Миха снял трубку сразу, и Шнифт сказал:
- Здоров, Михрюндий! Еду к тебе, кое-что имеется.
- Давай, - коротко ответил Гобсек и повесил трубку.
Подъехав к дому рыжей красотки, они отпустили водителя, который довез их от "Астории" на Петроградскую всего лишь за полторы тысячи рублей, и присели на скамеечку обдумать положение.
- Значит, так, - решительно и мужественно сказал Дамбер, - звоним в дверь, она открывает, я сразу без разговоров даю ей по башке, забираем медальон и - прямо в аэропорт.
- Ишь, какой быстрый! - возразил Грин. - А если она встретит нас с пушкой в руках?
- Все равно сразу по башке, - не унимался бывший морпех Дамбер. - Подумаешь, пушка! Я, знаешь, каких мужиков обезоруживал? А тут всего лишь девка.
- Ладно, - кивнул Грин, - только сделаем так: я позвоню, а ты спрячешься за дверь. А уже когда она откроет и увидит, что я один, тогда действуй.
- О'кей, - Дамбер встал, - пошли.
Поднявшись на второй этаж, они остановились напротив нужной квартиры, затем Дамбер прилип к стене, а Грин, приветливо улыбаясь старинной потемневшей двери, нажал на кнопку. В квартире приглушенно задребезжал звонок, и Грин прошептал:
- Приготовься. Как откроет, так глуши ее сразу, чтобы не успела пискнуть.
Дамбер кивнул и напрягся, но за дверью было тихо.
Грин позвонил еще раз, и снова безрезультатно.
- Похоже, ее нету дома, - сделал он вполне очевидный вывод.
- Ага, - согласился с ним Дамбер, - тогда отойди. Я знаю эти старинные замки - за ними только варенье от внуков прятать. Эту дверь я открою, как бутылку пива "Миллер".
Он достал из кармана складной нож с множеством лезвий и инструментов и, выбрав в нем какую-то изогнутую железку, стал ловко ковырять ею в замке. Через несколько секунд замок щелкнул, и тяжелая дверь с легким скрипом отворилась.
Прислушавшись, Грин сказал:
- Пошли. Если она все-таки дома, сразу дай ей по башке, чтобы угомонилась.
Они осторожно вошли в квартиру, и Дамбер тихо прикрыл за собой дверь, не запирая ее. В квартире Голубицкой-Гессер, как они и предполагали, никого не оказалось.
- Смотри, - Дамбер показал пальцем на портрет прабабки Елизаветы Оттовны Гессер, висевший в прихожей, - вроде она…
- Нет, не она, - возразил Грин, - это же старинная картина. Наверное, мать или бабка…
- Наверное, - согласился Дамбер. - Ну что, начнем?
- Начнем, - кивнул Грин. - Будем работать по системе Пинкертона. Делим берлогу на квадраты и аккуратно исследуем их по очереди. Я так делал и убедился, что это самый эффективный способ.
- Главное, чтобы оно имелось там, где ищешь, - резонно добавил Дамбер.
- Да, конечно, - ответил Грин. - Вот с прихожей и начнем.
И они начали методично осматривать прихожую, не потрудившись для начала заглянуть в известные места такие, как холодильник, бельевой шкаф и мусорное ведро.
- Приехали. Значит, так - заходим в хату, сразу берем ее и везем к Желваку. Если ее нету дома, будем ждать, пока не придет. Желвак сказал - хоть целую неделю. Понятно?
Трое братков молча кивнули, и Стасик скомандовал:
- Пошли.
Они вышли из машины и быстро вошли в подъезд.
Остановившись перед дверью Лины, Стасик сделал жест, и Боярин с Толяном встали справа от двери, а Морж - слева. Уже поднеся палец к звонку, Стасик заметил, что дверь прикрыта не совсем плотно, и, опустив руку, осторожно потянул за ручку. Дверь еле слышно скрипнула и подалась.
- Тс-с-с! - Стасик взглянул на Моржа, потом на Боярина с Толяном. - Здесь что-то не так… Но все равно - пошли.
И, распахнув дверь, он быстро вошел в квартиру. Братки ворвались следом за ним, и Стасик, распахнув дверь в комнату, увидел двух крепких парней в дорогих шмотках, которые, стоя у распахнутого серванта, неторопливо перебирали его содержимое. Услышав шум, парни обернулись и застыли.
Один из них, покрупнее, увидев вошедшего Стасика, быстро сообразил, что дело пахнет керосином, и профессионально ударил его ногой в лицо. Стасик повалился на спину, но в этот момент в комнату заскочили остальные и началась потеха.
Второй грабитель, а братки не сомневались, что эта парочка попросту ставит хату, сразу же спрятался под стол и почему-то стал говорить по-английски. А тот, который свалил Стасика, все еще лежавшего на полу, начал ловко отбиваться, тоже выкрикивая злобные заграничные слова. Однако против троих ему было не выстоять, и скоро он зашатался под градом ударов, а потом, получив от Толяна коленом по зубам, рухнул на пол и закрыл голову руками.
Стасик к этому моменту уже очухался, хотя и пролежал в нокауте нормы три, а то и четыре. Поднявшись на ноги, он подошел к лежавшему на полу вражине и с размаху врезал ему ногой по шее. Тот завыл и снова забормотал что-то непонятное.
- Ты чо, козел, по-русски говорить разучился? - поинтересовался Стасик. - Так сейчас урок литературы устроим. Хочешь?
Но поверженный грабитель стоял на своем, и Стасик опознал несколько английских слов, которые слышал в американских фильмах, главным образом - слово "fuck". Он повернулся к Боярину, который пытался вытащить из-под стола второго домушника, и спросил:
- Слышь, Боярин, он вроде по-английски шпрехает. А ты как-то говорил, что в английской школе учился. Так что давай, переводи.
Пленников пинками загнали на диван, Стасик уселся перед ними на стул, перевернутый спинкой вперед, закурил и спросил:
- Ну и что вы тут искали?
Боярин перевел, потом выслушал ответ и сказал:
- Говорит, случайно зашли. Дверь была открыта и им стало интересно, как живут русские.
Дальнейшая беседа также шла через Боярина, который, как оказалось, неплохо говорил по-английски. Выяснилось, что иностранцы гуляли по улицам и площадям прекрасного города на Неве, наслаждаясь красотами северной столицы, а потом решили познакомиться с бытом гостеприимных жителей этого города и зашли в первый попавшийся дом. Позвонили в квартиру, но никто не открыл, зато сама дверь оказалась приоткрыта, и иностранцы, восхитившись тем, что здесь так свободно живут, вошли внутрь и стали знакомиться с обстановкой и культурой быта. Сами они - профессора Кливлендского университета и приехали в Россию для проведения сравнительного анализа городских культур, каковой анализ необходим для их совместной работы, которая, судя по всему, тянет на Нобелевскую премию.
Выслушав эту галиматью в убогом переводе Боярина, Стасик пристально посмотрел на него, потом внимательно изучил Дамбера, никак не походившего на профессора, разве что с кафедры телесных повреждений, и сказал:
- Так. Понятно. Переведи ему, что таких профессоров у нас на каждой зоне раком не переставить. Пусть вешает эту лапшу своей бабушке.
Боярин перевел, и Грин, выслушав его, стал возмущенно возражать.
Стасик поморщился и сказал Толяну:
- Слышь, дай ему раза, чтоб заткнулся.
Толян дал, и Грин откинулся на спинку дивана, держась за лицо, а Дамбер дернулся было, но, увидев "Макаров", который Стасик ловко вытащил из-за пазухи, затих.
- Значит, так, - сказал Стасик.
Он потрогал бровь, распухшую от удара Дамбера, и повторил:
- Значит, так. Морж, пойди, поищи по хате какой-нибудь инструмент типа паяльника или утюга. Сейчас будем дознание проводить. А ты, Боярин, скажи им, что если будут продолжать рассказывать профессорские сказки про культуру и Большой театр, то ночевать им сегодня придется в канализационном люке. С открытыми глазами.
Довольный своей шуткой, он громко засмеялся.
Братки тоже заржали, и, когда на лицах американцев отразилось непонимание, Стасик сказал:
- Боярин, переведи, пусть повеселятся с нами.
Боярин перевел, но шутка Стасика не понравилась незваным гостям, и Грин, прикладывая руки к груди и возводя очи к потолку, снова начал убедительную речь.
Выслушав его, Боярин поморщился и сказал:
- Я даже переводить не буду. Опять то же самое гонит.
- А пусть гонит, - пренебрежительно ответил Стасик и закурил. - Вот щас Морж принесет оснастку, и начнем. Тогда заговорят по-другому.
Он повернулся в сторону кухни и крикнул:
- Ну что, нашел что-нибудь подходящее?
- Не, пока не нашел, - отозвался Морж, - зато бутылку конины нашел. Нести?
- А как же! - обрадовался Стасик. - Обязательно!
- Во, нашел все-таки! - донеслось с кухни, и в комнату вошел Морж, который держал в одной руке бутылку коньяка, а в другой - электрический утюг.
- Квартирка-то бабская, сразу видно, тут паяльниками и не пахнет, - сказал он, ставя коньяк на стол, - зато утюг - фирменный.
Он повертел утюг перед собой и прочитал:
- "Электролюкс", понял? Это тебе не Кировский завод. Ну что, начнем?
Американцы, ничего пока не понимая, прислушивались к разговорам русских гангстеров, а в том, что это были именно гангстеры, никаких сомнений не было, и теперь с подозрением уставились на принесенный Моржом утюг. Увидев это, Морж ухмыльнулся и сказал:
- Не понимаете? А это ничего. Сейчас поймете. Слышь, Стасик, с кого начнем?
- А давай с этого, который помельче. Он быстрее расколется. А того - к батарее.
- Годится, - сказал Морж и вытащил из кармана наручники.
- Давай-ка, иди сюда, - сказал он Дамберу и сделал жест, не нуждавшийся в переводе.
Дамбер нахмурился, но встал, настороженно глядя на Стасика, который держал его на прицеле. Морж пристегнул Дамбера к батарее, и тот, чтобы не стоять согнувшись, сел на пол.
Тогда Стасик перевел ствол на Грина и сказал:
- Ну что, красавчик, поговорим? Он повернулся к Моржу и добавил:
- Привяжите-ка его к столу мордой вверх.
Морж кивнул, и они вместе с Толяном и Боярином быстренько привязали Грина к старинному дубовому столу тряпками, взятыми из бельевого шкафа Лины.
Грин от страха даже не сопротивлялся, и Стасик одобрительно кивнул:
- Хороший мальчик. Боярин, задери-ка ему футболку! А ты, Толян, принеси из спальни подушку, будешь ему вдох-выдох делать.
Толян принес подушку и встал рядом с головой распятого на столе Грина.
Стасик убрал пистолет в карман и сходил на кухню за стопками.
Налив себе и браткам коньяку, он посмотрел на Дамбера и спросил:
- Тебе налить?
Боярин перевел, и Дамбер в ответ презрительно бросил несколько коротких слов.
- Говорит, можешь это пойло себе в задницу залить, - сказал Боярин.
- Нехорошо, невежливо, - осуждающе покачал головой Стасик, - но это ничего. Мы потом и им займемся. Ну, будь здрав, Боярин. И ты, Морж, и ты, Толян.
Они выпили, и Стасик поставил выключенный пока утюг на голый живот Грина. Тот в ужасе выпучил глаза и набрал воздуха в легкие, очевидно, собираясь закричать. Но Толян был настороже и в нужный момент накрыл лицо Грина подушкой. Крика не получилось, и из-под подушки раздалось только приглушенное мычание.
- Во, правильно, - кивнул Стасик, - а теперь пусть вдохнет.
Толян убрал подушку, Грин снова набрал воздуха, и процедура повторилась.
- Переводи, - сказал Стасик Боярину и затем обратился к Грину: - Ну вот, такое дело… Значит, ты сейчас расскажешь, что вы тут искали. А если не расскажешь, то, чтобы тебе понятнее было, сделаем так.
Он демонстративно поставил регулятор на самую низкую температуру и воткнул шнур в удлинитель.
Грин замер, скосив глаза на утюг и прислушиваясь к своим ощущениям. Через полминуты утюг слегка нагрелся и Грин перевел глаза на Стасика.
- Ага, - понял Стасик, - маловато будет. Тогда переведем на вторую черточку.
И он жестом провинциального трагика перещелкнул регулятор.
Грин снова замер, но тут же зашевелился и быстро заговорил.
Стасик с выражением полной готовности услужить снял утюг и спросил Боярина:
- Ну, чо он там базарит?
- А все то же самое, - ответил Боярин.
- Значит, так ничего и не понял, - огорченно вздохнул Стасик и перевел регулятор на максимум.
Подождав немного, он поплевал на палец и быстро провел им по подошве утюга. Раздался пронзительный писк пара, и Стасик сказал:
- Толян, приготовься.
Толян взял подушку наизготовку, и Стасик с силой приложил утюг к животу Грина. Тот попытался издать истошный вопль, но Толян был наготове, и снова в комнате послышалось только приглушенное мычание.
Стасик отнял утюг, а Толян убрал подушку.
Грин набрал воздуха, и тут утюг и подушка опять опустились.
Подержав утюг на животе Грина секунды две, Стасик убрал его, а Толян продолжал держать подушку, пока Грин не выпустил в крике весь воздух. Потом Толян снова дал Грину вдохнуть и опять на всякий случай накрыл его подушкой, хотя Стасик и не прикладывал утюга.
- Ну что, будешь говорить? - спросил Стасик у Грина.
Ответил ему сидевший у батареи Дамбер. Боярин выслушал его и сказал:
- Говорит, они искали какой-то медальон. Для этого и приехали из Америки.
Он повернулся к Дамберу и спросил по-английски:
- А кто вас послал?
- Босс послал, - хмуро ответил Дамбер. - Не надо больше Грина мучить. Я вам все рассказал.
- Босс… Так вы гангстеры, что ли?
- Ага. Вроде того.
Боярин хмыкнул и громко сказал:
- Слышь, братва, это американские гангстеры.
Стасик удивленно посмотрел сначала на Дамбера, потом на Грина и захохотал.
Отсмеявшись, он аккуратно поставил утюг на стол носиком вверх и, утерев слезу, снисходительно бросил:
- Гангстеры… Да у нас такие гангстеры по подворотням мобильники у школьников отнимают. Гангстеры, блин… Ладно. А что за медальон-то?
Боярин поговорил с Дамбером и ответил:
- А они сами не знают. Ихний босс сказал - принесите вещь - и все. Еще сказал, что если будет нужно, хозяйку можно замочить.
- Замочить? - Стасик прищурился. - Интересное дело получается… Смотри, Боярин, нас послали взять ее, этих - замочить ее, так что же это за персона такая?
Он произнес слово "персона" впервые в жизни и сам удивился тому, как гладко оно у него выскочило.
Он почесал мятое ухо и сказал:
- Ладно, отвяжите этого. А здоровый пусть пока у батареи сидит. Налейте им коньяка, мы все, что нужно, вроде уже узнали, а вообще они тоже как бы братки, только из другой бригады. Как это у них говорится - ничего личного, только бизнес. Боярин, переведи.
Боярин перевел, и американцы закивали.
Грин держался за обожженный живот и морщился, а на лице Дамбера отразилось некоторое облегчение.
- Морж, возьми ствол и сядь у двери. Если что - вали обоих. Вот глушитель, привинти его, чтобы не шуметь зря.
Стасик отдал Моржу свой пистолет, потом сел к столу и, налив себе коньяку, задумчиво произнес:
- Медальон… А ведь, между прочим, Желвак говорил про какой-то медальон. И бабу эту по-серьезному разыскивают… Эти-то аж из самой Америки за медальоном приперлись! Значит, так, - он сделал паузу и опрокинул в себя стопку коньяка, - берем их и везем к Желваку. Чую я, что тут дело не простое, а очень даже сложное. И пусть Желвак сам решает, что делать.
Он посмотрел на американцев и сказал:
- Толян и Морж остаются здесь, бабу рыжую пасти, а мы с Боярином повезем их к Желваку.
Потом он взглянул на Грина, державшегося за живот, и сказал:
- Толян, найди ему какую-нибудь мазь, ну и, там, пластырь, что ли…
Глава 2
- Уже приехали… Жаль. Но вы сказали, что есть неотложные дела, и я понимаю вас. Вы мужчина и, стало быть, обременены делами, тем более - у вас такая работа…
- Да, - с сожалением ответил Артур, останавливая машину рядом с черным джипом, стоявшим напротив подъезда, - такая работа.
Он заглушил двигатель, выключил фары, горевшие по случаю наступивших сумерек, и сказал:
- Давайте посидим еще немного, а потом я поеду по своим проклятым делам.
Когда они еще сидели в ресторане и разговор свернул на общее устройство мироздания, в кармане у Артура задрожал телефон, и он, извинившись перед Линой, встал и отошел от столика. Вернулся он через несколько минут и выглядел недовольным.
- Вот оно как, - сказал Артур, опускаясь в свое кресло, - подлая судьба вынуждает меня расстаться с вами до завтра. Дела, знаете ли, работа…
- Я понимаю, - кивнула Лина, - и не могу возражать. Но ведь мы увидимся завтра?
- Обязательно, - твердо сказал Артур, - завтра и всегда.
- Завтра и всегда, - повторила Лина, - завтра и всегда…
- Смотрите, - сказал Артур, внезапно схватив ее за плечо, и указал пальцем на дверь дома.
Лина взглянула и похолодела. Из ее подъезда вышли четверо мужчин, лиц которых было не видно в темноте. Но она заметила, что идут они как-то странно. Второй шел вплотную к первому, держа его под руку, а другой рукой упираясь ему в спину. Четвертый держал руку третьего завернутой назад, и вообще все четверо вели себя неестественно. О, господи!
Артур приложил палец к губам, и Лина кивнула.
- Эти выводят тех, - прошептала она.
- Совершенно верно, - тихо ответил Артур. - Вот только интересно, откуда они их выводят.
Тем временем вышедшие из подъезда люди загрузились в джип и уехали.
- Так, - сказал Артур и посмотрел на окна второго этажа, - а ведь они, похоже, из вашей квартиры вышли. И там еще кто-то остался - на шторе тень зашевелилась. Ну, Желвак, видно, ты не понимаешь слов…
- Как это из моей квартиры? - ахнула Лина, чувствуя, что сердце у нее уходит в пятки. Неужели этот кошмар еще не закончился?
- Давайте-ка я отвезу вас к себе, - ответил Артур. - Вам, похоже, домой нельзя, там вас ждут.
- Ну когда же это закончится? - вздохнула Лина, на ее глаза наворачивались слезы.
- Скоро, - уверенно сказал Артур, поглаживая девушку по руке. - С этими незваными гостями мы разберемся. Я оставлю вас у себя и поеду по делам, а потом, когда вернусь, мы придумаем, как быть дальше. Согласны?
- Конечно, согласна, - ответила Лина и потерлась щекой о плечо Артура.
Обстановка в доме Артура была вполне спартанской, и вообще в квартире царили порядок и чистота. Лина подумала, что тут не обошлось без женской руки, и коготок ревности царапнул ее по сердцу.
Но, выйдя на кухню, она обнаружила на столе записку:
"Ирина Федоровна, завтра убирать не надо, я сам управлюсь. Только сходите, пожалуйста, на почту, заберите газеты. Деньги за эту неделю в столе. Артур".
И коготок исчез.
Это была домработница, и, судя по тому, что Артур обращался к ней по имени-отчеству, еще и не подходящего для флирта возраста.
Лина поставила на газ чайник и продолжила осмотр. Она первый раз оказалась в квартире человека, с которым была знакома уже несколько месяцев, более того, в которого была влюблена, и ей страшно хотелось узнать о нем как можно больше.
Ругая себя за чрезмерное любопытство, она осторожно отворила дверь в спальню и зажгла свет. Кровать у одинокого Артура оказалась совсем не сиротской, и Лина на секунду представила себе, что она лежит на этой кровати и Артур…
Мотнув головой, Лина отогнала не ко времени пришедшие фривольные мысли и огляделась. У окна стоял стол с компьютером, и Лина подумала - а почему это, интересно, компьютер всегда ставят в спальне? Что бы сказал по этому поводу старина Фрейд?
На спинке стула висела клетчатая рубашка, на кровати, небрежно застланной смятым пледом, валялся томик Байрона, а на противоположной стене висел цветной фотопортрет грустно улыбавшейся женщины. Сердце Лины екнуло, она сразу поняла, что это была Карина, жена Артура, погибшая в горах.
Подойдя к портрету, она закусила губу и вгляделась в фотографию. Карина была похожа на нее, и Лине стало понятно, почему Артур иногда с таким странным выражением смотрел на нее.
Впрочем, сходство было поверхностным. Волосы у Карины были рыжевато-каштановыми и волнистыми и лишь с первого взгляда напоминали медные кудри Лины. Ее глаза были темно-голубыми, а у Лины - серыми, как гранит. Да и все остальное - разрез глаз, очертание губ - все было другим.
Лина глубоко вздохнула и начала себя уговаривать:
- Не будь дурой. Человек имеет право на прошлое. И никто не смеет запретить ему помнить то, что было. Вот так.
На кухне засвистел чайник, и Лина поспешила на его зов.
Насыпав в темно-синюю, в белый горошек, чашку кофе "Нескафе Голд", она усмехнулась и сказала:
- "Нескафе Голд"… Нет уж, Артурчик, вы у меня будете пить настоящий контрабандный кофе, сваренный моими заботливыми и нежными руками. Вот именно - нежными…
Она кивнула себе и стала размешивать сахар.
Вчера, когда Желвак в очередной раз расслаблялся с игрушечной, но по-взрослому страстной Мышкой, в дверь постучали, и голос официанта произнес:
- Николай Иваныч, возьмите трубочку, вас спрашивают.
- Кто там еще? - недовольно отозвался Желвак, поглаживая голову Мышки, находившуюся в районе его ширинки.
- Не знаю, - ответил официант, - какой-то граф.
- Граф? - Желвак встрепенулся и оттолкнул Мышку, которая, громко чмокнув губами, села на пол и удивленно уставилась на него. - Сейчас, сейчас…
И, даже не застегнув брюки, из которых, покачиваясь, торчало его возбужденное достоинство, бросился к телефону.
Схватив трубку, он откашлялся и вежливо произнес:
- Я слушаю вас, Константин Эдуардович.
- Добрый вечер, Николай Иванович, - сказал Граф. - Надеюсь, не оторвал вас от важных дел.
- Ну что вы, Константин Эдуардович, какие у нас дела, у нас - делишки. А у вас как?
- У меня все в порядке, - ответил Граф. - Я вам звоню вот по какому поводу. Вы не могли бы завтра вечером навестить меня в ресторане "Поручик Ржевский"? Есть разговор, и, уверяю вас, он вам понравится.
- Конечно, мог бы, - с готовностью сказал Граф, - обязательно. Во сколько вам удобно?
- Если вас устроит, то в семь.
- Буду. Обязательно буду, - клятвенно заверил собеседника Желвак, - в семь часов как штык.
- Вот и хорошо, - было слышно, что Граф улыбнулся, - буду ждать. Всего хорошего.
И он отключился.
Желвак осторожно положил трубку на аппарат и прошептал:
- Граф… Интересно, что у него ко мне за дело? Говорит, понравится…
Он посмотрел на Мышку, все еще сидевшую на ковре у дивана, потом опустил глаза и, увидев, что секс на сегодня отменяется совершенно и абсолютно, сказал:
- Ладно, иди. Будешь нужна, позову.
- А кто такой Граф? - спросила Мышка, поднимаясь с пола.
- Граф… Тебе не нужно это знать, - отрезал Желвак. - Ступай в зал.
Мышка поджала маленькие пухлые губки и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
- Граф… - повторил Желвак, - это тебе не какой-нибудь Грыжа. Кстати, хорошо этого Грыжу мои ребята проутюжили. Долго помнить будет…
И вот теперь Желвак, чувствуя себя, как школьник в кабинете грозного директора, слушал историю Бостонского Душителя.
- Ну и, сами понимаете, его повесили. Причем, когда гнилая веревка лопнула и он сорвался, его повесили снова, невзирая на старинный обычай, предписывавший отпустить приговоренного, если он срывался из петли.
- Да, история… - сказал Желвак, понимавший, что Граф вызвал его совсем не для того, чтобы развлекать историческими байками.
- Еще по рюмочке? - спросил, улыбнувшись, Граф.
- Можно, - солидно кивнул Желвак. Граф взял хрустальный графин и, наполняя хрустальные рюмки, сказал:
- Я понимаю, что вы ждете, когда я перейду к делу. Просто хочется иногда не о делах наших скорбных поговорить, а просто… О чем-то другом, рассказать или послушать интересную историю, знаете ли…
Разлив водку, он поставил графин на место, поднял свою рюмку и сказал:
- Я хочу выпить за взаимопонимание. Выпить до того как начну говорить о деле, чтобы наш тост сработал и мы успешно договорились о том, что я хочу вам предложить. Итак, за взаимопонимание!
- Согласен, - Желвак поднял свою рюмку, и они чокнулись.
Граф вздохнул, как показалось Желваку, разочарованно, однако тут же снова заулыбался и сказал:
- Ну вот, выпили, а теперь можно и о деле поговорить. - И он, подвинув к Желваку пепельницу, закурил. - Мы с вами люди серьезные, - продолжил Граф, глубоко затянувшись и выпустив дым в потолок, - и дела у нас должны быть серьезные. Вот именно поэтому я и обратился к вам, Николай Иванович.
Желвак кивнул и приготовился слушать.
- Насколько мне известно, - задумчиво сказал Граф, - у вас сейчас конфликт с Грыжей. Это так?
- Ну да… Есть маленько, - неохотно ответил Желвак.
- Ничего себе маленько! - усмехнулся Граф. - Шестеро людей Грыжи в шалмане "Три медведя" и его база на Салова, где после визита ваших силовиков осталось четырнадцать трупов, - это у вас называется "маленько"?
В голосе Графа Желваку послышалось некоторое одобрение, и, скромно опустив глаза, он пожал плечами:
- Ну… Он сам виноват. Я никому не позволю гасить моих людей на ровном месте.
- Это правильно, - кивнул Граф, - однако…
- Здоров, Михрюндий! Еду к тебе, кое-что имеется.
- Давай, - коротко ответил Гобсек и повесил трубку.
***
После разговора с Шервудом настроение у обоих американцев испортилось. Босс пообещал расправиться с ними, если задание не будет выполнено, и они знали, что Шервуд держит слово. Так что если сказал, что зальет бетоном, - значит, так оно и будет. Конечно, если у них не хватит ума навсегда скрыться в случае провала операции.Подъехав к дому рыжей красотки, они отпустили водителя, который довез их от "Астории" на Петроградскую всего лишь за полторы тысячи рублей, и присели на скамеечку обдумать положение.
- Значит, так, - решительно и мужественно сказал Дамбер, - звоним в дверь, она открывает, я сразу без разговоров даю ей по башке, забираем медальон и - прямо в аэропорт.
- Ишь, какой быстрый! - возразил Грин. - А если она встретит нас с пушкой в руках?
- Все равно сразу по башке, - не унимался бывший морпех Дамбер. - Подумаешь, пушка! Я, знаешь, каких мужиков обезоруживал? А тут всего лишь девка.
- Ладно, - кивнул Грин, - только сделаем так: я позвоню, а ты спрячешься за дверь. А уже когда она откроет и увидит, что я один, тогда действуй.
- О'кей, - Дамбер встал, - пошли.
Поднявшись на второй этаж, они остановились напротив нужной квартиры, затем Дамбер прилип к стене, а Грин, приветливо улыбаясь старинной потемневшей двери, нажал на кнопку. В квартире приглушенно задребезжал звонок, и Грин прошептал:
- Приготовься. Как откроет, так глуши ее сразу, чтобы не успела пискнуть.
Дамбер кивнул и напрягся, но за дверью было тихо.
Грин позвонил еще раз, и снова безрезультатно.
- Похоже, ее нету дома, - сделал он вполне очевидный вывод.
- Ага, - согласился с ним Дамбер, - тогда отойди. Я знаю эти старинные замки - за ними только варенье от внуков прятать. Эту дверь я открою, как бутылку пива "Миллер".
Он достал из кармана складной нож с множеством лезвий и инструментов и, выбрав в нем какую-то изогнутую железку, стал ловко ковырять ею в замке. Через несколько секунд замок щелкнул, и тяжелая дверь с легким скрипом отворилась.
Прислушавшись, Грин сказал:
- Пошли. Если она все-таки дома, сразу дай ей по башке, чтобы угомонилась.
Они осторожно вошли в квартиру, и Дамбер тихо прикрыл за собой дверь, не запирая ее. В квартире Голубицкой-Гессер, как они и предполагали, никого не оказалось.
- Смотри, - Дамбер показал пальцем на портрет прабабки Елизаветы Оттовны Гессер, висевший в прихожей, - вроде она…
- Нет, не она, - возразил Грин, - это же старинная картина. Наверное, мать или бабка…
- Наверное, - согласился Дамбер. - Ну что, начнем?
- Начнем, - кивнул Грин. - Будем работать по системе Пинкертона. Делим берлогу на квадраты и аккуратно исследуем их по очереди. Я так делал и убедился, что это самый эффективный способ.
- Главное, чтобы оно имелось там, где ищешь, - резонно добавил Дамбер.
- Да, конечно, - ответил Грин. - Вот с прихожей и начнем.
И они начали методично осматривать прихожую, не потрудившись для начала заглянуть в известные места такие, как холодильник, бельевой шкаф и мусорное ведро.
***
Стасик остановил джип точно напротив нужного подъезда, заглушил двигатель и, повернувшись к браткам, сказал:- Приехали. Значит, так - заходим в хату, сразу берем ее и везем к Желваку. Если ее нету дома, будем ждать, пока не придет. Желвак сказал - хоть целую неделю. Понятно?
Трое братков молча кивнули, и Стасик скомандовал:
- Пошли.
Они вышли из машины и быстро вошли в подъезд.
Остановившись перед дверью Лины, Стасик сделал жест, и Боярин с Толяном встали справа от двери, а Морж - слева. Уже поднеся палец к звонку, Стасик заметил, что дверь прикрыта не совсем плотно, и, опустив руку, осторожно потянул за ручку. Дверь еле слышно скрипнула и подалась.
- Тс-с-с! - Стасик взглянул на Моржа, потом на Боярина с Толяном. - Здесь что-то не так… Но все равно - пошли.
И, распахнув дверь, он быстро вошел в квартиру. Братки ворвались следом за ним, и Стасик, распахнув дверь в комнату, увидел двух крепких парней в дорогих шмотках, которые, стоя у распахнутого серванта, неторопливо перебирали его содержимое. Услышав шум, парни обернулись и застыли.
Один из них, покрупнее, увидев вошедшего Стасика, быстро сообразил, что дело пахнет керосином, и профессионально ударил его ногой в лицо. Стасик повалился на спину, но в этот момент в комнату заскочили остальные и началась потеха.
Второй грабитель, а братки не сомневались, что эта парочка попросту ставит хату, сразу же спрятался под стол и почему-то стал говорить по-английски. А тот, который свалил Стасика, все еще лежавшего на полу, начал ловко отбиваться, тоже выкрикивая злобные заграничные слова. Однако против троих ему было не выстоять, и скоро он зашатался под градом ударов, а потом, получив от Толяна коленом по зубам, рухнул на пол и закрыл голову руками.
Стасик к этому моменту уже очухался, хотя и пролежал в нокауте нормы три, а то и четыре. Поднявшись на ноги, он подошел к лежавшему на полу вражине и с размаху врезал ему ногой по шее. Тот завыл и снова забормотал что-то непонятное.
- Ты чо, козел, по-русски говорить разучился? - поинтересовался Стасик. - Так сейчас урок литературы устроим. Хочешь?
Но поверженный грабитель стоял на своем, и Стасик опознал несколько английских слов, которые слышал в американских фильмах, главным образом - слово "fuck". Он повернулся к Боярину, который пытался вытащить из-под стола второго домушника, и спросил:
- Слышь, Боярин, он вроде по-английски шпрехает. А ты как-то говорил, что в английской школе учился. Так что давай, переводи.
Пленников пинками загнали на диван, Стасик уселся перед ними на стул, перевернутый спинкой вперед, закурил и спросил:
- Ну и что вы тут искали?
Боярин перевел, потом выслушал ответ и сказал:
- Говорит, случайно зашли. Дверь была открыта и им стало интересно, как живут русские.
Дальнейшая беседа также шла через Боярина, который, как оказалось, неплохо говорил по-английски. Выяснилось, что иностранцы гуляли по улицам и площадям прекрасного города на Неве, наслаждаясь красотами северной столицы, а потом решили познакомиться с бытом гостеприимных жителей этого города и зашли в первый попавшийся дом. Позвонили в квартиру, но никто не открыл, зато сама дверь оказалась приоткрыта, и иностранцы, восхитившись тем, что здесь так свободно живут, вошли внутрь и стали знакомиться с обстановкой и культурой быта. Сами они - профессора Кливлендского университета и приехали в Россию для проведения сравнительного анализа городских культур, каковой анализ необходим для их совместной работы, которая, судя по всему, тянет на Нобелевскую премию.
Выслушав эту галиматью в убогом переводе Боярина, Стасик пристально посмотрел на него, потом внимательно изучил Дамбера, никак не походившего на профессора, разве что с кафедры телесных повреждений, и сказал:
- Так. Понятно. Переведи ему, что таких профессоров у нас на каждой зоне раком не переставить. Пусть вешает эту лапшу своей бабушке.
Боярин перевел, и Грин, выслушав его, стал возмущенно возражать.
Стасик поморщился и сказал Толяну:
- Слышь, дай ему раза, чтоб заткнулся.
Толян дал, и Грин откинулся на спинку дивана, держась за лицо, а Дамбер дернулся было, но, увидев "Макаров", который Стасик ловко вытащил из-за пазухи, затих.
- Значит, так, - сказал Стасик.
Он потрогал бровь, распухшую от удара Дамбера, и повторил:
- Значит, так. Морж, пойди, поищи по хате какой-нибудь инструмент типа паяльника или утюга. Сейчас будем дознание проводить. А ты, Боярин, скажи им, что если будут продолжать рассказывать профессорские сказки про культуру и Большой театр, то ночевать им сегодня придется в канализационном люке. С открытыми глазами.
Довольный своей шуткой, он громко засмеялся.
Братки тоже заржали, и, когда на лицах американцев отразилось непонимание, Стасик сказал:
- Боярин, переведи, пусть повеселятся с нами.
Боярин перевел, но шутка Стасика не понравилась незваным гостям, и Грин, прикладывая руки к груди и возводя очи к потолку, снова начал убедительную речь.
Выслушав его, Боярин поморщился и сказал:
- Я даже переводить не буду. Опять то же самое гонит.
- А пусть гонит, - пренебрежительно ответил Стасик и закурил. - Вот щас Морж принесет оснастку, и начнем. Тогда заговорят по-другому.
Он повернулся в сторону кухни и крикнул:
- Ну что, нашел что-нибудь подходящее?
- Не, пока не нашел, - отозвался Морж, - зато бутылку конины нашел. Нести?
- А как же! - обрадовался Стасик. - Обязательно!
- Во, нашел все-таки! - донеслось с кухни, и в комнату вошел Морж, который держал в одной руке бутылку коньяка, а в другой - электрический утюг.
- Квартирка-то бабская, сразу видно, тут паяльниками и не пахнет, - сказал он, ставя коньяк на стол, - зато утюг - фирменный.
Он повертел утюг перед собой и прочитал:
- "Электролюкс", понял? Это тебе не Кировский завод. Ну что, начнем?
Американцы, ничего пока не понимая, прислушивались к разговорам русских гангстеров, а в том, что это были именно гангстеры, никаких сомнений не было, и теперь с подозрением уставились на принесенный Моржом утюг. Увидев это, Морж ухмыльнулся и сказал:
- Не понимаете? А это ничего. Сейчас поймете. Слышь, Стасик, с кого начнем?
- А давай с этого, который помельче. Он быстрее расколется. А того - к батарее.
- Годится, - сказал Морж и вытащил из кармана наручники.
- Давай-ка, иди сюда, - сказал он Дамберу и сделал жест, не нуждавшийся в переводе.
Дамбер нахмурился, но встал, настороженно глядя на Стасика, который держал его на прицеле. Морж пристегнул Дамбера к батарее, и тот, чтобы не стоять согнувшись, сел на пол.
Тогда Стасик перевел ствол на Грина и сказал:
- Ну что, красавчик, поговорим? Он повернулся к Моржу и добавил:
- Привяжите-ка его к столу мордой вверх.
Морж кивнул, и они вместе с Толяном и Боярином быстренько привязали Грина к старинному дубовому столу тряпками, взятыми из бельевого шкафа Лины.
Грин от страха даже не сопротивлялся, и Стасик одобрительно кивнул:
- Хороший мальчик. Боярин, задери-ка ему футболку! А ты, Толян, принеси из спальни подушку, будешь ему вдох-выдох делать.
Толян принес подушку и встал рядом с головой распятого на столе Грина.
Стасик убрал пистолет в карман и сходил на кухню за стопками.
Налив себе и браткам коньяку, он посмотрел на Дамбера и спросил:
- Тебе налить?
Боярин перевел, и Дамбер в ответ презрительно бросил несколько коротких слов.
- Говорит, можешь это пойло себе в задницу залить, - сказал Боярин.
- Нехорошо, невежливо, - осуждающе покачал головой Стасик, - но это ничего. Мы потом и им займемся. Ну, будь здрав, Боярин. И ты, Морж, и ты, Толян.
Они выпили, и Стасик поставил выключенный пока утюг на голый живот Грина. Тот в ужасе выпучил глаза и набрал воздуха в легкие, очевидно, собираясь закричать. Но Толян был настороже и в нужный момент накрыл лицо Грина подушкой. Крика не получилось, и из-под подушки раздалось только приглушенное мычание.
- Во, правильно, - кивнул Стасик, - а теперь пусть вдохнет.
Толян убрал подушку, Грин снова набрал воздуха, и процедура повторилась.
- Переводи, - сказал Стасик Боярину и затем обратился к Грину: - Ну вот, такое дело… Значит, ты сейчас расскажешь, что вы тут искали. А если не расскажешь, то, чтобы тебе понятнее было, сделаем так.
Он демонстративно поставил регулятор на самую низкую температуру и воткнул шнур в удлинитель.
Грин замер, скосив глаза на утюг и прислушиваясь к своим ощущениям. Через полминуты утюг слегка нагрелся и Грин перевел глаза на Стасика.
- Ага, - понял Стасик, - маловато будет. Тогда переведем на вторую черточку.
И он жестом провинциального трагика перещелкнул регулятор.
Грин снова замер, но тут же зашевелился и быстро заговорил.
Стасик с выражением полной готовности услужить снял утюг и спросил Боярина:
- Ну, чо он там базарит?
- А все то же самое, - ответил Боярин.
- Значит, так ничего и не понял, - огорченно вздохнул Стасик и перевел регулятор на максимум.
Подождав немного, он поплевал на палец и быстро провел им по подошве утюга. Раздался пронзительный писк пара, и Стасик сказал:
- Толян, приготовься.
Толян взял подушку наизготовку, и Стасик с силой приложил утюг к животу Грина. Тот попытался издать истошный вопль, но Толян был наготове, и снова в комнате послышалось только приглушенное мычание.
Стасик отнял утюг, а Толян убрал подушку.
Грин набрал воздуха, и тут утюг и подушка опять опустились.
Подержав утюг на животе Грина секунды две, Стасик убрал его, а Толян продолжал держать подушку, пока Грин не выпустил в крике весь воздух. Потом Толян снова дал Грину вдохнуть и опять на всякий случай накрыл его подушкой, хотя Стасик и не прикладывал утюга.
- Ну что, будешь говорить? - спросил Стасик у Грина.
Ответил ему сидевший у батареи Дамбер. Боярин выслушал его и сказал:
- Говорит, они искали какой-то медальон. Для этого и приехали из Америки.
Он повернулся к Дамберу и спросил по-английски:
- А кто вас послал?
- Босс послал, - хмуро ответил Дамбер. - Не надо больше Грина мучить. Я вам все рассказал.
- Босс… Так вы гангстеры, что ли?
- Ага. Вроде того.
Боярин хмыкнул и громко сказал:
- Слышь, братва, это американские гангстеры.
Стасик удивленно посмотрел сначала на Дамбера, потом на Грина и захохотал.
Отсмеявшись, он аккуратно поставил утюг на стол носиком вверх и, утерев слезу, снисходительно бросил:
- Гангстеры… Да у нас такие гангстеры по подворотням мобильники у школьников отнимают. Гангстеры, блин… Ладно. А что за медальон-то?
Боярин поговорил с Дамбером и ответил:
- А они сами не знают. Ихний босс сказал - принесите вещь - и все. Еще сказал, что если будет нужно, хозяйку можно замочить.
- Замочить? - Стасик прищурился. - Интересное дело получается… Смотри, Боярин, нас послали взять ее, этих - замочить ее, так что же это за персона такая?
Он произнес слово "персона" впервые в жизни и сам удивился тому, как гладко оно у него выскочило.
Он почесал мятое ухо и сказал:
- Ладно, отвяжите этого. А здоровый пусть пока у батареи сидит. Налейте им коньяка, мы все, что нужно, вроде уже узнали, а вообще они тоже как бы братки, только из другой бригады. Как это у них говорится - ничего личного, только бизнес. Боярин, переведи.
Боярин перевел, и американцы закивали.
Грин держался за обожженный живот и морщился, а на лице Дамбера отразилось некоторое облегчение.
- Морж, возьми ствол и сядь у двери. Если что - вали обоих. Вот глушитель, привинти его, чтобы не шуметь зря.
Стасик отдал Моржу свой пистолет, потом сел к столу и, налив себе коньяку, задумчиво произнес:
- Медальон… А ведь, между прочим, Желвак говорил про какой-то медальон. И бабу эту по-серьезному разыскивают… Эти-то аж из самой Америки за медальоном приперлись! Значит, так, - он сделал паузу и опрокинул в себя стопку коньяка, - берем их и везем к Желваку. Чую я, что тут дело не простое, а очень даже сложное. И пусть Желвак сам решает, что делать.
Он посмотрел на американцев и сказал:
- Толян и Морж остаются здесь, бабу рыжую пасти, а мы с Боярином повезем их к Желваку.
Потом он взглянул на Грина, державшегося за живот, и сказал:
- Толян, найди ему какую-нибудь мазь, ну и, там, пластырь, что ли…
Глава 2
ЗАКОЛДОВАННАЯ КВАРТИРА
"Мерседес" плавно завернул за угол, и Лина сказала:- Уже приехали… Жаль. Но вы сказали, что есть неотложные дела, и я понимаю вас. Вы мужчина и, стало быть, обременены делами, тем более - у вас такая работа…
- Да, - с сожалением ответил Артур, останавливая машину рядом с черным джипом, стоявшим напротив подъезда, - такая работа.
Он заглушил двигатель, выключил фары, горевшие по случаю наступивших сумерек, и сказал:
- Давайте посидим еще немного, а потом я поеду по своим проклятым делам.
Когда они еще сидели в ресторане и разговор свернул на общее устройство мироздания, в кармане у Артура задрожал телефон, и он, извинившись перед Линой, встал и отошел от столика. Вернулся он через несколько минут и выглядел недовольным.
- Вот оно как, - сказал Артур, опускаясь в свое кресло, - подлая судьба вынуждает меня расстаться с вами до завтра. Дела, знаете ли, работа…
- Я понимаю, - кивнула Лина, - и не могу возражать. Но ведь мы увидимся завтра?
- Обязательно, - твердо сказал Артур, - завтра и всегда.
- Завтра и всегда, - повторила Лина, - завтра и всегда…
- Смотрите, - сказал Артур, внезапно схватив ее за плечо, и указал пальцем на дверь дома.
Лина взглянула и похолодела. Из ее подъезда вышли четверо мужчин, лиц которых было не видно в темноте. Но она заметила, что идут они как-то странно. Второй шел вплотную к первому, держа его под руку, а другой рукой упираясь ему в спину. Четвертый держал руку третьего завернутой назад, и вообще все четверо вели себя неестественно. О, господи!
Артур приложил палец к губам, и Лина кивнула.
- Эти выводят тех, - прошептала она.
- Совершенно верно, - тихо ответил Артур. - Вот только интересно, откуда они их выводят.
Тем временем вышедшие из подъезда люди загрузились в джип и уехали.
- Так, - сказал Артур и посмотрел на окна второго этажа, - а ведь они, похоже, из вашей квартиры вышли. И там еще кто-то остался - на шторе тень зашевелилась. Ну, Желвак, видно, ты не понимаешь слов…
- Как это из моей квартиры? - ахнула Лина, чувствуя, что сердце у нее уходит в пятки. Неужели этот кошмар еще не закончился?
- Давайте-ка я отвезу вас к себе, - ответил Артур. - Вам, похоже, домой нельзя, там вас ждут.
- Ну когда же это закончится? - вздохнула Лина, на ее глаза наворачивались слезы.
- Скоро, - уверенно сказал Артур, поглаживая девушку по руке. - С этими незваными гостями мы разберемся. Я оставлю вас у себя и поеду по делам, а потом, когда вернусь, мы придумаем, как быть дальше. Согласны?
- Конечно, согласна, - ответила Лина и потерлась щекой о плечо Артура.
***
Немного успокоившаяся Лина стояла посреди просторной комнаты и внимательно осматривала артуровскую, как он сам ее назвал, берлогу. Берлога на самом деле была вполне приличной квартирой на Девятнадцатой линии Васильевского острова, о двух комнатах, с большой кухней и не уступавшей ей размерами ванной.Обстановка в доме Артура была вполне спартанской, и вообще в квартире царили порядок и чистота. Лина подумала, что тут не обошлось без женской руки, и коготок ревности царапнул ее по сердцу.
Но, выйдя на кухню, она обнаружила на столе записку:
"Ирина Федоровна, завтра убирать не надо, я сам управлюсь. Только сходите, пожалуйста, на почту, заберите газеты. Деньги за эту неделю в столе. Артур".
И коготок исчез.
Это была домработница, и, судя по тому, что Артур обращался к ней по имени-отчеству, еще и не подходящего для флирта возраста.
Лина поставила на газ чайник и продолжила осмотр. Она первый раз оказалась в квартире человека, с которым была знакома уже несколько месяцев, более того, в которого была влюблена, и ей страшно хотелось узнать о нем как можно больше.
Ругая себя за чрезмерное любопытство, она осторожно отворила дверь в спальню и зажгла свет. Кровать у одинокого Артура оказалась совсем не сиротской, и Лина на секунду представила себе, что она лежит на этой кровати и Артур…
Мотнув головой, Лина отогнала не ко времени пришедшие фривольные мысли и огляделась. У окна стоял стол с компьютером, и Лина подумала - а почему это, интересно, компьютер всегда ставят в спальне? Что бы сказал по этому поводу старина Фрейд?
На спинке стула висела клетчатая рубашка, на кровати, небрежно застланной смятым пледом, валялся томик Байрона, а на противоположной стене висел цветной фотопортрет грустно улыбавшейся женщины. Сердце Лины екнуло, она сразу поняла, что это была Карина, жена Артура, погибшая в горах.
Подойдя к портрету, она закусила губу и вгляделась в фотографию. Карина была похожа на нее, и Лине стало понятно, почему Артур иногда с таким странным выражением смотрел на нее.
Впрочем, сходство было поверхностным. Волосы у Карины были рыжевато-каштановыми и волнистыми и лишь с первого взгляда напоминали медные кудри Лины. Ее глаза были темно-голубыми, а у Лины - серыми, как гранит. Да и все остальное - разрез глаз, очертание губ - все было другим.
Лина глубоко вздохнула и начала себя уговаривать:
- Не будь дурой. Человек имеет право на прошлое. И никто не смеет запретить ему помнить то, что было. Вот так.
На кухне засвистел чайник, и Лина поспешила на его зов.
Насыпав в темно-синюю, в белый горошек, чашку кофе "Нескафе Голд", она усмехнулась и сказала:
- "Нескафе Голд"… Нет уж, Артурчик, вы у меня будете пить настоящий контрабандный кофе, сваренный моими заботливыми и нежными руками. Вот именно - нежными…
Она кивнула себе и стала размешивать сахар.
***
Желвак сидел в резном кресле, чинно сложив руки перед собой, и почтительно внимал Графу, живописно рассказывавшему историю Бостонского Душителя.Вчера, когда Желвак в очередной раз расслаблялся с игрушечной, но по-взрослому страстной Мышкой, в дверь постучали, и голос официанта произнес:
- Николай Иваныч, возьмите трубочку, вас спрашивают.
- Кто там еще? - недовольно отозвался Желвак, поглаживая голову Мышки, находившуюся в районе его ширинки.
- Не знаю, - ответил официант, - какой-то граф.
- Граф? - Желвак встрепенулся и оттолкнул Мышку, которая, громко чмокнув губами, села на пол и удивленно уставилась на него. - Сейчас, сейчас…
И, даже не застегнув брюки, из которых, покачиваясь, торчало его возбужденное достоинство, бросился к телефону.
Схватив трубку, он откашлялся и вежливо произнес:
- Я слушаю вас, Константин Эдуардович.
- Добрый вечер, Николай Иванович, - сказал Граф. - Надеюсь, не оторвал вас от важных дел.
- Ну что вы, Константин Эдуардович, какие у нас дела, у нас - делишки. А у вас как?
- У меня все в порядке, - ответил Граф. - Я вам звоню вот по какому поводу. Вы не могли бы завтра вечером навестить меня в ресторане "Поручик Ржевский"? Есть разговор, и, уверяю вас, он вам понравится.
- Конечно, мог бы, - с готовностью сказал Граф, - обязательно. Во сколько вам удобно?
- Если вас устроит, то в семь.
- Буду. Обязательно буду, - клятвенно заверил собеседника Желвак, - в семь часов как штык.
- Вот и хорошо, - было слышно, что Граф улыбнулся, - буду ждать. Всего хорошего.
И он отключился.
Желвак осторожно положил трубку на аппарат и прошептал:
- Граф… Интересно, что у него ко мне за дело? Говорит, понравится…
Он посмотрел на Мышку, все еще сидевшую на ковре у дивана, потом опустил глаза и, увидев, что секс на сегодня отменяется совершенно и абсолютно, сказал:
- Ладно, иди. Будешь нужна, позову.
- А кто такой Граф? - спросила Мышка, поднимаясь с пола.
- Граф… Тебе не нужно это знать, - отрезал Желвак. - Ступай в зал.
Мышка поджала маленькие пухлые губки и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
- Граф… - повторил Желвак, - это тебе не какой-нибудь Грыжа. Кстати, хорошо этого Грыжу мои ребята проутюжили. Долго помнить будет…
И вот теперь Желвак, чувствуя себя, как школьник в кабинете грозного директора, слушал историю Бостонского Душителя.
- Ну и, сами понимаете, его повесили. Причем, когда гнилая веревка лопнула и он сорвался, его повесили снова, невзирая на старинный обычай, предписывавший отпустить приговоренного, если он срывался из петли.
- Да, история… - сказал Желвак, понимавший, что Граф вызвал его совсем не для того, чтобы развлекать историческими байками.
- Еще по рюмочке? - спросил, улыбнувшись, Граф.
- Можно, - солидно кивнул Желвак. Граф взял хрустальный графин и, наполняя хрустальные рюмки, сказал:
- Я понимаю, что вы ждете, когда я перейду к делу. Просто хочется иногда не о делах наших скорбных поговорить, а просто… О чем-то другом, рассказать или послушать интересную историю, знаете ли…
Разлив водку, он поставил графин на место, поднял свою рюмку и сказал:
- Я хочу выпить за взаимопонимание. Выпить до того как начну говорить о деле, чтобы наш тост сработал и мы успешно договорились о том, что я хочу вам предложить. Итак, за взаимопонимание!
- Согласен, - Желвак поднял свою рюмку, и они чокнулись.
Граф вздохнул, как показалось Желваку, разочарованно, однако тут же снова заулыбался и сказал:
- Ну вот, выпили, а теперь можно и о деле поговорить. - И он, подвинув к Желваку пепельницу, закурил. - Мы с вами люди серьезные, - продолжил Граф, глубоко затянувшись и выпустив дым в потолок, - и дела у нас должны быть серьезные. Вот именно поэтому я и обратился к вам, Николай Иванович.
Желвак кивнул и приготовился слушать.
- Насколько мне известно, - задумчиво сказал Граф, - у вас сейчас конфликт с Грыжей. Это так?
- Ну да… Есть маленько, - неохотно ответил Желвак.
- Ничего себе маленько! - усмехнулся Граф. - Шестеро людей Грыжи в шалмане "Три медведя" и его база на Салова, где после визита ваших силовиков осталось четырнадцать трупов, - это у вас называется "маленько"?
В голосе Графа Желваку послышалось некоторое одобрение, и, скромно опустив глаза, он пожал плечами:
- Ну… Он сам виноват. Я никому не позволю гасить моих людей на ровном месте.
- Это правильно, - кивнул Граф, - однако…