— А-а… Это да — было такое опасение. Но я быстро ее пасть заткнул…
Колян посмотрел через открытую дверь в спальню, где всхлипывала недвижимая женщина и, сглотнув слюну, вдруг проговорил:
— Я бы ей кое-чем другим рот заткнул бы… Слышь, братан, может мы ее пока… того самого?
— Не было указаний, — солидно возразил Толян, — вот если бы сказали, то…
— Эх!.. — выдохнул его товарищ с досадой и утер рукавом рот. — Хотя бы пощупать. Бикса больно престижная. Такую за штуку не купишь на улице.
— А то! — усмехнулся Толян.
Они закурили и постояли немного, озираясь.
— Нормальная обстановка, — проговорил через минуту Колян. — Я бы жил в такой хате — видать, бикса не из бедных…
— Ага, — поддержал Толян, — ничего. Скоро нам бабки заплатят, тогда я такую же хату себе смогу отгрохать.
Колян с явной иронией хмыкнул.
— Чего?
— Да пропьешь ты все! — заржал Колян. — Со мной же и пропьешь! Хату, хату!..
— Не ори! — скомандовал сразу помрачневший Толян. — Ты посмотри вон — дверь открыта! Какой козел дверь за собой не закрыл, а? Дурак, что ли, — а вдруг кто-нибудь что-нибудь услышал бы, а?
На этот раз Колян решил не препираться и, резво пробежав несколько шагов, закрыл дверь, а потом запер ее на все существующие замки.
Они еще немного постояли в прихожей.
— Чаю, что ли, выпить? — предположил Толян.
— Не… — зевнул Колян, — ты как хочешь, а я посплю немного. На кресле рядом с биксой. У меня сон чуткий — посторожу заодно. А то почти две ночи уже не спим. Я весь измаялся. А как уж гости придут, так, наверное, проснусь. Когда, ты говоришь, нам гостей ждать?
— С минуты на минуту, — прикинул Толян, — ну, то есть — в любое время. Начиная как раз с этой минуты. Если я правильно понял. Этот наш загадочный шеф всегда так туманно выражается по телефону…
— Точно, — сказал Колян, — ладно, пошел я. Буэнос ночес, амиго.
— Как ты меня назвал, падла?!
— Спокойной ночи, говорю, — хохотнул Колян, — языки надо знать!
— Надо, — согласился Толян, — и за базаром следить — тоже надо. Ладно, спи, если хочешь. Я телик посмотрю в другой комнате — мне что-то совсем спать не хочется. Только ты гляди… это самое… без глупостей…
— Как это?
— А так! — Толян грозно свел брови на переносице. — Чтобы никаких домогательств к биксе, понял? Не было таких указаний, чтобы ее щупать… Или чего другое. Вот если бы нам сказали…
Не договорив, Толян мечтательно прищурился. Колян еще раз откровенно зевнул и пошел в спальню, откуда раздавались едва слышные всхлипывания женщины. Толян направился в гостиную — через открытую дверь я видела, как он включил телевизор и опустился в кресло, предварительно достав из-за ремня пистолет, который он положил рядом — на подлокотник кресла.
«Так, — подумала я, — следует оценить ситуацию. Женщине, насколько я понимаю, пока ничего не угрожает. Либо она используется как заложница, либо ее квартира используется как приманка для каких-то непонятных „гостей“, которых эти ребята ожидают с минуты на минуту. Кстати, что это за гости такие? Непонятно… И вообще — судя по всему, эти парни просто наемники. А что, если они сейчас выполняют совершенно другое задание? Исходящее от совершенно другого шефа? Вполне возможно… Правда, непонятно все-таки, как они остались в живых после того, как Витя застрелил их? Ну, это ладно… Если я не понимаю этого, то и нечего ломать голову. Как показывает практика, нередко ответы на казалось бы неразрешимые вопросы бывают очень простыми… Жаль, что у меня сейчас не получится погрузить в транс кого-нибудь из ребят и попытаться что-то выяснить, пошарив в их подсознании. Просто сейчас мой экстрасенсорный потенциал исчерпан почти до предела — сегодня ночью много пришлось потрудиться, к тому же я постоянно поддерживаю состояние „невидимости“ нас с Дашей для этих Коляна и Толяна, как их там…»
Даша притихла на кухне. В гостиной что-то лопотал телевизор. Из спальни доносилось мерное всхрапывание парня, вперемежку с ними слышались тоненькие всхлипы. Очевидно, злодеи перестарались и слишком туго затянули путы на теле спеленутой женщины.
Попробовать немного ослабить, что ли, путы?..
Ну уж нет! Она же видит меня — еще поднимет шум, чего доброго, заметив еще одного незнакомого человека. Лучше уж не ставить под угрозу срыва всю операцию.
«Хотя, стоп!.. — продолжала размышлять я. — Что значит — не ставить под угрозу срыва всю операцию? Я ведь совсем не уверена в том, что парни сейчас работают на того самого шефа, который велел похитить Петю, сына Васика. Вполне возможно, что они получили уже новое задание от нового хозяина. Тогда получается, что мы просто-напросто зря теряем время, когда терять его нельзя вовсе! Подождать ли нам этих загадочных гостей или?..»
Очередной тонкий всхлип прервал мои размышления.
«Ну, довольно, — решила я. — Не могу спокойно стоять на месте, когда невинный человек так страдает. Подойду и ослаблю веревки. Пусть женщина меня увидит, все равно она закричать не может — во рту у нее кляп. А если каким-то образом и пошумит, то.'., этот Колян все равно спит, а его товарищ в другой комнате занят просмотром утренних телепередач…»
Короче говоря, больше рассуждать я не стала. Просто прокралась в спальню и несколькими движениями ослабила путы, связывающие несчастную женщину. Колян спокойно похрапывал в кресле, вытянув ноги на середину комнаты; я заметила, что он, как и его товарищ, пистолет свой положил на подлокотник кресла, в котором спал, поближе к себе, чтобы схватиться за оружие при малейшем намеке на опасность.
А вот женщина меня, кажется, не видела вовсе — она вообще ничего не видела вокруг. Только смотрела в потолок совершенно пустыми глазами — белыми от ужаса.
Надо думать, тут любой мужчина сдрейфил бы, разбуди его двое незнакомых здоровенных парней и грязными ножищами завались они на такую белейшую постель!.. А о слабой женщине и говорить нечего!
Чего там, кстати, Даша притихла на кухне?
Я отступила на шаг от постели, подняла глаза и вдруг остолбенела. На стене, в изголовье кровати, где лежала связанная женщина, висела свадебная фотография. Невестой в белой фате была она, пленница, мучения которой я только что немного поумерила, а женихом — мой любимый человек, мой самый дорогой на земле человек — Витенька!
Несколько минут я неподвижно стояла, не в силах оторвать взгляда от фотографии. Нет, ошибки быть не могло, этот человек со счастливой улыбкой на лице — точно мой Витя. И фотография, судя по всему, сделана совсем недавно — может быть, несколько месяцев назад — Витя выглядит совершенно так же, как и сейчас. Разве что стрижка более короткая…
Боже мой, как это могло случиться? Самый дорогой мне человек оказался бессовестным обманщиком! Вот сволочь, как он счастливо улыбается с этой фотографии! Какой подлец!..
Нет, это в моей голове никак не укладывается! Как могло получиться так, что Витя обманывал меня — причем так чудовищно. Он женат! И женат недавно! Да еще на такой конфетной красоточке, словно только что сошедшей со страниц последнего выпуска «Плейбоя»! Витя женат. И ни полслова мне!..
Да за кого он меня принимает? Кто я для него — просто любовница? Отдушина? Традиционный способ спасения от рутины семейной жизни?
Когда я поняла, что обманута, первым порывом было немедленно задушить стонущую красотку. Просто так — взять за горло и несколько раз сильно тряхнуть. И я ведь ослабила ее путы, чтобы она не так сильно мучилась! Чтобы комфортнее ей было!..
Стерва проклятая! Да я ее сейчас и вправду придушу!
Слепая ярость совсем захлестнула тот самый участок моего мозга, который отвечает за логику, — еще немного, и я бы вскочила на кровать, схватив беззащитную женщину за нежное горло.
Кажется, я даже сделала шаг по направлению к кровати, но, слава богу, у меня хватило ума остановиться.
«Погоди-ка… — закрутились в моей голове трезвые мысли, — как это Витя может быть женат, если он живет со мной? В смысле — ночует? И все выходные мы проводим вместе… Какая же жена вынесет такое — чтобы муж ни одну ночь дома не ночевал, да еще все выходные пропадал куда-то?.. Неувязочка получается. И потом, может быть, Витя просто-напросто мало изменился за последние… несколько лет. Ну, бывают же люди, внешний облик которых год за годом меняется мало. Ну, женился человек неудачно. Эта красотка — его бывшая жена, о которой он мне никогда не рассказывал…»
«Но в таком случае кто такая эта Степанида?» — прозвучал в моей голове тоненький голосок.
«Степанида — бывшая жена, — ответила я своему внутреннему голосу, — или последующая… Относительно вот этой… Я же теперь и сама не знаю, сколько раз Витя был женат. То есть он мне говорил, но… мог что-то и скрыть. А в паспорт я его не заглядывала. И в его подсознание — тоже. Мне такое и на ум не могло прийти — копаться в мозгах человека, в которого влюбилась… А скрывать Витя эту женитьбу мог. Может быть, с этой женщиной у него связаны какие-то неприятные воспоминания? Как и с тем временем, когда он воевал в Чечне? Если он мне не рассказал о Чечне именно по той причине, что ему неприятно вспоминать, то вполне логично было бы предположить, что и об этой женитьбе он мне не рассказывал именно по той же самой причине. К тому же какой женщине приятно выслушивать историю любви, связанную с любимым человеком…»
Эти размышления немного охладили меня. По крайней мере, я не порывалась больше задушить спеленутую простынями женщину, а женщина меня так и не заметила: она все еще лежала уставившись в потолок — видимо, не могла прийти в себя от только что пережитого приступа страха.
Я снова посмотрела на фотографию.
А чего я, собственно, волнуюсь? Спрошу у Вити, когда встречу в следующий раз. Уверена, он мне расскажет все — прямо и честно. А я тут волнуюсь и схожу с ума. Едва не сорвала весь свой план операции…
Да, черт возьми, скорее всего, на это и было все рассчитано! Чтобы я, разволновавшись, нашумела бы здесь и… Это все подстроено, и фотография — обыкновенная подделка.
Нет, нет, этого тоже не может быть — никто не знал, что мы будем здесь. Даже эти парни — наемники — не знали.
Только вот не покидающее неприятное ощущение, постоянно мучающее меня, будто кто-то подглядывает за нами с Дашей. Будто кто-то постоянно следит. Будто чей-то взгляд, словно липкая сеть белесой паутины, тянется и тянется по нашим следам.
Я застонала, почти физически ощущая, как скрипят, словно до упора натянутые струны, переплетаясь между собой, больные мои мысли.
Ничего не понимаю… Все смешалось в голове. Какой-то первозданный хаос царит там, только вот непонятно — родится ли из этого хаоса что-нибудь определенное — какая-нибудь здравая мысль, которая объяснит мне это?
Стараясь успокоиться и не думать ни о чем, я прошла на кухню. Даша поднялась навстречу и протянула руку с зажатой в кулаке бумажкой.
— Что это? — спросила я.
— Платежка, — ответила Даша. Я вдруг заметила, как бледна моя подруга.
— Какая платежка?
— Квитанция оплаты за квартиру, — пояснила Даша, — этой квартиры. Я ее на холодильнике нашла — эту квитанцию. Думала, это чья-то записка, а оказалось — квитанция.
— Ну и что? — все еще ничего не понимая, я взяла в руку измятую бумажку.
— Ты посмотри на адрес.
— Ну и что? — снова сказала я. — Московская, двадцать пять, квартира пять… Постой-ка! — вспомнила я. — Ведь это же…
— Ага, — подтвердила Даша, — точно. Это же тот самый адрес, который нам дал тот дежурный врач в закрытой клинике… Значит, эта женщина…
— Та самая Катя! — закончила я. Мне вдруг опять пришла на ум свадебная фотография над кроватью связанной женщины… Кати, матери сына Васика — Пети.
«Ничего не понимаю!..» — слабо колыхнулось в моей бедной голове.
— Ничего не понимаю, — проговорила я вслух.
— Ничего не понимаю, — словно эхо, повторила Даша.
Глава 12
Колян посмотрел через открытую дверь в спальню, где всхлипывала недвижимая женщина и, сглотнув слюну, вдруг проговорил:
— Я бы ей кое-чем другим рот заткнул бы… Слышь, братан, может мы ее пока… того самого?
— Не было указаний, — солидно возразил Толян, — вот если бы сказали, то…
— Эх!.. — выдохнул его товарищ с досадой и утер рукавом рот. — Хотя бы пощупать. Бикса больно престижная. Такую за штуку не купишь на улице.
— А то! — усмехнулся Толян.
Они закурили и постояли немного, озираясь.
— Нормальная обстановка, — проговорил через минуту Колян. — Я бы жил в такой хате — видать, бикса не из бедных…
— Ага, — поддержал Толян, — ничего. Скоро нам бабки заплатят, тогда я такую же хату себе смогу отгрохать.
Колян с явной иронией хмыкнул.
— Чего?
— Да пропьешь ты все! — заржал Колян. — Со мной же и пропьешь! Хату, хату!..
— Не ори! — скомандовал сразу помрачневший Толян. — Ты посмотри вон — дверь открыта! Какой козел дверь за собой не закрыл, а? Дурак, что ли, — а вдруг кто-нибудь что-нибудь услышал бы, а?
На этот раз Колян решил не препираться и, резво пробежав несколько шагов, закрыл дверь, а потом запер ее на все существующие замки.
Они еще немного постояли в прихожей.
— Чаю, что ли, выпить? — предположил Толян.
— Не… — зевнул Колян, — ты как хочешь, а я посплю немного. На кресле рядом с биксой. У меня сон чуткий — посторожу заодно. А то почти две ночи уже не спим. Я весь измаялся. А как уж гости придут, так, наверное, проснусь. Когда, ты говоришь, нам гостей ждать?
— С минуты на минуту, — прикинул Толян, — ну, то есть — в любое время. Начиная как раз с этой минуты. Если я правильно понял. Этот наш загадочный шеф всегда так туманно выражается по телефону…
— Точно, — сказал Колян, — ладно, пошел я. Буэнос ночес, амиго.
— Как ты меня назвал, падла?!
— Спокойной ночи, говорю, — хохотнул Колян, — языки надо знать!
— Надо, — согласился Толян, — и за базаром следить — тоже надо. Ладно, спи, если хочешь. Я телик посмотрю в другой комнате — мне что-то совсем спать не хочется. Только ты гляди… это самое… без глупостей…
— Как это?
— А так! — Толян грозно свел брови на переносице. — Чтобы никаких домогательств к биксе, понял? Не было таких указаний, чтобы ее щупать… Или чего другое. Вот если бы нам сказали…
Не договорив, Толян мечтательно прищурился. Колян еще раз откровенно зевнул и пошел в спальню, откуда раздавались едва слышные всхлипывания женщины. Толян направился в гостиную — через открытую дверь я видела, как он включил телевизор и опустился в кресло, предварительно достав из-за ремня пистолет, который он положил рядом — на подлокотник кресла.
«Так, — подумала я, — следует оценить ситуацию. Женщине, насколько я понимаю, пока ничего не угрожает. Либо она используется как заложница, либо ее квартира используется как приманка для каких-то непонятных „гостей“, которых эти ребята ожидают с минуты на минуту. Кстати, что это за гости такие? Непонятно… И вообще — судя по всему, эти парни просто наемники. А что, если они сейчас выполняют совершенно другое задание? Исходящее от совершенно другого шефа? Вполне возможно… Правда, непонятно все-таки, как они остались в живых после того, как Витя застрелил их? Ну, это ладно… Если я не понимаю этого, то и нечего ломать голову. Как показывает практика, нередко ответы на казалось бы неразрешимые вопросы бывают очень простыми… Жаль, что у меня сейчас не получится погрузить в транс кого-нибудь из ребят и попытаться что-то выяснить, пошарив в их подсознании. Просто сейчас мой экстрасенсорный потенциал исчерпан почти до предела — сегодня ночью много пришлось потрудиться, к тому же я постоянно поддерживаю состояние „невидимости“ нас с Дашей для этих Коляна и Толяна, как их там…»
Даша притихла на кухне. В гостиной что-то лопотал телевизор. Из спальни доносилось мерное всхрапывание парня, вперемежку с ними слышались тоненькие всхлипы. Очевидно, злодеи перестарались и слишком туго затянули путы на теле спеленутой женщины.
Попробовать немного ослабить, что ли, путы?..
Ну уж нет! Она же видит меня — еще поднимет шум, чего доброго, заметив еще одного незнакомого человека. Лучше уж не ставить под угрозу срыва всю операцию.
«Хотя, стоп!.. — продолжала размышлять я. — Что значит — не ставить под угрозу срыва всю операцию? Я ведь совсем не уверена в том, что парни сейчас работают на того самого шефа, который велел похитить Петю, сына Васика. Вполне возможно, что они получили уже новое задание от нового хозяина. Тогда получается, что мы просто-напросто зря теряем время, когда терять его нельзя вовсе! Подождать ли нам этих загадочных гостей или?..»
Очередной тонкий всхлип прервал мои размышления.
«Ну, довольно, — решила я. — Не могу спокойно стоять на месте, когда невинный человек так страдает. Подойду и ослаблю веревки. Пусть женщина меня увидит, все равно она закричать не может — во рту у нее кляп. А если каким-то образом и пошумит, то.'., этот Колян все равно спит, а его товарищ в другой комнате занят просмотром утренних телепередач…»
Короче говоря, больше рассуждать я не стала. Просто прокралась в спальню и несколькими движениями ослабила путы, связывающие несчастную женщину. Колян спокойно похрапывал в кресле, вытянув ноги на середину комнаты; я заметила, что он, как и его товарищ, пистолет свой положил на подлокотник кресла, в котором спал, поближе к себе, чтобы схватиться за оружие при малейшем намеке на опасность.
А вот женщина меня, кажется, не видела вовсе — она вообще ничего не видела вокруг. Только смотрела в потолок совершенно пустыми глазами — белыми от ужаса.
Надо думать, тут любой мужчина сдрейфил бы, разбуди его двое незнакомых здоровенных парней и грязными ножищами завались они на такую белейшую постель!.. А о слабой женщине и говорить нечего!
Чего там, кстати, Даша притихла на кухне?
Я отступила на шаг от постели, подняла глаза и вдруг остолбенела. На стене, в изголовье кровати, где лежала связанная женщина, висела свадебная фотография. Невестой в белой фате была она, пленница, мучения которой я только что немного поумерила, а женихом — мой любимый человек, мой самый дорогой на земле человек — Витенька!
Несколько минут я неподвижно стояла, не в силах оторвать взгляда от фотографии. Нет, ошибки быть не могло, этот человек со счастливой улыбкой на лице — точно мой Витя. И фотография, судя по всему, сделана совсем недавно — может быть, несколько месяцев назад — Витя выглядит совершенно так же, как и сейчас. Разве что стрижка более короткая…
***
Как же так?! Почему все осталось на своих местах, как и минуту назад?! Почему не разверзлись небеса, не хлынул на землю огненный дождь, не заскрежетали, вырастая из-под земли навстречу раскаленным струям, клыки Властителя Преисподней?! Почему невыносимую для меня тишину нарушал лишь мирный храп восставшего из ада наемника, да поскуливания этой чертовой красотки?!Боже мой, как это могло случиться? Самый дорогой мне человек оказался бессовестным обманщиком! Вот сволочь, как он счастливо улыбается с этой фотографии! Какой подлец!..
Нет, это в моей голове никак не укладывается! Как могло получиться так, что Витя обманывал меня — причем так чудовищно. Он женат! И женат недавно! Да еще на такой конфетной красоточке, словно только что сошедшей со страниц последнего выпуска «Плейбоя»! Витя женат. И ни полслова мне!..
Да за кого он меня принимает? Кто я для него — просто любовница? Отдушина? Традиционный способ спасения от рутины семейной жизни?
Когда я поняла, что обманута, первым порывом было немедленно задушить стонущую красотку. Просто так — взять за горло и несколько раз сильно тряхнуть. И я ведь ослабила ее путы, чтобы она не так сильно мучилась! Чтобы комфортнее ей было!..
Стерва проклятая! Да я ее сейчас и вправду придушу!
Слепая ярость совсем захлестнула тот самый участок моего мозга, который отвечает за логику, — еще немного, и я бы вскочила на кровать, схватив беззащитную женщину за нежное горло.
Кажется, я даже сделала шаг по направлению к кровати, но, слава богу, у меня хватило ума остановиться.
«Погоди-ка… — закрутились в моей голове трезвые мысли, — как это Витя может быть женат, если он живет со мной? В смысле — ночует? И все выходные мы проводим вместе… Какая же жена вынесет такое — чтобы муж ни одну ночь дома не ночевал, да еще все выходные пропадал куда-то?.. Неувязочка получается. И потом, может быть, Витя просто-напросто мало изменился за последние… несколько лет. Ну, бывают же люди, внешний облик которых год за годом меняется мало. Ну, женился человек неудачно. Эта красотка — его бывшая жена, о которой он мне никогда не рассказывал…»
«Но в таком случае кто такая эта Степанида?» — прозвучал в моей голове тоненький голосок.
«Степанида — бывшая жена, — ответила я своему внутреннему голосу, — или последующая… Относительно вот этой… Я же теперь и сама не знаю, сколько раз Витя был женат. То есть он мне говорил, но… мог что-то и скрыть. А в паспорт я его не заглядывала. И в его подсознание — тоже. Мне такое и на ум не могло прийти — копаться в мозгах человека, в которого влюбилась… А скрывать Витя эту женитьбу мог. Может быть, с этой женщиной у него связаны какие-то неприятные воспоминания? Как и с тем временем, когда он воевал в Чечне? Если он мне не рассказал о Чечне именно по той причине, что ему неприятно вспоминать, то вполне логично было бы предположить, что и об этой женитьбе он мне не рассказывал именно по той же самой причине. К тому же какой женщине приятно выслушивать историю любви, связанную с любимым человеком…»
Эти размышления немного охладили меня. По крайней мере, я не порывалась больше задушить спеленутую простынями женщину, а женщина меня так и не заметила: она все еще лежала уставившись в потолок — видимо, не могла прийти в себя от только что пережитого приступа страха.
Я снова посмотрела на фотографию.
А чего я, собственно, волнуюсь? Спрошу у Вити, когда встречу в следующий раз. Уверена, он мне расскажет все — прямо и честно. А я тут волнуюсь и схожу с ума. Едва не сорвала весь свой план операции…
Да, черт возьми, скорее всего, на это и было все рассчитано! Чтобы я, разволновавшись, нашумела бы здесь и… Это все подстроено, и фотография — обыкновенная подделка.
Нет, нет, этого тоже не может быть — никто не знал, что мы будем здесь. Даже эти парни — наемники — не знали.
Только вот не покидающее неприятное ощущение, постоянно мучающее меня, будто кто-то подглядывает за нами с Дашей. Будто кто-то постоянно следит. Будто чей-то взгляд, словно липкая сеть белесой паутины, тянется и тянется по нашим следам.
Я застонала, почти физически ощущая, как скрипят, словно до упора натянутые струны, переплетаясь между собой, больные мои мысли.
Ничего не понимаю… Все смешалось в голове. Какой-то первозданный хаос царит там, только вот непонятно — родится ли из этого хаоса что-нибудь определенное — какая-нибудь здравая мысль, которая объяснит мне это?
Стараясь успокоиться и не думать ни о чем, я прошла на кухню. Даша поднялась навстречу и протянула руку с зажатой в кулаке бумажкой.
— Что это? — спросила я.
— Платежка, — ответила Даша. Я вдруг заметила, как бледна моя подруга.
— Какая платежка?
— Квитанция оплаты за квартиру, — пояснила Даша, — этой квартиры. Я ее на холодильнике нашла — эту квитанцию. Думала, это чья-то записка, а оказалось — квитанция.
— Ну и что? — все еще ничего не понимая, я взяла в руку измятую бумажку.
— Ты посмотри на адрес.
— Ну и что? — снова сказала я. — Московская, двадцать пять, квартира пять… Постой-ка! — вспомнила я. — Ведь это же…
— Ага, — подтвердила Даша, — точно. Это же тот самый адрес, который нам дал тот дежурный врач в закрытой клинике… Значит, эта женщина…
— Та самая Катя! — закончила я. Мне вдруг опять пришла на ум свадебная фотография над кроватью связанной женщины… Кати, матери сына Васика — Пети.
«Ничего не понимаю!..» — слабо колыхнулось в моей бедной голове.
— Ничего не понимаю, — проговорила я вслух.
— Ничего не понимаю, — словно эхо, повторила Даша.
Глава 12
Машина Вити остановилась у маленького бара в пригороде Москвы.
— Где это мы? — спросил Васик, вылезая из машины и Оглядываясь с любопытством.
Витя из машины выходить не стал, он опустил стекло со своей стороны и проговорил, глядя Васику прямо в глаза:
— В этом баре к тебе подойдет человек.
— Какой человек? — переспросил Васик, хотя уже догадался, о чем идет речь.
— Человек от них, — загадочно ответил Витя и замолчал.
— У меня при себе нет денег, — угрюмо проговорил Васик. — А если он подумает, что я деньги принес, а когда я ему скажу, что денег нет, он подумает, будто я его обмануть хотел, и тогда…
— Не городи чепухи! — прикрикнул на него Витя. — Ерунда какая! Я же тебе объяснял, что к чему. Человек просто подойдет к тебе и скажет, куда нужно пройти. Там-то тебя и будут ждать те, с которыми нужно говорить. Но не думай — те, кто с тобой говорить будут, ничего общего с похитителями не имеют. Просто посредники. Так что, пожалуйста, имей это в виду. Никаких эмоций — просто выслушай и сделай так, как они скажут. Понял?
— Понял, — буркнул Васик, — просто поговорить, да?
— Да.
— А если меня того… — предположил вдруг Васик, — завалят? Чтобы отыграться за двух покойников… которые, кстати, на твоей совести? Или возьмут меня тоже в заложники, чтобы обращаться напрямую к моему отцу?
Витя шумно выдохнул и покачал головой, словно хотел сказать: «Дурак ты, Васик», но ничего такого не сказал.
— Ладно, — хмуро кивнул Васик, — я понял. Играть будут по, правилам. От меня требуется только беспрекословно выполнять условия, которые мне выдвинут. И тогда Петю отдадут…
Последняя его фраза прозвучала вопросительно.
— Точно так, — ответил Витя, — дурак ты, Васик, — все-таки добавил он, — объясняешь тебе, объясняешь, а ты… Везде люди есть. И среди отморозков попадаются здравомыслящие особи. Ну, хватит лирики! Меня с тобою быть не должно, так что я поехал.
Васик, видимо, уже настроился на то, что Витя во время всей операции будет находиться рядом, поэтому заявление Вити прозвучало для него как гром средь ясного неба.
— Нормальненькое дело! — заголосил Васик. — Это же твои знакомые будут! Тебе же легче с ними общаться, чем мне! Мне они могут не поверить, меня они обмануть могут, а тебя — нет. Ведь правда лучше будет, если ты со мной пойдешь… Тем более… — негромко добавил Васик, оглянувшись на немногочисленных прохожих, — у тебя есть ствол — настоящий, боевой.
— Нет, — решительно качнул головой Витя, — мне с тобой нельзя. Нельзя так, понимаешь? Не по понятиям. И мне не по рангу. Я же ведь не твоя крыша… Твое дело, твой сын — вот и отвечай за себя. И за него тоже.
Васик помялся еще немного. Витя нетерпеливо стучал пальцами по баранке руля, явно едва удерживаясь от того, чтобы спросить Васика: «Ну, чего тебе еще?»
— Пистолет тогда мне дай, — глядя себе под ноги, потребовал Васик, будто отвечая на его мысли.
— Чего-о? — протянул никак не ожидавший такого поворота дел Виктор.
— Пистолет мне нужен, — повторил Васик. — Как я с пустыми руками пойду… в логово бандитов? Ладно, ладно! — быстро поправился Васик. — Не в логово бандитов, а… к их посредникам. Все равно ствол мне никак не помешает, тем более — боевой…
— Тем более — именной, — жестко перебил его Витя, — с моим именем, на рукоятке выгравированным. Отлично! Если что случится, меня тут же и закопают. Сразу после тебя. Спасибо, Василий.
— Вот видишь, — возразил Васик, — ты же сам говоришь, что-то может случиться, а ствола не даешь. Я же совсем беззащитный. Захочется им меня прихлопнуть, они могут сделать это так же легко, как муху шлепнуть тапочком. А я ведь…
— Да никто не собирается тебя убивать! — потеряв всякое терпение, завопил Витя. — Соображай хоть немного! Кто же убивает курицу, несущую золотые яйца? Они ведь от тебя деньги получить хотят! Им твоя смерть на хрен не нужна, понимаешь?! Тем более с самими бандитами ты встречаться не будешь! Только с посредниками! Ну?! Чего ты мнешься, как баба?!
— Баба? — Васик побагровел.
Он открыл было рот, чтобы сказать Вите в отместку что-то очень обидное, но не придумал, что именно. Поэтому просто повернулся и пошел по направлению к двери бара, над которой была прибита табличка с незамысловатым названием «Бар».
— Это что же такое получается? — шепотом спросила у меня Даша. — Мы находимся в квартире той самой Кати, которая родила от нашего Васика сына Петю?
— В квартире той самой Кати, из-за которой весь сыр-бор разгорелся, — подтвердила я.
— Н-да, — проговорила Даша, — а что здесь делают эти мордовороты, Колян и Толян?
— Явно кого-то ждут, — сказала я, — как следует из их собственных разговоров. И очевидно, ждут не с самыми благими намерениями. Катя-то связана и очень напугана. И еще… у меня сложилось впечатление, что она этих ребят видит в первый раз. Как и они ее.
— Значит, — подытожила Даша, — Катя во всей этой истории выступает в роли жертвы. Зря мы на нее тогда ополчились. Но вот кто выступает в роли злодея?
Я пожала плечами.
Даша вдруг разволновалась и, поднявшись со стула, принялась ходить по кухне, бормоча себе под нос. Кое-что из ее бормотания долетало и до меня:
— Главный злодей… назовем его так, пока… условно… главный злодей каким-то образом связан с загородной клиникой. Более того — он, очевидно, не самая последняя фигура там, а вернее сказать — главный — его называют — шеф… Также шефом называют эти восставшие из ада мертвецы Колян с Толяном того, кто дает им указания к действию… Тот шеф и этот шеф — один и тот же человек? Видимо — да… Даже — скорее всего — да… Вернее — точно — да. Тот самый человек. Что же получается — директор клиники использует обыкновенный криминал для того, чтобы раздобыть средства на медицинский аппарат, необходимый для лечения детей? Тогда… кто же он такой сам — самоотверженный эскулап или преступник?.. Странно, очень странно. Нужно во всем разобраться, а уж потом — переходить к решительным действиям…
— Я поняла! — громко сказала Даша, внезапно остановившись и повернувшись ко мне. — Нужно во всем разобраться, а потом уж переходить к решительным действиям!
— Тихо! — хотела предупредить я свою подругу, но слова застыли у меня в горле.
На пороге стоял один из парней. Колян или Толян — они так похожи, что я не могу сказать точно: это тот, кто смотрел в гостиной телевизор, или тот, кто спал в спальне.
Даша застыла на месте, прижав ладонь к губам.
— Чего это такое? — тихо проговорил Колян или Толян, обращаясь в пустое пространство. — Здесь кто-то есть?
Он отступил на шаг и, не оборачиваясь, позвал:
— Брателло, ты где?
— А… что случилось? — ответили ему откуда-то из глубины квартиры.
— Здесь… кто-то есть, — сглотнув, проговорил Колян или Толян.
— Нет там никого… — раздался хриплый голос, — мы же проверяли — в квартире никого нет. Не надо было водку жрать, когда на дело шли… Чудится теперь всякое. Наверное, радио…
— Радио… — шепотом повторил Колян или Толян.
Стараясь двигаться как можно тише, я поднялась со стула и подошла к висящему на стене радиоприемнику. Неслышно повернула ручку.
— Вы прослушали радиопостановку по повести Анатолия Антонова «Полковник по сходной цене»! — хорошо поставленным мужским голосом сообщил радиоприемник. — А сейчас мы предлагаем вашему вниманию немного музыки.
После секундной тишины эфир заполнили мяукающие звуки электрогитар.
— Радио! — радостно выдохнул Колян или Толян и расправил плечи. — А я-то уж думал, чудится мне…
Он прошел к мойке и, открыв водопроводный кран, сунул под струю голову.
— Радио! — выныривая, сообщил он сам себе. — А я-то уж думал…
Колян или Толян двинулся к радиоприемнику. Даша метнулась в угол, а я отошла в сторонку, чтобы освободить парню путь. Черт возьми, слишком резко двинулась — отступив на шаг, я наткнулась спиной на холодильник — холодильник покачнулся, и стоящая на нем ваза рухнула на пол. И, конечно, со звоном разлетелась вдребезги.
Колян или Толян, протянувший уже было руку к ручке радиоприемника, тотчас отдернул ее, будто обжегся.
— Что за хренотень?! — прошептал он, уставясь расширившимися от ужаса глазами на осколки вазы, разлетевшиеся по полу кухни… — Радио… А ваза упала. Брателло! — громко позвал он.
— Чего?! — раздалось в ответ.
— Тут есть кто-то на кухне!
— Ты же говорил — радио?..
— Радио вазы не разбивает, — пятясь, проговорил Колян или Толян.
Он шел спиной к выходу, не сводя глаз с осколков вазы, и, конечно, не мог заметить своего товарища, возникшего в проеме кухонной двери, — Толяна… Или Коляна, я и теперь была не уверена, кто из них кто — они ведь так друг на друга похожи…
— Мама! — заорал Колян или Толян, прыгая вперед — и немедленно столкнувшись со стоящим неподалеку от него стулом — незамедлительно после этого падая на стол, а со стола — на пол, увлекая за собой скатерть и все, что на скатерти было.
— Мама! — от неожиданности завопил благим матом Толян или Колян, отступая назад из проема двери и сшибая массивным телом с полочки телефон.
Несколько минут оба наемника барахтались на полу, пытаясь встать. Наконец это получилось и у того и у другого, и они приняли боевую стойку на середине кухни — спиной к спине. И тут же в их заметно дрожащих руках появились пистолеты.
— Кто… здесь? — ломающимся голосом осведомился Колян или Толян.
— Бу… Будем стрелять… — пообещал, прокашлявшись, Толян или Колян.
Даша прижалась к стене возле кухонного окна — один из пистолетов был нацелен ей прямо в грудь. Конечно, ни тот ни другой парень ее не видели, но, кто знает, вдруг пальнут со страху. Или палец сорвется и нажмет на курок — вон руки у них как трясутся…
Даша посмотрела на меня.
Я пожала плечами. Надо было что-то предпринимать, но что?
И тут раздался звонок в дверь.
«Вот наконец и гости, — подумала я, — которых ждут эти парни, Колян с Толяном. Теперь мы и выясним, что же такое происходит здесь на самом деле…»
Колян и Толян — как только зазвонили в дверь — одновременно вздрогнули. Я даже испугалась — вдруг кто-то из них нечаянно выстрелил бы? Тогда пуля наверняка угодила бы в Дашу или в меня.
Но — надо отдать должное ребятам — сразу, как только они оклемались от первого приступа страха, стали вести себя вполне профессионально.
Колян или Толян тотчас вздернул вверх ствол своего пистолета и кивнул Толяну или Коляну на выход из кухни. Тот мгновенно отлепился от спины своего товарища и опрометью бросился в прихожую. Колян или Толян пошел за ним, пятясь, как рак, словно боялся, что в любую минуту на него может накинуться какое-нибудь чудовище.
Да какие же мы с Дашей чудовища? Напротив — с нашей точки зрения — это Колян с Толяном настоящие чудовища и людоеды. Кто похитил Петю? Кто подстрелил Нину? Кто, в конце концов, выбил Васику передние зубы? Правда, за все эти злодеяния наемники получили по заслугам — были застрелены моим Виктором… Но лучше не думать об этом, а то и так голова кругом идет.
Во-первых, они не могут сейчас находиться в этой квартире, поскольку они давно мертвы. Во-вторых, я не могу сейчас назвать своего Виктора — моим. И все из-за этой дурацкой фотографии.
Однако не время сейчас для размышлений, нужно действовать. Посмотреть, что за гости явились к нашим парням.
Я вылетела в прихожую, Даша — за мной. Остановились в сторонке, чтобы никому не мешать и не быть замеченными теми, кто войдет.
Колян и Толян еще не открыли дверь. Они возились вокруг того загадочного мешка, который оставили в прихожей, когда входили, и теперь развязывали прочные бечевки горловины мешка, шепотом матеря друг друга за то, что не удосужились сделать этого раньше.
Второй звонок, раздавшийся в дверь, был протяжнее.
Парни засуетились быстрее, сорвали-таки с мешка бечевки, и на свет божий был извлечен странный предмет…
Судя по всему, это было зеркало. Но оформлено оно было так необычно, что походило скорее на изготовленный из мореного дуба барельеф — небольшая окружность зеркального стекла была обрамлена густейшей сетью различных предметов, искусно вырезанных из дерева, — фигурки, ветви деревьев… Я прищурилась, всматриваясь повнимательнее.
Господи, боже мой! То, что я сначала приняла за ветви деревьев, оказалось нитями черной паутины, оплетающими крохотные фигурки людей. Лица фигурок были искажены страхом, а тела изуродованы чьими-то страшными челюстями. Зеркало было явно очень старинным, и непонятно, как в руки таких головорезов, как Колян и Толян, попал этот плод извращенного воображения неведомого древнего мастера…
Странно — я не могла отвести глаз от зеркала, оно словно притягивало меня… И только тогда, когда мне стало казаться, что страшные нити паутины зашевелились, рты людей стали открываться в беззвучных воплях боли, а поверхность зеркала почернела и внутри нее родилось какое-то движение, я поняла, что самое умное, что я сейчас могу сделать, это немедленно закрыть глаза.
Я и попыталась их закрыть, но у меня ничего не получилось. Движение в зеркале стало заметнее. Я вдруг поняла, что никакое это не зеркало, а просто вход в черную дыру, и никому неведомо, что ждет там — на самом ее дне, и есть ли вообще дно у этой дыры…
— Где это мы? — спросил Васик, вылезая из машины и Оглядываясь с любопытством.
Витя из машины выходить не стал, он опустил стекло со своей стороны и проговорил, глядя Васику прямо в глаза:
— В этом баре к тебе подойдет человек.
— Какой человек? — переспросил Васик, хотя уже догадался, о чем идет речь.
— Человек от них, — загадочно ответил Витя и замолчал.
— У меня при себе нет денег, — угрюмо проговорил Васик. — А если он подумает, что я деньги принес, а когда я ему скажу, что денег нет, он подумает, будто я его обмануть хотел, и тогда…
— Не городи чепухи! — прикрикнул на него Витя. — Ерунда какая! Я же тебе объяснял, что к чему. Человек просто подойдет к тебе и скажет, куда нужно пройти. Там-то тебя и будут ждать те, с которыми нужно говорить. Но не думай — те, кто с тобой говорить будут, ничего общего с похитителями не имеют. Просто посредники. Так что, пожалуйста, имей это в виду. Никаких эмоций — просто выслушай и сделай так, как они скажут. Понял?
— Понял, — буркнул Васик, — просто поговорить, да?
— Да.
— А если меня того… — предположил вдруг Васик, — завалят? Чтобы отыграться за двух покойников… которые, кстати, на твоей совести? Или возьмут меня тоже в заложники, чтобы обращаться напрямую к моему отцу?
Витя шумно выдохнул и покачал головой, словно хотел сказать: «Дурак ты, Васик», но ничего такого не сказал.
— Ладно, — хмуро кивнул Васик, — я понял. Играть будут по, правилам. От меня требуется только беспрекословно выполнять условия, которые мне выдвинут. И тогда Петю отдадут…
Последняя его фраза прозвучала вопросительно.
— Точно так, — ответил Витя, — дурак ты, Васик, — все-таки добавил он, — объясняешь тебе, объясняешь, а ты… Везде люди есть. И среди отморозков попадаются здравомыслящие особи. Ну, хватит лирики! Меня с тобою быть не должно, так что я поехал.
Васик, видимо, уже настроился на то, что Витя во время всей операции будет находиться рядом, поэтому заявление Вити прозвучало для него как гром средь ясного неба.
— Нормальненькое дело! — заголосил Васик. — Это же твои знакомые будут! Тебе же легче с ними общаться, чем мне! Мне они могут не поверить, меня они обмануть могут, а тебя — нет. Ведь правда лучше будет, если ты со мной пойдешь… Тем более… — негромко добавил Васик, оглянувшись на немногочисленных прохожих, — у тебя есть ствол — настоящий, боевой.
— Нет, — решительно качнул головой Витя, — мне с тобой нельзя. Нельзя так, понимаешь? Не по понятиям. И мне не по рангу. Я же ведь не твоя крыша… Твое дело, твой сын — вот и отвечай за себя. И за него тоже.
Васик помялся еще немного. Витя нетерпеливо стучал пальцами по баранке руля, явно едва удерживаясь от того, чтобы спросить Васика: «Ну, чего тебе еще?»
— Пистолет тогда мне дай, — глядя себе под ноги, потребовал Васик, будто отвечая на его мысли.
— Чего-о? — протянул никак не ожидавший такого поворота дел Виктор.
— Пистолет мне нужен, — повторил Васик. — Как я с пустыми руками пойду… в логово бандитов? Ладно, ладно! — быстро поправился Васик. — Не в логово бандитов, а… к их посредникам. Все равно ствол мне никак не помешает, тем более — боевой…
— Тем более — именной, — жестко перебил его Витя, — с моим именем, на рукоятке выгравированным. Отлично! Если что случится, меня тут же и закопают. Сразу после тебя. Спасибо, Василий.
— Вот видишь, — возразил Васик, — ты же сам говоришь, что-то может случиться, а ствола не даешь. Я же совсем беззащитный. Захочется им меня прихлопнуть, они могут сделать это так же легко, как муху шлепнуть тапочком. А я ведь…
— Да никто не собирается тебя убивать! — потеряв всякое терпение, завопил Витя. — Соображай хоть немного! Кто же убивает курицу, несущую золотые яйца? Они ведь от тебя деньги получить хотят! Им твоя смерть на хрен не нужна, понимаешь?! Тем более с самими бандитами ты встречаться не будешь! Только с посредниками! Ну?! Чего ты мнешься, как баба?!
— Баба? — Васик побагровел.
Он открыл было рот, чтобы сказать Вите в отместку что-то очень обидное, но не придумал, что именно. Поэтому просто повернулся и пошел по направлению к двери бара, над которой была прибита табличка с незамысловатым названием «Бар».
— Это что же такое получается? — шепотом спросила у меня Даша. — Мы находимся в квартире той самой Кати, которая родила от нашего Васика сына Петю?
— В квартире той самой Кати, из-за которой весь сыр-бор разгорелся, — подтвердила я.
— Н-да, — проговорила Даша, — а что здесь делают эти мордовороты, Колян и Толян?
— Явно кого-то ждут, — сказала я, — как следует из их собственных разговоров. И очевидно, ждут не с самыми благими намерениями. Катя-то связана и очень напугана. И еще… у меня сложилось впечатление, что она этих ребят видит в первый раз. Как и они ее.
— Значит, — подытожила Даша, — Катя во всей этой истории выступает в роли жертвы. Зря мы на нее тогда ополчились. Но вот кто выступает в роли злодея?
Я пожала плечами.
Даша вдруг разволновалась и, поднявшись со стула, принялась ходить по кухне, бормоча себе под нос. Кое-что из ее бормотания долетало и до меня:
— Главный злодей… назовем его так, пока… условно… главный злодей каким-то образом связан с загородной клиникой. Более того — он, очевидно, не самая последняя фигура там, а вернее сказать — главный — его называют — шеф… Также шефом называют эти восставшие из ада мертвецы Колян с Толяном того, кто дает им указания к действию… Тот шеф и этот шеф — один и тот же человек? Видимо — да… Даже — скорее всего — да… Вернее — точно — да. Тот самый человек. Что же получается — директор клиники использует обыкновенный криминал для того, чтобы раздобыть средства на медицинский аппарат, необходимый для лечения детей? Тогда… кто же он такой сам — самоотверженный эскулап или преступник?.. Странно, очень странно. Нужно во всем разобраться, а уж потом — переходить к решительным действиям…
— Я поняла! — громко сказала Даша, внезапно остановившись и повернувшись ко мне. — Нужно во всем разобраться, а потом уж переходить к решительным действиям!
— Тихо! — хотела предупредить я свою подругу, но слова застыли у меня в горле.
На пороге стоял один из парней. Колян или Толян — они так похожи, что я не могу сказать точно: это тот, кто смотрел в гостиной телевизор, или тот, кто спал в спальне.
Даша застыла на месте, прижав ладонь к губам.
— Чего это такое? — тихо проговорил Колян или Толян, обращаясь в пустое пространство. — Здесь кто-то есть?
Он отступил на шаг и, не оборачиваясь, позвал:
— Брателло, ты где?
— А… что случилось? — ответили ему откуда-то из глубины квартиры.
— Здесь… кто-то есть, — сглотнув, проговорил Колян или Толян.
— Нет там никого… — раздался хриплый голос, — мы же проверяли — в квартире никого нет. Не надо было водку жрать, когда на дело шли… Чудится теперь всякое. Наверное, радио…
— Радио… — шепотом повторил Колян или Толян.
Стараясь двигаться как можно тише, я поднялась со стула и подошла к висящему на стене радиоприемнику. Неслышно повернула ручку.
— Вы прослушали радиопостановку по повести Анатолия Антонова «Полковник по сходной цене»! — хорошо поставленным мужским голосом сообщил радиоприемник. — А сейчас мы предлагаем вашему вниманию немного музыки.
После секундной тишины эфир заполнили мяукающие звуки электрогитар.
— Радио! — радостно выдохнул Колян или Толян и расправил плечи. — А я-то уж думал, чудится мне…
Он прошел к мойке и, открыв водопроводный кран, сунул под струю голову.
— Радио! — выныривая, сообщил он сам себе. — А я-то уж думал…
Колян или Толян двинулся к радиоприемнику. Даша метнулась в угол, а я отошла в сторонку, чтобы освободить парню путь. Черт возьми, слишком резко двинулась — отступив на шаг, я наткнулась спиной на холодильник — холодильник покачнулся, и стоящая на нем ваза рухнула на пол. И, конечно, со звоном разлетелась вдребезги.
Колян или Толян, протянувший уже было руку к ручке радиоприемника, тотчас отдернул ее, будто обжегся.
— Что за хренотень?! — прошептал он, уставясь расширившимися от ужаса глазами на осколки вазы, разлетевшиеся по полу кухни… — Радио… А ваза упала. Брателло! — громко позвал он.
— Чего?! — раздалось в ответ.
— Тут есть кто-то на кухне!
— Ты же говорил — радио?..
— Радио вазы не разбивает, — пятясь, проговорил Колян или Толян.
Он шел спиной к выходу, не сводя глаз с осколков вазы, и, конечно, не мог заметить своего товарища, возникшего в проеме кухонной двери, — Толяна… Или Коляна, я и теперь была не уверена, кто из них кто — они ведь так друг на друга похожи…
— Мама! — заорал Колян или Толян, прыгая вперед — и немедленно столкнувшись со стоящим неподалеку от него стулом — незамедлительно после этого падая на стол, а со стола — на пол, увлекая за собой скатерть и все, что на скатерти было.
— Мама! — от неожиданности завопил благим матом Толян или Колян, отступая назад из проема двери и сшибая массивным телом с полочки телефон.
Несколько минут оба наемника барахтались на полу, пытаясь встать. Наконец это получилось и у того и у другого, и они приняли боевую стойку на середине кухни — спиной к спине. И тут же в их заметно дрожащих руках появились пистолеты.
— Кто… здесь? — ломающимся голосом осведомился Колян или Толян.
— Бу… Будем стрелять… — пообещал, прокашлявшись, Толян или Колян.
Даша прижалась к стене возле кухонного окна — один из пистолетов был нацелен ей прямо в грудь. Конечно, ни тот ни другой парень ее не видели, но, кто знает, вдруг пальнут со страху. Или палец сорвется и нажмет на курок — вон руки у них как трясутся…
Даша посмотрела на меня.
Я пожала плечами. Надо было что-то предпринимать, но что?
И тут раздался звонок в дверь.
«Вот наконец и гости, — подумала я, — которых ждут эти парни, Колян с Толяном. Теперь мы и выясним, что же такое происходит здесь на самом деле…»
Колян и Толян — как только зазвонили в дверь — одновременно вздрогнули. Я даже испугалась — вдруг кто-то из них нечаянно выстрелил бы? Тогда пуля наверняка угодила бы в Дашу или в меня.
Но — надо отдать должное ребятам — сразу, как только они оклемались от первого приступа страха, стали вести себя вполне профессионально.
Колян или Толян тотчас вздернул вверх ствол своего пистолета и кивнул Толяну или Коляну на выход из кухни. Тот мгновенно отлепился от спины своего товарища и опрометью бросился в прихожую. Колян или Толян пошел за ним, пятясь, как рак, словно боялся, что в любую минуту на него может накинуться какое-нибудь чудовище.
Да какие же мы с Дашей чудовища? Напротив — с нашей точки зрения — это Колян с Толяном настоящие чудовища и людоеды. Кто похитил Петю? Кто подстрелил Нину? Кто, в конце концов, выбил Васику передние зубы? Правда, за все эти злодеяния наемники получили по заслугам — были застрелены моим Виктором… Но лучше не думать об этом, а то и так голова кругом идет.
Во-первых, они не могут сейчас находиться в этой квартире, поскольку они давно мертвы. Во-вторых, я не могу сейчас назвать своего Виктора — моим. И все из-за этой дурацкой фотографии.
Однако не время сейчас для размышлений, нужно действовать. Посмотреть, что за гости явились к нашим парням.
Я вылетела в прихожую, Даша — за мной. Остановились в сторонке, чтобы никому не мешать и не быть замеченными теми, кто войдет.
Колян и Толян еще не открыли дверь. Они возились вокруг того загадочного мешка, который оставили в прихожей, когда входили, и теперь развязывали прочные бечевки горловины мешка, шепотом матеря друг друга за то, что не удосужились сделать этого раньше.
Второй звонок, раздавшийся в дверь, был протяжнее.
Парни засуетились быстрее, сорвали-таки с мешка бечевки, и на свет божий был извлечен странный предмет…
Судя по всему, это было зеркало. Но оформлено оно было так необычно, что походило скорее на изготовленный из мореного дуба барельеф — небольшая окружность зеркального стекла была обрамлена густейшей сетью различных предметов, искусно вырезанных из дерева, — фигурки, ветви деревьев… Я прищурилась, всматриваясь повнимательнее.
Господи, боже мой! То, что я сначала приняла за ветви деревьев, оказалось нитями черной паутины, оплетающими крохотные фигурки людей. Лица фигурок были искажены страхом, а тела изуродованы чьими-то страшными челюстями. Зеркало было явно очень старинным, и непонятно, как в руки таких головорезов, как Колян и Толян, попал этот плод извращенного воображения неведомого древнего мастера…
Странно — я не могла отвести глаз от зеркала, оно словно притягивало меня… И только тогда, когда мне стало казаться, что страшные нити паутины зашевелились, рты людей стали открываться в беззвучных воплях боли, а поверхность зеркала почернела и внутри нее родилось какое-то движение, я поняла, что самое умное, что я сейчас могу сделать, это немедленно закрыть глаза.
Я и попыталась их закрыть, но у меня ничего не получилось. Движение в зеркале стало заметнее. Я вдруг поняла, что никакое это не зеркало, а просто вход в черную дыру, и никому неведомо, что ждет там — на самом ее дне, и есть ли вообще дно у этой дыры…