Сербин Иван. Дикие псы

   – Но товарищ полковник…
   – Все, все, все. Слышать ничего не желаю. Иди. Жигулов вздохнул и вышел из кабинета. А что ему еще оставалось делать? Не в драку же лезть? Он свернул на лестничную площадку. Поликарпов и Бадеев ждали его, курили, обсуждали что-то. Увидев Жигулова, Бадеев невероятно оживился.
   – Слушай, Толя, – быстро забормотал он. – Тут мне парень один звонил из «Головинского». Он там опером. Спрашивал, кто у нас занимается грабителями. Второе-то дело эти ребята на их участке провернули. Так? Я, ясный перец, интересуюсь, что, собственно, случилось? Так вот… – По лестнице поднимался один из сотрудников. Бадеев посторонился, пропустил, поздоровался, забормотал вновь, когда тот скрылся за углом: – Так вот, примерно в девять часов наши «клиенты» ввалились всем гуртом в дом к одному старикану, связали, забрали деньги. Потом прилепили к зеркалу в прихожей целое досье на этого старикана, поставили товарищу телефон под руку, а сами ушли.
   – Телефон-то зачем? – поинтересовался Жигулов.
   – Чтобы сам в милицию позвонил. Сказали, мол, мы пустили газ в кухне, сам милицию не вызовешь – через десять минут тебя не в милицию повезут, а в районный морг. Прикинь? Тот, понятное дело, в пижаму наложил – слон обзавидуется. Позвонил и в «Головинское», и в «пожарку», и в «Скорую». Наши приехали, старичка отвязали, а потом бумажку взяли, начали читать. Оказывается, старичок бойкий, за четыре года в пяти разных фирмах умудрился стянуть аж пол-»лимона» баксов. Эти пол-»лимона» ребятишки у него и позаимствовали. Так самая фенька в том, – давясь смехом, продолжал Бадеев, – что газ-то наши «герои», перед тем как уйти, выключили. Опер этот сказал, видели б вы того старичка, когда он понял, что его обманули. Сам себе срок вызвал! Представляешь? С ним, говорит, чуть сердечный приступ не сделался.
   – Коля, меня отстранили от ведения всех дел, – сказал спокойно Жигулов. – И от «грабительского» в том числе. А история хорошая. Запиши. Потом в газету какую-нибудь пошлешь. В «Очную ставку», например. Они такие истории собирают. – Олег серьезно наблюдал за Жигуловым. – Не знаю, как вы, ребята, а я сейчас поеду домой, приму душ, потом плотно поужинаю и завалюсь спать. Вот такие у меня планы на вечер. Жигулов зашагал вниз по ступенькам, а оперативники остались на площадке второго этажа.
   – Толя, – позвал сверху Олег. – А знаешь, как старичка-то зовут?
   – Оле-ег, – ответил Жигулов не оборачиваясь. – Я отстранен.
   – Степан Михайлович Тяглов. А знаешь, где он работает, Толя? – продолжал вопрошать Олег. – Точнее, работал.
   – Я отстранен, Олег.
   – А работал он, Толя, главным бухгалтером в торговом доме Георгия Андреевича Конякина. И украл он там, Толя, семьдесят тысяч долларов, свалив вину на некоего Константина Борисова. Тебе фамилия ни о чем не говорит?
   – Олег, – Жигулов остановился, задрал голову. – От меня-то ты чего хочешь? Чтобы я сейчас бросился разыскивать этого Борисова? Или чтобы начал всем доказывать, будто эти грабители ни в чем не виноваты? Так они же виноваты, Олег. Виноваты. Банк ограбили? Ограбили. Торговый дом ограбили? Ограбили. Допустим, тех двоих ментов в ангаре завалили не они, хотя это еще надо доказать. Но старичка скрутили? Скрутили. А это статья, Олег.
   – Он – вор, Толя.
   – Ну и что? А они кто? Святые угодники? Органы охраны правопорядка? Или то, что этот старикан на руку нечист, дает им право его к стулу прикручивать и газом травить? Убить грозились? Грозились. Еще одна статья. Деньги отняли? Отняли. Тоже мне, Деточкины выискались.
   – И деньги ворованные, Толя, – напомнил оперативник. – Из-за этих денег у парня вся жизнь теперь кувырком. И у его сестры, кстати, тоже.
   – Да плевать мне, Олег, что деньги ворованные! – повысил голос Жигулов. У него наконец-то появилась возможность выплеснуть скопившееся за день напряжение. – Борисов с сестрой эти полмиллиона что, в милицию принесли? Как вещдок? Нет. Себе в карман положили. Понимай – украли. Вор у вора. И мне их не жалко. Ни капельки.
   Не жалко! Они преступники! Точно такие же, как этот старикан, как там его фамилия?
   – Тяглов.
   – Вот. Как Тяглов, как Конякин, как Датий и как тысячи других преступников. Точно такие же, Олег! Никто их банки грабить не заставлял. На аркане туда не тянул. Пистолеты в руки не совал. Они сами на это пошли. Пусть отвечают теперь. И лично мне все равно, кто их в конце концов поймает, я или следователь из «Головинского». Главное, что они должны понести наказание за свои поступки и они это наказание понесут. По пятерке каждому, как минимум. Вот и все!
   – Мужики, вы чего? – Бадеев переводил недоуменный взгляд с Поликарпова на Жигулова и обратно. – Чего лаетесь-то?
   – Ты бы, Толя, поднялся сюда-то, – прищурился Олег, не обращая на слова Бадеева ни малейшего внимания. – Чего на все отделение-то разоряться? Поднимись, обсудим сложившуюся ситуацию.
   – Да плевать мне на ситуацию, Олег. Нет больше никакой ситуации. Не-ту, понимаешь? Я, может, через месяц сам под статью пойду – вот это для меня ситуация! А ты мне про ситуацию какую-то… Отстранили меня.
   – Что-то ты на Конякина с таким пылом не накидывался, – пробормотал оперативник.
   – Ой, Олег, я тебя умоляю, – поднял обе руки Жигулов. – Давай не будем, ладно?
   – Иди, Толя, – кивнул Олег, и в голосе его отчетливо прозвучали нотки усталости. – Иди домой. Поешь там. Душик прими. Поспи. – Он оперся обеими руками о перила, закончил жестко: – Только в следующий раз, прежде чем жаловаться на слепоту и глухоту других, вспомни сегодняшний вечер.
   – Да иди ты, – Жигулов зашагал вниз по лестнице.
   – Их ведь сажать не станут, Толя, – Олег выпрямился. Говорил, уже не видя Жигулова, но зная, что тот хорошо его слышит. – Их убьют. Всех. Потому что так захотелось Георгию Андреевичу Конякину. И ты, Толя, это знаешь. Иди спи теперь.
   – Твою мать, – беззвучно пробормотал Жигулов, повернулся и пошел вверх.
   – Правильно, Толя. А никто и не говорил, что их надо отпускать, – как ни в чем не бывало сказал Олег. – Просто надо сделать так, чтобы с этими ребятами обошлись по-человечески. Как положено. Должны сесть? Должны, никто не спорит. Но сесть, а не в могилу улечься.
   – Слушай, только не надо мне лапшу вешать, – громко сказал Жигулов. – У тебя есть какие-то идеи? Или это все так, разговоры одни?
   – Появилась у нас с Колей одна мыслишка.
   – Только, Олег, когда будешь мыслишки свои высказывать, учти, что я отстранен.
   – О чем речь, Толя? Олег улыбнулся и развел руками.
 

***

 
   К их возвращению квартира не просто сияла. Она преобразилась до неузнаваемости. Полы были вымыты, обшарпанный стол застелен свежей газетой. На одноразовых пластиковых тарелочках разложены всяческие деликатесы. В центре стола наполненная водой банка с букетиком гвоздик, несколько бутылок пива и пара водки. На плите, в отдраенной до блеска сковородке, доходило мясо. В ванной шумела вода.
   – Ух ты, – Артем потянул носом воздух – Вкуснотищей пахнет. – Заметил стол. – Ого. А цветы откуда?
   – Дима на рынок ходил, – выпорхнула из кухни Милка. Она словно переродилась. Глаза сияют, на губах улыбка. Анна, увидев ее, улыбнулась в ответ:
   – Ты чудесно выглядишь.
   – Спасибо.
   – Слушай, Милк, да тебя не узнать, – Славик тоже расплылся. – Димыч, гадом буду, колдун. На щеках Милки вспыхнул румянец. Шум воды в ванной стих. Через минуту на пороге появился Димка. В одежде на мокрое тело.
   – Ну как? Удачно съездили?
   – А ты сомневался? – спросил Славик.
   – Что? Взяли?
   – Взяли, – ответил за всех Костик. В шумной компании он все больше молчал, но теперь общее приподнятое настроение передалось и ему. – Полмиллиона долларов.
   – У-ау, – восхищенно протянул Димка. – Посмотреть можно?
   – Пакет у Артема.
   – Шварценеггер! – гаркнул Димка, устремляясь в комнату. – Дай на бабки-то посмотреть!
   – Вон, – Артем уже сообразил себе бутерброд и теперь старательно жевал. – У шкафа, в пакете.
   – Ребята, не трогайте ничего, сейчас садиться будем, – взмолилась Милка, вынося из кухни подставку для сковородки. «Нашествие варваров» несколько нарушило торжественность обстановки.
   – Упс, – пробормотал Артем, но бутерброд все-таки доел и даже облизнул пальцы. – Милк, а «сейчас» – это когда? Очень кушать хочется.
   – Сейчас, – отозвалась Милка, – это сейчас. Дима, помоги мне, пожалуйста, сковородку принести.
   – Ага, – Димке стоило большого труда оторваться от пакета с деньгами. – Уже иду.
   – Дима!
   – Иду, иду. – Он поднялся и потрусил в кухню, бормоча: – Полмиллиона долларов. Охренеть! Анна зашла в ванную, помыла руки, вернулась к столу, скомандовала:
   – Так. Водку убрать.
   – Хорошо, мамочка, – съерничал Костик и тут же получил подзатыльник. Славик собрал бутылки, поставил их за колченогую кровать. Через полминуты из кухни появились Димка с Милкой. Он нес сковородку, она – кастрюлю с картошкой.
   – Народ, – Костик оглянулся. – Стол потрясающий. А сидеть-то на чем? На мгновение в комнате повисла тишина. О стульях как-то никто не подумал.
   – Можно кровать придвинуть, – предложил Артем.
   – Не надо, – Славик взял тарелку и уселся на пол, скрестив по-турецки ноги. – Нормально? Идея вызвала всеобщее одобрение. «Ваза», деликатесы и посуда перекочевали на пол.
   – А куда водка делась? – изумленно поинтересовался Димка. – Тут же водка была?
   – Общее собрание жильцов нашего дома, – забавно играя бровями, пропыхтел Славик, – постановило: нет зеленому змию. Слабые алкогольные напитки не возбраняются.
   – Вы че, серьезно? – изумление Димки граничило с паникой. – Или это шутка такая?
   – Какие там шутки, – поддержал Славика Костя. – Водка не полезна. Спроси у Шварценеггера. Артем серьезно кивнул.
   – Что, даже по рюмке не выпьем? За успех? Димка все еще надеялся на лучшее. Славик посмотрел на него.
   – Знаешь, я давно хотел тебе сказать…
   – Все понял, – разочарованно вздохнул тот. – Все-о понял. Ужин закончился далеко за полночь. Грязную посуду свалили в пакет и спрятали под раковину. То, что надо было помыть, помыли. Недоеденное убрали в холодильник. На ночлег устраивались вповалку, кто где. Анну и Милку уложили на кровать. Мальчишки устроили на полу нечто вроде лежака из ковровой дорожки и курток. Артем натянул на себя половину куртки и уже через пять минут засопел.
   – Вот нервы у человека, – завистливо заметил Славик. Димка с кряхтением повернулся на бок:
   – Эх, надо было все-таки рюмашку хряпнуть. Вместо снотворного.
   – А лучше две, – добавил Славик.
   – Или три, – откликнулся Димка и засмеялся тихо. Он уснул через десять минут без всякого снотворного, и ему снился неплохой сон. Про пакет с полумиллионом долларов. Следом засопел Костик. Его сон был иным. Ему снилось, что его снова бьют конякинские молодчики. Костик дергался и постанывал. Артем спал без сновидений, лежа на спине и сочно посапывая. Здоровый сон здорового человека. Славик уснуть не мог. Лежал и глядел перед собой в черноту, слушая, как под окнами проносятся редкие машины. Он пытался представить себе дальнейшую жизнь и не мог. Никаких цветных пятен. Только черная пустота. В какой-то момент ему стало страшно. Потом он вроде бы задремал и уже сквозь дрему услышал, как поднялась с кровати Анна и пошла в кухню. Славик открыл глаза. Он так и не понял, приснилось ему или Анна действительно не спала. Щелкнула зажигалка. Метнулся по прихожей оранжевый всполох, поплыл через темноту вкусный аромат курящегося табака. Славик приподнялся на локте, огляделся. Ребята спали. Стараясь никого не разбудить, он поднялся и тоже пошел в кухню. Анна стояла у окна, обняв себя за плечи, и смотрела на улицу. Сигарета медленно тлела в пальцах. Славику показалось, что ей и не хотелось курить. А сигарету зажгла в качестве самооправдания. Услышав шаги за спиной, Анна повернула голову, спросила шепотом:
   – Чего не спишь? Славик неопределенно качнул головой:
   – Да чего-то… не спится.
   – Вот и мне не спится, – она снова отвернулась к окну. Ее силуэт четко выделялся на фоне блекло-желтого оконного проема. Пусто тлел огонек сигареты, вился спиралью легкий дымок, уплывая вверх, в темноту. Славик подошел, встал рядом и тоже стал смотреть на улицу.
   – Что ты видишь? – спросила вдруг Анна. Славик пожал плечами.
   – Дома, деревья.
   – А еще?
   – Фонари.
   – Звезды, – сказала она. Славик посмотрел вверх, на искристую россыпь звезд над крышами.
   – Звезды, – неожиданно для себя он улыбнулся.
   – Луну. Ярко-белый диск висел над горизонтом, там, где небо сливалось с земной пустотой.
   – Луну, – повторил Славик.
   – Ветер.
   – Ветер нельзя увидеть, – прошептал он.
   – Можно, если очень захотеть. Славик осторожно повернул голову и посмотрел на девушку. Глаза ее были закрыты, а на губах играла мягкая улыбка. Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Кожа у Анны была теплой и бархатистой. Она продолжала улыбаться. И тогда Славик взял ее за плечи и принялся целовать глаза, губы, лоб, волосы. Она не сопротивлялась, но и не отвечала. Просто стояла, позволяя ему целовать себя. Славик обнял девушку, прижал к себе, провел рукой по волосам.
   – Выходи за меня замуж, – прошептал он. Анна продолжала улыбаться.
   – Это ночь, – прошептала она. – Ночь, звезды, луна и ветер.
   – Я серьезно. Рядом с ней Славик чувствовал себя ребенком. Он не понимал, что нужно говорить и нужно ли говорить вообще что-нибудь. Ему приходилось объясняться в любви девчонкам в институте. Особенно когда они этого настойчиво добивались. И он всегда точно знал, как поступить в следующую секунду, а с Анной… С Анной все было по-другому. Словно ветер, о котором она говорила, выдул все мысли из его головы.
   – Ты выйдешь за меня замуж? Анна открыла глаза, посмотрела на него. Улыбка ее осталась прежней, легкой, почти невесомой.
   – Это обязательно?
   – Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – повторил он. Она несколько секунд смотрела ему в глаза, затем отложила сигарету, подняла руки, стянула водолазку. Славик судорожно сглотнул. Он совершенно упустил из виду, что ни в ангаре, ни, наверное, в магазине у нее не было времени надеть белье. И хотя ему уже довелось один раз видеть ее обнаженной, сейчас у Славика перехватило дыхание. В свете луны Анна казалась не просто красивой. Сейчас ее красота лежала за границами всего, о чем Славик когда-либо осмеливался мечтать. С прежней улыбкой девушка начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Распахнула полы, провела ладонью по груди. Славик никогда не жаловался на телосложение. Не Мистер Вселенная, конечно, но и не урод. Однако сейчас он ощущал себя, как африканский пигмей рядом с Галатеей. Анна спокойно взяла его руки и положила себе на грудь. Сделала она это естественно и просто. Славик отдернул руки, словно тепло ее тела могло обжечь.
   – Я не об этом говорил, – он почувствовал, как лицо его наливается жаром.
   – Я знаю, – шепотом ответила Анна. Улыбка ее погасла. Теперь девушка смотрела внимательно и серьезно. – Но я сама прошу тебя об этом. Поцелуй меня, пожалуйста. – Славик неловко ткнулся губами в ее губы. – Не так, – прошептала она. – Поцелуй по-настоящему. Он закрыл глаза. Ему отчего-то казалось, что любое его движение должно выглядеть неловким, скованным. Анна провела кончиками пальцев по его щеке. Славик почувствовал горячее касание губ. Шея. Подбородок. Анна тихонько засмеялась.
   – Ты колючий, – сказала, почти выдохнула. Он бы и не расслышал, если бы нервы не были напряжены до предела. Губы коснулись губ. Поцелуй был удивительно нежным. Ее поцелуй отличался от поцелуев его прежних подруг. В нем не было страсти, но было чувство.
   – Я люблю тебя, – прошептал он.
   – Я знаю. Анна на мгновение прильнула к Славику. Так, словно доверялась ему. Славик обнял ее. Очень осторожно, боясь, что она растает, а он откроет глаза и обнаружит, что все происходило во сне.
   – Я знаю, – повторила Анна. Она прогнала его, когда утро расползлось по улицам серым рассветом. Но прежде чем уйти, Славик взял ее ладонь, сжал в своих пальцах.
   – Скажи, ты выйдешь за меня замуж? Анна улыбнулась, погладила его по волосам, поцеловала в щеку.
   – Иди. Тебе нужно поспать. Сегодня будет тяжелый день.
   – Нет, сперва ответь. Ты выйдешь за меня замуж? Она засмеялась.
   – Выйду. Если ты не передумаешь.
   – Я? Никогда в жизни. – Славик пошел к двери, но остановился, вернулся, серьезно посмотрел ей в глаза. – Точно выйдешь?
   – Точно, точно. Иди.
   – Скажи, что ты меня любишь.
   – Люблю. Иди.
   – Я тоже тебя люблю. Славик быстро поцеловал ее в щеку и пошел спать. В комнате он осторожно, стараясь никого не разбудить, улегся. Проснувшийся Димка посмотрел на него красными глазами:
   – Ты чего?
   – Ничего, – прошептал Славик. – Спи.
   – А-а… Димка перевернулся на другой бок и засопел. Славик закрыл глаза и улыбнулся. Он был счастлив. Так и уснул с улыбкой на губах. Когда Славик открыл глаза, уже наступил день.
 

СЕГОДНЯ

 
   – «Ольха» – «Грому-один», доложите обстановку, – произнес Второй оперативник, поднимая рацию.
   – «Гром-один» – «Ольхе», – немедленно ожил динамик. – Все тихо. Никакой активности.
   – «Гром-два»?
   – «Гром-два» – «Ольхе». Чисто.
   – Что у нас? – подошел к нему Первый оперативник.
   – Пока тихо.
   – Как действуем дальше?
   – Пойдем насчет женщин договариваться. Первый покачал головой:
   – Может, дождемся, пока начальство по поводу денег решит?
   – А ты не знаешь, что оно решит? Первый только вздохнул:
   – Знаю.
   – Ну а чего тогда? – Второй оперативник посмотрел в сторону темного ресторана. – Ладно. Идти все равно придется, не будем зря тянуть время. Он собрался было выйти за ограждение, когда со стороны второго кольца оцепления появился эмвэдэшный полковник:
   – Товарищи, прибыли следователи.
   – Наконец-то, – резко ответил Второй.
   – Пробка аж до Белорусской, – объяснил полковник. – Машины в четыре ряда стоят.
   – По встречной могли проехать, – отрубил Второй. – Они же не к теще на блины добирались. – Полковник только развел руками. – Ну и где эти ваши молодцы?
   – Сейчас, – полковник оглянулся. Группа уже шагала от оцепления – пятеро мужчин, все в штатском. Приблизились, представились. Следователь, трое оперативников из ОВД «Головинский» и один оперативник из ОВД «Ховрино».
   – А следователь ваш где? – спросил Первый. – Дел много?
   – Здесь был, – ховринский оперативник оглянулся. – Толя! Стоящий рядом с группой заложников мужчина в штатском повернулся и быстро подошел к ограждению.
   – Следователь Жигулов. ОВД «Ховрино».
   – Вам особое приглашение нужно, следователь Жигулов? – в тоне Первого прозвучало раздражение.
   – Никак нет, – ответил тот. Первый хотел было сказать что-то резкое, но сдержался, вздохнул:
   – Так. В курс дела вводить не надо? Все уже, наверное, знаете, что произошло?
   – Знаем.
   – По нашим данным, в здании четверо бандитов и около сотни заложников, – поделился свежей информацией Первый. – Детей нам удалось вывести, но ситуация остается напряженной.
   – Мы вызвали вас, – перехватил эстафету Второй, – в надежде, что вы сможете нам помочь определиться с личностями и психологическими характеристиками бандитов. Что это за люди и чего от них можно ожидать.
   – Я вел их дело с самого начала, – сказал негромко Жигулов. – Объяснять тут… не то чтобы сложно, но слишком долго. Разрешите, я сам с ними поговорю? Думаю, смогу убедить их сдаться.
   – Почему вы так решили? – Первый посмотрел на следователя не без любопытства.
   – Я их знаю. Знаю, почему они этим занялись. Знаю, что с ними произошло. Знаю, как с этими ребятами лучше разговаривать. Оперативники переглянулись.
   – Вы понимаете, какой это риск? – спросил Второй.
   – Понимаю, – кивнул следователь. – И все-таки хотел бы попробовать. Второй подумал, кивнул решительно:
   – Хорошо. На всякий случай наденьте бронежилет под рубашку.
   – Да не стоит, – отклонил предложение Жигулов. – У них же «ТТ». Скрытые «броники» пробивает, как картон. А надеть тяжелый – они поймут, что мы им не доверяем. Психологически сработает против нас. Вы-то, наверное, без бронежилета на переговоры ходили?
   – Вообще-то да.
   – Вот поэтому дети сейчас здесь, а не в ресторане. Второй оперативник помотрел на следователя с уважением.
   – Я вижу, вы действительно понимаете этих парней.
   – Хочу на это надеяться, – ответил Жигулов.
   – Товарищ полковник, – к группе подбежал патрульный сержант. – Вас к телефону.
   – Иду, – эмвэдэшный полковник потрусил к «РАФу», оглядываясь на ходу.
   – Ну что ж, не желаете надевать «броник» – ваше право, – сказал Второй. Следователь кивнул.
   – Могу идти?
   – Идите. Если что, вы там не геройствуйте, сразу падайте. У нас два снайпера контролируют главный вход, они вас прикроют.
   – Хорошо, – Жигулов отодвинул ячейку, шагнул за ограждение. Вернулся запыхавшийся эмвэдэшный полковник, снял фуражку, утирая пот со лба, шумно выдохнул:
   – Товарищи, приказано парламентера отозвать. Всякие переговоры с бандитами прекратить. Вплоть до особого распоряжения. Оба оперативника повернулись к нему. Остальные наблюдали за Жигуловым. Стоя спиной, Поликарпов прислушивался к разговору полковника с оперативниками.
   – Они выделили деньги? – спросил Второй.
   – Сейчас подъедет генерал-лейтенант Сигалов, – многозначительно продолжил полковник, – он займется этим вопросом. У него полномочия руководства…
   – Твою мать, – прошептал Поликарпов. Жигулов остановился, обернулся. От ограждения его отделяло несколько метров.
   – Да что вы мне о полномочиях? – взорвался вдруг Второй. – Деньги они выделили или опять начнется масло масляное?
   – Я передаю приказ начальства, – нахмурился полковник. – Между прочим, в министерстве тоже… не мальчики со школьной парты сидят. Не хуже вас разбираются…
   – Товарищ полковник, – обратился ко Второму Поликарпов. – Даю вам слово офицера, заслушав рапорты, генерал Сигалов сразу же отдаст приказ о штурме.
   – Слушайте, – возмутился эмвэдэшник. – Вы перестаньте тут! За оскорбление и клевету на вышестоящего офицера можно и под суд загреметь.
   – Я знаю, – ответил тот и вновь повернулся ко Второму оперативнику. – Мы можем разрешить ситуацию еще до приезда генерала. Второй не дослушал, посмотрел на Жигулова:
   – Идите.
   – Но товарищ генерал приказал… – возмутился эмвэдэшный полковник.
   – Идите, – резко скомандовал Второй. – Под мою ответственность. Жигулов кивнул и зашагал к ресторану. Вся группа наблюдала за ним. Второй поднял рацию:
   – «Ольха» – «Грому», будьте на связи, докладывайте обстановку.
   – «Гром-один». Вас понял.
   – «Гром-два», понял.
   – Как видите парламентера?
   – «Гром-один». Вижу отчетливо.
   – «Гром-два». Парламентера вижу хорошо. Подходит к ресторану. Второй покосился на Поликарпова.
   – Послушайте…
   – Капитан, – напомнил тот.
   – Послушайте, капитан. Этот ваш следователь… Он как? Толковый мужик? Поликарпов усмехнулся:
   – Отличный.
   – Думаете, справится?
   – Уверен, – ответил тот. Они увидели, как Жигулов поднялся по ступеням. Через десять секунд на пороге появилась черная фигура. От Бульварного кольца группа плохо различала бандита, тем более что тот был одет в темное. Прошло около полуминуты. Жигулов не проявлял признаков беспокойства. Внезапно бандит стянул маску и зашвырнул ее в темноту.
   – Что там такое? – встревожился Первый. Второй поднял рацию:
   – «Гром-один», доложите обстановку.
   – «Гром-один», парламентера вижу отчетливо. Разговаривают. «Объект» признаков агрессии не проявляет. Как поняли, «Ольха»?
   – «Ольха», вас понял, – он опустил рацию. – Похоже, все в порядке. Прошло еще несколько минут.
   – «Гром-один» – «Ольхе», – внезапно ожила рация. – Наблюдаю активность со стороны ресторана.
   – «Гром-два». Бандиты выпускают заложников.
 

СЕГОДНЯ

 
   Когда Славик открыл глаза, было уже позднее утро. Артем, сидя за столом, уминал остатки вчерашнего пиршества.
   – С добрым утром, – прошамкал он.
   – Который час?
   – Десять минут двенадцатого. Славик приподнялся на локте, огляделся. Все уже встали. Кровать была аккуратно застелена. Димка, сидя на полу, упаковывал деньги в большую дорожную сумку.
   – Проснулся? – спросил он и, кивнув на сумку, сказал: – Во, видал?
   – А где Костик?
   – Они с Анной спустились к подъезду, оглядеться.
   – А Милка?
   – В кухне порядок наводит.
   – Понятно. Славик выбрался из-под куртки, зевнул. Первым делом он достал из-под импровизированной подушки пистолет и сунул за пояс. И только после этого пошел в ванную. Артем проводил его задумчивым взглядом. Славик умылся, заглянул в кухню, где Милка, подвязав косынкой волосы, драила пол.
   – Ты чего это? – с вялым удивлением спросил Славик. Милка выпрямилась, посмотрела на него, улыбнулась:
   – Так. Нашло.
   – Понятно, – Славик порылся в кармане, достал сигареты, закурил. – Хозяйственный приход, да? Бывает.
   – Ты поешь лучше, – донесся из комнаты голос Артема. – Неизвестно, когда еще поесть придется. При одной только мысли о еде Славику стало нехорошо. Он вернулся в комнату, плюхнулся на стул, придвинул пепельницу.
   – Кофе есть?
   – Есть. – Артем налил из чайника кипяток, насыпал кофе, сахар. Кивнул на чашку. – Пей. Славик сделал глоток. Сразу стало легче жить.