Сартинов Евгений. Последняя империя. Книга 1

   - Ваше величество, ваш отец и наш король оставил нас, уйдя к предкам. Теперь вы наш король, - прошептал заученую фразу министр.
   Мухамед даже не обернулся к своим подданным, но голос его звучал твердо и решительно.
   - Восславим же аллаха милосливого и милосердного, - и толпа царедворцев послушно склонилась в молитве.
   Через неделю посол Соединенных Штатов Джон Мерфи отдыхал у себя в апартаментах наслаждаясь искуственной прохладой кондиционера. Первичная горячка в связи со сменой власти прошла, все нужные отчеты и запросы госсекретаря и самого президента отосланы, и поэтому очередной звонок мобильного телефона сейчас прозвучал очень некстати.
   - Хай! Мерфи у телефона.
   - Это я. Нам надо встретится.
   Абонент не назвал себя, но Мерфи хорошо знал этот голос. За пять лет работы в королевсте он сотни раз встречался с Аль-Тараки, без сомнения самым мудрым из всего многочисленного клана Фейсалов.
   - Это срочно?
   - Да.
   - И где?
   - Приходи в кофейню Мустафы, часов в восемь. Тебя проведут.
   - Хорошо.
   В восемь часов вечера снедаемый любопытством Мерфи переступил порог кофейни Мустафы, довольно большого заведения в восточном стиле, с куполами и многочисленными залами, весьма популярного среди местных аристократов. Запах этого заведения был густо пропитан ароматом кофе, высшим сортом табака, восточных прянностей и благоуханий. Из невидимых динамиков мягко звучала красивая восточная музыка, белые одежды арабов резко контрастировали с европейскими нарядами европейцев, японцев и индусов. Это было не только место отдыха, но и клуб, место встречи для деловых знакомств. Порой в неторопливых беседах за кофе и кальяном обсуждались сделки на сотни миллионов долларов. Европейцы часто посещали это заведение и появление посла США не вызвало видимого удивления у завсегдатаев кофейни. Мерфи не торопясь переходил из одного зала другой минуя узорчатые арки, вежливо раскланиваясь со знакомыми и ни кого не спрашивая где ему найти Аль-Тараки. Подобное любопытство, да и сама торопливость, спешка не в правилах Востока. Вскоре к нему подошел официант и поклонившись округлым жестом предложил последовать за ним. Аль-Тараки расположился в небольшой комнате за тяжелой бардовым занавесом с узорчатой росписью золотой нити. На инкрустированным столике перед ним стояло блюдо с фруктами, ваза с восточными сладостями, в углу стоял мангал засыпанный раскаленным песком с серебряной туркой дымящегося кофе. Вежливо поздоровавшись Мерфи уселся на низкую лежанку по восточному подогнув под себя ноги. Это не составило ему большого труда, в свое время он долго увлекался йогой, да и сейчас еще, в свои шестьдесят два года сохранял гибкость и силу молого человека. Приняв из рук услужливого слуги чашечку кофе посол с удовольствием начал потягивать огненную жидкость, наслаждаясь редчайшим вкусовым букетом, характерным только для этого заведения. Еще пять лет назад он признавал два вида напитков, виски и кока-колу, но Восток перевоспитал и его, бывшего арканзаского сенатора. Дегустируя кофе Джон с любопытством поглядывал на посасывающего мундштук кальяна Аль-Тараки, но ничего не спрашивал. По обычаю предпологалось что беседа должна была начаться только после того как первая чаша опустеет. Мерфи отметил что его визави явно не в духе. Затяжки визиря были неравномерны, когда он отрывал губы от мундштука было видно как мелко трясется голова Аль-Тараки, признак неуклонно надвигающейся болезни Паркинсона. Наконец старый араб подал свой голос.
   - Мысли мой скорбны и безутешны. Рушится все, о чем я заботился сорок лет своей жизни. Совет принцев совершил большую ошибку назначив королем именно Мухаммеда. Все они думают что он будет лишь пешкой в их руках, но это совсем не так. Еще дед нынешнего короля назначил меня первым заместителем главы правительства, и я делал все, чтобы оправдать его волю, сделать так, чтобы Аравия была могущественна и влиятельна в этом мире. И вот теперь пришел он...
   Аль-Тараки неожиданно замолчал, застыв с зажатым в руке чубуком. Чуть подождав Мерфи позволил себе нарушить тишину вопросом.
   - Вы говорите про нового короля?
   - Да.
   - Но он не декларирует каких либо особых изменений в курсе страны?
   - Это только внешне. Наедине, за вашей спиной он говорит совсем другое. Он фанатик. Все его идеи сводятся к мысли продолжить дело пророка и завоевать для ислама весь мир. На это он поклялся не пожалеть ни сил, ни финансов королевства.
   Теперь Мерфи встревожился.
   - Как это он себе представляет?
   - Не знаю как, но на закупки оружия выделяется сто миллиардов долларов.
   От этой цифры у Мэрфи даже перехватило дыхание.
   - И что он намеревается закупить?
   - Все. Танки, самолеты, подводные лодки, ракеты всех видов. Все это должно быть самым современным. Кроме того он хочет закупить несколько заводов по производству этих вооружений.
   Теперь Мэрфи понял все. Оружие арабы у них покупали всегда, но производство тех же самолетов и танков обозначало только одно: Мухамед хочеть быть независим от США в этой области.
   "Дурной знак, - подумал он. - Что же у него на уме и с кем он хочет воевать? С иракцами? В последнее время они откровенно точат зубы на Эр-Риад. Но где он возьмет для этого армию? Тут нужно не менее триста тысяч хорошо подготовленных солдат, летчики, танкисты. Вся армия королевства едва насчитывает сто тысяч, еще сорок у Национальной гвардии. Да и зачем им подводные лодки? Наш пятый флот практически не покидает Персидского залива."
   - И против кого будет направлена вся эта армада? - спросил посол.
   - Против всех гяуров.
   Аль-Тараки медленно повернул голову в сторону своего собеседника.
   - Последними будете вы.
   - Почему последними?
   - Потому что воевать он будет на ваши доллары.
   Мерфи хотел задать еще один вопрос, но его собеседник оставил чубук кальяна и негромко хлопнул в ладоши. Звук получился негромким, но к удивлению американца портьера развинулась и два дюжих араба в белых бурнусах торопливо подошли к визирю и помогли ему встать на ноги. Теперь посол особенно отчетливо увидел насколько одряхлел за эти считанные дни Аль-Тараки. Спина его согнулась, сам он еле передвигал ноги. Проводив взглядом старика Мерфи жестом показал застывшему в ожидании слуге чтобы тот налил в чашечку еще кофе, отщипнул от грозди влажную, темную как глаз арабской девушки виноградинку. Кофе словно прибавило ясности мысли послу, он понял главное.
   "Надо немедленно сообщить обо всем президенту. И не в послании, а лично".
   Мерфи не обратил внимания на очередного слугу, вошедшего в кабинет, одет тот был точно так же как и вся остальная прислуга, но гораздо крупнее по габаритам. Американцу оставалось сделать последний глоток, когда проскользнувший ему за спину араб накинул на шею посла белое полотенце и потянул его назад. Мерфи опрокинулся на спину, руками он тщетно пытался разжать удушающие объятия, но в комнуту ворвались еще трое, один держал его руки, второй ноги, третий же задрал рубашку посла и большими пальцами нажал на две точки на груди своей жертвы. Тот сразу перестал биться, лже-слуга ослабил полотенце-удавку, Мерфи коротко прохрипел, и, дернувшись, замер, откинув голову в сторону. Приведя в порядок рубашку посла знаток болевых точек по врачебному поднял веко американца и удовлетворенно кивнув головой жестом отослал всех остальных из комнаты. Потом он проверил шею американца, и остался доволен. Широкое полотенце не оставило после себя ни каких следов, кисти рук и ступни ног так же не носили следов преступлений.
   Жена и дочь Мерфи ни на секунду не поверили в естественную смерть своего отца и мужа, но высокая медицинская комиссия в Вашингтоне не нашла у посла ни каких других признаков смерти кроме как внезапная остановка сердца. Все доводы женщин о спортивном стиле жизни посла доктора отнесли к типичным прувеличением любящих родственников.
   Аль-Тараки казнили через два дня, ровно в полдень, на центральной площади Эль-Риада. Пяти его ближайшим соратникам отрубили кривым мечом головы над кучей песка, традиционно заменяющим на Востоке европейскую плаху. Престарелого же визиря как члена королевской семьи пристрелили из пистолета, дабы не осквернить благородную кровь мечом в руках простолюдина.
   Эпизод .
   Это утро над Алма-Атой выдалось хмурым и ветреным. Было уже семь утра, но на улицах было ни души, только ветер гонял обывки газет и что-то белое, невесомое, да остро пахло гарью сожженной резины. Наконец тишину, нависшую над "Отцом яблок", распорол надрывный звук автомобильных двигателей, а затем к ним добавились и какие-то хлопки.
   - Вань, опять стреляют, - нервно сказала Анна Пименова, теребя за плечо спящего мужа. Они лежали на разложенном диване, в одежде, так что вскочить на ноги и подойти к окну было делом нескольких секунд. Отсюда, с седьмого этажа все было видно как на ладони. На площадь выскочила машина, белая пятерка, вслед за ней неслись еще три машины, из них торчали головы и руки людей с пистолетами и автоматами в руках. Звуки выстрелов сразу обозначились резче, злее, и словно поддавшись этой ярости концентрированной смерти белая машина пошла юзом, засвистела беспощадно стираемая резина шин, "пятерка" боком ударилась о парапет и встала, надрывно загудев клаксоном. Иван лихорадочно покрутил настройку бинокля, потом замер и выругался.
   - Что, что там?! - спросила Анна.
   - Похоже водителя убили, он упал на руль, вот и гудит.
   Тем временем из подлетевших к месту аварии машин высыпали люди, окружившие белую "пятерку" плотным кольцом. Было видно как один из них дергал дверцы машины, потом сразу несколько принялись крушить лобовое стекло. К звону стекла, реву клаксона сразу добавились пронзительные женский крики.
   - Люди, помогите! - явно донеслось до Пименовых.
   - Ой, не могу, не могу я на это смотреть! - передернув плечами Анна отошла от окна, упала на диван, уткнулась лицом в шаль и зарыдала. А трагедия на площади разворачивалась своим чередом. Народу на ней заметно прибавилось. Со всех сторон сбегались люди, большей частью молодые мужчины с характерными азиатскими чертами лица. Первым из машины вытащили высокого человека с седой головой, в строгом черном костюме, с галстуком.
   - Это Канакбаев, декан факультета где училась Ленка! - крикнул Иван в зал. - У него жена русская, и зять тоже.
   Седая голова декана лишь несколько секунд виднелась над толпой, потом его повалили и лишь водоворот человеческого муравейника указывал место гибели человека. А из машины уже выволокли женщину, потом вторую. Иван по прежнему слышал их крики, но слова разобрать было уже невозможно. Множество рук сразу начали рвать с женщин одежду, толпа поволокла их широкому парапету фонтана, и обнаженное белое тело обеих лишь на секунду попало в поле зрения Пименова, потом скрылось за спинами возбужденых погромщиков.
   - С-суки! - пробормотал Иван, и рванулся в прихожую, откуда вернулся с охотничьим ружьем в руках. Увидев это жена кинулась на встречу ему и перехватив оружие обоими руками упав на колени заголосила:
   - Не надо, не надо, Ванечка! Они же убьют нас!
   - Все равно подыхать! Жрать нечего, воды нет! Нас так и передавят здесь по одиночке!
   - Ваня!! - уже безо всяких уговоров заорала Анна, и повиснув всем телом вырвала ружье из рук мужа. Плюнов со злости Иван снова подошел к окну. Там драма подходила к концу. Растерзанное тело декана бросили на машину и вскоре она запылала погребальным костром. А около фонтана толпа продолжала кружиться вокруг насилуемых женщин. Анна подошла к окну, глянув вниз нервно передернула плечами и плотнее укуталась в шаль.
   - Хорошо мы Ленку в Саратов услали, как чувствовали, - сказала она.
   - Да, это точно. Не рванулась бы только та сейчас сюда, а то еще подумает что спасать нас надо...
   Их разговор прервала требовательная трель звонка. Супруги вздрогнули, переглянулись, Иван бесшумно проскочил в прихожую, успев шепнуть жене только одно слово: - Ружье!
   А в дверь уже во всю дубасили руками и ногами.
   - Открывай! - донеслось до супругов. - Эй, Иван, отдавай Ленку!
   - Кажется это Ерик из сорок шестой квартиры, - шепнул Иван жене. Он давно на нашу дочь глаз положил.
   - Сволочь! - всхлипнула Анна.
   Железная дверь звенела под напором тел, с потолка даже сыпалась штукатурка.
   - Хрен вы нас так возьмете, - пробормотал Иван взводя курки. Патроны он зарядил еще трое суток назад, когда в Алма-Ате началась вся эта заваруха. И началось все это как-то сразу, неожиданно и одновременно, во всех районах города. Толпы молодых парней с автоматами в руках появились с утра, они штурмом взяли ГОВД, мэрию, и основные объекты города: вокзалы, аэропорт, почтамт. Почти все они были выходцами с юга Казахстана, молодыми, малограмотными парнями трудившиеся на заводах бывшей столицы на самых неквалифицированных рабротах. У них оказался и свой вождь, некто Усто-Балауддин, бородатый мулла, заявивший, что Южный Казахстан отделяется от северного и входит в конфедерацию народов мусульман Средней Азии. На помощь к воставшим рвались силы талибов, с трудом сдерживаемые в Таджикистане бросаемыми в топку войны силами быстрого реагирования России. А в Алма-Ате сразу же начались погромы, грабили и убивали не только русских, но и видных казахских ученых и общественных деятелей не угодивших в благонадежные по мусульманским понятиям. Эти трое суток семья Пименовых провела дома, запершись на все замки и потихоньку подъедая небольшой запас продуктов. Самой большой проблемой была вода. Водопровод перестал работать в первый же день погромов, Пименовы даже не успели запастись водой. Все горожане набирали воду из фонтана, он еле пульсировал влагой, но выходить русским на площадь было небезопасно. На глазах у Пименовых как минимум троих русских мужиков убили молодцы с автоматами. Спасла от жажды их соседка, Айгуль, принесшая им ведро воды.
   - Вы не выходите, - шепнула она протягивая воду. - Я если что еще принесу.
   Дверь держалась из последних сил, она уже болталась под ударами тел, когда тяжелый, мощный рев со стороны улицы заставил Пименовых выскочить на болкон. Они увидели уже удаляющийся силуэто громадного самолета, но красные звезды на крыльях не оставляли ни какого сомнения откуда он прилетел.
   - Наши! - заорал Пименов, и разрядил заряженное ружье в толпу на площади. В ответ по нему так же начали стрелять, но через несколько секунд над городом снова раздался тяжелый грохот летящего на сверхзвуке самлета. Дальний стратегический бомбардировщик ТУ-160 проходил над городом на высоте не более двухсот метров. От удара взрывной волны в городе вылетали стекла, Иван зажав руками уши не уходил с болкона. Он видел как открылся продолговатый вырез бомболюка и вниз посыпалась масса чего-то небольшого, круглого. Самолет скрылся за домами, а на улицах и площадях с ослепительными вспышками начали рваться свето-шумовые гранаты. Погромщики кинулись в разные стороны, некоторые из них на ходу бросали оружие, истошный вопль донесся до ушей Ивана.
   - А, суки, не нравится! - заорал он.
   Вскоре на улицах не осталась ни кого, лишь с треском догорала машина убитого декана. Его жена, голая, с разбитым в кровь лицом с воем подползла к лежащему на парапете фонтана телу дочери. Ее голова была откинута назад, широко открытые голубые глаза смотрели в серое небо, а в воду фонтана сочилась иссякающая струйка крови. Кто-то из насильников при виде самолета успел полоснуть девушку по горлу ножом.
   Мать еще причитала над ее телом, когда появилась женская фигура в традиционнном женском казахском костюме и прикрыла мертвое тело простыней, а на плечи вдовы декана накинула пальто.
   В это время в аэропорт Алма-Аты уже высаживался головной отряд мобильных войск России. Для подавления сопротивления хватило роты десанта, при виде спускающихся с небес рослых парней в камуфляже мятежники побросали оружие и попытались уйти в горы. Лишь их командир, бородатый мужик лет сорока до конца ожесточенно отстреливался в башне управления полетами. Когда первые десантники ворвались вовнутрь они увидели над его трупом надпись на стене: "Аллах акбар! Привет из Чечни!".
   Эпизод .
   Мятеж южно-казахстанских сепаратистов и вторжение талибов застали Сазонтьева в Париже. Это был первый выезд одного из глав Верховного Совета за пределы России. Официально Главковерха пригласило министерство обороны Франции, но все знали что большую заинтересованность в этом самого президента. Такого наплыва журналистов аэропорт Орли не помнил даже при визитах более высокого уровня. Телекомпании напрямую транслировали на добрый десяток стран все перепитии торжественного церемониала. Когда в открытой двери самолета показалась мощная фигура Сазонтьева все комментаторы на время примолкли. Много было пересудов о том, не явится ли военный министр России в Париж пьяным, основное пристрастие Главковерха было известно. Но Сазонтьев был трезв как стеклышко, подтянут и собран. На его погонах сияли большие маршальские звезды. Это звание ему присвоили специально перед визитом, дабы поднять вес министра в глазах французских военных. Сам мундир новоиспеченого маршала представлял собой шедевр портновского искусства. Темно-синего цвета, с золотыми погонами, аксельбантами на правом плече, с внушительной орденской планкой, с серебряным крестиком Георгия Победоносца на шее, золотой звездой Героя России Сазонтьев был внушителен и величав. Фуражка с золотым кантом и задранной вверх тульей еще больше увеличивала рост гиганта. Министр обороны Франции Жак Шенье при росте метр восемьдесят пять по сравнению с ним смотрелся подростком. Отточеным жестом отдав честь Сазонтьев вместе с министром прошелся вдоль застывшего строя всех родов войск, затем они прослушали гимны, придирчиво рассмотрели торжественный марш караула. Прежде чем покинуть аэропорт Сазонтьев подошел к банде колышущихся, как во время прибоя, журналистов.
   - Скажите, генерал, почему вы приехали одни, где ваша жена? - крикнул один из них.
   - Во-перых, не генерал, а маршал, - повысил голос Сазонтьев. - А жена моя осталась дома.
   - Почему вы ее лишили Парижа?
   - У ней сейчас ответственная пора, на днях она должна рожать.
   - Кого ждете?
   - Дочь.
   - Как назовете?
   - Викторией. Самое женской имя для дочери военного.
   Кто-то из шустрых репортеров быстро подсчитал, что Виктория была зачата как раз во время прошлогоднего балканского кризиса.
   - Вы зачали ее на борту "Петра Великого"?
   - Может быть. Морская качка иногда способствует сексу.
   - Вы приехали окончательно запугать Францию и весь Запад? Поставить ее на колени?
   Голубые глаза Главковерха холодным ледком скользнули по худосочной фигуре длинноволосого, мокрогубого репортера.
   - Таких как вы не надо пугать, вас запугали еще в чреве матери.
   Жак Шенье так же ответил на пару вопросов, и они проследовали к машинам. Там уже их ждала бушующая толпа. Над головами виднелись самые разные плакаты, от - "Палач Европы", до - "Я хочу от тебя ребенка".
   Официально Сазонтьева принимал в своей резиденции Шенье, но ни кто не удивился, когда в самый разгар переговоров открылась дверь и в зал вошел президент Франции. Кроме этого они встречались еще три раза, в загородном замке Рамбуйе, и в личном поместье Шенье недалеко от Парижа. Во всех случаях разговор шел о новой системе безопасности Европы.
   - Пора уходить от существующей системы построения НАТО, - убеждал новоиспеченный маршал. - Позиция США во время балканского кризиса явно показала то, что они были готовы пожертвовать Европой ради сохранения собственноего спокойствия. Сам по себе конфликт вокруг Югославии носил локальный характер и его вполне было возможно решить мирным путем. Против этого была именно Америка. Не секрет что и Дальневосточный кризис вокруг Курил был спровоцирован именно США. Для Японии это кончилось плачевно, но правительство Штатов не извлекло уроков из этой ситуации. Кто знает на какую авантюру они решатся завтра. Надо переходить к континентальной системе безопасности.
   - То правительство ушло в отставку, - напомнил президент.
   - Да, но и у нынешнего президента основным пунктом программы было возвращение России в лоно демократии. Это означает только одно продолжение попыток вмешательства США во внутреннее дело России. Я не думаю что вам бы понравилась предвыборная компания претендента на первые роли, допустим, в Германии, если там было записано возвращение ей Эльзаса и Лотарингии.
   Выйдя из зала заседания Президент бросил через плече своим советникам:
   - Кто-то из вас говорил, что он грубый солдафон с мышлением ефрейтора? Хотел бы я иметь армию состоящую из таких ефрейторов. Даже если все эти предложения принадлежит Сизову, то он хорошо их озвучивает.
   Из-за визита Президента встреча двух министров задержалась более чем на час. После ее окончания кортеж машин торжественно проследовал в церковь к могиле Наполеона. Отдав честь и лично возложив венок Сазонтьев неожиданно для всех сдернул фуражку и преклонив колено застыл перед гранитным надгробием гения. Все это шло в прямой трансляции, и этого его жеста было достаточно, чтобы завоевать симпатии экспансивных французов. Уже на следующий день число пикетчиков с антирусскими плакатами значительно поубавилось, в основном там стояли люди с типично кавказскими лицами. Впрочем, было кое что и посерьезней плакатов. Тот неожиданный приход президента просто спас жизнь Сазонтьева. Стоявший в оцеплении недалеко от 777 полицейский по имени Андре Жан-Поль Килли обратил внимание на одну из машин, серый старенький "Пежо", стоящих в течении трех часов недалеко от собора. Удивило его то, что все это время в машине сидели люди. Андре обратил внимание на странную машину вышестоящему лейтенанту, и те в сопровождении большой группы полицейских подошли к "Пежо". Увидев полицию все четверо сидевших в автомобиле занервничали, начали оживленно переговариваться. Оказалось что ни один из них не владел французским. Под дулами автоматов чужеземцев вытащили из машины, при них обнаружили три пистолета и пульт управления взрывным устройством. В спешном порядке были прочесаны все окрестности, мину обнаружили в урне в каких-то десяти метрах от входа в собор. Бомбу обезвредили, все четверо террористов оказались выходцами с Кавказа, тремя чеченцами и карачаевцем.
   Менее значимое покушение произошло в самом конце визита Главковерха. Он спускался вниз по ступеням Гранд- Опера, когда к нему с криком "Банзай" кинулся человек с типично восточными чертами лица и кинжалом в руке. Не прерывая движения Сазонтьев выбросил вперед свою левую руку и кулак бывшего спецназовца мигом остановил самурая отбросив щуплое тело японца назад. Кинжал террориста успел только попортить китель маршала, а японского студента Киито Море увезли в больницу со сломаным носом и стрясеним мозга. Как оказалось, у новоявленного самурая на Шикотане погиб старший брат, за это тот и хотел отомстить Сазонтьеву. Все это было заснято вездесущими операторами "Антенн-2", и потом еще несколько дней крутилось в записи по всем каналам.
   Все четыре дня визита Сазонтьева посольство России осаждали экзальтированные девицы самого разного возраста и внешнего вида с одной навязчивой мечтой переспать с новоявленным Александром Македонским. Это весьма забавляло Сашку, в свободные минуты он с биноклем рассматривал претенднток на его постель, порой одетых более чем откровенно.
   - Да, а страшноватые все-таким эти француженки, - с усмешкой сказал он, подводя неутешительный итог. - Ни на одну из них я бы без стакана водки бы не позарился.