Надеюсь, однако, что в будущем ты будешь держаться подальше от лесных вонючек.
   — Акула их подери!.. Если я еще хоть раз встречу этого гада, то удеру от него за тысячу километров, обещаю вам, капитан. Лучше уж иметь дело с ягуарами и пумами.
   — Стреляли-то вы по крайней мере в лесной чаще?
   — Надеюсь, что выстрел не разнесся далеко, — ответил каталонец.
   — Жаль, если беглецы заподозрят что-нибудь неладное.
   — А мне кажется, капитан, что они знают о погоне.
   — Из чего вы это заключили?
   — Уж больно они быстро от нас уходят. Пора бы нам их догнать.
   — Быть может, Ван Гульд спешит по другим причинам?
   — По каким же, синьор?
   — Из боязни, например, что Олоннэ нападет на Гибралтар.
   — Как? Он решится на штурм такой крепости? — спросил с беспокойством каталонец.
   — Кто знает… посмотрим, — ответил уклончиво корсар.
   — Если это произойдет, то имейте в виду, синьор, что я ни за что не пойду против своих соотечественников, — сказал' взволнованно каталонец. — Солдат не может посягнуть на город, над которым развевается стяг его родины. Пока речь идет о Ван Гульде, фламандце, я готов вам помогать, а остальное не в моих силах. Лучше уж быть повешенным.
   — Я ценю твою верность родине, — похвалил его Черный корсар. — Когда мы настигнем Ван Гульда, я отпущу тебя защищать Гибралтар, если хочешь.
   — Спасибо, кабальеро; в таком случае, я к вашим услугам.
   — А теперь в путь, иначе нам Ван Гульда не догнать.
   Собрав оружие и остатки провианта, флибустьеры снова двинулись вперед по прогалине вдоль болота.
   Из-за отсутствия тени в мелколесье было очень жарко, но флибустьеры, привыкшие к высоким температурам Мексиканского залива и Карибского моря, не очень страдали от жары. Они даже беспрестанно курили. Пот катился с них так обильно, что через несколько шагов из одежды можно было выжимать воду.
   К тому же солнце, отражавшееся в стоячей воде, беспощадно слепило глаза, а тлетворные миазмы, дымкой поднимавшиеся над трясиной, не давали путникам дышать.
   К счастью, к четырем часам пополудни саванна кончилась. От нее отходила лишь узкая полоса, бутылочным горлом проникавшая в лесную чащу.
   Флибустьеры и каталонец, изо всех сил превозмогавшие усталость, собрались было войти в лес, как вдруг африканец, шедший последним, увидел что-то красное на поверхности зеленоватого болотца, вклинившегося в саванну.
   — Птица? — спросил Кармо.
   — А мне сдается, испанский берет, — сказал каталонец. — Видите, на нем даже есть пучок черных перьев.
   — Кому понадобилось закинуть его в болото? — изумился корсар.
   — Боюсь, что дело не так просто, синьор, — промолвил каталонец. — Если я не ошибаюсь, под этой грязью скорее всего находится хозяин берета, нечаянно угодивший ногой в трясину.
   — Пойдем посмотрим.
   Отклонившись в сторону, флибустьеры направились к грязевому кратеру радиусом в триста — четыреста метров, казавшемуся продолжением высыхавшего болота, и увидели, что посреди действительно лежит один из тех пестрых беретов с пером, которые так любят носить испанцы.
   Он находился в центре грязевой воронки, а рядом торчали пять небольших колышков, при виде которых все невольно вздрогнули.
   — Да ведь это пальцы! — воскликнули разом Кармо и Ван Штиллер.
   — Я же вам говорил, кабальеро, что хозяин берета, должно быть, недалеко, — сказал печально каталонец.
   — Кто же этот несчастный?.. — спросил корсар.
   — Один из спутников губернатора, — ответил каталонец. — Эту шапочку я видел на голове у Хуана Барреса.
   — Значит, здесь проходил Ван Гульд?
   — Печальный факт подтверждает это, синьор.
   — Бедняга, наверное, оступился?
   — Возможно, синьор.
   — Какой ужасный конец!..
   — Хуже не бывает. Провалиться живым в топкую вонючую грязь, должно быть, страшно жутко, синьор…
   — Бог с ними, с мертвецами, подумаем лучше о живых, — сказал корсар, направляясь к лесу. — По крайней мере мы теперь знаем, что напали на след беглецов.
   Он собирался было поторопить своих спутников, но его остановил необычный протяжный свист, донесшийся из чащи.
   — Что бы это значило? — спросил он, оборачиваясь к каталонцу.
   — Не знаю, — ответил тот, с беспокойством вглядываясь в заросли гигантских деревьев.
   — Не птица ли это кричит?
   — В жизни не слыхал ничего подобного, синьор.
   — А ты, Моко? — спросил корсар, обращаясь к африканцу.
   — И я в первый раз слышу, капитан.
   — Может, это сигнал?
   — Боюсь, что да, — ответил каталонец.
   — Уж не всполошились ли наши знакомые?..
   — Гм… — промолвил испанец, покачивая головой.
   — Думаешь, что нет?
   — Нет, синьор. Боюсь, не е индейцами ли мы имеем дело.
   — С независимыми или союзниками испанцев? — спросил корсар, нахмурив брови.
   — Скорей всего с теми, которых науськал на нас губернатор.
   — Значит, он знает, что за ним идет погоня?
   — Наверное, догадывается.
   — Гм… Если это индейцы, то мы постараемся как-нибудь от них отделаться.
   — В джунглях они опаснее белых, синьор. Избежать их засад не легко.
   — Постараемся не попасть им в лапы. Зарядите аркебузы и держите их наготове. Губернатор, видимо, знает, что мы идем за ним по пятам, и поэтому неважно, услышит он выстрелы или нет.
   — Итак, дамы и господа, познакомьтесь с индейцами здешних мест, — пошутил Кармо. — Вряд ли они хуже или лучше других.
   — Будьте осторожней, кабальеро, — предупредил каталонец. — Индейцы Венесуэлы — храбрые воины.

Глава XXV. СЮРПРИЗЫ ДЕВСТВЕННОГО ЛЕСА

   С тысячью предосторожностей путники углубились в лес. Вокруг высились самые разнообразные пальмы: винная пальма, дерево-канделябр, называемое так из-за причудливо расположенных листьев, кари, или колючая пальма, сквозь заросли которой почти невозможно пробраться, гигантские мирйты с веерообразными листьями, идущими на строительство индейских хижин.
   Опасаясь засады, флибустьеры шли очень медленно, напрягая слух и вглядываясь в любой куст, за которым могли прятаться индейцы.
   Таинственный сигнал больше не повторялся, однако все говорило о том, что здесь недавно побывали люди. Исчезли птицы, а вместе с ними обезьяны, несомненно испуганные нашествием извечных врагов, устраивающих на них грозные облавы, чтобы полакомиться обезьяньим и птичьим мясом.
   Повсюду к тому же попадались сломанные ветви, оборванные листья, свежесрубленные лианы, из которых сочились еще капли сока.
   Свыше двух часов путники двигались на юг, соблюдая необходимые предосторожности, как вдруг неподалеку от них раздались странные звуки, словно извлекаемые из бамбуковой дудки.
   Корсар знаком остановил своих спутников.
   — Сигнал?.. — спросил он каталонца.
   — Да, синьор, — ответил тот. — Несомненно.
   — Индейцы близко?
   — Пожалуй, ближе, чем вы думаете. В здешних зарослях легко устроить засаду.
   — Что нам делать?.. Ждать нападения или идти дальше?
   — Если мы остановимся, они решат, что мы боимся. Пойдемте, синьор, а в случае нападения отбивайтесь изо всех сил.