Сербин Иван. Дикие псы

   – Знаешь, что я думаю? – спросил он у Артема.
   – Ну?
   – Я думаю, что этого козла… как его… ну, профессорского босса, надо было бы пристрелить, а не грабить. Вот что я думаю. Артем неопределенно качнул головой.
   – Может быть.
   – Да не может быть, а точно. Ему наши грабежи, что щекотка, по фигу. А пристрелить – так мало не покажется. Здоровяк подумал:
   – А если покажется? Что тогда? Пристрелить еще раз?
   – Ну тебя в баню, – Димка усмехнулся.
   – Слушай, – спросил вдруг Артем с любопытством. – Вот скажи, тебе… ну, вот… как?
   – В смысле?
   – Ну… В ангаре два трупа.
   – И что?
   – Ты как? – Артем смутился. – Ну, то есть я хотел сказать, тебя не тошнит?
   – А почему меня должно тошнить? – удивился Димка. – В московских моргах каждый день по тысяче трупов лежит, и я еще ни разу из-за этого не стошнил. Честное слово. Так что за ботинки свои можешь не беспокоиться. С этой стороны неприятностей не будет.
   – Да я не про это. – Артем посмотрел на свои ботинки. В этот момент из ангара вышли Костик и Анна. Костик бережно поддерживал сестру за талию. Артем хотел было помочь, но тот остановил его движением свободной руки.
   – Я сам. Он усадил девушку на заднее сиденье. Сам устроился рядом, пробормотав:
   – Если никто не возражает, я поеду здесь.
   – Да ради Бога, – громко ответил Димка, забираясь за руль.
   – Я тоже, это… на переднем больше люблю, – пробасил Артем. Ключи болтались в замке зажигания. Витя не стал вытаскивать их. Зачем, когда вокруг ни души? Димка завел машину, нажал на газ, и «шестерка» резво рванула вперед.
   – Вот это я понимаю, – пробормотал он. – Движок небось форсированный. Впрочем, ему тут же пришлось сбросить скорость. Слишком разбитой была дорога. Да и на шоссе Димка старался вести машину аккуратно. Как и всякий русский, он уважал быструю езду. До первого тарана, разумеется. Наматывая на спидометр километры, «шестерка» катила к Москве.
 

***

 
   – Двести сорок второе? – Жигулов оперся ладонью о конторку общежитской вахтерши, отвернулся, чтобы не встречаться с любопытным взглядом женщины. – Амелин? Жигулов. Слушай, Миша, проверь по базе ГИБДД, кому принадлежат «Жигули-2106», регистрационный номер… – продиктовал номер. – Да, подожду. – Он пытался составить представление о «распределении ролей» в… Это и бандой-то нельзя назвать. Так, шайка-лейка. Не похожи они что-то на бандитов. Действуют слишком опрометчиво, оставили кучу следов. Прояви они побольше жесткости, возможно, ограбление прошло бы быстрее и принесло налетчикам куда больший барыш. – Да, Миша, слушаю… Кому? – ответ обескуражил Жигулова. – Миша, а ты ничего не напутал? Может, номер неправильно записал? – Дежурный повторил ему номер. – Все правильно. Странно. Ладно, Миш, спасибо. – Он повесил трубку, посмотрел на вахтершу, кивнул: – Благодарю вас. – Подумал, спросил: – А… Житков и Ледягин в какой комнате проживают? Вы, случайно, не помните?
   – Как же, случайно… Таких забудешь. В тридцать первой они проживают.
   – А почему забыть-то не можете? – насторожился Жигулов. – Натворили что-нибудь?
   – Так вы ж знаете, наверное, раз приехали? – логично заметила вахтерша и победно взглянула на посетителя. Вот, мол, и мы не лыком шиты.
   – У меня профилактический обход, – улыбнулся, разводя руками, Жигулов. – Ознакомительный, так сказать. Я новый помощник вашего участкового.
   – Участковый, – с явным осуждением вздохнула старушка. – Кто ж его видит?
   – Теперь будете, – пообещал Жигулов. – Так что, вы говорите, случилось?
   – У них, что ни день, то бьют кого-нибудь, – заговорщицки понижая голос, сообщила вахтерша.
   – Кого, например? – Жигулов достал из внутреннего кармана записную книжку. – Конкретные фамилии можете назвать?
   – Ну вот, – старушка ткнула рукой в сторону входной двери. – То вот Ледягина побили. Третьего дня. Они пошли наверх, сковородку с картошкой опрокинули. Убрали, правда, ничего не скажу. Но пятно-то жирное кому пришлось отмывать? Мне.
   – Что, – не понял Жигулов, – побили за то, что сковородку опрокинули?
   – Нет. Побили-то его еще на улице. Двое каких-то, с бандитскими рожами. Искали, спрашивали. Хотели даже наверх пройти, но я сразу сказала, что вызову милицию. Испугались, ушли. – Жигулову не составило труда догадаться, о ком идет речь. Его давешние «крестнички» постарались. – А потом он заходит, Ледягин, значит, сам белый, что твой снег. А за ним этот… Бодров бежит. И в руках целая стопка долларов. Сама видела. Штук сто, наверное.
   – Бодров – это…
   – Рыжий такой, – охотно делилась информацией вахтерша. Судя по всему, женщине доставлял удовольствие сам процесс беседы. Ее слушали, и слушали внимательно, что случалось не часто. – Тихий, правда. Молчун.
   – Широкоплечий такой, нескладный, да?
   – Верно говоришь. А что? Уже и на стороне успели набедокурить? – встревожилась вахтерша.
   – Да нет. Если бы набедокурили, за ними бы наряд приехал, – пробормотал Жигулов. – На машине. А я пешком хожу. Та-ак… А Бодрова, стало быть, Мишей зовут? – утвердительно произнес Жигулов, уже записывая имя и фамилию рыжего в блокнот. – Михаилом.
   – Нет. Артемом.
   – Как Артемом? – озадаченно переспросил Жигулов, но вовремя спохватился. – Ах, ну да, конечно. Артемом. А Михаил, это который из них?
   – Михаил? Не ходил к ним такой. Вот Костя Борисов приходил. Хороший мальчик, вежливый. Всегда аккуратненький, в костюме, при галстучке. Ботиночки всегда начищены. Вот. Он, значит, заходил. А больше-то и никто. Никакого Михаила.
   – Ну как же? Сестра у него еще…
   – Да нету у нас такого, – с легким раздражением воскликнула женщина. – Кабы был, я бы знала. Михаилы есть, но те с других компаний. С ними-то не водятся.
   – Это точно? Или, может быть…
   – Не сомневайся. Я же тут, почитай, десять лет сижу. Как на пенсию вышла, так и сижу. И по именам, и по фамилиям, и в лицо каждого знаю. Они уж выпустятся давно, съедут, а я всех помню. Всегда точно скажу, кто приходил, к кому. Сколько пробыл. Когда пришел, когда ушел.
   – Значит, Миша не приходил?
   – Нет. Разные бывали. Миши не было. «Ладно, – подумал Жигулов. – Отнесем к области открытых вопросов».
   – Понятно, спасибо.
   – А на следующий день Костя Борисов пришел.
   – На следующий день после чего? – уточнил Жигулов.
   – Ну, после того, как Ледягина-то Димку избили. Позавчера, стал быть. Ой, – она склонила седенькую головку к плечу, сложила ручки на плотном животике и сердобольно посмотрела на собеседника. – Прям страшно вспомнить. Как вспомню, так мурашки по спине. Весь в крови. Страсть как побили. Такой мальчик хороший. Я ему, милай, говорю, кто ж тебя так отделал-то? А он только рукой махнул. Хулиганы, грит. Слава Житков его к себе в комнату увел. Хотела я «Скорую» вызвать, так они не дали. Не надо, говорят, и все. Сами, мол, если что, вызовем. – Старушка снова понизила голос, наклонилась к конторке, как бы вовлекая собеседника в свой секрет: – Я уж Марь Семенне не стала рассказывать. Это, значит, комендантше нашей. А то бы крику было. Ну, что белье постельное попачкают. Потом, значит, Житков пришел с тряпкой. Пол помыл. Но они ж, молодые, как моют? Тяп-ляп, грязь развезут и готово. Вообще-то они ребятки неплохие, – сменила она гнев на милость. – Только в последнее время что-то бедокурят. А так ни шуму от них, ни забот. Не кричат. Не распивают. Чтобы слово грубое – этого нет. Ничего такого никогда себе не позволят.
   – Значит, хорошие ребята? – улыбнулся Жигулов.
   – Хорошие, хорошие, – взмахнула пухленькими розовыми ручками вахтерша.
   – А у них в комнате есть сейчас кто-нибудь?
   – Нету. Ушли все. Так вот недавно-то и ушли. Запоздал ты. На полчасика бы пораньше пришел – аккурат и застал бы всю компанию. И Милочка была.
   – Милочка?
   – Милочка Минина. Очень хорошая девочка. Очень. Отец у нее археолог, мать кино снимает. По заграницам ездят. И Мила – девочка воспитанная, тихая. Вежливая такая. Очень хорошая девочка. Вахтерша покачала седенькой головкой, отчего по-детски курчавые седые завитушки волос затряслись мелко.
   – А Марь Семенну я где могу найти?
   – Сыночек, – вахтерша всплеснула руками. – Если я чего не то сказала, так ты внимания не обращай. Хорошие они ребятки. Как есть хорошие. Если и пошалят малость, так молодые ведь. Когда ж еще шалить, как не в их года-то?
   – Не волнуйтесь, – успокаивающе ответил Жигулов. – Я просто хотел поговорить об обстановке в общежитии. Задать несколько вопросов.
   – А-а-а, – с явным облегчением всплеснула руками вахтерша. – У себя она. На втором этаже. Кабинет, как поднимешься, налево. Там табличка есть, сразу увидишь.
   «Москвич» стоял на прежнем месте. Прямо напротив магазина. Жигулов не стал сразу подходить близко, остановился в стороне, оглянулся. Возвращение Олега подразумевало одно: что-то случилось. Жигулов поискал взглядом серые «Жигули», но их не было. Он быстро перешел через улицу, направился к машине. Олег заметил его, предусмотрительно открыл дверцу. На заднем сиденье уже устроился Коля Бадеев. Оперативники молчали, причем не от скуки, особенно молчали. Есть такой вид молчания, по которому любой сразу понимает: через три секунды сбудутся твои самые худшие ожидания.
   – Здравствуй, Коля, – Жигулов повернулся так, чтобы видеть обоих оперативников, пожал Бадееву руку, затем поинтересовался у Поликарпова: – Чем порадуешь, Олежек?
   – Знаешь, Толя, – ответил тот мрачно, – эти парни меня «выпасли». Мало того, они еще и оторвались. Ощущение такое, что этот битюг за рулем – из бывших. Или наш, или из смежников.
   – Угадал, Олежек. «Жигули», на которых уехали Житков и Бодров, числятся за тринадцатым отделом‹$F‹M›Тринадцатый отде‹D%-3›л МУРа – отдел по борьбе с незаконным оборотом оружия и взрывчатых веществ.›. Бадеев присвистнул. Оперативники переглянулись.
   – Слушай, Толя, а может, они в параллель с нами работают? – предположил Поликарпов. – Что, если тринадцатый тоже разрабатывает эту группу? Жигулов пожал плечами.
   – В связи с чем? Оружие, фальшивая валюта, ограбление банка. Не многовато? Для группы-то студентов?
   – Ой, Толя, – улыбнулся скупо Олег. – Я тебя умоляю. А то ты первый день в органах служишь, не знаешь, как это бывает. Вчера были студенты, сегодня стали бандиты. Внимание! – вдруг предупредил он. – Сзади. Жигулов оглянулся. Знакомые серые «Жигули» промчались мимо и тормознули у общежития. Из салона выбрались четверо: Житков, Бодров, какой-то парень в кепке-бейсболке и черных очках и…
   – Черт меня побери, – Жигулов прищурился, наклонился к лобовому стеклу.
   – Что такое? – мгновенно насторожился Бадеев. – Что случилось?
   – Девица, которая только что выбралась из машины. Поликарпов взглянул на девушку. Для морозного дня одета она была более чем легко. В джинсы и водолазку. Ни свитера, ни куртки.
   – Вижу, – сказал оперативник.
   – Фигура у девчонки классная, – оценил Бадеев.
   – Это подружка Конякина. Хозяина найденного «БМВ» и, похоже, владельца «Коммерческого кредитного банка», – объяснил Жигулов.
   – Проститутка? – уточнил Поликарпов.
   – Кто ее знает. Но на большую и чистую любовь не слишком похоже.
   – Значит, проститутка, – констатировал Олег. – Тогда все становится на свои места.
   – Это на какие же? – поинтересовался Бадеев.
   – На свои, – отозвался Олег. – Понятно, почему они пошли именно в «Коммерческий кредитный». Голову даю, девчонка – наводчица.
   – Стоп, – воскликнул Бадеев. – Мужики, смотрите, она босиком! Анна как раз вошла в общежитие.
   – А ты не ошибся? – с сомнением спросил Олег. – Может, это туфли такие?
   – Да какие туфли, – с негодованием откликнулся тот. – Что я, туфли от ног не отличу? Босиком она была! Точно вам говорю!
   – Знаешь что, Коля, – Жигулов повернулся к Бадееву, – сделаем вот что. Поезжай-ка в отделение, созвонись с тринадцатым отделом и выясни, какая информация у них имеется на этих ребят. Как долго группа в разработке, ну и вообще, что там к чему. И заодно запроси данные на некоего Константина Борисова. Вахтерша сказала, он со всей этой гоп-компанией дружбу водит. Да и избили его на днях. Может, это связано как-то.
   – Отчество его у меня есть, – усмехнулся Бадеев. – В деканате мне на всю команду данные предоставили.
   – Прекрасно. И постарайся с тринадцатым отделом утрясти все побыстрее. А то будем вместо работы друг за другом «чекистить».
   – Правильно, – согласился Бадеев. – Если они начали раньше – сбрасываем им факты по фальшивкам, по ограблению банка, и пусть работают.
   – Им сбросишь, пожалуй, – пробормотал Олег. – Опять начнут плакаться, что у них народу не хватает. Как будто у нас тут целый полк сидит, скучает от не хрена делать. Что, если не мы им, а они нам свои факты сольют? Состряпают быстренько постановление о слиянии, и будем крутиться, как эти… У них, худо-бедно, а отдел пашет, а у нас? Кум, сват да с Зацепы хват. Три парня и девушка вошли в общежитие. «Жигули» развернулись. Через несколько секунд они проехали мимо «Москвича».
   – Кто за рулем? – спросил Жигулов. – Олег, заметил?
   – Пацан какой-то.
   – Ледягин, – констатировал Жигулов. – Почему он за рулем? Только не говорите, что наши доверили ему вести служебную машину.
   – Думаешь, пора поднимать тревогу? – нахмурился Бадеев. Жигулов наблюдал за удаляющейся «шестеркой». Машина притормозила на развилке, свернула в Библиотечный проезд, покатила к Москве.
   – Думаю. Приедешь в отделение – сразу же свяжись с управлением, пусть поднимают патрульные вертолеты. Радиус облета – тридцать километров.
   – Не нравится мне все это, – мрачно заявил Поликарпов. – Ох, не нравится.
 

***

 
   – Пей чай, – Славик поставил кружку перед трясущейся Анной. – С лимоном. Девушка взяла кружку, сделала глоток. Смотрела она исключительно в стол. Вид у нее был странный. Она словно отходила после ужасного сна.
   – Спасибо, – сказала опять же не Славику, а столу.
   – Не за что.
   – Я сахар положил, – пробасил Артем. – Две ложки. Это… Если мало будет, насыпай еще, – он положил на стол пакет с сахаром. – Не стесняйся. Но вообще… это… много сахара вредно…
   – Слушай, давай хоть сейчас не будем, ладно? – поморщился Славик.
   – Ты какой размер носишь? – Милка подсела к девушке.
   – Сорок шестой.
   – Димка вернется, мы быстренько смотаемся ко мне домой, я привезу тебе что-нибудь переодеться. Анна молча кивнула. Для нее это было абсолютно новое, незнакомое ощущение. За последние пятнадцать лет о ней никто не заботился… Нет, был Георгий, но его забота носила совсем иной характер. За его заботу Анне приходилось платить. Много и часто. Здесь же все было совершенно по-другому. Стремление этих ребят помочь ей, искреннее и чистое, без претензий на благодарность, шокировало Анну. То, что два этих мальчика… Славик и второй, рыжий, приехали выручать ее в тот страшный ангар, рискуя своими жизнями… Этого она понять не могла.
   – Костик, – спросил Славик негромко. – Ты с Евгением на сколько договорился? На девять? Или на десять?
   – На девять, – ответил тот.
   – Хорошо, – Славик кивнул. – А инкассация в этом торговом доме во сколько?
   – В восемь.
   – Отлично. Как раз уложимся.
   – С Евгением будьте поосторожнее, – сказала вдруг Анна.
   – Почему? – Славик повернулся к ней.
   – Георгий довольно скоро поймет, что мы еще живы, и постарается нас разыскать. Первое, что он сделает, обзвонит моих знакомых. Попытается выяснить, не объявлялись ли мы. Насчет порядочности Евгения обольщаться не стоит. Он нас выдаст со всеми потрохами, если ему хорошо за это заплатят. – Анна подумала. – С другой стороны, он может этого и не сделать, если будет уверен, что живыми вы принесете ему больше пользы, чем мертвыми.
   – Георгий знает, что Профессор учится? Я хотел сказать, что Костик учится? – поправился Славик.
   – Знает, конечно.
   – И знает, где именно?
   – Я не называла институт. Но ему не составит труда это выяснить, – добавила Анна. Похоже, девушка понемногу приходила в себя. – Отсюда нужно уходить. И чем быстрее, тем лучше. Надо найти квартиру, где можно переждать несколько дней.
   – Есть такая квартира, – кивнул Славик.
   – Кстати, Георгий заказал и тебя тоже, – сказала негромко Анна, глядя на него. – Не только нас с Костиком. Но прежде он выбьет имена тех, кто участвовал в ограблении какого-то банка. Кстати, что это за банк?
   – «Коммерческий кредитный», – пояснил Костик. – Ребята ограбили банк, принадлежащий Георгию.
   – Тогда понятно, почему он хочет вас найти, – кивнула девушка, допивая чай. – Георгий – человек не только очень злопамятный, но и целеустремленный. Если уж ему вздумалось с вами расправиться, он сделает это обязательно. А зачем вам понадобилось грабить банк? – полюбопытствовала она.
   – Деньги были нужны, – рассеянно ответил Славик. – Расплатиться по долгам. Да мы взяли-то всего двадцать с небольшим тысяч! – воскликнул он. – Черт! Поверить не могу. Глава коммерческого банка хочет убить нас за какие-то двадцать тысяч долларов!
   – Дело ведь не в деньгах, – возразила Анна.
   – Это понятно. Но… – Он запнулся, подыскивая фразу, способную вместить охватившее его негодование. -…из-за двадцати тысяч? С ума сойти. Славик присел на кровать. Милка, Костя и Артем слушали их разговор.
   – Ты тоже участвовала в этом? – Анна посмотрела на Милку. Та кивнула утвердительно. – Ясно.
   – Как-нибудь из этого дерьма выбраться можно? – угрюмо спросил Славик. – А то, знаешь, что-то умирать не хочется…
   – Нет, – Анна покачала головой. – Куда бы вы ни сбежали, Георгий вас разыщет. А если не он, то люди, стоящие за ним.
   – Бандиты, что ли? – уточнил Артем. Анна только усмехнулась.
   – Что, вообще никак? – уточнил Славик.
   – Есть одна возможность.
   – Какая? Славик вдруг поймал себя на мысли, что всего три дня назад он сам такими же обтекаемыми фразами сподвигнул ребят на ограбление. «Есть одна возможность». Возможность, мысль, идея. Почему-то оказалось, что в их языке за этими безобидными словами кроется нечто страшное. Кровь. Смерть. Зло.
   – Нужно убить Георгия, – спокойно ответила Анна.
   – Что, самим? Анна посмотрела на него внимательно, сказала:
   – Полчаса назад ты нажал на курок. И довольно спокойно. Или я что-то путаю и это был кто-то другой?
   – Я, – глухо ответил Славик.
   – Что же тебя сейчас пугает? Георгий ничуть не лучше того животного, уж поверь мне. Я знаю, о ком говорю. А то и хуже. Можно было бы его заказать, но заказ фигуры подобного уровня стоит очень дорого. У нас просто не хватит денег, чтобы заплатить киллерам. Но даже если бы денег хватило, где гарантии, что, получив аванс, они не перепродадут нас Георгию? – пояснила Анна, поставила чашку на стол, посмотрела на Артема. – Спасибо. Вкусный был чай.
   – Не за что, – вздохнул тот.
   – Для серьезных людей вы – никто, – вернулась к основной теме разговора девушка. – Можно считать это самообороной, ведь, если мы не убьем Георгия, Георгий убьет нас. Его-то соображения морали не остановят ни на секунду.
   – Это правда, – подтвердил слова сестры Костик.
   – И еще… – добавила Анна. – После убийства Георгия нам придется скрыться. Нас будут искать, хотя особенно рыть землю носом, наверное, не станут.
   – Ты имеешь в виду уехать? – уточнил Славик. – Или?..
   – Уехать, спрятаться, свинтить, свалить, сорвать когти. Называй, как хочешь, и считай, что именно это я и имела в виду. Сигарета у кого-нибудь есть? – Славик молча достал пачку, протянул. Анна закурила. – Я не знаю, кто из вас куда соберется. Это личный выбор каждого. Но тот, кого найдут, умрет.
   – Чтобы уехать, деньги нужны, – напомнил Артем. – Это… На стипуху далеко не уедешь.
   – Теперь насчет денег, – Анну уже не трясло. Она осталась жива. У них с Костиком вновь появился шанс. Но, чтобы не быть неблагодарной, она поможет этим ребятам. Тем более что их планы до поры до времени совпадают. Поэтому ей придется взять себя в руки. Постараться снова стать сильной. Как прежде. – Я знаю человека, у которого имеется полмиллиона долларов наличными. На всю оставшуюся жизнь не хватит, конечно, но все-таки и не двадцать тысяч. Риск минимален. Деньги делим пополам. Половина нам с Коськой, половина вам. Хотите – соглашайтесь. Нет – мы справимся сами. Ребята переглянулись.
   – «Миллионщика»-то, надеюсь, убивать не придется? – спросил Славик хмуро.
   – Нет. Убивать вообще никого не придется. Кроме Георгия. – Анна рассказала им о хищениях в фирмах, о схеме Тяглова, о том, как Георгий обозлился на Костика. – Мараться об эту гадину, конечно, не стоит, – закончила она, – пусть живет, а вот деньги у него нужно забрать. Костик слушал ее, открыв рот:
   – Так это Тяглов?.. – изумленно выдохнул он.
   – Слушай, – натянуто предложил Славик. – А почему бы просто не сдать этого Тяглова Георгию? Он отстанет от тебя и от Костика. И все будем жить спокойно. Эта идея с бегством мне как-то… Всю жизнь, что ли, бегать теперь? Анна посмотрела на него.
   – Во-первых, ни от Костика, ни от меня он уже не отстанет. То есть у Тяглова отберут украденные деньги, а потом наверняка завалят. И нас следом за ним. Для профилактики. Опять же, при чем тут вы? Вы – совсем другая песня. И к Тяглову она не имеет ровным счетом никакого отношения.
   – А если мы потребуем простить нам долг в обмен на имя вора?
   – Он согласится, а когда узнает имя, убьет вас. – Анна улыбнулась Славику, как улыбаются опытные мастера новичкам. – Пойми, если он вас простит, куча охотников за деньгами сделает вывод: «У Георгия Конякина можно украсть бабки и уйти безнаказанным!» Поэтому он убьет вас, что бы вы ему ни предложили. Даже если вы сами принесете добычу в банк и сложите на стол директора. – Она посерьезнела, добавила спокойно, буднично и оттого как-то особенно страшно: – Привыкай, Слава. Так устроен этот мир. В нем очень жесткие правила. Очень. При упоминании своего имени Славик вздрогнул. Он еще не осознал в полной мере глубину пропасти, в которую они все свалились. Но понимание это постепенно вползало в его сознание, и Славику становилось жутко. Он словно оказался по другую сторону кривого зеркала. Как у Кэрролла. Только реальное Зазеркалье оказалось не забавным. Оно было ужасным. При одной только мысли, что в этом кошмаре ему придется провести весь остаток жизни, Славику становилось настолько тошно, что хотелось немедленно схватить веревку, побежать в туалет и удавиться.
   – Есть еще один выход, – вдруг сказала девушка.
   – Какой? – Славик с надеждой посмотрел на нее.
   – Сдаться милиции. Я этого не сделаю, – тут же оговорилась она, – но вы можете попробовать. Получите лет по шесть, отсидите и выйдете на свободу с чистой совестью. Если, конечно, вас не убьют на зоне или в КПЗ. У Георгия и там неплохие завязки имеются.
   – Спасибо, что-то… это… не хочется, – пробормотал Артем. – У меня отец сидел, рассказывал. Не, я в ментовку сдаваться не пойду.
   – Тогда тебя убьют, – сказала вдруг Милка. Она порывисто поднялась. – Вы, сборище сумасшедших, послушали бы себя со стороны! «Заказать», «застрелить», «убить»! Вам самим-то не страшно от того, что вы тут обсуждаете?
   – Страшно, Милк, – вздохнул Славик. – Еще как.
   – И мне страшно! Вас всех убьют! Или вы всю жизнь будете по норам прятаться! – Девушка повернулась, указала на Анну. – Вы что, не понимаете, на что вас подбивает эта… эта… – Анна спокойно наблюдала за Милкой. – Прямо мороз по коже! Артем! – Милка посмотрела на здоровяка. – Ты же нормальный парень! Неужели ты согласен убить человека? Неужели ты сможешь убить человека?
   – Ну а чего? – пробурчал тот, не поднимая глаз. – Он же первый начал. Это… Сам сказал своим этим… чтобы нас завалили. Что ж мне, лоб под пулю подставить? Это… добровольно?
   – Тюфяк! – рявкнула Милка. – Костик! Ну ты-то умный, объясни им!
   – Милк, – Костик потупился, – ты просто не знаешь, о ком идет речь. Это не человек. Когда его вурдалаки меня били, он сидел в машине, курил и улыбался.
   – Славик! – поняв, что ждать поддержки здесь тоже не приходится, Милка переключилась на Славика. – Ты почему молчишь? Ты тоже согласен пойти и убить?
   – Милк, – вздохнул он, – я уже убил. Сегодня. Одного…
   – Но это же не зн… – Милка осеклась. До нее вдруг дошел смысл только что услышанного. Она невольно отступила на шаг, прикрыла рот ладошкой, в ужасе посмотрела на Славика. – Ты убил? – переспросила шепотом. Славик посмотрел ей в глаза. И она вдруг увидела морщины на его лбу и в уголках губ. Сегодня утром, Милка могла бы поклясться, их не было.
   – Да, Милк. Убил, – решительно сказал он. – Но он не был человеком. Кем угодно, только не человеком.
   – О Господи, – прошептала Милка. Губы ее затряслись. Глаза наполнились слезами. – О Боже мой. О Господи.
   – Иначе он убил бы меня, Артема, вот ее, – Славик кивнул на Анну. Анна словно не слышала. Она несколько секунд наблюдала за Милкой, затем спросила негромко и жестко:
   – Ты знаешь, что такое «Курочка Ряба»?
   – Что? – переспросила Милка и прищурилась, словно у нее заболела голова или она внезапно лишилась слуха.
   – Ты знаешь, что такое «Курочка Ряба»? – прежним жестким тоном переспросила Анна.
   – Это… детская сказка. А почему вы спрашиваете?
   – Нет. Это не сказка. Это очень веселая игра. В нее любят играть бандиты на «субботнике». Рассказать тебе, как играют в эту игру?
   – Не надо. Я вообще не хочу вас больше слушать.