Сербжинская Ирина. Игры невидимок

   – Быстрей, гадалка, – нетерпеливо скомандовал Сульг, когда они снова оказались на дороге. Румита торопливо взялась за ручку тележки.
 
   К полудню они были уже далеко от Брера, но Сульг по-прежнему торопился, и Румита еле успевала за ним. Норлок не особенно приглядывал за девушкой: на пустынной дороге бежать ей было некуда. Хлеб, купленный на ферме, Румите пришлось съесть на ходу. Впрочем, норлок тоже ел, не замедляя шага. После того как с едой было покончено, Сульг принялся разглядывать местность: совсем скоро должен показаться поворот. Норлок оглянулся, обшаривая взглядом бурые холмы, купы деревьев, дорогу, и Румита внезапно увидела, как глаза его медленно сузились. Она проследила за его взглядом: позади, нагоняя их, во весь опор неслись два всадника. Девушка быстро опустила глаза, но Сульг уже заметил тень мелькнувшей надежды. Взгляд его сразу же стал колючим.
   – Не делай глупостей, гадалка, – процедил он. – Хуже будет. Мне придется тебя прирезать и идти дальше в одиночестве. А я только-только начал привыкать к твоему обществу.
   Румита испуганно покосилась на него и кивнула.
   – Отлично, – сказал Сульг. Он, не отрываясь, следил за приближающимися людьми.
   – Держись ближе к обочине, – скомандовал норлок. – Иди медленнее, но не останавливайся.
   Он пропустил девушку вперед и занял место по другую сторону тележки, без колебаний используя Румиту как дополнительную преграду между собой и нагонявшими их всадниками.
   Тележка катилась еле-еле. Топот лошадей приближался, громом отдаваясь в ушах. Ладонь Сульга крепко сжимала рукоять меча, прикрытого плащом, лицо казалось совершенно спокойным.
   – Кто же узнал меня? – пробормотал норлок вполголоса, краем глаза следя за дорогой.
   Всадники налетели, в облаке пыли, с топотом копыт и шумом промчались мимо, словно вихрь, и скрылись за поворотом. Сульг выдохнул сквозь зубы и убрал руку с меча.
   – Это не воины, – с облегчением проговорил он. – Наверное, почтовая служба Брера.
   Румита опустила голову, глаза снова защипало от близких слез.
   Некоторое время норлок шел молча, обдумывая что-то, потом неожиданно вспомнил о своей спутнице, выбившейся из сил.
   – Сворачивай с дороги, – приказал он, отбрасывая травинку, которую мусолил во рту последние несколько минут. – За кусты. Хорошее место, как раз ничего не видно будет.
   Румита остановилась и мертвой хваткой вцепилась в тележку.
   Сульг обошел неподвижно стоявшую девушку и оглянулся.
   – Ну? – с досадой бросил он. – Будешь стоять как вкопанная или все-таки двинешься с места? Давай, шевелись!
   Норлок исчез в зарослях. Румита поколебалась, однако собралась с духом и двинулась следом, с трудом протаскивая тележку через густой кустарник. За кустами оказалась крошечная поляна, которую Сульг облюбовал для привала. Он отстегнул меч, положил его в траву, прикрыл плащом и направился к тележке. Там норлок достал остатки хлеба, лепешки, мед и не сдержал усмешки, заметив, как испуганно отпрянула девушка.
   – Слушай, гадалка Румита, – начал он, раскладывая еду прямо на траве. – Слушай меня внимательно. Если б я хотел тебя убить, то сделал бы это сразу по выходе из Брера. Никто не станет искать твоего убийцу, не такая уж ты важная особа.
   Он развязал холщовую тряпицу, закрывавшую горшочек с медом.
   Румита стояла поодаль, напряженно следя за каждым его движением.
   – Так что убивать тебя покуда не стану… но и отпустить тоже не могу. Пойдешь со мной какое-то время – день или два. А когда отпущу – можешь со всех ног бежать обратно в Бpep и сообщать стражникам, что видела Великого норлока. Возможно, тебе даже поверят, – он обмакнул кусок лепешки в мед и отправил в рот, – хотя на твоем месте я бы не слишком рассчитывал на вознаграждение. – Он посмотрел на девушку.
   Румита вспыхнула.
   – Вовсе не собираюсь этого делать! – с жаром воскликнула она. – У меня и в мыслях не было! Никогда! Клянусь!
   Сульг усмехнулся.
   Девушка нерешительно потопталась в стороне, кусая губы.
   – Но… Ты уже один раз меня обма… обещал, что отпустишь, когда выйдем из Брера, но потом сказал, что передумал и…
   Норлок пожал плечами, жуя лепешку:
   – Бывает. Иногда я меняю решения.
   Румита помрачнела. Она отломила кусок хлеба и села возле тележки, подальше от Сульга.
   – А кто ж тебе мешает изменить решение еще раз да и убить меня? – пробормотала она еле слышно, но он расслышал.
   – Никто, – сказал норлок спокойно. – Но я нечасто убиваю без особых причин. Так что, вполне возможно, вернешься в Брер живой. Ясно?
   Девушка угрюмо кивнула. Мягкий свежий хлеб казался ей совершенно безвкусным. Она подержала кусок в руках и сунула в карман.
   – Отлично. – Сульг легко поднялся на ноги и отряхнул куртку от крошек. – Бери тележку, иди на дорогу.
 
   Дорога казалась бесконечной. В последние пару часов Румита собиралась с духом, чтобы сказать, – у нее нет больше сил, чтобы двигаться дальше. Ей хотела есть и пить, стертые ноги горели огнем, но она все брела и брела по пустынной дороге, толкая перед собой тележку. Норлок, видно, хотел как можно дальше убраться от Брера и все прибавлял ходу, забыв о выбившейся из сил гадалке.
   Когда над холмами и старой дорогой сгустились синие осенние сумерки, Румита все же отважилась заговорить. Она хотела намекнуть, что устала, но в самый последний момент струхнула и сказала совсем не то, что хотела:
   – Почему мы идем в противоположную сторону от Доршаты?
   Солнце село, низкое небо затягивалось облаками. Ветер шуршал в кустах, возился в зарослях, словно невидимый зверь. Дорога терялась меж холмов, Румита понятия не имела, куда она вела. В пустых вечерних полях рядом с неразговорчивым хмурым спутником было беспокойно и неуютно.
   – Разве… я думала… нужно добраться до Серого Замка? – робко спросила девушка и тут же прикусила язык. Однако Сульг не рассердился.
   – Дороги на Доршату взяты под охрану, – коротко сказал он, отвлекаясь от своих мыслей.
   – Я слышала, что в Брере ищут вира, обернувшегося… – Румита поколебалась немного. – Но ты же не…
   – Вира, обернувшегося мной, уже убили, – неохотно сказал норлок. – Я это видел.
   – Убили? Вчера вечером, возле базара, болтали, что этот вир исчез…
   Она задумалась на мгновение, потом, поколебавшись, заговорила снова.
   – Но… А кого же тогда ищут солдаты? Тебя? – спросила она, и карие глаза ее стали круглыми. – Они думают, что ты и есть этот вир?!
   Норлок промолчал.
   – Не может быть! Разве кто-то посмеет… Но если ты скажешь… объяснишь, что ты – это ты, а не вир?
   – Кому? – устало поинтересовался Сульг. – Патрулям Белого Дворца? Они убьют меня, а потом сообщат в Серый Замок, что расправились с виром, принявшим мою личину. Понятное дело, потом сильно огорчатся, когда узнают, что убили не вира, а норлока, казнят пару стражников, замешанных в убийстве, да мне-то от этого не легче будет…
   – Но сообщить норлокам…
   – В Брере их нет, ты должна это знать, раз жила там. В Сером Замке знают, что я в Акриме, и не скоро спохватятся. В Акриме знают, что я уехал в Доршату.
   У него снова мелькнула мысль об Айши и Тальме, и он с досадой прикусил губу.
   – А в Ратиле просто решат, что я передумал и заеду к ним в другой раз. Да… Кто-то хорошо был осведомлен о моих планах… – с досадой пробормотал он, погружаясь в раздумья.
   – Но… – начала было Румита, однако, заметив недовольный взгляд норлока, прикусила язык.
   – Я хотела спросить, зачем я тебе понадобилась, – торопливо сказала она. – Только и всего!
   – Время скрасить за приятной беседой, – буркнул Сульг.
   Долгое время Румита молчала, потом тихонько проговорила:
   – Понимаю… Ищут-то тебя одного, а на фермерскую семью, что идет в свою деревню с ярмарки, внимания не обратят…
   Норлок покосился на нее, но ничего не сказал.
   Далеко на равнине, возле холма виднелось несколько маленьких домиков, в окошках уже светился огонь. Румита поглядела на них с надеждой, но норлок отрицательно мотнул головой:
   – Нет. Заходить туда нельзя.
   – Будем идти всю ночь? – испуганно спросила девушка.
   – Переночуем где-нибудь.
   Она оглянулась.
   – А вдруг здесь виры? – Голос Румиты дрогнул. – Они теперь бродят в этих краях! Говорят, и на путников нападают! А если вир укусит человека…
   Сульг с досадой вздохнул.
   – Глупости. Виры никого не кусают, – неохотно сказал он. – Это все выдумки людей. Чем нелепее слухи, тем охотней вы им верите.
   – Но так говорят! – Румита помолчала немного, потом любопытство взяло верх над страхом. – Это правда, что виры жили раньше в Доршате?
   – Правда.
   – А почему они ее покинули?
   – Люди решили, что в Доршате вирам не место, – хмуро пояснил Сульг. – И норлокам, похоже, тоже…
   Румита, заметив, как сдвинулись его брови, заторопилась:
   – Конечно, это несправедливо, вы же пришли на земли Доршаты раньше людей. Но ведь люди ничего не имеют против норлоков, ну, чтобы они и дальше жили в Дор…
   Сульг бросил на девушку косой взгляд.
   – Это мы против вас пока что ничего не имеем, – отрезал он, и Румита тут же умолкла. Но идти молча по темной дороге ей было еще страшней, чем разговаривать с норлоком.
   – Ты встречался с вирами?
   – Да, – ответил Сульг после паузы. – Не очень часто. Они не любили чужих. Не доверяли им.
   – И они были оборотнями?!
   – Ну и что? – Норлок пожал плечами. – Кому от этого было плохо? Хватит, – сказал он, заметив, что девушка внова открыла рот. – Поговоришь в другой раз. Подробно расскажешь, какие кровожадные существа эти виры. А сейчас я собираюсь искать место для ночевки. Нужно устроиться так, чтобы не видно было с дороги. Места здесь не оживленные, но все же… не так уж далеко удалось отойти от Брера. Жаль, коня пришлось бросить в этом проклятом городишке! – пробормотал он с досадой.
   – Бросить? Через неделю в Брере конная ярмарка, – торопливо говорила Румита, е опаской оглядываясь по сторонам: сумерки становились все непроглядней. – Много народу собирается… торговцы лошадьми, фермеры, караванщики. Покупают, продают…
   – На нем тавро Серого Замка. Всякого, кто попытается продать коня с таким клеймом, повесят на городской стене.
   Взгляд его скользил по обочине, выискивая подходящее место. Наконец он кивнул Румите, чтобы сворачивала с дороги.
   На пригорке неподалеку от ручья норлок снял плащ и бросил под невысокой сосной.
   – Поставь сюда тележку, – велел он. – Сегодня дальше уже не пойдем.
   Румита оглянулась на пустынную дорогу, убегающую в темные холмы.
   – Последнее время люди стараются не пускаться в путь в одиночку, – пробормотала она.
   – Что так? – Сульг достал остатки хлеба, лепешки, завернутые в листья лопуха, и ворошил тряпье в тележке, пытаясь отыскать горшочек с медом.
   – Из-за вир. – Румита настороженно обернулась, ей показалось, что в кустах кто-то прошмыгнул. – Поэтому все выезжают рано, чтобы добраться до постоялого двора засветло. А если нет, то стараются ехать большой компанией. Виры тогда боятся нападать.
   Сульг с сомнением покачал головой. Он отошел к сосне, уселся на расстеленный плащ и задумался, медленно разворачивая завернутые в листья лепешки.
   – Виры не нападают на людей, – произнес он наконец. – Никогда не слышал об этом.
   – Может быть, – сказала Румита. Глаза ее блеснули: страх перед вирами пересилил в ней страх перед норлоком. – Может быть, сто или двести лет назад так и было, они не нападали! А сейчас совсем другое говорят! И кто его знает, почему они покинули Мглистый край?!
   – Понятия не имею, – признался норлок, – Но нападать на кого-то… не похоже это на вир…
   Он снова погрузился в раздумья, пытаясь разобраться в том, что происходит. Виры, почти полностью исчезнувшее племя магов-оборотней, бродили возле границ Мглистой земли, удерживаемые там силой чужой магии. Но агрессивности, присущей оборотням, у вир никогда не было и в помине…
   Румита пристально смотрела на норлока.
   Она очень хорошо помнила это лицо: жесткую линию губ, темные сдвинутые брови и хмурые серые глаза. Даже сейчас, год спустя, по спине бежали мурашки, стоило только вспомнить тот ужасный день, когда она оказалась в покоях Великого норлока и он смотрел на нее равнодушным ледяным взглядом.
   А сейчас – можно ли верить его словам? Отпустит ли он ее живой? Что для него чужая жизнь?
   Румита опустила глаза. Снова мелькнула в голове мысль: а что, если опередить? Убить первой? Девушка закусила губу, размышляя, потом тихонько вздохнула: ей еще не приходилось лишать кого-то жизни. Наверное, не так-то легко… Это не курицу зарезать… Нечего и пытаться!
   Она переступила с ноги на ногу и раздосадовано дернула плечом.
   Сульг бросил на нее проницательный взгляд.
   – Ну, гадалка Румита, – произнес он, и девушка подняла удивленные глаза, ей показалось, что норлок улыбнулся. – Теперь, после того, как ты решила не убивать меня спящего, пожалуй, пора устраиваться на ночлег.
   – А если ночью нападут виры? – Девушка испуганно посмотрела на темные кусты. – Или какая-нибудь нечисть? Спать под открытым небом – значит, притягивать к себе упырей. Это все знают. Или мертвецов. Ночью они вылазят из своих могил и…
   – Каких еще упырей?! – с досадой отозвался Сульг, роясь в тележке. – Бояться надо живых, а не мертвых. А виры… ну, гадалка Румита, у тебя же есть оружие. Сможешь защититься в случае чего.
   Румита онемела.
   – Ты это о … О чем говоришь? О дорожном посохе? – Она бросила взгляд на посох, купленный в лавке старьевщика, он валялся возле тележки. – Я не очень-то умею с ним…
   – Я говорю о ноже, о том самом, что ты прячешь на поясе с тех самых пор, как вышла из Брера, – невозмутимо произнес норлок. Он отыскал холщовую сумку и вытряхнул пару кремней.
   Глаза Румиты расширились.
   – Откуда ты знаешь? – еле слышно спросила она.
   Сульг усмехнулся:
   – Заметить нетрудно. Я все ждал, когда ты решишься пустить его в ход. К счастью, у тебя хватило ума не делать этого.
   Он бросил ей кремни:
   – Собери хворост и разведи костер.
   Девушка кивнула. Однако стоило Сульгу сделать шаг в сторону, как она вскочила на ноги:
   – Куда ты?
   – За водой. Неподалеку ручей, а у меня есть фляжка.
   Румита смерила взглядом расстояние до ручья, потом оглянулась назад, на темнеющие кусты:
   – Я с тобой!
   Сульг хмыкнул, выливая из деревянной фляжки остатки воды.
   – Сначала ты собиралась сбежать, потом – зарезать меня ночью, а теперь будешь ходить по пятам? Этого еще не хватало! Оставайся тут!
 
   Румита сидела возле маленького костра, испуганно озираясь по сторонам. Облегчение, которое появилось на лице девушки, когда она завидела Сульга, яснее всяких слов говорило о том, как страшно ей находиться среди темных холмов, под черным ночным небом.
   – Может быть, не нужно останавливаться на ночлег здесь? Еще можно добраться до какого-нибудь села… – умоляющим голосом проговорила она.
   – Нет, – коротко ответил Сульг. Он захватил из тележки тушку кролика и вернулся к огню. Вынув нож, норлок ловко вспорол зверьку брюхо, поддел лезвием внутренности и вышвырнул в траву. – Никаких сел поблизости нет.
   – Виры…
   – Совсем необязательно.
   Через несколько минут кролик был ободран и разрублен на две части. Сульг вырубил две подходящие палочки, нанизал куски мяса и пристроил над огнем.
   – Будет несоленое, но не беда, – пробормотал он.
   – Ты куда? – испуганно спросила Румита, вскакивая на ноги.
   – К ручью.
   – Я тоже! – поспешно сказала она.
   – Боишься вир? Ну, по крайней мере не придется связывать тебя на ночь, и так никуда не денешься. – Он подбросил в огонь несколько сучьев, огонь затрещал. – Сиди тут. Приглядывай-ка лучше за мясом.
   Румита сердито сверкнула глазами. Сульг спустился к ручью, сполоснул в воде руки, перепачканные в крови кролика, вытер их полой рубахи и вернулся к костру.
   Девушка сидела возле огня: ей стоило усилий выдержать характер и не обернуться на звук шагов. Сульг усмехнулся, взял лепешку и принялся жевать, поджидая, пока приготовится мясо.
   Глядя на огонь, Румита перекатывала в руке каменные гадальные шарики, время от времени поглядывая, какой стороной, белой или красной, они повернутся.
   – Не веришь в гадание? – спросила она, заметив скептический взгляд норлока. Он отрицательно мотнул головой. Румита помолчала, опасаясь рассердить его, потом осторожно проговорила:
   – Но… Разве мое гадание не начинает сбываться? Разве ты не говорил, что тебя ищут, чтобы убить?
   Сульг вздохнул.
   – Я бы тебе рассказал, сколько раз меня искали, чтобы убить, – заметил он, переворачивая мясо над огнем. – Да боюсь, рассказ получится слишком длинным.
   Румита задумалась, постукивая в ладони шариками.
   – Могу погадать еще раз, – предложила она.
   – Нет уж, – решительно отказался норлок. – Избавь от этого! Нет никакого желания выслушивать глупости.
   – Глупости?! – запальчиво воскликнула Румита и тут же осеклась, но норлок лишь пожал плечами. – Если ты считаешь мое гадание вздором, который и внимания не заслуживает, – продолжила уже тише, – то отчего ж твои «волки» притащили меня в Серый Замок?
   – Это был не мой приказ, – пояснил Сульг. – Доставить тебя распорядился Азах, Наставник воинской школы, мой старый друг. Мне лично наплевать, что за небылицы плетут люди. В тот год слухам о гибели Магистра и моей не было числа, чего только не говорили! И когда появился еще один, Азах вышел из себя. Только и всего.
   Он поворошил угли в костре.
   – Старый друг? Понятно… – Она помолчала, припоминая. – А! Наставник вашей школы! Я слышала, вы вместе были в изгнании?
   Сульг искоса взглянул на нее, девушка смешалась.
   – Ну, я думала, это не секрет… все в Доршате знают об…
   – Были, – неохотно сказал он. – Хотя отправляли в изгнание меня одного. А Азах и Тирк отправились по своей воле. И еще несколько друзей.
   – О, – тихонько сказала Румита, – И сколько же вы были в изгнании?
   – Долго, – коротко ответил Сульг, не желая поддерживать разговор.
   Румита замолчала, но лишь на минуту.
   – Да, многое тогда говорили! Не только это.
   – Представляю себе, – пробормотал Сульг, подбросив в огонь несколько веточек. – Норлоки едят живых младенцев, правда?
   – Я… нет, не это. Ну, всякое болтают.
   Она смутилась и не слишком искусно попыталась сменить разговор:
   – И все же зря ты не веришь в гадание!
   – Во что я должен поверить? В то, что ты предсказала, в свою скорую смерть? С чего бы это?
   Девушка помотала головой:
   – Нет… я о другом.
   – О чем же?
   Румита беспокойно поерзала на траве, собираясь с духом.
   – Я знала, что мы встретимся еще раз! – выпалила она и покраснела. – Карты показывали, что наши пути пересекутся!
   Сульг пожал плечами.
   – И, как видишь, все сбылось! – крикнула гадалка.
   – Да, я заметил, как ты обрадовалась, – пробурчал он, проверяя, не поджарилось ли мясо.
   Румита опустила глаза:
   – Я не ожидала, что все произойдет так… неожиданно.
   – А как это должно было произойти? – спросил норлок без особого интереса. Он осторожно вынул из огня палочки с нанизанными на них кусками мяса и положил в траву остывать. – Ерунда все это… Чушь.
   Румита поджала губы и убрала гадальные шарики в карман.
   – И что же, нравится тебе быть гадалкой?
   Девушка повела плечом:
   – Ремесло не хуже любого другого. Вообще-то, выбирать было не из чего, – неохотно призналась она, не глядя на норлока. – В детстве меня били… потом я сбежала из дома, ну и… пришлось учиться зарабатывать себе на хлеб.
   Сульг разломил хлеб, придвинул куски дымящегося мяса и кивком указал Румите на еду.
   – Кто бил?
   – Мачеха. – Девушка осторожно взяла горячий кусок. – Никак не получалось с ней поладить, что ни сделаю, все было плохо…
   Норлок взял половинку зажаренной тушки и, орудуя клыками, быстро разорвал ее на части.
   – А отец? Что ж он не заступился за тебя? – Он взял один кусок и отправил в рот.
   – Ему не до этого было. – Румита облизала пальцы, перепачканные в жире. – Прокормить шестерых детей непросто, знаешь… он много работал.
   Она пожала плечами, прожевывая мясо.
   – Когда я ушла, меня, наверное, и не спохватились. В Доршате жила тетка, я и решила к ней поехать. Думала тогда, она обрадуется, если буду у нее жить… Мне девять лет было. – Румита помолчала. – Путь до Доршаты оказался неблизким…
   Она бросила в костер дочиста обглоданные кроличьи косточки и вытерла пальцы о траву.
   – Ну а потом пришла пора учиться какому-нибудь ремеслу… одна женщина научила меня гадать. Все говорили, что у меня неплохо получалось.
   – Да уж, – пробормотал Сульг.
   Румита вспомнила кабак Фитча, шум и гам, крики подвыпивших моряков, пьяные драки, запах кислого несвежего пива, братца, Бретена и умолкла, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
   Покончив со скудной трапезой, норлок погасил костер и тщательно затоптал тлеющие угли.
   – Зачем? – испуганно спросила девушка – Нечисть боится огня, это всем известно!
   – Не стоит объявлять всем вокруг, что здесь кто-то ночует. Мало ли кто заглянет на огонек. – Сульг переставил тележку поближе к пригорку, решив устроиться на ночлег под сосной, потом вышел на дорогу и прислушался. Стояла тишина, лишь вдалеке пересвистывались ночные птицы.
   Он вернулся к месту ночлега.
   – Никого нет? – спросила Румита напряженным голосом.
   – Упырей пока нет, если тебя это интересует, – ответил Сульг. Девушка сердито дернула плечом. – Может, попозже подойдут, кто их знает? Будем ждать.
   – А виры?
   – Почему они должны оказаться именно здесь, а не где-нибудь в другом месте? – резонно поинтересовался норлок. – Все, избавь меня от болтовни.
   Он взял плащ, бросил на землю под деревом, положил рядом меч и расстегнул перевязь с ножнами невидимого клинка.
   Девушка беспокойно топталась неподалеку, явно собираясь с духом, чтобы сказать что-то.
   – Ну что еще? – с досадой спросил норлок. – Иди спать, гадалка Румита.
   Из темноты послышалось несколько вздохов. Сульг тоже вздохнул.
   – Послушай, – сказал он. – Ты, конечно, очень привлекательна… но я тебя уверяю, далеко не все мужчины, оказавшись с девушкой в лесу, мечтают… э… гм… немедленно залезть ей под юбки. Так что можешь спать совершенно спокойно.
   – О! – с возмущением воскликнула Румита. – Ты умеешь читать чужие мысли!
   – Твои мысли у тебя на лице, – пояснил Сульг. – А норлоки видят в темноте. Ясно? А теперь сделай одолжение, засни наконец. И положи рядом свой посох – пригодится, если упыри нагрянут.
   Он лег на спину и заложил руки за голову.
   Темное бескрайнее небо расстилалось над землей, мерная звездами. На западе широко раскинул крылья Серебряный Дракон, возле его правой лапы свернулась клубком Небесная Лисица, покровительница торгового люда. В севернойl части небосвода уже поднимались Стерегущие: семь ярких звезд – Души Воинов, как называли их кадгарцы – и, пересекая весь небесный свод, сверкающей серебряной полосой тянулась Река Эльфов, из которой на самом краю неба пил воду Единорог, охраняющий Доршату. Знакомая звезда, запутавшись в густых сосновых лапах, мигнула волчьим глазом норлока, и Сульг улыбнулся в ответ.
 
   Рутис, юный слуга шагрита Белого Дворца, стоял за креслом своего господина и не сводил горящих глаз с седобородого певца: Морир Серебряный, исполнитель исторических баллад, как раз вел неторопливый рассказ о Кадгарской битве, где прославился шагрит Закиф. Певучим звучным голосом Морир живописал картину сражений, а его длинные смуглые пальцы проворно перебирали струны лютни, заставляя инструмент то плакать, то смеяться. Шелестели листья над головой, звонко перекликались пичуги в ветвях деревьев, дамы в ярких нарядах, присев на стулья, расставленные на лужайке, лакомились фруктами и изящно прихлебывали из полупрозрачных фарфоровых чашек чай из апельсиновых цветов. Чтобы угодить дамам, Морир завел длинную любовную балладу о том, как император Берегов Восточного Ветра полюбил юную принцессу из страны Крин-Сей, предназначенную в жены его сыну. Юная принцесса тоже полюбила могущественного владыку, но, будучи супругой другого, хранила мужу верность и вскоре зачахла от несчастной любви. Печальная история растрогала дам, а чувствительная Кристалл, белокурая и пухленькая, даже приложила к глазам платочек. Сын кадгарского повелителя, слушая балладу, самодовольно подкручивал ус, не сводя томного взгляда с Кристалл. Начальник Дворцовой гвардии Лоринг хранил на лице невозмутимое выражение, делая вид, что не замечает укоризненных взглядов, которые украдкой бросали на него придворные дамы.
   Рутиса любовная баллада нисколько не заинтересовала. Он с удовольствием послушал бы еще одну песню о сражениях или о героическом прошлом своего господина, но мнением юного слуги никто не интересовался: придворные, собравшиеся в саду, чтобы послушать знаменитого певца, обращали на прислугу не больше внимания, чем на мух. круживших над блюдом поздней осенней клубники, посыпанной колотым розовым сахаром.
   Морир закончил петь, с достоинством поклонился и убрал лютню в бархатный мешок. Возможно, позже господа вновь пожелают насладиться его искусством, а пока что вниманием общества завладели три жонглера, один из которых умел замечательно подражать голосам животных и птиц и уже успел рассмешить дам, мастерски изобразив крик осла.