Страница:
— Кто здесь? — раздался старческий голос, в котором, несмотря на явную опасность, совсем не чувствовалось страха.
До Энтрери, только что вышедшего из межуровневого перехода и пытавшегося справиться с головокружением, голос донесся словно откуда-то издалека. Убийца оказался в собственной комнате паши Басадони, за роскошной ширмой. Наконец обретя равновесие и сориентировавшись, Энтрери быстро осмотрелся, чутко прислушиваясь даже к самым неуловимым звукам — дыханию или осторожным шагам опытного убийцы.
Но они с Киммуриэлем, конечно же, предварительно тщательно обследовали комнату, а также установили местонахождение всех лейтенантов паши и убедились, что беспомощный старик действительно был один в своих покоях.
— Кто здесь? — снова окликнул он.
Энтрери вышел из-за ширмы и встал в свете свечей, сдвинув на затылок черное болеро, чтобы старик мог узнать его, да и ему хотелось получше разглядеть Басадони.
До чего же он стал жалок, сейчас он казался иссохшей оболочкой себя прежнего, того, чья слава гремела когда-то. Были времена, когда-то паша Басадони был самым могущественным главой гильдии в Калимпорте, а теперь стал обычным стариком и марионеткой в руках сразу нескольких людей, дергавших его за веревочки.
Энтрери почему-то, даже вопреки своему желанию, испытывал ненависть к этим кукловодам.
— Тебе не следовало приходить, — просипел Басадони — Беги из города, ты не можешь здесь оставаться. Слишком много, слишком много…
— Целых двадцать лет ты недооценивал меня, — весело отозвался Энтрери, присаживаясь на край стариковской кровати. — Когда же ты посмотришь правде в глаза?
Басадони засмеялся, сразу закашлявшись, и убийца тоже улыбнулся, что случалось с ним нечасто.
— Я знал правду о том, кто таков Артемис Энтрери, с тех самых пор, как ты был уличным забиякой, убивавшим чужаков заостренным камнем, — возразил старик.
— Это ты их подсылал, — уточнил Энтрери. Басадони ухмыльнулся:
— Надо же было тебя проверить.
— И что, я выдержал проверку, паша? — спросил убийца, прислушиваясь к собственному голосу.
Они разговаривали как друзья, каковыми в каком-то смысле и являлись. Но теперь из-за действий лейтенантов Басадони они также стали и смертельными врагами. Однако паша все-таки чувствовал себя вполне непринужденно, несмотря на то что был один на один с Энтрери. Сначала наемный убийца допустил, что старик защитил себя гораздо лучше, чем он предполагал, но потом, еще раз внимательно осмотрев комнату и кровать с приподнятым изголовьем, на которой лежал паша, он убедился, что тут все чисто. Все было в руках Энтрери, и это почему-то не беспокоило старого пашу.
— Всегда, всегда выдерживал, — ответил Басадони, но потом его улыбка превратилась в кислую гримасу. — До этих самых пор. Теперь ты провалил задание, да еще такое простенькое.
Энтрери повел плечами, показывая, что это не имело ровно никакого значения.
— Этот человек был просто жалок, — пояснил он. — Брось. Неужели я, убийца, выдержавший все твои проверки, поднявшийся наверх, прошедший все ступени и занявший место рядом с тобой еще будучи молодым человеком, должен убивать каких-то убогих горожан, чей долг составляет половину дневной выручки карманника-новичка?
— Дело не в этом, — не сдавался Басадони. — Я принял тебя назад, но ты долго отсутствовал и должен был доказать, что этого заслуживаешь. Не мне, конечно, — поспешил добавить паша, заметив, как нахмурился убийца.
— А твоим недалеким заместителям, — договорил Энтрери.
— Они заслужили свои должности.
— Этого я и боюсь.
— Теперь ты недооцениваешь их, — ответил паша Басадони. — Каждый из троих занимает свое место, и все трое мне хорошо служат.
— Так хорошо, что я смог проникнуть в твой дом? Паша Басадони глубоко вздохнул.
— Разве ты пришел меня убить? — спросил он и снова рассмеялся. — Нет, ты пришел не за этим. Ты меня не убьешь, потому что у тебя на это нет причины. Ты ведь, конечно, понимаешь, что, если ты как-то одолеешь Кадрана Гордеона и остальных, я возьму тебя назад.
— Еще одна проверка? — сухо спросил Энтрери.
— Даже если и так, то ты сам ее себе устроил.
— Тем, что сохранил жизнь несчастному, который скорее предпочел бы смерть? — спросил убийца, недоуменно покачивая головой, словно все это казалось ему сущей нелепицей.
В старых блеклых глазах Басадони вдруг мелькнула искорка понимания.
— Так, значит, это было не сочувствие, — улыбаясь, произнес он.
— Сочувствие???
— К этому убогому, — пояснил старик. — Нет, тебе на него было наплевать, и на то, что потом его убьют, — тоже. Ах, как же я не понял! Руку Артемиса Энтрери остановило не сочувствие, куда там! Это была гордость, простая глупая гордость. Ты не хотел опуститься до уровня уличного драчуна и поэтому развязал войну, в которой не сможешь победить. Вот дурак!
— Не смогу победить? — повторил Энтрери. — Ты забегаешь далеко вперед. — Он некоторое время внимательно разглядывал старика. — Скажи мне, паша, кого бы ты хотел видеть победителем?
— Вот она, снова гордость, — ответил Басадони, вскинув костлявые руки, отчего совсем обессилел и стал хватать ртом воздух. — Но вопрос в другом, — продолжил он через некоторое время. — Что действительно тебя интересует — так это люблю ли я тебя по-прежнему, а я, конечно, люблю. Я хорошо помню твое восхождение по ступеням моей гильдии — так отец помнит, как рос его сын. В этой войне я не желаю тебе дурного исхода, хотя ты должен понимать, что предотвратить то, что начали вы с Кадраном, два заносчивых петуха, я не могу. И конечно, как я уже говорил, тебе не одержать победу.
— Ты не все знаешь.
— Я знаю достаточно, — ответил старик. — Ведь у тебя нет поддержки других гильдий, даже Двавел и ее коротышек или Квентина Бодо и его слабых сил. Ах, они поклялись сохранять нейтралитет — иначе мы и допустить не могли, — но они не помогут тебе в твоих сражениях, как не поможет ни одна из влиятельных гильдий. Так что ты обречен.
— А ты знаешь обо всех гильдиях? — лукаво поинтересовался Энтрери.
— Даже о мерзких крысиных оборотнях из отстойников, — твердо ответил паша, но по его голосу убийца уловил, что он не так уж сведущ, как хотел казаться. В его тоне слышались грусть и усталость, а также то, что он уже не у дел. Гильдией правили заместители.
— То, что я тебе сейчас скажу, я скажу только в знак признательности за все, что ты сделал для меня, — сказал убийца и заметил, как настороженно прищурились стариковские глаза. — Можешь называть это преданностью или уплатой последнего долга, — продолжал он. — Тебе не известны все обстоятельства, и твоим заместителям меня не одолеть.
— Ты всегда был самоуверен, — снова со смехом, перешедшим в кашель, заметил паша.
— И никогда не ошибался, — добавил Энтрери, коснулся полей своей шляпы и зашел за ширму, чтобы вернуться в межуровневый переход.
— Вы установили все возможные заслоны? — с тревогой спросил паша Басадони, потому что хорошо знал Артемиса Энтрери, чтобы отнестись к его предостережению серьезно. Как только убийца покинул его, он собрал всех своих заместителей. Он не сказал им о тайном госте, но хотел удостовериться, что они готовы ко всему. Он знал, что час недалек, очень недалек.
Шарлотта, Лапа и Гордеон кивнули одновременно — слегка пренебрежительно, как ему показалось.
— Они придут сегодня ночью, — объявил он. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из троих спросит, откуда ему это известно, он добавил: — Я чувствую, как они следят за нами.
— Ну конечно, мой паша, — вкрадчивым голосом пропела Шарлотта и низко склонилась, чтобы поцеловать старика в лоб.
Басадони рассмеялся, а когда стражник прокричал, что оборона дома прорвана, смех его стал еще громче.
— В подвале! — кричал стражник. — Из канализации!
— Крысиные оборотни? — недоуменно произнес Кадран Гордеон. — Но Домо Квиллило заверил нас, что не…
— Значит, Домо Квиллило просто не стал мешать Энтрери, — перебил его Басадони.
— Энтрери не мог прорваться один, — предположил Кадран.
— Тогда он и умрет не один, — сказала Шарлотта. — А жаль.
Кадран кивнул, выхватил меч и собрался выйти. Басадони с превеликим усилием удержал его за руку.
— Энтрери придет один, а не вместе со своими союзниками, — предупредил старик. — За тобой.
— Тем лучше, — рявкнул Кадран. — Возглавь оборону, — обратился он к Лапе. — Когда Энтрери будет мертв, я принесу сюда его голову, чтобы можно было показать всем недоумкам, взявшим его сторону, какую глупость они сделали.
Лапа успел только сделать шаг за порог, как на него наскочил солдат, прибежавший из погребов.
— Кобольды! — выкрикнул он, хотя похоже было на то, что он сам с трудом верит в свои слова. — С Энтрери пришли вонючие кобольды!
— Тогда веди, — уверенно сказал Лапа. В сравнении с силой гильдии в виде двухсот солдат и двух чародеев кобольды — пусть бы их даже были тысячи — могли считаться всего лишь досадной помехой.
В комнате же два других заместителя, слышавшие это, сначала уставились друг на друга в недоумении, а потом широко заулыбались.
Однако паша Басадони не разделял их радости. Он чувствовал: Энтрери задумал нечто грандиозное, и кобольды — далеко не самая худшая часть его плана.
Во дворец гильдии Басадони действительно первыми ворвались кобольды, проникнув туда из канализационных труб, где перепуганные крысиные оборотни — согласно договоренности с Энтрери — жались в тень, уходя с дороги. Джарлакс привел с собой из Мензоберранзана довольно много маленьких вонючих созданий. Бреган Д'эрт располагалась по преимуществу по краям расщелины Клорифты, пересекавшей город дроу, а в ней кобольды плодились и размножались тысячами и тысячами. Триста кобольдов сопровождали сорок дроу в Калимпорт.
И теперь они шли впереди, мчась по нижним коридорам дворца гильдии, на бегу попадая в ловушки и обезвреживая их, а также обозначая для темных эльфов местоположение солдат Басадони.
А за ними беззвучно, как ночь, следовали дроу.
Киммуриэль Облодра, Джарлакс и Энтрери передвигались по какому-то наклонному коридору, окруженные четверкой солдат-дроу, державших наготове взведенные арбалеты с отравленными стрелами. Впереди коридор выходил в большой зал, и туда рвалась кучка кобольдов, преследуемая тремя лучниками.
Щелк, щелк, щелк — соскочили тетивы самострелов, и все трое стали запинаться, спотыкаться и попадали на пол в глубоком сне.
Где— то сбоку что-то грохнуло, и половина кобольдов бросилась в обратную сторону.
— Это не магический разрыв, — заметил Киммуриэль.
Джарлакс послал пару солдат в обход позиций защитников дворца. Киммуриэль предпочел более прямой путь, открыв межуровневый переход через большое помещение с краю коридора, откуда послышался взрыв. Как только он и Энтрери увидели дверь, ведущую в длинный, уходящий вверх коридор, то увидели и тех, кто устроил грохот. Несколько мужчин суетились за баррикадой из нескольких больших бочек.
— Эльфы-дроу! — выкрикнул один из них, тыча в открытую дверь. Киммуриэль стоял там по другую сторону межуровнего прохода.
— Освети их! Освети! — закричал второй. Третий поднял горящий факел, чтобы подпалить половик, свисавший с одной из бочек.
Киммуриэль сосредоточился на бочке, на внутренней энергии деревянных планок. Он соприкоснулся с их энергией и пробудил се. Мужчина еще не успел даже откатить бочку от баррикады, как она разлетелась в щепки, а потом последовал новый взрыв, потому что один горящий осколок угодил в масло.
Человек, как живой факел, вывалился из-за баррикады и стал кататься по коридору, пытаясь сбить огонь. Второй, не так сильно пострадавший, выскочил в образовавшуюся брешь, и один из солдат дроу выпустил дротик из самострела прямо ему в лицо.
Киммуриэль решил пересечь зал и промчался мимо горящего тела и серьезно раненного, но глубоко спящего второго мужчины, потом мимо третьей жертвы взрыва, свернувшейся калачиком в углу небольшой ниши, уже мертвого. Затем он бросился в боковой коридор. Там они обнаружили еще троих защитников дворца. Двое спали, а третий валялся мертвый в ногах тех двух солдат, которых Джарлакс послал в обход.
Подобным же образом обстояло дело на нижних этажах — темные эльфы легко преодолевали все препятствия. Джарлакс взял с собой на поверхность только лучших воинов: отступников и бездомных дроу, когда-то принадлежавших к благородным семействам. Они десятилетиями, а то и столетиями тренировались вести бой в условиях небольших пространств, в тесноте пещер и туннелей. На открытом пространстве отряд рыцарей в доспехах и несколько чародеев, помогающих им, могли бы стать серьезными противниками для дроу. Но эти уличные головорезы, вооруженные хлипкими кинжалами, короткими мечами и примитивными магическими уловками, ничего не знавшие о враге, напавшем на них, не представляли особого затруднения для методично продвигавшейся вперед банды Джарлакса. Люди Басадони сдавали один рубеж за другим, отступая в верхние этажи.
Джарлакс встретился с Рай'ги Бондалеком и еще полудюжиной воинов на этаже, находившемся на уровне земли.
— У них было два мага, — сообщил бывший жрец. — Я заключил их в шар безмолвия и…
— Только не говори, что ты их убил, — взмолился главарь наемников, хорошо знавший цену чародеям.
— Мы выстрелили в них из самострелов, — объяснил Рай'ги. — Но вокруг одного была «каменная кожа», и его пришлось уничтожить.
Джарлакс не стал возражать.
— Заканчивайте здесь скорее, — обратился он к жрецу. — А мы с Энтрери отправимся наверх, чтобы заявить свои права.
— А он? — неприязненно спросил Рай'ги, указывая на Киммуриэля.
Джарлакс, знавший их маленькую тайну, подавил улыбку.
— Веди, — велел он Энтрери.
По пути они встретили еще несколько хорошо вооруженных солдат, но Джарлакс, воспользовавшись одной из множества своих волшебных палочек, заключил их в шары из вязкой массы. Один ускользнул — точнее, попытался, но Артемис Энтрери, отлично знавший все увертки таких вояк, заметил, как удлинилась одна из теней, и выстрелил, не промахнувшись.
Кадран Гордеон удивленно смотрел, как Лапа, спотыкаясь, ввалился в комнату, с трудом переводя дыхание и зажимая рукой бедро.
— Темные эльфы, — выдохнул он, падая на руки своего товарища. — Энтрери… Этот ублюдок привел сюда темных эльфов!
И соскользнул на пол в глубоком сне.
Кадран Гордеон оставил его и выбежал через заднюю дверь, промчался через бальный зал второго этажа и выскочил на широкую лестницу.
Энтрери со своими приятелями видели каждый его шаг.
— Это он и есть? — спросил Джарлакс. Энтрери кивнул.
— Я убью его, — заявил он и собрался идти, но Джарлакс придержал его за плечо. Повернувшись, наемный убийца увидел, что он лукаво посматривает на Киммуриэля.
— Хочешь растоптать его? — спросил Энтрери Джарлакс.
Убийца и ответить не успел, как Киммуриэль стал к нему вплотную и, дотронувшись пальцами до его лба, произнес:
— Соединись со мной.
Напрягшись как натянутая струна, убийца грубо отбросил его руку.
Киммуриэль стал что-то объяснять, но Энтрери знал только основы языка дроу, тонкости были ему недоступны. То, что убийца услышал, показалось ему больше похожим на предложение любовника, чем на что-либо другое. Раздосадованный Киммуриэль обернулся к Джарлаксу и стал говорить ему что-то так быстро, что все слова сливались в одно длинное-предлинное слово.
— Он хочет предложить тебе один фокус, — пояснил Джарлакс убийце на общем языке поверхности. — Он хочет ненадолго проникнуть в твой разум, установить кинетическое заграждение и объяснить тебе, как его удерживать.
— Кинетическое заграждение? — недоуменно переспросил Энтрери.
— Не сомневайся в нем, — попросил Джарлакс. — Киммуриэль Облодра — едва ли не лучший из всех, кто владеет редкими и чрезвычайно мощными псионическими способностями, и его мастерство настолько высоко, что он даже может ненадолго ссужать часть своей силы другому существу.
— Так он меня научит? — недоверчиво уточнил Энтрери.
Киммуриэль рассмеялся абсурдности его предположения.
— Прорицание разума — дар, и чрезвычайно редкий, ему нельзя обучить, — объяснил Джарлакс— Но Киммуриэль уступит тебе часть своей силы, достаточную для того, чтобы сокрушить Кадрана Гордеона.
По лицу Энтрери было видно, что он не знает, как быть.
— Если мы захотим, то можем убить тебя в любое время более привычным способом, — подсказал наемник. Он сделал знак Киммуриэлю, и Артемис Энтрери не отступил.
Так Энтрери впервые узнал, что такое псионические силы, и без страха стал подниматься по широкой лестнице. Откуда-то невидимый лучник выпустил в него стрелу, и она попала Энтрери прямо в спину — точнее, попала бы, но кинетическое заграждение остановило ее движение, полностью приняв на себя ее энергию.
Шарлотта слышала шум, доносившийся из внешних помещений дворца, и поняла, что Гордеон вернулся. Она не знала, что происходит внизу, поэтому решила все делать быстро и использовать предоставившуюся возможность. Из длинного рукава струящегося платья она извлекла узкий стилет и направилась в комнату, из которой можно было попасть к паше Басадони.
Наконец-то она его прикончит, а все будет выглядеть так, будто убийство совершил Энтрери или один из его помощников.
Шарлотта немного помедлила, услышав, как неподалеку хлопнула дверь, а потом раздался очень быстрый топот. Бежал Гордеон, а следом кто-то еще.
Неужели Энтрери уже занял этот этаж?
Что ж, неприятная неожиданность, однако она не заставит Шарлотту передумать. Были и другие способы попасть в комнату, тайные. Правда, это заняло бы больше времени. Она отошла вглубь своей комнаты, достала с книжной полки какой-то том, а потом скользнула в открывшийся за шкафом проход.
Энтрери нагнал Гордеона в той части дворца, где было множество маленьких помещений. Гордеон бросился на него сбоку, размахивая мечом. Он попал по Энтрери с десяток раз, не меньше, но убийца, предельно сосредоточившись, даже не пытался защищаться. Он принимал удары и вбирал в себя их энергию, чувствуя при этом, как внутри его накапливается сила.
Выпучив глаза и широко открыв рот, Гордеон начал пятиться.
— Что за черт? — только и вымолвил он и, спиной отворив дверь, ввалился в комнату, где у постели паши Басадони, сжимая в руке стилет, стояла Шарлотта, только что вышедшая из тайного хода.
Энтрери, неотвратимый как рок, двинулся за ним.
Гордеон снова кинулся на него, занеся меч. На этот раз Энтрери выхватил меч, который ему дал Джарлакс, и мастерски отразил все выпады. Он почувствовал, что мысленное напряжение ослабло, и понял, что надо что-то срочно предпринять, иначе скопившаяся внутри энергия разнесет в клочки его самого. Поэтому, когда Гордеон занес меч сбоку, он ткнул своим собственным клинком под мечом противника, молниеносно приподнял его, сделал шаг под скрещенным оружием и повернулся, одновременно сделав вращательное движение рукой с мечом. Гордеон потерял равновесие, и Энтрери обрушился на него, повалил на пол и придавил сверху.
Шарлотта уже занесла руку, чтобы метнуть кинжал в Басадони, но потом повернула запястье, соблазнившись тем, что спина Артемиса Энтрери, навалившегося на Кадрана, представлялась очень уж легкой мишенью.
Но тут же снова передумала, потому что в комнате появился кто-то третий. Она извернулась, чтобы метнуть оружие в него, но дроу опередил ее. Ей в запястье вонзился кинжал, пригвоздив руку к стене.
Другой попал в стену правее ее головы, еще один — левее. Следующий оцарапал ей грудь, а затем вылетел еще один — казалось, конца им не будет.
Гордеон ударил Энтрери в лицо. Он и этот удар принял.
— Я уже устал от твоей глупости, — сказал Энтрери, уперев руку в грудь противнику и не обращая внимания на сыпавшиеся на него пинки и удары.
Мгновенно, мысленным приказом высвободив всю энергию — стрелы, ударов мечом и руками, пинков и тычков, он всадил руку глубоко в грудь Гордеона, разрывая тому кожу и круша ребра. Из раны вырвался фонтан крови, залив не только все вокруг, но и рот пораженного Гордеона, попытавшегося в ужасе закричать.
В следующее мгновение он был уже мертв.
Энтрери поднялся и увидел, что Шарлотта стоит у стены с поднятыми руками и смотрит на Джарлакса, держащего наготове еще один кинжал. Вслед за главарем наемников в комнату вошли еще несколько дроу, включая Киммуриэля и Рай'ги. Наемный убийца торопливо встал между женщиной и Басадони, обратив внимание на лежащий на полу у самой кровати стилет, выпавший, очевидно, из руки Шарлотты.
— Похоже, что я прибыл вовремя, паша, — сказал Энтрери, поднимая оружие, искоса взглянув на женщину. — Шарлотта, думая, что дворец устоит, решила наконец избавиться от тебя, воспользовавшись суматохой сражения.
Оба они, старик и убийца, смотрели на женщину. Она безучастно стояла, понимая, что отпираться нет смысла, и старалась высвободить рукав, что ей и удалось.
— Она не знала, кто напал, — заметил Джарлакс. Энтрери взглянул на него и слегка кивнул. По его знаку все темные эльфы отступили назад, передавая ему ведущую роль.
— Убить ее? — обратился Энтрери к Басадони.
— Зачем ты спрашиваешь моего разрешения? — недовольно спросил старик. — Ведь именно тебе я должен быть признателен за все это? За то, что ты привел в мой дворец темных эльфов.
— Я сделал все, что мог сделать, чтобы выжить, — ответил Энтрери. — Большинство гильдий остаются, их нейтрализуют, но не уничтожат. Кадран Гордеон мертв — ему я никогда не смог бы доверять, но Лапа жив. Так что все останется по-прежнему: три заместителя и один глава гильдии. — Он взглянул на Джарлакса, потом на Шарлотту. — Конечно, мой друг Джарлакс не откажется от должности заместителя, — добавил он. — И должен сказать, он ее вполне заслужил.
Шарлотта напряглась, готовясь встретить смерть, поскольку вполне могла произвести простейшие математические расчеты.
Вообще-то Энтрери сначала собирался убить ее, но потом он бросил еще один взгляд на Басадони — дряхлого старика, ставшего лишь тенью своей былой славы, перебросил меч в руке и вонзил его в сердце паши.
— Три заместителя, — сказал он ошеломленной Шарлотте. — Лапа, Джарлакс и ты.
— Значит, Энтрери стал главой гильдии, — с кривой улыбочкой произнесла Шарлотта. — Ты сказал, что не смог бы доверять Кадрану Гордеону, и все же понял, что я более благородна, — вкрадчиво промолвила она, делая шаг вперед.
Энтрери молниеносно выхватил меч и приставил его острие к нежной коже ее шеи.
— Доверять тебе я никогда не буду, — осадил он женщину. — Но и нисколько не боюсь тебя. Делай, как тебе велят, и останешься в живых. — Он чуть передвинул острие клинка, сместив его под подбородок Шарлотты, и слегка нажал. — В точности так, как велят, — предостерег он, — иначе я исполосую твое хорошенькое личико.
Потом он обернулся к Джарлаксу.
— Через час в доме все будет спокойно, — заверил его темный эльф. — Потом ты со своими заместителями можешь решить судьбу тех, кого мы захватили, а также, в качестве главы гильдии, сделать обращение, какое считаешь нужным.
Энтрери прежде думал, что в это мгновение испытает большее удовлетворение. Хотя он был рад, что Кадран Гордеон мертв, и рад, что отправил старика Басадони на заслуженный покой.
— Как тебе будет угодно, мой паша, — проворковала Шарлотта.
У Энтрери все внутри перевернулось от этого обращения.
Глава 17. Изгнание демонов
До Энтрери, только что вышедшего из межуровневого перехода и пытавшегося справиться с головокружением, голос донесся словно откуда-то издалека. Убийца оказался в собственной комнате паши Басадони, за роскошной ширмой. Наконец обретя равновесие и сориентировавшись, Энтрери быстро осмотрелся, чутко прислушиваясь даже к самым неуловимым звукам — дыханию или осторожным шагам опытного убийцы.
Но они с Киммуриэлем, конечно же, предварительно тщательно обследовали комнату, а также установили местонахождение всех лейтенантов паши и убедились, что беспомощный старик действительно был один в своих покоях.
— Кто здесь? — снова окликнул он.
Энтрери вышел из-за ширмы и встал в свете свечей, сдвинув на затылок черное болеро, чтобы старик мог узнать его, да и ему хотелось получше разглядеть Басадони.
До чего же он стал жалок, сейчас он казался иссохшей оболочкой себя прежнего, того, чья слава гремела когда-то. Были времена, когда-то паша Басадони был самым могущественным главой гильдии в Калимпорте, а теперь стал обычным стариком и марионеткой в руках сразу нескольких людей, дергавших его за веревочки.
Энтрери почему-то, даже вопреки своему желанию, испытывал ненависть к этим кукловодам.
— Тебе не следовало приходить, — просипел Басадони — Беги из города, ты не можешь здесь оставаться. Слишком много, слишком много…
— Целых двадцать лет ты недооценивал меня, — весело отозвался Энтрери, присаживаясь на край стариковской кровати. — Когда же ты посмотришь правде в глаза?
Басадони засмеялся, сразу закашлявшись, и убийца тоже улыбнулся, что случалось с ним нечасто.
— Я знал правду о том, кто таков Артемис Энтрери, с тех самых пор, как ты был уличным забиякой, убивавшим чужаков заостренным камнем, — возразил старик.
— Это ты их подсылал, — уточнил Энтрери. Басадони ухмыльнулся:
— Надо же было тебя проверить.
— И что, я выдержал проверку, паша? — спросил убийца, прислушиваясь к собственному голосу.
Они разговаривали как друзья, каковыми в каком-то смысле и являлись. Но теперь из-за действий лейтенантов Басадони они также стали и смертельными врагами. Однако паша все-таки чувствовал себя вполне непринужденно, несмотря на то что был один на один с Энтрери. Сначала наемный убийца допустил, что старик защитил себя гораздо лучше, чем он предполагал, но потом, еще раз внимательно осмотрев комнату и кровать с приподнятым изголовьем, на которой лежал паша, он убедился, что тут все чисто. Все было в руках Энтрери, и это почему-то не беспокоило старого пашу.
— Всегда, всегда выдерживал, — ответил Басадони, но потом его улыбка превратилась в кислую гримасу. — До этих самых пор. Теперь ты провалил задание, да еще такое простенькое.
Энтрери повел плечами, показывая, что это не имело ровно никакого значения.
— Этот человек был просто жалок, — пояснил он. — Брось. Неужели я, убийца, выдержавший все твои проверки, поднявшийся наверх, прошедший все ступени и занявший место рядом с тобой еще будучи молодым человеком, должен убивать каких-то убогих горожан, чей долг составляет половину дневной выручки карманника-новичка?
— Дело не в этом, — не сдавался Басадони. — Я принял тебя назад, но ты долго отсутствовал и должен был доказать, что этого заслуживаешь. Не мне, конечно, — поспешил добавить паша, заметив, как нахмурился убийца.
— А твоим недалеким заместителям, — договорил Энтрери.
— Они заслужили свои должности.
— Этого я и боюсь.
— Теперь ты недооцениваешь их, — ответил паша Басадони. — Каждый из троих занимает свое место, и все трое мне хорошо служат.
— Так хорошо, что я смог проникнуть в твой дом? Паша Басадони глубоко вздохнул.
— Разве ты пришел меня убить? — спросил он и снова рассмеялся. — Нет, ты пришел не за этим. Ты меня не убьешь, потому что у тебя на это нет причины. Ты ведь, конечно, понимаешь, что, если ты как-то одолеешь Кадрана Гордеона и остальных, я возьму тебя назад.
— Еще одна проверка? — сухо спросил Энтрери.
— Даже если и так, то ты сам ее себе устроил.
— Тем, что сохранил жизнь несчастному, который скорее предпочел бы смерть? — спросил убийца, недоуменно покачивая головой, словно все это казалось ему сущей нелепицей.
В старых блеклых глазах Басадони вдруг мелькнула искорка понимания.
— Так, значит, это было не сочувствие, — улыбаясь, произнес он.
— Сочувствие???
— К этому убогому, — пояснил старик. — Нет, тебе на него было наплевать, и на то, что потом его убьют, — тоже. Ах, как же я не понял! Руку Артемиса Энтрери остановило не сочувствие, куда там! Это была гордость, простая глупая гордость. Ты не хотел опуститься до уровня уличного драчуна и поэтому развязал войну, в которой не сможешь победить. Вот дурак!
— Не смогу победить? — повторил Энтрери. — Ты забегаешь далеко вперед. — Он некоторое время внимательно разглядывал старика. — Скажи мне, паша, кого бы ты хотел видеть победителем?
— Вот она, снова гордость, — ответил Басадони, вскинув костлявые руки, отчего совсем обессилел и стал хватать ртом воздух. — Но вопрос в другом, — продолжил он через некоторое время. — Что действительно тебя интересует — так это люблю ли я тебя по-прежнему, а я, конечно, люблю. Я хорошо помню твое восхождение по ступеням моей гильдии — так отец помнит, как рос его сын. В этой войне я не желаю тебе дурного исхода, хотя ты должен понимать, что предотвратить то, что начали вы с Кадраном, два заносчивых петуха, я не могу. И конечно, как я уже говорил, тебе не одержать победу.
— Ты не все знаешь.
— Я знаю достаточно, — ответил старик. — Ведь у тебя нет поддержки других гильдий, даже Двавел и ее коротышек или Квентина Бодо и его слабых сил. Ах, они поклялись сохранять нейтралитет — иначе мы и допустить не могли, — но они не помогут тебе в твоих сражениях, как не поможет ни одна из влиятельных гильдий. Так что ты обречен.
— А ты знаешь обо всех гильдиях? — лукаво поинтересовался Энтрери.
— Даже о мерзких крысиных оборотнях из отстойников, — твердо ответил паша, но по его голосу убийца уловил, что он не так уж сведущ, как хотел казаться. В его тоне слышались грусть и усталость, а также то, что он уже не у дел. Гильдией правили заместители.
— То, что я тебе сейчас скажу, я скажу только в знак признательности за все, что ты сделал для меня, — сказал убийца и заметил, как настороженно прищурились стариковские глаза. — Можешь называть это преданностью или уплатой последнего долга, — продолжал он. — Тебе не известны все обстоятельства, и твоим заместителям меня не одолеть.
— Ты всегда был самоуверен, — снова со смехом, перешедшим в кашель, заметил паша.
— И никогда не ошибался, — добавил Энтрери, коснулся полей своей шляпы и зашел за ширму, чтобы вернуться в межуровневый переход.
— Вы установили все возможные заслоны? — с тревогой спросил паша Басадони, потому что хорошо знал Артемиса Энтрери, чтобы отнестись к его предостережению серьезно. Как только убийца покинул его, он собрал всех своих заместителей. Он не сказал им о тайном госте, но хотел удостовериться, что они готовы ко всему. Он знал, что час недалек, очень недалек.
Шарлотта, Лапа и Гордеон кивнули одновременно — слегка пренебрежительно, как ему показалось.
— Они придут сегодня ночью, — объявил он. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из троих спросит, откуда ему это известно, он добавил: — Я чувствую, как они следят за нами.
— Ну конечно, мой паша, — вкрадчивым голосом пропела Шарлотта и низко склонилась, чтобы поцеловать старика в лоб.
Басадони рассмеялся, а когда стражник прокричал, что оборона дома прорвана, смех его стал еще громче.
— В подвале! — кричал стражник. — Из канализации!
— Крысиные оборотни? — недоуменно произнес Кадран Гордеон. — Но Домо Квиллило заверил нас, что не…
— Значит, Домо Квиллило просто не стал мешать Энтрери, — перебил его Басадони.
— Энтрери не мог прорваться один, — предположил Кадран.
— Тогда он и умрет не один, — сказала Шарлотта. — А жаль.
Кадран кивнул, выхватил меч и собрался выйти. Басадони с превеликим усилием удержал его за руку.
— Энтрери придет один, а не вместе со своими союзниками, — предупредил старик. — За тобой.
— Тем лучше, — рявкнул Кадран. — Возглавь оборону, — обратился он к Лапе. — Когда Энтрери будет мертв, я принесу сюда его голову, чтобы можно было показать всем недоумкам, взявшим его сторону, какую глупость они сделали.
Лапа успел только сделать шаг за порог, как на него наскочил солдат, прибежавший из погребов.
— Кобольды! — выкрикнул он, хотя похоже было на то, что он сам с трудом верит в свои слова. — С Энтрери пришли вонючие кобольды!
— Тогда веди, — уверенно сказал Лапа. В сравнении с силой гильдии в виде двухсот солдат и двух чародеев кобольды — пусть бы их даже были тысячи — могли считаться всего лишь досадной помехой.
В комнате же два других заместителя, слышавшие это, сначала уставились друг на друга в недоумении, а потом широко заулыбались.
Однако паша Басадони не разделял их радости. Он чувствовал: Энтрери задумал нечто грандиозное, и кобольды — далеко не самая худшая часть его плана.
Во дворец гильдии Басадони действительно первыми ворвались кобольды, проникнув туда из канализационных труб, где перепуганные крысиные оборотни — согласно договоренности с Энтрери — жались в тень, уходя с дороги. Джарлакс привел с собой из Мензоберранзана довольно много маленьких вонючих созданий. Бреган Д'эрт располагалась по преимуществу по краям расщелины Клорифты, пересекавшей город дроу, а в ней кобольды плодились и размножались тысячами и тысячами. Триста кобольдов сопровождали сорок дроу в Калимпорт.
И теперь они шли впереди, мчась по нижним коридорам дворца гильдии, на бегу попадая в ловушки и обезвреживая их, а также обозначая для темных эльфов местоположение солдат Басадони.
А за ними беззвучно, как ночь, следовали дроу.
Киммуриэль Облодра, Джарлакс и Энтрери передвигались по какому-то наклонному коридору, окруженные четверкой солдат-дроу, державших наготове взведенные арбалеты с отравленными стрелами. Впереди коридор выходил в большой зал, и туда рвалась кучка кобольдов, преследуемая тремя лучниками.
Щелк, щелк, щелк — соскочили тетивы самострелов, и все трое стали запинаться, спотыкаться и попадали на пол в глубоком сне.
Где— то сбоку что-то грохнуло, и половина кобольдов бросилась в обратную сторону.
— Это не магический разрыв, — заметил Киммуриэль.
Джарлакс послал пару солдат в обход позиций защитников дворца. Киммуриэль предпочел более прямой путь, открыв межуровневый переход через большое помещение с краю коридора, откуда послышался взрыв. Как только он и Энтрери увидели дверь, ведущую в длинный, уходящий вверх коридор, то увидели и тех, кто устроил грохот. Несколько мужчин суетились за баррикадой из нескольких больших бочек.
— Эльфы-дроу! — выкрикнул один из них, тыча в открытую дверь. Киммуриэль стоял там по другую сторону межуровнего прохода.
— Освети их! Освети! — закричал второй. Третий поднял горящий факел, чтобы подпалить половик, свисавший с одной из бочек.
Киммуриэль сосредоточился на бочке, на внутренней энергии деревянных планок. Он соприкоснулся с их энергией и пробудил се. Мужчина еще не успел даже откатить бочку от баррикады, как она разлетелась в щепки, а потом последовал новый взрыв, потому что один горящий осколок угодил в масло.
Человек, как живой факел, вывалился из-за баррикады и стал кататься по коридору, пытаясь сбить огонь. Второй, не так сильно пострадавший, выскочил в образовавшуюся брешь, и один из солдат дроу выпустил дротик из самострела прямо ему в лицо.
Киммуриэль решил пересечь зал и промчался мимо горящего тела и серьезно раненного, но глубоко спящего второго мужчины, потом мимо третьей жертвы взрыва, свернувшейся калачиком в углу небольшой ниши, уже мертвого. Затем он бросился в боковой коридор. Там они обнаружили еще троих защитников дворца. Двое спали, а третий валялся мертвый в ногах тех двух солдат, которых Джарлакс послал в обход.
Подобным же образом обстояло дело на нижних этажах — темные эльфы легко преодолевали все препятствия. Джарлакс взял с собой на поверхность только лучших воинов: отступников и бездомных дроу, когда-то принадлежавших к благородным семействам. Они десятилетиями, а то и столетиями тренировались вести бой в условиях небольших пространств, в тесноте пещер и туннелей. На открытом пространстве отряд рыцарей в доспехах и несколько чародеев, помогающих им, могли бы стать серьезными противниками для дроу. Но эти уличные головорезы, вооруженные хлипкими кинжалами, короткими мечами и примитивными магическими уловками, ничего не знавшие о враге, напавшем на них, не представляли особого затруднения для методично продвигавшейся вперед банды Джарлакса. Люди Басадони сдавали один рубеж за другим, отступая в верхние этажи.
Джарлакс встретился с Рай'ги Бондалеком и еще полудюжиной воинов на этаже, находившемся на уровне земли.
— У них было два мага, — сообщил бывший жрец. — Я заключил их в шар безмолвия и…
— Только не говори, что ты их убил, — взмолился главарь наемников, хорошо знавший цену чародеям.
— Мы выстрелили в них из самострелов, — объяснил Рай'ги. — Но вокруг одного была «каменная кожа», и его пришлось уничтожить.
Джарлакс не стал возражать.
— Заканчивайте здесь скорее, — обратился он к жрецу. — А мы с Энтрери отправимся наверх, чтобы заявить свои права.
— А он? — неприязненно спросил Рай'ги, указывая на Киммуриэля.
Джарлакс, знавший их маленькую тайну, подавил улыбку.
— Веди, — велел он Энтрери.
По пути они встретили еще несколько хорошо вооруженных солдат, но Джарлакс, воспользовавшись одной из множества своих волшебных палочек, заключил их в шары из вязкой массы. Один ускользнул — точнее, попытался, но Артемис Энтрери, отлично знавший все увертки таких вояк, заметил, как удлинилась одна из теней, и выстрелил, не промахнувшись.
Кадран Гордеон удивленно смотрел, как Лапа, спотыкаясь, ввалился в комнату, с трудом переводя дыхание и зажимая рукой бедро.
— Темные эльфы, — выдохнул он, падая на руки своего товарища. — Энтрери… Этот ублюдок привел сюда темных эльфов!
И соскользнул на пол в глубоком сне.
Кадран Гордеон оставил его и выбежал через заднюю дверь, промчался через бальный зал второго этажа и выскочил на широкую лестницу.
Энтрери со своими приятелями видели каждый его шаг.
— Это он и есть? — спросил Джарлакс. Энтрери кивнул.
— Я убью его, — заявил он и собрался идти, но Джарлакс придержал его за плечо. Повернувшись, наемный убийца увидел, что он лукаво посматривает на Киммуриэля.
— Хочешь растоптать его? — спросил Энтрери Джарлакс.
Убийца и ответить не успел, как Киммуриэль стал к нему вплотную и, дотронувшись пальцами до его лба, произнес:
— Соединись со мной.
Напрягшись как натянутая струна, убийца грубо отбросил его руку.
Киммуриэль стал что-то объяснять, но Энтрери знал только основы языка дроу, тонкости были ему недоступны. То, что убийца услышал, показалось ему больше похожим на предложение любовника, чем на что-либо другое. Раздосадованный Киммуриэль обернулся к Джарлаксу и стал говорить ему что-то так быстро, что все слова сливались в одно длинное-предлинное слово.
— Он хочет предложить тебе один фокус, — пояснил Джарлакс убийце на общем языке поверхности. — Он хочет ненадолго проникнуть в твой разум, установить кинетическое заграждение и объяснить тебе, как его удерживать.
— Кинетическое заграждение? — недоуменно переспросил Энтрери.
— Не сомневайся в нем, — попросил Джарлакс. — Киммуриэль Облодра — едва ли не лучший из всех, кто владеет редкими и чрезвычайно мощными псионическими способностями, и его мастерство настолько высоко, что он даже может ненадолго ссужать часть своей силы другому существу.
— Так он меня научит? — недоверчиво уточнил Энтрери.
Киммуриэль рассмеялся абсурдности его предположения.
— Прорицание разума — дар, и чрезвычайно редкий, ему нельзя обучить, — объяснил Джарлакс— Но Киммуриэль уступит тебе часть своей силы, достаточную для того, чтобы сокрушить Кадрана Гордеона.
По лицу Энтрери было видно, что он не знает, как быть.
— Если мы захотим, то можем убить тебя в любое время более привычным способом, — подсказал наемник. Он сделал знак Киммуриэлю, и Артемис Энтрери не отступил.
Так Энтрери впервые узнал, что такое псионические силы, и без страха стал подниматься по широкой лестнице. Откуда-то невидимый лучник выпустил в него стрелу, и она попала Энтрери прямо в спину — точнее, попала бы, но кинетическое заграждение остановило ее движение, полностью приняв на себя ее энергию.
Шарлотта слышала шум, доносившийся из внешних помещений дворца, и поняла, что Гордеон вернулся. Она не знала, что происходит внизу, поэтому решила все делать быстро и использовать предоставившуюся возможность. Из длинного рукава струящегося платья она извлекла узкий стилет и направилась в комнату, из которой можно было попасть к паше Басадони.
Наконец-то она его прикончит, а все будет выглядеть так, будто убийство совершил Энтрери или один из его помощников.
Шарлотта немного помедлила, услышав, как неподалеку хлопнула дверь, а потом раздался очень быстрый топот. Бежал Гордеон, а следом кто-то еще.
Неужели Энтрери уже занял этот этаж?
Что ж, неприятная неожиданность, однако она не заставит Шарлотту передумать. Были и другие способы попасть в комнату, тайные. Правда, это заняло бы больше времени. Она отошла вглубь своей комнаты, достала с книжной полки какой-то том, а потом скользнула в открывшийся за шкафом проход.
Энтрери нагнал Гордеона в той части дворца, где было множество маленьких помещений. Гордеон бросился на него сбоку, размахивая мечом. Он попал по Энтрери с десяток раз, не меньше, но убийца, предельно сосредоточившись, даже не пытался защищаться. Он принимал удары и вбирал в себя их энергию, чувствуя при этом, как внутри его накапливается сила.
Выпучив глаза и широко открыв рот, Гордеон начал пятиться.
— Что за черт? — только и вымолвил он и, спиной отворив дверь, ввалился в комнату, где у постели паши Басадони, сжимая в руке стилет, стояла Шарлотта, только что вышедшая из тайного хода.
Энтрери, неотвратимый как рок, двинулся за ним.
Гордеон снова кинулся на него, занеся меч. На этот раз Энтрери выхватил меч, который ему дал Джарлакс, и мастерски отразил все выпады. Он почувствовал, что мысленное напряжение ослабло, и понял, что надо что-то срочно предпринять, иначе скопившаяся внутри энергия разнесет в клочки его самого. Поэтому, когда Гордеон занес меч сбоку, он ткнул своим собственным клинком под мечом противника, молниеносно приподнял его, сделал шаг под скрещенным оружием и повернулся, одновременно сделав вращательное движение рукой с мечом. Гордеон потерял равновесие, и Энтрери обрушился на него, повалил на пол и придавил сверху.
Шарлотта уже занесла руку, чтобы метнуть кинжал в Басадони, но потом повернула запястье, соблазнившись тем, что спина Артемиса Энтрери, навалившегося на Кадрана, представлялась очень уж легкой мишенью.
Но тут же снова передумала, потому что в комнате появился кто-то третий. Она извернулась, чтобы метнуть оружие в него, но дроу опередил ее. Ей в запястье вонзился кинжал, пригвоздив руку к стене.
Другой попал в стену правее ее головы, еще один — левее. Следующий оцарапал ей грудь, а затем вылетел еще один — казалось, конца им не будет.
Гордеон ударил Энтрери в лицо. Он и этот удар принял.
— Я уже устал от твоей глупости, — сказал Энтрери, уперев руку в грудь противнику и не обращая внимания на сыпавшиеся на него пинки и удары.
Мгновенно, мысленным приказом высвободив всю энергию — стрелы, ударов мечом и руками, пинков и тычков, он всадил руку глубоко в грудь Гордеона, разрывая тому кожу и круша ребра. Из раны вырвался фонтан крови, залив не только все вокруг, но и рот пораженного Гордеона, попытавшегося в ужасе закричать.
В следующее мгновение он был уже мертв.
Энтрери поднялся и увидел, что Шарлотта стоит у стены с поднятыми руками и смотрит на Джарлакса, держащего наготове еще один кинжал. Вслед за главарем наемников в комнату вошли еще несколько дроу, включая Киммуриэля и Рай'ги. Наемный убийца торопливо встал между женщиной и Басадони, обратив внимание на лежащий на полу у самой кровати стилет, выпавший, очевидно, из руки Шарлотты.
— Похоже, что я прибыл вовремя, паша, — сказал Энтрери, поднимая оружие, искоса взглянув на женщину. — Шарлотта, думая, что дворец устоит, решила наконец избавиться от тебя, воспользовавшись суматохой сражения.
Оба они, старик и убийца, смотрели на женщину. Она безучастно стояла, понимая, что отпираться нет смысла, и старалась высвободить рукав, что ей и удалось.
— Она не знала, кто напал, — заметил Джарлакс. Энтрери взглянул на него и слегка кивнул. По его знаку все темные эльфы отступили назад, передавая ему ведущую роль.
— Убить ее? — обратился Энтрери к Басадони.
— Зачем ты спрашиваешь моего разрешения? — недовольно спросил старик. — Ведь именно тебе я должен быть признателен за все это? За то, что ты привел в мой дворец темных эльфов.
— Я сделал все, что мог сделать, чтобы выжить, — ответил Энтрери. — Большинство гильдий остаются, их нейтрализуют, но не уничтожат. Кадран Гордеон мертв — ему я никогда не смог бы доверять, но Лапа жив. Так что все останется по-прежнему: три заместителя и один глава гильдии. — Он взглянул на Джарлакса, потом на Шарлотту. — Конечно, мой друг Джарлакс не откажется от должности заместителя, — добавил он. — И должен сказать, он ее вполне заслужил.
Шарлотта напряглась, готовясь встретить смерть, поскольку вполне могла произвести простейшие математические расчеты.
Вообще-то Энтрери сначала собирался убить ее, но потом он бросил еще один взгляд на Басадони — дряхлого старика, ставшего лишь тенью своей былой славы, перебросил меч в руке и вонзил его в сердце паши.
— Три заместителя, — сказал он ошеломленной Шарлотте. — Лапа, Джарлакс и ты.
— Значит, Энтрери стал главой гильдии, — с кривой улыбочкой произнесла Шарлотта. — Ты сказал, что не смог бы доверять Кадрану Гордеону, и все же понял, что я более благородна, — вкрадчиво промолвила она, делая шаг вперед.
Энтрери молниеносно выхватил меч и приставил его острие к нежной коже ее шеи.
— Доверять тебе я никогда не буду, — осадил он женщину. — Но и нисколько не боюсь тебя. Делай, как тебе велят, и останешься в живых. — Он чуть передвинул острие клинка, сместив его под подбородок Шарлотты, и слегка нажал. — В точности так, как велят, — предостерег он, — иначе я исполосую твое хорошенькое личико.
Потом он обернулся к Джарлаксу.
— Через час в доме все будет спокойно, — заверил его темный эльф. — Потом ты со своими заместителями можешь решить судьбу тех, кого мы захватили, а также, в качестве главы гильдии, сделать обращение, какое считаешь нужным.
Энтрери прежде думал, что в это мгновение испытает большее удовлетворение. Хотя он был рад, что Кадран Гордеон мертв, и рад, что отправил старика Басадони на заслуженный покой.
— Как тебе будет угодно, мой паша, — проворковала Шарлотта.
У Энтрери все внутри перевернулось от этого обращения.
Глава 17. Изгнание демонов
И в самом деле, было что-то неодолимо привлекательное в драке, некое чувство превосходства и ощущение власти. Оттого, что стычки были не смертельны — хотя для многих заканчивались серьезными ранениями, — и оттого, что голос совести приглушался большим количеством выпитого, чувство вины ни в коей мере не сдерживало его кулаки.
Только удовлетворение и власть, ощущение, которое он уже успел позабыть.
Если бы Вульфгар остановился и поразмыслил, то понял бы, что подменяет каждым новым противником того единственного и неотвратимого, с которым он не мог справиться в одиночку и который мучил его все эти годы.
Однако он не тратил времени на раздумья. Он просто смаковал ощущение, когда его тяжелый кулак ударил в грудь буяна, высокого худого мужчину, и тот отлетел назад, споткнулся, переступил несколько раз и в конце концов упал, зацепившись за скамью футах в двадцати от варвара.
Вульфгар не отступил, он схватил упавшего одной рукой за ворот, а второй — за штаны. Рывком поднял его до уровня пояса, а потом закинул за голову.
— Я только что починил это окно, — упавшим голосом предупредил Арумн Гардпек, поняв, что задумал варвар.
— Починишь еще раз, — ответил Вульфгар, бросив на хозяина такой взгляд, что тот счел за лучшее промолчать.
Он только покачал головой и снова принялся протирать стойку, напомнив себе, что Вульфгар, следя за спокойствием в заведении, привлекает сюда посетителей, и немало. Сюда приходили люди, желавшие провести ночь в надежном убежище, были также и те, кому охота было поглазеть на небывалые проявления человеческой силы. Некоторые из них приходили, чтобы помериться силами с могучим варваром, но большинство оказывались простыми зеваками. Никогда еще «Кортик» не знал такого стечения народа, и никогда еще мошна Арумна Гардпека не была набита так туго.
Только удовлетворение и власть, ощущение, которое он уже успел позабыть.
Если бы Вульфгар остановился и поразмыслил, то понял бы, что подменяет каждым новым противником того единственного и неотвратимого, с которым он не мог справиться в одиночку и который мучил его все эти годы.
Однако он не тратил времени на раздумья. Он просто смаковал ощущение, когда его тяжелый кулак ударил в грудь буяна, высокого худого мужчину, и тот отлетел назад, споткнулся, переступил несколько раз и в конце концов упал, зацепившись за скамью футах в двадцати от варвара.
Вульфгар не отступил, он схватил упавшего одной рукой за ворот, а второй — за штаны. Рывком поднял его до уровня пояса, а потом закинул за голову.
— Я только что починил это окно, — упавшим голосом предупредил Арумн Гардпек, поняв, что задумал варвар.
— Починишь еще раз, — ответил Вульфгар, бросив на хозяина такой взгляд, что тот счел за лучшее промолчать.
Он только покачал головой и снова принялся протирать стойку, напомнив себе, что Вульфгар, следя за спокойствием в заведении, привлекает сюда посетителей, и немало. Сюда приходили люди, желавшие провести ночь в надежном убежище, были также и те, кому охота было поглазеть на небывалые проявления человеческой силы. Некоторые из них приходили, чтобы помериться силами с могучим варваром, но большинство оказывались простыми зеваками. Никогда еще «Кортик» не знал такого стечения народа, и никогда еще мошна Арумна Гардпека не была набита так туго.