Седлова Валентина. Женщина с зонтиком и перспективами

   Дверь в спальню я специально оставила чуть-чуть приоткрытой. Старый прикол, известный еще со времен пионерских лагерей, но думаю, Толя от меня такой подлости не ожидал. А я на это и рассчитывала. Едва он распахнул дверь пошире, как ему на голову спикировали две открытые банки с краской: одна оранжевая половая, и одна белая для потолка. Оранжевая банка весомо стукнула его по макушке и растеклась по футболке и штанам, отчего Толя сразу стал похож на заключенного из американских тюрем. Белая же лишь слегка ударилась о плечо, зато брызнула в разные стороны, в том числе в лицо и на волосы. Ошарашенный Толя принялся тереть глаза и вытирать физиономию. Получалось это у него неважно: Толя стал похож на клоуна-неудачника, хреново наложившего грим. Я не могла отказать себе в удовольствии зловредно похихикать над его кардинально преображенной внешностью. «А я похож на новый „Икарус“, а у меня такая же улыбка»…
   Кое-как разлепив глаза и высказав в мой адрес все, что думает, Толя решительно и неотвратимо двинулся вглубь спальни. Настала пора воспользоваться очередной заградительной полосой. Ее роль превосходно сыграла олифа, которую я щедро плеснула под ноги Толе. Не думаю, что она отличается какими-то особыми скользящими свойствами, но выбирать не приходилось. Да и Толя, послушный мальчик, сделал именно то, что я от него ожидала: со всей дури хлопнулся задницей о пол, да так, что у него там явственно что-то хрустнуло. Вот и говорите после этого, что попа — мягкое место. Впрочем, может Толя — уникум, и задница у него исполняет роль головы, поэтому такая твердая?
   Вдоволь поразмыслить на эту тему я не успела, поскольку после использования краски с олифой, пришлось применять экстренные меры спасения. То есть швыряться в Толю всем, что подвернется под руку. Подвернулись рулоны обоев (их лучше кидать как копье, сильно толкая в противоположный конец, а то сильно закручиваются и теряют скорость), мелкие банки с непонятным содержимым, пачки с сухими смесями и старые глиняные горшки, невесть как оказавшиеся в спальне. Разозленный Толя быстро сообразил, что теперь у него тоже появились метательные снаряды, и довольно ловко принялся перебрасывать все это богатство обратно в меня. Пару раз даже задел, гад. Что ж, на физкультуре с метанием у меня всегда были проблемы, ничего не попишешь. Поздно пить боржоми.
   Честно говоря, даже не знаю, как долго продолжалась наша перестрелка. Но руки у меня ощутимо устали, и как мне этого не хотелось, но пришлось вновь задуматься о применении баллончика. Плохо было то, что Толя перекрывал мне единственный вариант отхода из комнаты, а опять делить с ним наркоманскую радость от парфюма «Черемуха МВД» очень не хотелось. Так и задохнуться недолго. Вот если бы попасть в Толю чем-нибудь тяжелым, чтобы он секунд на пять отключился… Мне бы хватило. Но увы: коварный Толя явно решил отомстить мне за все свои промахи и даже пошел в атаку, буквально ползком отвоевывая все новые и новые подступы к моей баррикаде. А отступать некуда: позади даже не Москва, а просто окно, сигать из которого я точно не собираюсь. Что же придумать?
   С отчаяния в голову пришла совершенно безумная мысль поджечь что-нибудь и прицельно кинуть в Толю. Но черт побери, идея аутодафе всегда казалась мне омерзительной. Опять же вместе с Толей может загореться и квартира, а тут еще столько горючих веществ понабросано, что нет никакой гарантии, что мне удастся уйти отсюда целой и невредимой. Я же говорю — совершенно безумная мысль.
   — Слушай, а оно того стоит? Вдруг никакого клада нет, а ты за просто так пластаешься? — решила я кинуть пробный камень. Лучше уж плохие переговоры, чем хорошая драка.
   — Ты меня не проведешь. Я знаю, что клад есть, и он по праву принадлежит мне, — прорычал Толя. М-да, может, зря я его краской облила? Совсем разобиделся человек, шуток не понимает.
   — Но видишь ли в чем фишка: ты знаешь только половину головоломки, а я ее всю целиком. И без моих знаний все твои усилия мыльного пузыря не стоят.
   — Врешь. Твой дед рассказал мне все. Ты бы видела, в каком состоянии он был, когда проболтался о кладе! — истерично прошипел Толя и запустил в мою сторону рулоном. Я увернулась, перехватила снаряд и метнула его обратно. Кажется, удачно.
   — Ну, не забывай, я-то как раз все видела, ты к нему ненамного раньше меня приехал. И дед, когда в себя пришел, понял, что он натворил, поэтому предупредил меня и дал вторую часть ключа, которой нет у тебя.
   — И что он тебе сказал? Ну же, говори! Говори, сучка! — от нескрываемого нетерпения голос Толи визжал как неразведенная пила, а сам он даже забыл бросить в меня только что прилетевшую к нему банку с лаком.
   — Сейчас, только вот бигуди наверчу и расскажу. Ты за кого меня держишь, дорогой? И даже если я тебе открою этот секрет, у тебя все равно ничего не выйдет. Извини, такие загадки может решать только человек с уровнем интеллекта выше, чем у автобуса (тут я вспомнила, как сама, зная все, так и не смогла докопаться до разгадки дедушкиного тайника, но Толе об этом знать совсем не обязательно).
   — Хватит меня оскорблять! Ты специально решила меня подразнить, да? Нету никакой второй части головоломки, ты все придумала!
   — Если ты знаешь все, то почему же до сих пор на бобах? Где же клад?
   Толя замолчал, признавая тем самым силу моих доводов. Поскольку про бомбометание пока было забыто, я рискнула выглянуть из-за укрытия. Человек сидел и думал. Работа его мысли была столь напряженной, что от непривычного напряжения Толино лицо шло пятнами, а на скулах ходили желваки. Интересно, краску из волос хотя бы теоретически смыть можно? Или придется под Котовского стричься? Одежду-то точно менять придется, в такой боевой раскраске ему прямая дорога либо в цирк, либо в психушку.
   Тут Толя заметил, что я за ним наблюдаю, и ловко швырнул в меня тугим комом из газет. Увернуться я не успела, и получила весьма болезненный удар в глаз. Из него сразу же потекли слезы, и наблюдательный пост поневоле пришлось оставить. Смотреть на мир одним глазом, да еще и после перенесенной газовой атаки — это трудно и неправильно. Со злости я не глядя швырнула в сторону Толи черепком от глиняного горшка. Он смачно выматерился, видимо — опять принял удар своей многострадальной макушкой.
   После этого мы еще некоторое время вяло перебрасывались туда-сюда подручными средствами. Активной перестрелки уже не получалось: сказывалась обоюдная усталость. Блин, опасное положение. Толя вполне может притупить мою бдительность, а потом в один прыжок преодолеет последние три шага, оставшиеся между нами, и тогда мне придется несладко. Все-таки физический перевес на его стороне, и не надо забывать, что я его разозлила. И тут он сам решил прервать наше молчание:
   — Слушай, но ради интереса, может все-таки скажешь вторую часть ключа? Все равно ты меня сегодня отсюда выгонишь, так что ничем не рискуешь. Расскажи, а?
   Говорил Толя так искренне и проникновенно, с такими лисьими интонациями, что я ему почти поверила. Почти — потому что знала, на что он способен. Ага, как же: если он собрался добровольно покинуть сегодня мою квартиру, то почему же пытается подобраться ко мне все ближе и ближе? Уж явно не для того, чтобы сказать «до свидания».
   — Все равно она тебе не понадобится. Или ты думаешь, что после всего, что произошло, я дам тебе еще одну попытку?
   — А давай меняться: баш на баш!
   — Не смеши мои уши, что у тебя есть из того, что мне надо?
   — Информация. Ты мне рассказываешь то, о чем умолчал мне твой дед, а я открою тебе имя твоего злейшего врага.
   — Я и так знаю, что это ты. Никакой тайны в этом нет. Придумай что-нибудь получше.
   — А если я поклянусь тебе, что это не я? Вспомни, у меня же нет машины. Да и прав нет. А ты сказала, что тебя пытались сбить. И это был не я. Точно тебе говорю. Так что, меняемся?
   — Не-а. Мне это неинтересно. Этого врага я тоже знаю.
   — Как это знаешь? — искренне удивился Толя. — Не может быть, ты блефуешь!
   — Это Темкина любовница. Я ее узнала. Вот только не могу понять: ты что, пообещал поделиться с ней кладом? Или она ради чистого искусства на меня покушалась?
   — Что я, дурак ей про брюлики рассказывать? — самодовольно отозвался Толя, и мне стоило больших усилий не брякнуть в ответ «ну да, а кто же еще?» — Она сама сюда приперлась, видимо, хотела с тобой разобраться. А встретила меня. Спросила, кто я тебе. Я сказал — муж. Она обрадовалась и решила открыть мне глаза на то, что ты мне изменяешь с Темкой. Я ей подыграл слегка, мол, даже ведать не ведал, какая ты коварная и как меня подло обманываешь. Тогда она и предложила наказать вас обоих. Решили, что я бью морду Теме, а она разделывается с тобой.
   — И что: ты хочешь сказать, что отправился к Теме выяснять отношения?
   — Делать мне больше нечего. Главное пообещать, а там уже неважно. Тем более что свою часть уговора она так и не выполнила, а я ей сказал: сначала ты, потом ее несравненный Темка.
   — Ладно, пока вроде все сходится. Адрес она узнала из моего паспорта, о том, что между мной и Темой ничего нет, ей даже в голову придти не могло. Но остается одна неувязочка: вечером на меня напал ты, а не она. И как это понимать? Ты что, так разозлился, что мне удалось выйти сухой из воды, что решил сделать все сам, не рассчитывая на ее помощь?
   — Так на вас баб вообще надеяться — себя не уважать. — Судя по звуку, Толя смачно сплюнул. — Здесь-то она соловьем разливалась, как она тебя в два счета под асфальт закатает. А потом давай названивать: Лизка увернулась, Лизке повезло. Я понял, что пора брать дело в свои руки. Тем более что идея-то была неплохой, а калечить я тебя не хотел. Ну, повалялась бы в больнице с месяцок-другой, а я бы тем временем нашел закладку.
   — Ты хоть знаешь, что натворил! — сорвалась я и едва не рассказала Толе о том, как по какому-то немыслимому стечению обстоятельств подозревала Тему в том, чего он и не совершал. Слава Богу, удержалась. Незачем радовать этого гада, а с Темой я потом все выясню. Главное, что свой синяк с царапинами он получил точно не от меня. — И вообще: что значит «месяцок-другой»? Это что же ты собирался со мной такого сделать, чтоб я на такой долгий срок в больницу загремела?
   — Ну, дал бы пару раз по кумполу, и вся недолга. Ты не думай, я бы сам тебе скорую помощь вызвал, что я — фашист какой?
   — Пассивный некрофил! Да я тебя зарою! Считай себя мертвым трупом убитого покойника! Добрый какой: сначала по голове бить, а потом врачам отдавать! — взорвалась я. И посмотрела бы я на того, кто на моем месте не сделал то же самое после таких признаний в свой адрес. А вообще, как говорит Стасик: не нервируйте меня, мне скоро негде будет прятать трупы.
   Получается, что Тема был прав во всех своих логических выкладках. А я-то ему не верила, слишком уж все было непохоже на правду. И даже хуже: подозревала его во всех смертных грехах, в то время как воду мутили его любовница и Толя. Правда, последний разговор между нами был каким-то странным. Кто знает, что Тема имел в виду, обвиняя меня в том, что именно я заварила всю кашу?
   Пока я отвлеклась на раздумья, коварный Толя отвоевал себе почти половину остававшегося между нами расстояния. Дело табак: теперь он в любой момент может на меня наброситься, и я не успею среагировать. Или успею?
   В моей голове созрел очередной безумный план, и даже прежде чем хорошенько его обдумать, я начала действовать. На Толю обрушился самый натуральный метеоритный дождь. Я швыряла в него все, что попадалось под руки, но с такой скоростью, что он просто не успевал уворачиваться. Когда по моим прикидкам Толина растерянность от внезапной атаки достигла максимума, я ужом переползла под кроватью на другую ее сторону. Вовремя. На то место, где я только что была, спикировала Толина туша. Мне очень хотелось посмотреть в его удивленное лицо, но счет шел на секунды, и говоря словами классика, «промедление смерти подобно». Поэтому перепрыгнув через коробки с вещами и отдельные фрагменты мебели, я рванула в сторону выхода, брызнув за спину щедрой струей газа, и прикрыла за собой дверь.
   Что теперь? Куда мне деться? Оставаться здесь слишком опасно, хотя покидать свою несчастную квартиру тоже не хочется. Впрочем, если обратиться к истории, Кутузов французам Москву сдал, и ничего. Пожгли немного и обратно отдали. Вернее, позорно сбежали за явным недостатком жратвы и теплых тулупов. Мне, конечно, только пожара здесь не хватало после всего этого разгрома, но аналогия напрашивается сама собой. Значит, решено. Хватаю в прихожей сумочку и… к бабе Кате! А что: и от моей квартиры буквально в двух шагах буду находиться, и милицию оттуда спокойно смогу вызвать. А баба Катя свидетелем с моей стороны пойдет. Она мне всегда помогала, а уж в такой ситуации без чьей-либо помощи мне точно не обойтись. Это я, увы, уже поняла.
   И тут в моей прихожей показалось видение. От неожиданности я даже присела на корточки. Все-таки передышала газа, вот уже и глюки начались. И тут первый глюк, чихнув, заговорил:
   — Лиза, с тобой все в порядке?
   Глюк под номером два, подозрительно смахивающий собой на Тему, ничего говорить не стал, а просто подбежал ко мне и затормошил. Видимо, тоже хотел убедиться, что я — не его персональный глюк, а вполне натуральная Лиза в единственном и неповторимом экземпляре.
   И тут случилось то, что должно было произойти. Толя, кое-как справившись со второй порцией газа, с диким ревом выскочил из спальни с криком «убью». Тема прекратил досмотр меня (в том, что он не плод моего больного воображения, я убедилась; интересно, а глюк, похожий на Машку — тоже настоящая Машка?) и ловкой подсечкой отправил Толю изучать паркет. Потом приподнял за шиворот и выволок на лестничную клетку, откуда и спустил его вниз по ступенькам, невзирая на вопли и ругательства. После чего закрыл дверь и обратился ко мне:
   — Ну, рассказывай, чего натворила.
   От изумления моя челюсть звучно лязгнула об пол. Ничего себе! Оказывается, это уже я что-то «натворила»! Вот, блин, мастер перекладывать все с больной головы на здоровую.
   — Что-то я тебя не поняла?
   — Как ты докатилась до жизни такой? Мобильный отключен, на твоей работе невнятно бормочут про какой-то больничный, мы с Машей места себе не находим, за тебя переживаем. На днях прихожу сюда — никто мне дверь не открывает. Мы уж с Машкой решили твоего Толю к стенке прижать, выяснить, не он ли что с тобой сотворил, вдруг и вправду в какой-нибудь больнице отдыхаешь. И что мы здесь видим? Войну миров. Ты прежде чем затевать такие масштабные разборки, хоть бы друзьям позвонила. Не в одиночку же сражаться! У тебя вообще есть голова на плечах, женщина?
   Я потрогала свой многострадальный череп и радостно ответила:
   — Есть! И я в нее ем!
   — Оно и видно, — ответил мрачный Тема, явно не расположенный к шуткам. — Где ты хоть была все это время? У меня тебя нет, дома тоже нет. У деда, как выяснилось, тоже — я твоим соседям по даче позвонил.
   — Я всегда ночую дома. Но не всегда у себя. Следующий вопрос.
   Если честно, я обиделась. Ничего себе! После того, что он мне наговорил в нашу последнюю встречу, это Теме по-хорошему надо давать мне объяснения, а не мне ему. Я, конечно, благодарна за его своевременное появление, но черт побери, это не означает, что я все простила и забыла.
   — Ты чего накуксилась? И вообще, какая тебя муха укусила? С чего вдруг ты так споро подорвалась и рванула прочь из моей квартиры?
   — А ты Толю сегодня хорошо разглядел?
   — А на что там было смотреть? Весь перепачкан, глаза красные и безумные. В данном варианте он на себя не сильно похож. Или ты это и имела в виду?
   М-да, просчет. Про камуфляжные свойства краски я как-то не подумала. Что ж, придется все объяснять битым текстом. А жаль: с картинками было бы веселее.
   — Ладно, зайдем с другого угла. Вспомни, в каком виде ты вернулся в тот вечер домой?
   — Ну, слегка помятый.
   — Не «ну», а с хорошим синяком под глазом и царапинами на руке. Так?
   — Так. А при чем здесь это? — недовольно буркнул Тема. Видимо, воспоминания о том, как ему досталось на орехи, парня здорово нервировали. Понимаю.
   — Да притом, что за пару часов до этого на меня напал хрен в маске, и я дала ему отпор. Поцарапала руку и засветила сумочкой в лицо. И только сегодня мне удалось как следует разглядеть Толю и обнаружить на нем синяк и царапины. А до этого единственным кандидатом в бандиты был ты.
   — Как ты могла такое обо мне подумать?! — негодующе вскинул брови Тема.
   — А у меня были другие альтернативы? Вспомни: именно ты предупредил меня, что на меня начнутся покушения. И они начались.
   — И этого было достаточно, чтобы подозревать меня? Вот уж не ожидал от тебя такого!
   — А как ты со мной говорил, не помнишь? Мягко скажем, странно: обвинял, что это я все затеяла, еще какую-то чушь нес. И при этом сверкал свежеполученным фонарем и царапинами. И что мне оставалось делать? Бежать от тебя, сломя голову.
   — А не напомнишь, что я тогда тебе наплел?
   — Ну, что хочешь от меня побыстрей избавиться. Я достала тебя своими грандиозными планами. Я во всем виновата. Что-то в этом духе. Потом сказал, что больше не намерен этого терпеть и примешь кардинальные меры. Я решила не дожидаться этого события и рванула к дедушке. Конечно, извини, но в гневе ты страшен. А я девушка нервная и пугливая.
   Тема посмотрел на меня совершенно круглыми глазами. А потом захохотал так, что затряслись окна.
   — Я же совершенно не это имел в виду!
   — А я знала, что ты имел, а что не имел? Учти: в тот день на меня было совершено целых три покушения. С моими расшатанными нервами на ровном месте убивец померещиться мог! А ты мне еще и гадостей с три короба наговорил. Инстинкт самосохранения вопил, что я должна бежать от тебя так быстро, как только могу. А в критических ситуациях я своих инстинктов слушаюсь.
   — Подожди, как три покушения? Ты же сказала, что на тебя напали на улице, ты стойко сражалась и даже победила супостата. А что, было что-то еще?
   — Еще как. Сначала меня попытались намотать на колеса автомобиля, а потом на колеса поезда в метро. Такая вот дорожная тематика.
   — Да как он посмел! Почему я сбросил его с лестницы вместо того, чтобы пробить его башкой стену!
   — Тема, оставь стены в покое, им и так несладко пришлось.
   — Нет, я этого так не оставлю. Да я ему!…
   И тут в дверь позвонили. Прежде чем я успела сделать хоть шаг, Тема стрелой метнулся к двери с самым кровожадным выражением лица из тех, что я у него когда-либо видела. Открыл ее, разжал кулаки и… растерянно сделал шаг назад. Кто бы это мог быть?
   Отодвинув Тему изящным плечиком, в мою прихожую вошла его бывшая любовница. Скорчила носик и презрительно оглядела меня и его. Черт, надо было хоть поинтересоваться, как зовут эту подругу, а то раньше все как-то неловко казалось, а сейчас уже поздновато будет.
   — Что ты здесь делаешь? — совершенно убитым голосом спросил ее Тема.
   — Да вот, пришла посмотреть, как ты тут со своей дурехой время проводишь, — шустро нашлась наглая особа. Нет, все, кончилось мое безграничное терпение: сейчас я ей такую «дуреху» покажу!
   Но не успела я ринуться в атаку, как меня опередила Машка:
   — А не подскажете ли, малоуважаемая, кого вы имели в виду? — спросила она мерзавку сладчайшим голоском, в котором явственно струился яд. Так, по опыту знаю: если Машка так говорит — значит, она завелась. А если завелась — будет драка. Будет драка — лучше отойти подальше. Что я и сделала.
   — Ту дрянь, которая увела моего Тему! — с пафосом заявила незваная гостья, невоспитанно тыча в меня наманикюренным пальцем.
   — Тогда вам ко мне! — весело отозвалась Машка.
   — Это как?
   — Дело в том, что Артем мой жених. Право слово, не могу понять, что вы все к бедной Лизе пристаете?
   Не знаю, кто из нас троих испытал больший столбняк: я, Темина любовница или сам Тема. Но раз уж Машка делает такие смелые заявления, значит, между ними действительно все вполне серьезно. Когда только успели? Нет, этот вопрос я у них еще выясню.
   Первой опомнилась Темина любовница и с криком «так это все ты виновата!» бросилась на Машку.
   Стоя в позе «лунный журавль глядит в пустоту», Машка встретила соперницу ударом ладони в нос. Затем плавно перейдя в позу «тигр чешет кончиком хвоста свое ухо», она мастерски дернула противницу за шевелюру. Прическа Теминой любовницы разом потеряла приличный вид. Тогда выставив вперед свои когти, она пошла в атаку на Машку. Тема дернулся было помочь своей-моей подруге, но я его удержала. Как пелось в старом добром спектакле «Ханума», «когда женщины дерутся, лучше в драку не встревай».
   Машка, нисколько не растерявшись, встретила когти жестким блоком, а затем приемом «Старый Чунь вытрясает свой половик» вывернула ей руки под каким-то немыслимым углом. Мегера взвыла и попыталась лягнуть Машку. Ха-ха: Машка успела вдоволь наплясаться на ее туфлях и чулках, не получив не единого пинка, прежде чем до девушки дошло, что «финита ля комедия» — ее песенка спета.
   — Да, Тема, по поводу первых двух покушений. Зря ты так на Толю ругался, поскольку они были делом рук именно этой барышни. Они, видишь ли, сговорились между собой. Барышня решила, что перед ней обманутый мною муж и предложила ему баш на баш: она устраняет меня, а он бьет тебе морду, — как мне кажется, к месту ввернула я историческую справку.
   От обилия информации бедный Тема окончательно «поплыл». Смотрел на меня мутными глазами и хватал ртом воздух. Зато вот Машка такой роскоши — растеряться, я имею в виду — себе не позволила. Пока Тема не пришел в себя и не набросился на мерзавку, чтобы лично надавать ей люлей за то, что едва не угробила его лучшую подругу, то есть меня, Машка от души надавав ей по морде, в мгновение ока выставила паразитку вон, с грохотом захлопнув за ней дверь. После чего хмыкнула и показала мне сложенные указательный и большой пальцы — все о’кей. Я ответила ей тем же.
   — Нет, поверить не могу! Как Настя могла пойти на такое? Это же не игрушки! Ты уверена, что это была именно она? — спросил меня Тема. Ага, значит, эту мамзель зовут Анастасия? Вот я все и узнала.
   — Уверена-уверена. Я ее лично засекла в метро, а Толя сегодня все подтвердил насчет их сговора. Кстати, теперь понимаешь, почему я была уверена, что ты во всем этом замешан?
   — Нет, — ответил ошарашенный академик.
   — Тема, это же как дважды два! — с улыбкой пояснила ему Машка. — Раз ты сказал Лизе, что на нее со дня на день нападут, и нападает не кто-нибудь, а твоя бывшая пассия, то Лиза вполне логично предположила, что она тебе не бывшая, а действующая. А раз так, то значит — вы заодно.
   — Девки, но это же полный маразм! — взвыл Тема. — Или вы считаете, что мне вообще доверять нельзя?! И это после стольких лет общения!
   — Тема, успокойся. Это была реально нештатная ситуация, я спасала свою жизнь и верила любым, даже самым безумным логическим построениям, если они хоть как-то объясняли то, что со мной происходило. Ты здесь совершенно не при чем. И более того: совершенно официально в присутствии Машки извиняюсь за то, что подозревала тебя. Удовлетворен?
   — Ну да, — ответил Тема, храня, тем не менее, весьма удрученный вид.
   — А раз так, то теперь пришла твоя очередь объясняться, — перешла я в наступление. — Так откуда у тебя взялись синяки и царапины, и почему ты наехал на меня в тот вечер?
   Расслабившийся было Тема, весь подобрался, словно собираясь обороняться от кого-то. Вестимо от кого — от меня. Но я этого тоже просто так не оставлю. В конце концов — имею я право знать все или нет?!
   И тут захохотала Машка. Нет, хорошее настроение и смешинка во рту — это отлично. Без этого нам просто нельзя. Но черт побери, мне сейчас не до шуток. И кстати…
   — А ты родная тоже объясни-ка мне: с чего ты по телефону обозвала Темку маньяком? Наговорила мне с три короба, как его боишься, как он на тебя рентгеновским взглядом смотрит. Я бы, может, и не поверила в то, что Тема собирается меня обидеть, но после твоего своевременного предупреждения решила драпать, что было сил. Итак, твое слово?
   — Маша, ты называла меня маньяком? Ты меня боялась? Ничего не понимаю.
   — Темка, Лизка, я вам сейчас все объясню. Лиз, в тот момент, когда я тебе позвонила, Тема с Вовой, как оказывается, выясняли отношения. Если помнишь, мы с тобой не договорили, потому что Вова вернулся. Так?
   — Ну да. А что было дальше?
   — А дальше Вова не нашел ничего умнее, как обвинить меня в том, что из-за моей распущенности наша свадьба находится под угрозой срыва. Его одолели мои любовники, и если я хочу, чтобы свадьба все-таки состоялась, то должна валяться у него в ногах и умолять простить себя.
   — Слушай, Машка, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что он так к тебе изначально относился. Мне одного раза хватило, чтобы понять, что он за фрукт. Разве ты этого не замечала? Ты же как зомби делала все, что он от тебя требовал. Так с каких пряников ты в этот раз все-таки прозрела и убедилась в том, что перед тобой полное ничтожество с манией величия?
   — Видишь ли, Вова пошел звонить моей маме, чтобы уведомить, как отвратительно она воспитала свою дочь, и какое одолжение он оказывает всем нам, что несмотря ни на что берет меня в жены. Спаситель выискался.
   — Ну и?
   — А этого я допустить не могла. Родителей не трогают, это святое. В своей жизни я могу играть в какие угодно игры, но задевать близких мне людей это не должно.
   — Подожди, ты хочешь сказать, что все это время притворялась, а на самом деле понимала, кто есть Вова?