Сашнева Александра. Наркоза не будет

   Лера улыбнулась и сказала в трубку:
   - Очень весело... Сейчас едем в музей... Мы еще не решили... - Она нажала кнопку отбоя и неожиданно противным голосом крякнула. - Хватит валяться. Пора!
   Приятели послушно выкарабкались из снега и, отряхиваясь на ходу, устремились к машине.
   - Так куда мы едем? - спросила Рита, когда все наконец уселись в "Шевроле". Мишенька впереди, Рита с Анечкой сзади.
   - В Кунст-камеру. На Каменный остров! А потом в Петропавловку! сказал Мишенька.
   - Сразу всюду? - с сомнением переспросила Лера.
   - Да-да! - Анечка захлопала в ладоши. - Непременно! Там есть ресторан "Каземат". Ты должна попробовать " Обед вертухая". Там все, как в настоящей тюрьме. Так здорово! Поехали!
   - Миша! Забей еще штакету... А то что-то заносит, - попросила Лера и рванула с места в своей обычной манере.
   Мишенька справился с косяком, и сизый сладкий дым опять заволок салон машины.
   Они летели стрелой в тусклом безвременьи пасмурного дня. И машины, попадающиеся по пути и навстречу, казались нарисованными в компьютерной игрушке. И чем быстрее они ехали, тем более нарисованным казался весь мир. А потом и вовсе стало казаться, что никуда они не едут, а сидят где-то в комнате и смотрят ящик. Или спят, а все вокруг им снится.
   - А почему ты не возьмешь шофера? - спросила Рита, пропуская свою порцию каннабиса.
   Лера усмехнулась:
   - Ты знаешь хоть одного шофера, который сможет столько выжрать, а потом ехать?
   Рита понятливо кивнула - они обгоняли все машины на шоссе.
   Лера включила музыку. Низкий черный голос принялся твердить одну и ту же фразу: "Сын дъявола", по-кошачьи взвизгивали далекие женские голоса. Вдруг предметы в Ритиных глазах как-то размазались, словно замедлились во времени.
   - Странная музыка... - оценила Рита. - Необычная. У меня не очень хороший слух, но я слышу нечто особенное.
   - Ага... - кивнула Анечка, блаженно улыбаясь. - Классная. Меня так прет от нее, будто Череп знал, как подействует трава. А под кислым под нее вообще очень классно. Можно даже увидеть что-нибудь типа Африки. И племена пигмеев. Ты видела пигмеев?
   - А кто это, Череп? - спросила Рита, пропустив текст про пигмеев и Африку.
   - Один наш приятель. Он пишет музыку для дискотек. Он очень прикольный. От передоза у него выпали все волосы и даже бровей теперь нет. Он, типа, переродился и уже не совсем человек... Мы тебя познакомим. Правда, мы уже давно не видели его. Но это не проблема.
   - Да-а... Круто. Волосы выпали - это круто, - кивнула Рита.
   Мишенька, пыхнув, протянул косяк Лере. Его рука двигалась замедленным стробоскопическим образом.
   Бормотание на диске сменилось низкими спусками звука. На полтона вниз. Еще раз вниз. И немного медленнее. Будто самолет начал снижаться в багровую тьму преисподней. И с каждым спуском вещи теряли по одному из своих реальных свойств. Сначала связь с названием, потом наполненность объема. Рита тупо смотрела на бутылку текилы, которая откуда-то появилась у Анечки в руке и удивлялась, как можно держать бутылку, которой не существует. Откуда-то из пищеварительной системы поднялось ощущение тихого первобытного ужаса. Предметы отслоились от названий. Рита тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.
   - Черт!
   Анечка улыбалась идиотической улыбкой и, ни слова ни говоря, протянула бутылку.
   - Классно? Правда?
   - Ага, - согласилась Рита и, дорожа проблеском сознания, отхлебнула из горлышка.
   Каннабис отпустил.
   Предметы снова соединились со словами. Мишенькино лицо расплылось в невинной блаженной улыбке, он протянул к Рите руки. И вдруг она узнала, что больше всего на свете любит Анечку и Мишеньку, и даже Леру, хоть у нее в сумке порядок. Сумка не шла из головы, крутясь вертолетом, она увеличилась до непостижимых размеров и затмила все пространство.
   Струя холодного воздуха опять выдернула Риту в реал.
   Хозяйка машины не спеша чуть приспустила окно. Ненамного. На пару сантиметров. Но этого было достаточно, чтобы кумар в салоне начал развеиваться.
   - Лер! Не май месяц! - упрекнул ее Мишенька.
   Но Лера отмахнулась:
   - Глаза выедает!
   Мишенька деловито откинув переднее сидение, перевалился назад.
   - Что ты делаешь, придурок? - без интонационно возмутилась Лера.
   Машина круто вильнула, болтнув компанию, будто мешки. Раздался дружный хохот единственной причиной которого было обилие употребленных веществ.
   - Э-э-э! - сказала Лера. - Какие вы хитрые!
   Она остановилась, съехав, не глядя, в какой-то кювет, и тоже откинула свое сидение. Таким образом куча стала общей. Взгляд Риты упал на паучка, и она с интересом подумала, в постоянном ли режиме мифический муж следит за своей фешенебельной красоткой. И почему бы ему не записывать все это на кассету и не продавать потом в качестве легкой эротики?
   Но Леру наличие паучка не смущало. И Рита подумала, что сообщение про камеру могло быть шуткой. Просто шуткой.
   Издали машина напоминала дымовую шашку. Дым конопли валил из приоткрытого окна, а от заснеженных сосновых стволов упруго отражался заводной танцевальный микс.
   Компания предавалась самозабвенному сладострастию, когда кто-то постучал по крыше машины.
   Рита подняла голову - мент. Пузан в серой форме упорно долбил кулаком по крыше.
   - Ань, - позвала Рита подругу, и та, не смотря на занятость, стремительно вскинула голову.
   - Лера, Лера! Где твоя ксива? - Анечка дергала ее за руку. - Доставай ксиву!
   - Что там такое? - Лера нехотя повернула голову.
   - Гы-гы! Менты. Приколись, - сказал Мишенька и засмеялся, лихорадочно разыскивая предметы своей одежды.
   Красотка поправила волосы, протянула руку за сумочкой и, достав оттуда какие-то корки, высунула руку в приоткрытое окно.
   Усатый капитан повертел корки в руках, вернул уже с уважением и сказал заботливым голосом:
   - Вы в курсе, что вам отсюда не выбраться самим?
   Тут как-то стало холодно и не так весело.
   - В смысле? - озаботился Мишенька.
   - В прямом. Вы по самые окна в снегу.
   - Мамочка дорогая! - сказала Анечка, открыв свое окно и высунувшись из машины.
   - Ну так вытаскивайте нас! - раздраженно распорядилась Лера.
   - Сотка баксов... - сказал мент.
   - Где моя сумка? - заволновалась Лера и, как была голая, перебралась на свое сидение. - Весь кайф обломал. Из-за поганой сотки!
   Сумка нашлась на полу. Анечка подняла ее и протянула хозяйке. Та вытащила деньги и рассчиталась.
   - Забивай! - скомандовала она Мишеньке, и тот послушно полез вперед за банкой с каннабисом.
   - Ага. Только я оденусь, - пыхтя, сказал он.
   Лера не спеша одевалась. Ей было настолько все равно, одетая она или нет, будто она родилась и выросла среди каких-нибудь туземцев, не ведающих ни первородного греха, ни стыда, ни комплексов неполноценности. Ее спокойствие и красота вполне заменяли ей одежду. И даже менты, остановившиеся поодаль с оторопелыми изумленными лицами, не отпускали обычных в их кругу сальных шуточек.
   - Черт! - выругалася Мишенька, путаясь в незавязанных шнурках, незастегнутых пуговицах и перепутанных рукавах. - Так часто приходится раздеваться и одеваться! Может быть, купить шубу и носить ее поверх трусов?
   - Хорошая идея, - хохотнула Рита. Опасность всегда отрезвляла ее.
   - А зачем тебе трусы? - равнодушно поинтересовалась Лера.
   Менты с незлобными матерками остановили грузовик. Ползая по пояс в снегу, зацепили машину тросом.
   - Пошел! - крикнул серый пузан. Грузовик натужился, разбрызгивая колесами слякотную жижу, и "шеврик" поволокся за ним на дорогу.
   - Все! Надо осторожнее! - заискивающе сказал мент, наклонясь к окну.
   - Спасибо, - поблагодарила Лера и поправила волосы.
   Люди в серых униформах сели в служебную машину, друг за другом хлопнули четыре дверцы, и ментовский жигуль покатил дальше. Искать сотки, полтинники, а между делом исполнять неизбежные служебные обязанности.
   Лера тупо смотрела перед собой. Снег падающий с неба становился гуще и тяжелее. В "шевроле" наступила тишина.
   - Ну, мы же хотели в музей... - грустно сказал Мишенька. - Так обломали.
   Он наклонился к Лере и попыхтел ей на ухо. Та улыбнулась.
   - Но зато они нас вытащили... - резонно заметила Анечка.
   - Да. В музей, - сказала Лера и завела мотор.
   Шевроле рванулся, плотно вдавив пассажиров в кресла.
   Анечка вздохнула и обняла Риту. Они свалились на сидение и остались лежать. Рита смотрела, как ручьи бегут по стеклу, пока глаза не закрылись сами собой. Сквозь дрему она слышала, как Мишенька еще некоторое время сосредоточенно перебирал кассеты, бурча что-то под нос.
   - О! Это пойдет, - наконец объявил он.
   Теперь не зловещий шепот, а сладкие семплированные войсы заполнили салон благовонием летних растений. Запах казался настолько сильным, что Рита захотела проверить, не глюк ли это, и приоткрыла глаза. Нет. Это не был глюк. Мишенька добыл откуда-то благовонную палочку и, подпалив, воткнул в прищепку к паучку. Мутноватый перламутровый дым опять затянул салон. Взглянув на Леру, приятель затих.
   Рита смотрела сквозь приоткрытые веки на зеркальце, в котором отражалось лицо хозяйки "Шевроле". На лице Леры появилось строгое, таящее в себе необъяснимый ужас, выражение. Кажется, именно оно остановило Мишеньку от активных действий. Скука заставила его зевать, а потом уснуть, уронив голову на грудь. Лера краем глаза покосилась на часы и еще притопила газ.
   Машина птицей летела по середине шоссе, распугивая неуклюжий отечественный транспорт.
   СОЗЕРЦАНИЕ ВОДЫ
   На берегу Невы, подле задумчивых египетских Сфинксов, стоял высокий человек с бритой непокрытой головой. Несмотря на постоянно сыплющийся снег, его лицо сохраняло благостное, отсутствующее выражение, точно такое же, как у обоих египетских статуй. Глаза, четко очерченные веками, неподвижно смотрели за горизонт.
   Похоже, мокрый, беспрестанно валящий снег, не доставлял ему никаких хлопот. Даже на плечах черного пальто не оставалось снежинок. И непонятно было, таяли ли они там, точно в темной воде, или не смели коснуться.
   Человек стоял довольно долго.
   За его спиной пытался преодолеть пробку на светофоре троллейбус. Потом появилась парочка маньячных туристов, которым приспичило именно зимой изучать каменных зверей, вспыхивая японской "мыльницей". Потом лохматый чумазый пес, начертав лапами петлю, пометил гранитные углы набережной и колесо черного "Лексуса".
   Наконец троллейбус выбрался из затора и понесся к Петропавловке.
   Обгоняя его на прямой дороге, рванула стайка машин.
   Затем световор опять зажег красный свет, остановливая следующую порцию транспорта, и на набережной наступила внезапная тишина.
   ОБЕД ВЕРТУХАЯ
   Снег пепелом сыпался на тротуары, крыши, прохожих, ветки, ларьки. Город просвечивал сквозь него точно сквозь папиросную бумагу. Бледно-желтые пятна фар блудили в этом снегу, и машины пробирались сквозь него медленными робкими стадами.
   С площади Труда Лера поехала по набережной направо. Черная, густая от холода вода качалась в тисках набережных, точно в корыте, которое кто-то случайно качнул. Тускло отражались сфинксы, заваленные шапками снега. Возле них одиноко торчала неподвижная человеческая фигура.
   Рита открыла глаза и выбралась из-под спящей подруги. Взгляд ее машинально зафиксировал композицию на том берегу Невы. Что-то удивило ее, но она не могла понять - что.
   - Черт! - ругнулась Лера. - Как меня бесит это! Как можно ехать на такой скорости? Коровы на льду, а не водилы!
   Она даже не пыталась пойти на обгон.
   - Да ладно! - Мишенька встрепенулся и, зевая продолжил. - Чуть раньше, чуть позже. Даже по приколу.
   - Тебе по приколу дрыхнуть. - усмехнулась Лера.
   Мишенька икнул и развел руками.
   - О! А чего так тихо? Давай музыку включим! - он снова полез в бардачок за дисками.
   - Включи...
   - Черт! А где это про дьявола? Там такие саксы гаденькие. Сладкие такие... А! Вот. - Наконец он нашел нужный диск и врубил на полную. Динамики ломанули воздух тугой волной низов и напугал спящую Анечку.
   - Мы все проспали... - хрипло пробасила она, протирая глаза. - А мы что, не едем в музей?
   - Нет. Он уже закрыт, - обронила Лера. - В другой раз.
   Анечка вздохнула с легким сожалением.
   - М-м-м... - Рита встряхнула головой.
   Мишенька на переднем сидении буйствовал, размахивая в такт музыке руками.
   Анечка, проследив за пристальным взглядом Риты, спросила:
   - А ты была в Кунст-Камере?
   - Не-а...
   - Значит ты уродцев не видела?
   - Не-а... - Рита помотала головой.
   - И индейцев в лодках не видела?
   - Не-а... - снова произнесла Рита и посмотрела сквозь заднее стекло.
   На другом берегу, возле удаляющихся в пепельный сумерек Сфинксов, все еще стояла смутная фигура в долгополом черном пальто.
   - Зря... - зевнула Анечка. - Петр I был, типа, масоном. Прикалывался ко всяким таким штучкам. Но там не только уродцы. Самое прикольное - всякие божки. Этнография. Это сейчас очень модно. Кастанеда и все такое.
   - Приколись, - пробормотала Рита. - Какой-то мужик на том берегу стоит уже минут десять. И не холодно же ему. И снегом его не замело.
   Рита произнесла эту фразу и снова резко повернула голову. Человек в черном пальто все еще стоял около сфинксов. И точно - на его пальто не было ни снежинки, точно над ним нависал купол, непреодолимый для снега.
   - Говорят, там есть действующие вещи, - продолжала Анечка. - Если знать, как... Жаль, что мы туда не едем.
   "Шевроле" наконец-то дотащился до Дворцового моста.
   Лера поглядывала на часы.
   - Действующие, это как? - минуту подумав, переспросила Рита.
   Черный силуэт, так и не шевельнувшись, растворился за пеленой снега.
   - Э-э-э-э... - Анечка задумалась, подыскивая слова. - Они как-то действуют. Необъяснимо. В общем, можно изменять события по своей воле, если знать, как с ними обращаться...
   - Это, типа, магия и все такое?
   Анечка вздохнула:
   - Ну... Типа.
   Рита усмехнулась и, оставив тему без комментариев, отвернулась к заплаканному стеклу.
   Снежинки прикасались к его поверхности и тут же таяли.
   ***
   В "Каземате" их встретил портье в форме тюремщика петровских времен, с пищалью через плечо. Не менее странно одетый гардеробщик принял верхнюю одежду. В предбаннике, перед зеркалом, стоял худощавый альбинос в маленьких черных очках и черной же кожанной куртке. Его тонкие губы шевельнулись, изобразив невнятную эмоцию.
   Лера, с напряженным по-прежнему лицом, скользнула в туалетную комнату.
   - Ну что? - сказал Мишенька. - Пойдем. Займем место, пока она там.
   Они пошли в зал и сели за столик в уголке возле сцены. Шест для стриптиза очень странно смотрелся в этом заведении. Должно быть, девушки выходили в кандалах и полосатых робах? Хотя нет. В то время никаких полос не было. Только дерьга и кандалы.
   Официант в камзоле принес меню.
   Разглядывая список блюд, Рита услышала, как Мишенька говорил Анечке:
   - Да она дура!
   - А.... Вы про кого это? Про Леру? - Рита вздохнула. - Кстати - пока вашей подруги нет - кто она такая?
   - Нет. Не про Леру. Лера хорошая, - весомо пояснила Анечка. - Лера жена одного очень нового русского. Ну просто очень нового. Мы случайно познакомились с ней на одном вернисаже. Осенью. На самом деле она классная. Она не только красотка дикая. Она такие вещи может! Однажды она прямо у меня на глазах человека загипнотизировала.
   - Да!? - Рита проявила интерес. - Психолог, что ли?
   Она видала психологинь с холодными рыбьими лицами, но никогда не видела среди них манекенщиц. Хотя... Почему нет?
   - Да психолог... - подтвердила догадку Анечка. - Только она нигде не работает. Или работает, только никто не знает где.
   Рита усмехнулась. Психолог, который на глазах может ввести в гипноз и нигде не работает - это ново.
   Мишенька вздохнул, мило улыбнулся и помешал трубочкой коктейль.
   - А мы ее по злачным местам возим. Всякие вещества ей покупаем (на ее деньги, разумеется) и все такое... И нам весело, и она довольна. С артистами разными, с депутатами! Ну, в общем... Но мы уже ничему не удивляемся. Хочется только летом куда-нибудь на дачу свалить. Отдышаться чуть-чуть. Иногда, конечно, выматывает этот круговорот.
   - А чем ее гей-то зарабатывает? - задала Рита дурацкий вопрос, не особо ожидая ответа.
   Ответом было выразительное молчание. Понятно.
   Анечка подожгла в пепельнице салфетку, и тотчас появилась Лера, неся свою обычную рекламную улыбку.
   Рита заметила, что она чем-то очень довольна.
   Лера весело улыбнулась и опустилась на свободное место.
   - Уже заказали?
   - Ага... Обед вертухая. - кивнул Мишенька. - Нормально?
   - Да... - томно согласилась Лера. - Хорошо.
   Пришел официант с подносом.
   "Обед вертухая" состоял из черного ломтя хлеба с горой красной икры, жирного куска осетра в соусе с лимонными дольками, который плавал в алюминиевой миске с выбитыми номерами и графина с водкой. Миску сопровождал обломок ложки, гнутая алюминиевая вилка и граненый стакан с сивухой.
   - Круто... - оценила Рита имидж заведения, вертя огрызок вилки.
   Лера со скукой зацепила кусок осетра:
   - Хочется чего-то бурного, яркого...
   - Да?! - Мишенька оторвался от сжигания салфеток.
   Лера томно улыбнулась:
   - Ну, Мишенька, я хочу туда. Туда!
   - А мы же собирались сегодня как раз... и вообще... бум-бум-бум и все такое, клево! - сказала Анечка, хлопая ресницами.
   Анечка обладала волшебной способностью объясняться без слов, практически междометиями, и Рита каждый раз удивлялась, как люди безошибочно понимали многосмысленные Анечкины конструкции. И менты, и депутаты, и журналисты. Все. Как-то они ее понимали. Только не Рита. Хотя зарплату она получала, чтобы понимать непонимаемое. Впрочем, Анечка с Мишенькой не входили в сферу профессиональных интересов Риты Танк. До сих пор. Пока не связались с хозяйкой "Шевроле". Она явно тянула на профессиональный интерес. В Ритиной конторе считались интересными все люди, доход которых позволял обладать пятикаратным алмазом.
   Лера надавила на Мишеньку взглядом и тот торопливо пообещал:
   - А-а-а-а-а... ну да. Конечно! Какой базар! Сейчас звоним! Анька! Давай телефон. А вообще зачем звонить? Зачем нам звонить? Поедем сразу!
   Он отодвинул стул, демонстрируя готовность встать.
   Анечка закурила и философски заметила:
   - А что мы куда-то опаздываем? Или спешим?
   - Ах, ну да... Там раньше полуночи никого не бывает. - Мишенька развел руками. Он снова оглянулся на Леру, которая выжидающе молчала, потом на Анечку, которая, улыбаясь курила, потом на Риту, ища соучастия, и добавил. - А вообще, мне все фиолетово. Как скажете, так и сделаем...
   В этот момент к нему подошла стриптизерка и, покачивая бедрами, выпятила прикрытый белыми трусами лобок. Почему-то она ждала от Мишеньки денег.
   Но тот махнул на нее рукой. Однако девица не осознала этого. Тогда тихий, добрый Мишенька взял со стола горчицу и, мгновенно оттянув трусы красотки рукой, вывалил туда всю банку. Девица завизжала, и, схватившись обоими руками за трусы, неуклюже поскакала за кулисы.
   Рита одним глотком добила свой виски.
   - Ха-ха-ха! - Лера одобрительно захохотала. - Тысяча тридцать пятый способ?
   - А что она? - Мишенька не находил слов. - Трясет у меня перед лицом своей немытой... Я просил ее? Я ем, между прочим.
   - Откуда ты знаешь, может мытая? - продолжала хохотать Лера.
   Подошел мрачный человек с очень важным выражением на лице. Лера вздохнула и молча протянула ему сотку. Тот взял и повернулся спиной, чтобы уходить.
   - Постой! - остановила его Лера, хватая за ляжку. - Пусть подойдет к нам еще.
   - Лера, - Анечка, дернула ее за рукав. - Зачем она тебе? Поедем лучше...
   - Я хочу...
   - Ну понятно... бум-бум-бум... все такое, конечно, кстати, классный этот обед вертухая... а вот мы были на той неделе там... ну где это... ну там вообще.... Скажи, да?
   - Да... Точно...- Мишенька с очень серьезным выражением повернулся к Рите. - Ты непременно должна это испытать.
   - Да! К неграм! К неграм!!! - Лера капризно скривила красивые губы. Я сегодня заработала кучу денег!
   - Когда успела-то! - подцепила ее Рита.
   - Успела! - усмехнулась Лера и плотоядно улыбнулась.
   Риту удивила эта перемена в поведении рыбообразной красотки. Но возможно, виной тому деньги, которые Лера успела получить где-то. Где? Не здесь ли? Рита как бы невзначай скользнула взглядом по Лериному лицу, замечая огромные темные зрачки.
   Лера потрогала под носом и поднялась.
   - Поехали. Гуляем!
   Когда компания вынырнула на свет, света уже не было, только где-то на западе был жиденький разбавленный закат. Кроме "Шевроле" около кабака стояла еще пара навороченных машин. Начало знобить, сырость пролезла в ботинки.
   Они сели в машину, раскурили косячок.
   Лера повернула ключ зажигания, и мотор беспрекословно завелся. В переднее стекло было видно, как по тропинке к БМВ с затемненными стеклами прошел альбинос в очках. Сел в машину, бросив мгновенный взгляд в сторону "шевроле".
   - Твой знакомый? - со смешком спросил Мишеника.
   - С чего ты взял? - Лера тронула машину.
   - Ну, он на тебя все время посматривает так...
   - Лер! Он глаз на тебя положил! - хихикнула Анечка.
   - Член... - спошлила Лера с довольно мрачным выражением и, притопив газ, обогнала БМВ.
   СОБАКОГОЛОВЫЙ
   БМВ проехал по набережной, повернул в сторону Васильевского, и на восьмой линии остановился. Альбинос, хлопнув дверцей, направился в проходной подъезд. Из подъезда он проследовал в арку, потом в другую и оказался у железной двери с глазком. Альбинос вытащил мобильный телефон и что-то коротко сказал. Промозглый ветер больно резанул по щеке. Альбинос поднял воротник и поежился.
   Дверь отворил всклокоченный парень лет тридцати. Поправив очки, он напряженно улыбнулся, и впустил Альбиноса внутрь. Они протиснулись по тусклому коридору в маленькую мастерскую, окна которой были наглухо заколочены черной тряпкой и листами ДВП. Вдоль стен и на стеллажах стояли груды холстов грязно-коричневого колорита. Посредине мастерской - станок для прокатки гравюр.
   Все было покрыто толстым слоем пыли.
   Альбинос брезгливо поморщился и остановился около станка, следя за тем, чтобы ничего не коснуться.
   - Лера меня предупредила, что я Вас узнаю сразу. Я и узнал, - начал парень не очень уверенно. - А деньги с Вами?
   - Да... - резко перебил его Альбинос.
   - Сейчас принесу.
   Лохматый вышел в соседнюю комнату и вернулся с тяжелым свертком.
   - Вот! - сказал он и поставил сверток на стол.
   Альбинос сорвал крафт, небрежно обронив куски на пол, и в руках его оказалась бронзовая статуя египетского бога Нубиса, высотой сантиметров сорок.
   - Хорошо, - сказал Альбинос и вытащил из кармана плотную пачку зеленых. - Держи.
   Лохматый поймал деньги на лету и принялся пересчитывать. В глубине глаз мелькнуло сытое удовлетворение, кожа на щеках порозовела. Он торопливо запихнул пачку в карман джинсов и начал собирать с пола обрывки крафта.
   Альбинос все еще разглядывал приобретение.
   Когда Лохматый выпрямился, его бледное пергаментное лицо было покрыто потом.
   - Не подвезете ли Вы меня? - нерешительно попросил он.
   Альбинос бросил на тощего продавца антиквариата жесткий взгляд и, ни слова не говоря, вытащил из кармана плотный черный пакет. Он осторожно засунул туда фигуру бога и, достав мобилу, позвонил.
   - Она у меня, - коротко сказал он в трубку. - Хорошо.
   Лохматый начал торопливо одеваться.
   - Так Вы не подвезете меня? - снова заискивающе спросил он.
   Альбинос отрицательно качнул головой и направился к выходу, справедливо полагая, что дал парню достаточно денег, чтобы тот мог взять тачку, если ему куда-то надо.
   Лохматый, продолжая на ходу застегивать пуговицы, побежал за ним.
   Внезапно Альбинос остановился. Его посетила одна идея.
   - Хотя, впрочем... Полчаса у меня еще есть... Пойдем.
   Они вышли.
   Хлопья снега все сильнее клубились в свете качающегося фонаря. Лохматый нервно подергивался.
   - Куда тебе? - спросил его Альбинос, когда они сели в машину.
   - На Невский или просто поближе туда. К Пассажу. Хочу герыча прикупить.
   - О`кей, - кивнул Альбинос и завел мотор.
   Он презирал людей, которые готовы были преступить закон ради порции дури. Вот власть - это другое дело. Власть - это чистый продукт. Она возвышает, она поднимает человека из дерьма, из зловония нищеты и зависимостей. Зависимости от денег, от девок, от ментов на дорогах, от сраных законодателей, от погоды, от времени суток. Только власть освобождает. Дурная карма - это отсутствие власти.
   Альбинос вожделел. Он был уверен, что у него получится. Только надо переступить собственную трусость. Тот, кто боится, никогда не сможет воспользоваться властью Нубиса.
   БМВ несся сквозь тихую белую пургу. Начало подмораживать, но шипованные колеса вели себя уверенно. Лохи и чайники попрятались, предпочитая поберечь машины, и улицы были почти пусты. Только угловатые трамваи, светясь китайскими фонариками, пробирались сквозь снежную кутерьму.
   Собакоголовая статуя покоилась на заднем сидении.
   Лохматый, тупо покачиваясь, глазел по сторонам. Притормозив у светофора, Альбинос поправил зеркало заднего обзора.
   Тощий всклокоченный пассажир БМВ нервно оглянулся и, испуганно вытаращив глаза, тряханул головой.