– То есть ты хочешь сказать, что за тобой следом, уже несколько дней, мотается какой-то человек на белом «Москвиче», а я об этом только сейчас узнаю.
– Нет, – Дарья попыталась смягчить ситуацию, – он то появлялся, то пропадал. Нельзя сказать, что он следил за мной постоянно. Но, похоже, вычислил, где я живу. Мне страшно возвращаться домой, правда.
Капитан, недолго думая, предложил переночевать у него.
– Опять будешь мучиться в кухне на раскладушке?
– Ну, это мои проблемы.
Лиховцев приобнял Данилову, и они быстрее зашагали к машине, зная, что у них сегодня ночью наверняка что-нибудь да получится.
– Что это у тебя в руках? – спросила она, указывая на несколько листов бумаги.
Он с отвращением бросил их на заднее сиденье «Фольксвагена», сказав, что это бесполезный материал.
– Сегодня нам с тобой действительно надо было пойти ужинать, а не ездить сюда и не толочь воду в ступе. Кроме четверых наркоманов, я больше никого не выцепил. Представляешь, еще столько народа оторвал. Завтра мне Шерстилов все уши прожужжит.
– Но ведь он сам дал свое согласие.
– Согласие-то он дал, – кивнул Лиховцев, – но на операции его не было. Отрицательный результат на совести того, кто ведет расследование, а в данном случае на мне. Я отвлек людей и средства, но никакого положительного результата достигнуто не было.
– Как там Костин?
– Костин молодец, – похвалил Лиховцев, – смотался туда-сюда за день, будто до Москвы десять минут езды на машине. Результатов пока нет, если тебя, конечно, это интересует, а не сам Гена.
– Нет, нет, что ты, – успокоила она его, – такие субъекты мужского пола меня не привлекают.
Сергей Петрович удовлетворенно хмыкнул.
– Ну так вот, результат будет скорее всего завтра днем. Получим по факсу какую-нибудь бумажку.
– А что мы будем делать до завтра? – поинтересовалась она.
– Сейчас приедем, – пробасил он, – и я тебе найду занятие.
Утро началось с кофе и тостов. Дарья поглядывала на Сергея, Сергей – на Дарью. Жизнь казалась не совсем плохой штукой.
– Новый рабочий день, – с сожалением констатировал капитан.
– Признайся, Сережа, у тебя каждый день – рабочий, так что нечего на судьбу роптать.
– Да, – Лиховцев взял тост и намазал его маслом, – судьба у меня, судьбинушка. Ты чем планировала сегодня заниматься?
Дарья пожала плечами.
– Честно говоря, я даже на улицу выходить боюсь. Заперлась бы за десятью замками и сидела бы.
– Но это не дело. Будешь сегодня целый день на меня работать, шофером. Повозишь меня на своей шикарной тачке. А то у меня как раз сегодня дел много, а транспорта под рукой нет.
Она с удовольствием согласилась, не забыв выразить желание получить за работу хотя бы мороженое.
– Будет тебе мороженое, – успокоил Лиховцев, – допивай кофе, и помчались, а то мы уже опаздываем.
Она постаралась как можно быстрее выполнить приказание, чтобы не подводить Сергея.
Он оставил ее одну-одинешеньку в собственном кабинете, а сам пошел к начальству на «сексуальный» час. Дарья попросила его не нервничать и не принимать все близко к сердцу.
– Теперь мне будет полегче сносить различного рода выговоры, – улыбнулся капитан, – есть на что мозги поворотить.
Он ушел, а Дарья осталась. От нечего делать она начала читать показания, снятые Лиховцевым во время вчерашней облавы. Под номером один шел некий Сероземов. Минуты потекли одна за другой.
Когда она дошла до тридцать девятого гражданина, которого подвергли принудительному опросу, вернулся Лиховцев.
– Ну как, интересно? – мрачно поинтересовался он.
– Да так, – Дарья отложила бумажки в сторону, подошла к нему и чмокнула в губы. Он незамедлительно приобнял ее и стал тонуть в изумрудных глазах.
– Иногда, дорогая моя, ругань начальства действует положительно. Она увеличивает интенсивность выделения нервной энергии, и если направить ее в нужное русло, то неожиданно тебе в голову приходит мысль.
Дарья чуть отстранилась от него и поинтересовалась:
– Милый, тебя посетила идея?
Он утвердительно кивнул.
– Мы сейчас ее разовьем.
Сев на свое место, которое освободила его дама, Сергей набрал номер телефона фирмы «Магнат» и попросил Маргариту Анатольевну Ракитову.
Женщина вскоре взяла трубку. После того как Лиховцев представился, она сообщила, что у нее нет времени сейчас с ним разговаривать, потому что она очень занята. Капитан не постеснялся рявкнуть на нее и сказать, что при желании найдет ей занятие на пару ближайших лет, если она не соизволит сейчас отложить все свои дела в сторону.
Дарья поморщилась. В постели мужик как мужик, а на работе мент и мент, угрожает женщине. Зачем так? Хотя тут же другая половина ее встала на защиту Лиховцева, женщины тоже всякие бывают.
– Вы сейчас, – начал начальственным тоном капитан диктовать условия для Маргариты Анатольевны, – садитесь к своему компьютеру и делаете следующий документ. Берете первые десять самых крупных предприятий, которые были членами ассоциации, выписываете, вносите в этот документ юридические адреса, телефоны, фамилии директоров и их заместителей. И с этой бумагой через полчаса я жду вас у себя. И не нужно придумывать, что у вас нет времени.
– Но меня может не отпустить начальство, – возразила Ракитова.
– Начальству объясните, что вас вызвали в милицию. При этом, если будут какие-то недоразумения, звоните мне снова.
Звонить Маргарита Анатольевна не стала. Через сорок минут она действительно приехала и привезла с собой составленный перечень.
– Отлично, – похвалил Лиховцев. – Сейчас будем пугать людей, – он ухмыльнулся. – Вот вам телефон, – он указал на потрепанный аппарат с вертушкой, – садитесь и при мне обзваниваете все фирмы и сообщаете следующее, – Сергей Петрович пальцем потер переносицу, стараясь сформулировать необходимую фразу. – Ассоциация частных товаропроизводителей области, в связи со смертью президента ассоциации, не в состоянии в ближайшее время обеспечить юридическую и правовую защиту, но считает своим долгом сообщить, что, по имеющимся у ассоциации данным, не далее как сегодня или завтра ваше предприятие может быть проверено санэпидстанцией. Цель проверки – не только выявить нарушения, но и закрыть производство.
– А не слишком ли круто? – Данилова скептически посмотрела на Лиховцева.
– В самый раз, – утвердительно кивнул он. – Мне надо, чтобы люди перепугались.
Ракитова смотрела на капитана как на сумасшедшего.
– Вы с ума сошли, товарищ капитан, – сказала она вызывающе.
– Не понял, – в голосе Лиховцева послышалась угроза. – Не надо оскорблять офицера милиции.
– Вы хотите, чтобы я называла им свое имя? – истерично выкрикнула женщина. – Я не буду заниматься такими вещами!
Капитан, не говоря ни слова, выложил перед ней фотографии трупов.
– Будете, если у вас есть дети, и даже если их у вас нет, все равно будете. Люди гибнут, а вы рассуждаете о том, стоит или не стоит. Я вас не прошу идти куда-то, как мы с вами вчера об этом говорили, и заниматься левым делопроизводством. Привезли список – будьте добры, обзвоните людей.
Ракитова придвинула к себе телефон, после чего было ясно, что женщина сделает все так, как ее просят.
На это занятие у нее ушло добрых двадцать минут. И все время капитан курил одну сигарету за другой. Дарья видела, что он нервничает, но предпочла оставить мужика в покое.
– Так, – произнес он после того, как сотрудница ассоциации сделала все, как ее просили, – можете возвращаться на свое рабочее место. Если будут спрашивать, по какому поводу вызывали в милицию, скажите, что давали показания, связанные со смертью директора. Спрашивали о том, какой был у покойного распорядок дня. Были ли застолья, пьянки, дебоши на работе. Если директор, как его… Ластов… будет спрашивать, почему именно вы, скажите, что внимание милиции привлек тот факт, что вы числитесь сразу на двух предприятиях.
Проинструктировав Ракитову, он позволил ей удалиться.
– И что теперь? – с непониманием смотрела на него Дарья.
– А теперь я на самом деле поеду по этим адресам вместе с сотрудниками санэпидемстанции и посмотрю, как нас будут встречать. Сейчас Шерстилов как раз договаривается о том, чтобы в экстренном порядке была создана представительная комиссия из самых придирчивых и самых гнусных инспекторов, которые будут закрывать цеха, увидев малейшее нарушение технологического процесса. Да даже если и не увидят, – добавил он. – Хочешь со мной или тут посидишь?
Дарья такой цирк пропустить не могла.
– Чего ты добиваешься? – спросила она, запуская двигатель.
– Чего добиваюсь? – переспросил он. – Чтобы все те, кто был уверен в своей спокойной жизни, начали резко искать себе крышу. И я больше чем уверен, что сегодня к двенадцати часам на одной из фирм нас будет ждать весьма теплый прием.
– И ты думаешь, что тот человек, который начнет бодаться с комиссией, и будет заказчик убийства Иванова?
– Однозначно.
– Ну, может быть, ты тогда с собой еще людей возьмешь, на случай, если случится непредвиденное?
Лиховцев нахмурился.
– Вообще-то там люди будут, но, если ты хочешь, можно взять Костина.
– Я смотрю, ты его совсем не жалеешь, – заметила Дарья.
– Ничего, пусть пашет, пока молодой.
Костин сел на заднее сиденье, отодвинув в сторону бумаги с показаниями опрошенных лиц, которые Дарья прихватила с собой.
Первым делом они направились к зданию областного управления санитарно-эпидемиологического надзора, где к ним присоединилась еще одна машина с инспекторами. Дарья с удовлетворением отметила, что с ними поедут еще двое мужчин и две женщины.
Рассчитывали на теплый прием, но все прекрасно понимали, что, как только на предприятиях поймут, что поблажек не будет и комиссия намерена остановить и закрыть производство, в этом случае начнется очень жесткий прессинг. Будут угрожать, будут предлагать деньги. Но Лиховцев не был настроен уступать. Он прекрасно знал, еще из армии, что претензии можно предъявить даже столбу. Почему не там стоишь? Почему не так стоишь? Почему не той длины и не того цвета? Ну и так далее.
Первым в списке было предприятие по производству макаронных изделий. В тот момент, когда две машины подъехали к проходной, на улицу вышла женщина и надела на лицо улыбку.
– Встречает, – отметил капитан, – это хорошо, звонки Ракитовой возымели действие. Пусть ищут, суки, себе прикрытие.
– Успокойся, – попросила его Дарья.
– Хорошо, будем работать спокойно. Костин, за мной.
Дарья осталась сидеть в «Фольксвагене», не изъявив желания знакомиться с производством. Она решила, что, если ей будет что-то интересно, она позже попросит капитана рассказать.
Первая инспекция продлилась чуть больше часа. Из здания все члены комиссии выходили с красными физиономиями, но не от пропущенных рюмочек водки под деликатесики, а от нервного стресса.
Когда капитан с лейтенантом сели в машину, оба стали тяжело дышать.
– Ну вы прямо как кони, – заметила Данилова.
– Да там мудак на мудаке, – не выдержал лейтенант.
– Разговоры, – тут же одернул его Лиховцев. – Крепко ребята бодались, но прикрыть мы их все равно прикрыли. Ты не представляешь даже, что только люди не делали. И ящик водки ставили. И каждому чуть ли ни по три штуки денег совали в руки. Ой, страна, ой, народ. Едем дальше, – тем не менее сообщил он. – Что у нас там в списке? Ага, кооператив по пошиву джинсов. Как он там, «Робин Гуд».
Дарья на середине дороги поинтересовалась, а как же капитан планирует встретиться с некими силами, которые постараются прекратить всю эту деятельность, если те, с кем они хотят встретиться, не знают, куда направляется комиссия.
– Не беспокойся, я не совсем глупенький мальчик. Когда уходили, чуть ли не на весь цех сказал, куда мы движемся. Сейчас, если, конечно, в этой среде существует какая-то взаимовыручка, в этот швейный кооперативчик уже звонят.
Тряпки, в отличие от производства макарон, намного больше интересовали Данилову, и она пошла вместе с инспекцией, выразив надежду, что, может быть, даже себе что-то и присмотрит.
Огромный цех, где работало, по приблизительным подсчетам Дарьи, человек пятьдесят, гудел от непрерывной стрекотни швейных машинок.
– О, да тут целое производство. Это далеко не кооперативчик. Представляю, какие тут обороты, – не скрывала удивления Дарья.
– И закрыть его куда сложнее, – посетовал Лиховцев, – это вам не продукты питания, здесь нормы ниже. Но надо было бы пожарников захватить, те бы этот улей сразу бы разворошили. Интересно, куда они все отходы свои свалили? – рассуждал вслух капитан, рассматривая симпатичных работниц предприятия.
Впереди сыщиков и Дарьи шли представители комиссии, которых сопровождали с поддельными дружелюбными физиономиями хозяева кооператива. Прибывшим с инспекцией товарищам предложили пройти в административное помещение, непосредственно в кабинет директора. Когда они зашли в небольшой по площади, но отделанный офис, все сразу же посмотрели на большой, красиво сервированный стол, на котором стояли не только пустые тарелки и фужеры. Дарья разглядела дежурное оливье, колбаску, икорку, шампанское, коньячок. Все как положено.
Директор кооператива, дородный мужик лет пятидесяти, с густой бородищей, предложил гостям немного покушать, а затем приступить к делам. Настрой у инспекторов был боевой, и поэтому они высказали вслух мысль о том, что вначале дело, а потом уже, если останется время и будет настроение, можно будет и за столом посидеть.
Для того чтобы найти несоответствие с санитарными нормами, потребовалось всего пять минут. Бородатый дядя переживал явно немалый стресс. Дарья ходила за небольшой кучкой, перемещающейся из одного угла цеха в другой или заходящей в какие-либо подсобные помещения, и думала, когда же все это дело кончится. Борода понимал неизбежность закрытия его производства, но все же продолжал предпринимать безуспешные попытки замаслить неожиданно свирепую инспекцию. Но у него ничего не выходило.
Комиссия вернулась в кабинет. Никто не притронулся к еде, потому как началось составление различного рода актов проверки, из которых следовало, что люди должны быть немедленно распущены по домам, а помещение приведено в нормальное состояние, соответствующее санитарно-гигиеническим требованиям.
Так незаметно прошел день. К концу подходила уже шестая проверка, а никто не стремился остановить или пригрозить разбушевавшейся комиссии. Чем больше они раскатывали по городу, тем меньше оставался запас прочности у Лиховцева. Дарья видела, что если снова никакого результата не будет, то ему потребуется не меньше недели, чтобы восстановить растраченную нервную энергию.
Замученный инспекторами директор большой пекарни, на которой, кроме хлеба, производили еще и пряники, вафли и кукурузные палочки, провожал комиссию с весьма мрачным выражением на лице. Одним росчерком пера его предприятие было заморожено. Теперь придется выкладывать деньги на то, чтобы произвести реконструкцию в туалете, душевой и раздевалке, дабы создать людям нормальные условия работы.
Лиховцев сел в машину и со злостью ударил кулаком по колену.
– Не клюет, зараза, ни одного вздоха, ни одного шороха. Мы приходим, с нами бодаются и, не имея возможности по большому счету сопротивляться, принимают сложившуюся ситуацию такой, как она есть. Если грозят, то только тем, что будут жаловаться. Жалуйтесь, сейчас можно жаловаться. Только толку от этого…
Он прекратил бестолковый монолог и уставился сквозь лобовое стекло на бродячую собаку, которая перебегала от дерева к дереву и все что-то вынюхивала.
– Вот так и я, – произнес вслух капитан, – бегаю и вынюхиваю.
В офисе Пальца зазвонил телефон. Игорь Франкович взял трубку и услышал в ней знакомый голос.
– Пошли человека на маслобойню, ту самую, с которой мы масло получаем, и пусть он встретит там какую-то странную комиссию, перепишет имена всех инспекторов. И с этой бумажкой пошлешь его ко мне.
– Да, Вадим Андреевич, – Игорь Франкович подтвердил, что немедленно займется этим.
– Кроме того, как там у тебя дела с моим первым поручением?
Палец закрыл глаза и медленно произнес:
– Мои люди уже готовы. Думаю, что сегодня мы его подцепим.
– Хорошо, – похвалил голос, – продолжайте. Я надеюсь, вы позвоните мне завтра?
– Непременно, – заверил Палец, – все будет в обязательном порядке.
Леонид Леонидович раскачивался на жестком стуле, к которому уже привык за многие годы, и раздумывал над приглашением, которое поступило к нему от Пальца. Он забил стрелы в ресторане и обещал внести пару предложений. Леонид Леонидович дал свое согласие, подумав при этом, что у него появился прекрасный шанс отучить этого сравнительно молодого наглеца мешать людям жить.
– Ишь чего захотел, бизнес Пети Самородка, – проговорил он вслух еле слышно, – ничего, дружочек, ничего ты не получишь.
Леонид Леонидович не был простаком и решил подготовиться к ужину в ресторане. Он позвонил своим очень близким знакомым, которые ой как изголодались, сидя без работы и, соответственно, без денег.
Пожилого рэкетира не смущало то, что ужин перерастет в разборку.
– Он слишком себя грубо повел со мной, – сказал сам себе Леонид Леонидович, – я здесь ни при чем. Человека поставлю на место, а может, и опущу немного. Неважно. Главное, чтобы больше этих проблем не было.
На ужин нужно было идти с дамой. Впрочем, он мог прибыть и один, ничего страшного. Но сейчас предстояло раскрутить небольшое дельце. Он позвонил домой своей секретарше и объяснил ей все, что от нее требуется. Она дала согласие, умная девочка, и обещала все сделать так, как велел ей Леонид Леонидович.
Рабочий день подходил к концу. На часах уже было без пятнадцати пять, а намотавшиеся за день люди подъехали к небольшому частному предприятию, изготавливающему добротное масло.
Дарья уже за этот день и находилась, и наслушалась, ее даже один раз вошедший в раж предприниматель подверг оскорблению вместе со всеми остальными, и только внушения Лиховцева успокоили его.
«Ну и день, – думала она, – лучше бы я сидела дома. – Нет, дома страшно, – поймала она себя на мысли, – сидела бы в машине. Весь день в машине, никуда бы не выходила. Пусть сам Сергей ходит и разбирается. Во всяком случае, это его затея».
Озлобившиеся и уставшие за день инспектора плюс милиционеры скрылись в здании, а Дарья снова стала просматривать показания, собранные Лиховцевым.
Когда капитан на пару с Костиным сели в машину, она поняла, что у них ничего. Кроме того, что на время прикрыли очередную фирму, абсолютно ничего.
– Сергей, – спросила она, чуть позже добавив: – Петрович, что это за Дима? Вот тут у тебя краткое описание: «Небольшого роста, черноволосый». Это не тот, у которого очень большая голова и сутулая спина?
– Ты его знаешь? – у Лиховцева загорелись глаза.
– Знаю я одного черноволосого невысокого Диму, но живет он не по тому адресу, который здесь написан, а по Третьему малому проезду, дом четырнадцать. Живет он вместе с бывшей секретаршей Иванова.
– Да ты что? – он взял из рук Дарьи листок, на котором стоял порядковый номер сорок семь и краткие показания, которые можно было выразить тремя словами: нет, нет, нет. Ничего не видел. Ничего не знаю. Ничего не могу сказать.
– Если это тот же самый Дима, то мы хотя бы сможем его зацепить за дачу ложных показаний, – стал рассуждать вслух Лиховцев. – Кроме того, что он делал на дискотеке? Сказал, что пришел с девушкой знакомиться. А на самом деле, выходит, женщина у него есть. Может, одной мало? Несомненно, надо этого Диму проверить. И к этой Вере можно заехать сегодня же вечером.
Дарья дернула капитана за рукав.
– Вон он, вон, на белом «Москвиче», вот этот человек напал сегодня на меня! – Дарья показывала на Рысакова, который подъехал на машине и уже вышел из нее.
Костин среагировал быстрее своего начальника и, выскочив из машины, побежал на перехват. Рысаков увидел, что к нему бежит молодой человек, мгновенно снова сел за руль и попытался завести автомобиль. Дарья сорвалась с места и, прежде чем он успел тронуться, подъехала к нему вплотную и заблокировала возможность куда-нибудь выехать.
Лиховцев выскочил из машины и вытащил из кармана служебное удостоверение. Подошел, приложил его к лобовому стеклу и потребовал, чтобы молодой человек заглушил запущенный было мотор и вышел из машины с поднятыми руками. Оружия ни у Костина, ни у Лиховцева при себе не было. Как следствие, в руках отсутствовал серьезный аргумент, против которого не поспоришь. Тем не менее Рысаков подчинился и вышел.
– Вы обвиняетесь в покушении на убийство, – сообщил капитан.
Алексея посадили в «Фольксваген», после чего капитан сказал инспекторам, что на сегодня довольно, и все с чистой совестью разъехались по домам.
Задержанного привезли в отделение.
– Что вы делали около маслобойни? – поинтересовался Лиховцев.
– Ничего, – пожал плечами Рысаков, – что, человек уже не имеет права быть там, где ему хочется?
Очень быстро подняли картотеку и выяснили, что у Алексея судимость.
– А вы, оказывается, уже один раз попадали в наши сети, да и не за что-нибудь, а за производство, хранение и продажу наркотиков. Вы не представляете, какой вы интересный экземпляр в нашем деле. Уникальное совпадение. Кто вас послал? – спросил капитан.
– Я не понимаю, о чем вы, – дежурно ответил Рысаков, стараясь не смотреть в глаза следователю.
Дарья больше не вынесла расспросов Лиховцева. Она накинулась на Рысакова и попыталась ударить того по лицу. Но капитан вовремя смог оттащить ее и успокоил.
– Что с тобой, Дарья, что случилось?
На глазах у Даниловой навернулись слезы, и она выкрикнула:
– Что ты сделал с Лизой, скотина, почему она не звонит мне?
Лиховцев не понял.
– Вы знакомы, что ли?
– Он снял мою подругу в ресторане, и после этого от нее ни слуху ни духу.
– Ничего с твоей Лизой не случилось, – Алексей опешил от неожиданной атаки, – дома она у меня сидит.
– Поехали, поехали немедленно домой! – закричала Дарья. – Ты ее тоже наркоманкой сделал, скотина?
– Успокойся, успокойся, – капитан усадил ее на стул, – сейчас поедем к нему домой. Мы там будем не только Лизу искать. Пока я только спрашиваю, можно честно признаться во всем, что угодно. Готов записывать. – Капитан снова обратился к задержанному: – Знаете ли вы, гражданин Рысаков, за собой какие-нибудь грешки?
– Я чист, начальник, – сообщил талантливый химик, – и брать меня не за что.
– Вот брать как раз есть за что, – поставил задержанного на место капитан. – Поехали квартиру смотреть, умник.
Дарья действительно, к своему счастью, на квартире у Рысакова обнаружила Лизочку. Та хлопала на подругу глазами и не понимала, каким это образом Дарья оказалась здесь, а вместе с ней и милиция.
– Ты познакомилась с очень плохим человеком, дорогая, – проинформировала Данилова подругу. – Ну-ка, давай выкладывай, чем он занимался, где проводил свободное время? Работал он или нет?
Лизочка увидела, что к ней ввалились, помимо Дарьи и Рысакова, еще человек пять мужиков. Она растерялась и очень быстро промекала-пробекала, что Рысаков проводил все основное время в гараже, который находится неподалеку от дома.
Осмотр и квартиры и гаража дал, что называется, положительный результат. Была обнаружена лаборатория и пакетики с наркотиком.
– Что это такое? – капитан помахал перед носом у Рысакова. – Что это за дрянь?
– Я ее сам придумал, – с гордостью произнес задержанный, – это моя собственная разработка.
– Вот как! Какой ты талантливый мальчик, оказывается. А ты знаешь, мальчик, сколько людей убила твоя разработка?
Рысаков знал. Дима приходил к нему ночью и рассказал все, что произошло.
Результаты были неутешительными. Люди не могли найти замену «мягкому яду» и для того, чтобы постараться погасить тягу к наркотику, принимали героин. От этого им становилось только еще хуже, и, в конце концов, они умирали, так и не получив дозы.
Посмотрев на фотографии жертв, которые в последнее время Лиховцев везде носил с собой и из кармана не вынимал, Алексей понял, что ему из этого дерьма не выкарабкаться.
В квартире начался тотальный обыск. Все вынимали из столов, простукивали стены, искали тайники, чуть ли подоконники не срывали. На кухне, стараясь не мешать работающим сотрудникам и усадив задержанного в угол, капитан Лиховцев продолжал допрос.
– Сколько времени вы уже занимаетесь производством этого своего «мягкого яда»?
Безжизненным голосом Рысаков признал, что уже несколько месяцев, а точнее, три.
– Кому вы продавали наркотик?
Тот шмыгал носом и некоторое время молчал.
– Я и без него знаю, кому он продавал, – не выдержала Дарья, – Диме он продавал, этому, как его… – она припомнила фамилию, – Орлову.
– Да не Орлов он, – огрызнулся Алексей, – а Сермягин.
– Пусть будет Сермягин, – согласился Лиховцев.
– Кто придумал Веру под начальников подкладывать, а тем подмешивать этот твой порошок? – поинтересовалась Дарья.
Рысаков вытаращил на нее глаза, как будто она произнесла нечто удивительное.
– Не надо на нее так смотреть, она не волшебник, она только учится.
– Ну мне пришла в голову, – признался Рысаков, – что из этого?
– Нет, – Дарья попыталась смягчить ситуацию, – он то появлялся, то пропадал. Нельзя сказать, что он следил за мной постоянно. Но, похоже, вычислил, где я живу. Мне страшно возвращаться домой, правда.
Капитан, недолго думая, предложил переночевать у него.
– Опять будешь мучиться в кухне на раскладушке?
– Ну, это мои проблемы.
Лиховцев приобнял Данилову, и они быстрее зашагали к машине, зная, что у них сегодня ночью наверняка что-нибудь да получится.
– Что это у тебя в руках? – спросила она, указывая на несколько листов бумаги.
Он с отвращением бросил их на заднее сиденье «Фольксвагена», сказав, что это бесполезный материал.
– Сегодня нам с тобой действительно надо было пойти ужинать, а не ездить сюда и не толочь воду в ступе. Кроме четверых наркоманов, я больше никого не выцепил. Представляешь, еще столько народа оторвал. Завтра мне Шерстилов все уши прожужжит.
– Но ведь он сам дал свое согласие.
– Согласие-то он дал, – кивнул Лиховцев, – но на операции его не было. Отрицательный результат на совести того, кто ведет расследование, а в данном случае на мне. Я отвлек людей и средства, но никакого положительного результата достигнуто не было.
– Как там Костин?
– Костин молодец, – похвалил Лиховцев, – смотался туда-сюда за день, будто до Москвы десять минут езды на машине. Результатов пока нет, если тебя, конечно, это интересует, а не сам Гена.
– Нет, нет, что ты, – успокоила она его, – такие субъекты мужского пола меня не привлекают.
Сергей Петрович удовлетворенно хмыкнул.
– Ну так вот, результат будет скорее всего завтра днем. Получим по факсу какую-нибудь бумажку.
– А что мы будем делать до завтра? – поинтересовалась она.
– Сейчас приедем, – пробасил он, – и я тебе найду занятие.
Утро началось с кофе и тостов. Дарья поглядывала на Сергея, Сергей – на Дарью. Жизнь казалась не совсем плохой штукой.
– Новый рабочий день, – с сожалением констатировал капитан.
– Признайся, Сережа, у тебя каждый день – рабочий, так что нечего на судьбу роптать.
– Да, – Лиховцев взял тост и намазал его маслом, – судьба у меня, судьбинушка. Ты чем планировала сегодня заниматься?
Дарья пожала плечами.
– Честно говоря, я даже на улицу выходить боюсь. Заперлась бы за десятью замками и сидела бы.
– Но это не дело. Будешь сегодня целый день на меня работать, шофером. Повозишь меня на своей шикарной тачке. А то у меня как раз сегодня дел много, а транспорта под рукой нет.
Она с удовольствием согласилась, не забыв выразить желание получить за работу хотя бы мороженое.
– Будет тебе мороженое, – успокоил Лиховцев, – допивай кофе, и помчались, а то мы уже опаздываем.
Она постаралась как можно быстрее выполнить приказание, чтобы не подводить Сергея.
Он оставил ее одну-одинешеньку в собственном кабинете, а сам пошел к начальству на «сексуальный» час. Дарья попросила его не нервничать и не принимать все близко к сердцу.
– Теперь мне будет полегче сносить различного рода выговоры, – улыбнулся капитан, – есть на что мозги поворотить.
Он ушел, а Дарья осталась. От нечего делать она начала читать показания, снятые Лиховцевым во время вчерашней облавы. Под номером один шел некий Сероземов. Минуты потекли одна за другой.
Когда она дошла до тридцать девятого гражданина, которого подвергли принудительному опросу, вернулся Лиховцев.
– Ну как, интересно? – мрачно поинтересовался он.
– Да так, – Дарья отложила бумажки в сторону, подошла к нему и чмокнула в губы. Он незамедлительно приобнял ее и стал тонуть в изумрудных глазах.
– Иногда, дорогая моя, ругань начальства действует положительно. Она увеличивает интенсивность выделения нервной энергии, и если направить ее в нужное русло, то неожиданно тебе в голову приходит мысль.
Дарья чуть отстранилась от него и поинтересовалась:
– Милый, тебя посетила идея?
Он утвердительно кивнул.
– Мы сейчас ее разовьем.
Сев на свое место, которое освободила его дама, Сергей набрал номер телефона фирмы «Магнат» и попросил Маргариту Анатольевну Ракитову.
Женщина вскоре взяла трубку. После того как Лиховцев представился, она сообщила, что у нее нет времени сейчас с ним разговаривать, потому что она очень занята. Капитан не постеснялся рявкнуть на нее и сказать, что при желании найдет ей занятие на пару ближайших лет, если она не соизволит сейчас отложить все свои дела в сторону.
Дарья поморщилась. В постели мужик как мужик, а на работе мент и мент, угрожает женщине. Зачем так? Хотя тут же другая половина ее встала на защиту Лиховцева, женщины тоже всякие бывают.
– Вы сейчас, – начал начальственным тоном капитан диктовать условия для Маргариты Анатольевны, – садитесь к своему компьютеру и делаете следующий документ. Берете первые десять самых крупных предприятий, которые были членами ассоциации, выписываете, вносите в этот документ юридические адреса, телефоны, фамилии директоров и их заместителей. И с этой бумагой через полчаса я жду вас у себя. И не нужно придумывать, что у вас нет времени.
– Но меня может не отпустить начальство, – возразила Ракитова.
– Начальству объясните, что вас вызвали в милицию. При этом, если будут какие-то недоразумения, звоните мне снова.
Звонить Маргарита Анатольевна не стала. Через сорок минут она действительно приехала и привезла с собой составленный перечень.
– Отлично, – похвалил Лиховцев. – Сейчас будем пугать людей, – он ухмыльнулся. – Вот вам телефон, – он указал на потрепанный аппарат с вертушкой, – садитесь и при мне обзваниваете все фирмы и сообщаете следующее, – Сергей Петрович пальцем потер переносицу, стараясь сформулировать необходимую фразу. – Ассоциация частных товаропроизводителей области, в связи со смертью президента ассоциации, не в состоянии в ближайшее время обеспечить юридическую и правовую защиту, но считает своим долгом сообщить, что, по имеющимся у ассоциации данным, не далее как сегодня или завтра ваше предприятие может быть проверено санэпидстанцией. Цель проверки – не только выявить нарушения, но и закрыть производство.
– А не слишком ли круто? – Данилова скептически посмотрела на Лиховцева.
– В самый раз, – утвердительно кивнул он. – Мне надо, чтобы люди перепугались.
Ракитова смотрела на капитана как на сумасшедшего.
– Вы с ума сошли, товарищ капитан, – сказала она вызывающе.
– Не понял, – в голосе Лиховцева послышалась угроза. – Не надо оскорблять офицера милиции.
– Вы хотите, чтобы я называла им свое имя? – истерично выкрикнула женщина. – Я не буду заниматься такими вещами!
Капитан, не говоря ни слова, выложил перед ней фотографии трупов.
– Будете, если у вас есть дети, и даже если их у вас нет, все равно будете. Люди гибнут, а вы рассуждаете о том, стоит или не стоит. Я вас не прошу идти куда-то, как мы с вами вчера об этом говорили, и заниматься левым делопроизводством. Привезли список – будьте добры, обзвоните людей.
Ракитова придвинула к себе телефон, после чего было ясно, что женщина сделает все так, как ее просят.
На это занятие у нее ушло добрых двадцать минут. И все время капитан курил одну сигарету за другой. Дарья видела, что он нервничает, но предпочла оставить мужика в покое.
– Так, – произнес он после того, как сотрудница ассоциации сделала все, как ее просили, – можете возвращаться на свое рабочее место. Если будут спрашивать, по какому поводу вызывали в милицию, скажите, что давали показания, связанные со смертью директора. Спрашивали о том, какой был у покойного распорядок дня. Были ли застолья, пьянки, дебоши на работе. Если директор, как его… Ластов… будет спрашивать, почему именно вы, скажите, что внимание милиции привлек тот факт, что вы числитесь сразу на двух предприятиях.
Проинструктировав Ракитову, он позволил ей удалиться.
– И что теперь? – с непониманием смотрела на него Дарья.
– А теперь я на самом деле поеду по этим адресам вместе с сотрудниками санэпидемстанции и посмотрю, как нас будут встречать. Сейчас Шерстилов как раз договаривается о том, чтобы в экстренном порядке была создана представительная комиссия из самых придирчивых и самых гнусных инспекторов, которые будут закрывать цеха, увидев малейшее нарушение технологического процесса. Да даже если и не увидят, – добавил он. – Хочешь со мной или тут посидишь?
Дарья такой цирк пропустить не могла.
– Чего ты добиваешься? – спросила она, запуская двигатель.
– Чего добиваюсь? – переспросил он. – Чтобы все те, кто был уверен в своей спокойной жизни, начали резко искать себе крышу. И я больше чем уверен, что сегодня к двенадцати часам на одной из фирм нас будет ждать весьма теплый прием.
– И ты думаешь, что тот человек, который начнет бодаться с комиссией, и будет заказчик убийства Иванова?
– Однозначно.
– Ну, может быть, ты тогда с собой еще людей возьмешь, на случай, если случится непредвиденное?
Лиховцев нахмурился.
– Вообще-то там люди будут, но, если ты хочешь, можно взять Костина.
– Я смотрю, ты его совсем не жалеешь, – заметила Дарья.
– Ничего, пусть пашет, пока молодой.
Костин сел на заднее сиденье, отодвинув в сторону бумаги с показаниями опрошенных лиц, которые Дарья прихватила с собой.
Первым делом они направились к зданию областного управления санитарно-эпидемиологического надзора, где к ним присоединилась еще одна машина с инспекторами. Дарья с удовлетворением отметила, что с ними поедут еще двое мужчин и две женщины.
Рассчитывали на теплый прием, но все прекрасно понимали, что, как только на предприятиях поймут, что поблажек не будет и комиссия намерена остановить и закрыть производство, в этом случае начнется очень жесткий прессинг. Будут угрожать, будут предлагать деньги. Но Лиховцев не был настроен уступать. Он прекрасно знал, еще из армии, что претензии можно предъявить даже столбу. Почему не там стоишь? Почему не так стоишь? Почему не той длины и не того цвета? Ну и так далее.
Первым в списке было предприятие по производству макаронных изделий. В тот момент, когда две машины подъехали к проходной, на улицу вышла женщина и надела на лицо улыбку.
– Встречает, – отметил капитан, – это хорошо, звонки Ракитовой возымели действие. Пусть ищут, суки, себе прикрытие.
– Успокойся, – попросила его Дарья.
– Хорошо, будем работать спокойно. Костин, за мной.
Дарья осталась сидеть в «Фольксвагене», не изъявив желания знакомиться с производством. Она решила, что, если ей будет что-то интересно, она позже попросит капитана рассказать.
Первая инспекция продлилась чуть больше часа. Из здания все члены комиссии выходили с красными физиономиями, но не от пропущенных рюмочек водки под деликатесики, а от нервного стресса.
Когда капитан с лейтенантом сели в машину, оба стали тяжело дышать.
– Ну вы прямо как кони, – заметила Данилова.
– Да там мудак на мудаке, – не выдержал лейтенант.
– Разговоры, – тут же одернул его Лиховцев. – Крепко ребята бодались, но прикрыть мы их все равно прикрыли. Ты не представляешь даже, что только люди не делали. И ящик водки ставили. И каждому чуть ли ни по три штуки денег совали в руки. Ой, страна, ой, народ. Едем дальше, – тем не менее сообщил он. – Что у нас там в списке? Ага, кооператив по пошиву джинсов. Как он там, «Робин Гуд».
Дарья на середине дороги поинтересовалась, а как же капитан планирует встретиться с некими силами, которые постараются прекратить всю эту деятельность, если те, с кем они хотят встретиться, не знают, куда направляется комиссия.
– Не беспокойся, я не совсем глупенький мальчик. Когда уходили, чуть ли не на весь цех сказал, куда мы движемся. Сейчас, если, конечно, в этой среде существует какая-то взаимовыручка, в этот швейный кооперативчик уже звонят.
Тряпки, в отличие от производства макарон, намного больше интересовали Данилову, и она пошла вместе с инспекцией, выразив надежду, что, может быть, даже себе что-то и присмотрит.
Огромный цех, где работало, по приблизительным подсчетам Дарьи, человек пятьдесят, гудел от непрерывной стрекотни швейных машинок.
– О, да тут целое производство. Это далеко не кооперативчик. Представляю, какие тут обороты, – не скрывала удивления Дарья.
– И закрыть его куда сложнее, – посетовал Лиховцев, – это вам не продукты питания, здесь нормы ниже. Но надо было бы пожарников захватить, те бы этот улей сразу бы разворошили. Интересно, куда они все отходы свои свалили? – рассуждал вслух капитан, рассматривая симпатичных работниц предприятия.
Впереди сыщиков и Дарьи шли представители комиссии, которых сопровождали с поддельными дружелюбными физиономиями хозяева кооператива. Прибывшим с инспекцией товарищам предложили пройти в административное помещение, непосредственно в кабинет директора. Когда они зашли в небольшой по площади, но отделанный офис, все сразу же посмотрели на большой, красиво сервированный стол, на котором стояли не только пустые тарелки и фужеры. Дарья разглядела дежурное оливье, колбаску, икорку, шампанское, коньячок. Все как положено.
Директор кооператива, дородный мужик лет пятидесяти, с густой бородищей, предложил гостям немного покушать, а затем приступить к делам. Настрой у инспекторов был боевой, и поэтому они высказали вслух мысль о том, что вначале дело, а потом уже, если останется время и будет настроение, можно будет и за столом посидеть.
Для того чтобы найти несоответствие с санитарными нормами, потребовалось всего пять минут. Бородатый дядя переживал явно немалый стресс. Дарья ходила за небольшой кучкой, перемещающейся из одного угла цеха в другой или заходящей в какие-либо подсобные помещения, и думала, когда же все это дело кончится. Борода понимал неизбежность закрытия его производства, но все же продолжал предпринимать безуспешные попытки замаслить неожиданно свирепую инспекцию. Но у него ничего не выходило.
Комиссия вернулась в кабинет. Никто не притронулся к еде, потому как началось составление различного рода актов проверки, из которых следовало, что люди должны быть немедленно распущены по домам, а помещение приведено в нормальное состояние, соответствующее санитарно-гигиеническим требованиям.
Так незаметно прошел день. К концу подходила уже шестая проверка, а никто не стремился остановить или пригрозить разбушевавшейся комиссии. Чем больше они раскатывали по городу, тем меньше оставался запас прочности у Лиховцева. Дарья видела, что если снова никакого результата не будет, то ему потребуется не меньше недели, чтобы восстановить растраченную нервную энергию.
Замученный инспекторами директор большой пекарни, на которой, кроме хлеба, производили еще и пряники, вафли и кукурузные палочки, провожал комиссию с весьма мрачным выражением на лице. Одним росчерком пера его предприятие было заморожено. Теперь придется выкладывать деньги на то, чтобы произвести реконструкцию в туалете, душевой и раздевалке, дабы создать людям нормальные условия работы.
Лиховцев сел в машину и со злостью ударил кулаком по колену.
– Не клюет, зараза, ни одного вздоха, ни одного шороха. Мы приходим, с нами бодаются и, не имея возможности по большому счету сопротивляться, принимают сложившуюся ситуацию такой, как она есть. Если грозят, то только тем, что будут жаловаться. Жалуйтесь, сейчас можно жаловаться. Только толку от этого…
Он прекратил бестолковый монолог и уставился сквозь лобовое стекло на бродячую собаку, которая перебегала от дерева к дереву и все что-то вынюхивала.
– Вот так и я, – произнес вслух капитан, – бегаю и вынюхиваю.
В офисе Пальца зазвонил телефон. Игорь Франкович взял трубку и услышал в ней знакомый голос.
– Пошли человека на маслобойню, ту самую, с которой мы масло получаем, и пусть он встретит там какую-то странную комиссию, перепишет имена всех инспекторов. И с этой бумажкой пошлешь его ко мне.
– Да, Вадим Андреевич, – Игорь Франкович подтвердил, что немедленно займется этим.
– Кроме того, как там у тебя дела с моим первым поручением?
Палец закрыл глаза и медленно произнес:
– Мои люди уже готовы. Думаю, что сегодня мы его подцепим.
– Хорошо, – похвалил голос, – продолжайте. Я надеюсь, вы позвоните мне завтра?
– Непременно, – заверил Палец, – все будет в обязательном порядке.
Леонид Леонидович раскачивался на жестком стуле, к которому уже привык за многие годы, и раздумывал над приглашением, которое поступило к нему от Пальца. Он забил стрелы в ресторане и обещал внести пару предложений. Леонид Леонидович дал свое согласие, подумав при этом, что у него появился прекрасный шанс отучить этого сравнительно молодого наглеца мешать людям жить.
– Ишь чего захотел, бизнес Пети Самородка, – проговорил он вслух еле слышно, – ничего, дружочек, ничего ты не получишь.
Леонид Леонидович не был простаком и решил подготовиться к ужину в ресторане. Он позвонил своим очень близким знакомым, которые ой как изголодались, сидя без работы и, соответственно, без денег.
Пожилого рэкетира не смущало то, что ужин перерастет в разборку.
– Он слишком себя грубо повел со мной, – сказал сам себе Леонид Леонидович, – я здесь ни при чем. Человека поставлю на место, а может, и опущу немного. Неважно. Главное, чтобы больше этих проблем не было.
На ужин нужно было идти с дамой. Впрочем, он мог прибыть и один, ничего страшного. Но сейчас предстояло раскрутить небольшое дельце. Он позвонил домой своей секретарше и объяснил ей все, что от нее требуется. Она дала согласие, умная девочка, и обещала все сделать так, как велел ей Леонид Леонидович.
Рабочий день подходил к концу. На часах уже было без пятнадцати пять, а намотавшиеся за день люди подъехали к небольшому частному предприятию, изготавливающему добротное масло.
Дарья уже за этот день и находилась, и наслушалась, ее даже один раз вошедший в раж предприниматель подверг оскорблению вместе со всеми остальными, и только внушения Лиховцева успокоили его.
«Ну и день, – думала она, – лучше бы я сидела дома. – Нет, дома страшно, – поймала она себя на мысли, – сидела бы в машине. Весь день в машине, никуда бы не выходила. Пусть сам Сергей ходит и разбирается. Во всяком случае, это его затея».
Озлобившиеся и уставшие за день инспектора плюс милиционеры скрылись в здании, а Дарья снова стала просматривать показания, собранные Лиховцевым.
Когда капитан на пару с Костиным сели в машину, она поняла, что у них ничего. Кроме того, что на время прикрыли очередную фирму, абсолютно ничего.
– Сергей, – спросила она, чуть позже добавив: – Петрович, что это за Дима? Вот тут у тебя краткое описание: «Небольшого роста, черноволосый». Это не тот, у которого очень большая голова и сутулая спина?
– Ты его знаешь? – у Лиховцева загорелись глаза.
– Знаю я одного черноволосого невысокого Диму, но живет он не по тому адресу, который здесь написан, а по Третьему малому проезду, дом четырнадцать. Живет он вместе с бывшей секретаршей Иванова.
– Да ты что? – он взял из рук Дарьи листок, на котором стоял порядковый номер сорок семь и краткие показания, которые можно было выразить тремя словами: нет, нет, нет. Ничего не видел. Ничего не знаю. Ничего не могу сказать.
– Если это тот же самый Дима, то мы хотя бы сможем его зацепить за дачу ложных показаний, – стал рассуждать вслух Лиховцев. – Кроме того, что он делал на дискотеке? Сказал, что пришел с девушкой знакомиться. А на самом деле, выходит, женщина у него есть. Может, одной мало? Несомненно, надо этого Диму проверить. И к этой Вере можно заехать сегодня же вечером.
Дарья дернула капитана за рукав.
– Вон он, вон, на белом «Москвиче», вот этот человек напал сегодня на меня! – Дарья показывала на Рысакова, который подъехал на машине и уже вышел из нее.
Костин среагировал быстрее своего начальника и, выскочив из машины, побежал на перехват. Рысаков увидел, что к нему бежит молодой человек, мгновенно снова сел за руль и попытался завести автомобиль. Дарья сорвалась с места и, прежде чем он успел тронуться, подъехала к нему вплотную и заблокировала возможность куда-нибудь выехать.
Лиховцев выскочил из машины и вытащил из кармана служебное удостоверение. Подошел, приложил его к лобовому стеклу и потребовал, чтобы молодой человек заглушил запущенный было мотор и вышел из машины с поднятыми руками. Оружия ни у Костина, ни у Лиховцева при себе не было. Как следствие, в руках отсутствовал серьезный аргумент, против которого не поспоришь. Тем не менее Рысаков подчинился и вышел.
– Вы обвиняетесь в покушении на убийство, – сообщил капитан.
Алексея посадили в «Фольксваген», после чего капитан сказал инспекторам, что на сегодня довольно, и все с чистой совестью разъехались по домам.
Задержанного привезли в отделение.
– Что вы делали около маслобойни? – поинтересовался Лиховцев.
– Ничего, – пожал плечами Рысаков, – что, человек уже не имеет права быть там, где ему хочется?
Очень быстро подняли картотеку и выяснили, что у Алексея судимость.
– А вы, оказывается, уже один раз попадали в наши сети, да и не за что-нибудь, а за производство, хранение и продажу наркотиков. Вы не представляете, какой вы интересный экземпляр в нашем деле. Уникальное совпадение. Кто вас послал? – спросил капитан.
– Я не понимаю, о чем вы, – дежурно ответил Рысаков, стараясь не смотреть в глаза следователю.
Дарья больше не вынесла расспросов Лиховцева. Она накинулась на Рысакова и попыталась ударить того по лицу. Но капитан вовремя смог оттащить ее и успокоил.
– Что с тобой, Дарья, что случилось?
На глазах у Даниловой навернулись слезы, и она выкрикнула:
– Что ты сделал с Лизой, скотина, почему она не звонит мне?
Лиховцев не понял.
– Вы знакомы, что ли?
– Он снял мою подругу в ресторане, и после этого от нее ни слуху ни духу.
– Ничего с твоей Лизой не случилось, – Алексей опешил от неожиданной атаки, – дома она у меня сидит.
– Поехали, поехали немедленно домой! – закричала Дарья. – Ты ее тоже наркоманкой сделал, скотина?
– Успокойся, успокойся, – капитан усадил ее на стул, – сейчас поедем к нему домой. Мы там будем не только Лизу искать. Пока я только спрашиваю, можно честно признаться во всем, что угодно. Готов записывать. – Капитан снова обратился к задержанному: – Знаете ли вы, гражданин Рысаков, за собой какие-нибудь грешки?
– Я чист, начальник, – сообщил талантливый химик, – и брать меня не за что.
– Вот брать как раз есть за что, – поставил задержанного на место капитан. – Поехали квартиру смотреть, умник.
Дарья действительно, к своему счастью, на квартире у Рысакова обнаружила Лизочку. Та хлопала на подругу глазами и не понимала, каким это образом Дарья оказалась здесь, а вместе с ней и милиция.
– Ты познакомилась с очень плохим человеком, дорогая, – проинформировала Данилова подругу. – Ну-ка, давай выкладывай, чем он занимался, где проводил свободное время? Работал он или нет?
Лизочка увидела, что к ней ввалились, помимо Дарьи и Рысакова, еще человек пять мужиков. Она растерялась и очень быстро промекала-пробекала, что Рысаков проводил все основное время в гараже, который находится неподалеку от дома.
Осмотр и квартиры и гаража дал, что называется, положительный результат. Была обнаружена лаборатория и пакетики с наркотиком.
– Что это такое? – капитан помахал перед носом у Рысакова. – Что это за дрянь?
– Я ее сам придумал, – с гордостью произнес задержанный, – это моя собственная разработка.
– Вот как! Какой ты талантливый мальчик, оказывается. А ты знаешь, мальчик, сколько людей убила твоя разработка?
Рысаков знал. Дима приходил к нему ночью и рассказал все, что произошло.
Результаты были неутешительными. Люди не могли найти замену «мягкому яду» и для того, чтобы постараться погасить тягу к наркотику, принимали героин. От этого им становилось только еще хуже, и, в конце концов, они умирали, так и не получив дозы.
Посмотрев на фотографии жертв, которые в последнее время Лиховцев везде носил с собой и из кармана не вынимал, Алексей понял, что ему из этого дерьма не выкарабкаться.
В квартире начался тотальный обыск. Все вынимали из столов, простукивали стены, искали тайники, чуть ли подоконники не срывали. На кухне, стараясь не мешать работающим сотрудникам и усадив задержанного в угол, капитан Лиховцев продолжал допрос.
– Сколько времени вы уже занимаетесь производством этого своего «мягкого яда»?
Безжизненным голосом Рысаков признал, что уже несколько месяцев, а точнее, три.
– Кому вы продавали наркотик?
Тот шмыгал носом и некоторое время молчал.
– Я и без него знаю, кому он продавал, – не выдержала Дарья, – Диме он продавал, этому, как его… – она припомнила фамилию, – Орлову.
– Да не Орлов он, – огрызнулся Алексей, – а Сермягин.
– Пусть будет Сермягин, – согласился Лиховцев.
– Кто придумал Веру под начальников подкладывать, а тем подмешивать этот твой порошок? – поинтересовалась Дарья.
Рысаков вытаращил на нее глаза, как будто она произнесла нечто удивительное.
– Не надо на нее так смотреть, она не волшебник, она только учится.
– Ну мне пришла в голову, – признался Рысаков, – что из этого?