Страница:
В начале лета 1960 года нечеловеческое терпение Миранды было вознаграждено. Из школы пришло послание, извещавшее о том, что в следующую среду ученики старших классов будут приглашены на спектакль «Сон в летнюю ночь», который должен был состояться под открытым небом. Всех зрителей просили запастись завтраком.
Сорок пять человек набились в автобус на стоянке «Лара» и были доставлены в Ньютон Эббот, где, обутые в поношенные башмаки, они строем прошли на заросшую вереском поляну. Из естественных выступов скал образовалась полукруглая сцена, окруженная обвитыми плющом ветвями деревьев, четырехугольными стогами соломы и аккуратно уложенными бревнами. Они прекрасно заменяли декорации.
Игра актеров была неестественно напыщенной и сопровождалась обилием драматических жестов. Но несмотря на это, строки пьесы очень хорошо врезались в память зрителей, которым прекрасно были слышны монологи актеров.
Игравшая пьесу труппа называлась «Третейский судья». Наблюдая за происходящими на сцене событиями, Миранда все время чувствовала, что она уже тысячу раз видела этот спектакль. Ее матери было лет шестнадцать, когда она впервые увидела спектакль «Уэссекских актеров». Как бы там ни было, Миранда знала, что сбывается то, что предначертано ей судьбой, и еще то, что театральную труппу как будто бы послал ей сам Господь Бог. Вспомнились увиденные в раннем детстве фрагменты пьес, поставленных «Уэссекскими актерами». Перед глазами всплывала фигура Теренса, являвшегося предметом обожания женской половины труппы. Возомнив себя Лоуренсом Оливье, он, даже закончив спектакль, никак не мог выйти из роли. Миранда никак не могла найти на сцене актрису, которая манерой своей игры напоминала бы ей мать. Девушки, исполнявшие роли Елены, Гермии и Титании, подыгрывали Лизандру, Деметрию и Оберону. Эми же своей игрой доказала право на место примы.
Миранда, слонявшаяся рядом со сценой для того, чтобы, улучив момент, поговорить с артистами после спектакля, задумчиво покусывала нижнюю губу. А что, если в труппе была вакансия на те роли, которые исполняла Эми? Ведь Миранда смогла бы успешно справиться с ними.
Девушка, игравшая роль Пэк, до сих пор облепленная листвой и ветками, слегка подпрыгнув, приземлилась возле нее. Размахивая руками, она, приблизив лицо к Миранде, спросила:
– Ну как, воспряли духом? Удалось хоть немного позабавить вас?
Миранде вдруг очень захотелось сказать какую-нибудь дерзость, но, привыкшая искусно маскировать свои истинные чувства, она ответила, изображая настоящего ценителя искусства:
– По горам, по долам, цепляясь за ветви и кусты шиповника… – Остановившись, она уныло добавила: – Извините, но дальше я не помню.
Пэк поразили такие глубокие познания девочки.
– Ой! Значит, ты действительно слушала спектакль! – Обернувшись к членам труппы, она закричала: – Эй, Лизандр, иди скорее сюда!
Лизандр, определенно напоминавший по виду Теренса, отделившись от небольшой группы девушек – охотниц за автографами, посылая им воздушные поцелуи, охотно двинулся к Пэк и Миранде.
Пэк, скривив рот в улыбке, сказала:
– Постарайся вернуться на грешную землю! – С низким поклоном, она добавила: – Клянусь честью! – Засмеявшись, девушка обратилась к Лизандру: – Ну правда, прошу тебя, Брет, хватит глумиться! Вот этот ребенок, эта нимфа действительно слушала пьесу.
Лизандр-Брет, взглянув на Миранду, крепко прижал к себе Пэк.
– Это правда? А почему ты так решила?
Пэк энергично кивнула головой в сторону Миранды, которая, не задумываясь, тут же процитировала:
– Без ложной скромности скажу тебе, мой бриллиант, что не нуждаюсь я ни в чьем участии…
Уставившись на Миранду, на минуту пришедший в замешательство Лизандр медленно произнес:
– Но эти слова не из той пьесы, которую мы только что представили на суд зрителей.
Лицо Миранды стало пунцовым. Ведь она хорошо знала многие монологи из пьесы «Сон в летнюю ночь». И почему ей пришло в голову прочесть строки из «Бури»? Но ответ пришел ей на ум сам собой.
Опустив свои аквамариновые глаза (она всегда считала их аквамариновыми), Миранда, бросив взгляд на свою грязную обувь, произнесла:
– Извините, сэр, меня зовут Миранда, понимаете? Если до него не дошел смысл произнесенных ею строк, то какой же он тогда Теренс? Ей не о чем с ним больше разговаривать.
За несколько секунд паузы Миранда заключила сделку сама с собой.
Помолчав, он произнес, запинаясь:
– В ту самую минуту, когда я увидел вас, я, вырвав сердце из груди, бросился к вашим ногам. – Улыбнувшись, он добавил: – Я тоже должен перед вами извиниться: не помню, какие слова следуют дальше, нужно было заглянуть в текст.
Подхватив Миранду, они двинулись в сторону скалы, за которой скрывалась палатка, служившая им костюмерной.
– Итак, Миранда, меня зовут Брет Сент-Клэр. Имя этой девушки Олвен Пак-Дэвис. Мы актеры театральной труппы «Третейский судья». О тебе мы знаем только одно: то, как тебя зовут, и то, что ты знакома с произведениями Шекспира.
Это было восхитительно. Миранда позволила Брету прижать себя поближе. Принюхиваясь к крепкому запаху его подмышек, Миранда размышляла, является ли он парнем Пэк. Но, подумав немного, она решила, что вряд ли.
– Я очень хочу стать актрисой, – призналась Миранда. – Мой отец возглавлял театральную труппу под названием «Уэссекские актеры». Мои отец и мать погибли много лет тому назад, но их единственной мечтой было сделать хотя бы одну из нас актрисой.
– Боже мой! – отпустив руку девочки, Брет изумленно спросил: – Ты не дочь ли Терри Пэтча?
Миранда также удивленно взглянула на него. Да, подумала Миранда, дело оборачивается все более и более замечательно для меня, и энергично закивала в ответ.
Шлепнув себя по бедру рукой, он воскликнул:
– Олвен! Ты когда-нибудь слышала о таких совпадениях? Терри Пэтч в самом начале этой проклятой войны взял меня в театр, предоставив мне место «актера на выходах». Я бы мог остаться у него в труппе, когда он создавал свою компанию «Уэссекские актеры». Только мне в ту пору было всего восемнадцать, и мне хотелось идти собственным путем.
До сих пор не успев оправиться от ошеломившей его сцены настоящей жизненной драмы, он не моргая смотрел на Миранду.
– Это просто невероятно. Ты совершенно не похожа на своего отца, если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что ты, так же как и он, можешь безостановочно цитировать пьесы Шекспира. Миранда улыбнулась в ответ:
– Мы похожи на свою мать Эми.
– Мы?
– Нас двое. Мы сестры-близнецы. И зовут нас Миранда и Маргарет. Мэг хочет стать художником, а я актрисой.
Теперь, освободившись от его медвежьих объятий, она чувствовала себя очень свободно. Худенькая, она стояла на фоне огромной скалы, положив руки на бедра и подняв голову вверх. И ветер, разметав завитки ее волос, уложил их венчиком вокруг лица.
Олвен пробормотала:
– Ты только посмотри, Брет, как она естественна. Только посмотри.
– Да-да, вижу, – ответил Брет, который и так не спускал глаз с Миранды. – Я никогда ничего не слышал об Эми. Они хотя бы были женаты?
Рассерженным голосом Миранда ответила:
– Ну конечно же, были. Они всегда вместе играли во всех спектаклях.
– И ты родилась в сорок втором?
Миранда сильно испугалась, подумав о том, что, наверное, выглядит гораздо старше своих лет.
– Да, почти в сорок втором.
– Врешь. Эти дети сейчас учатся в четвертом классе. Покраснев, Миранда ответила:
– Ну я же сказала «почти». А вообще-то мне шестнадцать.
– И ты даже сейчас можешь бросить школу?
– Я собиралась это сделать еще прошлой осенью, но у меня было какое-то предчувствие, что вы скоро появитесь в этих краях.
Олвен Пак-Дэвис рассмеялась в ответ. А ее коллега заметил довольно серьезным тоном:
– Очень похоже на то, что судьба протянула тебе свою длань.
Он посмотрел на Олвен, и она, прикрыв свой рот ладонью и прекратив смеяться, сказала:
– Я уверена, что, немного повзрослев, ты пойдешь по стопам своей матери.
– И по стопам отца. – Переведя взгляд с Миранды на чистый голубой небосклон, Брет сказал: – Твой отец был замечательным человеком.
Почтив память Теренса молчанием, в течение которого Миранда успела сосчитать до четырех, Брет хлопнул Олвен по облепленному листьями плечу.
– Ступай, Олли! Колдуй над чаем, собранным в Стране Чудес! Вот так-то, дорогая. Мне надо кое-что узнать у нашей убитой горем героини.
Миранда обрадованно улыбнулась вовсе не потому, что должен был состояться разговор с Бретом Сент-Клэром, а просто теперь для нее стало очевидным то, что Олвен Пак-Дэвис не была настоящей Эми.
В этот же вечер Мэг приехала на велосипеде в дом на Северной улице. Уже второй раз на этой неделе Миранде пришлось сидеть с новорожденным ребенком хозяйки, так как Рэна и Педди открыли для себя прекрасный мир такой замечательной игры, как бинго.
– Как я рада видеть тебя! – пылко воскликнула Миранда. – Попробуй выгнать на улицу Доминика и Франческу. А я пока подогрею бутылочку с вином. Если тебе не удастся их уговорить, возьми и придуши их.
Но на этот раз Мэг не спешила подняться наверх к вечно орущим детям.
– Сегодня с тобою что-то произошло, – произнесла Мэг, срывая с себя берет и блейзер. – Что-то, связанное с Теренсом.
Миранда была выбита из состояния своей обычной невозмутимости.
– Господи Боже мой! Ты, как и раньше, настроена на меня?
– От этого я чувствую себя менее одиноко. Ну и что же произошло?
– К нам приезжала труппа драматических актеров. Помнишь, я собиралась пойти вместе с ребятами на спектакль «Сон в летнюю ночь»? Ну, спектакль, который собирались нам показать на лужайке из вереска? Название этой группы «Третейский судья». А возглавляет труппу парень, который знал Теренса.
– Что? – Мэг показалось, что это было просто совпадение. На этот раз ее лицо не выражало никаких эмоций.
– Я знаю, что это просто невероятно! – Взбалтывая бутылку, Миранда сказала: – Пожалуй, хватит, пусть уж лучше вино будет прохладным, чем перегретым. Мэг, я все тебе расскажу по порядку, как только ты угомонишь этих проклятых детей! Это просто невероятная удача!
Миранда удалилась в переднюю комнату, где постоянно стояла коляска с ребенком. Мэг же поднялась в комнату, где находились семи– и восьмилетние дети, проверив обстановку так, как это делала своим зорким оком Дора Пенвит.
Уже вечерело, когда сестры наконец уселись на кухне. На велосипеде Мэг отсутствовала фара, но, несмотря на это, она воодушевленная невероятной историей сестры, не спешила с отъездом.
– Как подумаешь об этом с самого начала, то сразу начинаешь понимать, что у Теренса действительно, должно быть, было много знакомых артистов, и очень даже похоже на то, что один из них хотел создать собственную труппу. Им и стал Брет Сент-Клэр. Я просто совершенно случайно столкнулась с ним в перерыве между актами. Просто невероятно!
– И он действительно хочет принять тебя в труппу?
– Да, он так и сказал. Я рассказала ему о тебе. И еще о том, что нас опекают муниципальные власти, так как наши родители Эми и Теренс погибли. Услышав о том, что наших тети Мэгги и дядя Седрика тоже нет в живых, он очень расстроился. Мне показалось, что ему очень несимпатичны члены муниципального совета Плимута. Наверняка что-нибудь связано с неполучением каких-нибудь дотаций. После того как я назвала имя нашего опекуна мистера Брэкнела, рожденного в местечке Брэкнел и Пассмор, он крепко призадумался.
– А почему? – мгновенно спросила Мэг. Миранда рассмеялась в ответ.
– Понимаешь, если у тебя есть опекун, то в будущем ты будешь обеспечен деньгами. А театральные актеры вечно испытывают нехватку денег.
– Откуда ты все это знаешь?
– Теренс и Эми вечно кто-то поддерживал деньгами. Дядя Седрик и тетя Мэгги вложили все свои сбережения в компанию «Уэссекские актеры». Я однажды слышала их разговор, когда дела в компании шли из рук вон плохо.
– Значит, ты подслушивала? – без тени критицизма спросила Мэг. – А тебя не тревожит тот факт, что этому твоему мистеру Синклеру больше нужны твои деньги, чем ты сама?
– Я буду тревожиться? Еще чего! Даже не подумаю. Моя главная цель – стать сперва членом труппы. Ступай, Мэг! – продекламировала она, размахивая руками в крошечной кухне. – Я должна начать новую жизнь. – Положив руки на стол, Миранда добавила: – Между прочим, его зовут Брет Сент-Клэр, а не Синклер.
Чувствуя волну неприязни к незнакомому ей актеру, Мэг с раздражением начала:
– Я понимаю, что для тебя настали не очень легкие времена, но все же…
– А тебе разве очень легко? Можешь тоже ко мне присоединиться, работать над дизайном сцены и другими вещами.
– Нет уж. Я уже определила род своих занятий, сестра. Через два года я буду учиться в художественном колледже, а когда мне исполнится двадцать один год, я получу диплом и деньги, оставленные мне в наследство. Вот тогда-то и начнется моя настоящая жизнь.
– О, Мэг. И как ты только можешь столько времени ждать? А я так не могу. Ты не обидишься, если я все-таки пойду своим путем?
– Конечно, не буду. Я всегда знала, что ты используешь первую же появившуюся возможность. – Взглянув на загроможденную посудой раковину, Мэг сказала: – Дорогая, я вовсе не уверена, что тебе удастся уговорить мистера Брэкнела. Ведь он такой непреклонный человек.
– Ты имеешь в виду этого занудного старикашку?
– Он посчитает, что ты слишком уж молода, чтобы самостоятельно…
– Я наведаюсь к нему. Скажу, что убью его, если он не поможет мне в этом деле.
– Но ты же должна понимать, что не все зависит от него. Эта дама из органов социальной опеки…
– Он может оказать влияние и на нее, и на других служащих департамента. А еще мне думается, что и он, и этот идиотский департамент с радостью избавятся от меня.
– Знаешь, лучше уж ты там не ругайся! И, ради Христа, не горячись, лучше подождать и все хорошенько взвесить.
– Хорошо, тетушка Мэгги.
Мэг улыбнулась, услышав такой замечательный комплимент, после чего быстренько приказала:
– А теперь иди сюда. Нужно вымыть посуду.
Скорчив гримасу отвращения, Миранда взяла кухонное полотенце и начала размахивать им, как знаменем.
– Мы обязательно победим, Мэг, я это спинным мозгом чувствую!
А Мэг, представив, как она останется в Плимуте совершенно одна со своим «бесфарным» велосипедом, с трудом выдавила улыбку.
ГЛАВА 3
Сорок пять человек набились в автобус на стоянке «Лара» и были доставлены в Ньютон Эббот, где, обутые в поношенные башмаки, они строем прошли на заросшую вереском поляну. Из естественных выступов скал образовалась полукруглая сцена, окруженная обвитыми плющом ветвями деревьев, четырехугольными стогами соломы и аккуратно уложенными бревнами. Они прекрасно заменяли декорации.
Игра актеров была неестественно напыщенной и сопровождалась обилием драматических жестов. Но несмотря на это, строки пьесы очень хорошо врезались в память зрителей, которым прекрасно были слышны монологи актеров.
Игравшая пьесу труппа называлась «Третейский судья». Наблюдая за происходящими на сцене событиями, Миранда все время чувствовала, что она уже тысячу раз видела этот спектакль. Ее матери было лет шестнадцать, когда она впервые увидела спектакль «Уэссекских актеров». Как бы там ни было, Миранда знала, что сбывается то, что предначертано ей судьбой, и еще то, что театральную труппу как будто бы послал ей сам Господь Бог. Вспомнились увиденные в раннем детстве фрагменты пьес, поставленных «Уэссекскими актерами». Перед глазами всплывала фигура Теренса, являвшегося предметом обожания женской половины труппы. Возомнив себя Лоуренсом Оливье, он, даже закончив спектакль, никак не мог выйти из роли. Миранда никак не могла найти на сцене актрису, которая манерой своей игры напоминала бы ей мать. Девушки, исполнявшие роли Елены, Гермии и Титании, подыгрывали Лизандру, Деметрию и Оберону. Эми же своей игрой доказала право на место примы.
Миранда, слонявшаяся рядом со сценой для того, чтобы, улучив момент, поговорить с артистами после спектакля, задумчиво покусывала нижнюю губу. А что, если в труппе была вакансия на те роли, которые исполняла Эми? Ведь Миранда смогла бы успешно справиться с ними.
Девушка, игравшая роль Пэк, до сих пор облепленная листвой и ветками, слегка подпрыгнув, приземлилась возле нее. Размахивая руками, она, приблизив лицо к Миранде, спросила:
– Ну как, воспряли духом? Удалось хоть немного позабавить вас?
Миранде вдруг очень захотелось сказать какую-нибудь дерзость, но, привыкшая искусно маскировать свои истинные чувства, она ответила, изображая настоящего ценителя искусства:
– По горам, по долам, цепляясь за ветви и кусты шиповника… – Остановившись, она уныло добавила: – Извините, но дальше я не помню.
Пэк поразили такие глубокие познания девочки.
– Ой! Значит, ты действительно слушала спектакль! – Обернувшись к членам труппы, она закричала: – Эй, Лизандр, иди скорее сюда!
Лизандр, определенно напоминавший по виду Теренса, отделившись от небольшой группы девушек – охотниц за автографами, посылая им воздушные поцелуи, охотно двинулся к Пэк и Миранде.
Пэк, скривив рот в улыбке, сказала:
– Постарайся вернуться на грешную землю! – С низким поклоном, она добавила: – Клянусь честью! – Засмеявшись, девушка обратилась к Лизандру: – Ну правда, прошу тебя, Брет, хватит глумиться! Вот этот ребенок, эта нимфа действительно слушала пьесу.
Лизандр-Брет, взглянув на Миранду, крепко прижал к себе Пэк.
– Это правда? А почему ты так решила?
Пэк энергично кивнула головой в сторону Миранды, которая, не задумываясь, тут же процитировала:
– Без ложной скромности скажу тебе, мой бриллиант, что не нуждаюсь я ни в чьем участии…
Уставившись на Миранду, на минуту пришедший в замешательство Лизандр медленно произнес:
– Но эти слова не из той пьесы, которую мы только что представили на суд зрителей.
Лицо Миранды стало пунцовым. Ведь она хорошо знала многие монологи из пьесы «Сон в летнюю ночь». И почему ей пришло в голову прочесть строки из «Бури»? Но ответ пришел ей на ум сам собой.
Опустив свои аквамариновые глаза (она всегда считала их аквамариновыми), Миранда, бросив взгляд на свою грязную обувь, произнесла:
– Извините, сэр, меня зовут Миранда, понимаете? Если до него не дошел смысл произнесенных ею строк, то какой же он тогда Теренс? Ей не о чем с ним больше разговаривать.
За несколько секунд паузы Миранда заключила сделку сама с собой.
Помолчав, он произнес, запинаясь:
– В ту самую минуту, когда я увидел вас, я, вырвав сердце из груди, бросился к вашим ногам. – Улыбнувшись, он добавил: – Я тоже должен перед вами извиниться: не помню, какие слова следуют дальше, нужно было заглянуть в текст.
Подхватив Миранду, они двинулись в сторону скалы, за которой скрывалась палатка, служившая им костюмерной.
– Итак, Миранда, меня зовут Брет Сент-Клэр. Имя этой девушки Олвен Пак-Дэвис. Мы актеры театральной труппы «Третейский судья». О тебе мы знаем только одно: то, как тебя зовут, и то, что ты знакома с произведениями Шекспира.
Это было восхитительно. Миранда позволила Брету прижать себя поближе. Принюхиваясь к крепкому запаху его подмышек, Миранда размышляла, является ли он парнем Пэк. Но, подумав немного, она решила, что вряд ли.
– Я очень хочу стать актрисой, – призналась Миранда. – Мой отец возглавлял театральную труппу под названием «Уэссекские актеры». Мои отец и мать погибли много лет тому назад, но их единственной мечтой было сделать хотя бы одну из нас актрисой.
– Боже мой! – отпустив руку девочки, Брет изумленно спросил: – Ты не дочь ли Терри Пэтча?
Миранда также удивленно взглянула на него. Да, подумала Миранда, дело оборачивается все более и более замечательно для меня, и энергично закивала в ответ.
Шлепнув себя по бедру рукой, он воскликнул:
– Олвен! Ты когда-нибудь слышала о таких совпадениях? Терри Пэтч в самом начале этой проклятой войны взял меня в театр, предоставив мне место «актера на выходах». Я бы мог остаться у него в труппе, когда он создавал свою компанию «Уэссекские актеры». Только мне в ту пору было всего восемнадцать, и мне хотелось идти собственным путем.
До сих пор не успев оправиться от ошеломившей его сцены настоящей жизненной драмы, он не моргая смотрел на Миранду.
– Это просто невероятно. Ты совершенно не похожа на своего отца, если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что ты, так же как и он, можешь безостановочно цитировать пьесы Шекспира. Миранда улыбнулась в ответ:
– Мы похожи на свою мать Эми.
– Мы?
– Нас двое. Мы сестры-близнецы. И зовут нас Миранда и Маргарет. Мэг хочет стать художником, а я актрисой.
Теперь, освободившись от его медвежьих объятий, она чувствовала себя очень свободно. Худенькая, она стояла на фоне огромной скалы, положив руки на бедра и подняв голову вверх. И ветер, разметав завитки ее волос, уложил их венчиком вокруг лица.
Олвен пробормотала:
– Ты только посмотри, Брет, как она естественна. Только посмотри.
– Да-да, вижу, – ответил Брет, который и так не спускал глаз с Миранды. – Я никогда ничего не слышал об Эми. Они хотя бы были женаты?
Рассерженным голосом Миранда ответила:
– Ну конечно же, были. Они всегда вместе играли во всех спектаклях.
– И ты родилась в сорок втором?
Миранда сильно испугалась, подумав о том, что, наверное, выглядит гораздо старше своих лет.
– Да, почти в сорок втором.
– Врешь. Эти дети сейчас учатся в четвертом классе. Покраснев, Миранда ответила:
– Ну я же сказала «почти». А вообще-то мне шестнадцать.
– И ты даже сейчас можешь бросить школу?
– Я собиралась это сделать еще прошлой осенью, но у меня было какое-то предчувствие, что вы скоро появитесь в этих краях.
Олвен Пак-Дэвис рассмеялась в ответ. А ее коллега заметил довольно серьезным тоном:
– Очень похоже на то, что судьба протянула тебе свою длань.
Он посмотрел на Олвен, и она, прикрыв свой рот ладонью и прекратив смеяться, сказала:
– Я уверена, что, немного повзрослев, ты пойдешь по стопам своей матери.
– И по стопам отца. – Переведя взгляд с Миранды на чистый голубой небосклон, Брет сказал: – Твой отец был замечательным человеком.
Почтив память Теренса молчанием, в течение которого Миранда успела сосчитать до четырех, Брет хлопнул Олвен по облепленному листьями плечу.
– Ступай, Олли! Колдуй над чаем, собранным в Стране Чудес! Вот так-то, дорогая. Мне надо кое-что узнать у нашей убитой горем героини.
Миранда обрадованно улыбнулась вовсе не потому, что должен был состояться разговор с Бретом Сент-Клэром, а просто теперь для нее стало очевидным то, что Олвен Пак-Дэвис не была настоящей Эми.
В этот же вечер Мэг приехала на велосипеде в дом на Северной улице. Уже второй раз на этой неделе Миранде пришлось сидеть с новорожденным ребенком хозяйки, так как Рэна и Педди открыли для себя прекрасный мир такой замечательной игры, как бинго.
– Как я рада видеть тебя! – пылко воскликнула Миранда. – Попробуй выгнать на улицу Доминика и Франческу. А я пока подогрею бутылочку с вином. Если тебе не удастся их уговорить, возьми и придуши их.
Но на этот раз Мэг не спешила подняться наверх к вечно орущим детям.
– Сегодня с тобою что-то произошло, – произнесла Мэг, срывая с себя берет и блейзер. – Что-то, связанное с Теренсом.
Миранда была выбита из состояния своей обычной невозмутимости.
– Господи Боже мой! Ты, как и раньше, настроена на меня?
– От этого я чувствую себя менее одиноко. Ну и что же произошло?
– К нам приезжала труппа драматических актеров. Помнишь, я собиралась пойти вместе с ребятами на спектакль «Сон в летнюю ночь»? Ну, спектакль, который собирались нам показать на лужайке из вереска? Название этой группы «Третейский судья». А возглавляет труппу парень, который знал Теренса.
– Что? – Мэг показалось, что это было просто совпадение. На этот раз ее лицо не выражало никаких эмоций.
– Я знаю, что это просто невероятно! – Взбалтывая бутылку, Миранда сказала: – Пожалуй, хватит, пусть уж лучше вино будет прохладным, чем перегретым. Мэг, я все тебе расскажу по порядку, как только ты угомонишь этих проклятых детей! Это просто невероятная удача!
Миранда удалилась в переднюю комнату, где постоянно стояла коляска с ребенком. Мэг же поднялась в комнату, где находились семи– и восьмилетние дети, проверив обстановку так, как это делала своим зорким оком Дора Пенвит.
Уже вечерело, когда сестры наконец уселись на кухне. На велосипеде Мэг отсутствовала фара, но, несмотря на это, она воодушевленная невероятной историей сестры, не спешила с отъездом.
– Как подумаешь об этом с самого начала, то сразу начинаешь понимать, что у Теренса действительно, должно быть, было много знакомых артистов, и очень даже похоже на то, что один из них хотел создать собственную труппу. Им и стал Брет Сент-Клэр. Я просто совершенно случайно столкнулась с ним в перерыве между актами. Просто невероятно!
– И он действительно хочет принять тебя в труппу?
– Да, он так и сказал. Я рассказала ему о тебе. И еще о том, что нас опекают муниципальные власти, так как наши родители Эми и Теренс погибли. Услышав о том, что наших тети Мэгги и дядя Седрика тоже нет в живых, он очень расстроился. Мне показалось, что ему очень несимпатичны члены муниципального совета Плимута. Наверняка что-нибудь связано с неполучением каких-нибудь дотаций. После того как я назвала имя нашего опекуна мистера Брэкнела, рожденного в местечке Брэкнел и Пассмор, он крепко призадумался.
– А почему? – мгновенно спросила Мэг. Миранда рассмеялась в ответ.
– Понимаешь, если у тебя есть опекун, то в будущем ты будешь обеспечен деньгами. А театральные актеры вечно испытывают нехватку денег.
– Откуда ты все это знаешь?
– Теренс и Эми вечно кто-то поддерживал деньгами. Дядя Седрик и тетя Мэгги вложили все свои сбережения в компанию «Уэссекские актеры». Я однажды слышала их разговор, когда дела в компании шли из рук вон плохо.
– Значит, ты подслушивала? – без тени критицизма спросила Мэг. – А тебя не тревожит тот факт, что этому твоему мистеру Синклеру больше нужны твои деньги, чем ты сама?
– Я буду тревожиться? Еще чего! Даже не подумаю. Моя главная цель – стать сперва членом труппы. Ступай, Мэг! – продекламировала она, размахивая руками в крошечной кухне. – Я должна начать новую жизнь. – Положив руки на стол, Миранда добавила: – Между прочим, его зовут Брет Сент-Клэр, а не Синклер.
Чувствуя волну неприязни к незнакомому ей актеру, Мэг с раздражением начала:
– Я понимаю, что для тебя настали не очень легкие времена, но все же…
– А тебе разве очень легко? Можешь тоже ко мне присоединиться, работать над дизайном сцены и другими вещами.
– Нет уж. Я уже определила род своих занятий, сестра. Через два года я буду учиться в художественном колледже, а когда мне исполнится двадцать один год, я получу диплом и деньги, оставленные мне в наследство. Вот тогда-то и начнется моя настоящая жизнь.
– О, Мэг. И как ты только можешь столько времени ждать? А я так не могу. Ты не обидишься, если я все-таки пойду своим путем?
– Конечно, не буду. Я всегда знала, что ты используешь первую же появившуюся возможность. – Взглянув на загроможденную посудой раковину, Мэг сказала: – Дорогая, я вовсе не уверена, что тебе удастся уговорить мистера Брэкнела. Ведь он такой непреклонный человек.
– Ты имеешь в виду этого занудного старикашку?
– Он посчитает, что ты слишком уж молода, чтобы самостоятельно…
– Я наведаюсь к нему. Скажу, что убью его, если он не поможет мне в этом деле.
– Но ты же должна понимать, что не все зависит от него. Эта дама из органов социальной опеки…
– Он может оказать влияние и на нее, и на других служащих департамента. А еще мне думается, что и он, и этот идиотский департамент с радостью избавятся от меня.
– Знаешь, лучше уж ты там не ругайся! И, ради Христа, не горячись, лучше подождать и все хорошенько взвесить.
– Хорошо, тетушка Мэгги.
Мэг улыбнулась, услышав такой замечательный комплимент, после чего быстренько приказала:
– А теперь иди сюда. Нужно вымыть посуду.
Скорчив гримасу отвращения, Миранда взяла кухонное полотенце и начала размахивать им, как знаменем.
– Мы обязательно победим, Мэг, я это спинным мозгом чувствую!
А Мэг, представив, как она останется в Плимуте совершенно одна со своим «бесфарным» велосипедом, с трудом выдавила улыбку.
ГЛАВА 3
Пропустив занятия в школе, Миранда в четверг отправилась к мистеру Брэкнелу. Ее речь, изобиловавшая большим количеством таких аргументов, как «Я должна это сделать!», «Я умру на Северной улице, если вы мне не позволите сделать это», заставила его призадуматься и постараться понять ее. Но когда наконец до него дошел смысл речи Миранды, то ее поначалу страшно удивило и даже раздосадовало то обстоятельство, что он не сразу отклонил ее предложение. Но, тут же оценив преимущество такой неожиданной реакции мистера Брэкнела, она быстро решила этим воспользоваться.
– Если меня возьмет под свою ответственность мистер Сент-Клэр, вы же навсегда освободитесь от тяжелой обязанности быть моим опекуном, – сказала она, удивившись так складно получившемуся у нее предложению и запомнив его, чтобы потом похихикать над ним вместе с Мэг.
Но мистеру Брэкнелу было не до смеха, потому что он очень серьезно относился к обязанности опекуна, возложенной на него предсмертным завещанием Мэгги Пэтч. Взрывоопасный характер неуемной Миранды вносил много беспокойства в его жизнь. Ему больше нравилась спокойная Мэг, которая зарекомендовала себя старательной и способной ученицей. Он принял этих девочек под свое попечение только потому, что в свое время Мэгги и Седрик любили Теренса и вопреки его советам постоянно помогали брату материально.
– Дело, которым они занимаются, заключает в себе более возвышенный, чем деньги, смысл, – объяснял, вдаваясь в сентиментальные рассуждения стареющий Седрик, а здравомыслящая и рассудительная Мэгги кивала головою в знак согласия. – Он не может жить иначе. Знаешь, Эдвард, по-видимому, в наших жилах течет кровь Сарры Сиддонс. И если Теренсу не удастся создать труппу «Уэссекские актеры», он просто запьет с горя.
Обо всем этом Брэкнел вспоминал теперь, сидя за письменным столом, с противоположного конца которого на него глядело хотя и бледное, но полное жизни молодое существо. Стол был огромен, Эдварду Брэкнелу требовалось много места, свободного пространства, которое так часто ограничивала ему Миранда. Если эта девочка отойдет под ответственность Сент-Клэра, то тогда… он вздохнет легко и свободно. Она в чем-то была права. Конечно, он и дальше будет заботиться о ней в память о Мэгги и Седрике.
Не понимая сам, являются ли его действия разумными или эгоистичными, мистер Брэкнел все-таки согласился встретиться с человеком, носившем столь вычурное имя.
– Нам нужно встретиться, Миранда, и хотя бы поговорить с ним. Пусть моя секретарша устроит нашу встречу.
– Он заглянет к вам домой сегодня вечером, мистер Брэкнел, – запрыгав от радости, сказала Миранда, сцепив под столом руки, чтобы не выдать своего волнения и не взъерошивать свои кудрявые волосы.
– Сегодня вечером? Ко мне домой? – вопросил обескураженный таким внезапным предложением Брэкнел.
Миранда лукаво улыбнулась, вспомнив реакцию мистера Брэкнела, когда она предложила ему тот же вариант встречи. Мгновенно изобразив суровую гримасу, она пояснила:
– Не забывайте, что Сент-Клэр работает каждый день, а по утрам у него репетиции. Я сообщила ему о том, что дам вам день на раздумья, после чего вам необходимо будет встретиться.
– Я понимаю. Я удивился тому, что ты сама не смогла зайти ко мне вечером.
– Я хотела зайти к вам. Но мне опять пришлось сидеть с этими проклятыми детьми Барнсов.
– Они по-своему очень добры к тебе, Миранда. А ведь ты, куда ни придешь, везде показываешь свое возмущение.
– Я бы не возмущалась, если бы вы оставили меня вместе с Мэг, – упрямо возразила Миранда.
– Ты бы не смогла жить в общежитии, да и сестре ты стала бы мешать.
Миранда, которая почти уже вышла из комнаты, вдруг застыла на пороге, услышав последнюю фразу Брэкнела.
– Неужели я и вправду такая… деструктивная? – спросила она, употребив слово, которое частенько фигурировало в ее личных характеристиках.
На минуту ему стало очень жаль девочку. Ведь обидеть ее – все равно что оторвать крылья мотыльку. Улыбнувшись, он отрицательно покачал головой, полагая, что изобразил этим свое смирение, и поспешил помочь ей открыть дверь.
Он долго смотрел вслед удаляющейся Миранде, воистину убедившись в ее актерских способностях. А может быть, это вообще ее единственное и пожизненное амплуа, печально подумал Брэкнел.
Закрыв за девушкой дверь, он подумал, что «декструктивность» – слово, наиболее точно характеризующее характер Миранды. Но ведь она являлась кровной сестрой Мэг, которая была очень похожа на свою тетю. А он любил Мэгги. Если этому ловкачу-актеру нужно лишь оставленное Мэгги наследство, то это весьма печальный факт. Как бы там ни было, но Эдвард Брэкнел нес ответственность за доверенную ему судьбу девочек.
В четверг вечером Брет Сент-Клэр прибыл точно в назначенное время к мистеру Брэкнелу: после ужина, но до принятия рюмки портвейна. Мистер Брэкнел, сделав по поводу его пунктуальности комплимент, указал ему на стоявшее рядом глубокое кожаное кресло. Обдумывая вступительное слово для беседы, Брэкнел с минуту украдкой изучал внешность актера.
– Насколько мне известно, вы выдвигаете мисс Пэтч определенные предложения по части работы в вашей труппе…
– Я так понимаю, что вы имеете в виду Миранду Пэтч…
– И вы были знакомы с ее отцом…
– И то, что девочка сейчас находится под ответственностью попечительского совета после печальной кончины…
Каждая из сторон вела свою роль осторожно, стараясь избежать в своих высказываниях какого-либо чувства превосходства над оппонентом. Итак, в результате наметилось взаимопонимание.
Отпивая маленькими глотками портвейн, мистер Брэкнел попутно задавал вопросы, касающиеся отношений Сент-Клэра с Терри Пэтчем и труппой «Уэссекские актеры».
Выяснилось, что Сент-Клэр никогда не играл в труппе «Уэссекские актеры», но был знаком с Терри до того, как образовалась эта компания. Он познакомился с Терри, когда ему было всего восемнадцать. У Терри тогда была роль в одной довольно популярной современной комедии, с которой труппа гастролировала по центральным графствам. Терри предоставил Сент-Клэру по дружбе небольшую роль на выходах. Может быть, именно благодаря этому и окрепла их взаимная дружба. Это была более или менее исчерпывающая информация, касающаяся дружбы Терри с Сент-Клэром.
Поставив на стол порожнюю рюмку, мистер Брэкнел увидел, что то же самое сделал и Сент-Клэр. Он был весьма привлекателен. Даже слишком. Но было в нем и что-то располагающее к себе. Как и Терри, он был одержим абсурдной идеей своей миссии. Послушав его, можно было подумать, что вся страна ждет не дождется, когда же театр представит на суд зрителей постановки Шекспира, Марлоу, Шеридана и Уайльда.
– И вы действительно считаете, что мисс Пэтч годится для работы в вашей э… труппе? Ведь она молода и совершенно неопытна.
– Я мгновенно понял, что она может играть на сцене. А когда узнал, что она дочь Терри, для меня и вовсе отпала надобность в каких-либо рекомендациях.
Еще бы, подумал мистер Брэкнел, ведь ему известно, что у Миранды есть небольшое наследство. Но вслух он произнес:
– Послушайте, будет гораздо лучше, если вы точно раскроете мне, что у вас на уме. Я повторяю это слово «точно», потому что мне следует знать, что нужно и не нужно сообщать органам муниципальной власти.
Брет улыбнулся своей мальчишеской улыбкой. А мистер Брэкнел быстро сообразил, что если в 1938 году Сент-Клэру было восемнадцать, то теперь ему должно быть лет сорок. Неожиданно в голову Брэкнела пришла мысль о том, что Миранда будет чувствовать себя очень надежно в компании этого парня. Такая обнадеживающая мысль, возможно, была навеяна воспоминаниями о Мэгги, или, может быть, долгие годы службы на флоте и частое решение различных юридических проблем дали ему ключ к разгадке таких натур, как Брет Сент-Клэр, относившийся к разряду весьма неординарных людей. И тут он вспомнил о том, как однажды Миранда использовала американское жаргонное слово «чудак» в отношении Эрнста Бриммингтона.
Брету Сент-Клэру понадобилось много времени, чтобы «точно» изложить свои намерения. В конце же его повествования выяснилось, что он мог предложить Миранде не так уж много благ, но, во всяком случае, не меньше, чем получали их другие члены его труппы.
Он не располагал достаточной суммой денег, чтобы платить артистам хорошее жалованье. Они получали свою долю от количества представлений. В зимнее время тетя мисс Пак-Дэвис предоставляла им свой дом в Эксетере. Живя там, актеры ставили пантомимы, а также шили костюмы и проводили репетиции, готовясь к летнему сезону.
– Мне бы очень хотелось познакомиться с вашими книгами, – промолвил мистер Брэкнел.
– Книгами?
– Ну у вас, наверное, имеются книги с записями бухгалтерских расходов?
– А-а, понимаю. Я-то вначале подумал, что речь идет о текстах сценариев. Да, Олвен, то есть мисс Пак-Дэвис ведет бухгалтерский учет. Но театр, конечно же, работает вовсе не из-за денег.
– Конечно, нет. Я это понял давно, еще когда общался с труппой «Уэссекские актеры».
– Бывает, что в зимний период членам труппы приходится подряжаться на дополнительные виды работ для того, чтобы хоть как-то пополнить нашу общую казну. Обо всем этом я уже рассказывал мисс Пэтч, и она сочла такой шаг наших актеров довольно оправданным.
– Неужели?
– Она очень хорошо понимает принцип работы маленькой театральной труппы.
– Ей не было и семи лет, когда погибли ее родители.
– Я знаю. Наверное, любовь к театру передается с генами, – ответил Сент-Клэр, прокашлявшись. – Так я понял, что за трагическую гибель родителей девочки получили компенсацию?
– Они совершенно случайно оказались слишком близко от места бурения, несмотря на то, что территория была аккуратно ограждена и маркирована предупреждениями об опасности.
– Понимаю. Как это все ужасно.
– Родственники мисс Пэтч по линии отца оставили ей кое-какое наследство. Но о том, чтобы можно было каким-либо образом воспользоваться этими деньгами до достижения ее совершеннолетия, не может идти и речи. Надеюсь, вам это понятно?
Мистеру Брэкнелу говорили, что временами его лицо может принимать довольно угрожающее выражение. И теперь он сам в этом убедился, увидев, как заходили желваки у Сент-Клэра.
Но ответ молодого человека звучал весьма достойно.
– Я не покушаюсь на деньги Миранды, сэр. Я просто вижу в ней талантливую артистку, вот и все. А что касается наших с ней отношений, то… Я просто считаю своей святой обязанностью помочь ей, чем могу.
Мистера Брэкнела поразил собственный ответ, вырвавшийся после небольшой паузы:
– Я верю вам.
Он ни за что не мог позволить Брету предстать перед попечительским советом, потому что знал: они не смогут увидеть в Сент-Клэре то, что удалось разглядеть ему. Тщательно продумав все свои шаги, Брэкнел сперва посетил школу, в которой обучалась Миранда, стараясь не попадаться на глаза директрисе, которая произвела на него довольно неприятное впечатление во время их прошлой встречи. Он побеседовал лишь с учительницей, преподававшей любимый предмет Миранды. Та похвалила девочку за прекрасное знание Шекспира и пообещала написать характеристику Миранды.
– Если меня возьмет под свою ответственность мистер Сент-Клэр, вы же навсегда освободитесь от тяжелой обязанности быть моим опекуном, – сказала она, удивившись так складно получившемуся у нее предложению и запомнив его, чтобы потом похихикать над ним вместе с Мэг.
Но мистеру Брэкнелу было не до смеха, потому что он очень серьезно относился к обязанности опекуна, возложенной на него предсмертным завещанием Мэгги Пэтч. Взрывоопасный характер неуемной Миранды вносил много беспокойства в его жизнь. Ему больше нравилась спокойная Мэг, которая зарекомендовала себя старательной и способной ученицей. Он принял этих девочек под свое попечение только потому, что в свое время Мэгги и Седрик любили Теренса и вопреки его советам постоянно помогали брату материально.
– Дело, которым они занимаются, заключает в себе более возвышенный, чем деньги, смысл, – объяснял, вдаваясь в сентиментальные рассуждения стареющий Седрик, а здравомыслящая и рассудительная Мэгги кивала головою в знак согласия. – Он не может жить иначе. Знаешь, Эдвард, по-видимому, в наших жилах течет кровь Сарры Сиддонс. И если Теренсу не удастся создать труппу «Уэссекские актеры», он просто запьет с горя.
Обо всем этом Брэкнел вспоминал теперь, сидя за письменным столом, с противоположного конца которого на него глядело хотя и бледное, но полное жизни молодое существо. Стол был огромен, Эдварду Брэкнелу требовалось много места, свободного пространства, которое так часто ограничивала ему Миранда. Если эта девочка отойдет под ответственность Сент-Клэра, то тогда… он вздохнет легко и свободно. Она в чем-то была права. Конечно, он и дальше будет заботиться о ней в память о Мэгги и Седрике.
Не понимая сам, являются ли его действия разумными или эгоистичными, мистер Брэкнел все-таки согласился встретиться с человеком, носившем столь вычурное имя.
– Нам нужно встретиться, Миранда, и хотя бы поговорить с ним. Пусть моя секретарша устроит нашу встречу.
– Он заглянет к вам домой сегодня вечером, мистер Брэкнел, – запрыгав от радости, сказала Миранда, сцепив под столом руки, чтобы не выдать своего волнения и не взъерошивать свои кудрявые волосы.
– Сегодня вечером? Ко мне домой? – вопросил обескураженный таким внезапным предложением Брэкнел.
Миранда лукаво улыбнулась, вспомнив реакцию мистера Брэкнела, когда она предложила ему тот же вариант встречи. Мгновенно изобразив суровую гримасу, она пояснила:
– Не забывайте, что Сент-Клэр работает каждый день, а по утрам у него репетиции. Я сообщила ему о том, что дам вам день на раздумья, после чего вам необходимо будет встретиться.
– Я понимаю. Я удивился тому, что ты сама не смогла зайти ко мне вечером.
– Я хотела зайти к вам. Но мне опять пришлось сидеть с этими проклятыми детьми Барнсов.
– Они по-своему очень добры к тебе, Миранда. А ведь ты, куда ни придешь, везде показываешь свое возмущение.
– Я бы не возмущалась, если бы вы оставили меня вместе с Мэг, – упрямо возразила Миранда.
– Ты бы не смогла жить в общежитии, да и сестре ты стала бы мешать.
Миранда, которая почти уже вышла из комнаты, вдруг застыла на пороге, услышав последнюю фразу Брэкнела.
– Неужели я и вправду такая… деструктивная? – спросила она, употребив слово, которое частенько фигурировало в ее личных характеристиках.
На минуту ему стало очень жаль девочку. Ведь обидеть ее – все равно что оторвать крылья мотыльку. Улыбнувшись, он отрицательно покачал головой, полагая, что изобразил этим свое смирение, и поспешил помочь ей открыть дверь.
Он долго смотрел вслед удаляющейся Миранде, воистину убедившись в ее актерских способностях. А может быть, это вообще ее единственное и пожизненное амплуа, печально подумал Брэкнел.
Закрыв за девушкой дверь, он подумал, что «декструктивность» – слово, наиболее точно характеризующее характер Миранды. Но ведь она являлась кровной сестрой Мэг, которая была очень похожа на свою тетю. А он любил Мэгги. Если этому ловкачу-актеру нужно лишь оставленное Мэгги наследство, то это весьма печальный факт. Как бы там ни было, но Эдвард Брэкнел нес ответственность за доверенную ему судьбу девочек.
В четверг вечером Брет Сент-Клэр прибыл точно в назначенное время к мистеру Брэкнелу: после ужина, но до принятия рюмки портвейна. Мистер Брэкнел, сделав по поводу его пунктуальности комплимент, указал ему на стоявшее рядом глубокое кожаное кресло. Обдумывая вступительное слово для беседы, Брэкнел с минуту украдкой изучал внешность актера.
– Насколько мне известно, вы выдвигаете мисс Пэтч определенные предложения по части работы в вашей труппе…
– Я так понимаю, что вы имеете в виду Миранду Пэтч…
– И вы были знакомы с ее отцом…
– И то, что девочка сейчас находится под ответственностью попечительского совета после печальной кончины…
Каждая из сторон вела свою роль осторожно, стараясь избежать в своих высказываниях какого-либо чувства превосходства над оппонентом. Итак, в результате наметилось взаимопонимание.
Отпивая маленькими глотками портвейн, мистер Брэкнел попутно задавал вопросы, касающиеся отношений Сент-Клэра с Терри Пэтчем и труппой «Уэссекские актеры».
Выяснилось, что Сент-Клэр никогда не играл в труппе «Уэссекские актеры», но был знаком с Терри до того, как образовалась эта компания. Он познакомился с Терри, когда ему было всего восемнадцать. У Терри тогда была роль в одной довольно популярной современной комедии, с которой труппа гастролировала по центральным графствам. Терри предоставил Сент-Клэру по дружбе небольшую роль на выходах. Может быть, именно благодаря этому и окрепла их взаимная дружба. Это была более или менее исчерпывающая информация, касающаяся дружбы Терри с Сент-Клэром.
Поставив на стол порожнюю рюмку, мистер Брэкнел увидел, что то же самое сделал и Сент-Клэр. Он был весьма привлекателен. Даже слишком. Но было в нем и что-то располагающее к себе. Как и Терри, он был одержим абсурдной идеей своей миссии. Послушав его, можно было подумать, что вся страна ждет не дождется, когда же театр представит на суд зрителей постановки Шекспира, Марлоу, Шеридана и Уайльда.
– И вы действительно считаете, что мисс Пэтч годится для работы в вашей э… труппе? Ведь она молода и совершенно неопытна.
– Я мгновенно понял, что она может играть на сцене. А когда узнал, что она дочь Терри, для меня и вовсе отпала надобность в каких-либо рекомендациях.
Еще бы, подумал мистер Брэкнел, ведь ему известно, что у Миранды есть небольшое наследство. Но вслух он произнес:
– Послушайте, будет гораздо лучше, если вы точно раскроете мне, что у вас на уме. Я повторяю это слово «точно», потому что мне следует знать, что нужно и не нужно сообщать органам муниципальной власти.
Брет улыбнулся своей мальчишеской улыбкой. А мистер Брэкнел быстро сообразил, что если в 1938 году Сент-Клэру было восемнадцать, то теперь ему должно быть лет сорок. Неожиданно в голову Брэкнела пришла мысль о том, что Миранда будет чувствовать себя очень надежно в компании этого парня. Такая обнадеживающая мысль, возможно, была навеяна воспоминаниями о Мэгги, или, может быть, долгие годы службы на флоте и частое решение различных юридических проблем дали ему ключ к разгадке таких натур, как Брет Сент-Клэр, относившийся к разряду весьма неординарных людей. И тут он вспомнил о том, как однажды Миранда использовала американское жаргонное слово «чудак» в отношении Эрнста Бриммингтона.
Брету Сент-Клэру понадобилось много времени, чтобы «точно» изложить свои намерения. В конце же его повествования выяснилось, что он мог предложить Миранде не так уж много благ, но, во всяком случае, не меньше, чем получали их другие члены его труппы.
Он не располагал достаточной суммой денег, чтобы платить артистам хорошее жалованье. Они получали свою долю от количества представлений. В зимнее время тетя мисс Пак-Дэвис предоставляла им свой дом в Эксетере. Живя там, актеры ставили пантомимы, а также шили костюмы и проводили репетиции, готовясь к летнему сезону.
– Мне бы очень хотелось познакомиться с вашими книгами, – промолвил мистер Брэкнел.
– Книгами?
– Ну у вас, наверное, имеются книги с записями бухгалтерских расходов?
– А-а, понимаю. Я-то вначале подумал, что речь идет о текстах сценариев. Да, Олвен, то есть мисс Пак-Дэвис ведет бухгалтерский учет. Но театр, конечно же, работает вовсе не из-за денег.
– Конечно, нет. Я это понял давно, еще когда общался с труппой «Уэссекские актеры».
– Бывает, что в зимний период членам труппы приходится подряжаться на дополнительные виды работ для того, чтобы хоть как-то пополнить нашу общую казну. Обо всем этом я уже рассказывал мисс Пэтч, и она сочла такой шаг наших актеров довольно оправданным.
– Неужели?
– Она очень хорошо понимает принцип работы маленькой театральной труппы.
– Ей не было и семи лет, когда погибли ее родители.
– Я знаю. Наверное, любовь к театру передается с генами, – ответил Сент-Клэр, прокашлявшись. – Так я понял, что за трагическую гибель родителей девочки получили компенсацию?
– Они совершенно случайно оказались слишком близко от места бурения, несмотря на то, что территория была аккуратно ограждена и маркирована предупреждениями об опасности.
– Понимаю. Как это все ужасно.
– Родственники мисс Пэтч по линии отца оставили ей кое-какое наследство. Но о том, чтобы можно было каким-либо образом воспользоваться этими деньгами до достижения ее совершеннолетия, не может идти и речи. Надеюсь, вам это понятно?
Мистеру Брэкнелу говорили, что временами его лицо может принимать довольно угрожающее выражение. И теперь он сам в этом убедился, увидев, как заходили желваки у Сент-Клэра.
Но ответ молодого человека звучал весьма достойно.
– Я не покушаюсь на деньги Миранды, сэр. Я просто вижу в ней талантливую артистку, вот и все. А что касается наших с ней отношений, то… Я просто считаю своей святой обязанностью помочь ей, чем могу.
Мистера Брэкнела поразил собственный ответ, вырвавшийся после небольшой паузы:
– Я верю вам.
Он ни за что не мог позволить Брету предстать перед попечительским советом, потому что знал: они не смогут увидеть в Сент-Клэре то, что удалось разглядеть ему. Тщательно продумав все свои шаги, Брэкнел сперва посетил школу, в которой обучалась Миранда, стараясь не попадаться на глаза директрисе, которая произвела на него довольно неприятное впечатление во время их прошлой встречи. Он побеседовал лишь с учительницей, преподававшей любимый предмет Миранды. Та похвалила девочку за прекрасное знание Шекспира и пообещала написать характеристику Миранды.