Щеглов Сергей Игоревич. Дипломат особого назначения

   Олег стремительно бросился прочь. Прямо сквозь стену — искать, где выход, было уже поздно. Стена понеслась навстречу, раскрываясь десятком отверстий. Мгновением спустя из них рванулись голубоватые струи плазмы. Олег пронесся сквозь гудящие от напряжения генераторы, продрался через обшивку; а отсек за его спиной вспыхнул ослепительно-белым и перестал существовать.
   Бэчеэры выполнили приказ.
   Олег перевел дух и огляделся. Его по-прежнему окутывало голубое свечение, но теперь оно уже не слепило глаз. Олег находился в середине широкого коридора, наполовину высовываясь из пола. В обе стороны на десятки метров тянулись зеленоватые ковры и серые декоративные панели. Вокруг — никого.
   Пока никого.
   Олег вспомнил боевые характеристики бэчеэров и вытащил ноги из пола. Следовало торопиться.
   В «невозможности» промежутка между мыслью и действием не существовало. Олег моментально увидел именно то, что хотел — общую схему крейсера. На борту находилось сто сорок восемь биороботов, из них — пятнадцать бэчеэров. От шестнадцатого не осталось даже пыли.
   Сам Олег находился в кольцевой галерее третьего яруса. Шестеро бэчеэров уже двигались по направлению к ней. Ничего удивительного — они подключены к общей инфосфере корабля; неплохо бы и мне. Олег оказался у центрального терминала раньше, чем успел об этом подумать.
   Спокойно, сказал он себе. Все, что мне нужно — это перевести командование на себя. Ну-ка, «невозможность», как у нас это получится?
   Ничего не произошло.
   Олег усмехнулся. Надо же, как все просто. Скалы в порошок — пожалуйста, телепортация — да хоть на соседнюю звезду, а вот несколько байтов в программе поменять — облом-с! Очень точное название получилось, «невозможность».
   Придется по-старинке...
   В следующее мгновение он стоял перед восьмым стасис-отсеком. К счастью, паранойя адмирала не дошла до кодирования собственного гроба. Олег отключил стасис-поле и юркнул в нишу между двумя соседними саркофагами.
   — Резвун-прима! — моментально рявкнул адмирал. — Доложите...
   Олег змеей проскользнул в его тело.
   Сознание адмирала испуганно шарахнулось в сторону. Фейст не только ненавидел телепатов; он их смертельно боялся. И теперь, когда телепат хозяйничал в его голове, адмирал с перепугу почти потерял сознание.
   Олег начал нервничать. Ожидаемого диалога не получилось; адмирал не был способен отвечать даже на простейшие вопросы. А ведь для перенастройки бэчеэров требуется специальная формула... Неужели их придется съесть?!
   При этой мысли Олег облизнулся и принялся думать дальше.
   Может быть, воспользоваться старым демонским способом: объединением сознаний? Олег вспомнил какофонию голосов, населявших демона, и покачал головой. Нет уж, всей памяти Фейста мне не надо, благодарю покорно, так недолго и самому адмиралом стать. Нужно просканировать память на предмет кодов. Только и всего; а как?!
   На этот раз «невозможность» сработала. Олег схватился за ближайший саркофаг, чтобы не упасть; перед глазами завертелись сотни сцен, в которых адмирал отдавал бэчеэрам приказания и произносил управляющие формулы. Через несколько секунд Олег знал о бэчеэрах столько, что вполне смог бы командовать ими в бою.
   — Круто! — произнес он густым командным голосом. — Невозможность в действии!
   Короткий взгляд на схему подсказал, что бэчеэры уже подбираются к ярусу стасис-отсеков. Самое время придать им бодрости.
   Олег потратил еще несколько секунд, чтобы разыскать коды доступа в инфосферу. А потом рявкнул:
   — Резвун-дубль! Ко мне!
   Бэчеэр появился перед Олегом через двенадцать секунд. Олег едва успел распределить свое сознание на оба тела. Даже после недельных тренировок это требовало предельной концентрации внимания.
   — Лейтенант Резвун погиб при выполнении задания! — доложил бэчеэр, похожий и в то же время непохожий на Резвуна-прима. — Прошу подтвердить передачу полномочий!
   — Принимайте командование, — ответил адмирал.
   — Жду распоряжений!
   — Действия по варианту «Вирус» прекратить!
   — Есть прекратить!
   — Дальнейшие приказания будут исходить от капитана Соловьева, — адмирал указал на Олега, скромно стоявшего неподалеку. — Честь превыше смерти!
   — Перенастройка на капитана Соловьева завершена, — прозвучал из чрева бэчеэра механический голос.
   — Слушаюсь! — ответил сам Резвун-дубль.
   Точнее — уже прима, сообразил Олег. Бэчеэры, соединенные инфосферой корабля, обладали единым сознанием, и получив полномочия, Резвун-дубль превратился в Резвуна-прима, а его дублем стал еще один бэчеэр. Скорее всего, тоже Резвун. Ну хорошо, оценил Олег адмиральскую память, а как там насчет предохранителя?
   Нужные слова выскочили сами собой:
   — Отбой тревоги! Вернуться в готовность номер два!
   — Есть вернуться в готовность помер два, — отрапортовал Резвун-прима и тут же отступил па шаг. Глаза его заметно округлились, рука непроизвольно коснулась излучателя. — Адмирал, что все это значит?!
   Олег, в свою очередь, изумленно уставился на бэчеэра. В готовности помер два он стал чертовски похож на человека. На еще недавно застывшем лице проступило изумление, пальцы правой руки едва заметно подрагивали на гладкой поверхности излучателя. Ничего общего с тем тупым кибером, который вел допрос каких-нибудь десять минут назад. Такого бэчеэра даже жалко было употреблять в пищу.
   Вот бы так и с людьми, машинально подумал Олег. И тут же сообразил, что на какие-то полсекунды выпустил адмирала из-под контроля.
   Адмирал сделал жевательное движение и с блаженной улыбкой осел па пол.
   Олег мигнул голубым светом, снова переходя в «невозможность». Сердце адмирала остановилось; в голове угасали последние искры сознания. Яд каталитического типа, понял Олег; основная часть вводится перед операцией, в решающий момент раскусывается ампула. Великий космос, да ведь он готовился к самоубийству с самого начала!
   А только ли к самоубийству?
   Может быть...
   Олег ворвался в сознание умирающего адмирала, наполняя чужой мозг демонической мощью. Память адмирала раскрылась перед ним, как книга; на этот раз «невозможность» выбрала все, что имело отношение к «Святому духу».
   И в первую очередь — к системе аварийного уничтожения.
   Как только инфосфера корабля получила сигнал о смерти адмирала — точнее, о трансформации тела, несовместимой с жизнью, — программа уничтожения начала свой роковой отсчет. На то, чтобы подготовить «Святой дух» к полному разрушению, требовалось не более минуты — ничуть не больше, чем для заурядного нуль-перехода. Уничтожить нуль-космолет очень просто; достаточно единственного прыжка в самого себя.
   На оживление Фейста у Олега уже не было времени. Но, по счастью, адмирал удачно выбрал место своей смерти.
   — Поместите адмирала в стасис-отсек, — приказал Олег бэчеэру.
   Резвун-прима ответил «есть», взял адмирала на руки и бережно поднес к призывно открывшемуся саркофагу. Словно белый язык, выдвинулась приемная платформа; раздался чмокающий звук, и створки отсека закрылись.
   — А теперь — прости, — сказал Олег, встречаясь с бэчеэром взглядом.
   Сейчас ему была нужна вся энергия. Вся, до последнего биоробота.
   Он знал с точностью до метра, где находится каждый из них. И превратился в голубую молнию, расчертившую объемный план корабля. Скорость против скорости; мощь против мощи. Олег мстил самому себе за слабость, проявленную на Офелии. Сейчас он уже знал, что нуль-переход можно задержать.
   Голыми руками.
   После третьего бэчеэра Олег понял, что сошел с ума. Нет, он по-прежнему пронзал корабль, пожирая одного робота за другим, он ощущал свою растущую мощь, он нащупывал свивающиеся вокруг корабля струны энергопотоков и отводил их в сторону, готовясь в решающий момент смахнуть прочь. Но все это он делал молча, без единой мысли, без тени сомнений в успехе. И такое состояние было для Олега куда большим сюрпризом, чем нуль-переход, закончившийся обыкновенной, хотя и очень яркой вспышкой света. Корабль слегка дрогнул под ударом фотонного ветра; но эта дрожь была сущим пустяком по сравнению с тем, чего удалось избежать.
   Олег почувствовал тошноту и оперся рукой на стену. Какая-то часть его сознания все еще жила в инфосфере; и эта часть знала, что достигнутый успех — окончателен. Программа уничтожения не пошла на второй заход.
   Олег перевел дух и огляделся. «Невозможность» закинула его в уже знакомое место — в просторный кабинет адмирала Фейста. На подгибающихся ногах Олег подошел к начальственному креслу и повалился в него, растекшись по спинке и подлокотникам. После таких подвигов надо бы выспаться, подумал Олег. Но где уж там...
   Он протянул руку и шлепнул ладонью по столу. С мягким жужжанием на колени выползла классическая клавиатура; из стола поднялся плоский дисплей. Никаких голосов, решил Олег, сейчас не время препираться с компьютерами. Он набрал пароль высшего доступа и надавил Enter.
   Инфосфера «Святого духа» разрабатывалась в добрые старые времена, когда дипломатов первого ранга не допрашивали под гипнозом, а адмиралы не кончали жизнь самоубийством. Олегу не понадобилось ни изменять отпечатки пальцев, ни имитировать голос покойного адмирала, ни даже подмигивать системе его глазами. Пароля оказалось достаточно.
   Минуту спустя Олег нацепил на левое запястье комм и довольно потер руки.
   — Победа, — сказал он вслух. — Осталось только узнать, кого и над кем.
   Как бы в ответ на его слова комм тихонько пискнул. Олег с удивлением посмотрел на него. Разве я не всех слопал?!
   — Здесь Резвун-четыре! Разрешите доложить? — заговорил комм человеческим голосом.
   Олег поспешно включил изображение. Бэчеэр Резвун-четыре все еще находился в шлюпке, доставившей Олега на корабль. Выглядел бэчеэр весьма уныло.
   — Разрешаю! — ответил Олег.
   — Резвун-прима и Резвун-дубль погибли, — доложил бэчеэр. — Из всего отделения в строю остался я один. Разрешите репликацию?
   Какую еще репликацию? Олег стремительно пробежался по памяти адмирала. Ничего похожего; впрочем, откуда?! До сих пор на «Святом духе» потерь среди бэчеэров не было!
   — Репликацию кого? — переспросил Олег. — Что вы имеете в виду?
   — Восстановление исходной численности подразделения, — четко доложил бэчеэр. — Предлагаю задействовать биогенератор исследовательского яруса. Ожидаемая продолжительность — два часа сорок минут. Командование готов принять на себя.
   — Репликацию разрешаю, — кивнул Олег. Резвун-четыре, как он и предполагал, оказался точной копией Резвуна-прима. А значит, на корабле вскоре появится нормальный экипаж. — Принимайте командование!
   — Слушаюсь! — ответил бэчеэр и отключился.
   Интересно, подумал Олег. Два часа сорок минут — и отделение бэчеэров как новенькое. Чего же я еще об этом корабле не знаю? Впрочем, только ли о корабле; а что, например, у нас в Содружестве происходит?
   Олег коснулся комма:
   — Новости за последний месяц. На большой экран, гипертекст.
   Экран послушно засветился. Олег пробежался взглядом по основным заголовкам и присвистнул. Это что, все за один месяц?! Да какое там — всего за неделю!
   Отстранение Хана Рабани, генерального секретаря Содружества. Выход из Содружества Кантальянса и фриспейсеров. Военная блокада Пингара. Вооруженный мятеж на Градисе. Заговор телепатов. Превышение полномочий Инспектором Содружества. Массовые беспорядки на Катцелле и Гроа. Восстановление Соединенных Штатов Земли.
   Дочитав до последнего пункта, Олег понял, что больше не может выносить этот бред. Это же не новости, а какой-то дурацкий отрывок из третьесортного боевика! Ну один идиот, ну два, ну целая планета, — в конце концов сам недавно с такой, — но не целое же Содружество! Олег стукнул кулаком по столу. Может быть, это эксперимент? На устойчивость моей психики? Или на ту самую рекомендацию Кодекса — мол, в случае отсутствия связи принять меры по восстановлению работоспособности Корпуса?
   Олег хмыкнул. Вот уж последнее явно ни к чему. Судя по действиям адмирала Фейста, Корпус сейчас вполне работоспособен. Даже чересчур работоспособен.
   Стоп! Олег подался вперед, вглядываясь в экран. Это что же получается?! Если генсек Содружества отстранен, то кто у нас теперь в Галактике высшая власть?! Уж не Корпус ли?! По конституции как раз Верховный Арбитр замещает генсека... И крейсерами вроде «Святого духа» сам по себе Корпус не распоряжается. Не говоря уже о программах самоуничтожения.
   Статья с заголовком «Отстранение Хана Рабани» раскрылась на весь экран. Превышение полномочий... голосование... расследование... ага, вот. Ральф Эрстосс, Генеральный Арбитр, избран временно исполняющим обязанности.
   Олег посмотрел на дату и присвистнул.
   Похоже, первое, что этот Ральф сделал — отправил ко мне «Святой дух». С чего бы это?
   Погоди, там было что-то про телепатов.
   Олег вытаращился на новый текст. Хан Рабани под контролем Ганса Лерковски... Загадочная гибель трех офицеров при попытке ареста... Далеко идущие политические цели... Заговор Молчаливых... Обвинения против посланника Соловьева...
   Олег схватился за голову. Бред оборачивался реальностью; адмирал Фейст имел полномочия самого Совета! И слишком все связно для бреда — вопросы о Гансе, блокада Лингара, Градис, репортаж с которого демонстрировал Галимовский... А сам Галимовский и его сообщники?! Они же чуть было не отстранили адмирала! Заговор телепатов в действии?!
   Олега прошиб озноб. Все сходится; Великий Космос, все это — правда!
   Содружество и в самом деле сошло с ума.
   — Разрешите войти? — раздался из комма голос Резвуна-четыре. Точнее — Резвуна-прима.
   — Да, конечно, — пробормотал Олег.
   Он пребывал в совершенной растерянности. И не потому, что ситуация оказалась из ряда вой выходящей. Совсем наоборот, Олег поймал себя на мысли, что ситуация ему чертовски знакома.
   Он снова был один на один с чужим миром, не знавшим Кодекса.
   Олег обхватил голову руками и истерически рассмеялся.
   — С вами все в порядке, капитан? — тихо спросил Резвун-прима.
   — Насколько это вообще возможно в создавшейся ситуации, — ответил Олег, резко оборвав смех. — Докладывайте.
   Бэчеэр, поставленный на предохранитель, в принципе не способен нарушить Кодекс. Вот только на чьей стороне сейчас Кодекс? Олег с любопытством смотрел на Резвуна-прима.
   — Вы — Олег Соловьев, — произнес бэчеэр. — Дипломат первого ранга. Посланник Содружества с чрезвычайными полномочиями. Командующий «Святым Духом».
   Олег молча кивнул.
   Резвун-прима ровным шагом подошел к Т-образому столу и сел напротив Олега.
   — Прошу вас, капитан, — сказал он, понизив голос. — Объясните мне, что происходит.
   Олег едва заметно перевел дух. Пронесло; Кодекс плохого не посоветует.
   Впрочем, и хорошего — тоже. Я как раз собирался спросить его о том же. А теперь придется отвечать. И отвечать таким образом, чтобы сделать его союзником.
   — А сами вы ничего не хотите объяснить? — ответил Олег, наклоняясь вперед. — Вы лично участвовали в захвате этого самого посланника с чрезвычайными полномочиями и даже некоторым образом присутствовали на допросе. Надо полагать, вашим действиям предшествовали некоторые приказы?
   Резвун-прима опустил глаза.
   — Мы функционировали в готовности номер один, — нехотя произнес он. — В моей памяти пет сведений о событиях последнего часа.
   — Вы что же, весь полет были в первом номере?! — не поверил Олег.
   — Именно так, — кивнул бэчеэр. — Все наши действия программировались лично адмиралом.
   Олег протяжно свистнул. С таким уровнем единоначалия он еще никогда не сталкивался.
   — Ну хорошо, — зашел он с другой стороны. — А какой приказ предшествовал переводу в готовность номер один?
   — Привести корабль в боевую готовность, — доложил бэчеэр. — Перед вылетом.
   Олег посмотрел на его унылую физиономию и покачал головой. Вот радости-то — очнуться человеком после многочасового безмозглого существования! Ничего удивительного, что он сразу ко мне прискакал, за объяснениями. Вот только что я ему объясню-то? Что Ральф Эрстосс — темное божество, а адмирал Фейст — его правая рука?
   Спокойно, сказал себе Олег. Что бы ни случилось, будем действовать профессионально. Прежде всего вербовка союзников; затем анализ ситуации, и только тогда — раздача приказов.
   — Ну что ж, лейтенант, — примирительно сказал Олег. — В таком случае вам должно быть ясно, что вас использовали в операции с рангом секретности, выходящим за пределы вашей компетенции.
   — Это-то мне как раз понятно! — бэчеэр раздраженно махнул рукой. — Но как так получилось, что вы сидите здесь в ранге командующего?! Вместо того чтобы болтаться в стасис-отсеке номер один?!
   — Ах, вон в чем проблема, — облегченно вздохнул Олег. Он было испугался, что Резвуну-прима придется объяснять все происходящее в Содружестве. — Все очень просто. Адмирал Фейст допустил грубые нарушения Кодекса, и я отстранил его от должности, приняв командование на себя.
   Кстати, наконец-то вспомнил Олег, статус чрезвычайного посланника как раз такое и позволяет.
   — Это мне тоже понятно, — со вздохом ответил бэчеэр, заставив Олега изумленно приоткрыть глаза. — Но как вам удалось перехватить командование?! Ведь операция готовилась именно так, чтобы вы не смогли воспользоваться своими полномочиями. Все взаимодействие с вами было вынесено за рамки Кодекса!
   — Это я заметил, — кивнул Олег.
   — Почему же тогда адмирал передал вам командование? — напрямую спросил Резвун-один.
   Олег пристально посмотрел на бэчеэра. А почему бы и не сказать правду, подумал он.
   — Адмирал не передавал мне командования, — ответил Олег. — Как я уже сказал, я отстранил его. Понимаете?
   Бэчеэр затряс головой и честно признался:
   — Нет! Отстранить командующего в готовности номер один может только его непосредственный начальник...
   — Либо человек, — продолжил за него Олег, — взявший под контроль его сознание и заставивший передать командование.
   Резвун-прима подался назад:
   — Так вы и в самом деле?..
   — Продолжайте, — кивнул Олег.
   — В самом деле глава заговора?!
   — А также до сих пор не перестал бить свою жену, — усмехнулся Олег. — Это что же, теперь простому телепату уж и зателепать никого нельзя, с целью восстановления законности, между прочим, если он не начальник заговора?!
   Резвун-прима несколько раз моргнул, смутившись совсем по-человески. Олег с любопытством ждал его реакции — сразу сообразит? или долго объяснять придется? Хотелось верить, что бэчеэр догадается сам.
   Глаза Резвуна-прима блеснули, а рот слегка приоткрылся.
   — Понимаю... — произнес он медленно. — Да, этого они не предусмотрели.
   — Кто они?! — удивился уже Олег.
   — При планировании операции рассматривались два варианта, — четко доложил бэчеэр. — Первый вариант. Соловьев — глава так называемого «заговора телепатов», при задержании или допросе он предпринимает попытку телепатического воздействия, она фиксируется специальной аппаратурой, и это служит основанием для официального обвинения. В случае, если возможности Соловьева таковы, что блокировать его воздействие оказывается невозможным, корабль уничтожается. Второй вариант. Соловьев не имеет отношения к «заговору телепатов», к телепатии не прибегает. В этом случае производится его поверхностный ассоциативный допрос, и он доставляется на Землю, где его судьбу решают компетентные органы.
   — И чего же они не предусмотрели? — пожал плечами Олег. — Все произошло точь-в-точь по первому варианту. До самого уничтожения.
   Резвун-прима покачал головой:
   — Возник третий вариант, — сказал он. — Соловьев никак не связан с «заговором телепатов», но телепатию тем не менее применяет. И еще много чего применяет, кроме телепатии.
   — А почему вы решили, что не связан? — поинтересовался Олег. Ему была любопытна логика бэчеэра.
   — Биороботы, — пояснил Резвун-прима, — не подвластны телепатическому воздействию. Участники заговора либо уничтожают их, либо, если удается перехватить командование, используют в готовности номер один. Вы сделали прямо противоположное. Не говоря уже о том, что ваше решение отстранить адмирала Фейста совершенно законно. Вы имеете на то все необходимые полномочия. По крайней мере, — Резвун-прима улыбнулся, — официально.
   — Ну что ж, — Олег улыбнулся в ответ, — я рад, что так быстро смог вам все объяснить. Теперь ваша очередь. Объясните-ка вы мне, что здесь у вас происходит!
   Резвун-прима опустил глаза, собираясь с мыслями. А потом заговорил — по-военному кратко и четко.
   — Сегодня 23 ноября 2167 года, двадцать два тридцать по стандартному времени. Вчера в восемнадцать часов сорок минут совместным решением Совета Безопасности и Координационного Совета на всей территории Содружества введено чрезвычайное положение. Основание — многочисленные и лавинообразно нарастающие нарушения законности практически во всех мирах Содружества.
   Олег задумчиво кивнул.
   — Понятно. Как давно это началось?
   — Число нарушений значимо превысило среднестатистическое 14 ноября.
   — И что было дальше?
   — К 16 ноября стало ясно, что ситуация носит чрезвычайный характер, вопрос был вынесен на обсуждение Совета. В течение суток никаких решений принято не было. Вечером 17 ноября Ральф Эрстосс заподозрил, что Хан Рабани, генеральный секретарь Совета, целенаправленно и без видимых оснований блокирует принятие каких бы то пи было решений. О своих подозрениях Эрстосс уведомил некоторых членов Совета, и на утреннем заседании 18 ноября поставил вопрос о событиях па Градисе. Хан Рабани отказался внести данный вопрос в повестку дня, не имея к тому достаточных оснований. Тогда Эрстосс поставил вопрос о доверии генсеку. В ходе дальнейшей дискуссии выяснилось, что большинство Совета — на стороне Эрстосса, и на вечернем заседании Рабани было предложено уйти в отставку. Хан Рабани в грубой форме отверг данное предложение, отказался ставить вопрос на голосование, а также призвал своих сторонников к оружию.
   Очень знакомое поведение, отметил Олег. Вот только Фейст, по смыслу, был сторонником Эрстосса. Ничего не понимаю...
   — К этому времени, — продолжил Резвун-прима, — Эрстосс уже сформировал рабочую гипотезу, согласно которой Хан Рабани находится под телепатическим воздействием, и определил круг подозреваемых. По приказу Ивана Жеребцова наша группа взяла под охрану зал заседаний Совета, предотвратив возможные нарушения законности. Одновременно группа «Шершень» направилась к резиденции Ганса Лерковски, подозреваемого в телепатическом воздействии на Рабани.
   — И что? — перебил его Олег. — Ганса удалось захватить?
   Бэчеэр покачал головой.
   — Лерковски атаковал первым, уничтожил три автономных тела, после чего скрылся на собственной транспортной капсуле.
   Олег вытаращил глаза. Ну хорошо, Рабани был под гипнозом; но Ганс-то? С чего это он так разошелся?
   — Сразу после этого, — продолжил Резвун-прима, — Хан Рабани совершил попытку самоубийства, которую удалось предотвратить, и впал в беспамятство. Таким образом, телепатическая связь Рабани — Лерковски была косвенно подтверждена. В тот же день Совет назначил Эрстосса новым генсеком, сохранив за ним пост Верховного Арбитра. Эрстосс немедленно начал расследование деятельности Лерковски и его окружения. 19 ноября были выявлены первые семь должностных лиц, находившихся под контролем телепатов. К настоящему моменту их число перевалило за сотню и продолжает расти. В то же время многие сообщества, входившие в Содружество, отказались допустить представителей новой власти на свою территорию. Таким образом Содружество оказалось расколото; телепаты взяли под свой контроль около тридцати миров. Именно в этой ситуации адмиралу Фейсту был отдан приказ о захвате дипломата Соловьева.
   — Понятно, — кивнул Олег. — Еще немного, и телепаты добрались бы до меня первыми.
   — Именно так, капитан.
   По крайней мере, подумал Олег, теперь ясно, кто с кем воюет. И почему на Градисе столь усердно оправдывали Даокрузи, местного телепата. А еще можно предположить, что у телепатов имеются сторонники и на «Святом Духе».
   И что же мне со всем этим делать?
   Олег задумчиво посмотрел на бэчеэра и постучал пальцами по столу.
   — Итак, люди против телепатов, — сказал он, качая головой. — Чрезвычайное положение и все такое. Но объясните мне, лейтенант: кто отменил действующие в Содружестве законы?!
   — Их никто не отменял, капитан, — ответил бэчеэр. — Но их почему-то перестали соблюдать.
   — Причем — с обеих сторон, — задумчиво произнес Олег. — И практически одновременно.
   — Именно так, капитан, — подтвердил Резвун-прима. Олег цокнул языком и посмотрел биороботу в глаза.
   — Вы понимаете, что это значит? — спросил он тихо.
   — Разумеется, капитан, — ответил тот, не отводя глаз. — Жду ваших приказаний!
   Восстанавливать законность в Галактике — шагом марш, подумал Олег. Но не сейчас. Продолжим вербовать союзников!
   — Пригласите ко мне капитана Галимовского, — сказал Олег, откидываясь в кресле.