Седов Б.. Объект насилия

    – А тебе чего надо, папаша?!! Чё тебе надо, мать твою?!! Пшёл на…… отсюда!!!
   Молодец Олег. За доли секунды успел сориентироваться, проявил интуицию, точно определил, куда сейчас будет послан наш оператор, надавил на кнопку глушителя звукового сигнала. И, не искушая судьбу, пальца с этой кнопки уже не снимает.
   Так же, как не искушает судьбу и Сергей. По резкому изменению ракурса видно, как он развернулся и заторопился подальше от благоухающей на всю округу скамейки. При этом, наверное, отчаянно хромая и активно используя свою стариковскую палку-клюку.
   – Все, заканчиваем? – поворачивается ко мне за советом Грибков. – Запускаю коду?
   – Не торопись. – Я загадочно улыбаюсь. Жалко прерывать такой классный сюжет, хочется дать телезрителям возможность досмотреть его до конца! – У меня такое предчувствие, что Сережа еще порадует нас хорошим завершающим кадром… Олег, можешь аккуратненько включать интершум.
    В Сергее я не ошибся, эффектной концовкой он нас, и правда, порадовал – отойдя от места событий метров на тридцать, обернулся, и в заключение сюжета телезрители еще на протяжении минуты могут наблюдать следующую захватывающую картину: остервеневший барыга валяет ногами одного из своих поставщиков – того сопляка, который сорвал с шеи нашей актрисы мобильник. «Балахона с капюшоном» поблизости не наблюдается. Он вовремя слился. Оттираться от оранжевой дряни. Выводить отвратительный запах секрета, который выделяют анальные железы американского скунса.
   «Эх, была бы сейчас за дикторским пультом не Татьяна, а Ольга, – сожалею я, протягивая руку к селектору, – уж она бы нашла парочку фраз, чтобы достойно завершить этот сюжет: что-нибудь типа того, что теперь несчастному скупщику краденого, даже когда через неделю он перестанет распространять специфический запах и выведет с кожи остатки оранжевой краски, придется подыскивать другой источник доходов. Потому что, во-первых, теперь в каждом краденом телефоне ему будет мерещиться петарда, заряженная несмываемой вонючей отравой. А во-вторых, кому теперь нужен вонючий юродивый, крупным планом выставленный на посмешище в одной из самых популярных телепрограмм Петербурга?»
   – Таня.
   – Монтажка?
   – Ляпни в эфир чего-нибудь на посошок.
   – Чего сказать-то?
    Мгм! Все же не Ольга! Всего лишь Татьяна. Дикторша, а не ведущая.
   – Чего-нибудь прикольное. Жизнеутверждающее. Попрощайся со зрителями. И закругляемся.
   – Попытаюсь, – растерянно мямлит Татьяна.
    К этому времени бритоголовый, похоже, решил, что с его жертвы достаточно, оставил ее в покое и торопливо устремился от злосчастной скамейки зализывать раны. Уже через несколько секунд он скрылся из виду. И только тогда (мало того, что оставшийся без ожидаемого куша и партнера по бизнесу; мало того, что вонючий, как скунс; мало того, что измазанный в какой-то оранжевой гадости, так еще и избитый) подросток осмеливается сесть, оглядеться и с удивительным проворством для только что отутюженного ногами человека сигает в уже знакомые кустики.
    Сцена опустела!
    «Что же, друзья, вот и еще одно возмездие, заслуженно постигшее негодяев, поганящих наш славный город, может записать себе в актив реалити-шоу „Подстава“, – наконец додумывается хоть до чего-то путного Татьяна. – Еще трое уродцев, которым теперь предстоит пережить немало кислых минут, покраснеть перед друзьями, родными и просто случайными встречными, которые, надеюсь, отлично запомнили прыщавые рожицы охотников за чужими мобильниками. И еще три жетона, звонко опущенные в копилку добрых дел Нового Российского Телевидения. А скоро мы добавим еще. И еще! Быть может, уже сегодняшней ночью. Не пропустите этот момент. Оставайтесь на нашем канале. До скорой встречи, друзья!»
   «Нет, все же не Ольга. Хотя сойдет», – прихожу к выводу я и поднимаюсь со своего «электрического стула», на котором за последний час сжег не один миллион нервных клеток.
   – Запускай коду, Володя. Всем «до свидания», – громко объявляю я и решительно направляюсь к выходу из монтажки. И уже в дверях, усмехнувшись, добавляю: – Должен же я наконец добраться до дому.
   Поужинать.
   Принять душ.
И попробовать, как у Кати сегодня получились блины. Если, конечно, болезная, оставила мне хоть один.

Часть третья …ШЕСТЬ… СЕМЬ… ВАСИЛИСА!

Глава 1 ПРИВЕТ ОТ НУМЕРАТОРА

   После сравнительно неудачного дебюта (две провальных ночи из трех) все в «Объекте насилия», вроде бы, устаканилось. Даже не просто устаканилось, а складывалось так, как можно было только мечтать. Сексапильная нимфетка Васюта продолжала, словно магнит, притягивать к себе насильников и кобелей.
   В ночь на воскресенье, забредя во время прогулки по берегу Финского залива на дикий пляж, девочка со светлыми волосами подверглась навязчивым приставаниям двух нетрезвых и абсолютно голых нудистов, которым ну просто очень хотелось пригласить прекрасную незнакомку к своему костру (а если повезет, то и в палатку)! Выпить пивка… закусить шашлычком… попеть под гитару… ну, и так далее… Василиса беззлобно отшучивалась и ждала, когда ее обнаженные ухажеры перейдут от слов к делу, попытаются увлечь ее в свой нудистский лагерь насильно. Но до рукоприкладства так и не дошло. Разочарованные неуступчивостью белобрысой нимфетки мальчики-ню, сказав на прощание: «Зря. Ты просто не догоняешь, от какой вечерины отказываешься», мирно удалились по мелководью в залив. Притом – что выглядело очень прикольно – у одного из них во время разговора с Васютой наступила эрекция. Будь это не ночной эфир, за подобные штучки у НРТ могли бы быть неприятности.
   А спустя час Василиса разогнала компанию местных подростков, притом, чуть не отобрала у одного из них велосипед.
   Короче, ночка выдалась плодотворная.
   Впрочем, так же как и следующая: двое пьяных негров, разобраться с которыми Василисе помог Олег, и три придорожные скважины, которым что-то не понравилось в проходившей мимо девочке со светлыми волосами. Возможно, минетчицы увидели в ней потенциальную конкурентку, возможно, у них было просто паршивое настроение. Как бы там ни было, но шлюхи повели себя агрессивно, а в результате всех троих Василиса благополучно отправила на больничный – ну скажите, о каком минете может быть речь, когда основательно разбита физиономия; какой извращенец позарится на проститутку с фингалом под глазом?
   Ни одного из этих сюжетов я не видел (обе ночи, пока Василиса нарывалась на неприятности, я безмятежно проспал в обнимку с пришедшей наконец в себя Катей) и о трудовых успехах своей бывшей подруги узнал в понедельник утром из подробного доклада Никиты, перехватившего меня по пути на утреннюю планерку.
   – Молодцы, – выслушав программного выпускающего, безразличным тоном выдал я дежурную похвалу. И, размышляя о том, что после разрыва с Васютой совершенно утратил к «Объекту насилия» интерес, отправился в кабинет к генеральному.
   Попили кофе с печеньем.
   Обменялись впечатлениями о том, кто как провел выходные.
   Поделились свежими анекдотами.
   Словом, самая обычная планерка – такая же, как и десятки подобных планерок до этого. Я до сих пор не мог понять, зачем они вообще нам нужны.
   – Как Катерина? – задержал меня Андрюша Терентьев, когда я уже навострился на выход. – Поправляется?
   Я кивнул:
   – Все хорошо. Оклемалась. Правда, на улице ей доведется показаться не скоро.
   – Что, синяк? – сразу догадался Андрей.
   – Он, родимый. На полвитрины. Никаким гримом такой не замажешь, – посетовал я и отправился к себе.
   – Привет, Денис, – обрадовалась Лариса, не видевшая меня с прошлого понедельника. – Как Катерина? Поправляется?
   – Все хорошо. Оклемалась, – усмехнулся я, пытаясь представить, сколько еще человек за сегодня зададут мне подобный вопрос: «Как Катерина? Поправляется?» – Что новенького?
   Секретарша пожала плечами: ничего новенького, ничего интересного.
   С десяток электронных писем от телезрителей со сценариями сюжетов «Подставы». Как мы привыкли к этому уже давно, все сценарии либо задействованы нами ранее, либо просто неинтересные.
   Несколько оптимистов предлагают себя в качестве исполнителей главных ролей, притом не только в «Подставу», но и в «Объект насилия».
   Я улыбнулся. Раньше, уверенные в своей полной незаменимости, они просились только в «Подставу». По два-три подобных предложения в неделю – уж это-то было стабильно. Теперь к «Подставе» присоединился «Объект». Отсюда вывод: новый проект нашей редакции набирает популярность. Это радует.
   – И вот еще что, Денис. – Лариса лукаво улыбнулась. – Ты что, снова скрываешься от Василисы? Как в апреле? Она оборвала мне телефон. Жалуется, что дозвониться до тебя невозможно, от «аськи» [26] ты отключен, на работе не появляешься, почтовый ящик не проверяешь. Случилось что? – смерила участливым взглядом меня моя верная секретарша. – Опять хандра?
   Лариса была своей в доску. Так почему бы ей не пожаловаться?
   – Василиса неделю назад прямым текстом сообщила, что мой поезд ушел. Мне найдена подходящая замена, а посему я могу быть свободен. Не понимаю, к чему после этого обрывать тебе телефон и отправлять мне на «аську» мессаги? [27]
   Лариса опять пожала плечами. Она тоже не понимала, к чему.
   – Василиса просила, чтобы ты посмотрел «приватную мыльницу», там для тебя письмецо.
   «Приватной мыльницей» я называл один из своих электронных почтовых ящиков, адрес которого был известен лишь избранным, исключительно самым близким знакомым. Если почту, поступающую на мой служебный е-мэйл, было доверено сортировать секретарше, и она по утрам вычищала оттуда весь мусор и спам, то в личный почтовый ящик доступа не было даже своей в доску Ларисе.
   – Хорошо, почитаю, – сказал я и похвастался: —В субботу полил все цветы.
   – Умничка, – одарила меня любящим взором секретарша. – Сейчас за это принесу тебе кофе.
   Я поморщился: «О каком кофе может быть речь после планерки!»
   Зашел в кабинет, устроился в кресле. Включил компьютер, открыл «приватную мыльницу».
   Два новых письма. Одно, действительно, от Василисы. Второе…
    Я аж поперхнулся!
   В графе «тема» второго письма было написано: «объявление войны!!!»,а в графе «автор» стояло «НУМЕРАТОР».
   Я пялился в монитор и тужился сообразить, кому из знакомых достало ума так со мной пошутить. Никакой Нумератор не мог знать этого адреса!
    Исключено!
   И все-таки почему-то я почти сразу уверовал в то, что это не шутка; это, и правда, маньяк, ухитрившийся каким-то чудом вычислить мой секретный е-мэйл. Письмо пришло в среду, 15 июня. Но я вот уже неделю не заходил в Интернет.
   Если бы знал, какой сюрприз поджидает меня «в приватной мыльнице»!
   Василисино послание было датировано более поздней датой – 18 июня, субботой. Я решил начать с него. А самое вкусненькое – привет от Нумератора – отложить на десерт.
   «Зайка, здравствуй! – как ни в чем не бывало, словно ничего и не произошло, писала мне моя бывшая боевая подруга. – Куда опять скрылся? Залез, словно рак-отшельник, в свою трехэтажную раковину, и не выковырнуть тебя оттуда. Не дозвониться! Не дописаться! Не достучаться! Загляни в „аську“ хотя бы. А еще лучше, перезвони мне. Надо поговорить».
   – Мне не надо, – пробурчал я, удалил Василисино послание и снова тупо уставился в монитор.
    «объявление войны» «НУМЕРАТОР»
   – Дерьмо! Чья-то шутка?
   Или, действительно, меня сумел вычислить прогремевший в последнее время на весь Питер серийный убийца?
   Я недобро хмыкнул: «Что ж, поглядим». И открыл письмо.

...

    «Денис Дмитриевич, здравствуйте, –писал этот мерзавец. – Сразу спешу выразить Вам свою благодарность за то внимание, которое Ваша телекомпания и лично Вы уделили мне, недостойному. Потратили на меня столько драгоценного эфирного времени, сделали мне такую рекламу, о какой не смел и мечтать. Особенно приятно было слушать (и лицезретъ) на экране Вашу импозантную Олю Латынину. Как же она прелестна в гневе, сколь чувственно выплескивает эта красавица свою искреннюю ненависть ко мне! Признаться, тот ролик, в котором Оленька несколько раз назвала меня кровавой гадиной, я записал на кассету и теперь смотрю каждый день по утрам. Вместо зарядки.
    В общем, в Вашу Олю Латынину я просто влюбился, несмотря на то, что она несколько не в моем вкусе. Предпочитаю девушек помоложе. Но для Оленьки сделаю исключение. Обязательно разыщу ее, обязательно познакомлюсь, обязательно…
    Так же, как разыщу и Ваше юное дарование, «объект насилия», который так здорово умеет махать своими тонкими детскими ножками. Вот эта девочка, в отличие от Вашей ведущей, как раз в моем вкусе. А потому с удовольствием принимаю Ваш вызов. С небольшими купюрами цитирую Оленькины слова из того ролика, который я записал на кассету: «Упаси тебя боже, подонок, тронуть нашу актрису хоть пальцем! Сотрем в порошок! И покажем это в прямом эфире!» Обещаю, что предоставлю Вам такую возможность: попытаться стереть меня в порошок и показать это в прямом эфире. Обязательно трону вашу актрису. И не только пальцем, Денис Дмитриевич!
    В ближайшее время!
    Так что готовьтесь к встрече.
    Я иду! Я уже близко!
    До скорого.
    НУМЕРАТОР.
    P.S. Мне очень понравилось, как Вы меня обозвали».

   – Ч-черт! – Я еще раз пробежал взглядом письмо. Если это чья-то шутка, то дурацкая. А если все же не шутка, то это очень серьезно!
   Я снял с базы телефонную трубку, сухо бросил в нее: «Лариса, зайди», и извлек из памяти телефона номер Котлярова.
   – Денис, кофе сейчас… – начала секретарша, заходя в кабинет, но я ее перебил.
   – Погоди с кофе. – Поднялся из кресла, кивнул на него, потом выразительно посмотрел на монитор. – Сядь. Почитай… Серега. Привет. Я только что получил на е-мэйл послание от Нумератора… Нет, серьезно… Я уже думал над этим. На чью-то дурацкую шутку это не тянет… Хорошо, сейчас отправлю. Сам почитаешь, сделаешь выводы. Но, кажется, этот придурок дает нам хороший шанс его вычислить. Он ошибся, написав мне на адрес, который знают лишь человек десять-пятнадцать, не более.
   Я вернул трубку на базу, повернулся к Ларисе.
   – Ну, как тебе?
   Она только что дочитала письмо и с глупой улыбкой на личике пялилась в монитор.
   – Ау, детка! О чем задумалась?
   – О том, как складно написано. И без единой ошибки. Если это, и правда, маньяк, то маньяк образованный.
   – А если не маньяк?
   Лариса наконец оторвалась от монитора, перевела взгляд на меня.
   – Хочешь сказать, кто-то решил над тобой подшутить? Хочешь сказать, что среди твоих друзей есть дебилы?
   – Не думаю, – покачал я головой. – А вот среди друзей моих друзей… Почему бы и нет?.. Как считаешь, можно вычислить мой приватный адрес, взломав наш сервер? Или проникнув в мой домашний компьютер?
   – …Это непросто, но вполне осуществимо, – объяснял через десять минут вызванный ко мне системотехник Борис.
   – И что для этого надо? Какой-нибудь суперкомпьютер?
   Борис снисходительно улыбнулся.
   – Нет, Денис Дмитриевич. Для этого нужны лишь мозги, время и немного везения.
   – Сколько времени нужно?
   – Пишется троян, [28] – принялся объяснять системотехник. – Внедряется в наш сервер или в ваш домашний компьютер. Скажите, вы не открывали последнее время каких-нибудь подозрительных писем? Я имею в виду, с домашнего?
   Я отрицательно покачал головой. Вообще ничего не открывал вот уже, наверное, тысячу лет.
   – Нет. С почтой работаю только здесь.
   – А в ICQ никого незнакомого не пускали? Я опять покачал головой.
   – Что ж, тогда ваш домашний компьютер, думаю, чистый, – поставил диагноз Борис. – Остается наш сервер.
   «И еще штук тридцать систем, в список контактов которых занесен мой приватный е-мэйл», – подумал я.
   – Когда вы поддели в эфире этого Нумератора? Когда Ольга называла его кровавой гадиной? – продолжал расследование Борис.
   Я наморщил лоб, стараясь вспомнить, когда.
   – Десятого, – пришла мне на помощь Лариса. Борис по-хозяйски развалился в моем кресле, положил ладонь на мышку.
   – А письмо датировано пятнадцатым. И за эти пять дней вы не открывали почтовый ящик ни разу, – заметил он. – Денис Дмитриевич, этот ваш Нумератор, каким бы компьютерным гением ни был, при таком раскладе вычислить ваш адрес не мог. Даже если предположить, что у нас в сервере сейчас сидит какой-нибудь супервирус, который мы не смогли обнаружить, этому супервирусу, чтобы отследить путь до вашего почтового ящика, нужно, чтобы вы ящиком обязательно пользовались.
   – А что, если он выяснил е-мэйл через сервер, на котором он зарегистрирован? – вмешалась Лариса.
   Борис опять снисходительно улыбнулся.
   – Вот это-то как раз и неосуществимо. Хотя бы потому, что для начала надо знать, что это за сервер. А их сотни. Даже тысячи. Так что, Денис Дмитриевич, ищите утечку информации в кругу своих знакомых.
    В кругу знакомых… Это давало довольно приличные шансы на положительный результат, ибо этот круг был не таким уж и большим.
   Я выпроводил из кабинета Бориса и Лару и засел за список тех, кто знал мой приватный е-мэйл. Через час на листочке бумаги были записаны двенадцать знакомых, попавших под подозрение.
   Попытался дозвониться до Латыниной, но телефон у нее был отключен. Оленька отсыпалась после ночного эфира «Объекта насилия».
   Так же, как и Васюта.
   Зато Борщ ответила сразу. С интересом выслушала меня, задала пару вопросов, на которые я не знал, что ответить, и приняла решение:
   – К девяти часам собирай всех. Василису. Латынину. Попроси своего брата подъехать… который из «Пинкертона». Если захочет, конечно. Посидим, покумекаем, как вычислить этого Нумератора. Сколько, говоришь, человек в твоем списке?
   – Двенадцать, – промямлил я.
   – Что ж, задача вполне выполнимая. Проверим всех, – пообещала на прощанье Татьяна Григорьевна и повесила трубку.
   Можно было не сомневаться, что это обещание будет выполнено.
   Так что трепещите, двенадцать несчастных, раз вас угораздило знать номер моего приватного почтового ящика!

* * *

   – Метрошники предъявляют претензии, – скорчила кислую рожу Борщиха, переступив порог моего кабинета.
   Мне, тугодуму, понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, что под «метрошниками» Татьяна Григорьевна подразумевает чиновников метрополитена, которые сегодня весь день проедали плешь Андрею Терентьеву: «Как вы осмелились без особого согласования проводить телесъемки внутри станций метро?!!»
   Генеральный, как мог, отбрехивался, винился, но меня героически не сдавал. Хотя и попенял мимоходом: «Устроил ты, парень, мне головняк! Того и гляди, пришьют шпионаж. Теперь хоть вали за границу. И чего тебя понесло на этот хренов оборонный объект? Поверхности мало?.. Достаточно? Так вот там и орудуй! А под землю больше не лезь».
   – Ладно, метрошников мы упорядочим, – пообещала Борщиха и устроилась за приставным столиком рядышком с отпивавшимся у меня уже два часа Котляровым. Сегодня Татьяну Григорьевну не сопровождали ее верные оруженосцы Антон и Марина. Зато все остальное присутствовало. Даже уродская сумка, как обычно, торжественно водруженная на стол. – А где Василиса?
   Я поморщился: «Где-то застряла. Хотя Лариса дозвонилась до нее еще днем и договорилась, что наш „объект насилия“ сегодня прибудет в офис на два часа раньше обычного. Так сказать, в связи с чрезвычайными обстоятельствами».
   – Опаздывает, – доложил я бесстрастно.
   – Ладно, бог с ней. Начнем, – распорядилась Татьяна Григорьевна, бросила взгляд на часы (начало десятого) и протянула мне костлявую руку. – Список.
   Пробежав его взглядом, она первым делом достала из сумочки ручку и решительно вычеркнула несколько имен. Можно было не сомневаться, кого: себя саму, Антона, Марину и Василису. Потом смерила презрительным взглядом Котлярова и каркнула:
   – Тебя тоже вычеркиваю.
   Сергей безразлично дернул плечом.
   – Как угодно. Е-мэйл Дениса я никому не давал, в компьютер ко мне залезть невозможно…
   – Вычеркиваю! – перебила Татьяна Григорьевна и чуть не порвала ручкой бумагу. – Итого, было двенадцать, осталось семь. Теперь по каждому оставшемуся отдельно. Та-а-ак… Латынину знаю. – Она испепелила взглядом нахохлившуюся на краешке стульчика Ольгу. – Дальше… Черных… Это кто?
   – Катерина, – ответил я.
   – Та, которой абреки навесили бланш? Она все еще у тебя?
   Мне ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть.
   Ольга оторвала взгляд от острых носков своих туфелек и смерила меня презрительным взглядом.
   – Та-а-ак, следующий… – продолжала Борщиха. – А-па-на-сюк Эс, – по слогам прочитала она. – Ну и почерк! Как курица лапой… Кто такой Апанасюк Эс?
   «Не такой, а такая, – улыбнулся я. – Станислава. Волынячка с тяжелым характером».
   – Моя бывшая девушка. Я с ней расстался полгода назад. После этого ни разу не встречались и не созванивались.
   – Та-а-ак! – Мне с моего места было отлично видно, как, придав лицу еще более хищное выражение, чем обычно, Татьяна Григорьевна обводит в списке бедную Стасю. – Эту качнем досконально… Следующий… Полякова. Хм, одни бабы! Бывшие, настоящие, будущие. Немудрено, что твой электронный адрес легко узнают всякие проходимцы. Что за Полякова, рассказывай.
   …Через пятнадцать минут в моем списке были жирно обведены имена пятерых человек – тех, которых Борщиха, по ее выражению, собиралась «качнуть досконально». Мне было их искренне жаль.
   В это время у меня в кабинете нарисовалась Васюта, скромненько примостилась на стульчике в уголке.
   – Опаздываешь. А здесь речь идет, между прочим, о твоей безопасности, – проскрипела Татьяна Григорьевна и отложила в сторону список. – С этим покончено. Переходим ко второму вопросу. Можно ли вычислить, с какого компьютера было отправлено это письмо? – Она подняла взгляд на нашего системотехника Бориса. – Вы ведь программист? Ваше мнение.
   – Ну… Проследить, конечно возможно… – принялся тянуть резину Борис. – Но…
   – Этим уже занимаются, – перебил забуксовавшего системотехника Котляров.
   – «Пинкертон»? – Борщиха сразу утратила интерес к Борису, повернулась к моему двоюродному братишке. – Я в курсе, что ваша контора такие задачи щелкает, как орешки.
   Польщенный Серега не удержался от самодовольной улыбки.
   – Да, как орешки. Управление «Р» [29] отдыхает.
   – И сколько у вас займет времени наш орешек?
   – Надеюсь, немного, – увильнул от прямого ответа Котляров.
   Но Борщ, вполне удовлетворенная и таким расплывчатым обещанием, решила, что с этим улажено. И перешла к очередному вопросу.
   – И третье. Последнее. Что будем делать с «Объектом насилия»?
   Проспорив чуть ли не час, мы, в конце концов, решили все оставить, как есть.
   О том, чтобы хотя бы на время свернуть проект, никто и не заикнулся. Прервать сейчас «Объект насилия» означало бы продемонстрировать свою слабость не только маньяку, но и всему Петербургу. Еще недавно грозившие кулаком Нумератору с телеэкранов («Сотрем в порошок! И покажем это в прямом эфире!»), а потом резко воткнувшие заднюю передачу, мы выставили бы себя в глазах телезрителей пустозвонами, стали бы всеобщим посмешищем. Так что вопрос о приостановке проекта даже не выносился на обсуждение.
    Все и так было ясно.
   Зато мы никак не могли прийти к согласию по вопросу о том, стоит ли усиливать Василисе охрану, а если и не усиливать, то надо ли вносить в работу Олега и Данилы какие-то коррективы. Котляров настойчиво навязывал в помощники Василисиным телохранителям некого специалиста из «Пинкертона» и не желал даже слышать о том, что в подобных помощниках Олег и Данила совсем не нуждаются. Через полчаса препирательств между Серегой и Борщ у меня сложилось твердое впечатление, что внедрить «пинкертоновца» в Василисину свиту Котлярову поручило его начальство.
   Конечно! Разве могло одно из ведущих питерских охранных агентств не поучаствовать в разоблачении Нумератора, столь нашумевшего в Питере.
   Отказаться от такой громкой рекламы? Но они же не дебилы!
   И все-таки одержать верх в споре с Борщихой у Котлярова не было ни единого шанса. И он, в конце концов, сдался. Но уже то, что держался в этом поединке на равных почти полчаса, делало ему честь.
   Впрочем, Котляров не отчаялся и под занавес совещания без особых усилий выторговывал для «Пинкертона» эксклюзивное право предоставлять Василисе и Ольге телохранителей во внерабочее время.
   – Почему все так уверены, что мерзавец предпримет атаку именно во время эфира «Объекта насилия»? Куда проще добраться до этой красавицы, – Серега развернулся к Васюте, и та смущенно потупила взор, – когда у нее за спиной нет ни охранников, ни оператора. Скажем, по пути в магазин. Или даже когда она на минутку выглянет из квартиры вынести мусор. Будь я на месте маньяка, я не лез бы на рожон, а поступил бы именно так.
   Никто и не сомневался, что будь Котляров Нумератором, то, обладающий немалым опытом оперативной работы, он на рожон во время эфира, и правда, не лез бы, а нашел бы более безопасные обходные пути.
   – То же касается Оли. – Серега перевел взгляд с Василисы на нашу ведущую. – Сейчас ей показываться на улице одной небезопасно. Не забывайте, что Нумератор грозился с ней познакомиться. Так что, Оля… Васюта… хотите, не хотите, а по человеку для пригляда за вами «Пинкертон» все-таки выделит.