Джош стоял разинув рот, и перед ним оживала семейная легенда.
Вы были необыкновенный человек, прадедушка. Может быть, Плаумены правы. Маме бы надо сюда приехать и посмотреть это. А не подсмеиваться над вами.
Гарри, Билл и Рекс - это же они идут там впереди. Спиной к солнцу. Спиной к Джошу. И прекрасно. Идут себе по желтой дороге, в желтой дали, среди выжженного солнцем пшеничного жнивья в обрамлении моста, который построил прадедушка Плаумен. Вода в запруде под мостом взбаламученная, мутная, хотя совсем недавно в ней, наверное, отражались и кружево бревен вверху, и купы акаций по берегам, и клочок свежей зеленой травы у самой кромки. Сейчас на воде нет отражений. Только рябь и взбаламученный ил, и по пояс в воде - толстая девочка в зеленом купальном костюме.
- Привет, Джошуа!
Тут уж можешь не сомневаться, Джош. Можешь быть совершенно уверен. Стоит подумать о чем-нибудь вслух, порассуждать самому с собой, и непременно окажется, что кто-то тебя слышал.
Со вздохом:
- Привет, Лора. - Бедная некрасивая девочка. Ничего-то ей не досталось. Тебя обидели, Лора. Где же ты была, когда всех оделяли? Ты что здесь делаешь? Не рановато ли для купанья?
Лора хихикнула:
- Я же сказала, что поймаю тебя, Джошуа. Вот и поймала.
- Что-то не припоминаю.
- Я это вчера сказала. Два раза сказала.
- Только не мне. Ты кому-нибудь другому говорила.
- Не сердись на меня, Джошуа.
- А ты зови меня Джош. Мне очень не нравится это другое имя.
- Мисс Плаумен зовет тебя Джошуа.
- Больше не зовет, и, если бы ты вчера пришла в церковь, ты бы знала об этом. Джошу хочется от нее уйти.
- А ты сегодня уверенный.
- Какой?
- Другой, чем вчера. Вчера мне тебя жаль было. Ну что на это скажешь?
- Послушай, Лора, не может быть, чтобы ты тут стояла, когда я проходил мимо. Не мог я тебя не заметить.
Лора набрала полную грудь воздуха и исчезла. Джош проворчал про себя: "Вечно задаю дурацкие вопросы".
Подождал немного.
- Хорошо. Хорошо. Ты нырнула. А теперь выныривай.
Еще подождал.
Что она, тюлень какой-нибудь, что ли?
Джош уже беспокоился. Стал считать. Начал прямо с тридцати.
- Выныривай, Лора, тебе говорят! Лопнешь.
Разводы на воде посветлели, пожелтели.
С ума сойти! Она застряла. Зацепилась за что-то. Лора! Джош бросил считать, сорвал с плеч рюкзак и попытался, не расшнуровывая, сбросить ботинки.
- А, черт! Как же быть, если не умеешь плавать?
Стал, оскользаясь и увязая, спускаться вниз, к воде, и вдруг вдали от берега, прямо посреди пруда, всплыла круглая, как зеленый желудь, голова, зеленая шапочка в желтом облаке ила.
- Вот сумасшедшая! Совсем спятила! Перепугала меня до смерти.
- Поплаваем?
- Ну уж нет!
- Вода тут отличная.
- Что-то не похоже. На мой взгляд, грязная, мутная лужа.
- Я всегда так делаю.
Джош стал выбираться на сухое место, стараясь не поскользнуться. Его все еще трясло, и он не сразу расслышал ее последние слова.
- Что делаешь?
- Ныряю в самой середке, где глубоко, достаю до дна и взбалтываю тину. Ребята злятся.
- Взбалтываешь тину? Нарочно? Удивительно, что тебя за это не прибили. Заразу какую-нибудь получить можно.
Лора снова была на мелком месте.
- Я и с моста ныряю.
- Психованная. Шею сломаешь.
- Давай поплаваем. Давай!
- Я сказал, нет.
- Ты не умеешь плавать?
- Конечно, умею. Но я не ношу в кармане плавки. А без плавок я не купаюсь.
- У нас ребята купаются.
- У вас-то, конечно, купаются, а я не буду.
- Зачем ты снова надеваешь рюкзак на спину?
- А куда же его надевать?
Разбрызгивая воду, она вышла на берег, неожиданно женственным движением стянула шапочку с головы и тряхнула волосами. Она стояла у воды, наверно, по щиколотку в тине.
- Не уходи, Джош!
- Я иду в поход. А какой же поход, если я тут буду торчать? Я спустился, только чтобы на мост посмотреть.
- Мост Максимилиана Плаумена. Джош вздрогнул.
- Да, кажется, так его называли.
- Но ты же пошел с ребятами.
- Может быть. Ну и что?
Лора, глядя в сторону, словно боясь причинить ему боль:
- Мне Гарри сказал.
- А никакого секрета и не было.
- Про кролика. Что ты плакал из-за кролика. У Джоша сдавило горло.
- А ты бы, конечно, не заплакала?
- Из-за какого-то дурацкого кролика? Смешной ты, Джош.
- Точно. Умереть от смеха можно.
И зашагал вверх по дороге, слыша за спиной:
- Джош, прости! Я не хотела тебя обидеть. Не уходи.
Он буркнул в ответ, не оглянувшись:
- А на черта мне здесь оставаться? Чего я здесь забыл?
На дороге остановился - как застрял на мели: куда податься? Через мост и за реку, в желтую даль, рискуя встретить мальчишек, или обратно в поселок, прямо на Главную улицу? Вот так выбор. Вот так жизнь! А на душе нехорошо, неприятно, как после дурного поступка- будто совершил жестокость, своими руками убил кролика. В другом роде жестокость, но тоже по-своему не лучше, чем удар палкой. Зачем было так отвечать ей? Ей-то за что? Несправедливо.
И Джош пошел обратно к запруде, высматривая ее у воды, не окликая, а просто негромко называя ее имя:
- Лора.
Куда она снова запропастилась? Не на дно же опять? Вон стоит у кустов с ворохом одежды и грязноватым полотенцем в руках, а лицо как у незаслуженно побитого спаниеля. Джош на миг замялся, постоял в нерешительности, а потом спустился и сел у самой воды, где уцелел клочок зеленой травы, уселся с обстоятельностью, будто располагался здесь лагерем на несколько дней. Кто ее знает, эту Лору, как она поступит, что подумает? Вроде бы она простушка, а может, и нет, может, наоборот, очень умная. Тетя Клара вчера вечером странно про нее сказала: "Лора Джонс - очень своеобразная девчушка". Ну уж, не девчушка, тетя Клара, можете мне в этом поверить.
Лора тоже стоит и думает. Думает о чем-то, склонив голову набок. Может быть, прячет улыбку? Ничего-то ты не понимаешь, Джош.
Вот она подходит, глядя вроде бы куда-то в сторону, и садится в двух шагах от него, закутавшись в полотенце. Что там у нее в голове, все еще склоненной набок?
- Билл говорит, за тобой присматривать труднее, чем за двухлетним. Ну вот, получай.
- Благодарю. Это завершает впечатления сегодняшнего дня.
- Он сказал, что ты пошел домой к своей тетушке. Чтобы она сменила тебе подгузничек, припудрила тебе задик и уложила в кроватку.
У Джоша защекотало шею, по спине побежали мурашки. А он-то из таких благородных побуждений к ней возвратился. Напрасно потраченное благородство.
- Билл сердится.
Джош с трудом проглотил слюну.
- Скажите, какая важность!
- Рекс сказал...
- Я не хочу знать, что сказал Рекс.
- Он очень смешно сказал.
- Да уж наверно. У них все семейство смешливое.
- А как же Бетси? Разве она тебе тоже не нравится? Вот и угодил в ловушку. Сам залез. Она своего добилась. Ходила, кружила вокруг да около и бац!
- Скажи, разве она тебе не нравится? Джош со вздохом:
- Я этого не говорил.
- Я видела, как ты на нее смотрел. Глаза пялил.
- Смотреть не запрещается.
- На Бетси все смотрят.
В том смысле, что на Лору не смотрит никто.
- Если ты хочешь заполучить Бетси, тебе придется иметь дело с Гарри.
- Я вовсе не собираюсь "заполучать" Бетси. Что за дурацкий разговор.
- Она подружка Гарри
- Да?
- Это Гарри так говорит, а тебя она считает желторотым.
Ай да Лора! Умеешь подбодрить собеседника.
- Значит, ты все-таки хочешь ее заполучить?
- Вовсе нет.
- Она ведь красивая.
- Она ничего.
- А я толстая.
- Послушай, Лора... - Что с ней будешь делать? - Ты хочешь, чтобы я остался или нет? Перестань об этом, а то я пошел. Запомни раз и навсегда: мне нет дела до девчонок, они меня не интересуют. Я никогда не дружил с девчонками и не собираюсь - ни с Бетси, ни с тобой и ни с кем там еще.
- Тогда не глазей на нее. Потому что, если ты не перестанешь, Гарри тебя отлупит. А Гарри отлупит так, что будь здоров. Он может Билла расплющить, что твой трактор. А по-моему, ты хороший.
Час от часу не легче. Мало того, что Бетси считает его желторотым.
- Билл сказал, ты сюда не придешь. Он сказал, что ты пошел домой к своей тетушке, чтобы она... Джош не дал ей договорить:
- Я уже слышал, что сказал Билл.
- Я здесь с полдевятого жду.
Сердце у него упало, потому что теперь надо было у нее спросить:
- Зачем, Лора? Чего ты тут ждала?
- Ждала, что ты придешь. И ты пришел. Хорошо, что я осталась. Они хотели, чтобы я шла домой. Гарри ужасно сердился. Он сказал, что я за тобой бегаю и что это глупо. А это совсем не глупо, потому что ты хороший. Гарри сказал, что такой мальчик, как ты, на меня и смотреть не станет.
- Это жестоко, так говорить.
- Жестоко? Ну и пусть. Мне дела нет. Потому что ты ушел и снова вернулся. Ты хороший. И пусть ты чудной, мне все равно. Ну и что из того, что ты разревелся над каким-то дурацким кроликом. Те ребята, что пишут стихи, все такие, ведь правда, Джош?
- Правда, Лора. Это ты очень складно говоришь.
А сам чувствовал, что его сторговали и продали за полцены. И он достался Лоре Джонс. Сейчас она отнесет его домой, вставит в рамочку под стекло. И повесит над камином.
- Ты мне еще не рассказал.
- Я за тобой не поспеваю, Лора. Что я тебе не рассказал?
- О своих стихах.
О-о-о. Вот только этого и недоставало. Теперь все.
- Ты обещал.
- Да, я знаю.
- А теперь не хочешь.
Джош повернулся к ней с удивлением.
- Почему ты так решила?
- Ты же не хочешь, разве не правда? Просто не хочешь, и все.
- Правда. Не хочу.
- Я тоже сочинила стихотворение, когда мне было одиннадцать лет. И с тех пор никогда больше не сочиняла. Мистер Коттон сказал, что я его списала, и не захотел поставить мне отметку. Ребята надо мной смеялись.
- А ты его вовсе не списала?
- Счастливое время - весна:
Зимы холода отошли.
Птичек слышны голоса.
Они строят гнезда свои.
Нет лучше весенних дней,
В году они всех зеленей.
Они сидели рядом, и Джош видел Лорины слезы.
- Я не списывала.
Джош потянулся и взял ее за руку.
- По-моему, это очень хорошее стихотворение, Лора. И ясно, что ты его не списала.
17
Что ты наделал, Джош? Доведет тебя до погибели твоя привычка поступать не размышляя.
Никогда раньше не брал за руку девочку, разве только совсем малышку, что годилась тебе в младшие сестренки, или уж взрослую - маму. И вот ведь, связался с такой, которая готова тебя живьем съесть.
Джош, отними руку.
Высвободи пальцы, Джош.
Надо же было так влипнуть. Она, конечно, славная девочка и нуждается в заступнике, и ты, конечно, поступил благородно, как настоящий рыцарь, но теперь ты в ее власти. Она тебя сцапала, Джош. Вырви руку.
- Лора, у меня зачесалось вот тут. Отпусти-ка, дай почесаться.
- У тебя же есть другая рука, Джош.
- Я не левша, Лора. Я не могу чесаться левой рукой.
- Стесняешься, да? Ты в самом деле хочешь, чтобы я отпустила твою руку?
- Уж будь так любезна. Ужасно чешется.
- А ты не думай об этом, Джош, и тогда пройдет.
- Да нет, боюсь, что вряд ли.
- Джош, тебе взаправду, честно понравилось мое стихотворение?
- Ну да.
- А твои стихи на него похожи?
- Нет, Лора.
- Он должен был мне поставить отметку.
- Восемь из десяти, не меньше.
- Ты так думаешь?
- Да, Лора.
- Мне еще никогда и ни за что не ставили восемь баллов из десяти.
- Восемь баллов, не меньше. Тебе было только одиннадцать лет. И ты ни разу не получала восьми баллов. Твой учитель поступил неправильно.
- Я его часто читаю про себя, по многу-многу раз подряд.
- Да, Лора, а теперь, пожалуйста, отпусти мою руку. Это просто нехорошо. Я еще до этого не дорос.
- Глупости. Конечно, дорос. У нас тут мальчишки и девчонки дружат с десяти лет.
- Прадедушка Плаумен, я думаю, очень бы огорчился, если бы это услышал. Там, где я живу, ждут, пока вырастут. Ну пожалуйста, Лора, отпусти мою руку. Если кто-нибудь придет и увидит меня так, будет стыдно.
- Да они и внимания не обратят. Здесь никто не обращает внимания. Все так делают.
- По-моему, ты сочиняешь. Я что-то не видел, чтобы Гарри и Бетси держались за руки.
- Бетси не станет.
- Почему?
Лора, к удивлению Джоша, выпустила его руку.
- Почему Бетси и Гарри не держатся за руки? Почему, Лора?
Ни слова в ответ, кажется, даже глаза закрыла, а это уж вовсе обидно: даром, что ли, Джош так рьяно чесался самым что ни на есть натуральным образом?
- Лора.
Но Лора встала.
- Пойду прыгну с моста.
- Зачем?
- Затем.
Сбросила с плеч полотенце, тряхнула головой, натянула купальную шапочку и, повернув к нему плотную спину, пошла прочь, не оглядываясь.
- Лора, ты это не всерьез?
- Да я все время прыгаю. Ребята только охают. Джош взвесил ее слова и возразил:
- Ты слышишь, как они охают? До или после того, как они тебя по кусочкам соберут? - Но говорить так было жестоко. - Ты бы все-таки лучше не прыгала, Лора. Я, во всяком случае, этого не хотел бы.
Он обеспокоенно встал, но она уже протискивалась сквозь проволочное ограждение железной дороги.
- Я уйду, Лора. Если это ты меня хочешь поразить, то имей в виду, я ухожу! Она вдруг оглянулась.
- Я же сказала, что для меня это обычное дело. Просто пустяки. Не уходи. Не будь злым. Обязательно погляди, как я буду прыгать.
- Не хочу я глядеть. Это глупо. Там слишком высоко. Говорят тебе, шею сломаешь.
- До сих пор не сломала.
- А если поезд?
- Поезд уже прошел. Он идет без двадцати восемь, а обратно уже вечером.
Шутит все-таки, наверно, глупая девчонка. Не станет же она вправду жизнью рисковать.
А Лора уже пролезла через проволоку и шла к насыпи, изящными женственными движениями рук разводя ветви кустов и высокую траву.
- Лора! В траве могут быть змеи. Ты же босиком.
- Нашел чего бояться.
Джошу это показалось малоубедительным, он бросился вслед за ней к ограждению.
- Вернись!
- Не вернусь! Ты только обязательно погляди, как я буду прыгать. Мне это ничего не стоит. Не первый раз.
- Такие ужасные глупости только мальчишки способны делать. - Он стукнул кулаками по верхней проволоке. - Я скажу твоей маме.
- У меня нет мамы.
Джош чуть язык не прикусил. Этого тетя Клара ему не сказала. Попал прямо в яблочко. Ну как можно было ругать эту девчонку, у нее вон и матери даже нет.
Тетя Клара, вы меня предали. Мы же с вами вчера весь вечер проговорили. Я думал, вы рассказали мне историю всех райен-криковских семей до самого прародителя Ноя.
- Не глупи, Лора.
Лора уже карабкалась по насыпи. Джош полез было под проволоку вслед за ней, но дурацкий рюкзак не проходил, застрял, ни взад, ни вперед, как ни дергай и ни тяни. Ты попался, словно рыба на крючок, и лямки больно врезались в плечи.
Ну и черт с ней, если ей так хочется разбиться насмерть, пусть разбивается на здоровье!
С него хватит. Спокойно. Он вытянул руки из лямок и опустил на землю чертов рюкзак. Она над тобой смеется, Джош Плаумен.
- Лора, немедленно спускайся вниз! Даже если ты ныряешь оттуда каждый божий день, меня это нисколько не интересует.
Она уже наверху, идет, должно быть, вдоль самых рельсов. И глядя на него с высоты:
- Смотри!
- Лора Джонс, ты совсем рехнулась!
- Ты оттуда ничего не увидишь. Отступи немного. Вон туда, к запруде. Не порть мне все, Джош.
Как ее убедить? Все равно что взывать к благоразумию скал.
- Ну отойди вон туда, Джош. Пожалуйста.
- Лора, не может быть, чтобы ты запросто прыгала с такой высоты.
- Подначиваешь?
- Вовсе нет. На меня, пожалуйста, не переваливай. Я думал, у тебя в голове что-то есть.
- Да я всегда тут прыгаю, Джош. Это пустяки.
- Если пустяки, зачем же мне непременно смотреть?
Стоит там в высоте глупая, ах какая глупая девчонка. Потом снова двинулась, осторожно ступая, вышла на мост. Там - ни перил, ни парапета. Только аккуратно обтесанные, давным-давно уложенные бревна и дальше пустота.
- Джош, прошу тебя, отойди, чтобы тебе было видно.
- Мне и отсюда видно больше чем достаточно.
- Но ты не увидишь, как я нырну. Я хочу, чтобы ты видел, как я уйду под воду. Не порть мне все, Джош.
Страшное подозрение, что все-таки, наверно, она это делает специально для него. Даже не подозрение, а уверенность. И ужас. Лора, я читаю тебя, как открытую книгу. Ты ничего не можешь мне доказать. Что ж тут поделать, если мне нравится Бетси? Нет, правда, Лора, Гарри правильно сказал: в другом месте я бы на тебя и не посмотрел даже. Зачем же ради меня рисковать жизнью? Я же через неделю уеду.
- Лора, сойди оттуда.
- Не сойду.
- Я позову Гарри.
- Гарри далеко. И ему все равно.
- Если ему все равно, значит, он еще глупее, чем кажется.
Лора стоит на самом краю и ждет, чтобы он отошел подальше.
Какая там глубина? Вдруг слишком мелко? А что, если она ударится об опору моста и разобьется? Далеко ли они выступают? Что, если она полетит отвесно вниз?
Ах, Лора, не верю я тебе, не верю. Никогда ты с этого моста не прыгала.
Лора все еще стоит на краю и ждет.
Тебе нужно к ней подняться, Джош. Все-таки она дурочка. Просто это не всегда заметно. Она может быть хитрой, может быть чуткой, но это не меняет дела.
Почему ты вечно связываешься с такими людьми? Только что хи-хи-хи да ха-ха-ха, и вот уже невесть что происходит. И так всегда, с самого твоего младенчества. Приводил в дом всех убогих и придурковатых, словно им больше деваться некуда. У тебя у самого винтиков не хватает. Лицо у тебя доброе, вот в чем твое наказание.
- Лора, я смотреть не буду. Я закрою глаза! Зажмурюсь изо всех сил. По-моему, ты ведешь себя глупо. По-моему, ты просто выхваляешься. Будь хорошей девочкой и сейчас же спускайся вниз.
- Джош, пожалуйста.
Ты должен снять ее оттуда. На тебе ответственность, Джош. Ты ведь сам так говоришь маме, когда приводишь в очередной раз домой какого-нибудь бедолагу. Ты должен о ней позаботиться. Она не может сама за собой смотреть - ума не хватает. Неважно, сколько ей лет, пятнадцать, шестнадцать - все равно. Она действительно еще маленькая, Джош, - именно это тетя Клара и хотела сказать. Надо бы ей только яснее выражаться. Надо было бы сказать ему так: "Берегись этой девочки, Джош. Как увидишь, что она идет, беги со всех ног". В таком духе.
- Лора, я сейчас поднимусь к тебе.
- Зачем?
- Неважно зачем.
- Тоже хочешь прыгнуть?
- Нет уж, я пока в своем уме.
Перелез через ограждение, а там трава - по пояс. И палки от змей с собой нет. Ну а что ты будешь делать, когда взберешься туда, наверх? Схватишь ее в охапку и понесешь вниз, а она будет ногами дрыгать? Да ты ее от настила не оторвешь. Попробуй только поднять, и сразу в землю уйдешь, провалишься с головкой.
- Ты зачем сюда лезешь, чтобы меня удержать, да?
- Да нет, пожалуй.
- Чтобы лучше видеть?
- Возможно.
Занять ее пока разговором.
- Если ты плохо переносишь высоту, ты отсюда упадешь.
- Это в мои планы не входит, Лора.
- Парень, что в прошлый раз упал, убился насмерть.
- Не удивительно.
- Ударился головой. Ты бы лучше не лез сюда. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Нет, вы только послушайте ее!
Он карабкался по насыпи, но то и дело скатывался обратно. Босиком Лора прямо-таки взлетела туда, а тебе, Джош, придется, видно, попотеть. Может, для нее это и правда привычное дело. Практика, как говорится, залог совершенства. Немногого же ты тогда стоишь, если она каждый божий день туда лазит и оттуда ласточкой, а ты не способен даже доверху добраться. Вперед! Тоже мне Дон-Кихот, повергнутый в прах ветряными мельницами. Неженка Джош Плаумен - не может разуться, босиком боится ноги наколоть. А может, у него ногти не стрижены или носки рваные. Вот так Плаумен! Уф-ф! Считай, половина подъема. Весь в горячем поту, скользя, спотыкаясь, ухватился за ветку акации. А Лора с моста:
- Здесь за проволокой - полоса отчуждения. Если тебя заметят, начальник станции пожалуется твоей тетушке.
Тяжело дыша, Джош бормочет что-то нечленораздельное. Какое невыносимое унижение.
- Тебе сейчас запруду видно, Джош?
- Видно.
- Ну хорошо. Тогда смотри!
Она сумасшедшая!
- Лора, не смей!
Разве это похоже на прыжок в воду? Она высоко подскочила, поджала ноги, одну руку вытянула вверх, другой зажала себе нос и, мелькнув за стропилами, рухнула в воду, точно груда кирпичей. Ужасный, невероятный всплеск. Джош тоже летит вниз, оскользаясь, спотыкаясь, крича:
- Убилась!
Продрался сквозь кусты, бросился к воде.
- Сволочь ты, Лора Джонс!
Тут только мелькнула мысль об ограждении - как взрыв в мозгу. Но было уже поздно. Натянутая проволока загудела от удара, и Джош, раскинув ноги и руки, шмякнулся головой - весь дух у него в землю ушел.
Ошеломленный, на три четверти обеспамятевший, он лежит навзничь и внутренне оплакивает самого себя. Бедный я человек. Бедное мое тело. Не доживешь ты с ним до совершеннолетия. Всегда оно тебя подводит. Вечно ушибается, вечно падает, вечно ему ото всех достается, выбивают из него душу, как пыль из ковра.
Голова кружится. И болит. С головой что-то явно неладно.
Может, ты себе мозги повредил, Джош. Вот так так! Лишился своих блестящих способностей. Утратил свой талант. Не будешь больше писать стихи. И все из-за какой-то идиотки, вздумавшей прыгать с моста. Попробуй что-нибудь сочинить. А ну постарайся. Быстро. Матрос вырвался из горящего трюма, он был печальный и довольно угрюмый.
Поднялся, держась за проволоку, преодолевая дрожь, боясь, что его сейчас стошнит. Оказалось, к его удивлению, что он находится уже за оградой, а Лоры нигде не видно. Никаких признаков Лоры. Джош побрел к запруде, тяжело дыша и чувствуя боль в животе, будто туда затолкали узловатую веревку. Растерзать эту девчонку мало. Убить ее мало.
Нет Лоры. Желтые круги все еще набегают на берег. Но в воде Лоры нет. На берегу тоже. Брошенное полотенце так и валяется, и кучка одежды лежит нетронутая.
Джош, как же быть?
Здесь слишком глубоко. Ты утонешь.
- Лора! - крик души. - Что ты с собой сделала?
Шут ты гороховый, Джош Плаумен. Ходишь - ноги заплетаются. Не мог влезть на насыпь. Не умеешь плавать. Стать во весь рост и то не способен.
- Лора.
Спустился кое-как к самой кромке воды, ботинки сразу увязли в тине, но он не остановился, вошел в воду, все время окликая Лору, забредая все глубже и глубже. Вода уже по грудь.
- Я здесь, Джош. Со мной ничего не случилось.
Да где же она, в конце концов? В тени под мостом поднялась рука, потянулась, ухватилась за что-то, за какую-то укосину, за планку, за щепку. Бог знает за что.
- Вылезай на берег, Джош. Я сейчас. Все в порядке.
- Глупая девчонка.
- Я прыгнула, Джош.
- Ты могла убиться насмерть.
- Я прыгнула, Джош.
- Ты мне соврала. Никогда ты раньше не прыгала с этого моста.
- Иди на берег, Джош. Я сейчас вылезу. Если ты там еще немного простоишь, совсем увязнешь.
- Ты себе ничего не повредила?
- Да нет.
- Чего же ты тогда не плывешь к берегу?
- Мне уже лучше. Пожалуйста, не стой, Джош. Ты увязнешь, а я еще не совсем очухалась, мне трудно будет тебя вытягивать. Я прыгнула, Джош.
- Да, Лора.
С трудом вытаскивая ноги, удивляясь, что не потерял ботинки, Джош выбрался на сухое место.
Ну что на все скажешь?
Хлюпая мокрыми ботинками и цепляясь руками за траву, он поднялся по откосу вверх, тяжело опустился на землю и растянулся на спине в полном изнеможении.
18
Страдая душой, Джош лежал с закрытыми глазами и сочинял стихи. А тело его под отвесными лучами солнца исходило паром, будто кипящий чайник. С одного края горячий, с другого холодный, там мокрый, тут сухой. Как отварное мясо с гарниром из салата, взятое на обед в кафетерии. Неаппетитная мысль, нарушающая его поэтическое отчаяние, и потому-долой ее.
Напрягая все силы, Джош пытался выдавить из себя звучные фразы, которые увековечили бы девочку в зеленом в желтой воде, и желтую дорогу, и желтый свет на жнивье. Но ничего не выдавливалось, кроме желтой жижи и пузырей. Свершилось, Джош, свершилось ужасное: остался твой талант висеть на проволочных колючках.
Стенание.
- Чудной ты какой-то.
С немалым огорчением Джош припомнил, что на земле обитает не один только Дж. Плаумен.
Рядом сидела Лора и расчесывала волосы, накинув на плечи испачканное, в грязных потеках полотенце. Это как проснешься утром с тяжелым чувством и думаешь, что сегодня надо идти на экзамен, а потом вдруг вспоминаешь, что экзамен был вчера и ты уже с треском провалился.
- Это ты верно говоришь, Лора.
Сколько она пробыла в воде? И как давно уже сидит на берегу?
- Ты теперь возьмешь меня снова за руку?
- Нет, Лора.
- Ты противный, вот что. Кивок.
- Ты бы снял с себя мокрое.
Хорошо бы она ушла. Его пугало, что придется опять с ней разговаривать, делать попытки разобраться, что к чему, хотя у него было такое чувство, что в ее присутствии он сразу как-то повзрослел.
- Ты же весь насквозь мокрый. Тебе надо раздеться. С беззвучной мольбой о недостижимом одиночестве Джош сел и покачал головой.
- Да нет, ерунда. Солнце горячее.
- Расшнуруй хоть ботинки. А то ссохнутся на ногах. Он позволил себе поддаться на уговоры, но, как только наклонился вперед, сразу закружилась голова.
- Разуйся, чего ты ботинки не хочешь снять.
- Не приставай. Не буду я разуваться.
- У тебя от ног, что ли, пахнет?
- Не особенно.
- А у Гарри пахнет. Джош поморщился.
- Охотно верю.
- Ты лицо поцарапал.
Вы были необыкновенный человек, прадедушка. Может быть, Плаумены правы. Маме бы надо сюда приехать и посмотреть это. А не подсмеиваться над вами.
Гарри, Билл и Рекс - это же они идут там впереди. Спиной к солнцу. Спиной к Джошу. И прекрасно. Идут себе по желтой дороге, в желтой дали, среди выжженного солнцем пшеничного жнивья в обрамлении моста, который построил прадедушка Плаумен. Вода в запруде под мостом взбаламученная, мутная, хотя совсем недавно в ней, наверное, отражались и кружево бревен вверху, и купы акаций по берегам, и клочок свежей зеленой травы у самой кромки. Сейчас на воде нет отражений. Только рябь и взбаламученный ил, и по пояс в воде - толстая девочка в зеленом купальном костюме.
- Привет, Джошуа!
Тут уж можешь не сомневаться, Джош. Можешь быть совершенно уверен. Стоит подумать о чем-нибудь вслух, порассуждать самому с собой, и непременно окажется, что кто-то тебя слышал.
Со вздохом:
- Привет, Лора. - Бедная некрасивая девочка. Ничего-то ей не досталось. Тебя обидели, Лора. Где же ты была, когда всех оделяли? Ты что здесь делаешь? Не рановато ли для купанья?
Лора хихикнула:
- Я же сказала, что поймаю тебя, Джошуа. Вот и поймала.
- Что-то не припоминаю.
- Я это вчера сказала. Два раза сказала.
- Только не мне. Ты кому-нибудь другому говорила.
- Не сердись на меня, Джошуа.
- А ты зови меня Джош. Мне очень не нравится это другое имя.
- Мисс Плаумен зовет тебя Джошуа.
- Больше не зовет, и, если бы ты вчера пришла в церковь, ты бы знала об этом. Джошу хочется от нее уйти.
- А ты сегодня уверенный.
- Какой?
- Другой, чем вчера. Вчера мне тебя жаль было. Ну что на это скажешь?
- Послушай, Лора, не может быть, чтобы ты тут стояла, когда я проходил мимо. Не мог я тебя не заметить.
Лора набрала полную грудь воздуха и исчезла. Джош проворчал про себя: "Вечно задаю дурацкие вопросы".
Подождал немного.
- Хорошо. Хорошо. Ты нырнула. А теперь выныривай.
Еще подождал.
Что она, тюлень какой-нибудь, что ли?
Джош уже беспокоился. Стал считать. Начал прямо с тридцати.
- Выныривай, Лора, тебе говорят! Лопнешь.
Разводы на воде посветлели, пожелтели.
С ума сойти! Она застряла. Зацепилась за что-то. Лора! Джош бросил считать, сорвал с плеч рюкзак и попытался, не расшнуровывая, сбросить ботинки.
- А, черт! Как же быть, если не умеешь плавать?
Стал, оскользаясь и увязая, спускаться вниз, к воде, и вдруг вдали от берега, прямо посреди пруда, всплыла круглая, как зеленый желудь, голова, зеленая шапочка в желтом облаке ила.
- Вот сумасшедшая! Совсем спятила! Перепугала меня до смерти.
- Поплаваем?
- Ну уж нет!
- Вода тут отличная.
- Что-то не похоже. На мой взгляд, грязная, мутная лужа.
- Я всегда так делаю.
Джош стал выбираться на сухое место, стараясь не поскользнуться. Его все еще трясло, и он не сразу расслышал ее последние слова.
- Что делаешь?
- Ныряю в самой середке, где глубоко, достаю до дна и взбалтываю тину. Ребята злятся.
- Взбалтываешь тину? Нарочно? Удивительно, что тебя за это не прибили. Заразу какую-нибудь получить можно.
Лора снова была на мелком месте.
- Я и с моста ныряю.
- Психованная. Шею сломаешь.
- Давай поплаваем. Давай!
- Я сказал, нет.
- Ты не умеешь плавать?
- Конечно, умею. Но я не ношу в кармане плавки. А без плавок я не купаюсь.
- У нас ребята купаются.
- У вас-то, конечно, купаются, а я не буду.
- Зачем ты снова надеваешь рюкзак на спину?
- А куда же его надевать?
Разбрызгивая воду, она вышла на берег, неожиданно женственным движением стянула шапочку с головы и тряхнула волосами. Она стояла у воды, наверно, по щиколотку в тине.
- Не уходи, Джош!
- Я иду в поход. А какой же поход, если я тут буду торчать? Я спустился, только чтобы на мост посмотреть.
- Мост Максимилиана Плаумена. Джош вздрогнул.
- Да, кажется, так его называли.
- Но ты же пошел с ребятами.
- Может быть. Ну и что?
Лора, глядя в сторону, словно боясь причинить ему боль:
- Мне Гарри сказал.
- А никакого секрета и не было.
- Про кролика. Что ты плакал из-за кролика. У Джоша сдавило горло.
- А ты бы, конечно, не заплакала?
- Из-за какого-то дурацкого кролика? Смешной ты, Джош.
- Точно. Умереть от смеха можно.
И зашагал вверх по дороге, слыша за спиной:
- Джош, прости! Я не хотела тебя обидеть. Не уходи.
Он буркнул в ответ, не оглянувшись:
- А на черта мне здесь оставаться? Чего я здесь забыл?
На дороге остановился - как застрял на мели: куда податься? Через мост и за реку, в желтую даль, рискуя встретить мальчишек, или обратно в поселок, прямо на Главную улицу? Вот так выбор. Вот так жизнь! А на душе нехорошо, неприятно, как после дурного поступка- будто совершил жестокость, своими руками убил кролика. В другом роде жестокость, но тоже по-своему не лучше, чем удар палкой. Зачем было так отвечать ей? Ей-то за что? Несправедливо.
И Джош пошел обратно к запруде, высматривая ее у воды, не окликая, а просто негромко называя ее имя:
- Лора.
Куда она снова запропастилась? Не на дно же опять? Вон стоит у кустов с ворохом одежды и грязноватым полотенцем в руках, а лицо как у незаслуженно побитого спаниеля. Джош на миг замялся, постоял в нерешительности, а потом спустился и сел у самой воды, где уцелел клочок зеленой травы, уселся с обстоятельностью, будто располагался здесь лагерем на несколько дней. Кто ее знает, эту Лору, как она поступит, что подумает? Вроде бы она простушка, а может, и нет, может, наоборот, очень умная. Тетя Клара вчера вечером странно про нее сказала: "Лора Джонс - очень своеобразная девчушка". Ну уж, не девчушка, тетя Клара, можете мне в этом поверить.
Лора тоже стоит и думает. Думает о чем-то, склонив голову набок. Может быть, прячет улыбку? Ничего-то ты не понимаешь, Джош.
Вот она подходит, глядя вроде бы куда-то в сторону, и садится в двух шагах от него, закутавшись в полотенце. Что там у нее в голове, все еще склоненной набок?
- Билл говорит, за тобой присматривать труднее, чем за двухлетним. Ну вот, получай.
- Благодарю. Это завершает впечатления сегодняшнего дня.
- Он сказал, что ты пошел домой к своей тетушке. Чтобы она сменила тебе подгузничек, припудрила тебе задик и уложила в кроватку.
У Джоша защекотало шею, по спине побежали мурашки. А он-то из таких благородных побуждений к ней возвратился. Напрасно потраченное благородство.
- Билл сердится.
Джош с трудом проглотил слюну.
- Скажите, какая важность!
- Рекс сказал...
- Я не хочу знать, что сказал Рекс.
- Он очень смешно сказал.
- Да уж наверно. У них все семейство смешливое.
- А как же Бетси? Разве она тебе тоже не нравится? Вот и угодил в ловушку. Сам залез. Она своего добилась. Ходила, кружила вокруг да около и бац!
- Скажи, разве она тебе не нравится? Джош со вздохом:
- Я этого не говорил.
- Я видела, как ты на нее смотрел. Глаза пялил.
- Смотреть не запрещается.
- На Бетси все смотрят.
В том смысле, что на Лору не смотрит никто.
- Если ты хочешь заполучить Бетси, тебе придется иметь дело с Гарри.
- Я вовсе не собираюсь "заполучать" Бетси. Что за дурацкий разговор.
- Она подружка Гарри
- Да?
- Это Гарри так говорит, а тебя она считает желторотым.
Ай да Лора! Умеешь подбодрить собеседника.
- Значит, ты все-таки хочешь ее заполучить?
- Вовсе нет.
- Она ведь красивая.
- Она ничего.
- А я толстая.
- Послушай, Лора... - Что с ней будешь делать? - Ты хочешь, чтобы я остался или нет? Перестань об этом, а то я пошел. Запомни раз и навсегда: мне нет дела до девчонок, они меня не интересуют. Я никогда не дружил с девчонками и не собираюсь - ни с Бетси, ни с тобой и ни с кем там еще.
- Тогда не глазей на нее. Потому что, если ты не перестанешь, Гарри тебя отлупит. А Гарри отлупит так, что будь здоров. Он может Билла расплющить, что твой трактор. А по-моему, ты хороший.
Час от часу не легче. Мало того, что Бетси считает его желторотым.
- Билл сказал, ты сюда не придешь. Он сказал, что ты пошел домой к своей тетушке, чтобы она... Джош не дал ей договорить:
- Я уже слышал, что сказал Билл.
- Я здесь с полдевятого жду.
Сердце у него упало, потому что теперь надо было у нее спросить:
- Зачем, Лора? Чего ты тут ждала?
- Ждала, что ты придешь. И ты пришел. Хорошо, что я осталась. Они хотели, чтобы я шла домой. Гарри ужасно сердился. Он сказал, что я за тобой бегаю и что это глупо. А это совсем не глупо, потому что ты хороший. Гарри сказал, что такой мальчик, как ты, на меня и смотреть не станет.
- Это жестоко, так говорить.
- Жестоко? Ну и пусть. Мне дела нет. Потому что ты ушел и снова вернулся. Ты хороший. И пусть ты чудной, мне все равно. Ну и что из того, что ты разревелся над каким-то дурацким кроликом. Те ребята, что пишут стихи, все такие, ведь правда, Джош?
- Правда, Лора. Это ты очень складно говоришь.
А сам чувствовал, что его сторговали и продали за полцены. И он достался Лоре Джонс. Сейчас она отнесет его домой, вставит в рамочку под стекло. И повесит над камином.
- Ты мне еще не рассказал.
- Я за тобой не поспеваю, Лора. Что я тебе не рассказал?
- О своих стихах.
О-о-о. Вот только этого и недоставало. Теперь все.
- Ты обещал.
- Да, я знаю.
- А теперь не хочешь.
Джош повернулся к ней с удивлением.
- Почему ты так решила?
- Ты же не хочешь, разве не правда? Просто не хочешь, и все.
- Правда. Не хочу.
- Я тоже сочинила стихотворение, когда мне было одиннадцать лет. И с тех пор никогда больше не сочиняла. Мистер Коттон сказал, что я его списала, и не захотел поставить мне отметку. Ребята надо мной смеялись.
- А ты его вовсе не списала?
- Счастливое время - весна:
Зимы холода отошли.
Птичек слышны голоса.
Они строят гнезда свои.
Нет лучше весенних дней,
В году они всех зеленей.
Они сидели рядом, и Джош видел Лорины слезы.
- Я не списывала.
Джош потянулся и взял ее за руку.
- По-моему, это очень хорошее стихотворение, Лора. И ясно, что ты его не списала.
17
Что ты наделал, Джош? Доведет тебя до погибели твоя привычка поступать не размышляя.
Никогда раньше не брал за руку девочку, разве только совсем малышку, что годилась тебе в младшие сестренки, или уж взрослую - маму. И вот ведь, связался с такой, которая готова тебя живьем съесть.
Джош, отними руку.
Высвободи пальцы, Джош.
Надо же было так влипнуть. Она, конечно, славная девочка и нуждается в заступнике, и ты, конечно, поступил благородно, как настоящий рыцарь, но теперь ты в ее власти. Она тебя сцапала, Джош. Вырви руку.
- Лора, у меня зачесалось вот тут. Отпусти-ка, дай почесаться.
- У тебя же есть другая рука, Джош.
- Я не левша, Лора. Я не могу чесаться левой рукой.
- Стесняешься, да? Ты в самом деле хочешь, чтобы я отпустила твою руку?
- Уж будь так любезна. Ужасно чешется.
- А ты не думай об этом, Джош, и тогда пройдет.
- Да нет, боюсь, что вряд ли.
- Джош, тебе взаправду, честно понравилось мое стихотворение?
- Ну да.
- А твои стихи на него похожи?
- Нет, Лора.
- Он должен был мне поставить отметку.
- Восемь из десяти, не меньше.
- Ты так думаешь?
- Да, Лора.
- Мне еще никогда и ни за что не ставили восемь баллов из десяти.
- Восемь баллов, не меньше. Тебе было только одиннадцать лет. И ты ни разу не получала восьми баллов. Твой учитель поступил неправильно.
- Я его часто читаю про себя, по многу-многу раз подряд.
- Да, Лора, а теперь, пожалуйста, отпусти мою руку. Это просто нехорошо. Я еще до этого не дорос.
- Глупости. Конечно, дорос. У нас тут мальчишки и девчонки дружат с десяти лет.
- Прадедушка Плаумен, я думаю, очень бы огорчился, если бы это услышал. Там, где я живу, ждут, пока вырастут. Ну пожалуйста, Лора, отпусти мою руку. Если кто-нибудь придет и увидит меня так, будет стыдно.
- Да они и внимания не обратят. Здесь никто не обращает внимания. Все так делают.
- По-моему, ты сочиняешь. Я что-то не видел, чтобы Гарри и Бетси держались за руки.
- Бетси не станет.
- Почему?
Лора, к удивлению Джоша, выпустила его руку.
- Почему Бетси и Гарри не держатся за руки? Почему, Лора?
Ни слова в ответ, кажется, даже глаза закрыла, а это уж вовсе обидно: даром, что ли, Джош так рьяно чесался самым что ни на есть натуральным образом?
- Лора.
Но Лора встала.
- Пойду прыгну с моста.
- Зачем?
- Затем.
Сбросила с плеч полотенце, тряхнула головой, натянула купальную шапочку и, повернув к нему плотную спину, пошла прочь, не оглядываясь.
- Лора, ты это не всерьез?
- Да я все время прыгаю. Ребята только охают. Джош взвесил ее слова и возразил:
- Ты слышишь, как они охают? До или после того, как они тебя по кусочкам соберут? - Но говорить так было жестоко. - Ты бы все-таки лучше не прыгала, Лора. Я, во всяком случае, этого не хотел бы.
Он обеспокоенно встал, но она уже протискивалась сквозь проволочное ограждение железной дороги.
- Я уйду, Лора. Если это ты меня хочешь поразить, то имей в виду, я ухожу! Она вдруг оглянулась.
- Я же сказала, что для меня это обычное дело. Просто пустяки. Не уходи. Не будь злым. Обязательно погляди, как я буду прыгать.
- Не хочу я глядеть. Это глупо. Там слишком высоко. Говорят тебе, шею сломаешь.
- До сих пор не сломала.
- А если поезд?
- Поезд уже прошел. Он идет без двадцати восемь, а обратно уже вечером.
Шутит все-таки, наверно, глупая девчонка. Не станет же она вправду жизнью рисковать.
А Лора уже пролезла через проволоку и шла к насыпи, изящными женственными движениями рук разводя ветви кустов и высокую траву.
- Лора! В траве могут быть змеи. Ты же босиком.
- Нашел чего бояться.
Джошу это показалось малоубедительным, он бросился вслед за ней к ограждению.
- Вернись!
- Не вернусь! Ты только обязательно погляди, как я буду прыгать. Мне это ничего не стоит. Не первый раз.
- Такие ужасные глупости только мальчишки способны делать. - Он стукнул кулаками по верхней проволоке. - Я скажу твоей маме.
- У меня нет мамы.
Джош чуть язык не прикусил. Этого тетя Клара ему не сказала. Попал прямо в яблочко. Ну как можно было ругать эту девчонку, у нее вон и матери даже нет.
Тетя Клара, вы меня предали. Мы же с вами вчера весь вечер проговорили. Я думал, вы рассказали мне историю всех райен-криковских семей до самого прародителя Ноя.
- Не глупи, Лора.
Лора уже карабкалась по насыпи. Джош полез было под проволоку вслед за ней, но дурацкий рюкзак не проходил, застрял, ни взад, ни вперед, как ни дергай и ни тяни. Ты попался, словно рыба на крючок, и лямки больно врезались в плечи.
Ну и черт с ней, если ей так хочется разбиться насмерть, пусть разбивается на здоровье!
С него хватит. Спокойно. Он вытянул руки из лямок и опустил на землю чертов рюкзак. Она над тобой смеется, Джош Плаумен.
- Лора, немедленно спускайся вниз! Даже если ты ныряешь оттуда каждый божий день, меня это нисколько не интересует.
Она уже наверху, идет, должно быть, вдоль самых рельсов. И глядя на него с высоты:
- Смотри!
- Лора Джонс, ты совсем рехнулась!
- Ты оттуда ничего не увидишь. Отступи немного. Вон туда, к запруде. Не порть мне все, Джош.
Как ее убедить? Все равно что взывать к благоразумию скал.
- Ну отойди вон туда, Джош. Пожалуйста.
- Лора, не может быть, чтобы ты запросто прыгала с такой высоты.
- Подначиваешь?
- Вовсе нет. На меня, пожалуйста, не переваливай. Я думал, у тебя в голове что-то есть.
- Да я всегда тут прыгаю, Джош. Это пустяки.
- Если пустяки, зачем же мне непременно смотреть?
Стоит там в высоте глупая, ах какая глупая девчонка. Потом снова двинулась, осторожно ступая, вышла на мост. Там - ни перил, ни парапета. Только аккуратно обтесанные, давным-давно уложенные бревна и дальше пустота.
- Джош, прошу тебя, отойди, чтобы тебе было видно.
- Мне и отсюда видно больше чем достаточно.
- Но ты не увидишь, как я нырну. Я хочу, чтобы ты видел, как я уйду под воду. Не порть мне все, Джош.
Страшное подозрение, что все-таки, наверно, она это делает специально для него. Даже не подозрение, а уверенность. И ужас. Лора, я читаю тебя, как открытую книгу. Ты ничего не можешь мне доказать. Что ж тут поделать, если мне нравится Бетси? Нет, правда, Лора, Гарри правильно сказал: в другом месте я бы на тебя и не посмотрел даже. Зачем же ради меня рисковать жизнью? Я же через неделю уеду.
- Лора, сойди оттуда.
- Не сойду.
- Я позову Гарри.
- Гарри далеко. И ему все равно.
- Если ему все равно, значит, он еще глупее, чем кажется.
Лора стоит на самом краю и ждет, чтобы он отошел подальше.
Какая там глубина? Вдруг слишком мелко? А что, если она ударится об опору моста и разобьется? Далеко ли они выступают? Что, если она полетит отвесно вниз?
Ах, Лора, не верю я тебе, не верю. Никогда ты с этого моста не прыгала.
Лора все еще стоит на краю и ждет.
Тебе нужно к ней подняться, Джош. Все-таки она дурочка. Просто это не всегда заметно. Она может быть хитрой, может быть чуткой, но это не меняет дела.
Почему ты вечно связываешься с такими людьми? Только что хи-хи-хи да ха-ха-ха, и вот уже невесть что происходит. И так всегда, с самого твоего младенчества. Приводил в дом всех убогих и придурковатых, словно им больше деваться некуда. У тебя у самого винтиков не хватает. Лицо у тебя доброе, вот в чем твое наказание.
- Лора, я смотреть не буду. Я закрою глаза! Зажмурюсь изо всех сил. По-моему, ты ведешь себя глупо. По-моему, ты просто выхваляешься. Будь хорошей девочкой и сейчас же спускайся вниз.
- Джош, пожалуйста.
Ты должен снять ее оттуда. На тебе ответственность, Джош. Ты ведь сам так говоришь маме, когда приводишь в очередной раз домой какого-нибудь бедолагу. Ты должен о ней позаботиться. Она не может сама за собой смотреть - ума не хватает. Неважно, сколько ей лет, пятнадцать, шестнадцать - все равно. Она действительно еще маленькая, Джош, - именно это тетя Клара и хотела сказать. Надо бы ей только яснее выражаться. Надо было бы сказать ему так: "Берегись этой девочки, Джош. Как увидишь, что она идет, беги со всех ног". В таком духе.
- Лора, я сейчас поднимусь к тебе.
- Зачем?
- Неважно зачем.
- Тоже хочешь прыгнуть?
- Нет уж, я пока в своем уме.
Перелез через ограждение, а там трава - по пояс. И палки от змей с собой нет. Ну а что ты будешь делать, когда взберешься туда, наверх? Схватишь ее в охапку и понесешь вниз, а она будет ногами дрыгать? Да ты ее от настила не оторвешь. Попробуй только поднять, и сразу в землю уйдешь, провалишься с головкой.
- Ты зачем сюда лезешь, чтобы меня удержать, да?
- Да нет, пожалуй.
- Чтобы лучше видеть?
- Возможно.
Занять ее пока разговором.
- Если ты плохо переносишь высоту, ты отсюда упадешь.
- Это в мои планы не входит, Лора.
- Парень, что в прошлый раз упал, убился насмерть.
- Не удивительно.
- Ударился головой. Ты бы лучше не лез сюда. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Нет, вы только послушайте ее!
Он карабкался по насыпи, но то и дело скатывался обратно. Босиком Лора прямо-таки взлетела туда, а тебе, Джош, придется, видно, попотеть. Может, для нее это и правда привычное дело. Практика, как говорится, залог совершенства. Немногого же ты тогда стоишь, если она каждый божий день туда лазит и оттуда ласточкой, а ты не способен даже доверху добраться. Вперед! Тоже мне Дон-Кихот, повергнутый в прах ветряными мельницами. Неженка Джош Плаумен - не может разуться, босиком боится ноги наколоть. А может, у него ногти не стрижены или носки рваные. Вот так Плаумен! Уф-ф! Считай, половина подъема. Весь в горячем поту, скользя, спотыкаясь, ухватился за ветку акации. А Лора с моста:
- Здесь за проволокой - полоса отчуждения. Если тебя заметят, начальник станции пожалуется твоей тетушке.
Тяжело дыша, Джош бормочет что-то нечленораздельное. Какое невыносимое унижение.
- Тебе сейчас запруду видно, Джош?
- Видно.
- Ну хорошо. Тогда смотри!
Она сумасшедшая!
- Лора, не смей!
Разве это похоже на прыжок в воду? Она высоко подскочила, поджала ноги, одну руку вытянула вверх, другой зажала себе нос и, мелькнув за стропилами, рухнула в воду, точно груда кирпичей. Ужасный, невероятный всплеск. Джош тоже летит вниз, оскользаясь, спотыкаясь, крича:
- Убилась!
Продрался сквозь кусты, бросился к воде.
- Сволочь ты, Лора Джонс!
Тут только мелькнула мысль об ограждении - как взрыв в мозгу. Но было уже поздно. Натянутая проволока загудела от удара, и Джош, раскинув ноги и руки, шмякнулся головой - весь дух у него в землю ушел.
Ошеломленный, на три четверти обеспамятевший, он лежит навзничь и внутренне оплакивает самого себя. Бедный я человек. Бедное мое тело. Не доживешь ты с ним до совершеннолетия. Всегда оно тебя подводит. Вечно ушибается, вечно падает, вечно ему ото всех достается, выбивают из него душу, как пыль из ковра.
Голова кружится. И болит. С головой что-то явно неладно.
Может, ты себе мозги повредил, Джош. Вот так так! Лишился своих блестящих способностей. Утратил свой талант. Не будешь больше писать стихи. И все из-за какой-то идиотки, вздумавшей прыгать с моста. Попробуй что-нибудь сочинить. А ну постарайся. Быстро. Матрос вырвался из горящего трюма, он был печальный и довольно угрюмый.
Поднялся, держась за проволоку, преодолевая дрожь, боясь, что его сейчас стошнит. Оказалось, к его удивлению, что он находится уже за оградой, а Лоры нигде не видно. Никаких признаков Лоры. Джош побрел к запруде, тяжело дыша и чувствуя боль в животе, будто туда затолкали узловатую веревку. Растерзать эту девчонку мало. Убить ее мало.
Нет Лоры. Желтые круги все еще набегают на берег. Но в воде Лоры нет. На берегу тоже. Брошенное полотенце так и валяется, и кучка одежды лежит нетронутая.
Джош, как же быть?
Здесь слишком глубоко. Ты утонешь.
- Лора! - крик души. - Что ты с собой сделала?
Шут ты гороховый, Джош Плаумен. Ходишь - ноги заплетаются. Не мог влезть на насыпь. Не умеешь плавать. Стать во весь рост и то не способен.
- Лора.
Спустился кое-как к самой кромке воды, ботинки сразу увязли в тине, но он не остановился, вошел в воду, все время окликая Лору, забредая все глубже и глубже. Вода уже по грудь.
- Я здесь, Джош. Со мной ничего не случилось.
Да где же она, в конце концов? В тени под мостом поднялась рука, потянулась, ухватилась за что-то, за какую-то укосину, за планку, за щепку. Бог знает за что.
- Вылезай на берег, Джош. Я сейчас. Все в порядке.
- Глупая девчонка.
- Я прыгнула, Джош.
- Ты могла убиться насмерть.
- Я прыгнула, Джош.
- Ты мне соврала. Никогда ты раньше не прыгала с этого моста.
- Иди на берег, Джош. Я сейчас вылезу. Если ты там еще немного простоишь, совсем увязнешь.
- Ты себе ничего не повредила?
- Да нет.
- Чего же ты тогда не плывешь к берегу?
- Мне уже лучше. Пожалуйста, не стой, Джош. Ты увязнешь, а я еще не совсем очухалась, мне трудно будет тебя вытягивать. Я прыгнула, Джош.
- Да, Лора.
С трудом вытаскивая ноги, удивляясь, что не потерял ботинки, Джош выбрался на сухое место.
Ну что на все скажешь?
Хлюпая мокрыми ботинками и цепляясь руками за траву, он поднялся по откосу вверх, тяжело опустился на землю и растянулся на спине в полном изнеможении.
18
Страдая душой, Джош лежал с закрытыми глазами и сочинял стихи. А тело его под отвесными лучами солнца исходило паром, будто кипящий чайник. С одного края горячий, с другого холодный, там мокрый, тут сухой. Как отварное мясо с гарниром из салата, взятое на обед в кафетерии. Неаппетитная мысль, нарушающая его поэтическое отчаяние, и потому-долой ее.
Напрягая все силы, Джош пытался выдавить из себя звучные фразы, которые увековечили бы девочку в зеленом в желтой воде, и желтую дорогу, и желтый свет на жнивье. Но ничего не выдавливалось, кроме желтой жижи и пузырей. Свершилось, Джош, свершилось ужасное: остался твой талант висеть на проволочных колючках.
Стенание.
- Чудной ты какой-то.
С немалым огорчением Джош припомнил, что на земле обитает не один только Дж. Плаумен.
Рядом сидела Лора и расчесывала волосы, накинув на плечи испачканное, в грязных потеках полотенце. Это как проснешься утром с тяжелым чувством и думаешь, что сегодня надо идти на экзамен, а потом вдруг вспоминаешь, что экзамен был вчера и ты уже с треском провалился.
- Это ты верно говоришь, Лора.
Сколько она пробыла в воде? И как давно уже сидит на берегу?
- Ты теперь возьмешь меня снова за руку?
- Нет, Лора.
- Ты противный, вот что. Кивок.
- Ты бы снял с себя мокрое.
Хорошо бы она ушла. Его пугало, что придется опять с ней разговаривать, делать попытки разобраться, что к чему, хотя у него было такое чувство, что в ее присутствии он сразу как-то повзрослел.
- Ты же весь насквозь мокрый. Тебе надо раздеться. С беззвучной мольбой о недостижимом одиночестве Джош сел и покачал головой.
- Да нет, ерунда. Солнце горячее.
- Расшнуруй хоть ботинки. А то ссохнутся на ногах. Он позволил себе поддаться на уговоры, но, как только наклонился вперед, сразу закружилась голова.
- Разуйся, чего ты ботинки не хочешь снять.
- Не приставай. Не буду я разуваться.
- У тебя от ног, что ли, пахнет?
- Не особенно.
- А у Гарри пахнет. Джош поморщился.
- Охотно верю.
- Ты лицо поцарапал.