Сальгари Эмилио. Жемчужина Лабуана

   Королева Момпрачема, прекрасная, юная, во всем блеске своей сверкающей красоты, была там, среди них, и вдохновляла их своим голосом и улыбками.
   Сандокан ни на минуту не уходил с позиций и работал энергично, с лихорадочной страстью, которая временами напоминала безумие. Он то и дело бежал туда, где было нужно его вмешательство, хватался за канат, помогая своим людям перетаскивать орудия, руководил саперными работами и успевал везде благодаря самоотверженной помощи Янеса, который, казалось, забыв свое обычное спокойствие, тоже развил кипучую деятельность.
   Канонерка, которая крейсировала вдали, наблюдая за ходом работ, своим присутствием только подбадривала и воодушевляла пиратов, которые видели, что усилия их необходимы, ибо с часу на час нужно ждать мощной эскадры, которая придет вслед за ней.
   К полудню в поселок прибыли несколько пиратов, которые выходили в море на разведку на быстроходной шхуне, и известия, которые они принесли, были хорошие. Канонерка, по виду испанская, показалась утром в восточном направлении, но на западном побережье никто не появлялся.
   — Я жду серьезной атаки, — сказал Сандокан Янесу. — Англичане не явятся к нам одни, вот увидишь.
   — Неужели они свяжутся с испанцами и голландцами?
   — Да, Янес, что-то подсказывает мне это.
   — Они увидят, что наш остров им не по зубам. Момпрачем становится неприступным.
   — Так и есть. Не будем отчаиваться. А в случае поражения ваш праос стоит наготове.
   Они снова взялись за работу, в то время как несколько их посланцев отправились на соседние острова вербовать среди туземцев самых храбрых людей.
   К вечеру поселок был готов выдержать осаду и представлял собой пояс укреплений весьма внушительный.
   Три линии бастионов, один мощней другого, полностью прикрывали его, представляя собой полукруг.
   Заграждения и широкие рвы делали атаку на эти форты почти безнадежной.
   Сорок шесть пушек разного калибра разместились на центральном редуте, полдюжины мортир и шестьдесят спингард защищали площадь, держа под обстрелом всю бухту, готовые бить снарядами, гранатами и картечью по вражеским судам.
   В течение ночи Сандокан приказал снять мачты и пушки со всех своих праос и затопить их в бухте, чтобы враг не смог ни завладеть ими, ни свободно маневрировать там. Утром он послал несколько шлюпок и пирог в открытое море следить за подходом врага.
   На рассвете Сандокан и Марианна были разбужены громкими криками. Они наскоро оделись и устремились на мыс.
   Несколько боевых кораблей кильватерной колонной приближались к острову. При виде их глубокая складка обозначилась на лбу Сандокана, лицо Янеса, который присоединился к ним, потемнело.
   — Это настоящая флотилия, — пробормотал он. — И где эти собаки англичане собрали такие силы?
   — Это союз, который англичане Лабуана создали против нас, — сказал Сандокан. — Смотри, там корабли английские, голландские, испанские и даже праос этого негодяя султана Варауни, пирата, которому я мешаю и который с их помощью хочет избавиться от меня.
   Эскадра состояла из трех крейсеров большого тоннажа под английским флагом, двух хорошо вооруженных голландских корветов, четырех испанских канонерок и восьми праос султана Варауни. Вместе они могли располагать ста пятьюдесятью или ста шестьюдесятью пушками и полутора тысячами экипажа.
   — Сколько же их, черт побери! — невольно воскликнул Янес. — Но мы сильны, и остров наш неприступен.
   — Ты победишь, Сандокан? — спросила Марианна упавшим голосом.
   — Будем надеяться, любовь моя, — ответил пират. — Мои люди храбрецы.
   — Я боюсь, Сандокан.
   — Чего?
   — Тебя могут убить.
   — Мой добрый гений, который оберегает меня столько лет, не покинет меня сегодня, когда я сражаюсь ради тебя. Идем, Марианна, минуты драгоценны.
   Они спустились с лестницы и направились в поселок, где пираты уже заняли места на батареях, готовые вступить в бой. Двести туземцев, прибывших накануне, влились в их ряды.
   — Хорошо, — сказал Янес. — Нас триста пятьдесят: это не так уж и мало.
   Сандокан позвал шестерых самых отважных людей и поручил им увести Марианну в лесное убежище, подальше от места боя, чтобы не подвергать ее жизнь опасности.
   — Иди, моя любимая, — сказал он, прижимая ее к сердцу. — Если я выиграю сражение, ты будешь королевой Момпрачема, если рок заставит меня проиграть, мы вырвемся отсюда и отправимся искать счастья в других землях.
   — Ах Сандокан, я боюсь! — со слезами на глазах воскликнула девушка.
   — Я вернусь к тебе, не бойся, моя любимая. Пули пощадят меня и в этой битве.
   Он поцеловал ее в лоб и, повернувшись к бастионам, загремел:
   — Смелей, тигрята! Покажите им ваши зубы! Враг силен, но мы все те же тигры дикого Момпрачема.
   Единый крик был ему ответом:
   — Да здравствует Сандокан! Да здравствует наша королева!
   Вражеская флотилия остановилась в шести милях от берега, и на воду были спущены шлюпки, которые засновали с корабля на корабль, развозя офицеров. На флагманском крейсере, который принял на себя командование эскадрой, по-видимому, собирался военный совет.
   В десять часов корабли и праос, все еще выстроенные в боевой порядок, двинулись к бухте.
   — Тигры Момпрачема! — закричал Сандокан, вскочив на вал центрального редута. — Помните, что вы защищаете свой остров и Жемчужину Лабуана, а эти люди пришли убить вас, как они убили на берегах Лабуана ваших товарищей.
   — Отомстим! Кровь за кровь! — завопили пираты.
   В этот момент пушечный выстрел прогремел с той самой канонерки, которая уже два дня кружила вокруг острова, и по странной случайности снаряд попал в древко, сбив развевавшееся на центральном бастионе пиратское знамя.
   Сандокан вздрогнул, и по лицу его пробежала глубокая тень.
   — Ты предупреждаешь меня, злой мой рок, — мрачно прошептал он. — Но я не отступлю. Я принимаю твой вызов.
   Флотилия приближалась, сохраняя ту же линию, в которой центр занимали канонерки и крейсера, а крылья — корветы и праос султана Варауни.
   Сандокан подпустил их до тысячи шагов, потом, выхватив саблю, загремел:
   — К орудиям, тигрята! Подметите-ка мне море перед нашим островом. Сметайте все, что видите перед собой! Огонь!..
   По команде Тигра все редуты, все жерла на бастионах и валах словно вспыхнули по всей линии, прогремев единым залпом. Казалось, что остров содрогнулся, и море всколыхнулось вокруг него от этого залпа. Темные клубы дыма окутали батареи, густея все новыми выстрелами, которые следовали один за другим.
   Эскадра, хоть и получившая урон от этого бешеного залпа, не замедлила с ответом. Оба крейсера, корветы, канонерки и праос засверкали вспышками и покрылись дымом, засыпая бастионы и укрепления острова снарядами и гранатами, в то время как множество стрелков с подошедших вплотную канонерок открыли ружейный огонь.
   Даром не пропадал ни один снаряд ни с той, ни с другой стороны. Канониры точно соревновались в быстроте и в точности, стремясь раздавить и уничтожить врага.
   Флотилия имела превосходство в количестве орудий и в людях, она могла маневрировать, но это ей помогало мало.
   Бастионы, защищаемые горсткой храбрецов, пламенели вспышками со всех сторон, отвечая выстрелом на выстрел, посылая в сторону кораблей град снарядов, ураган картечи, пробивая их борта, уничтожая снасти, истребляя экипажи.
   Один из праос султана Варауни загорелся и взлетел на воздух, когда опрометчиво попытался причалить к подножию большого мыса. Его обломки долетели даже до берега.
   Испанская канонерка, попытавшая было высадить десант, была полностью лишена мачт и быстро затонула посреди бухты, получив несколько пробоин в борту. Ни один из ее людей не спасся.
   — Ну давайте, высаживайтесь! — гремел Сандокан. — Приходите помериться с тиграми Момпрачема, если осмелитесь!
   Было ясно, что пока бастионы держатся и пороха хватит — ни один корабль не сможет пристать к берегам страшного острова.
   К несчастью для пиратов, когда вражеская флотилия, уже изрядно потрепанная, готова была отступить, к ней явилось неожиданное подкрепление, радостно встреченное экипажами.
   Это были два английских крейсера и голландский корвет, за которыми на небольшом расстоянии следовала парусная бригантина, снабженная многочисленной артиллерией.
   При виде этих новых врагов Сандокан и Янес побледнели. Они поняли теперь, что падение их острова предрешено, но не потеряли присутствия духа и тут же повернули часть своих орудий против этих новых кораблей.
   Усиленная вновь прибывшими кораблями, эскадра снова взялась за обстрел, методично разбивая и сравнивая с землей укрепления защитников острова, уже и так имеющие повреждения.
   Снаряды сотнями падали на валы, бастионы, редуты врезались в дома стоявшего за ними поселка, вызывая сильные взрывы и пожары, постепенно застилающие берег черным дымом.
   Через час такого обстрела первая линия укреплений представляла собой груду руин.
   Шестнадцать орудий были выведены из строя, и дюжина спингард валялась среди обломков и трупов.
   Сандокан решился на последний удар. Он направил огонь всех своих орудий на флагманский корабль, оставив лишь спингарды отвечать на огонь других кораблей.
   Минут двадцать крейсер выдерживал этот дождь снарядов, которые прошивали его из конца в конец, пробивая снасти и уничтожая экипаж, но бомба, пущенная Джиро-Батолом из мортиры, проделала в его носу огромную брешь.
   Судно наклонилось на борт и начало быстро тонуть. Шлюпки с других кораблей бросились на помощь терпящим бедствие, но были встречены и рассеяны картечью пиратов.
   В три минуты крейсер затонул, увлекая за собой тех, кто оставался на палубе.
   На какое-то время эскадра прекратила огонь, но, перестроившись и подойдя метров на четыреста к берегу, возобновила его с новой силой и яростью.
   Батареи не могли долго сопротивляться такому огню и были разрушены в какой-нибудь час. Пиратам пришлось перебираться за вторую линию укреплений, а потом за третью, которая тоже была разрушена. В сравнительно хорошем состоянии оставался только центральный редут — самый прочный и лучше всего защищенный.
   Сандокан, ни на минуту не покидавший его, все время подбадривал своих людей, но уже понимал, что отступление все равно неизбежно.
   От прямого попадания гранаты с адским грохотом взорвался пороховой склад, разрушив несколько редутов и похоронив среди обломков множество людей.
   Было предпринято отчаянное усилие остановить наступление врага, сосредоточив огонь орудий на другом крейсере, но пушек уже было слишком мало, часть канониров убита.
   В семь часов десять минут рухнул и большой редут, похоронив несколько человек и большую часть артиллерии.
   — Сандокан! — закричал Янес, бросаясь к пирату, который стоял у своего орудия. — Позиция потеряна, все пропало!..
   — Это правда, — отвечал Тигр сдавленным голосом.
   — Давай сигнал к отступлению, или будет слишком поздно.
   Сандокан бросил отчаянный взгляд на развалины, потом перевел его на эскадру, которая спускала на воду шлюпки для высадки десанта. Сражение было безвозвратно проиграно.
   Через несколько минут нападающие, в десять раз более многочисленные, чем защитники острова, должны были высадиться на берег, чтобы взять уже разрушенные укрепления и уничтожить оставшихся в живых.
   Промедление могло стать гибельным и сделать невозможным отступление к западному побережью.
   Сандокан собрал все свои силы, чтобы произнести это слово, которое никогда раньше не слетало с его губ, и приказал отступать.
   В тот момент, когда пираты погибшего Момпрачема со слезами на глазах отступали в лес, а туземцы просто разбегались во все стороны, враги высадились на берег и бросились к опустевшим траншеям.
   Звезда Момпрачема закатилась навсегда!

Глава 28
В МОРЕ

   Пираты, которых оставалось не больше шестидесяти человек, многие раненые, но все еще жаждущие мести, готовые вопреки всему хоть сейчас снова броситься в бой, отступали, подчиняясь приказу. Сандокан, хотя и потерявший навсегда свое могущество, свой остров, свое море, сохранял над ними свою власть.
   Вместе с Янесом, чудом уцелевшим в самом пекле сражения, тайными тропами они увели оставшихся в живых в лес.
   Возле русла пересохшего потока, в охотничьей хижине в лесу их ждала Марианна и люди, приставленные к ней.
   Девушка бросилась в объятия Сандокана, который нежно прижал ее к груди.
   — Слава Богу, — зарыдала она. — Ты вернулся ко мне живой.
   — Да, — ответил он тихим голосом, — но побежденный. Пойдем, Марианна, враг очень близко. Мы не позволим взять себя в плен.
   Сандокан велел посадить Марианну на коня, и маленький отряд быстрым шагом пустился к западному побережью, чтобы добраться туда раньше, чем враг сумеет отрезать им путь к отступлению.
   К ночи они добрались до маленькой прибрежной деревушки, перед которой стояли на якорях три праос.
   — Быстро садимся, — приказал Сандокан. — Время не терпит.
   — На нас нападут? — спросила Марианна.
   — Быть может, но моя сабля прикроет тебя, а грудь моя будет щитом.
   С мрачными лицами, со слезами на глазах пираты взошли на суда. В тот момент, когда поднимали якоря, Сандокан прижал руки к сердцу, как будто в груди его что-то разорвалось.
   — Друг мой, — сказала Марианна, обнимая его.
   — Ах! — воскликнул он с мрачной болью. — Все кончено навсегда!
   — Но, может быть, придет еще день, когда ты отвоюешь свой остров и мы вернемся сюда.
   — Нет, для Тигра Малайзии все кончено.
   Он поник головой и издал стон, похожий на рыдание, но тут же взял себя в руки и поднял голову.
   — В путь!..
   Три судна подняли паруса и двинулись в ночь, в неизвестность, унося на своем борту лишь жалкие остатки той неустрашимой ватаги, которая двенадцать лет подряд сеяла ужас на морях Малайзии.
   Они прошли уже шесть миль, когда прямо по курсу в глубокой тьме появились две светящиеся точки.
   — Корабли!.. — закричал вахтенный. — Прямо по курсу у нас корабли.
   Сандокан, который сидел на корме, устремив глаза на свой остров, медленно исчезавший в ночной темноте, точно ужаленный, вскочил на ноги.
   — Ах так! — вскричал он угрожающим тоном. — Они выслали их наперехват. Так вам мало моего острова, вы хотите захватить и меня. Все к оружию!
   Не нужно было большего, чтобы воодушевить пиратов, в которых горела жажда мести. Все выхватили оружие, готовые по первому приказу броситься на абордаж.
   — Марианна, — сказал Сандокан, повернувшись к девушке, которая с ужасом смотрела на две светящиеся точки, точно глаза огромного зверя, блестевшие в густой темноте. — Иди в каюту, душа моя!
   — Великий Боже, мы погибли! — прошептала она.
   — Нет еще: нас осталось немало, и тигрята мои жаждут крови.
   — Наверное, это два крейсера, Сандокан?
   — Ну что же, мы их захватим.
   — Не вступай в сражение, — умоляюще сказала она. — Нас не заметят, и мы сможем уйти от них.
   — Правильно, леди Марианна, — поддержал ее один из малайских главарей. — Нас ищут, в этом нет сомнения, но я не думаю, чтобы они нас заметили. Ночь темна, а у нас ни одного фонаря на борту. Будь осторожен, Тигр Малайзии. Если мы сможем избежать новой схватки, не стоит сейчас ввязываться в нее.
   — Хорошо, — сказал Сандокан после минутного колебания. — Но горе им, если они погонятся за нами!.. Раненый Тигр дерется отчаянней. Нам уже нечего терять!
   Темнота благоприятствовала их отступлению.
   По команде Сандокана судно повернуло влево, направляясь к южному берегу острова, где была удобная скрытая бухта, в которой можно было укрыть их маленькую флотилию. Два другие судна поспешили выполнить тот же маневр, сразу поняв, что за план был у Тигра Малайзии.
   — Эти корабли изменили курс? — спросила Марианна, с тревогой вглядываясь в светящиеся точки.
   — Пока что невозможно понять, — отвечал Сандокан, наблюдая за ними.
   — Мне кажется, они удаляются, но, может, я ошибаюсь?
   — Ты ошибаешься, Марианна, — ответил пират через несколько мгновений. — Эти две точки повернули за нами.
   — И догоняют нас?
   — Кажется, да.
   — Нам не удастся уйти от них? — с тревогой спросила девушка.
   — У них машины, а ветер пока слишком слаб. Правда, скоро рассвет, а бриз на заре обычно усиливается.
   — Сандокан!..
   — Что, Марианна?
   — У меня ужасное предчувствие!
   — Не бойся, моя девочка. Тигры Момпрачема готовы умереть за тебя.
   — Знаю, Сандокан, но я опасаюсь за тебя.
   — За меня! — воскликнул пират. — Тигр хоть и побежден, но еще не укрощен и…
   Голос, раздавшийся со второго парусника, прервал его фразу:
   — Эй, дружище!
   — Это ты, Янес? — спросил Сандокан, узнавший португальца.
   — Мне кажется, что эти корабли хотят отрезать нам путь, -озабоченно сказал тот. — Они явно изменили свой курс.
   — Значит, англичане заметили нас.
   — Боюсь, что да, Сандокан.
   — Что посоветуешь делать?
   — Решительно двинуться им навстречу и проскользнуть между ними. Смотри: они довольно далеко разошлись.
   Португалец не ошибся. Два вражеских корабля, которые совершали какой-то непонятный маневр, далеко разошлись.
   В то время как один направился к северному побережью Момпрачема, другой быстро двинулся к южному.
   Можно было уже не сомневаться в их намерениях. Они хотели отрезать парусники Сандокана от берега, чтобы помешать им укрыться в какой-нибудь бухте, и вынудить их выйти в открытое море, где было проще напасть на них.
   Поняв это, Сандокан издал крик ярости:
   — Ах так! Вы хотите сражения? Вы будете его иметь!
   — Но не сейчас, дружище! — крикнул ему Янес с борта своего судна. — Двинемся прямо на них и попытаемся проскочить между ними.
   — Они догонят нас, Янес. Ветер слишком слаб.
   — Попробуем, Сандокан. Эй, по местам! Вперед!..
   Миг спустя, три парусника изменили курс и решительно направились на запад.
   Оба корабля заметили этот смелый маневр и тут же пошли на сближение. По-видимому, они хотели взять в клещи три праос раньше, чем ветер усилится и поможет им ускользнуть.
   Сандокан и Янес не изменили курс, а только приказали своим экипажам поставить еще паруса и максимально ускорить ход.
   В течение двадцати минут три парусника продолжали двигаться вперед, пытаясь проскользнуть между двумя военными кораблями, а те пытались сойтись и встретить их огнем своих пушек.
   — Ах канальи! — сказал Сандокан. — Вы все же хотите напасть на меня? Ну что ж, у меня хватит свинца на всех!
   — Мы погибли, Сандокан? — спросила Марианна, вздрагивая и прижимаясь к пирату.
   — Пока нет, девочка, — отвечал Тигр. — Быстро возвращайся в свою каюту. Через несколько минут снаряды посыплются на палубу.
   — Я хочу остаться рядом с тобой. Если ты погибнешь, я тоже умру.
   — Нет, Марианна. Если ты будешь рядом со мной, мне не хватит смелости для сражения. Я буду слишком бояться за тебя.
   В это время в море раздался пушечный выстрел. Снаряд со свистом пролетел над их головами.
   Два вражеских судна, а это были корвет и канонерка, шли им навстречу на всех парах, точно хотели раздавить своими корпусами.
   — В каюту! — закричал Сандокан, когда второй выстрел прогремел с корвета. — Здесь смерть!
   Он схватил девушку своими сильными руками и увлек в каюту.
   В тот же миг картечь посыпалась на палубу праос, словно стальной град, пробивая паруса и повреждая снасти.
   Марианна отчаянно вцепилась в Сандокана.
   — Не оставляй меня одну, — кричала она голосом, сдавленным от рыданий. — Я хочу быть рядом с тобой! Я боюсь, Сандокан!
   Пират мягко оторвал ее от себя.
   — Не бойся за меня. Я дам им сейчас настоящий бой, и он приведет нас к победе.
   Он вырвался из сцепленных на его шее рук девушки и бросился к трапу.
   — Вперед, мои храбрецы! — закричал он, появляясь на мостике. — Тигр Малайзии с вами!
   Сражение разыгралось с обеих сторон. Канонерка напала на праос португальца, пытаясь взять его на абордаж, но жестоко поплатилась за это.
   Канониры Янеса так ее отделали, что разбили гребные колеса, пробили борта и снесли даже мачту.
   С канонеркой было практически покончено, но корвет, мощный корабль, снабженный многими пушками и многочисленным экипажем, оставался грозным противником.
   Он напал на два праос Сандокана, расстреливая их с близкого расстояния из пушек и сея смерть на их палубах картечью.
   Долго противостоять такому огню было невозможно. Еще несколько минут, и оба несчастных судна превратились бы в простые понтоны.
   Сандокан понял катастрофичность положения с первого взгляда. Видя, что второй его праос вот-вот утонет, он подошел к нему и быстро взял на борт оставшихся в живых. Теперь оставалось надеяться лишь на абордаж.
   — Вперед, тигрята!.. За мной! На абордаж!.. — вскричал он, выхватив саблю.
   Отчаяние удесятерило силы пиратов.
   Единым залпом они смели картечью вражеских стрелков и ринулись на палубу корабля с кинжалами и саблями.
   — Вперед! — гремел Сандокан, прокладывая дорогу своей страшной саблей. — За мной, мои тигрята! Вперед!..
   Во главе неудержимой лавины своих людей он бросился на матросов корвета, оробевших в рукопашной схватке, и быстро оттеснил их на корму. Но с носовой части судна на них бросился отряд пехотинцев, под командой офицера, которого Сандокан сразу узнал.
   — Ах это ты, баронет! — вскричал он в ярости, бросаясь на него. — Мы давно не виделись!..
   — Где Марианна? — крикнул офицер, отступая за спины солдат.
   — Вот она, — отвечал Сандокан. — Получай!
   Ударом сабли он свалил своего врага на палубу и, нагнувшись, всадил ему в сердце свой крисс.
   Но в тот же миг в глазах его потемнело, и он упал на палубу, сраженный абордажным топором.

Глава 29
ПЛЕННИКИ

   Когда он пришел в себя, еще полуоглушенный от страшного удара по голове, то увидел, что он уже не на палубе своего судна, а в цепях в темном трюме корвета.
   Сначала он подумал, что это просто кошмарный сон, но боль от ран и цепи, которые сжимали запястья, увы, убедили его, что это действительность.
   Он встал, загремев цепями, и бросил вокруг растерянный взгляд. Глубокая тьма скрывала внутренность трюма. Лишь тонкая полоска света сквозь щель в верхнем люке пробивалась к нему. За бортом журчала вода; на палубе над его головой гремели матросские башмаки, и звучали отдаваемые по-английски команды офицеров.
   — Пленник! — воскликнул он, пытаясь порвать свои цепи. — Так что же случилось?.. Неужели я в плену?.. Смерть и проклятие!.. Какое ужасное пробуждение! А Марианна?.. О Господи, что с ней случилось? Неужели она мертва?..
   Страшная спазма сжала ему сердце, и скованный Тигр застонал.
   — Марианна!.. — закричал он, тщетно пытаясь порвать цепи. — Где же ты, девочка моя?.. А Янес?.. А Джуйоко?.. Неужели все они погибли?.. Но это невозможно! Я сплю или просто сошел с ума!..
   Он, никогда до этого не знавший страха, в этот миг испытал его. Он чувствовал, что теряет рассудок, он ощущал, как ужас охватывает его.
   — Погибли!.. Все погибли!.. — воскликнул он в страшном отчаянии. — А я остался жив, чтобы меня приволокли на Лабуан!.. О Боже, почему ты меня не убил?!..
   Охваченный порывом отчаяния, он бросился к стенке трюма яростно начал биться об нее раненой головой.
   — Убейте меня!.. Убейте!.. — кричал он. — Тигр Малайзии не может больше жить!..
   — Тигр Малайзии? Вы живы еще, капитан? — вдруг услышал он голос из темноты.
   Сандокан поднял голову и оглянулся вокруг.
   Свет, пробивавшийся сквозь щели в люке, очень скупо освещал трюм, но этого было достаточно, чтобы различить ползущего к нему человека.
   Сначала Сандокан не узнал его покрытое кровавыми шрамами лицо, но, приглядевшись, радостно вздрогнул.
   — Джуйоко!.. Это ты? Неужели ты жив?
   — Капитан! — вскричал тот. — Какое счастье! А я оплакивал вас, как мертвого!..
   Это был он, Джуйоко, командир третьего праос, храбрый даяк, один из самых знаменитых пиратов Момпрачема.
   Страшно израненный, с неузнаваемо изуродованным лицом, он сейчас плакал и смеялся в одно и то же время.
   — Живой!.. Еще живой!.. — восклицал он. — О какое счастье! По крайней мере вы избежали этой страшной бойни…
   — Бойни!.. — закричал Сандокан. — Так значит, погибли все, кого я повел на абордаж?
   — Да, все… — ответил даяк прерывающимся голосом.
   — А Марианна? Она исчезла вместе с праос? Скажи мне, Джуйоко, скажи мне!..
   — Нет, она еще жива.
   — Жива!.. О девочка моя!.. — воскликнул Сандокан вне себя от радости. — Ты уверен в том? Она действительно жива?
   — Да, мой капитан. Вы упали, но я вместе с четырьмя товарищами еще держался, когда Марианну перенесли на палубу корабля.
   — А кто?
   — Англичане, капитан. Она была без сознания, но не ранена, судя по всему.
   — Без сознания?..
   — Да, капитан. Она громко, словно в каком-то бреду, звала вас, когда оказалась на палубе.
   — Проклятие!.. И я не мог прийти ей на помощь.
   — Мы попытались это сделать, капитан, но нас было слишком мало. На нас бросилось человек пятьдесят. Меня повалили, били, топтали, потом связали и приволокли сюда.
   — А другие?
   — Их застрелили еще на палубе в схватке.
   — И Марианна находится на борту этого корабля?
   — Да, Тигр Малайзии.
   — Ее не перевели на канонерку?