Сандерс Эллен. Поцелуй под омелой

   Грейс ошарашенно уставилась на мать. Впервые в жизни она видела свою мать такой. Неужели известие о свадьбе дочери настолько потрясло ее? Неужели элегантная, блистательная Камилла Бойл напрочь забыла все правила хорошего тона? Обычно Камилле удавалось покорить нового знакомого в первые минуты разговора обходительностью, чувством юмора, эрудицией... но уж никак не хамством и грубостью.
   – Мама, я тебя не узнаю.
   – Я тебя тоже не узнаю, Грейс. Мне всегда казалось, что у меня умная, рассудительная и серьезная дочь... Неужели я ошибалась все эти двадцать лет? – Камилла скрестила на груди руки. – Впрочем, твое поведение можно оправдать юностью и отсутствием жизненного опыта. Я, как могла, старалась оградить тебя от грязи и человеческой низости. Виновата ли ты, что оказалась беззащитной перед ложью? – Камилла пожала плечами и, высокомерно осмотрев Ричарда с ног до головы, безапелляционно закончила свою тираду: – Виновата я.
   – Ты?
   Грейс была поражена. Неужели непогрешимая Камилла Бойл признала свое несовершенство и допущенные ошибки? Или это всего лишь хитрый маневр, чтобы обмануть противника? Дать ему почувствовать свое превосходство? А затем, когда он и впрямь поверит в свою победу, нанести сокрушительный удар, разящий в самое сердце!
   – Да, я. – Камилла опустила голову и в течение нескольких минут не произнесла ни слова.
   Ни Ричард, ни Александр не рискнули нарушить молчание. Грейс старалась дышать как можно тише.
   – Я так и чувствовала, что тебе еще рано путешествовать одной.
   – Мама, мне уже двадцать лет! – воскликнула Грейс.
   – Не кричи. Хотя бы в знак уважения. Мне в два раза больше.
   – Я, я, я! – не сдержался Ричард. – У меня такое чувство, миссис Бойл, что вы возомнили себя пупом земли. Почему бы не предположить, что Грейс и Александр и в самом деле полюбили друг друга?
   – Так, значит, вы их покрывали?
   – Я никого не покрывал. Они не преступники. Бог мой, Камилла, времена Ромео и Джульетты давным-давно миновали. Не станем же мы устраивать кровавую вендетту, в самом деле?
   – Почему бы и нет?
   – Ну это уже смешно! – Ричард оскалился в искусственной улыбке.
   – Я рада, что подняла вам настроение, мистер Стоун, – съязвила в ответ Камилла. – Жаль, что у меня оно ухудшилось. Пошли, Грейс. Нам больше нечего делать в этом доме. Скажи своему разлюбезному Александру «прощай» и...
   Камилла развернулась к двери и даже успела сделать несколько шагов, как за ее спиной раздался звенящий от слез и обиды голос Грейс:
   – Я останусь здесь.
   – Я пока еще твоя мать, – напомнила Камилла. – Не забывай, что ты живешь на мои деньги, в моем доме и...
   – Если вы ставите вопрос таким образом, – вмешался Ричард, – то я готов принять Грейс у себя.
   – Ах ты мерзавец! – Камилла бросилась на него с кулаками, мигом забыв об имидже светской дамы. – Оставь мою дочь в покое! Неужели тебе мало того, что ты уже натворил?..
   – Извините, миссис Бойл... о чем вы говорите?
   Ричард устремил свои карие глаза на бушевавшую Камиллу. В его взгляде мелькнуло узнавание, однако оно тут же сменилось гневом, так как Камилла схватила стоявшую поблизости от нее старинную вазу из китайского фарфора и швырнула об стену.
   – Вот тебе, получай, похититель чужих детей!
   – Мама, успокойся, ради всего святого! – взмолилась Грейс, схватив ее за руки.
   Камилла попыталась вырваться, но после нескольких неудачных попыток обмякла в крепких объятиях дочери.
   – Милая, я прошу тебя: одумайся. Ты ведь практически не знаешь этого молодого человека, – умоляющим тоном зашептала Камилла. – Вы оба еще очень молоды. Я допускаю, что ты можешь испытывать к Александру некие... гм, чувства, которые принимаешь за любовь, но...
   – Миссис Бойл, уверяю вас: я люблю Грейс больше всего на свете... – Александр осекся, потому что Камилла метнула в его сторону испепеляющий взгляд.
   – Давай сделаем так. Проверим, сильны ли ваши чувства с Александром.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Пройдут ли они проверку временем и расстоянием?
   – Но я хочу остаться в Лондоне, – заупрямилась Грейс.
   – И бросить учебу? – Камилла ласково улыбнулась и погладила дочь по голове. – Ты ведь столько сил потратила на университет. А как же твоя мечта стать выдающимся юристом? Неужели ты так легко откажешься от своих планов, надежд, замыслов? Не пожалеешь ли ты об этом через пару лет, когда страсть и пылкость первых мгновений остынет? Не обвинишь ли ты своего Александра – которого, как уверяешь, любишь больше всего на свете – в крушении своего будущего?
   Грейс задумчиво покачала головой. В словах матери было рациональное зерно, но... Десятки и сотни «но» мешали ей согласиться и вернуться домой.
   Посеяв в душе дочери сомнения, Камилла продолжила удобрять почву:
   – Мы вернемся в Нью-Йорк. Я не стану возражать против твоих звонков и писем Александру. Вы получше узнаете друг друга. Он может даже приехать к нам в гости. Мы с тетей Джозефиной будем рады принять в нашем доме твоего друга. Ты окончишь университет. А потом, если по-прежнему будешь уверена в своих чувствах...
   – Ты ведь в них не веришь, правда? – с вызовом спросила Грейс.
   Камилла не подалась на провокацию. С ласковой улыбкой заботливой матери она ответила:
   – Время покажет. По-моему, отличный способ убедить меня – это пройти проверку временем.
   – Нет. Я не могу так долго ждать! – воскликнул Александр. – Грейс, неужели ты согласишься? А как же наша любовь?
   – Молодой человек, если вы и в самом деле любите мою дочь и собираетесь провести с ней всю оставшуюся жизнь... – Камилла усмехнулась, – то что для вас значит какая-то пара лет? К тому же при современных средствах связи и транспорта вы вообще не заметите, как пролетит время.
   – Вы издеваетесь?
   – Это уже слишком, – поддержал сына Ричард. – Вы ведь не настолько наивны, миссис Бойл, чтобы не знать о таких вещах, как физическая любовь. Наши дети выросли и...
   – Мистер Стоун, не стоит лишний раз демонстрировать мне аморальность ваших взглядов, – холодно отрезала Камилла. – Вы вправе позволять своему сыну распутство. Однако и я как мать вправе не позволять подобной вольности своей единственной дочери.
   – Вы в каком веке живете? Или у вас так давно не было мужчин, что вы забыли, в чем отличие между мужчиной и женщиной?
   Зло порождает зло. С добром этого уже сказать наверняка нельзя. Поскольку люди часто отвечает на добро злом. А вот с грубостью – проще некуда. Хамство влечет за собой лишь еще большее неуважение и оскорбление. Стоило Камилле опуститься до площадной брани, как и лондонский аристократ пустился во все тяжкие. Кто бы мог подумать, что из уст Ричарда Стоуна, председателя лондонской коллегии адвокатов, отпрыска древнего аристократического рода Англии, раздадутся столь изощренные и блистательно-циничные слова?
   – Что за шум? Кто устроил в моем доме скандал? – На сцене появился новый персонаж.
   Камилла оценивающе осмотрела появившуюся на пороге даму. Примерно ее ровесница. Возможно, немного старше. Высокая, хотя не настолько, чтобы отказаться от туфель на каблуках. Кстати, отличного качества и вкуса. Судя по пульсировавшей жилке на шее, дама принадлежала к тому нервическому типу людей, которые выходят из себя по малейшему поводу. Будь то случайно высунувшаяся из норки мышка или банкротство семьи.
   Высокие скулы, прекрасно очерченный рот и раскосые глаза делали женщину довольно привлекательной. Без сомнения, в молодости она была красавицей. Впрочем, холодная красота, которая была ей присуща, редко вызывает симпатию. Ею можно восхищаться, но не любить.
   – Элизабет, это Камилла Бойл. Мать Грейс.
   – Мало нам было дочурки, так теперь на нашу голову свалилась и мамаша! – не стесняясь в выражениях, заметила она в ответ на пояснение мужа.
   – Не беспокойтесь, – спокойно ответила Камилла, – мы с Грейс уже уходим. Надеюсь, нам удастся улететь в Нью-Йорк уже сегодня.
   – Что так скоро? Даже чаю с нами не попьете? – с сарказмом спросила Элизабет.
   – Боюсь, мы и так слишком злоупотребили вашим... гостеприимством.
   Женщины скрестили взгляды. Почувствовав друг в друге достойных соперниц, они, как ни странно, прониклись одна к другой уважением и – смешно сказать – почти симпатией. Ненависть столь же благородное чувство, что и любовь. Ее достоин лишь равный соперник. Презрение вызывают слабые, ненависть же нужно заслужить. Камилла и Элизабет возненавидели друг друга с первого взгляда. Их взаимная ненависть оказалась настолько сильной, что трудно было поверить, что она возникла лишь минуту назад. Казалось, Элизабет и Камилла ненавидели друг друга долгие-долгие годы...
   – Я бы на вашем месте все-таки повременила, – с ослепительной улыбкой светской львицы произнесла Элизабет Стоун.
   Камилла удивленно подняла брови.
   – На улице кошмарный ливень. Просто стихийное бедствие. Уличное движение парализовано. Вода по колено. Льет как из ведра. Я еле добралась до дома.
   Только сейчас Камилла обратила внимание на то, что Элизабет оставила на паркете мокрые следы.
   – Плащ и зонт я оставила в прихожей, – предугадала вопросы Элизабет. – Если не верите, посмотрите в окно. Если бы вы так не кричали друг на друга, то наверняка бы услышали, как дождь барабанит по стеклу. Боюсь, сегодня вам не удастся улететь. Ни один пилот не рискнет поднять самолет в воздух в такую погоду.
   – Что же делать? – Грейс переводила взгляд с матери на Александра, затем на Ричарда и снова на мать.
   Молчание затягивалось.
   – Что ж... – Ричард в задумчивости потер переносицу. – Думаю, вам с матерью придется остаться у нас до завтрашнего утра.
   – Исключено, – отрезала Камилла. – Я не желаю оставаться в вашем доме ни минуты.
   – Предпочитаете промокнуть до нитки? – ехидно поинтересовалась Элизабет. – Если вы из-за меня, то, право, не стоит обижаться. Я, так и быть, потерплю Грейс и вас еще немного. Кстати, как вам это удалось?
   – Что именно? – спросила Камилла, из последних сил сдерживая поток подступивших к горлу ругательств.
   – Убедить Александра и Грейс в том, что они совершают огромную ошибку. Что я только не делала... – Элизабет всплеснула руками. – Все напрасно. Они как будто оглохли и ослепли. Ничего не желали слышать. Твердили в один голос: «любим друг друга», «жить не можем друг без друга» и тому подобную чепуху. Оставалось лишь поражаться, с какой легкостью ваша дочь окрутила Александра!
   – Я тоже удивилась, как вам удалось заманить ее в свои сети, – парировала Камилла.
   – Помилуйте, дорогая. Какие сети? Чего ради?
   Камилла опешила. Ответа на вопрос Элизабет у нее не было. Предположим, в Александре взыграли гормоны, разбушевались страсти, возобладала похоть... Ричард, памятуя о бурной молодости, решил не мешать мальчику развлекаться... Но у Элизабет уж точно не было никаких причин держать Грейс в своем доме.
   – Не знаю, – честно призналась Камилла. – Пока не знаю.
   – Что ж, у вас появилась отличная возможность это выяснить. У нас в запасе вечер и... Хотя нет, ночью я предпочитаю спать. А теперь прошу меня извинить, но мне нужно переодеться во что-нибудь сухое и теплое.
   – Хорошо, – сдалась Камилла. – Мы с Грейс останемся у вас до утра. Как только встанет солнце – мы сразу же поедем в аэропорт.
   Грейс расплылась в счастливой улыбке и подмигнула Александру.
   – Однако это вовсе не означает, молодые люди, – предупредила Камилла, – что вы проведете эту ночь вместе. Грейс, ты ляжешь спать со мной.
   – Но, мама...
   – Никаких «но», дорогая. Нам о стольком нужно переговорить! Кстати, я бы хотела остаться с тобой наедине прямо сейчас. Если мужчины нас извинят...
   Грейс виновато улыбнулась Ричарду и Александру.
   – Ладно, мам. Давай я покажу свою комнату.
   – Твою? – скептично уточнила Камилла.
   – Мне уступили гостевую спальню. – Грейс смутилась из-за необходимости пояснить столь обыденные вещи.
   – О, у мистера и миссис Стоун часто бывают гости?! Или спальня предназначается только для юных иностранных туристок?
   – Не знаю, на что вы намекаете, миссис Бойл. – Ричард вытянулся, гордо выпятив вперед грудь, словно готовился к сражению.
   – Нет-нет, ни на что, – ретировалась Камилла, почувствовав угрожающие нотки в голосе хозяина дома. Признаться, ей вовсе не хотелось оказаться за дверью в ливень. – Милая, пойдем.
   Грейс послушно кивнула и повела мать наверх по винтовой лестнице.
   Александр вопрошающе посмотрел на отца. Тот лишь пожал плечами. Бессловесный диалог нарушила вернувшаяся в гостиную Элизабет.
   – Ну и что все это означает?
   – О чем ты?
   – С какой стати эта женщина закатила здесь скандал? Сама, наверное, радуется, что дочурка окрутила богатенького мальчика из хорошей семьи. Сами они вряд ли могут похвастаться родословной, хоть отдаленно напоминающей нашу.
   – Мама, прекрати. – Александр круто развернулся и тоже отправился на второй этаж.
   – Александр, постой. Куда ты?
   – Оставь его в покое. Ему и так сейчас несладко, – остановил жену Ричард.
   – Я рада, что хоть кто-то вправил ему мозги.
   – Ты жестока.
   – Я трезво смотрю на жизнь, дорогой.
   – Грейс и Александр любят друг друга.
   – С чего ты взял?
   – Александр признался мне, что влюбился в Грейс с первого взгляда.
   – Как мило! – Элизабет перекосило от злости и сарказма.
   – Представляю, что эта девица вытворяет в постели.
   – Элизабет, не будь вульгарной. Дети радуются уже тому, что могут гулять по улицам, держась за руки, или сидеть в обнимку на парковой скамейке.
   – Меня сейчас стошнит от всей этой романтической болтовни.
   – А ты ожидала, что я начну делиться с тобой грязными подробностями? – осклабился Ричард. – Не дождешься, дорогая. Грейс и Александр влюблены. Впрочем, откуда тебе знать, что это такое!
   Ричард направился к двери, не обращая внимания на истошные вопли супруги.
   – Я еще не закончила, Ричард! Сейчас же вернись!.. Вы с Александром вечно игнорируете, не замечаете меня. Такое ощущение, что меня и вовсе не существует! Сначала ты притаскиваешь в дом неизвестно кого, а через два дня сын заявляет, что собирается жениться на одной из потаскушек отца!
   Ричард остановился как вкопанный. Словно в замедленной киносъемке, он развернулся. Лицо побелело от ярости. Отчеканивая каждое слово, словно желая, чтобы оно навсегда осталось в памяти Элизабет, Ричард произнес:
   – Никогда – слышишь? – никогда, ни при каких обстоятельствах, не смей так говорить о Грейс.
   – О, только послушайте! Оскорбили американскую потаскушку!
   Ричард в два шага подлетел к жене и уже занес руку, чтобы дать ей пощечину... Элизабет похолодела. Ричард впервые осмелился замахнуться на нее.
   – Теперь ты меня ударишь? Меня, свою жену? Женщину, принесшую тебе богатство? Женщину, которая подарила тебе единственного ребенка... законного во всяком случае.
   Рука Ричарда бессильно обмякла.
   Не произнеся ни слова, он покинул комнату. Элизабет стояла посреди гостиной, пышно украшенной к празднику, но ничто, кроме разноцветных лампочек, мишуры и свечей, не предвещало того счастливого Рождества, которого все желали друг другу в последние дни. Впрочем, в этом доме давно уже не было счастья и семейных праздников.
 
   – Грейс, умоляю, скажи, что все это дурацкая шутка.
   – Нет, – опустив голову, ответила сидевшая рядом с матерью девушка. – Я и Александр...
   – Вы еще очень молоды. Зачем спешить? – Камилла старалась быть мягкой и понимающей матерью, но ее терпение и выдержка таяли с каждой минутой, как мороженое в знойный летний полдень.
   – Знаешь... тебе это покажется странным, но я рада, что ты приехала, – призналась Грейс.
   – Я с самого начала знала, что не стоит отпускать тебя одну.
   – Ну вот, ты снова завела старую пластинку. – Грейс снисходительно улыбнулась. – Я рада, что ты приехала именно сейчас. После моего знакомства с Ричардом и Александром.
   Камилла плотно сжала губы и отвела взгляд.
   – Разве Александр тебе не понравился?
   – Он очень милый мальчик, – нехотя ответила Камилла, – но...
   – Что «но»?
   – Вам нельзя быть вместе.
   – Потому что он англичанин? – Грейс тут же сама ответила на свой вопрос: – Что за дискриминация! Какое значение имеет, где человек родился? Будь Александр даже из племени зулусов, я бы все равно его полюбила.
   – Дело не в этом, – поморщилась Камилла. – Ума не приложу, почему ты записала меня в разряд англофобов.
   Грейс удивленно вскинула брови.
   – Может быть, потому что ты упорно не желала отпускать меня в Лондон на каникулы.
   – Теперь я поняла, что мои опасения были небеспочвенны.
   – Однако ты с легким сердцем отправила бы меня в любой другой город планеты. Куда угодно, только не в Лондон! Подозрительно, ты не находишь?
   – Нет, не нахожу, – холодно отрезала Камилла.
   – Тогда в чем дело? Почему ты хочешь увезти меня обратно, в Нью-Йорк? Я ведь прекрасно тебя знаю, мама. Ты надеешься, что расстояние и время убьют только что зародившееся чувство. Зря стараешься. Мы с Александром будем любить друг друга всегда. Ты ничего не сможешь с этим поделать. Лучше бы ты взяла пример с мистера Стоуна.
   – С Ричарда? С мистера Стоуна? – Камилла смутилась из-за случайной оговорки, однако Грейс пропустила материнскую оплошность мимо ушей.
   – Ричард такой понимающий! – восторженно пропела Грейс. – Он такой умный и рассудительный! Как бы я хотела быть хоть чуточку похожей на него!
   – О боже... – Камилла схватилась за виски и принялась судорожно их массировать. Проклятая мигрень, мучившая ее с раннего утра, стала нестерпимой.
   – Мама, с тобой все в порядке? – испугалась Грейс. – Тебе плохо? Принести воды?
   – Нет-нет. – Камилла заставила себя успокоиться и даже вымученно улыбнулась. – Усталость и нервы. Ничего страшного.
   – Ты сильно побледнела. Может быть, стоит вызвать врача?
   – Я ведь сказала, что со мной все в порядке, – с нажимом повторила Камилла.
   Грейс решила сменить тему, надеясь, что тем самым снимет часть напряжения матери.
   – Как тебе моя комната? Миленькая, правда?
   – Здесь только одна кровать, – заметила Камилла, бегло осмотрев гостевую спальню, отданную в распоряжение ее дочери.
   – Здесь можно уложить целый полк солдат в полном обмундировании! Впрочем, если тебе неудобно спать вместе со мной, то я могу переночевать в комнате Александра, – предложила Грейс, заранее зная ответ.
   Камилла скорее устроится на коврике у двери, чтобы сторожить дочь, нежели позволит ей провести ночь в комнате молодого человека. Пусть даже он и является официальным женихом.
   – Что ты, милая? – преувеличенно беспечным голосом произнесла Камилла. – Прекрасная комната и замечательная кровать. Думаю, никаких неудобств не возникнет. В конце концов, мы здесь только на одну ночь, ведь так? Одолжишь мне какую-нибудь ночную сорочку?
   Грейс молча кивнула. Спорить с матерью сейчас бесполезно. Она слишком взвинчена последними событиями. Непредвиденный перелет через Атлантику, розыск пропавшей дочери, знакомство и скандал с будущими родственниками... Да, нужно быть Камиллой Бойл, чтобы после всего этого иметь в себе силы на препирательства.
   – Кстати, а где комната Александра?
   – Зачем тебе это? – настороженно спросила Грейс. Она напоминала ощетинившегося ёжика, которого прохожий случайно задел носком ботинка.
   Камилла пожала плечами.
   – Вдруг придется разыскивать тебя посреди ночи.
   Грейс поразилась проницательности матери. Именно так она и собиралась поступить. Дождаться, пока уставшая с дороги мать уснет, а затем перебежать в комнату к Александру. Утром же как ни в чем не бывало снова лечь под бочок к мирно посапывавшей маман.
   – Ну так и где же покои наследного принца Стоунов? – не без злорадства переспросила Камилла, по лицу Грейс поняв, что не ошиблась в своих предположениях.
   Ах, как они похожи! Двадцать лет назад и сама Камилла бегала тайком на свидания, придумывая по пути небылицы, которые расскажет поутру ничего не подозревающим родителям. И чем все кончилось? Нет, Грейс не повторит ее ошибок. Она, Камилла, не допустит этого.
   – Комната Александра на противоположной стороне коридора, вторая дверь отсюда. Дальше по коридору – кабинет Ричарда и спальня Элизабет. – Грейс забавно наморщила лоб, пытаясь вспомнить, ничего ли не перепутала. – Да, именно такая последовательность. Александр, Ричард и Элизабет.
   – Забавно, я предполагала, что гостевую спальню Ричард устроил рядом со своей комнатой.
   – Мама, почему ты так строга к нему? По-моему, мистер Стоун...
   – ...Образец для подражания, – продолжила за нее Камилла. – Я уже слышала это, милая. Не повторяй, иначе у меня снова разыграется мигрень.
   – Я надеялась, что вы подружитесь.
   – Напрасно, милая.
   – Вы ведь с Ричардом почти ровесники... Он лет на пять старше, да?
   – На шесть, – выпалила Камилла и прикусила язык, но поздно.
   На этот раз Грейс заметила оплошность матери.
   – Какая точность! – восхитилась она. – Откуда ты знаешь?
   – Понятия не имею, – отмахнулась Камилла. – В голове подчас столько всякого мусора... Может быть, когда-то читала о нем в газетах.
   – Может быть... – задумчиво повторила Грейс.
   – А возможно, у меня появились экстрасенсорные способности и я, сама того не ведая, научилась определять возраст незнакомых людей на расстоянии, так сказать, с первого взгляда.
   – Как любовь?
   – Грейс, у тебя все мысли только о любви, – нарочито сердито ответила Камилла.
   – Вовсе нет.
   – Интересно, чем еще заполнена твоя очаровательная головка? – иронично поинтересовалась Камилла. – Знаю наверняка лишь одно: о своей матери и тетке ты точно не думаешь.
   – Неправда.
   – Если бы ты хоть минуту в день тратила на мысли о нас с Джозефиной, то не огорошила бы нас известием о помолвке с малознакомым юношей.
   – Просто ты воспринимаешь меня как маленькую девочку. Другие в моем возрасте становятся уже матерями.
   – Спасибо, что напомнила.
   На лице Камиллы появилось такое выражение, будто дочь оскорбила ее до глубины души.
   – О, мама, я не хотела тебя обидеть.
   – Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, чтобы поставить тебя на ноги. Сколько унижений, страданий, труда и сил...
   – Я знаю, знаю. – Грейс обняла Камиллу. – Я тебя очень-очень люблю... спасибо.
   – Ты будешь хорошей девочкой?
   – Конечно.
   – И мы улетим завтра домой?
   – И мы улетим завтра домой, – покорно повторила Грейс.

7

   – Леди, я вам не помешал?
   – Конечно, нет, Александр, входи. – Грейс расплылась в счастливой улыбке и протянула руку вошедшему.
   – Миссис Бойл, вы отпустите Грейс погулять со мной? Я хотел свозить ее на один из наших блошиных рынков.
   – На барахолку? – с презрительной гримасой спросила Камилла.
   Александр, похоже, ничуть не смутился.
   – Можно и так сказать. Перед Рождеством там творится что-то невообразимое. Можно за сущий бесценок купить настоящее сокровище.
   – Неужели?
   – На острове Гринвич, где, как известно, проходит нулевой меридиан... – с увлечением начал Александр, но Камилла бесцеремонно его перебила:
   – Молодой человек, я хорошо училась в школе и знаю, чем знаменателен Гринвич.
   – Разумеется, – сконфузился юноша.
   – Александр рассказывал мне, – продолжила за него Грейс, – что на тамошнем маленьком рынке можно отыскать уникальные вещи: ручную вышивку со всего мира, антикварные шляпки, перья, лампы, столики, огромные розовые раковины... Поделки самих англичан – модели кораблей, засунутые в бутылки, – память о былой славе морской державы, владычицы морей.
   – Уверена, Александр тебе много чего успел рассказать, – проворчала Камилла.
   Грейс пропустила шпильку матери мимо ушей, чтобы не накалять и без того взрывоопасную ситуацию.
   – Мама, ты ведь не обидишься, правда, если мы с Александром немного прогуляемся? Заодно я смогу купить сувениры из Англии и подарки для тети Джозефины.
   – Не выставляй меня перед Александром тираном. Разве я так уж часто тебе что-то запрещала?
   Грейс помотала головой.
   – Там ведь ливень. Льет как из ведра... – вспомнила Камилла.
   – Вообще-то дождь уже прекратился, – ответил Александр. – В Лондоне такое бывает. Никогда не знаешь, какая погода будет через пять минут. Выходя из дома даже в самое солнечное утро, лучше захватить зонтик.
   – Тогда мы можем ехать в аэропорт! – оживилась Камилла.
   – Мама, зачем сто раз менять планы? – заупрямилась Грейс. – Раз уж мы решили лететь утром, то и полетим завтра. Тебе нужно отдохнуть.
   Камилла готова была кусать локти от досады. Не стоило так быстро соглашаться с отсрочкой возращения, теперь же и впрямь лучше не пороть горячку и не нестись сломя голову в аэропорт. Один день ничего не изменит. Главное, что Грейс не стала вставлять ей палки в колеса и устраивать скандалы в чужом доме.
   – Конечно, вы можете прогуляться, – миролюбиво сказала Камилла. – Только возвращайтесь не поздно. Я очень устала и хочу лечь спать пораньше.
   – Мама, тебе вовсе не обязательно истязать себя. Я постараюсь вести себя тихо, как вернусь. Ты даже не заметишь. Так что спи себе спокойно.
   – Нет уж, я подожду. Так будет лучше. Кроме того, вряд ли мне удастся сомкнуть глаза, зная, что моя дочь шатается неизвестно где.
   – Не волнуйтесь, миссис Бойл. Я ведь буду рядом, – заметил Александр.