Сандерс Эллен. Поцелуй под омелой

   В это время джип мистера Стоуна рванул с места.
   Грейс разжала пальцы, выпустив руку подруги. Нэнси потерла запястье. Наверняка завтра появится лилово-синюшный браслет со следами от пальцев Грейс.
   Лязг тормозов и свист шин, чье трение об асфальт возросло в десятки раз, вынудили Нэнси поднять глаза...
   – Боже, нет! Грейс, стой!!! – что есть мочи заорала она.
   Поздно.
   Подруга лежала на асфальте в какой-то странной и одновременно пугающей позе, раскинув в стороны руки. Как будто художник-сюрреалист придал своей натурщице позу, противоречащую всей природе человеческой.
   Лицо Грейс побелело и напоминало теперь белоснежные, накрахмаленные до хруста скатерти тетушки Джозефины.
   Нэнси бросилась к распростертой на проезжей части подруге, стараясь быть первой... первой, кого увидит Грейс, когда откроет глаза... она ведь их откроет... откроет... повторяла словно магическое заклинание Нэнси.
   Она опоздала.
   Первым человеком, которого увидела открывшая глаза Грейс, был Ричард Стоун. К удивлению Нэнси, цвет его лица мало чем отличался от цвета лица пострадавшей.
   – Я... что произошло? – Грейс попыталась приподняться на локтях, однако Ричард мягко, но все же с силой уложил ее обратно.
   – Вам не надо сейчас двигаться. Думаю, стоит дождаться «скорую помощь». Я сейчас вызову.
   Ричард полез в карман пиджака за телефоном, но Грейс с такой силой повисла на его руке, что от этой идеи пришлось отказаться.
   – Не надо, умоляю.
   – Но вам нужна врачебная помощь.
   – У меня нет страховки, – неожиданно твердым и уверенным голосом произнесла Грейс.
   – Милая, не дури, – вступила в разговор Нэнси. – Разве можно думать о деньгах сейчас?
   – Я не хочу, чтобы мама узнала о случившемся. – Грейс сглотнула слюну. – Не надо ее тревожить. Ты ведь знаешь, какая она паникерша. Она тут же примчится в Лондон и испортит нам все каникулы. А я... в порядке. Сейчас только передохну пару минут и встану.
   Ричард взглянул на Нэнси, явно ища у нее поддержки. Однако девушка лишь пожала плечами. Похоже, Грейс знала, что делает.
   – Неужели у вас такая суровая мать?
   – Напротив.
   – О, будь она здесь – разорвала бы вас в клочья! – с чувством воскликнула Нэнси.
   – Неужели? – приняв ее слова за шутку, усмехнулся он.
   – Нет-нет, – поспешно добавила Грейс. Воспользовавшись тем, что Ричард перевел взгляд на Нэнси, она все-таки приподнялась на локтях, а затем и вовсе села. – Моя мама не оставила бы от вас и мокрого места. Какие уж тут клочья!
   – Грейс, зачем вы сели?
   – Предлагаете мне снова лечь на асфальт? Между прочим, спешу вам сообщить: он грязный и холодный. Вы ведь не хотите, чтобы я по вашей вине заболела воспалением легких, верно?
   – Я и так страшно виноват перед вами. Не знаю даже, что и делать. Как я могу искупить свою вину? Если, конечно, об этом вообще может идти речь. У вас есть все основания подать на меня в суд. Я адвокат, поэтому знаю, что вы можете вытянуть из меня довольно приличную сумму в возмещение физического и морального вреда, которые я вам, несомненно, нанес. Кроме того, у вас есть свидетель...
   – Мистер Стоун, поберегите свои пыл и красноречие для зала суда, – с улыбкой ответила Грейс. – Лучше будьте галантным кавалером и подайте даме руку. Хотя я сейчас меньше всего похожа на даму из высшего общества. – Грейс прыснула от смеха.
   Он помог Грейс подняться, однако девушка снова едва не упала.
   – Что случилось? У тебя что-то болит? – затараторила Нэнси, бросившись чуть ли не ощупывать подругу.
   – Лодыжка, – скривившись от боли, ответила Грейс. – Кажется, я вывернула лодыжку. Не могу встать на правую ногу. Боюсь, вечеринка сегодня пройдет без меня. – Грейс виновато покосилась на Нэнси.
   – И без меня, – тут же приняла решение Нэнси. – Мы сейчас же вернемся в пансион... и, если миссис Льюис еще не отказалась от своей затеи...
   – Только не Ганс с Фрицем! – взмолилась Грейс.
   – Ганс? Фриц? Вы всего день в Лондоне, а уже успели заарканить парочку немцев!
   Грейс одарила Ричарда испепеляющим взглядом.
   Да как он смеет разговаривать с ними в таком тоне?! Кто он такой, чтобы осуждать их?! У самого обручальное кольцо на пальце, а он вот уже битый час кокетничает с юными американскими студентками! Кажется, консерватизм и пуританство англичан – такой же миф, как и лондонские туманы.
   Ричард Стоун только внешне выглядит как аристократ. Грейс отвела взгляд, дабы не быть заподозренной в заигрывании. Со стороны посмотришь – Ричарду самое место в Палате лордов. А копни чуть глубже – обнаруживается все та же червивая сердцевина заштатного бабника. И все эти разговоры о генетической предрасположенности самцов и эволюционном отборе, вынуждающем особей мужского пола осеменять как можно больше самок, – чушь собачья.
   – О нет, что вы? Мы пока незнакомы. Ганс и Фриц – это наши соседи по пансиону. Хозяйка была столь любезна, что предложила нас познакомить... Она думала, что нам будет скучно и одиноко в первые дни в незнакомом городе, – защебетала Нэнси.
   – Я могу отвезти вас в пансион.
   Нэнси вопросительно посмотрела на Грейс.
   – Ты ведь так хотела пойти на эту вечеринку, – напомнила с сокрушенным видом Грейс.
   – Переживу.
   Нэнси старалась не выдать своего расстройства. Однако Грейс слишком хорошо знала ее. Наверняка Нэнси сейчас строит полуфантастические планы о том, как бы поскорее уложить покалеченную подружку в постель, а самой побежать на «рашен пати», чтобы успеть хотя бы на финальный фейерверк, который обещала реклама. Грейс едва не рассмеялась, представив, какой сумбур сейчас творится в голове Нэнси. Мысли роятся, путаются, сталкиваются и перемешиваются, создавая самые нелепые и смелые комбинации.
   Нэнси обладала удивительным даром убеждения. Грейс бы, пожалуй, не удивилась, узнав, что подруге все-таки удалось – после часа увещеваний, слезных просьб и грубого шантажа – затащить стареющего председателя коллегии лондонских адвокатов на вечеринку в русском стиле.
   Что ж, мистер Стоун, придется вас выручать. Не произнеся не только ни слова, но даже ни единого звука или вздоха, Грейс бухнулась в обморок.
   Вокруг нее суетились Ричард и Нэнси... подруга хлопала ее по щекам и, кажется, проронила пару слезинок... Ричард же напротив действовал осторожно и продуманно. Он поднял Грейс на руки и отнес в свою машину, попросив Нэнси распахнуть пошире заднюю дверцу. Едва оказавшись в автомобиле, Грейс, как по мановению волшебной палочки, подняла ресницы и улыбнулась самой лучезарной и обезоруживающей улыбкой из всех, что были в ее арсенале.
   – Как... как я здесь оказалась?
   Прозвучало довольно глупо, вынуждена была признать Грейс. Однако именно эту фразу твердили все без исключения героини мелодрам, после того как приходили в себя.
   – Вы потеряли сознание.
   – С тобой все хорошо? – Голос Нэнси дрожал от волнения, и Грейс ощутила укол совести.
   – Я отвезу вас в больницу.
   – Нет, – тоном, не терпящим возражений, заявила Грейс. – Это все от усталости... я весь день на ногах, мало спала, почти ничего не ела... Плюс ко всему переизбыток новых впечатлений и эмоциональное потрясение...
   – Надеюсь, вы имели в виду не наше случайное знакомство? Я вроде пока ничем вас не шокировал? Во всяком случае намеренно.
   – Тогда возвращаемся в пансион. Я попрошу миссис Льюис подогреть для тебя молока... Возможно, она будет столь любезна, что предложит нам что-нибудь на ужин. Я и сама проголодалась. До завтрака не дотерплю. А набивать желудок оставшимися шоколадными батончиками как-то не хочется...
   – Ох уж эта современная молодежь, – заметил мистер Стоун с преувеличенным вздохом. – Совершенно не думает о здоровье. Питается чем попало... Запомните, дети мои, слова старого ворчуна и брюзги: гамбургеры, шоколадные батончики, пиццы, пиво, жевательные резинки и растворимый кофе – не еда.
   – Что делать, – с философским видом изрекла Нэнси.
   – Ну, раз юная леди не желает ехать в больницу, а идти на вечеринку не в состоянии... предлагаю вам поужинать в моем доме.
   – В вашем доме? – переспросила Нэнси, словно желая убедиться, что не ослышалась.
   Ричард кивнул.
   – А как же ваша же... семья? – вовремя поправилась Грейс.
   – О, думаю, ни моя жена, ни уж тем более мой сын не станут возражать против общества столь очаровательных американок. Скажу по секрету: наши семейные ужины в последнее время напоминают поминки. Тоска смертная.
   – Поэтому вы так поздно и покидаете рабочий кабинет, – догадалась Грейс, неожиданно проникшись симпатией и жалостью к малознакомому человеку, удивившему ее своим гостеприимством. Еще один миф об английском затворничестве развеян, подумала она.
   – Вы весьма догадливы, Грейс. Предпочитаю думать о чужих проблемах, чтобы не оставалось времени на собственные. – Ричард вздохнул и тут же сменил тему: – Итак, вы принимаете мое приглашение?
   – Я – за, – быстро ответила Грейс.
   Нэнси изумленно вскинула брови, но тоже согласилась. Похоже, о «рашен пати» придется все-таки забыть. Сегодня их ждет куда более интересная программа – классический английский ужин в семейном кругу.
   – У вас есть в доме камин? – неожиданно спросила Нэнси.
   В ее представлении каждый уважающий себя англичанин просто обязан был обзавестись камином. Иначе где же он тогда поставит кресло-качалку с клетчатым пледом и маленький круглый столик на изящной ножке, за которым так удобно пить пятичасовой чай с молоком?.. Да-да, и всенепременно чай должен быть в фарфоровой чашке, унаследованной от бабушки-графини.
   Ричард рассмеялся и поспешил успокоить Нэнси, у которой явно разыгралось воображение. Не иначе как от голода, нашла она логичное объяснение и принялась разглядывать в окно джипа неоновые рекламы магазинов и баров, которые они проезжали.
   – У меня есть не только камин, но и отличная гостевая спальня, в которой вы сможете переночевать.
   – Здорово, – откликнулась Грейс, в очередной раз поразившая подругу своей сговорчивостью.
   С чего бы это скромная и даже немного недоверчивая Грейс так легко согласилась провести ночь в доме малознакомого человека? Да еще и иностранца сорока с лишним лет? Может, во время падения Грейс повредила голову? Придумав очередное логичное объяснение абсолютно нелогичному – даже вызывающему – поведению подруги, Нэнси расслабилась и погрузилась в мир неоновой рекламы и разноцветных огней Сохо. Так и есть, у Грейс не иначе как сотрясение мозга или что-то в этом духе. Завтра же она отведет подругу к врачу! Даже если для этого ей придется тащить ее силой! Ах, как жаль, что до завтра она не успеет найти себе русского богатыря...
   Словно угадав ее мысли, Грейс тихо, чтобы их не услышал Ричард, сказала:
   – Жалеешь о русской вечеринке?
   – Нисколечко, – покривила душой Нэнси. И добавила с пафосом, которому позавидовали бы римские риторы: – Ради тебя и твоего здоровья я готова и не на такие жертвы.
   – Я знаю. Однако у меня есть план. – Грейс склонилась к уху подругу и, перейдя на шепот, изложила суть своей затеи.
   Судя по довольной улыбке, озарившей лицо Нэнси, идея пришлась ей по душе. Жаль только, что придется обмануть такого милого и заботливого человека, как мистер Стоун. Впрочем, ему вполне достаточно будет и одной гостьи...
 
   Картина и впрямь была впечатляющей.
   Первой в дом вошла высокая стройная брюнетка, будто только что сошедшая с обложки глянцевого журнала из разряда ХХХL, лишь по какому-то недоразумению или недосмотру фотографа оказавшаяся в одежде. Причем в очень и очень дорогой одежде, которая выдавала в незваной гостье обеспеченную особу с отменным вкусом.
   Следом за ней взору изумленным зрителей – а их оказалось двое: женщина лет сорока и статный юноша, которому едва ли было больше двадцати пяти, – предстала фигура отца семейства с незнакомкой на руках. Причем пышноволосая нимфа беспечно улыбалась. Похоже, ее забавляла реакция обитателей дома, в который они только что вошли.
   – Папа? – единственное, что смог выговорить молодой человек.
   Кстати сказать, юноша был весьма недурен собой. Унаследованные от отца карие глаза и темные, почти черные волосы в сочетании с белой молодой кожей придавали облику юноши готическую таинственность и дьявольскую притягательность.
   Грейс – а на руках припозднившегося хозяина дома была, без сомнения, именно она – с трудом отвела взгляд от молодого человека.
   – Что все это значит?! – воскликнула женщина. – Ты уже настолько потерял всякий стыд, что притащил в дом свою любовницу?.. – Женщина перевела взгляд на застывшую от столь нерадушного приема Нэнси. – Или сразу двух?
   – Элизабет, ради всего святого, прекрати вопить как полоумная. Эти юные леди – американские студентки. Они только сегодня прилетели из Нью-Йорка, чтобы провести рождественские каникулы в Лондоне.
   Ричард огляделся по сторонам, словно впервые оказался в собственной гостиной. С удивлением, достойным первооткрывателя Америки, он обнаружил низкий, обитый велюром диван. Преодолев расстояние до него, Ричард опустил Грейс и размял затекшие руки.
   – Папа... ты можешь объяснить?..
   – Да-да, разумеется. Присаживайтесь, Нэнси. – Ричард указал топтавшейся в нерешительности на одном месте девушке на кресло. – Только позвольте вас сначала познакомить. Мой сын Александр.
   Юноша чуть заметно поклонился.
   Манеры не хуже, чем у отца, отметила про себя Грейс.
   – Моя жена Элизабет, – представил Ричард побелевшую от гнева женщину. – Это Нэнси и Грейс, – Ричард по очереди представил новых знакомых, указав на них рукой.
   – Прекр-р-р-расно, – произнесла Элизабет с таким раскатистым «р», что Нэнси было решила, что начинается гроза.
   – Я встретил их неподалеку от Пикадилли-серкус. Когда я вышел из коллегии...
   – Я не нуждаюсь в твоих объяснениях, – холодно отрезала Элизабет. – Как и ты, судя по всему, в моем мнении и позволении.
   – И все же... – Ричард потер переносицу и бросил на Грейс виноватый взгляд.
   – Мы можем уйти... я не думала, что приглашение на ужин создаст вам такие проблемы, – сказала она.
   – Я едва не сбил Грейс машиной, – снова начал Ричард, обращаясь теперь исключительно к сыну.
   Александр с интересом рассматривал пострадавшую. Причем в его взгляде сквозило далеко не сочувствие...
   – Господи! – охнула Элизабет и требовательно зазвонила в хрустальный колокольчик.
   По сигналу в гостиную вошла служанка со стаканом воды.
   А она неплохо выдрессировала прислугу, отметила Нэнси. Похоже, эта миссис Стоун первосортная стерва и истеричка. Наверняка пичкает себя успокоительными, транквилизаторами и антидепрессантами без разбору. Будь у меня такой муж, как Ричард Стоун...
   Дальше последовали столь нецеломудренные мысли, что лучше их оставить недосказанными.
   Осушив одним глотком стакан воды, Элизабет заметно успокоилась. Грейс не верила своим глазам: миссис Стоун улыбалась. Да-да, улыбалась самой что ни на есть лучезарной улыбкой гостеприимной хозяйки.
   – Что ж, Нэнси и Грейс, вы ведь не виноваты в том, что мой уважаемый супруг столь рассеян и забывчив, верно? Представьте себе, у него, видимо, вылетело из головы позвонить мне и предупредить о том, что к ужину у нас ожидаются гости. У нас сегодня столь скромное меню...
   – Как вы себя чувствуете? – участливо поинтересовался Александр, присев на диван рядом с Грейс.
   – Нога немного побаливает, – тихо ответила она.
   Пристальный, словно пронизывающий насквозь взгляд Александра приводил ее в какой-то необъяснимый трепет. Грейс уже с трудом владела собственным языком. По спине пробежали мурашки, а кожа на руках покрылась пупырышками.
   Последний факт не укрылся от внимательного взгляда Александра.
   – Вы замерзли?
   Однако интонация, с которой был задан вопрос, показалась Грейс не столько вопросительной, сколько насмешливой и констатирующей очевидный факт.
   – Давайте я перенесу вас поближе к камину, о наличии которого так беспокоилась ваша подружка, – предложил с улыбкой Ричард.
   – Папа, позволь мне, – взял инициативу в свои руки Александр. – Мне еще никогда не доводилось носить на руках столь очаровательных американок.
   – А англичанок, значит, приходилось? – Грейс прикусила язык, осознав, что сболтнула лишнее.
   Александр вовсе не обязан отчитываться перед ней в своих любовных похождениях. А их у него наверняка предостаточно, не без ревности вынуждена была признать Грейс.
   К таким мужчинам, как Александр, девушки, должно быть, выстраиваются в очередь. Богат, красив, умен и обходителен... Ну почему он сын Ричарда, столь же богатого, умного и обходительного?
   – Грейс, о чем вы задумались? – с улыбкой спросил Александр. Он так низко склонился над лицом девушки, что кончик его носа практически касался ее губ.
   И – о ужас! – Грейс едва переборола в себе желание поцеловать незнакомого парня. Что бы сейчас сказала ее мать?!
   – Обнимите меня за шею, – мягко, но требовательно попросил Александр.
   – Это еще зачем?
   – Чтобы я мог вас поднять, – снисходительно улыбнулся он.
   Грейс обхватила обеими руками его крепкую шею. Александр подхватил ее словно пушинку.
   – У моего отца дар находить жемчужины не только в раковинах.
   – Но и в грязи лондонских улиц, – добавила с улыбкой Грейс.
   – Какое замечательное совпадение... Нет-нет, я вовсе не хотел сказать, что рад тому, что мой отец сбил вас, – поспешно начал оправдываться Александр, слегка покраснев. – Мне жаль, что вы пострадали... Надеюсь, травма не очень серьезная. Что сказали врачи?
   – Не знаю.
   – Грейс не пожелала обращаться в больницу, – пояснил Ричард с таким видом, словно не имел к принятию этого решения – какое безрассудство! – ни малейшего отношения.
   – Ты хочешь сказать, дорогой, – выдавила с натянутой улыбкой Элизабет, – что сбил иностранную туристку, а затем, чтобы скрыть следы преступления, привез ее в наш дом?
   Кажется, сейчас и впрямь разразится гроза, подумала молчавшая до сих пор Нэнси.
   – У Грейс нет медицинской страховки.
   – Еще лучше! – воскликнула Элизабет с таким видом, словно перед ней были две авантюристки, решившие поживиться за ее счет. А чего еще можно ожидать от американок?! – Ричард, нам нужно поговорить.
   – Это может подождать?
   – Прямо сейчас, – не допускавшим возражений тоном заявила миссис Стоун, прежде чем выйти из гостиной.
   – Прошу прощения. Моя жена... мм... – Ричард замялся, так и не закончив фразу. Улыбнувшись Нэнси, он вышел вслед за Элизабет.
   – Кларисса! – громко позвал Александр. – Кларисса!
   – Что, мой мальчик? – спросила появившаяся на пороге служанка. На этот раз стакана с водой в ее руках не было.
   – Приготовь, пожалуйста, для наших гостий ужин.
   – Что желаете, мисс?
   Грейс пожала плечами.
   – Что угодно, только побыстрее, – попросила Нэнси.
   Кларисса молча кивнула и удалилась.
   – Неужели вы так проголодались? – изумился Александр.
   – Просто Нэнси торопится на вечеринку, – пояснила Грейс.
   – А вы? Тоже убежите? Оставите нас скучать?
   – Вообще-то ваш отец предложил мне... то есть нам с Нэнси, разумеется, остаться на ночь.
   – Конечно! – Александр не скрывал охватившую его радость. – Мы никуда вас не отпустим. Вам вредно ходить.
   – Я могу вызвать такси, – без особого энтузиазма заметила Грейс.
   – Вот еще! Такси! А кто же о вас позаботится? Кстати, где вы остановились?
   – В пансионе миссис Льюис. В Хэмпстеде.
   – Это же на самой окраине Лондона! Даже не думайте возвращаться туда сегодня. Уже поздно. Это в конце концов небезопасно! Как вас занесло в такие трущобы?
   Нэнси обиженно надулась.
   – Вообще-то в Интернете, через который я бронировала комнату, говорилось, что это очень милый и тихий район. А в частном пансионе «нас ждут почти семейная атмосфера, домашний уют и здоровая пища».
   – Миссис Льюис – само очарование, – вступилась за хозяйку пансиона Грейс. – Жить у нее куда приятнее, чем в безличных дорогих отелях, где никому нет до тебя дела.
   – Да уж, – хмыкнула Нэнси. – Зато здесь миссис Льюис есть дело до всего! Она не успокоится, пока не переженит всех своих постояльцев друг на друге.
   – Что? – насторожился Александр.
   – Не берите в голову, – рассмеялась Грейс. – Просто миссис Льюис обожает мелодрамы и любовные истории. Особенно если ей удается принять в них самое непосредственное участие.
   – Теперь я уж точно вас никуда не отпущу, – категорично заявил Александр. – Если потребуется, я буду прятать вас в своей комнате.
   – Прятать? От кого? От вашей матери? От отца? От хозяйки пансиона? – Грейс с вызовом посмотрела на него.
   – От кого попросите... – едва слышно пробормотал Александр, не отводя глаз.
   – Эй, вы как влюбленная парочка, которая не может налюбоваться друг на друга, – с нервным смешком заметила Нэнси. Неожиданно она почувствовала себя третьей лишней.
   Выскажи она свои ощущения вслух, Грейс тут же засмеяла бы ее. «О чем ты говоришь, Нэнси? Мы познакомились с Александром всего десять минут назад. Какая любовь? Он всего-навсего проявил любезность и помог мне согреться у огня. Просто он, как и его отец, чувствует себя виноватым передо мной... Ведь это по вине Ричарда я теперь неделю не смогу танцевать».
   Грейс и Александр сидели друг против друга словно завороженные. Смотрели друг другу в глаза, почти не мигая и не произнося ни слова.
   Нэнси успела даже испугаться за психическое состояние обоих. Грейс вообще вела себя подозрительно с той самой минуты, как увидела вывеску коллегии адвокатов... а после падения на дорогу и подавно. Но Александр? Чем объяснить его поведение? К счастью Нэнси и к несчастью, судя по раздосадованному вздоху, Александра, в гостиную вновь вошли Ричард и Элизабет.
   – Вопрос улажен? – откашлявшись, спросил Александр. – Можем приступать к трапезе?
   – Мы ведь уже поужинали, дорогой, – напомнила Элизабет, стараясь соответствовать имиджу благовоспитанной леди.
   – В такой компании не грех и повторить, – озорно улыбнулся матери Александр. – Кларисса наверняка сейчас принесет что-нибудь вкусненькое. Надеюсь, милые дамы не очень озабочены стройностью своих фигур?

4

   – Камилла, если ты не положишь трубку, Грейс не сможет до нас дозвониться.
   Джозефина взяла в руку пульт дистанционного управления и включила телевизор. На экране замелькали полуобнаженные красавицы, невпопад открывавшие рот под фонограмму.
   – Ради бога, выключи! – взмолилась Камилла.
   – От того, что ты будешь набирать ее номер сто тысяч раз, ничего не изменится, – резонно заметила Джозефина.
   – Но Грейс не отвечает!
   – Ну и что? – Джозефина пожала плечами. – Грейс уже большая девочка. Наверное, они с Нэнси отправились на прогулку.
   – На прогулку?! – взревела Камилла. – В Лондоне второй час ночи!
   Джозефина не ответила, сделав вид, что увлечена телевизионной передачей. Впрочем, она и в самом деле увлеклась процессом приготовления чечевичной похлебки по индейскому рецепту.
   Неожиданно Камилла расплакалась. Огромные слезы катились по ее щекам, словно произошло нечто непоправимо ужасное, что-то, единственной виновницей чему была она сама, Камилла Бойл.
   – Что случилось? – встрепенулась Джозефина, мигом забыв о кулинарных изысках аборигенов Америки. – Грейс ответила?
   Камилла промычала что-то нечленораздельное и помотала головой из стороны в сторону.
   – Тогда чего ты разревелась? – Джозефина поднялась с дивана и подошла к сестре. – Ну чего ты расклеиваешься?
   – Скоро... Ро-рождество, – всхлипывая, ответила Камилла.
   – Вот именно. Скоро Рождество! Всеми любимый праздник. Время подарков и чудес. На Рождество как никогда хочется верить в чудо. В то, что все мечты обязательно осуществятся в новом году.
   – Как Грейс могла так со мной поступить? Она ведь знает, как тяжело я переживаю этот период.
   – Если бы ты хоть раз поговорила с девочкой начистоту. Объяснила бы ей...
   – Нет, я не могу... не могу...
   – Возможно, тогда Грейс не расценивала бы твою предрождественскую хандру как сезонную депрессию. Она ведь любит тебя... и беспокоится. Думаешь, ее сердце не разрывается на части, когда она видит свою мать в слезах? Тем более если вокруг все поют и веселятся?
   – Правда? Ты и в самом деле думаешь, что Грейс переживает за меня?
   – Спрашиваешь еще?! – хмыкнула Джозефина. – Сколько раз Грейс допытывалась у меня о причине твоей грусти.
   – А ты? Что ты ей отвечала? – взволнованно спросила Камилла.
   – А что я могла ей рассказать? Ты ведь взяла с меня слово... Видит Бог, как я сожалею о своей уступчивости. Родители были правы, утверждая, что напрасно не пороли тебя в детстве.
   – Джозефина, не надо... прошу тебя. Мне и без того сейчас плохо. Не вспоминай о родителях. Они... – Камилла сглотнула, – они предали меня.
   – Пойми их: они были растеряны. Все произошло так неожиданно. Они не знали, как поступить. Только представь себя на их месте. Что, если Грейс...
   – Грейс не повторит моих ошибок, – категорично заявила Камилла.
   Джозефина вскинула брови.
   – Ты уверена? – с изрядной долей скепсиса спросила она.
   – Ты что-то знаешь? Джозефина, сейчас же расскажи мне все. – Камилла схватила сестру за плечи и начала трясти. – У Грейс есть бойфренд? Это поэтому она уехала в Лондон? Он англичанин? Так, значит, эта несносная девчонка покрывала ее. Они все сговорились против меня. И ты... ты, Джозефина, была с ними заодно!