– Поболтать захотелось. Очень мне интересно, что из себя представляет этот сыщик. – Он оценивающим взглядом пробежал по лицу и фигуре Китайца. – Хваткий мужик, – осклабился он, прикуривая от навороченной зажигалки, – но твои ребята еще круче, – заискивающе посмотрел он на Таксиста.
– Ну посмотрел ты на него, дальше что?
– А ты не мог бы нас одних оставить? – склонив голову набок, спросил Леонид Сергеевич.
– У тебя секреты от меня? – насторожился Таксист. – Скажи спасибо, – все больше распаляясь, крикнул он, – что я этому уроду не поверил… А может, зря не поверил? – вперил он в Лацкова инквизиторский взгляд.
– Что-то я тебя не узнаю, – неискренне засмеялся Леонид Сергеевич, обнажая белые ровные зубы, – или это жара на тебя так действует?
– А какого черта ты Монахову приказал в живых оставить? – свирепо глянул на Лацкова Таксист.
– Послушай, – со снисходительным и одновременно удрученным видом вздохнул Лацков, – у нас с тобой общие интересы. Я ведь тебя не обижал и впредь обижать не собираюсь. Захотел брательника грохнуть – грохнул.
– Так это ж тебе в первую очередь выгодно было! – взвыл Таксист.
– А кто мне все уши прожужжал, что пора его в могиле сгноить? – попытался осадить зарвавшегося бандита Лацков.
– Я через тебя брательника грохнул! – заорал Таксист. – Мало ли чего я по пьянке нес! А ты все подзуживал: он нам помешает, настанет час – и его придется убрать к е…. матери, или я не понял чего? Давно на акции его зарился. Думаешь, эта проститутка тебе поможет их заполучить?
– Не смей называть так Станиславу! – взъерепенился Лацков.
– А-а, конечно, ты же к ней в родственнички метишь! – продолжал буйствовать Таксист, которому изменила выдержка. – Как же я сразу не догадался! Спасибо этому недоноску, – ткнул он подбородком в сторону спокойно следящего за происходящим Китайца, – просветил! Ребята мои, говоришь, крутые… Так они у меня не какие-нибудь алкаши, а спортсмены, мать их!.. Если что, Сергеич, предупреждаю: эти ребята тебя с превеликим удовольствием замочат.
Последнюю фразу Таксист произнес уже спокойнее, словно устав от кипения в собственной утробе.
– Ты мне угрожаешь? – встал в позу Лацков.
– Предупреждаю, – захохотал Таксист.
Он кивнул крутолобому, и тот немедленно наполнил водкой его опустевший стакан.
– Пить че будешь? – сердито обратился он к демонстрирующему обиду и разочарование Леониду Сергеевичу.
– Спасибо, я за рулем.
– А Ванька где? – перешел почти на дружеский тон Таксист.
– На каникулах, – криво усмехнулся Лацков.
– Что-то подозрительно мне, что ты не пьешь, – сощурил глаза Таксист.
– Не пойму, какая муха тебя сегодня укусила? Я просил тебя оставить нас наедине, – с легким брезгливо-пренебрежительным оттенком сказал Лацков.
– Покуражиться хочешь? – одобрительно и в то же время насмешливо взглянул на Леонида Сергеевича Таксист.
– Я надолго тебя не задержу, – мерзко улыбнулся Леонид Сергеевич.
– Ладно. Только мне с тобой тоже кое-что обсудить надо. Но парень торопится, – иронично покосился он на Китайца, – так что уступаю ему очередь. Слышь, сыщик, я сегодня вежливый. – Таксист загоготал и направился к двери.
За ним тронулись его «телки». Перед тем как покинуть комнату, он метнул острый взгляд в Лацкова. Тот надменно улыбнулся, мол, иди, я сам разберусь.
– Значит, это Таксист убил Замятина, – подытожил Китаец, когда они с Лацковым остались одни, – по вашему приказу…
– Я ничего не приказывал, – сухим тоном возразил Леонид Сергеевич. – Таксист – парень горячий, он давно хотел отомстить брату. Таксисту с детства не повезло: он связался с дурной компанией. А его брат – Леша, которого со временем стали именовать не иначе как Алексеем Петровичем, – потихоньку-полегоньку, тихой сапой добрался до кресла руководителя крупного холдинга. Таксист все свою сознательную жизнь был обижен на него. Сильно обижен. А Леша, то есть Алексей Петрович, нос кверху задрал и знаться со своим братцем не хотел. Так, подкидывал ему иногда на молочишко. Это очень нервировало Сергея. Да, Таксиста так зовут. Я со своей стороны, конечно, не могу досадовать на такое положение дел… – Он ехидно улыбнулся. – Как только я узнал, какими деньгами ворочает Замятин, я сразу же решил прибрать холдинг к рукам. Самое главное, для этого не потребовалось даже больших усилий. Все получилось само собой. Стечение обстоятельств или судьба, называйте, как вам нравится.
– Навешивать ярлыки – неблагодарное занятие, ведь все меняется, Леонид Сергеевич. Вы – ловкий манипулятор… – процедил Танин, старательно водя лезвием ножа по шнуру, – но вы напакостили стольким людям… Не удивлюсь, если вскоре и вас постигнет участь брата Таксиста. Это в лучшем случае. Вообще-то, наш общий приятель собирался поджарить вашу задницу.
– Неужели? – рассмеялся Лацков. – Ему не откажешь в чувстве юмора, правда, юмора довольно плоского, – закончил он фразу.
– Я просто удивляюсь вашей выдержке, – сказал Китаец, заканчивая со шнуром, – в вашем положении…
– Спасибо за комплимент, – засмеялся Лацков.
– Вы продлили мне жизнь для того, чтобы его услышать? – иронично спросил Китаец.
– Отчасти, – усмехнулся Леонид Сергеевич. – Просто я подумал, раз вы такой дотошный, не мешало бы с вами поболтать…
– О том, как вы, затаив на Монахова обиду, решили его убить, а его жену, к которой вы явно неравнодушны, упрятать в тюрьму и шантажировать? Что она должна была сделать, чтобы выйти из-за решетки, не просветите напоследок?
– В этом и состоит моя благородная миссия, – рисуясь, сказал Лацков, – просвещать таких настойчивых и любознательных субъектов незадолго до того, как они отправятся кормить червей… или рыб, – с садистским смаком добавил он.
– Знаете, если соскрести с вас налет цивилизации, который вы все-таки удосужились приобрести за долгое чиновничье существование, вы ничем не лучше любого отморозка, у которого пара извилин в голове. Отморозок даже лучше, потому что лишен вашего нахального лицемерия и извращенности. – Китаец не переставал бороться со шнуром.
– Как мило! – хихикнул Леонид Сергеевич. – Вы хотите узнать, насколько я плох?
– Не стройте из себя Мефистофеля – у вас не тот масштаб, – насмешливо взглянул на Лацкова Танин.
– Какие речи, сколько патетики! – с наигранным восхищением воскликнул Леонид Сергеевич. – Вам, наверное, горько сознавать, что ваш план рухнул, тогда как мой почти осуществлен. Ленка поломается и согласится – ей некуда деваться, вы пополните собой царство мертвых, акции «Геликона» перейдут ко мне, а Таксист… – Он многозначительно замолчал.
– Не завидую я ему, – небрежно заметил Китаец, разминая затекшие руки и освобождая их от остатков шнура.
– Нет, с ним нас ждет плодотворное сотрудничество. Сколько еще таких Монаховых!
– И со Стасей?
– Конечно. Я умею руководить людьми, – с иронией отозвался Лацков. – Борцы за правду сейчас не в моде. – Он сверху вниз посмотрел на Китайца. – Вся эта мишура практичным, деловым людям не нужна…
– Под деловыми людьми вы подразумеваете коррумпированных чиновников-мафиози наподобие вас? – язвительно усмехнулся Танин.
– Эти понятия тоже устарели. Ильич нам заповедал: главное – цель. Средства могут быть любыми, – гордо изрек Лацков, закуривая новую сигарету. – Чего вы добились своим упрямством? Хотите работать на меня? – неожиданно предложил он.
– Вы так наивны, что предлагаете мне это?
– Послушайте, – с ноткой раздражения произнес Лацков, – это только в книжках и сериалах побеждает добро, а герой, слепо верящий в него, выходит сухим из воды. В жизни происходит все с точностью до наоборот. Не будьте юнцом. В молодости все мы чисты и честны, но опыт, приходящий с годами, расставляет свои акценты. И потом, кто сказал, что вот это, например, зло, а это добро?
– Когда один человек сознательно лишает жизни другого человека, это всегда зло, в любой системе ценностей, – возразил Китаец. – Вы убили Монахова, убили Замятина… Возможно, кого-то еще.
– Ладно, убил, если вы так хотите, – махнул рукой Лацков. – Но взгляните на дело с другой стороны: кто вам сказал, что жизнь Лены с Монаховым была раем? Он встречался с Ильиной, у них общий ребенок, они работали бок о бок… А Лена должна была все это терпеть! Со мной она сможет по-настоящему быть счастлива.
– Вы глупец, – засмеялся Китаец. – Глупец или шизофреник, страдающий манией величия. Монахов давно порвал с Лидией Ивановной отношения…
– Это Ильина вам сказала? – с ядовитой усмешкой спросил Лацков.
– Ваша любовь к Лене, если можно назвать так то, что вы к ней чувствуете, хуже любой ненависти. Любовь такого подонка, как вы, убивает.
– Всякая любовь убивает, – холодно заметил Леонид Сергеевич.
– Вы, гляжу, любите пофилософствовать, – усмехнулся Китаец, – настоящий русский барин.
Лацков взглянул на часы.
– Знаете, сколько вам осталось жить?
– А вам?
– В любом случае больше, чем вам, – рассмеялся Леонид Сергеевич.
– Может, нальете мне, так сказать, на посошок?
– С удовольствием. – Леонид Петрович наполнил стакан водкой и поднес Китайцу. – Как же вы будете пить? – Он задумался, держа стакан перед лицом Танина. – Может, развязать вам руки?
– Спасибо, я сам. – Китаец схватил Лацкова за руку, в которой тот держал стакан, резко потянул на себя и с большим удовольствием ударил его кулаком в лицо.
Чтобы Леонид Сергеевич не закричал, второй удар Китаец нанес ребром ладони по горлу. Лацков захрипел и упал на Танина. Он был грузным мужчиной, а ноги Танина все еще были привязаны к стулу, поэтому они вместе повалились на ковер. Китаец оттолкнул его от себя и принялся в спешном порядке освобождать от пут ноги. Быстро справившись с этой задачей, он бросился наверх.
Юлю он нашел в одной из спален на втором этаже. Она сидела на кровати со скрещенными ногами и слегка покачивалась, словно в трансе. Увидев Китайца, Юля замерла, уставившись на него широко распахнутыми глазами. Оправившись после его внезапного появления, она хотела что-то сказать, но он приложил палец к губам.
– Тс-с, пошли отсюда, – прошептал он.
– А как же Таксист? – недоуменно спросила она, поднимаясь с постели.
– Тебя это так волнует? – Китаец схватил ее за руку и увлек в коридор.
Они нырнули в спальню напротив, и Китаец закрыл за собой дверь. Он скользнул к окну, распахнул его и выглянул наружу. Потом сдернул с кровати покрывало, выдернул две простыни и связал их между собой. На одном конце сделал большой узел.
– Сейчас ты будешь спускаться вниз, – пояснил он Юлии, – держись за узел.
– А ты? – Она села на подоконник, свесив ноги на улицу.
– Жди меня под окном и постарайся не попадаться никому на глаза.
Юля оказалась довольно ловкой девушкой. Через несколько секунд Китаец опустил ее на землю. Он снова прижал палец к губам и исчез из ее поля зрения.
Пройдя по коридору, он осторожно вышел на лестницу и заглянул в гостиную. Его еще никто не хватился. Леонид Сергеевич, держась одной рукой за шею, другой пытался оттолкнуться от пола, чтобы подняться. Но удача оставила его. Единственное, что ему удалось, – это подняться на карачки. Нож, которым Китаец разрезал веревку, валялся на полу рядом с поваленным стулом. Подняв его, Китаец двинулся к выходу.
Он приоткрыл двери и выглянул наружу. Таксист и оба охранника сидели в шезлонгах рядом со столом и потягивали пиво из банок. На дороге перед воротами стоял бордовый «Линкольн» Таксиста, за ним пристроилась серебристая «ДЭУ», на которой приехал Лацков. «Массо» тоже был здесь, но стоял немного левее, в стороне от дороги. Еще левее примостилась серая «БМВ».
Проведя рекогносцировку, Китаец негромко кашлянул в щель так, чтобы за столом его услышали. Таксист поднялся и, махнув охранникам, чтобы оставались на местах, торопливо пошел к дому.
Китаец дал ему войти и тихонько толкнул рукой дверь, чтобы она закрылась. Увидев лежащий на боку стул, рядом с которым валялись обрывки шнура и копошился, пытаясь принять подобающее человеку положение, начальник БТИ, Таксист быстро все понял. Быстро, но не настолько, чтобы успеть выхватить пистолет.
Подскочив к нему, Китаец слегка оглушил его ударом кулака по темечку и осторожно уложил на ковер. Обыскав его, он обнаружил свой любимый «макаров» и опустил его в кобуру. Ключи от джипа тоже оказались здесь. Выйдя во двор, Китаец не спеша направился к охранникам, держа в руках пистолет.
– Спокойно, ребята, – сказал он, когда их разделяло несколько шагов, – кто дернется, получит пулю в лоб.
Рука крутолобого потянулась к лежащему на столе «узи».
– Не надо, – предупредил его Китаец.
Рука застыла на полпути к столу. Розовоносый охранник решил проявить чудеса ловкости и героизма. Наверное, насмотрелся гангстерских фильмов и американских боевиков, где у героев получается все само собой. Он перекувыркнулся через подлокотник шезлонга, на лету доставая «ТТ» из кобуры.
Он действительно оказался ловким. Когда парень упал на траву, «ТТ» был в его руке, и он несколько раз надавил на курок. Только вот прицелиться как следует не успел. Китаец оказался быстрее и точнее: единственная пуля, выпущенная из «макарова», раздробила розовоносому плечевой сустав. Рука его рухнула на траву.
– Не шевелись, – сказал Китаец крутолобому, обошел его сзади и опустил рукоятку «пээма» ему на голову.
Тот так и остался сидеть в шезлонге, удобно откинувшись назад.
Танин обогнул дом и поманил Юлю к себе. Она со всех ног ринулась к нему. Они добрались до «Массо» и устроились в салоне. Китаец запустил двигатель.
– А ворота? – Юля с тревогой посмотрела на Танина.
– Что ворота?
– Ворота управляются электроникой, – пояснила она, – ключи есть у Таксиста и у какого-то охранника.
– Черт. – Китаец снова выбрался наружу.
Не успел он сделать нескольких шагов, как тяжелые стальные ворота, снесенные мощным «КамАЗом», слетели с петель. Грузовик протаранил их и, врезавшись в серебристую «ДЭУ», которая ударила, в свою очередь, «Линкольн» Таксиста, остановился почти у самого дома. Из кузова «КамАЗа» выскочило с полдюжины крепких ребят, одетых довольно пестро. Но, несмотря на разношерстную одежду, у каждого в руках было по автомату. Из кабины «КамАЗа» выбрался Михалыч в широченных трусах с надписью «Святая Анна» и старинной подзорной трубой в руке и забрался на крышу кабины. На его широкой груди болталась толстая золотая цепь с крестом, усыпанным бриллиантами.
– На абордаж, моряки! – с пафосом капитана Блада заорал Михалыч, указывая трубой на дачу Таксиста.
Ребята и без его команды уже проникли в дом.
– Эй, Михалыч, – окликнул его Танин, – какими судьбами?
– Вот, – тыча трубой вперед, прокричал он, – нужно поставить на место этого отморозка.
– Да, – с сожалением сказал Китаец, – у Таксиста сегодня не самый удачный день. – Он забрался в машину и, подмигнув Юле, двинул «Массо» в образовавшуюся на месте ворот брешь.
Когда они уже были на трассе, навстречу им попался микроавтобус с ОМОНом.
– И эти туда же? – удивленно воскликнул Танин.
– Это я вызвала, – небрежно сказала Юлия.
– Очень разумно с твоей стороны, – улыбнулся Китаец.
– Я должна перед тобой извиниться… – Юля опустила глаза, – тебя едва не убили…
– Ты поступила правильно.
– Правильно? – с недоумением спросила Юля.
– Когда передала мне нож, – шутливым тоном произнес Китаец.
– Подставила тебя…
– Так сложилась ситуация. Давай не будем о прошлом. Мы целы и невредимы – и это главное!
Два дня спустя к Китайцу в контору пожаловал Бухман. Он был оживлен, хотя без той лихорадочной суетливости, которую обычно вкладывал в радостное событие.
– Прости, мамуся, не предупредил, что уезжаю, – тетя Муза умерла, нужно было срочно ехать.
– Не оправдывайся, ты ни в чем не виноват, – пожал плечами Китаец. – У меня есть кое-какие новости.
– Я слышал о каких-то бандитских разборках. – Бухман уселся в кресло. – Кажется, ребятам не повезло, налетел ОМОН, и всех заластали. Каким-то образом там оказался и начальник БТИ. Ты, мамуся, случайно, не имеешь к этому отношения? – прищурив глаза, он посмотрел на Танина.
– Я там был незадолго до появления ОМОНа. – Китаец сунул в угол рта сигарету и закурил. – У меня случайно оказалась одна запись, хочешь послушать?
Не дожидаясь ответа, он достал из ящика стола кассету и вставил ее в магнитолу.
– Дело происходит на даче у Таксиста, – пояснил он, включая запись.
После первых же слов Бухман напрягся и весь обратился в слух. По ходу пьесы Танин комментировал происходящее, вставляя необходимые замечания и пояснения. Бухман ловил каждое слово, понимая, какое это может иметь значение. Последнее, что было на кассете, – слабый шум бьющихся автомобилей, донесшийся с улицы, топот ног и переругивание людей Михалыча.
– Это Михалыч со своей командой, – прокомментировал Китаец, – а потом уже прибыл ОМОН. Михалыч тоже пострадал. А я ему где-то симпатизирую… Смелый капитан и к тому же философ, – вздохнул Танин.
– Без тебя бы никакой ОМОН с места не сдвинулся! – возразил Бухман.
– ОМОН вызвала Юля, – возразил Китаец, – я здесь ни при чем.
– Как же тебе удалось сделать такую запись?! – Бухман с восхищением смотрел на приятеля. – Это же бомба. Теперь им всем конец. Я уж сумею раскрутить это дело. Это будет процесс десятилетия.
– Незадолго до моего пленения я сделал на даче Таксиста закладки, – сказал Китаец. – Хорошо, что этот олух догадался пригнать мою тачку к себе во двор, но не додумался осмотреть ее – в ней находилась спецаппаратура. Все как по маслу вышло. Думаю, теперь ты сможешь помочь Елене.
– Спасибо, мамуся, – Игорь взял кассету, – ты никогда меня не разочаровывал. – Бухман тепло посмотрел на Китайца. – Да, чуть не забыл, мне звонила Стася, интересовалась, как дела у сестры.
– И ты веришь в то, что она сочувствует сестре? – усмехнулся Китаец. – Она ведь знала, что за убийством Олега Борисовича и заключением под стражу его жены стоит Лацков, и ее не покоробило сотрудничество с ним. К тому же чуть не угрохала нас с Ильиной!
– Каким образом? – изумился Бухман.
– Когда мы с Лидией Ивановной договаривались по телефону о встрече, Стася была в соседней комнате и прослушала наш разговор по параллельному аппарату. Иначе я не могу объяснить тот факт, что стоило нам с Лидией на следующее утро встретиться на набережной и обменяться парой фраз, как нас чуть не изрешетили автоматные очереди. Вначале я подумал, что убить хотели именно Лидию и следили за ней от самого дома. Но это не вязалось с тем, что она пообещала продать принадлежащие ей акции. Зачем Лацкову понадобилось ее убивать, раз она и так была согласна расстаться с ними? На самом деле убить хотели меня. Стася сообщила Леониду Сергеевичу место и время, когда мы решили встретиться, а он приказал Таксисту прислать своих отморозков.
– Не думал, что люди могут на такое количество времени затаивать обиду!
– Наивный ты человек, Игорь, несмотря на твою профессию, – улыбнулся Танин, – для Лацкова все сошлось в одной точке: его увлечение Еленой и его ненависть к Монахову, прибавь сюда его алчность…
– А ведь Олег с ним дружил первое время, до суда…
– Это ни о чем не говорит. Лацков – редкий подлец. Перещеголял всех бандитов. Думаю, появление на даче Таксиста ребят Михалыча во главе с самим отважным моряком не случайно. Хотя я и намекнул в свое время Михалычу, что у него появился конкурент. Вначале-то я решил, что речь идет об обычной бандитской разводке: к Замятину, председателю «Геликона», владеющему тридцатью процентами акций «Золотого рога», стали наведываться какие-то люди. Михалыча-то он знал и «сотрудничал» с ним, а вот других… Я-то думал, что те, другие рэкетиры, – его посланники. Просто он решил заработать лишнюю сотню тысяч баксов, вот и прислал под видом других, более наглых бандюг своих людей или договорился с какой-нибудь группировкой о платной, естественно, услуге.
Ан нет, это был конкурент, отморозок. Лацков ловко использовал Таксиста, подтолкнул его к убийству своего сводного брата… Ведь Замятин приходится родственником Таксисту, более удачливым, правда. В том-то и заключалась его вина. Таксист всю жизнь хотел отомстить своему преуспевающему и откровенно плюющему на него братцу, сколотил банду и ринулся завоевывать место под солнцем. Начал давить на Замятина, а потом, идя на поводу у Лацкова, и вовсе укокошил брата. Хотел разделить барыши с Лацковым, но просчитался. Когда Леониду Сергеевичу Таксист стал не нужен, как отработанное машинное масло, тот решил прибегнуть к услугам более сговорчивого, но и более миролюбивого Михалыча. Нашла коса на камень.
– Получился, значит, развод «по-китайски», – усмехнулся Бухман.
– Что-то вроде того.
– От Стаси я тоже не ожидал такого казуса… – замялся Игорь.
– Передай ей от меня привет, – рассмеялся Танин, – пусть не болеет, не кашляет.
– У тебя с ней что-то было?
– Вот именно: что-то, – пренебрежительно сказал Китаец.
– Ну да ладно, – кашлянул Игорь, – кофе-то меня угостишь?
– Лиза! – крикнул Китаец.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Лиза, облаченная в цветастый сарафанчик.
– Приготовь нам кофе, покрепче.
– Танин, забыла сказать, – скроила она невинную физиономию, – тебе звонила та самая заика…
– Юля?
Лиза сделала вид, что ей на все наплевать. С этим видом и кивнула.
– Хорошо, я ей перезвоню, – торопливо произнес Китаец.
– В этом я не сомневаюсь, – небрежно улыбнулась Лиза.
Когда она выскользнула из кабинета, Бухман заговорил о гонораре.
– Думаю, пяти тысяч вполне хватит. – Танин достал из пачки новую сигарету, потом протянул пачку Игорю.
Тот взял сигарету и прикурил от танинской зажигалки.
– Вскоре ты получишь их, – деловито сказал Бухман.
Лиза внесла поднос с кофейными чашками и тарелками с печеньем и конфетами.
– Лиза, – улыбнулся Танин, – мы не пьем кофе со сладостями, а исключительно вот с этим. – Он достал из тумбы бутылку «Кизлярского».
Бухман рассмеялся.
– Алкоголики, – тяжело вздохнула Лиза, глаза которой улыбались.
– Ну посмотрел ты на него, дальше что?
– А ты не мог бы нас одних оставить? – склонив голову набок, спросил Леонид Сергеевич.
– У тебя секреты от меня? – насторожился Таксист. – Скажи спасибо, – все больше распаляясь, крикнул он, – что я этому уроду не поверил… А может, зря не поверил? – вперил он в Лацкова инквизиторский взгляд.
– Что-то я тебя не узнаю, – неискренне засмеялся Леонид Сергеевич, обнажая белые ровные зубы, – или это жара на тебя так действует?
– А какого черта ты Монахову приказал в живых оставить? – свирепо глянул на Лацкова Таксист.
– Послушай, – со снисходительным и одновременно удрученным видом вздохнул Лацков, – у нас с тобой общие интересы. Я ведь тебя не обижал и впредь обижать не собираюсь. Захотел брательника грохнуть – грохнул.
– Так это ж тебе в первую очередь выгодно было! – взвыл Таксист.
– А кто мне все уши прожужжал, что пора его в могиле сгноить? – попытался осадить зарвавшегося бандита Лацков.
– Я через тебя брательника грохнул! – заорал Таксист. – Мало ли чего я по пьянке нес! А ты все подзуживал: он нам помешает, настанет час – и его придется убрать к е…. матери, или я не понял чего? Давно на акции его зарился. Думаешь, эта проститутка тебе поможет их заполучить?
– Не смей называть так Станиславу! – взъерепенился Лацков.
– А-а, конечно, ты же к ней в родственнички метишь! – продолжал буйствовать Таксист, которому изменила выдержка. – Как же я сразу не догадался! Спасибо этому недоноску, – ткнул он подбородком в сторону спокойно следящего за происходящим Китайца, – просветил! Ребята мои, говоришь, крутые… Так они у меня не какие-нибудь алкаши, а спортсмены, мать их!.. Если что, Сергеич, предупреждаю: эти ребята тебя с превеликим удовольствием замочат.
Последнюю фразу Таксист произнес уже спокойнее, словно устав от кипения в собственной утробе.
– Ты мне угрожаешь? – встал в позу Лацков.
– Предупреждаю, – захохотал Таксист.
Он кивнул крутолобому, и тот немедленно наполнил водкой его опустевший стакан.
– Пить че будешь? – сердито обратился он к демонстрирующему обиду и разочарование Леониду Сергеевичу.
– Спасибо, я за рулем.
– А Ванька где? – перешел почти на дружеский тон Таксист.
– На каникулах, – криво усмехнулся Лацков.
– Что-то подозрительно мне, что ты не пьешь, – сощурил глаза Таксист.
– Не пойму, какая муха тебя сегодня укусила? Я просил тебя оставить нас наедине, – с легким брезгливо-пренебрежительным оттенком сказал Лацков.
– Покуражиться хочешь? – одобрительно и в то же время насмешливо взглянул на Леонида Сергеевича Таксист.
– Я надолго тебя не задержу, – мерзко улыбнулся Леонид Сергеевич.
– Ладно. Только мне с тобой тоже кое-что обсудить надо. Но парень торопится, – иронично покосился он на Китайца, – так что уступаю ему очередь. Слышь, сыщик, я сегодня вежливый. – Таксист загоготал и направился к двери.
За ним тронулись его «телки». Перед тем как покинуть комнату, он метнул острый взгляд в Лацкова. Тот надменно улыбнулся, мол, иди, я сам разберусь.
– Значит, это Таксист убил Замятина, – подытожил Китаец, когда они с Лацковым остались одни, – по вашему приказу…
– Я ничего не приказывал, – сухим тоном возразил Леонид Сергеевич. – Таксист – парень горячий, он давно хотел отомстить брату. Таксисту с детства не повезло: он связался с дурной компанией. А его брат – Леша, которого со временем стали именовать не иначе как Алексеем Петровичем, – потихоньку-полегоньку, тихой сапой добрался до кресла руководителя крупного холдинга. Таксист все свою сознательную жизнь был обижен на него. Сильно обижен. А Леша, то есть Алексей Петрович, нос кверху задрал и знаться со своим братцем не хотел. Так, подкидывал ему иногда на молочишко. Это очень нервировало Сергея. Да, Таксиста так зовут. Я со своей стороны, конечно, не могу досадовать на такое положение дел… – Он ехидно улыбнулся. – Как только я узнал, какими деньгами ворочает Замятин, я сразу же решил прибрать холдинг к рукам. Самое главное, для этого не потребовалось даже больших усилий. Все получилось само собой. Стечение обстоятельств или судьба, называйте, как вам нравится.
– Навешивать ярлыки – неблагодарное занятие, ведь все меняется, Леонид Сергеевич. Вы – ловкий манипулятор… – процедил Танин, старательно водя лезвием ножа по шнуру, – но вы напакостили стольким людям… Не удивлюсь, если вскоре и вас постигнет участь брата Таксиста. Это в лучшем случае. Вообще-то, наш общий приятель собирался поджарить вашу задницу.
– Неужели? – рассмеялся Лацков. – Ему не откажешь в чувстве юмора, правда, юмора довольно плоского, – закончил он фразу.
– Я просто удивляюсь вашей выдержке, – сказал Китаец, заканчивая со шнуром, – в вашем положении…
– Спасибо за комплимент, – засмеялся Лацков.
– Вы продлили мне жизнь для того, чтобы его услышать? – иронично спросил Китаец.
– Отчасти, – усмехнулся Леонид Сергеевич. – Просто я подумал, раз вы такой дотошный, не мешало бы с вами поболтать…
– О том, как вы, затаив на Монахова обиду, решили его убить, а его жену, к которой вы явно неравнодушны, упрятать в тюрьму и шантажировать? Что она должна была сделать, чтобы выйти из-за решетки, не просветите напоследок?
– В этом и состоит моя благородная миссия, – рисуясь, сказал Лацков, – просвещать таких настойчивых и любознательных субъектов незадолго до того, как они отправятся кормить червей… или рыб, – с садистским смаком добавил он.
– Знаете, если соскрести с вас налет цивилизации, который вы все-таки удосужились приобрести за долгое чиновничье существование, вы ничем не лучше любого отморозка, у которого пара извилин в голове. Отморозок даже лучше, потому что лишен вашего нахального лицемерия и извращенности. – Китаец не переставал бороться со шнуром.
– Как мило! – хихикнул Леонид Сергеевич. – Вы хотите узнать, насколько я плох?
– Не стройте из себя Мефистофеля – у вас не тот масштаб, – насмешливо взглянул на Лацкова Танин.
– Какие речи, сколько патетики! – с наигранным восхищением воскликнул Леонид Сергеевич. – Вам, наверное, горько сознавать, что ваш план рухнул, тогда как мой почти осуществлен. Ленка поломается и согласится – ей некуда деваться, вы пополните собой царство мертвых, акции «Геликона» перейдут ко мне, а Таксист… – Он многозначительно замолчал.
– Не завидую я ему, – небрежно заметил Китаец, разминая затекшие руки и освобождая их от остатков шнура.
– Нет, с ним нас ждет плодотворное сотрудничество. Сколько еще таких Монаховых!
– И со Стасей?
– Конечно. Я умею руководить людьми, – с иронией отозвался Лацков. – Борцы за правду сейчас не в моде. – Он сверху вниз посмотрел на Китайца. – Вся эта мишура практичным, деловым людям не нужна…
– Под деловыми людьми вы подразумеваете коррумпированных чиновников-мафиози наподобие вас? – язвительно усмехнулся Танин.
– Эти понятия тоже устарели. Ильич нам заповедал: главное – цель. Средства могут быть любыми, – гордо изрек Лацков, закуривая новую сигарету. – Чего вы добились своим упрямством? Хотите работать на меня? – неожиданно предложил он.
– Вы так наивны, что предлагаете мне это?
– Послушайте, – с ноткой раздражения произнес Лацков, – это только в книжках и сериалах побеждает добро, а герой, слепо верящий в него, выходит сухим из воды. В жизни происходит все с точностью до наоборот. Не будьте юнцом. В молодости все мы чисты и честны, но опыт, приходящий с годами, расставляет свои акценты. И потом, кто сказал, что вот это, например, зло, а это добро?
– Когда один человек сознательно лишает жизни другого человека, это всегда зло, в любой системе ценностей, – возразил Китаец. – Вы убили Монахова, убили Замятина… Возможно, кого-то еще.
– Ладно, убил, если вы так хотите, – махнул рукой Лацков. – Но взгляните на дело с другой стороны: кто вам сказал, что жизнь Лены с Монаховым была раем? Он встречался с Ильиной, у них общий ребенок, они работали бок о бок… А Лена должна была все это терпеть! Со мной она сможет по-настоящему быть счастлива.
– Вы глупец, – засмеялся Китаец. – Глупец или шизофреник, страдающий манией величия. Монахов давно порвал с Лидией Ивановной отношения…
– Это Ильина вам сказала? – с ядовитой усмешкой спросил Лацков.
– Ваша любовь к Лене, если можно назвать так то, что вы к ней чувствуете, хуже любой ненависти. Любовь такого подонка, как вы, убивает.
– Всякая любовь убивает, – холодно заметил Леонид Сергеевич.
– Вы, гляжу, любите пофилософствовать, – усмехнулся Китаец, – настоящий русский барин.
Лацков взглянул на часы.
– Знаете, сколько вам осталось жить?
– А вам?
– В любом случае больше, чем вам, – рассмеялся Леонид Сергеевич.
– Может, нальете мне, так сказать, на посошок?
– С удовольствием. – Леонид Петрович наполнил стакан водкой и поднес Китайцу. – Как же вы будете пить? – Он задумался, держа стакан перед лицом Танина. – Может, развязать вам руки?
– Спасибо, я сам. – Китаец схватил Лацкова за руку, в которой тот держал стакан, резко потянул на себя и с большим удовольствием ударил его кулаком в лицо.
Чтобы Леонид Сергеевич не закричал, второй удар Китаец нанес ребром ладони по горлу. Лацков захрипел и упал на Танина. Он был грузным мужчиной, а ноги Танина все еще были привязаны к стулу, поэтому они вместе повалились на ковер. Китаец оттолкнул его от себя и принялся в спешном порядке освобождать от пут ноги. Быстро справившись с этой задачей, он бросился наверх.
Юлю он нашел в одной из спален на втором этаже. Она сидела на кровати со скрещенными ногами и слегка покачивалась, словно в трансе. Увидев Китайца, Юля замерла, уставившись на него широко распахнутыми глазами. Оправившись после его внезапного появления, она хотела что-то сказать, но он приложил палец к губам.
– Тс-с, пошли отсюда, – прошептал он.
– А как же Таксист? – недоуменно спросила она, поднимаясь с постели.
– Тебя это так волнует? – Китаец схватил ее за руку и увлек в коридор.
Они нырнули в спальню напротив, и Китаец закрыл за собой дверь. Он скользнул к окну, распахнул его и выглянул наружу. Потом сдернул с кровати покрывало, выдернул две простыни и связал их между собой. На одном конце сделал большой узел.
– Сейчас ты будешь спускаться вниз, – пояснил он Юлии, – держись за узел.
– А ты? – Она села на подоконник, свесив ноги на улицу.
– Жди меня под окном и постарайся не попадаться никому на глаза.
Юля оказалась довольно ловкой девушкой. Через несколько секунд Китаец опустил ее на землю. Он снова прижал палец к губам и исчез из ее поля зрения.
Пройдя по коридору, он осторожно вышел на лестницу и заглянул в гостиную. Его еще никто не хватился. Леонид Сергеевич, держась одной рукой за шею, другой пытался оттолкнуться от пола, чтобы подняться. Но удача оставила его. Единственное, что ему удалось, – это подняться на карачки. Нож, которым Китаец разрезал веревку, валялся на полу рядом с поваленным стулом. Подняв его, Китаец двинулся к выходу.
Он приоткрыл двери и выглянул наружу. Таксист и оба охранника сидели в шезлонгах рядом со столом и потягивали пиво из банок. На дороге перед воротами стоял бордовый «Линкольн» Таксиста, за ним пристроилась серебристая «ДЭУ», на которой приехал Лацков. «Массо» тоже был здесь, но стоял немного левее, в стороне от дороги. Еще левее примостилась серая «БМВ».
Проведя рекогносцировку, Китаец негромко кашлянул в щель так, чтобы за столом его услышали. Таксист поднялся и, махнув охранникам, чтобы оставались на местах, торопливо пошел к дому.
Китаец дал ему войти и тихонько толкнул рукой дверь, чтобы она закрылась. Увидев лежащий на боку стул, рядом с которым валялись обрывки шнура и копошился, пытаясь принять подобающее человеку положение, начальник БТИ, Таксист быстро все понял. Быстро, но не настолько, чтобы успеть выхватить пистолет.
Подскочив к нему, Китаец слегка оглушил его ударом кулака по темечку и осторожно уложил на ковер. Обыскав его, он обнаружил свой любимый «макаров» и опустил его в кобуру. Ключи от джипа тоже оказались здесь. Выйдя во двор, Китаец не спеша направился к охранникам, держа в руках пистолет.
– Спокойно, ребята, – сказал он, когда их разделяло несколько шагов, – кто дернется, получит пулю в лоб.
Рука крутолобого потянулась к лежащему на столе «узи».
– Не надо, – предупредил его Китаец.
Рука застыла на полпути к столу. Розовоносый охранник решил проявить чудеса ловкости и героизма. Наверное, насмотрелся гангстерских фильмов и американских боевиков, где у героев получается все само собой. Он перекувыркнулся через подлокотник шезлонга, на лету доставая «ТТ» из кобуры.
Он действительно оказался ловким. Когда парень упал на траву, «ТТ» был в его руке, и он несколько раз надавил на курок. Только вот прицелиться как следует не успел. Китаец оказался быстрее и точнее: единственная пуля, выпущенная из «макарова», раздробила розовоносому плечевой сустав. Рука его рухнула на траву.
– Не шевелись, – сказал Китаец крутолобому, обошел его сзади и опустил рукоятку «пээма» ему на голову.
Тот так и остался сидеть в шезлонге, удобно откинувшись назад.
Танин обогнул дом и поманил Юлю к себе. Она со всех ног ринулась к нему. Они добрались до «Массо» и устроились в салоне. Китаец запустил двигатель.
– А ворота? – Юля с тревогой посмотрела на Танина.
– Что ворота?
– Ворота управляются электроникой, – пояснила она, – ключи есть у Таксиста и у какого-то охранника.
– Черт. – Китаец снова выбрался наружу.
Не успел он сделать нескольких шагов, как тяжелые стальные ворота, снесенные мощным «КамАЗом», слетели с петель. Грузовик протаранил их и, врезавшись в серебристую «ДЭУ», которая ударила, в свою очередь, «Линкольн» Таксиста, остановился почти у самого дома. Из кузова «КамАЗа» выскочило с полдюжины крепких ребят, одетых довольно пестро. Но, несмотря на разношерстную одежду, у каждого в руках было по автомату. Из кабины «КамАЗа» выбрался Михалыч в широченных трусах с надписью «Святая Анна» и старинной подзорной трубой в руке и забрался на крышу кабины. На его широкой груди болталась толстая золотая цепь с крестом, усыпанным бриллиантами.
– На абордаж, моряки! – с пафосом капитана Блада заорал Михалыч, указывая трубой на дачу Таксиста.
Ребята и без его команды уже проникли в дом.
– Эй, Михалыч, – окликнул его Танин, – какими судьбами?
– Вот, – тыча трубой вперед, прокричал он, – нужно поставить на место этого отморозка.
– Да, – с сожалением сказал Китаец, – у Таксиста сегодня не самый удачный день. – Он забрался в машину и, подмигнув Юле, двинул «Массо» в образовавшуюся на месте ворот брешь.
Когда они уже были на трассе, навстречу им попался микроавтобус с ОМОНом.
– И эти туда же? – удивленно воскликнул Танин.
– Это я вызвала, – небрежно сказала Юлия.
– Очень разумно с твоей стороны, – улыбнулся Китаец.
– Я должна перед тобой извиниться… – Юля опустила глаза, – тебя едва не убили…
– Ты поступила правильно.
– Правильно? – с недоумением спросила Юля.
– Когда передала мне нож, – шутливым тоном произнес Китаец.
– Подставила тебя…
– Так сложилась ситуация. Давай не будем о прошлом. Мы целы и невредимы – и это главное!
* * *
Два дня спустя к Китайцу в контору пожаловал Бухман. Он был оживлен, хотя без той лихорадочной суетливости, которую обычно вкладывал в радостное событие.
– Прости, мамуся, не предупредил, что уезжаю, – тетя Муза умерла, нужно было срочно ехать.
– Не оправдывайся, ты ни в чем не виноват, – пожал плечами Китаец. – У меня есть кое-какие новости.
– Я слышал о каких-то бандитских разборках. – Бухман уселся в кресло. – Кажется, ребятам не повезло, налетел ОМОН, и всех заластали. Каким-то образом там оказался и начальник БТИ. Ты, мамуся, случайно, не имеешь к этому отношения? – прищурив глаза, он посмотрел на Танина.
– Я там был незадолго до появления ОМОНа. – Китаец сунул в угол рта сигарету и закурил. – У меня случайно оказалась одна запись, хочешь послушать?
Не дожидаясь ответа, он достал из ящика стола кассету и вставил ее в магнитолу.
– Дело происходит на даче у Таксиста, – пояснил он, включая запись.
После первых же слов Бухман напрягся и весь обратился в слух. По ходу пьесы Танин комментировал происходящее, вставляя необходимые замечания и пояснения. Бухман ловил каждое слово, понимая, какое это может иметь значение. Последнее, что было на кассете, – слабый шум бьющихся автомобилей, донесшийся с улицы, топот ног и переругивание людей Михалыча.
– Это Михалыч со своей командой, – прокомментировал Китаец, – а потом уже прибыл ОМОН. Михалыч тоже пострадал. А я ему где-то симпатизирую… Смелый капитан и к тому же философ, – вздохнул Танин.
– Без тебя бы никакой ОМОН с места не сдвинулся! – возразил Бухман.
– ОМОН вызвала Юля, – возразил Китаец, – я здесь ни при чем.
– Как же тебе удалось сделать такую запись?! – Бухман с восхищением смотрел на приятеля. – Это же бомба. Теперь им всем конец. Я уж сумею раскрутить это дело. Это будет процесс десятилетия.
– Незадолго до моего пленения я сделал на даче Таксиста закладки, – сказал Китаец. – Хорошо, что этот олух догадался пригнать мою тачку к себе во двор, но не додумался осмотреть ее – в ней находилась спецаппаратура. Все как по маслу вышло. Думаю, теперь ты сможешь помочь Елене.
– Спасибо, мамуся, – Игорь взял кассету, – ты никогда меня не разочаровывал. – Бухман тепло посмотрел на Китайца. – Да, чуть не забыл, мне звонила Стася, интересовалась, как дела у сестры.
– И ты веришь в то, что она сочувствует сестре? – усмехнулся Китаец. – Она ведь знала, что за убийством Олега Борисовича и заключением под стражу его жены стоит Лацков, и ее не покоробило сотрудничество с ним. К тому же чуть не угрохала нас с Ильиной!
– Каким образом? – изумился Бухман.
– Когда мы с Лидией Ивановной договаривались по телефону о встрече, Стася была в соседней комнате и прослушала наш разговор по параллельному аппарату. Иначе я не могу объяснить тот факт, что стоило нам с Лидией на следующее утро встретиться на набережной и обменяться парой фраз, как нас чуть не изрешетили автоматные очереди. Вначале я подумал, что убить хотели именно Лидию и следили за ней от самого дома. Но это не вязалось с тем, что она пообещала продать принадлежащие ей акции. Зачем Лацкову понадобилось ее убивать, раз она и так была согласна расстаться с ними? На самом деле убить хотели меня. Стася сообщила Леониду Сергеевичу место и время, когда мы решили встретиться, а он приказал Таксисту прислать своих отморозков.
– Не думал, что люди могут на такое количество времени затаивать обиду!
– Наивный ты человек, Игорь, несмотря на твою профессию, – улыбнулся Танин, – для Лацкова все сошлось в одной точке: его увлечение Еленой и его ненависть к Монахову, прибавь сюда его алчность…
– А ведь Олег с ним дружил первое время, до суда…
– Это ни о чем не говорит. Лацков – редкий подлец. Перещеголял всех бандитов. Думаю, появление на даче Таксиста ребят Михалыча во главе с самим отважным моряком не случайно. Хотя я и намекнул в свое время Михалычу, что у него появился конкурент. Вначале-то я решил, что речь идет об обычной бандитской разводке: к Замятину, председателю «Геликона», владеющему тридцатью процентами акций «Золотого рога», стали наведываться какие-то люди. Михалыча-то он знал и «сотрудничал» с ним, а вот других… Я-то думал, что те, другие рэкетиры, – его посланники. Просто он решил заработать лишнюю сотню тысяч баксов, вот и прислал под видом других, более наглых бандюг своих людей или договорился с какой-нибудь группировкой о платной, естественно, услуге.
Ан нет, это был конкурент, отморозок. Лацков ловко использовал Таксиста, подтолкнул его к убийству своего сводного брата… Ведь Замятин приходится родственником Таксисту, более удачливым, правда. В том-то и заключалась его вина. Таксист всю жизнь хотел отомстить своему преуспевающему и откровенно плюющему на него братцу, сколотил банду и ринулся завоевывать место под солнцем. Начал давить на Замятина, а потом, идя на поводу у Лацкова, и вовсе укокошил брата. Хотел разделить барыши с Лацковым, но просчитался. Когда Леониду Сергеевичу Таксист стал не нужен, как отработанное машинное масло, тот решил прибегнуть к услугам более сговорчивого, но и более миролюбивого Михалыча. Нашла коса на камень.
– Получился, значит, развод «по-китайски», – усмехнулся Бухман.
– Что-то вроде того.
– От Стаси я тоже не ожидал такого казуса… – замялся Игорь.
– Передай ей от меня привет, – рассмеялся Танин, – пусть не болеет, не кашляет.
– У тебя с ней что-то было?
– Вот именно: что-то, – пренебрежительно сказал Китаец.
– Ну да ладно, – кашлянул Игорь, – кофе-то меня угостишь?
– Лиза! – крикнул Китаец.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Лиза, облаченная в цветастый сарафанчик.
– Приготовь нам кофе, покрепче.
– Танин, забыла сказать, – скроила она невинную физиономию, – тебе звонила та самая заика…
– Юля?
Лиза сделала вид, что ей на все наплевать. С этим видом и кивнула.
– Хорошо, я ей перезвоню, – торопливо произнес Китаец.
– В этом я не сомневаюсь, – небрежно улыбнулась Лиза.
Когда она выскользнула из кабинета, Бухман заговорил о гонораре.
– Думаю, пяти тысяч вполне хватит. – Танин достал из пачки новую сигарету, потом протянул пачку Игорю.
Тот взял сигарету и прикурил от танинской зажигалки.
– Вскоре ты получишь их, – деловито сказал Бухман.
Лиза внесла поднос с кофейными чашками и тарелками с печеньем и конфетами.
– Лиза, – улыбнулся Танин, – мы не пьем кофе со сладостями, а исключительно вот с этим. – Он достал из тумбы бутылку «Кизлярского».
Бухман рассмеялся.
– Алкоголики, – тяжело вздохнула Лиза, глаза которой улыбались.